Южная звезда
Загружено:
ЛИТЕРАТУРНО-ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ ЖУРНАЛ № 1(62)
Владимир Макаров
 стихи

/Великие Луки

На вокзале - галдеж, суета...

Едут к морю, а я здесь - от скуки.

Я б уехать хотел навсегда

В древний город Великие Луки.

Говорят, там разруха и грязь,

Нищета довела до предела,

Мужики пьют с утра, не стыдясь,

И слоняются днями без дела.

Ну а мне, хоть убей, хорошо,

И сжимается сердце от муки,

Лишь услышу, что поезд пришел

И ушел на Великие Луки.

Что мне в имени этом? Бог весть.

Чистота первозданная, что ли...

Та, которая выше, чем крест,

Та, которая больше, чем воля.

Может, блажь, но отрадно мне жить,

Оттого что с собою в разлуке

Дан мне шанс - бросить все и купить

Свой билет на Великие Луки.

* * *

Ты была королевой жеста,

Я словами, как бубном, бряцал.

Называли тебя невестой

Короля городских паяцев.

Я дышал на твои ладони,

Я смотрел на твои лодыжки,

И казалось, что только тронуть -

И взлетишь ты, как пух, над крышей.

Задыхаясь дорожной пылью,

Ты шептала о скором чуде.

Ах, какими мы раньше были!

Ах, какими еще мы будем!

И от пяток до самой шеи

Оживал в твоем платье ветер.

Ты похожа была на фею,

Залетевшую в чьи-то сети.

Ты не знала - за домом последним

Нас пронзит свежий ветер с севера,

Станет танец твой облаком медным,

Станет голос мой в поле клевером.

И сорвется над полем ливень,

Как мечта о далеком чуде.

Ах, какими мы раньше были!

Ах, какими еще мы будем!

* * *

Жаль, что в юности мы на манжетах

Не писали случайных стихов,

Не признали жрецами поэтов,

Не назвали лжецами жрецов.

Жаль, что мнили себя выше тщеты,

Наблюдая, как рвутся лжецы

Обращать в фарисейство поэтов,

Унижать и вручать им при этом

С канцелярским усердьем венцы.

Мы свой голос, подобно чужбине,

Отдавали на откуп чужим.

Голоса наши стали чужими -

И уж лучше, когда мы молчим.

Но мы все же едины в надежде:

Общим фронтом идем на лжецов,

Лишь поэтов все меньше и меньше,

Да все больше и больше жрецов.

/В сарае

Сарай. Пригрело. Запах снега,

Растаявшего день назад.

Смотрю сквозь щели: утро, нега,

И почек - две на целый сад.

Лицо к доске приблизишь - запах

Угля и высохшей сосны.

Над душевой в шершавых баках

Ржавеет первый день весны.

И громыхнет в жестянку капля,

Сорвавшаяся наугад.

Прозрачно. На заборе пакля

Вбирает досок аромат.

Не шелохнуться. Не нарушить.

И не пуститься в словеса.

Как будто доски могут слушать,

И есть у воздуха глаза.

* * *

Обычно под конец апреля

Нам отключают батареи,

А до тепла еще - дней пять.

Сосед в сарай заносит сани,

Разлегся холод на диване,

Не сесть, не лечь, не загулять.

Есть прелесть в этом межсезонье...

Не брит, не чесан, взгляд бизоний,

Живешь не нужный никому.    

Никто к тебе не ходит в гости

И даже пошлостей не «постит» -

Свобода телу и уму.

И в этой затрапезной воле

Вернется хлеба вкус и соли

Без всяких кулинарных чуд.

И лук нарезанный вкуснее,

И одиночество острее,

И не пугает божий суд.

Перепечатка материалов размещенных на Southstar.Ru запрещена.