Южная звезда
Загружено:
ЛИТЕРАТУРНО-ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ ЖУРНАЛ № 4(61)
Баадур Чхатарашвили
 Дуся

- Что-то не нравится мне цвет твоей склеры, - заявила матушка, - на каникулы поедем в Железноводск!

Железноводск - это очень даже приятно: квартироваться будем у бабы Любы, рядом озеро - обжиманчики с поцелуйчиками в прибрежных кустах, посиделки с гитарой...

Тут матушка подпортила перспективу:

- Мы вылетаем пятнадцатого, я уже звонила бабе Любе и просила подыскать ещё одну квартиру для Лины Моисеевны, они с мужем и дочерью подъедут чуть позже. Ты совсем от рук отбился, не справляюсь уже с тобой, ослом, а супруг Лины Моисеевны - педагог со стажем, завуч, присмотрит за тобой, он мне пообещал.

Вот тебе и каникулы, только воспитательного надзора мне не хватало.

...Баба Люба расстаралась, нашла квартиру для будущего инквизитора в соседнем подъезде. Педагогическое семейство объявилось через три дня после нашего приезда: первой из подъехавшего такси выбралась пышная Лина, расцеловалась с матушкой. Следом - малолетняя Лялька. За дитём из машины выкатился коренастый дядька с пузиком, пытливо глянул на меня поросячьими глазками, протянул руку:

- Альфред Моисеевич. - После повернулся к матушке: - Симпатичный у вас мальчуган. Я принимаю на себя полнейшую ответственность за организацию полноценного и полезного для повторения полученных в прошедшем учебном году знаний времяпрепровождения этого юноши на время каникул...

Пузатый начал извлекать из багажника «Волги» чемоданы.

Процесс вселения продолжался с полчаса - цербер бегал по лестнице с баулами, Лина Моисеевна нервничала:

- Альфредик, кажется, Лялькину сумку в аэропорту забыли...

- Отнёс уже…

- Альфредуся, а пакет с обувью?

- Здесь он, здесь.

Я, мрачный, наблюдал за суетой.

Когда бардак закончился, Альфред отдышался, после обратился к матушке:

- Тамара Владимировна, вы прогуляйтесь с моими девочками, посплетничайте по-женски, а сынок ваш покажет мне окрестности, ладно?

Демонстративно засунув руки в карманы, я направился в сторону озера, он за мной.

- Куришь?

- Нет.

- Врёшь, указательный палец жёлтый.

Альфред вынул из нагрудного кармана пачку «Столичных», протянул мне.

Закурили.

- Слушай, здесь какая приличная забегаловка есть? Вчера друзья проводы затеяли, хреноповато себя чувствую.

- На озере шашлычная, повар - грузин.

- Веди. Ты как, «чекушку» осиливаешь? Кстати, зови меня просто Дуся...

...Назавтра матушка отправилась со мной в Курортную поликлинику на предмет диагностики и обеспечения полноценного курса профилактического лечения. Пальпирующий мои потроха мрачный доктор с подозрением поводил носом - принюхивался к выдыхаемому мной перегару; слава богу, провокационных вопросов в присутствии матушки задавать не стал, но из вредности прописал весь пыточный набор: грязи, клизмы, восходящие и нисходящие обмывания и зачем-то ещё щёлочные ингаляции.

Узрев мою вытянутую физиономию, Дуся поинтересовался причиной упадка тонуса. Выслушав, моментально разрулил ситуацию, убедив матушку, что для него не составит труда взять на себя строжайший контроль за соблюдением лечебных прописей, а также сопровождать меня к местам экзекуций.

Матушка рассыпалась в благодарностях.

Завладев моей курортной книжкой, Дуся ежедневно конвоировал меня к грязе- и водолечебницам, где мы продавали право на посещение клизмокабинетов «диким» курортникам по рублю за процедуру с временной передачей книжки в руки страждущих. За день набегало до трёнделя, что существенно пополняло Дусину заначку, то есть - наш «общак».

...Рядом с озером был престижный военный санаторий. Помпезное здание сталинской архитектуры с тенистой, переходящей в девственный лес рощей. Среди постояльцев санатория преобладали скучающие офицерские жёнушки - факт, который Дуся не умел оставить без внимания. Побеседовав с представителем руководства закрытого оздоровительного учреждения, Дуся на общественных началах подрядился вести для верных боевых подруг доблестных защитников родины секцию волейбола, пристроив к делу и меня в качестве ассистента тренера. Волейбольная площадка находилась на задах, у самой границы леса. Частенько, оставив меня за главного, Дуся исчезал на полчасика в кустах. Как-то, возвратившись из подобной отлучки, Дуся попросил:

- Золотой мой, я там зажигалку обронил, сбегай, не поленись. По тропинке метров тридцать и направо, за большим камнем.

За большим камнем, разлёгшись на травке, покуривала симпатичная матрона с золотистой косой. Сноровисто лишив меня девственности, дива похлопала пухлой ладошкой по моей голой заднице:

- Смышленый мальчик, далеко пойдёшь...

Вскорости случилось пополнение - в Дусином подъезде расквартировались новосёлы: наш земляк, великолепный Витя-газоинженер с симпатичной, похожей на озорного мальчишку, женой и сынишкой, начинающим хулиганом; след в след прибыла троица из Баку - плюгавый искусствовед Теодор, обильная телом супруга в мужских бакенбардах, анемичная, похожая на мокрицу, дочурка.

Витя сразу вписался в компанию - в первый же вечер, оставив жену с дитём в дамском обществе, закатил малый банкет в шашлычной. Званный от чистого сердца Теодор отказался, сославшись на несовместимость деликатного организма с алкоголем. После застолья совершили вылазку на зады оборонительного санатория для ознакомления нового члена команды с личным составом волейбольного кружка.

Наутро, похмелившись из бювета № 4 «Славяновской», устроились в беседке у нижнего входа в парк. На «ощип» диких курортников идти было рано, посему затеяли неторопливую беседу:

- У тебя какая хвороба? - обращаясь к газовику, поинтересовался Дуся.

- Да я здоров, как конь. - Витя закурил, пустил дым колечками, - жена холециститом страдает, вот и изгадил отпуск. Хотя здесь вроде неплохо: природа дивная, харч качественный, и потом - дамское общество очень даже приличное.

Дуся откинулся на спинку скамьи, скрестил короткие ножки - рассматривал неспешно шествовавших к источнику язвенников.

- Ты новичок, главного не знаешь: общение с барышнями на желудочно-сфинктерических курортах не обременяет карман. Представь - кругом масса жаждущих ласки дамочек, и у каждой гастрит, колит... отсюда диета. Таким образом, охмурёж особи обходится в рубь, максимум в два: билеты в кино, мороженое - двадцать две копейки самое дорогое, «Пломбир в шоколаде». И на помещение тратиться не надо - погоды чудные стоят, кругом лес дремучий… - Дуся поглядел на часы, - ну, нам на процедуры пора…

- Что ещё за процедуры? - насторожился Витя.

- Оздоровительные, для общего тонуса. Хочешь попробовать? «Восходящий душ» - зверская штука, после него трахаешься, как автомат.

- Да я вообще-то и так ничего, проблем нет, - засомневался Витя.

- Да брось, пошли, уступлю. - Дуся подмигнул мне, - от сердца отрываю, но для друга ничего не жалко.

По дороге Дуся разъяснял:

- Понимаешь, сумели раздобыть только одну ксиву, вот и ходим по очереди, а сегодня тебя запустим. Как войдёшь, там за столом тётка сидит, положишь перед ней книжку, она штампик проставит, дальше - по коридору, там об­служат...

У грязелечебницы наткнулись на Теодора. Искусствовед, ряжённый в разрисованные картинками из мультфильмов шорты, резво перебирая поросшими рыжим волосом кривыми ногами, спешил в процедурную.

- Не нравится мне этот тип, - заявил Витя, разглядывая изображение Чебурашки, подпрыгивающее на пухлых ягодицах, - на пидараста смахивает.

- Выясню сегодня же, - пообещал Дуся, - держи ксиву, тебе в эту дверь.

Ошеломлённый Витя вернулся через полчаса.

- Слушайте, вам это нравится? - с сомнением пощупал тощий зад. - Подхохмили, сволочи?

- Да брось, какие хохмы, - Дуся затоптал окурок, - охрентипительная процедура, весь аппарат регенерирует.

- Через жопу?

- Ни хрена ты не смыслишь в мужской анатомии. Ладно, пошли в «Беш-тау», есть информация - чешское бочковое завезли, сегодня я угощаю.

- Только не спеша, тихим ходом, - Витя вновь потрогал копчик.

...Вечером Дуся, как и обещал, занялся изысканиями - сославшись на необходимость повидаться с кем-то из санаторного начальства, ушёл со двора. Чуть позже в сторону озера прогулочным шагом направилась Теодорова мадам. Вернулась дива через часок с порозовевшими щёчками, сарафан слегка помят. Мы с Витей помчались в беседку. Дуся, облизываясь аки сытый кот, почёсывал пузико:

- Не пидараст, хуже.

- Что?!

- Переутомился, кандидатскую писал, проблемы с потенцией. Приехал грязевые клизмы ставить для стимуляции. А мадама ничего, огнедышащая женщина, вулкан...

Я стрельнул у Дуси сигаретку:

- Он ещё и газами мучается, вздутие живота у него.

- Откуда знаешь?

- Сам сказал, просил присоветовать какое средство.

- Ну и?

- Я его послал по терренкуру номер три, к Железной, там есть бювет - источник «Незлобинский», вонючий - близко не подойти. От одного глотка ровно через час нападает суточный понос, ничем не заткнёшь.

- Дальше, не тяни.

- Ну, он сходил, вернулся с термосом. Во дворе больше не появлялся...

Подоспело воскресенье. Мы с Дусей скучали в беседке. Грязелечебница по выходным не работала. Общак иссяк. Витя увёз семейство на экскурсию в Кисловодск. Теодор третий день не выходил из квартиры.

- Охренеем от безделья. Слушай, ты вроде рисуешь? Сиди здесь, я мигом. - Дуся убежал.

Вернулся действительно скоро, в руках рулон ватмана, склянка с клеем, карандаши, набор акварельных красок.

- Откуда это добро? - я выпучил глаза.

- В домкоме симпатичная начальница, не замечал? Стенгазету будем делать. Так, на этом листке изобрази Теодора в шортах с рулоном туалетной бумаги в руке, на этом Витю голышом на процедуре, только без анатомических подробностей, пусть руками прикрывается. Пока рисовать будешь, я текст составлю.

Я принялся за дело: мосластого Витю усадил на трёхногий стульчак, снизу пустил струю, после изобразил Теодора в мультяшных шортах, конечности покрыл густой шерстью.

- Классно, - Дуся развернул лист ватмана, - Теодора клеим сюда, Витю сюда. А теперь красной краской заголовок, большими буквами: «В здоровом теле - здоровый дух». Под картинками стихи, - сунул мне бумажку.

Управились мы часа за полтора. Много времени заняло написание шрифтом стихотворного текста: «Виктор, сей достойный муж, любит восходящий душ. Витя, попу береги, душ влияет на мозги», и «Шорты средство от запора, так решила Теодора».

- Пошли, прицепим на пожарный щит у подъезда.

Дуся ухватил пузырёк с клеем...

Женщина-вулкан закатила безобразный скандал:

- Это оголтелое хамство! Теодорчик третьи сутки с унитаза не слазит, постарался, садист, - ткнула в меня пальцем, - я уже и энтеросептолом поила, и марганцовкой - ничего не помогает...

- Нечего было литрами воду глушить, дорвался до халявы, - огрызнулся я.

- Немедленно уберите эту мерзость! Я буду жаловаться!

Появились дамы.

Лина Моисеевна сложила губы бантиком:

- Альфре-едик, ну как не стыдно?

Матушка надела очки, придвинулась поближе:

- А Виктор очень удачно получился, как живой...

- И дядя Теодор тоже очень похож, - присоединилась малолетняя Лялька.

- Варвары! - Теодориха умчалась по лестнице. Хлопнула дверь.

Одуревший после нудной экскурсии Витя вмиг развеселился, хохотал до колик:

- Альфред, подари. Отрежь мою половину, в кабинете повешу...

- Ага, губы раскатал. Мы, между прочим, трудились, творческую энергию тратили...

- Ладно, понял. Через магарыч. Пошли на озеро...

...Педагогическое семейство уезжало раньше нас. В аэропорту, пока матушка прощалась с Лино-Ляльками, Дуся отвёл меня в сторонку:

- Слушай, первого у меня хреновый день: «линейка», «первый раз в первый класс» и прочая хрентипопина. Второе - суббота, пьянка педагогического состава. Появляйся в воскресенье утречком. Мой пионервожатый, кахетинец из Гурджаани, чачу гонит... слеза девственницы, а повар в нашей столовке такое хаши варганит... Жду!

/Бензин

В понедельник я обнаружил, что деньги кончились. Совсем. Намедни начинали с соблюдением всех возможных приличий: рюмочка текилы, чашечка кофе... ещё по чашечке кофе и ещё по рюмочке. После допустили ошибку - отлакировали пивом. Затем у Коти образовались предпосылки к слиянию с миропорядком… Дальнейшее помню плохо: Котя врывался в дамскую комнату... потом били морды жлобам на Арбате... потом нас били...

В Новоарбатском околотке очень вредный опер, пока Котя ездил за недостающей суммой, держал меня в обезьяннике…

...Ладно, томатный сок в холодильнике присутствует, и где-то был аспирин. Худо, что денег нет. К субботе появятся, кое с кого причитается, однако до субботы дожить тоже надо, не голодать же. Ну, позвоним Овсею:

- Привет, труженик.

- Очень здрасте.

- У тебя американские деньги есть?

- Настоящие?

- Что настоящие есть, и много, я и так знаю. Ненастоящие есть?

- Конечно.

- Почём нынче?

- Тридцатка за сотню.

- На «после» парочку доверишь?

- Об чём речь, для тебя всегда пожалуйста.

- Часам к пяти зайду.

Так, где там у нас аспирин? А теперь ванну и подремать пару часов.

Забрал я у Овсея пару сотенных - только что из принтера, тёплые ещё, и рванул на Преображенку. Обменник возле «Океана» закрывается в шесть. Смотрю через витрину - кассирша задвигает форточку, делаю «потерянную» рожу и вбегаю, помахивая купюрами. Сразу нарисовался пухленький кавказец:

- Э... давай обменяю по хорошей цене.

Выходим, заходим за цветочный ларёк, толстячок, не взглянув, засовывает липовые мои баксы в карман и начинает слюнить деньги. Считает долго, перекладывает купюры, слежу - тысяч пять не доложил. Беру и, похлопывая кидалу по плечу: «Спасибо, дорогой, выручил», выхожу из-за будки.

- Э... стой, ты посчитай...

- Зачем? Доверяю.

- Э... как зачем? Может, я ошибся, посчитай...

- Если чуть-чуть ошибся - бог простит, будь здоров.

- Э...подожди, может я больше дал...

- Ну, тогда бог меня простит, расходимся, смотри - менты уже заинтересовались...

После всего опять разболелась голова. Лечить подобное подобным: умница Айя нацедил бокал «Битбургера», подал телефонный аппарат:

- Котя, живой? Тебе стейк заказывать? Не опаздывай, остынет...

К ночи позвонил Сухов:

- Дело есть на миллион...

- Как в прошлый раз?

- Не гони туфту, дело серьёзное, жду утречком.

В «прошлый раз» Сухов свёл меня с итальянцами - во­зили в Москву пошитую в Польше французскую обувь, попутно интересовались «мокросолом». Сговорились по три доллара за кило, до десяти тонн в месяц.

Под Клином я арендовал амбар, подрядил двоих тружениц скрести и солить шкуры, нанял водилу - объезжать окрестные скотобойни - и купил пару центнеров соли. Дело пошло. Через неделю-другую у меня в сарае кисли тонны три просоленной говяжьей кожи.

Братки заявились на третью неделю, предъявили гроссбух, в коем была зарегистрирована каждая здравствующая бурёнка в радиусе двухсот вёрст, после чего вознамерились оперативно засолить мою собственную шкуру.

Ну, дело я разрулил, ещё хватило наглости содрать с бандитов себестоимость заготовленного продукта с передачей всего хозяйства из рук в руки. К матюкам моим Сухов отнёсся философически, мол, сам дурак: я тебе дело дал, остальное - твои заботы...

Ладно, поглядим, чего нового этот поц надумал.

Поц надрывался в телефон. В предбаннике Софа, перемещая перед заплаканным носиком миниатюрное зеркальце, припудривала свежий синяк.

- Опять?

- Ага, - Софа отложила пуховку, - компьютер в окно выкинул, бухгалтершу вышиб, стулья переломал. Вчера к полудню очухался. Не могу больше, брошу я его...

- Софочка, ангел мой, не мне вас учить - коли еврей запойный, это хуже атомной войны…

Сухов орал за дверью: «Передай этому неббеху, ежели он не понял, может сделать мне фелляцию... фелляция есть удовлетворение сексуальных потребностей мужчины путём энергичного посасывания его детородного органа... Овидия почитай, гониф, у него сей процесс красочно описан...»

Я толкнул дверь:

- Лехаим, морж.

- С каких это пор я морж? - Сухов бросил трубку.

- С детства, это я сокращаю - «морда жидовская»

- Что ни день, то праздник: тридцать лет тебя знаю, а за антисемита никогда не держал.

- А как я перебрался в Москву, так скоро сделался интернационалистом: я нынче одинаково ненавижу все нации. А как с тобой подельничать затеялся, так вдобавок стал юдофобом...

- Как был ты жлобом, так им и остался. Интернационалист! Ладно, давай о деле: есть бензин - шестьсот тонн. В Перми. Разлит в цистерны, документы справные.

- С кем работать?

- В Перми - Шония Пармен Владиленович. Фирма «Элко», подставная, естественно.

- Где ты этого Шонию откопал?

- В Мингрелии, не в Мексике же.

- А он два слова связать может?

- Смоктуновский перед ним - дитя малое.

- Сухов!

- Слушай, всё под контролем: бензин есть, документы чистые, - Сухов протянул мне папку, - здесь «рыба» контракта, реквизиты, железнодорожные накладные под отгрузку, счёт. Оплата по «безотзывному»…

- Сухов, ты, видать, не проспался после запоя. Ежели бензин есть, оплата по аккредитиву, я тебе на кой нужен?

- Ну, бензин есть... бензин-то есть, но он не совсем наш, нам его... одолжили на время, так что после оплаты мы бензин отправим хозяевам.

- Ясно. Шиве по мне сидеть будешь?

- Ещё и кадиш прочту.

- Нужен мне, православному, твой кадиш. Сухов, у меня дети малолетние, если что, с того света достану.

Я пристроил папку под мышку и двинулся к дверям.

- Слушай, кого думаешь крутануть?

- Ваху.

- Это который на Милюкова похож?

- Ага.

- Сердце Гагарина у тебя, за то и уважаю...

Ситуацию надо было продумать, посему я направился в «Би Би Кинг», съел бифштекс, проглотил пару рюмок текилы и, просматривая бумаги, смягчил нутро «Гин­несом»…

Ваха подъехал через час. Вывернув страшные глаза, выслушал, вскочил:

- Поехали к нашим.

Матерясь по-вайнахски, Ваха крутил руль «Ягуара», сзади дышал в затылок чесноком абрек-телохранитель. У побитых картечью стен Дома Советов Ваха тормознул:

- Слушай, а бензин есть?

- Конечно есть.

- А где гарантия?

- Я - гарантия.

На Таганке остановились у солидного здания. Буркнув что-то сидящим у дверей амбалам, Ваха потащил меня к лифту. У лифта нас догнали, заломили руки и, прижав носами к стене, наставили в спину стволы. Дверцы разъехались в стороны, появился высокий, седой:

- Ваха, сколько раз говорить? Это не аул, это банк! Отпустите, - приказал охране.

Я подобрал с пола папку, мы поднялись в офис, седой провёл нас в кабинет: у длинного стола сидел ещё один, в белом костюме. Сразу он мне не понравился: костюм не в ГУМе куплен, по обшлагам видно, галстук ручной работы, подобран со вкусом. Глаза серые, спокойные - тёртый товарищ.

Мы расселись.

Я протянул Седому папку.

Тот проглядел, передал Костюму.

- Как платить? - Седой уставился на меня.

- Безотзывной.

- Твой интерес?

- Я с той стороны.

- Ваха, - Седой повернулся к головорезу, - а бензин есть?

- Я поеду в Томск, бензин будет.

- Если поедешь ты - будет кровь, а бензина не будет. Он поедет, - Седой указал на сероглазого.

Костюм ласково мне улыбнулся:

- Правильно, поедем мы с тобой, прямо сейчас.

- Слушайте, - диспозиция складывалась скверная, - что за пожар? Позвоним в аэропорт, узнаем, когда рейс, я тем временем съезжу домой, бритву, зубную щётку при­хвачу...

- Не будем время терять, - Костюм встал, - что надо, в дороге купим.

Прямого самолёта не было, летели с пересадкой. Костюм глаз с меня не спускал. Начал прихватывать лёгкий мандраж - не люблю работать без стройной схемы: приходиться импровизировать, а это чревато проколом.

Добрались к утру. Пармен Владиленович оказался что надо, не соврал Сухов: вальяжный, одет с иголочки, кабинет обставлен с неброской роскошью. У подъезда - серебристая «Ауди», водитель при галстуке.

До полудня лазали по шпалам, сверяли номера цистерн, после вернулись в офис - оформлять контракт. Костюм позвонил в Москву, велел открыть аккредитив. Сговорились на завтра, после банковского подтверждения, завизировать отгрузку. Обмывать сделку Костюм отказался, и мы отбыли в гостиницу.

Ужинали в номере, и тут мой цербер совершил ошибку - решил меня подпоить. После первой бутылки я чуть заплёл язык, похваставшись героическим прошлым, живописал свои похождения в заполярных землях и, описывая быт, вскользь упомянул «тюменьский ёрш - туда и обратно». Костюм заинтересовался, пожелал испробовать. Вызвали официантку, потребовали пива, литровые кружки и ещё водки.

Наполнив кружки пивом, добавив беленькой я стал демонстрировать собутыльнику правила потребления, доливая водку после каждого глотка. Когда оба пришли «туда», Костюм свалился на ковёр и сладко засопел.

Отгоняя пьяную муть, я рванул в вестибюль к теле­фону.

Сухов был на месте. Выслушав начало моего монолога, прервал:

- Удивляюсь я тебе: интеллигентный мужчина, два высших, Бодлера читаешь, и такие обороты. Я в курсе всех дел - как вы ушли, Пармен звонил. Слушай внимательно: завтра закончите с этой бодягой, видимо в Москву двинетесь. За вами проследят, я буду знать рейс. По прибытии в аэропорту - отрывайся. Овсей с Павликом подстрахуют. Сразу дуй на Ярославский - токмо не в такси, не мы одни умные, потому и машину не присылаю - на городском до метро. С Ярославского каждый час электричка на Александров. Дальше на перекладных до Костромы. В Костроме прямо на привокзальной площади найдёшь офис «Прогресслеса», спросишь Ребиндера, запомнил? Он тебя спрячет так, что и КеГеБе не найдёт. Как доберёшься до места, звони. Удачи, махер.

Костюм дрых на полу. Я перетащил его на кровать, глотнул пива и тоже завалился: день выдался хлопотный.

Овсей с Павликом сработали на совесть: Павлик, изображая пьяного, споткнулся и повис на моём стражнике, подоспевший Овсей зацепился ногой за Павлика, и вся троица растянулась на полу - я нырнул в толпу. Через пару минут экспресс вёз меня к городу. На Юго-Западной спустился в метро и через полчаса, сидя в вагоне электрички, провожал взглядом унылый ландшафт промзоны за окном.

Ребиндер выделил «уазик», часа два меня везли через дремучий лес. Добрались. В «Доме лесника» мрачная бабуля отвела мне койку с тумбочкой в огромной пустой комнате. Умывшись и выпросив у хозяйки стакан чаю, я отправился на почту - звонить Сухову.

- Ты где?

- Чухлома называется.

- Надо же. Я у тебя был, барахло твоё забрал, ключ отдал Овсею. Как Пармен денежку переведёт, вышлю вещи и долю. Тебе американскими деньгами?

- На кой ляд мне в этой дыре баксы? Пару штук переправь моим домой, пару штук в рублях сюда. Остальное отдай на сохранение Овсею. Долго мне здесь сидеть, как думаешь?

- Думаю, долго. Слушай, ты же большой спец по деревяшкам, вот и займись, леса, как я понимаю, кругом тебя хоть тухой жри...

- Шмок паршивый.

Я вышел из телефонной будки расплатиться. За стойкой высокоскулая барышня листала журнал.

- А что, красавица, чем у вас тут люди по вечерам заняты?

Девица оглядела меня, прицениваясь:

- На Окружной водку пьют, после морды бьют друг на дружку...

- А Окружная - это где?..

неббех - растяпа.

гониф - вор, плут.

лехаим - привет.

сидеть шиве - траурный обряд.

кадиш - молитва, читаемая по умершему.

махер - деляга.

туха - задница.

шмок - болван

Перепечатка материалов размещенных на Southstar.Ru запрещена.