Южная звезда
Загружено:
ЛИТЕРАТУРНО-ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ ЖУРНАЛ № 1(66)
Поэзия
 Нина Злаказова

/Классическое февраля
Прошитый солью тротуарной,
встает февраль с коленок грязных,
насквозь нетрезв, тоской дуэльной,
строкой от века самозванной
пропитан.
Он опять не признан
и не любим, и лишний в доме -
не то чтоб гонят: укоризна
живёт внутри души бездонней.
Но - встал... пролётку! за шесть гривен
в Медведково, где воздух свежий,
где спит лесной подвижный гребень -
подкожно, ветрено, подснежно.
Пусть там трезвеет и наполнится
тоской пространств неподневольных,
и дальше только лето помнится,
прохладный ямб и нежный дольник.
/Александровы акведуки
День навылет пройдёт, на простор
неохватный - ни глазом, ни грудью, ни духом,
надвигается пауза в мире,
хронически долгий простой.
В Азии где-то римляне прокладывают акведуки.
Что там дальше, за Персией?..
конь не замочит копыт.
Знает старый оракул: близок конец Александра.
Нет покоя ни ночью, ни днём, и колено болит,
из времён ощутимо последнее куцее завтра.
Он тебе не поверит и конницу не повернёт,
и ладьи понесут на руках, багровеющих выях,
и печалится старая гвардия: какой-то по счёту год
мы не видели Рима!.. и срок ожидания выйдет.
... Акведуки, дороги, каналы,
за больною спиной города,
минет тысяча лет - и журчит в нестареющих трубах
всё такая же чистая, недопитая мною вода.
... Смуглолицая Таис не красит бесцветные губы.
Что-то было ещё, кроме сотен походов и войн,
и в молочном, неокровавленном Риме
начинается буднично утро. Я знаю, вот-вот
мы вернёмся домой, как ушли - молодыми, живыми.
/Октябрьский Вавилон
Послевкусие встречи на голодном хранить языке,
изъясняться наречием - хочешь, любым, как угодно,
охраняет молчание очередь - скажет, за кем,
твое дело молчать, и пусть щурится время из окон.
Это стёкол погрешность, разводы вчерашних дождей,
это взгляды синиц мимолётных - все дальше и мимо,
этот день не заметил Господь, отвернулся, не доглядел,
не в упрёк ему, право - здесь очередь памяти длинной.
По привычке ещё одержимы, еще голодны,
ни рука, ни бедро, ни духовных небес сочлененье,
это служка церковный на все распевает лады,
хроматический выговор,
сладкое бульканье лени.
Вавилонская башня земли на горячей листве,
жестяной и зелёной, октябрьские пригоршни света,
остудил, озаботил, оставил, забыл, улетел,
осторожный, остался, припрятав бумажное лето,
и катал мятный шарик созвучий, времен, городов,
несогласий и правил, и чуждых обету обеден
по иссохшему рту и заранее видел - не то,
находил нарочитость в цветочных извивах Офелий.
Что же истина?.. зябнет,
по-прежнему ищет суда,
доверяет себе - будто вечным побасенкам улиц
и предчувствует встречу с землёй непорочный Адам,
и - ни с кем, ни - когда, ни - зачем и откуда вернулись...

/и прыгал, как прежде, пёс

И прыгал, как прежде, пёс, и молчал мой день,
обезголосел, двоился, утратил точку опоры,
где-то в таком же точно теряющем голос дне
шла тишина, как враг, на расправу скорый.

Столкнулись случайно, и вот ты рядом со мной.
Как всё менялось - люди, дома, деревья,
книги и лица книг - так бывает, пока живой:
времени мало, но оно всё же есть, время.

Мы говорили о книгах - представь себе, о моей,
ты прочитал взахлёб и был рад ужасно,
что получилось главное... кажется, пять морей
не могли б разделить нас - белые, красные,
живые и мёртвые, возраст, разница лет -
какие всё это глупости, ненужное пустомельство!..
много смешного на свете - вот на моём столе
всё, как тогда, и книгу ставлю на место.

Ты говори, говори... ещё в пути тишина,
ещё не накрыла вселенную, город, улицу детства.
Это будет внезапно - как будто пальцем отжат
мир звуковых пространств - и некому словом греться.

…Прорезался лай,
и снова прыгал твой пес,
найди сто отличий - нет их!.. на грудь бросался.
Ты что-то договорил, да ветер слова унёс,
нет, я расслышал - подожди, обними, останься...

 

Перепечатка материалов размещенных на Southstar.Ru запрещена.