Южная звезда
Загружено:
ЛИТЕРАТУРНО-ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ ЖУРНАЛ № 1(66)
Николай Прокудин
 Горячий круиз

/Пролог

Кто из нас в молодости не мечтал о морях и океанах, о звездах, о путешествиях в джунгли и прерии?

Юность я прожил в нескольких населенных пунктах, которые находились довольно далеко от морей и океанов, но безумно обожал читать книги о путешествиях и морских походах, о жизни моряков, наполненной странствиями и необычайными и опасными приключениями. А волнующие воображение истории о пиратах, разбойниках?! В те годы любимыми книгами каждого мальчишки были «Пятнадцатилетний капитан», «Остров сокровищ», «Робинзон Крузо», позднее, в более зрелом возрасте, мы зачитывались морскими романами Мелвилла и Виктора Конецкого.

О морях-океанах в зрелом возрасте я уже не мечтал, ведь, связав свою судьбу с армией, большую часть жизни провел в гарнизонах, территориально никакого отношения к морям даже отдаленно не имевших: в пустынях, в горах, в тайге. Случалось, что оказывался праздно отдыхающим на черноморском пляже, но не чаще одного раза в десять лет. И к тридцати годам я лишь однажды побывал в открытом море - пересекал Балтику в трюме немецкого парома, вывозящего несколько эшелонов - сотни вагонов, наполненных артиллерийскими снарядами, во время вывода войск из Германии. Мастер (капитан) великодушно предоставил возможность русским офицерам подышать десять минут на морозном воздухе и посмотреть на бурлящие тяжелые свинцовые волны.

О! Настоящее свидание с морем!

А далее - вновь сухопутная жизнь, почти двадцать лет военная служба и трудовая деятельность на берегу.

Перелистав «книгу жизни» наполовину, я и предположить не мог, что самому доведется «хлебнуть» морской романтики и стать практически настоящим мореплавателем…

В самом начале своей литературной деятельности, по заказу издательства для серии, я написал трилогию о морских приключениях, о путешествиях, о пиратах: по большей части вымысел, фантастика, которую не воспринимал всерьез - ну какие пираты в наше время. И вдруг резкий поворот в жизни, и сказка становится былью!..

/Знакомство с «Полковником Алексом»

Началась эта история несколько лет назад - мне тогда и в голову не могло прийти, что водоворот случайных событий способен столь надолго закрутить меня, подхватить, увлечь... Сейчас об этом довольно забавно вспоминать, а тогда!..

…Жарким июльским днем начала этого века я случайно попал в сплоченную мужскую компанию, состоящую из охотников и рыболовов. Должен честно признаться - сам я не принадлежу ни к той, ни к другой категории. Считаю утомительным занятием из-за пары окушков летними днями торчать с удочкой на берегу реки или озера - кормить злых комаров, а зимой морозить зад и нос возле проруби, и тем более не понимаю сомнительного удовольствия ползать в грязи по болотам, заросшим камышами и осокой, да палить куда попало из ружья, в надежде нашпиговать дробью несчастную птицу.

Пикничок организовался на даче Никиты Филонова - известного адвоката. Дача располагалась в ближайшем пригороде Санкт-Петербурга, была не по-адвокатски скромна и в то же время вполне уютна. Обычный милый домик, но с элементами экзотики: с тыла, вблизи покосившейся деревянной калитки, ощерившись пустыми бойницами, замер на вечном боевом посту старый советский дот. Поросшей мхом бетонной крышей он напоминал череп гигантского динозавра, который издох в последнем охотничьем броске. Вспомнив годы службы в укрепрайоне, я не удержался и погладил ладонью по шершавой прохладной стене. Старый товарищ!

Погуляв босиком по траве, заглянул в домик - любопытно, как живут матерые адвокаты, современные Плеваки. После службы в армии я и сам одно время хотел пойти по юридической линии, да в последний момент не рискнул поступать на юрфак; время было сложное - дефолт, не до учебы.

Моему взору предстали просторный, но неброский, без изысков, первый этаж с кухней и одной жилой комнатой да кабинет с небольшой библиотекой. А на втором этаже разместились две спальни для гостей, желательно не сильно пьяных - лестница довольно крута. Удобства во дворе, вблизи ворот: душ, умывальник, сауна и туалет.

По воле хозяина, огород на участке принципиально отсутствовал - вместо него босые ноги ласкал мягкий травяной газон. А вдоль забора из сетки рабицы стройными рядами расположились кусты крыжовника, красной и черной смородины.И сам забор, в целях защиты от нашествия жуликов, с обеих сторон оплетали густые заросли ежевики да малины. В центре участка теснились аккуратные квадраты клубники, а фундамент окружали клумбы с цветами. И никаких тебе стен по периметру, с торчащими во все стороны видеокамерами, да с колючей проволокой поверху. Нет, тут все вполне демократично.

Наша компания расположилась за просторным столом, в тени высокого раскидистого куста сирени. Хозяин и гости расслаблялись не жалея сил и здоровья. Для начала выпили по бутылке пива, затем пару часов попарились и восстановили водный баланс второй порцией пивка, а там уж в ход пошли напитки покрепче. Хорошо закусив, снова попарились в баньке, повторили заход на спиртное и вновь осуществили заход в парную.

Народ разомлел, оттаял душой - пошли песни под гитару. Здоровяк Вадик, раздирая струны пальцами-сосисками, громко хрипел свои и чужие баллады и, кажется, что-то даже сочинял по ходу сольного выступления.

Бывалые рыбаки и охотники распивали спиртные напитки на свой выбор (водку, коньяк, вино) и под жареную рыбу и шашлык травили байки. Наконец, когда очередь дошла до третьего тоста, вспомнили свое боевое прошлое. Мужчины почти все как на подбор были офицерами в запасе, да к тому же ветеранами войн и военных конфликтов: армейский спецназовец, собровец, омоновец, снайпер-инструктор, два пехотинца. По отношению ко всем и каждому в отдельности были актуальны строчки: «порохом пропахшие, с сединою на висках».

После того как запас спиртного ополовинили, заговорили о женщинах - благо их самих рядом не было и подслушать хвастливые заявления о победах над слабым полом, а потому опровергнуть оные похвальбы никак бы не могли.

Я водку не пил - не люблю. Вначале белое сухое вино под запеченную рыбу, затем красное сухое - под шашлык. По левую руку вплотную ко мне сидел молчаливый мужик, как он сам себя назвал - друг детства и школьной юности нашего гостеприимного хозяина.

- Яркин! Для друзей - просто Алекс или Алексей, - назвался и протянул ладонь для рукопожатия.

- Полковник Алекс! - пошутил Филонов.

- Не можешь без своих адвокатских подколок, - оборвал Яркин. - Полковник - это для конспирации и солидности, в случае хождения по кабинетам высокого начальства. Я - майор запаса.

- И я был майором…

- Я в курсе…

Рукопожатие оказалось крепким - в буквальном смысле железная лапа! Я оценивающе посмотрел на незнакомца: статный, широкоплечий, большерукий, мосластый, когда-то давным-давно темно-русый, а нынче практически седовласый, стрижка под ежика.

После короткого представления Алекс плотно занялся моей персоной, регулярно подливая в стаканы мне и себе красное сухое.

Предложил:

- Покурим?

- Спасибо, не курю.

- Бросил?

- В жизни не курил! Я старовер!

- Свистишь! - ухмыльнулся Алекс. - Староверы вина не пьют! Но раз не куришь - молодец! А я слаб - никак не могу отделаться от пагубной привычки.

Алекс раскурил сигариллу, прищурился, затем, глубоко и нервно затянувшись, принялся выпускать колечки дыма в сторону от стола размеренно, через секундные промежутки. Я невольно задержал взгляд на колоритном и мужественном лице соседа, буквально просящемся на холст художника-портретиста: щеки и лоб испещрял десяток глубоких морщин, три небольших шрама (на подбородке, через всю левую щеку и над левой бровью) придавали лицу суровый и угрожающий вид.

«Шрамы украшают мужчину!» - припомнил я банальное изречение, которым особо любят бравировать люди, сами пороха не нюхавшие, под пулями не бывавшие и боевых шрамов не имеющие.

- Где тебя так шандарахнуло? Чем?

Алекс придавил меня тяжелым взглядом выцветших серо-голубых глаз.

- Было дело… приласкало. В восемьдесят четвертом. Минометный обстрел, осколками чуток зацепило… Сантиметром бы пониже - и быть мне без глаза!

- Повезло, - кивнул я в ответ.

- Могло быть и того хуже - могло и в висок прилететь.

Алекс чокнулся со мной, чуть приподняв свой стакан, и произнес хрипло:

- За наших… За тех, кто не вернулся…

Я кивнул и выпил до дна - мне тоже было за кого выпить.

Алекс наконец начал разговор по делу.

- Никита отрекомендовал тебя как надежного и бывалого. Ты где в Афгане воевал?

- В сто восьмидесятом полку.

- Это где территориально?

- Кабул, Баграм, Чарикар и прочие места… Зона ответственности - весь центральный и восточный Афганистан, но мы и вплоть до Файзабада и Алихейля ходили.

- А в какие годы?

- С июля восемьдесят пятого по июль восемьдесят седьмого. В рейдовом батальоне. А что?

- Ага! Значит, после меня был. Я с восемьдесят третьего по восемьдесят пятый воевал.

- А ты в каком полку служил?

- В шиндантской дивизии, в районе Герата. Обучал и руководил отрядом снайперов… Я мастер спорта по пулевой стрельбе. В Афган сразу после института загремел.

- А-а-а…- понимающе протянул я. - Мало чего хорошего было в вашем Герате: засады, стычки и обстрелы.

- Костя, а у тебя ордена и медали за что? Ранения?

- Да нет… Представляешь, даже не зацепило ни разу! Награды за бои: за результаты, за трофеи.

- Молодец! А чем занят сейчас?

- Ничем интересным - охрана. Сижу в офисе на посту, в носу ковыряю да немного пописываю: кропаю повести и рассказики. Пытаюсь…

- Не скромничай! Никита давал читать твои книги. Здорово написано!

Яркин на минуту замолчал, вновь пристально, оценивающе посмотрел мне в глаза, хотел сказать что-то , но раздумывал, стоит ли продолжать разговор и посвящать малознакомого собутыльника-собеседника в свои планы. Но в итоге все же решился.

- Я тут одно предприятие затеял, и мне нужны люди с опытом… Такие, как ты…

- Какие - такие?

- Знающие военную жизнь. И умеющие обращаться с оружием. Бойцы! Боевики!

- Если бандитские разборки, то я - пас! Как говорил незабвенный Остап Бендер, я чту Уголовный кодекс.

Яркин весело хмыкнул и пригладил широкой ладонью непокорно торчащий ежик коротких упругих волос:

- Это вовсе не то, о чем ты подумал! В Сомали поедешь?

Неожиданно! Прежде я никогда не бывал в Африке, и, в принципе, не особо туда и тянуло, разве что зрела мысль на недельку съездить в Серенгети - понаблюдать за жизнью львиного прайда, поглазеть из кабины «Land Rover’а» на носорогов, жирафов и слонов. Мой племянник несколько лет работал инженером одного из центральных немецких телеканалов в Кении и, болтая по скайпу, приглашал пожить, попутешествовать, но все как-то не срасталось. Кения - это другое дело! А зачем-то поехать в Сомали… А что мне известно про Сомали? Ничего хорошего! Помнились эпизоды теленовостей и из газет о войне сомалийцев с эфиопами в семидесятые-восьмидесятые годы прошлого века, да еще я видел фильм-боевик о гибели группы из американского отряда «Дельта» в Могадишо и отрывочно слышал о бесконечной гражданской войне. Напряг память, что мне известно про Сомали. Почти ничего.

- Да я про твое Сомали с училища толком ничего не слышал!

Тогда Яркин, видя мое недоумение, ухмыльнулся, достал из кармана сложенные вчетверо листки - сразу видно, человек готовится. Я углубился в чтение...

«Как единое суверенное государство существовало по историческим меркам непродолжительный период - 60-е-90-е годы. После свержения режима Сиада Барре в январе 1991 года захватившие власть оппозиционные военно-политические группировки, созданные в свое время по этническому принципу, так и не смогли договориться о формировании общенационального правительства.

Между ними и внутри них обострилась борьба за власть, приведшая к затяжной гражданской войне, разрухе и дезинтеграции страны. В мае 1991 года от Сомали отделились северо-западные провинции, названные независимым государством Сомалиленд, а в августе 1998 года было объявлено о создании автономии Пунтленд в северо-восточных провинциях Сомали. Местные автономные или полуавтономные правительства и администрации образовывались также в центральных и южных провинциях страны.

По данным ООН, на территории Сомали проживает примерно 10 миллионов человек, из которых 1,4 миллиона человек - вынужденно перемещенные лица внутри страны. Число беженцев, проживающих в соседних странах и государствах Западной Европы и США, достигает 700 тысяч человек и продолжает расти с каждым годом. Основные этнические группы сомалийцев - хавие, дарод, дир, исак и раханвейн…»

- Алекс! Ну, у тебя и шуточки! Поехать в мятежную страну!? Искать смерть свою? Какого хрена мы забыли в Африке! - насторожился я.

- Страшно?

- Глупые авантюры не интересуют. Я нищих бедуинов не видел? Опять кто-то банды наемников вербует? Но, насколько я слышал, эта тема сейчас уже неактуальна и не денежная - прошли времена солдат удачи типа Боба Динара, ушли на покой лихие, суровые ветераны батальона «Буффало»…

- Зачем наемником! Все более-менее легально и за­конно.

- Более-менее?

- Типа того… Никакого криминала. Хочу предложить тебе от пиратов торговый флот поохранять!

Столь неожиданно было предложение этого малознакомого «Полковника Алекса», что я даже поперхнулся, и рука с полупустым бокалом красного вина застыла на полпути. В начале разговора я мог предположить что угодно, но только не столь экзотическое дело.

- Волженин, не слушай его! Мой друг Алекс - известный авантюрист и неудачник, - прошептал мне на ухо Филонов и добавил уже вслух: - Из международной тюрьмы вытаскивать бесплатно тебя не стану, а у твоей жены столько денег на оплату моих услуг не найдется. Я - очень дорогой адвокат!

- Адвокатская болтовня! Филонов вечно все опошлит и раскритикует. Но в случае положительного результата заявляет, что он был уверен в успехе.

- Конечно! Лучше товарища заранее предупредить и предостеречь, чем позже носить в камеру передачи…

Я прищурился и вновь оценивающе окинул взглядом крепкую фигуру и суровую физиономию Алекса Яркина.

- Не врешь? Не шутишь?

- А чего врать? Я уже фирму зарегистрировал в Гондурасе.

- Надо же! Кто бы мог подумать - в самом Гондурасе! - всплеснул руками адвокат и рассмеялся. - А приличнее по звучанию для русского уха страны не мог найти?

- Иди ты! Юрист-юморист… Страна как страна, не хуже нашей. Фил, не вмешивайся в деловой разговор, а не то вычту штраф из твоего будущего гонорара. Да, кстати! Костя, а у тебя заграничный паспорт-то есть?

- Есть, но просрочен. Надо новый оформлять…

- Жаль… Значит, на данный момент паспорта нет!

- Выходит, что так… - Я притворно огорчился и даже досадливо вздохнул.

- Ах, какой клиент сорвался с крючка! - Филонов хохотнул и хлопнул Алекса по плечу. - А я уже представил газетные заголовки: банда кровавых русскоязычных наемников из Гондураса, пытавшихся устроить переворот в небольшой африканской стране, предстала перед Гаагским трибуналом! Поделом международным авантюристам!

- Цыц, стряпчий!

- Тогда уж присяжный поверенный.

- Не зуди! Константин, так ты согласен или нет? - оборвал адвокатскую болтовню серьезный Алекс. - Что-то я тебя не пойму.

- И я тебя не пойму. Разговор без конкретики. В принципе, я - не против. Я за любой интересный кипеш, тем более, если он с материальной выгодой и пользой - люблю попробовать что-то новое. Особенно хорошо оплачиваемое. Заскучал я «на земле», хочется чуток экстрима… Морского…

- Вот и молодец! Значит, договорились? Тогда делай новый паспорт да поскорее. На следующей неделе я поеду на рекогносцировку в Египет, в порт Суэц. Вернусь - сгоняем в Сомали. Позже поговорим о деталях. Возможно, скоро уже отправимся на первый корабль.

Я не стал воспринимать всерьез этот пьяный «базар» и пошутил:

- Ладно, не забывай! Звони, если что…

Попили, поели, поболтали, пошутили и разъехались по домам…

На следующий день, протрезвев, я вспомнил о странном предложении малознакомого сурового субъекта поучаствовать в какой-то нелепой авантюре. Как его там звали… ага - Алекс,«Полковник Алекс»!..

Сварил кофе, рассказал жене в общих чертах о прошедшем «сабантуе» - о Сомали, естественно, промолчал. Но разобрало жгучее любопытство. Включил компьютер, залез в Интернет - решил почитать о современных пиратах: где они орудуют, как, в каких странах?

«Нарыл» следующее…

«Сомалийские пираты начали активную деятельность еще в 2004 году. 10 апреля 2005 года в 35 милях от Сомали вооруженные автоматами и гранатометами пираты напали на российский теплоход “Тим Бак”. Огнем была подожжена спасательная шлюпка, однако экипаж не дал захватчикам подняться на борт. Через день от сердечного приступа скончался капитан теплохода».

Бедняга капитан! Но для экипажа все могло закончиться гораздо драматичнее. Что же там дальше происходило? А вот что…

«06.11.2005 г. в Индийском океане пираты напали на пассажирское судно “Сибур Спирит”, на борту которого находилось 600 человек, атаковали два катера. Налетчики открыли огонь из автоматов и гранатометов. Один человек получил ранения. В 2006 году пираты захватили в этом районе 27 судов».

Ого! Повторно нырнул во «всемирную паутину», да поглубже - собирал и систематизировал материал в виде хроники:

«Февраль 2007 - захвачено судно ООН с продовольствием. Экипаж - 12 человек.

Май 2007 - захват двух южнокорейских рыболовецких судов. 30 человек попали в плен.

Июнь 2007 - попал в плен экипаж датского судна “Danica White”.

Октябрь 2007 - пиратами захвачен японский танкер “Golden Nori” с экипажем из 23 человек.

3 февраля 2008 года захвачено судно “Свитцер Корсаков” с 6 членами экипажа, четверо из которых граждане России…

4 апреля захвачена французская круизная яхта “Ле Понан” с 30 членами экипажа…

21-22 августа захвачено 4 судна…

25 сентября захвачено украинское судно “Фаина” с грузом танков “Т-72”»…

О! Эту трагическую историю я хорошо помню, она прогремела на весь мир, именно тогда о пиратах заговорили всерьез. Да, тревожная хроника! Читаешь информацию словно сводки с театра военных действий: количество нападений пиратов и захваты судов с каждым годом идут по нарастающей. До чего же нагло орудуют сомалийские пираты! Перестали мелочиться - начали работать по-крупному. Сотни раненых и убитых моряков, тысячи плененных. Выходит, что эти современные пираты такие же кровожадные и безжалостные, как и их предшественники.

Кто из нас не слышал о знаменитых пиратах: о Дрейке, о Кидде, о «Черной бороде»? Или о литературных персонажах типа Флинта, Сильвера, капитана Блада, о киношном любимце детворы Джеке-Воробье?.. А что мы, рядовые обыватели, на самом деле знаем о пиратах и борьбе с ними? Откуда можно почерпнуть свежую информацию?

Я вновь полез во «всемирную паутину». И опять она выдала много интересного и любопытного.

«Пиратство (от греч. «Пейратес» - разбойник, пират) в современном международном праве считается преступлением международного характера. В Конвенции ООН об открытом море от 29 апреля 1958 года (ст. 15-23) действия пиратов определялись как «неправомерный акт насилия, задержания или грабежа… совершаемый в личных целях… в открытом море… против какого-либо судна или летательного аппарата, лиц или имущества в месте, находящемся за пределами юрисдикции какого бы то ни было государства».

Морское право дает военному кораблю любого государства возможность противодействовать пиратству в открытом море.

Если акт пиратства осуществлен в пределах района, на который распространяется суверенитет государства, например, в архипелажных водах, то другие государства не могут принять какие-либо меры против пиратов. Это касается и международных проливов, если они находятся в зоне территориальных вод государств: право мирного прохода не дает возможности вести борьбу с пиратством, не предполагается возможности оказания помощи судам, подвергающимся нападению пиратов, и задержания пиратов с использованием оружия.

С 1 июля 2004 г. вступил в силу Международный кодекс по охране судов и портовых сооружений (ОСПС) Международной морской организации, вошедший составной частью (гл. XI-2) в Международную конвенцию по охране человеческой жизни на море (СОЛАС-74). Кодекс устанавливает унифицированные стандарты безопасности, обязательные для всех участников международных морских перевозок грузов и пассажиров. Назначение Кодекса ОСПС - не допустить пиратов на судно, однако если они все же проникли, то экипажу необходимо знать, как уменьшить или исключить негативные последствия.

Согласно докладам IMB, география действия пиратов ХХI века - прибрежные воды Азии, Африки, Латинской Америки. Это явление отмечено в прибрежных морях 56 стран. Основными районами нападения являются Юго-Восточная Азия и Южно-Китайское море (Малаккский пролив, Индонезия, Филиппины, Таиланд), Западная Африка (Нигерия, Сенегал, Ангола, Гана), Индийский океан и Восточная Африка (Индия, Шри-Ланка, Бангладеш, Сомали, Танзания), Южная Америка и Карибское море (Бразилия, Колумбия, Венесуэла, Эквадор, Никарагуа, Гайана)».

Вот такую, с одной стороны, довольно сухую и скучную, но в тоже время подробную информацию мне удалось почерпнуть из открытых источников. Борьба с пиратами - вероятно, именно этого мне и не хватало, чтобы наполнить жизнь экстремальными ощущениями! Или можно произнести с ужасом: этого мне только не хватало…

Между тем этот новый знакомец, «Полковник Алекс», пропал не на неделю и не на месяц - на целый год. Вскоре я и забыл о том коротком разговоре на даче, тем более что Филонов охарактеризовал его затею как одну из многих авантюр, в которые Яркин ввязывался сам и впутывал других.

- Выкинь из головы треп Алекса! Мало ли что ему в голову взбредет. От идеи до реализации - пропасть. Вероятно, сейчас он занят чем-то иным, более интересным и денежным.

Я так и сделал - забыл… Но, как выяснилось, Алекс не забыл обо мне! Примерно через год, в мае, раздался звонок в мобильном телефоне в самый неподходящий момент - во время выступления перед школьниками в далеком поселке.

- Ты готов?

- К чему? Кто это? - не узнал я голос.

- Это я! Алекс! Яркин! О разговоре про Сомали помнишь? Паспорт оформил? Ну! У тебя что - склероз? Вспомнил?

- А-а… Честно - я и забыл думать про Африку. Нет, паспорт не готов - некогда. Много других дел. А что, уже пора в Сомали?

- Конечно! Дело движется!

- Но, в принципе, я уже сдал документы в ОВИР. Через неделю будет готов. Собираюсь в Финляндию съездить…

- Вот и хорошо! Мои дела тоже в процессе, позже созвонимся! Летом…

Я снова заглянул в Интернет, полюбопытствовать, что творится в Индийском океане - пираты не затихли? Ведь теперь торговые пути охраняет военный флот коалиционных сил.

«После того как с конца 2008 г. борьбу с пиратами в Красном море и Аденском заливе стали вести военные корабли ряда стран мира, в том числе и России, пираты переместили свою активность к непатрулируемому восточному побережью Сомали. Они также стали разбойничать в более отдаленной от берегов Африки части Индийского океана, и нападения на расстоянии до 800 морских миль от берегов Сомали стали обычным явлением.

Всего в течение 2008 года произведено свыше 120 атак на торговые суда, из них 35 захвачены пиратами…

В сомалийских водах был установлен «коридор безопасности», пролегающий через самые опасные воды вдоль восточного побережья Африки, длиной 600 миль и шириной 3-6 миль, патрулируемый военными кораблями. Через зону безопасности сегодня проходят 90 % гражданских судов, кроме самых быстроходных, которых пиратам просто не догнать. Однако попытки захвата судов зафиксированы и в этом коридоре.

Власти Евросоюза решили всерьез заняться безопасностью судоходства у сомалийских берегов. К сотрудничеству приглашены все заинтересованные, в том числе и Россия.

Первая в истории Евросоюза военно-морская операция под названием «Атланта» началась. Один эсминец, пять фрегатов и три разведывательных самолета должны к 15 декабря прибыть к побережью Сомали. Командующий военно-морской эскадрой британский вице-адмирал Филипп Джон заявил, что все юридические формальности улажены, военные могут применять силу: “Наша задача - восстановить судоходство в этом регионе, прежде всего для судов, зафрахтованных продовольственной программой ООН для доставки гуманитарной помощи в Сомали, остановить насилие и по возможности помочь сомалийскому правительству навести порядок в стране”…»

Но ни летом, ни осенью мне по африканским делам никто не позвонил, и я даже пошутил однажды, сидя в кафе с Филоновым, мол, надо неустойку с твоего Алекса взять. Могу наехать: паспорт сделан в срочном порядке, а работы нет. Попал твой Яркин на пиво!

- Почему «мой»?

- Твой! Ведь это ты меня с ним познакомил!

- И что из этого следует? Мало ли кого и с кем знакомлю, и мало ли о чем вы болтаете и договариваетесь! У каждого своя голова на плечах, - огрызнулся адвокат… И угостил очередной порцией замечательного чешского пива.

/Сомали, Йемен и далее…

Эх, жизнь: суета сует! Дела семейные, заботы, проблемы, постоянное безденежье. Какая там Африка! Я совсем выбросил из головы эту затею. Но Алекс был неутомим и настойчив и проявился на связи через полгода, как раз во время отпуска.

- Ну что, едем?

- Кто это? Куда?

Как раз накануне я потерял мобильник и вместе с ним все необходимые контакты, поэтому неизвестный номер и малознакомый голос сразу не опознал.

- Кто это?

- Это я - Алекс! Костя, поехали со мной в турне?

- Какое турне?

- В Африку! Джибути, Эритрея, Сомали. А оттуда рванем в Йемен…

- Ха! В Йемен! Я бы рад, но я сейчас в пути. В данный момент я в отпуске и нахожусь в Мичуринске…

- И что ты там собрался делать? Груши членом околачивать?

- Почему обязательно груши? Яблоки…

- Ладно, околачивай яблоки, если хочешь. Я предложил реальное дело. Еще созвонимся…

У меня даже заломило от досады затылок. Стоя в прокуренном тамбуре, я судорожно сжимал вспотевшей ладонью мобильник и злился на себя. Какая досада - Йемен! А я тащусь на Тамбовщину. Эх, было бы любопытно побывать в этой далекой арабской стране. Доведется ли еще в жизни очутиться в этом месте на пересечении морских путей, на границе между Азией и Африкой! Плюнуть с берега в Баб-эль-Мандебский пролив…

«Баб-эль-Мандеб» в переводе с арабского - «ворота слез» или «ворота скорби». Это название мгновенно всплыло в памяти, и я невольно улыбнулся - нахлынули воспоминания о молодости.

В школе я довольно-таки хорошо учился, особенно любил такие предметы, как география, история, литература, зачитывался приключенческой и авантюрной литературой: «Таинственный остров», «Дети капитана Гранта», «Похитители бриллиантов» и подобные романы. Моря и океаны, прерии и саванны, джунгли и буш - все это были лишь мечты маленького мальчика, живущего в глубокой провинции. Несбыточные надежды и иллюзии фантазера-путешественника, живущего за «железным занавесом».

Как я мог попасть в эти дальние страны? Никак! Разве что армия поможет?

Помогла… Немного позже, но не с джунглями, а забросила в горно-пустынный Афган…

По окончании школы я предпринял попытку поступить в военное училище, но неудачно, а устроиться в гражданский вуз не удалось - опоздал с подачей документов, и пришлось послужить в армии солдатом. За год срочной службы довелось увидеть и пережить много всякого, в том числе и невыносимо тяжелого, но были и забавные моменты…

Краеугольным камнем существования и цементирования Советской армии была такая дисциплина как политические занятия - тупость и скука страшнейшая! Офицерами в головы малообразованных солдат вдалбливалась всякая идеологическая чепуха, а также вкрапливались знания из истории и географии уровня шестого класса, видимо, генералы по инерции, с тридцатых годов, считали, что в армии служат лишь чрезвычайно тупые и малограмотные индивидуумы. Но, положа руку на сердце, надо честно признать: командиры были недалеки от истины - уровень образования армии был далек от среднестатистического по стране.

Молодым командирам рот и взводов эти бредовые и глупые лекции читать было лень, поэтому занятия они частенько перепоручали сержантам.

В неформальные обязанности нашего заместителя командира взвода, сержанта Сипуратова, входила подготовка курсантов учебки к предстоящим экзаменам по политической подготовке, ведь будущий оператор-радиоминер должен без колебаний взорвать ядерную мину под ногами, колесами и траками пеших и броневых колонн вторгшегося на территорию нашей Родины коварного противника. Взорвать агрессора на нашей земле! Мощность каждого заряда двадцать килотонн в тротиловом эквиваленте. Командир взвода, старший лейтенант Николаевский, после ужина спешил домой к семье и сваливал «политику» на подчиненного. Но сержанту Сипуратову было лень по сто раз повторять одно и то же для тупеньких - мозоль на языке натрешь. Наш сержант был довольно начитан и хорошо образован, попал в армию с третьего курса педагогического института - должен был стать учителем физкультуры на Сахалине, однако вот военком решил по-своему: пусть сначала Родине послужит! После сытного обеда Сипуратову обычно очень хотелось спать, и поэтому ему, в свою очередь, был необходим грамотный помощник из числа курсантов. В первый же день дополнительных занятий он задал каверзный вопрос взводу:

- Эй вы, шайка дебилов и имбецилов! Есть среди вас разумные индивидуумы? Хоть один хомо сапиенс попал в мой взвод? Кто сможет ответить на несколько простейших вопросов…

- На какую тему? - спросил самый наглый курсант, по фамилии Баженко, успевший поработать внештатным сотрудником в милиции на Дальнем Востоке - мент в душе и по призванию.

- Например, кто знает карту и сможет обвести границы нашей Родины - СССР?

С десяток человек подняли руки.

- Неплохо, - ухмыльнулся Сипуратов. - А кто покажет, где находится Америка?

- Южная или Северная? - уточнил я заданный вопрос.

- Соединенные Штаты Америки!

Вызвалось трое, но двое забыли про Аляску. Я же обвел указкой в том числе и территорию самого северного штата.

- Смотри-ка! Молодец! А возможно, ты сумеешь найти и Францию?

- Легко! С заморскими колониями или без? Показывать Реюньон, Кергелен, Французскую Гвиану и Полинезию?

- О! Про остров Кергелен знаешь?.. Здорово! Молодец, солдат! И если ты еще укажешь Баб-эль-Мандебский пролив, то я сниму с тебя два наряда на службу.

Я уверенно ткнул указкой в пролив, отделяющий Красное море от Аденского залива и хитро скосил глаз на сержанта. Сипуратов тем временем радостно потирал руки.

- Молодчина! Удачный экземпляр попал во взвод! Как там тебя по фамилии…

- Константин Волженин!

- А имя твое никто и не спрашивал! Отныне, рядовой Волженин, ты будешь моей левой… нет, даже правой рукой в деле обучения взвода политической грамоте. То-то старший лейтенант Николаевский будет рад! Ему позарез нужен толковый помощник: конспекты писать, планы составлять, учебные пособия делать и дрессировать по карте прочих неучей. Эх вы, болваны! И чему вас только в школе учили? Баб-эль-Мандебского пролива не знаете!..

…Сколько воды утекло с той поры! Прошло целых тридцать лет, и за эти годы я побывал в разных странах, в том числе и экзотических, повоевал, вышел майором на пенсию, но вот этих самых «ворот грусти и печали» так и не увидел. Честно говоря, и по морям толком не ходил, провел всю службу на берегу, как говорили в старину - в инфантерии…

Йемен! Баб-эль-Мандеб!.. Заманчиво, однако…

- И когда лететь?

- Завтра! Точнее, сегодня после полуночи… Константин, ты готов?

- Алекс, давай в другой раз! Я сейчас еду в поезде и далеко от Питера. Жаль, но дальние страны остались опять без меня…

«24 мая 2010 года на прошедшей в Стамбуле очередной конференции ООН по Сомали участники (55 стран и 12 международных организаций) договорились создать международный антипиратский фонд».

/Африканские похождения Яркина, рассказанные им самим

Через пару месяцев мы вновь встретились с авантюристом Алексом на той же даче нашего общего друга Филонова.

«Полковник» заметно похудел и осунулся, кожа на руках и лице была выдублена и высушена солнцем да горячими ветрами, потемнела и прожарилась от многодневного загара.

Филонов, как обычно, принялся подтрунивать над приятелем:

- Ну, как тебе сомалийские женщины? Опробовал черное дерево? Присунул в экзотическое дупло?

- Да пошел ты… Сам опробывай! - ругнулся Яркин. - Конечно, случается, попадаются очень симпатичные экземпляры: последствие итальянской колонизации. Но я не стал рисковать - сифилис и СПИД гуляют по Африке. Неровен час, зацепишь чего неизлечимого. Правда, они все как одна уверяют в своей стерильной чистоте, но видел я их чистоту. У нас в самом зачуханном бомжатнике-притоне чище. По правде сказать, путешествие было экстремальным - больше я в Сомали ни ногой!

Алекс умолк и закурил, а мы с Филоновым, пригубив коньяка, вновь пристали с расспросами:

- Не томи, рассказывай…

- Хватит на чело значимости нагонять. Будь проще, тебе это не к лицу!

Яркин ухмыльнулся, выдержал паузу, неторопливо докурив, принялся делиться впечатлениями о Восточной Африке.

- Мы вдвоем с компаньоном Сержем полетели. Авиалайнер из Москвы в аэропорту Дубая приземлился точно по расписанию, но на этом порядок закончился и далее началась африканская беспорядочность и необязательность. Поначалу на вполне приличном «Аэробусе» мы прилетели в столицу Эфиопии Аддис-Абебу. Почему в Эфиопию? Так ведь в Могадишо, столицу Сомали, прямых рейсов из Европы нет. Правда, сейчас и не поймешь, чего именно этот Могадишо столица - страна распалась на три части: Путленд, Сомалиленд и центральная территория вокруг столицы: пригороды и несколько ближайших районов. В принципе, и в самом Могадишо власти толком нет: стрельба, взрывы, похищения. Бардак! Бродят толпы обкуренных аборигенов с автоматами, палят по любым пустякам почем зря и куда попало. На мой взгляд, они все как один идиоты. Из Эфиопии на каком-то древнем самолете марки «Дуглас» серийного выпуска времен Второй мировой войны перебрались в Могадишо. Международный аэропорт - приблизительно конец шестидесятых годов, и туда за сутки в среднем прилетают лишь три-четыре самолета. В зале прилета духота, вонь, гомонящие толпы суетливых чернокожих мужчин и женщин, всюду мухи, москиты, пыль, грязь, все информационные надписи облупились, вывески без большей части букв, ни черта не разберешь. Одним словом - разруха. Отель, годный для проживания белого человека, лишь один - «Шамо». Кстати, спустя четыре месяца после нашего отъезда этот отель во время церемонии вручения дипломов студентам был взорван террористом-смертником, переодетым в женскую одежду. В результате погибли несколько министров и десяток студентов…

- Алекс, не уходи от темы, - попросил Филонов, - не то мы так и до утра не доберемся до финала твоего рассказа!

- Никита, не перебивай, все детали интересны! - возразил я. - Вдруг тоже придется летать в Сомали, хоть буду знать, что там и как.

Яркин одобрительно кивнул, прикурил новую сигариллу, вдохнул дым и продолжил...

- В отель мы вселились с большим трудом, предварительно дав приличные чаевые менеджеру на ресепшене. Этот нахальный негр с лиловым отливом кожи примерно полчаса твердил, что мест нет, а потом оказалось, что на всем этаже, помимо нас, проживают лишь журналист-англичанин да престарелая датчанка из какой-то гуманитарной миссии. На вопрос об ужине в ресторане дежурный лишь осклабился в улыбке, показывая ослепительной белизны крупные зубы, и отрицательно покачал головой: «Ресторан не работает! Ближайший в соседнем квартале, но сейчас туда совать нос не советую…»

Похожий как две капли воды на менеджера ленивый чернокожий бой втащил чемодан в номер и требовательно протянул свою широкую мозолистую лапу за денежным довольствием. Пришлось вложить в нее пару долларов. Сомалиец хмыкнул и, не поблагодарив и не пожелав удачи, вывалился за порог.

Номер был с просторной, дышащей на ладан деревянной кроватью, с убогим телевизором из семидесятых и с неработающим кондиционером. В туалетной комнате стояли нефункционирующая душевая кабина, треснувший унитаз, грязноватая раковина с капающим краном. Вода из крана текла сомнительного цвета и запаха.

Едва мы успели оглядеться в номерах и полностью разочароваться в сервисе, как за окном раздался треск автоматных очередей. Инстинктивно мы собрались в одном номере - Серж примчался ко мне, вместе умирать веселее. Во дворе послышались вопли и визги, взревел автомобильный двигатель, снова очереди и крики, а затем заскрипели тормоза и послышались гулкий удар и громкий взрыв.

Присев сбоку окна на корточки, осторожно раздвинули шторы и выглянули: перед самым отелем на асфальте, в луже крови, лежал кто-то в камуфляже, еще двое в такой же камуфлированной одежде, низко пригибаясь, двигались к горящей легковушке, врезавшейся в засохшую пальму. Из машины с трудом выполз темнокожий парень в униформе, который попытался встать на колени, опираясь на автомат, но ему не дали это сделать камуфлированные бойцы, добившие раненого из двух стволов. Кто из них был действительно бандит, а кто полицейский, разобрать было трудно.

Вскоре примчались джип и пикап, из них выбралось трое мордоворотов - «типа военные», началась короткая перебранка с камуфлированными, которая завершилась тем, что труп с дороги швырнули в кузов пикапа и все «военные» уехали, - похоже, опасность миновала. Солнце медленно уползло и скрылось за развалинами многоэтажек - быстро смеркалось.

На улице больше не происходило ничего «интересного», и мы перебрались от окна к дивану. Я раскрыл дорожную сумку, достал все необходимое для ужина: бутылку джина, кружки и пакет с едой, благоразумно навязанный в дорогу заботливой супругой.

Плеснул в кружки крепкого, сорокасемиградусного джина - любимого напитка английских колонизаторов, выпили, крякнули, заели пирожками с капустой и бутербродами с сыром.

Повторили, потом еще добавили. Разговор не клеился. После третьего тоста убрали бутылку - остальное в другой раз. Утро вечера мудренее, пора спать.

Разобрал пахнущую сыростью и плесенью постель - лег, не раздеваясь.

Долго не мог заснуть - каждый час ночной город по несколько раз взрывался перестрелками. И едва на одном конце стрельба стихала, как другой район оживал и трассирующие очереди разрезали черное небо, и несколько раз хорошенько громыхнуло, благо, взрывы эти были довольно далеко. Задремал лишь под утро.

Пробудился от громкого и пронзительного звука - сирена.

Едва визг стих, под окнами началась перебранка двух вчерашних чернокожих мужчин в камуфляже с двумя вновь прибывшими - видимо, пришла смена караула и они выясняли отношения.

Становилось все более понятно, что в Могадишо делать нечего: в этом никем не контролируемом городе каши не сваришь, базу не создашь. Пора было двигать дальше в сторону Харгейсы, а затем в случае необходимости - в Берберу.

Вышли в холл, рассчитались: меня так и подмывало сотку баксов положить не на стойку, а прилепить на этот наглый черный лоб. Сдержался. Вышли, быстро сговорились со скучающим у входа таксистом и поехали обратно в аэропорт. По пути с интересом разглядывали кипучую жизнь этого безнадежного тупика цивилизации: развалины домов, обгоревшие остовы грузовых и легковых машин, мусор, инвалиды-попрошайки, ватаги босоногих детишек и множество военизированных банд. Пару раз машину остановили: «вояки» листали документы, досматривали багаж, требовали закурить. К счастью, не ограбили… и не убили!..

Увы, но билеты на самолет заранее не были приобретены - кто знал, что будем так спешно уезжать. Ближайшим был рейс в спокойную страну Джибути, который предполагался сегодня после ланча, но, увы, вылеты в эту страну отменили на неделю. Оставалось только громко материться - никто вокруг ни слова из нашей тирады не понял - ни одной белой, а тем более русской рожи вблизи нет на сотни километров. Выражайся вволю, сколько твоей душе вздумается.

Решили вернуться обратно в Эфиопию, но и вылет в Аддис-Абебу тоже задержался на пять часов - самолет вовремя не прибыл, а когда прилетел, то его подозрительно долго заправляли топливом. Зашли в бар - купили по тройной цене полдюжины банок прохладного пива и тем самым скрасили затянувшееся ожидание…

Предстояла попытка номер два. Увы, авиационного сообщения из Аддис-Абебы в Харгейсу не было. Серж, неплохо владеющий английским и французским, пообщался с какими-то темными личностями и пробил сухопутный вариант. После долгого торга сошлись в цене: за двести баксов с носа арендовали микроавтобус для увлекательного, а возможно, и опасного авторалли - предстояло преодолеть примерно семьсот километров.

Выехали на рассвете, в пять утра. В машине должны были ехать лишь мы и два водителя, но на окраине Аддис-Абебы микроавтобус внезапно затормозил, и в машину ввалились три девицы с огромными баулами и сумками, как пояснил один из водителей - это его сестра-студентка с подружками.

«Едут на учебу в Харгейсу, в университет».

«Почему заранее не сказали? Мы ведь договаривались - никаких пассажиров!»

Водитель изобразил на лице полное непонимание: «Это не пассажиры, я же говорю - сестра с подругами!».

Девушки были довольно симпатичны по африканским меркам: высокие, стройные, губастые, глазастые, жопастые… К тому же болтушки-хохотушки - всю дорогу трепались без умолку, подмигивали, прислонялись и наваливались пышной грудью, терлись плечами и горячими бедрами - недвусмысленный язык тела. Намекали... Если бы не брат, они бы нас явно совратили-изнасиловали.

Поначалу дорога была просто замечательная: приличный ровный асфальт, разметка, отбойники. Затем, подальше от столицы, трасса пошла немного похуже, но до самой границы была вполне приличной. Поели в дороге всего один раз - девушки угостили едой из MacDonald’s, мы их - вискарем и колой. Путешествие пошло веселей, далее поехали с русскими и эфиопскими песнями - дружно на семь голосов: мы на русском, африканцы на амхарском, - смысла не понимали, но громко подтягивали. Затем спели несколько веселых песенок из итальянской эстрады восьмидесятых годов, девицы сносно знали итальянский - язык захватчиков-колонизаторов.

Прибыли на место поздно вечером. Перед пересечением границы вышла заминка: пограничников и таможенников на месте не оказалось - до утра отдыхают. А как без визы въехать? Никак. Передвигаться по стране виза не нужна, но как потом обратно выберешься? Желания сидеть в африканской тюрьме год-другой у нас не было - заночевали в машине. Утром появились чиновники и вояки - и с той и с другой стороны. Эфиопы погасили нам визы и с ехидной улыбкой заявили, что обратно в страну легально нас не пустят. Вот это номер! Мы об этом не подозревали. Новую многократную визу в Эфиопию надо будет ждать чуть ли не месяц - консул только в Могадишо, в Сомалиленде ее не получить.

Пересекли одну границу - тормознули у второго КПП. Сомалилендские сомалийцы с милыми улыбками с каждого из нас вытрясли по пятьдесят долларов, проштамповали паспорта - путь в страну был открыт! Девицы нас сразу покинули - почему-то пересели на рейсовый автобус. Решили держаться подальше от белых в этой «гостеприимной» стране?

С пересечением границы дорога резко ухудшилась. Машина, не снижая скорости на крутых поворотах, мчалась в клубах пыли: болтало, качало, видимости почти никакой. Повезло: не столкнулись со встречными, не потеряли колес, не перевернулись и не улетели в кювет...

Харгейса - убогая дыра, похлеще, чем Могадишо: населения меньше на порядок, а трущоб и развалин больше. И уровень жизни похуже, хотя, казалось бы, куда может быть еще хуже? Может! Всюду пыль, грязь, вонь, толпы детей-попрошаек, многочисленные нищие, испуганные женщины в парандже. Растительность - унылые пыльные пальмы. Тоска и скука.

Сразу же, нигде не задерживаясь, направились в министерство обороны - этот контакт мы предусмотрительно взяли в Москве. Решили с отелем не торопиться, а вдруг там и на постой примут? Попытались сэкономить на жилье - деньги в этой нищей Африке, увы, текли как сквозь пальцы вода.

Военное министерство размещалось в двухэтажном здании - в старинной вилле, сохранившейся после ухода в середине прошлого века итальянских оккупационных войск. Назвали себя на ломаном английском и французском. Вооруженный до зубов охранник с цветом кожи «чернее ночи» поморгал круглыми глазами, с многозначительным видом поправил на плече АК, позвонил по телефону, долго и громко втолковывал какому-то соплеменнику, кто именно прибыл и цель нашего визита. Велено было ждать. Через полчаса получили положительный ответ, что было крайне удачно, ведь поехали мы сюда почти экспромтом - не предупреждая заранее.

Все тот же солдат проводил на аудиенцию. Кабинет министра занимал половину второго этажа: скромная обшарпанная мебель, на столе громоздился старый компьютер с огромным запыленным и засиженным мухами монитором, сбоку - дюжина кнопочных и дисковых телефонов, в углу на тумбах - принтер и ксерокс. Многочисленная оргтехника придавала помещению видимость причастности к современной цивилизации.

Иссиня-черный, словно перезрелый баклажан, двухметровый негр выбрался из объемного кресла и, широко распахнув объятия, ринулся навстречу, словно он только нас и ждал все эти годы, находясь в должности министра. Мы по очереди буквально утонули в его объятиях.

«Как дела в Москве? Что нового в России?» - спросил на ломаном русском хозяин кабинета Сеид, который, судя по трем огромным звездам на вышитых погонах, был не ниже чем бригадным генералом.

«По-разному, - ответил я уклончиво и достал из сумки подарочный набор в коробке: фляжку с изображением Кремля и стаканчики с видами Москвы, преподнес хозяину и продолжил разговор по-английски: - «Как и везде. Кто-то живет хорошо, кто-то хуже. Вот мой друг Сергей - живет неплохо…»

«Рад за Сержа! - подмигнул министр. - Я тебя помню мальчишкой. С твоим отцом Васылыем мы учились в военной академии, а потом он в нашей стране несколько лет работал советником…»

Накануне выезда Серж мне поведал, что его папа служил чекистом и был специалистом по Африке, а этот, ныне генерал, Сеид прежде, во время учебы, был нашим тайным агентом или по крайней мере делал вид, что сотрудничал.

Мы выставили бутылку хорошего виски и вопросительно посмотрели на генерала: «Употребляете?».

Хозяин кабинета тяжко вздохнул: «Аллах не одобряет, но разве откажешь такому дорогому гостю?».

Генерал хлопнул в ладоши, вбежал боец, принес закуску - жареное мясо с овощами, рис, бананы, колу. Боец низко поклонился и, пятясь, вышел. Генерал опасливо оглянулся на висящий на стене коврик с вышитой сурой из Корана, вынул из стола пиалы.

Вера - дело благое и праведное, однако под задушевный разговор примерно пол-литра виски исчезло в желудке министра, как и не бывало. Со стола так же быстро исчезла в наших изголодавшихся желудках вся закусь.

«Не могу взять в толк, что вас привело в нашу страну», - заплетающимся языком бормотал министр.

Мы вновь пояснили, потом повторили еще и еще раз.

«Да ладно! Вы слишком много говорите. А раз так - значит, врете. Но чем смогу - тем помогу, - заверял нас хитрюга-генерал. - Какие планы в Харгейсе? Зачем вам потом в Берберу?»

«Думаем открыть у вас небольшой туристический бизнес, - попробовал уклониться от ответа Серж. - Но для начала надо бы осмотреться…»

«И все же… - не успокоился министр и продолжил настойчиво гнуть свою линию, - мы в Харгейсе любим конкретику!»

«Хотим открыть для любителей экстрима отель и бар, а помимо всего прочего - полеты на дельтапланах и планерах и проведение экскурсий в пиратские деревни для европейских туристов…»

Министр звучно хлопнул в ладоши и заржал: «Ну, вы, парни, даете! Ну, рассмешили! Да вас прихлопнут через час, как только вы поинтересуетесь пиратами. Забудьте! Самое большее, что вам удастся тут сделать из запланированного, - это потерять все свои денежки. Дам бесплатный совет: валите отсюда на хрен да поживее».

«Но у нас и билета на обратный рейс нет. Говорят, из вашего аэропорта всего три или четыре рейса в сутки?»

«Именно так. И лучше всего лететь в Дубай! Думаю, Аддис-Абеба вас больше не интересует?» «Конечно, хватит, уже нагостились у эфиопов, - хмыкнул Серж. - Раз такие дела, то мы сегодня-завтра осмотримся, погуляем, пофотографируемся, а потом купим билеты - и в дорогу».

«Вот и хорошо. Значит, решено - пусть хоть и послезавтра, но обязательно улетайте. Не тяните! Не хотелось бы мне организовывать безуспешные поиски пропавших русских бизнесменов. Тачка для передвижения нужна? Или вы хотите ходить пешком? Это довольно рискованно».

«Нужна».

«Берите мой «Мерседес», с водителем! - предложил добрейший Сеид. - Он же и присмотрит за вами, чтоб чего не приключилось…»

Боец-водитель с типичной рожей бандита и прохиндея повозил нас по всем злачным местам, доступным для белого человека в здешних краях: вечерний ресторанчик в консульском районе, в приличный бордель, в ночной клуб. Утром заскочили на таможню, в полицейское управление, в администрацию порта, в офис местного отделения агента «GAK»- компании агентирования морских судов. Быстро уяснили, что базу ни в Харгейсе, ни в Бербере создать не удастся - оружия тут много и недорогое, но практически ни один корабль за бойцами в местные воды не зайдет, нормальный капитан эти территории обойдет дальней стороной. Получалось, что охрану нужно сажать на борт гораздо раньше - в Красном море, желательно в Египте или в Йемене.

Через пару дней вернулись на виллу министра, горячо поблагодарили за гостеприимство, выкатили на прощанье литр виски «Jameson», а министр в ответ выставил счет - шесть тысяч долларов за эксплуатацию «Мерседеса».

«Почему так дорого? - возмутился Серж. - Такси обошлось бы нам гораздо дешевле!»

«Дешевле. Но ведь вы ездили на машине министра! - обиделся министр Сеид. - Поездки на «Мерседесе» стоят дороже! И вас никто не тронул! Верно говорю? Вас пока не тронули?»

Последний вопрос прозвучал как намек и угроза. Делать было нечего, пришлось заплатить. Но мы сделали окончательный вывод: в любом из территориальных осколков бывшего Сомали делать нечего.

Теперь наш путь лежал в Йемен…

До Адена добирались три дня и по большому кругу: через Найроби в Дубай и уже далее в Йемен. Напрямую было близко, всего-то через залив перелететь, но в кассах пояснили - в Йемен самолеты не летают, а прямой ближайший рейс на Дубай будет лишь через семь дней. Итак, вариантов было два: либо неделю ожидать рейс в убогом отеле в этой не вполне безопасной для европейца Харгейсе, с клопами, тараканами и с витающим в воздухе заразным коктейлем, состоящим из желтой лихорадки, гепатита, малярии, дизентерии, дифтерии, либо побыстрее улететь живыми и здоровыми.

Конечно, второй вариант выглядел предпочтительнее, и мы поскорее покинули беспокойный Сомалиленд на многое повидавшем и находящемся в многолетнем чартере стареньком «АН-12».

Пилотировали самолет бывшие соотечественники - армяне. Мы угостили экипаж водкой, те в ответ выставили припасенную на особый случай бутылку коньяка. Летели весело, с песнями, потом с трудом сели на грунтовый аэродром - со второго захода. После посадки долго материли пилотов, те весело и беззлобно отшучивались. Армяне заслали молодого техника в город в местный ларек за добавкой - на прощанье хорошенько посидели. Расстались под вечер, вполне дружелюбно - обменялись адресами и телефонами.

Скитания продолжились: из Найроби - в Дубай, затем из Дубая - в Аден. В объединенном Йемене не так давно закончилась гражданская война, но кто кого победил, без бутылки не понять, и, как и в Сомали, обстановка была тоже непростой и неспокойной.

По Адену всюду сновали военные патрули, полиция регулярно проверяла машины и документы, а проникнуть в порт, пообщаться с нужными людьми вообще было нереально. День потеряли, лежа в номерах, зато окончательно протрезвели после армянского застолья. Вскоре друзья скинули Сержу по мэйлу местный контакт для общения - адрес еще одного бывшего студента московского вуза.

Ныне этот Абдалла занимал какой-то высокий пост в министерстве морского транспорта, поэтому глядел на гостей из России несколько надменно, постоянно надувал щеки и делал важное лицо. Толку от него было не много, с организацией базы и приобретением легального оружия он помочь не мог, но порекомендовал поехать в город Ходейда и найти там другого своего однокашника, Хабибуллу.

До очередного пункта назначения можно было либо долететь стареньким самолетом типа «АН-26» местных авиалиний, либо добраться автотранспортом. Летать мы подустали, да и в целях экономии решили воспользоваться услугами такси. Абдалла приставил к нам для безопасности (на всякий случай) двух вооруженных полицейских (за отдельную плату), мало ли что в долгой дороге могло случиться с белым человеком в неспокойной арабской стране - слишком много развелось в Йемене бандитов и террористов.

Это свое опрометчивое решение о поездке на такси прокляли, едва выехали за пределы города: жара стояла неимоверная, кондиционер в микроавтобусе давным-давно был неисправен, в открытое окно набивались пыль и песок, да то и дело в салон врывались мелкие назойливые мухи. Арабы-полицейские громко болтали друг с другом без умолку, а религиозный водитель врубил на полную мощность радио, и оттуда понеслись вопли муэдзинов. Иногда водила перестраивался на другую волну, и тогда салон заполняли местные пронзительные гнусавые песни. Все арабы что-то беспрестанно жевали и выплевывали на обочину.

«Кат или насвай! - шепнул мне Серж, подмигнул и ругнулся: - Черт с ним, пусть водила хоть свой хрен жует, лишь бы за рулем не уснул!»

Дорога постепенно углублялась внутрь пустыни, медленно поднимаясь вверх, к горным вершинам. До захода солнца достигли первого перевала, а затем водитель, не снижая скорости, помчался по узкой дороге вниз, в черную пасть ущелья. Угроза разбиться вдребезги была более чем реальной. Старый японский микроавтобус громыхал всеми агрегатами, не сбалансированные колеса вибрировали, а водитель продолжал меланхолично жевать свою вонючую дрянь и бормотать молитвы.

Смеркалось. Задул сильный ветер. Мы с Сержем приуныли и почти распрощались с жизнью - шансов доехать в целости и сохранности становилось все меньше. Даже полицейские занервничали и начали ругать бесшабашного водителя, но тот, не обращая никакого внимания на крики пассажиров, продолжал крутить баранку, мурлыкать молитву и жать на педаль газа.

Несказанно повезло - уцелели! К утру добрались до Ходейды. Нашли нужный адрес, и полицейские передали нас с рук на руки Хабибулле - получили расписку. Мы пожали попутчикам руки, обнялись на прощанье, подарили арабам блок сигарет, и микроавтобус, пыхнув клубами едкого дыма, помчался обратно в горы.

Мордатый толстяк Хабибулла с тройным, заплывшим жиром подбородком, свисающим почти на грудь, некоторое время задумчиво рассматривал нас - пауза слегка затянулась. Пришлось первыми нарушить молчание: попытались поговорить с новым знакомым на английском, но быстро поняли, что из этой затеи ничего не получится, и перешли на ломаный русский.

Хабибулла напряг память - вспомнил пару сотен слов, выученных в юности.

«Нам нужен деловой человек, который сможет достать оружие, патроны и передать в море на проходящий мимо корабль. Для охраны».

«Тебе нужен Набиль! - воскликнул Хабибулла и всплеснул руками. - Но это очень опасный человек. Он настоящий бандит!»

Что поделать! Мы знали заранее, во что ввязывались: бандит так бандит, лишь бы дело сдвинулось с мертвой точки - для того и приехали, чтобы решить вопрос с оружием, и заранее примерно представляли, кто будет в этом помогать.

Хабибулла осуждающе покачал головой, но, получив триста баксов, повел нас в какой-то притон - знакомиться с торговцем и контрабандистом. Бизнес есть бизнес…

/Первая командировка

В те последние суетливые предновогодние дни мы с женой носились по магазинам по насквозь промерзшему декабрьскому Питеру, наполняя холодильник вкусностями, закупали подарки друзьям и родственникам. И однажды, когда я стоял в хвосте длинной очереди на кассу супермаркета, резкой трелью зазвонил телефон. Взглянул на экран мобильника - высветился номер Яркина.

Звонок застал врасплох и был крайне некстати.

- Да! Слушаю! - ответил я с легким раздражением.

- Привет! Это Алекс! - раздался веселый голос.

- Я уже догадался по номеру. Вечер добрый, если только он добрый!

- Как дела?

- Могло быть и лучше. Сам ведь знаешь, в стране только завершился кризис. Проблемы, как у всех… Инфляция…

- Угу.… В море пойдешь или нет? Сколько можно увиливать - в третий раз сачкуешь! В этот раз готов?

Я несколько растерялся, ну какое к черту море? На носу семейный праздник - Новый год! Жена и дочь не поймут - обидятся. Плюс литературно-общественные дела. Да и с работы наверняка не отпустят - в отпуске за этот год я уже был…

- Нет, сейчас не пойду! Ты офигел? Завтра двадцать восьмое декабря…

В трубке послышалось громкое крепкое ругательство и после некоторой паузы последовало настойчивое:

- Может быть, все же согласишься? Контракт срывается! Отметишь праздник в море! Экзотика! Наберешь в магазинах «Duty Free» разнообразного вкусного бухла - встретишь Новый год с капитаном в центре океана.

Я кинул взгляд на супругу, с подозрением смотревшую в мою сторону, приветливо и ободряюще подмигнул ей, отвернулся и громко прошипел:

- Сейчас никак. У меня сложный период семейной жизни! Давай после Нового года? А? Сгоняй сейчас сам, раз возникла такая острая проблема. И как ты мне только сейчас предлагал, лично угостишь капитана джином…

В трубке вновь послышались яростные ругательства.

- Ладно, нет так нет! А под Рождество? Поедешь?

- Легко! Под Рождество могу - я ведь атеист. После Нового года куда угодно, но дней на двадцать, не дольше! С работы на больший срок не отпустят...

Несколько секунд слышалось нервное сопение, потом Алекс хриплым голосом пообещал вскоре перезвонить, и в трубке пошли короткие гудки. Я с облегчением вздохнул, но через несколько минут Яркин вновь вышел на связь и дал указание готовиться к вылету пятого или шестого января.

Предложение Алекса - как обухом по голове! Но и отказываться после стольких лет согласия поработать было бы неприличным, не хватало еще - заподозрит в трусости…

Обреченно ответил, что готов, дал отбой и побрел информировать жену о предстоящей срочной командировке. Что сказать? Соврать про Мурманск? А если позвонит, а меня в Мурманске нет? Говорят, что мобильный телефон в море не ловит. Стоит ли выдумывать небылицы? Эх, придется выдержать запланированный скандал…

Два дня пришлось уговаривать Стеллу не сердиться и дать согласие на поход - обещал златые горы: хороший заработок, сувениры и подарки.

- Наскучило дома сидеть? Адреналину захотелось? Решил на старости лет в авантюру ввязаться? Не наигрался в войну? А если ранят? Или убьют?

- Ты еще закричи, как в кинофильме, что теперь и вовсе вдовою оставить хочу!

- Дурак!

- Понятное дело, дурак… - согласился я, чувствуя, что лед тронулся и жена поддается. - Значит, и пулемета ты мне не дашь?

- Какой еще пулемет? - не поняв юмора, переспросила Стелла.

Я снова усмехнулся и пояснил:

- Ну, раз со мной не пойдешь и согласия на поход не даешь… Это же из «Белого солнца пустыни»…

- Балбес! Это тебе не кино! Сам прекрасно знаешь, что в жизни взаправду убивают. И не нужны нам такие деньги!

- Какие - такие?

- Такие! Деньги непонятного, мутного происхождения…

- А что в них непонятного? Деньги как деньги: не требуется никого убить, не надо ничего красть…

Алекс подстраховался и перезвонил в новогодний вечер: велел собираться и быть готовым к отлету седьмого января.

«Слушаюсь, босс! Седьмого так седьмого, какие проблемы»,- беззаботно подумал я, тотчас забыл про звонок и продолжил отмечать праздник.

Праздники, насыщенные разнообразным алкоголем, тянулись довольно медленно: печень от выпитого устала, а желудок страдал от обилия съеденного. Через три дня холодильник опустел - салаты и прочие закуски закончились. «Полковник Алекс» не напоминал о себе, и я предположил, что морской поход отменился. Набрал номер - абонент почему-то был недоступен. Ну что ж, значит, вновь что-то не сложилось.

Утром шестого января с чистой совестью я заступил на дежурство в офис на двое суток. Зайдя в Интернет, из любопытства набрал в поисковике события, связанные с пиратами, в Индийском океане за последний месяц.

«05.12.2010 г. сомалийские пираты захватили шедшее под флагом Бангладеш судно MV “Jaxan Moni” с 16 членами экипажа на борту.

10.12.2010 г. пятеро пиратов, используя огнестрельное оружие и гранаты, захватили контейнеровоз MV “Panama”, который шел из Танзании в Мозамбик, на борту находились 23 члена экипажа, все - граждане Мьянмы.

11.12.2010 г. cомалийские пираты захватили либерийский сухогруз “Renuar”, шедший под флагом Панамы.

20.12.2010 г. в середине дня четверо пиратов захватили панамский сухогруз “Orna”, используя огнестрельное оружие и гранаты.

25.12.2010 г. экипаж тайваньского судна “Shiuh Fu” сообщил об атаке пиратов, находясь в 215 километрах от северо-западной оконечности Мадагаскара. Связь с рыбаками прервалась.

28.12.2010 г. пираты захватили судно “Thor Nexus”.

31.12.2010 г. российский танкер “NS Africa” компании Новошип/Совкомфлот сумел оторваться от пиратов в Мозамбикском проливе.

Всего в 2010 году сомалийские пираты захватили рекордное количество трофеев - 29 судов и нанесли ущерб мировой экономике в размере 12 миллиардов долларов».

«Однако какая наглость! И в Новый год не успокаиваются - трудятся не покладая рук. Как здорово, что и эта поездка срывается», - подумал я, уходя с морского сайта и переключая внимание на сайт новостей мира спорта.

Увы, я ошибся: поздно вечером Яркин сам объявился - позвонил по телефону и принялся командовать.

- Костя, ты где?

- В Караганде, блин!

- В какой «Караганде»?

- На работе! Где же мне еще быть. Ты молчишь, на звонки не отвечаешь - я и отправился на дежурство, деньги надо зарабатывать…

- Вот я и позвонил. Завтра утром общее собрание! А послезавтра вылет...

- Эге! Так дело не пойдет - завтра не могу. Да и послезавтра тоже вряд ли. Мне надо с кем-то поменяться сменой и договориться о подмене на две недели вперед. При мне ствол!

- Дьявол! Меняйся! Делай сегодня что хочешь и как хочешь, но решай проблему - завтра без тебя обойдемся, но во вторник утром вылет! Я на твое имя уже и билет купил до Каира…

Начало совместной работы мне уже не нравилось, я привык к своей относительной независимости от государства и работодателей - слишком Алекс был грубоват и напорист, сразу показал себя начальником.

- А с кем лететь?

- Опытные боевики! Старшим команды пойдет бывший особист-полковник - опытный вояка, побывал во всех горячих точках. Второго бойца подберу завтра на собрании…

Наскоро перекусив, я включил телевизор, чтобы узнать последние новости из Аденского залива.

«1 января 2011 г. сомалийские пираты захватили в Индийском океане рыболовецкое судно “Vega 5” с 14 членами экипажа, шедшее под флагом Мозамбика, в 370 километрах юго-западнее Коморских островов.

2 января 2011 г. сомалийские пираты захватили судно “Blida” в водах Аравийского моря у берегов Омана с 14 членами экипажа. В пиратский плен попали граждане Украины, Алжира, Филиппин».

Час от часу не легче! Обстановка в Индийском океане как на фронте, и напоминает хронику боевых действий…

С трудом, но удалось подмениться вечером с работы, пообещав напарнику Игорю литр водки, да и с начальством сумел договориться об отпуске на три недели. Что удивительно, Стелла тоже особо не скандалила: подулась, поворчала и смирилась. Но зарубку на сердце оставила - сорвал запланированную поездку в гости к теще. И хотя супруга вида не показывала, я заметил - переживает за меня. Как удалось уговорить? Нам срочно требовалось погасить накопившиеся за последние годы долги.

«Полковник Алекс» назначил время и место проведения последнего инструктажа убывающей команде - десять часов утра, придорожное кафе на Московском проспекте. С вечера я накидал в большую сумку разного барахла, в том числе, как позже выяснилось, ненужного - теплые вещи оказались лишними.

Сбор и встреча группы охраны были организованы почти как в плохом детективе: босс предупредил о строгой конспирации - никому постороннему ни слова о поездке, «хвоста» за собой не приводить.

На «явку» я подошел чуть раньше, сделал круг на площади - нет ли слежки - и вошел в кафе точно в указанное время, минута в минуту. Осмотрелся: Яркин в кафе отсутствовал, да и само помещение было практически пустым, лишь у стойки о чем-то тихо переговаривались двое мужчин слегка в годах. Один был коренастый, с густой шевелюрой с проседью, второй - лысоватый, с заметно выпирающим брюшком.

Я хотел было к ним подойти, поздороваться и спросить, не «Полковника Алекса» ли дожидается честная компания, но тут за спиной хлопнула входная дверь и в кафешку ураганом ворвался босс собственной персоной. Я его сразу и не признал, виделись ведь шапочно пару раз, причем не совсем трезвыми, а остальное общение шло исключительно по телефону.

Яркин хлопнул меня по плечу и крепко пожал руку.

- Привет! Молодец, Костя, пунктуален. Чутье меня редко подводит, из тебя должен получиться толковый борец с пиратами. Как я понял, вы еще не познакомились? Вон там наши офицеры - возле стойки. Пойдем, представлю коллективу.

Старшим команды оказался чернявый с заметной проседью в шевелюре здоровяк, который был отрекомендован Алексом как заслуженный ветеран спецслужб.

- Полковник Джексон! - с ухмылкой назвался экс-чекист.

«Ну вот, сплошные полковники! - я сразу загрустил. - Яркин еще генералов бы набрал! А кто работать будет?»

Этот круглолицый мужик, со сросшимися густыми бровями над переносицей, с густыми черными усами, нависшими над пухлой губой, с волевым квадратным подбородком и щеками, густо усеянными последствиями обильных угрей в детском возрасте, особой симпатии во мне почему-то не пробуждал. Единственное, что в его облике вызвало у меня невольную улыбку, - это нос картошкой, кончик которого порос густой щетинкой. Короче говоря, старший команды с первого взгляда вызвал антипатию. Возможно, все потому, что чекистов моя семья не выносит со времен раскулачивания? Да и у меня давняя алергия на них с периода военной службы. И этот экс-полковник мне сразу не понравился - типичный выходец из «конторы»: со злым и колючим взглядом, низким и хриплым голосом, излишне самоуверенный и надменный.

«Гонора много, а каков он будет в реальном бою? - подумалось мне. - Воевать это тебе не диссидентов допрашивать и на офицеров стучать. Ну да ладно, время покажет, возможно, что я ошибаюсь и он вполне неплохой и толковый мужик. Однако лучше бы дело до проверки его боевого опыта на практике не доводить».

Второй предполагаемый попутчик оказался майором из угро, хотя Алекс назвал его по ошибке подполковником. Однако долговязый лысый субъект проявил скромность и смущенно поправил босса:

- Да нет, я лишь майор. И до подполковника не дослужился…

- Не важно! - перебил лысого шеф. - Главное, тоже бывалый человек! К тому же профессиональный охотник. Снайпер!

- Охотник да особист… - произнес я задумчиво и, нахмурившись, продолжил рассуждения вслух: - Все это здорово, а в настоящем бою из вас кто бывал?

- Юноша! Да я в жизни столько повидал, что вам и в дурном сне не приснится, - резко оборвал меня экс-полковник. - И в море я не новичок…

- Ну, и я уже давно не юноша! И мне уже под полтинник.

- Да? Тогда ты неплохо сохранился. Ладно, без обид, - понизил тон полковник. - Я все равно постарше вас - мне почти шестьдесят.

- А мне пятьдесят пять стукнет скоро, - вставил свои пять копеек милиционер-пенсионер.

- То-то же! Я и по возрасту старше всех, и по званию. Будем выдерживать субординацию.

Блин! Стардом какой-то - инвалидная команда! Шестьдесят, пятьдесят пять…

Я еще раз внимательно посмотрел на Джексона, и мне стало окончательно понятно, что между нами не получится дружбы и взаимопонимания, и даже расхотелось ехать с таким начальником, особенно туда, где можно попасть в переделку. Видимо, на моей физиономии отразились все мои чувства, босс это заметил и начал разряжать обстановку.

- Брэйк! Не шуметь! - резко прекратил Алекс возникшую перепалку. - Итак, все вы дали предварительно согласие и я понес определенные расходы. Отставить разговорчики! Джексон назначается старшим команды - за его плечами уже пять проходов через океан. Беспрекословно выполнять его распоряжения, если не хотите потеряться в пути. Он в курсе всех дел: билеты, деньги, страховка, контакты.

Я буркнул вполголоса пару ругательств, оставшись недовольным нежданно-негаданно навязанным начальником, но более бузить не стал. Как говорится, раз уж назвался груздем - полезай в кузов. Билеты на самолет ведь уже куплены, и не только до Москвы. Денег в семье мало, а неустойку выплачивать не хотелось…

- Хватит болтать. Времени до вылета в обрез, марш в аэропорт! - продолжал командовать «Полковник Алекс». - Желаю удачи! До встречи на Родине! Живыми… - Яркин помахал рукой на прощанье и, громко посигналив клаксоном, умчался на джипе в сторону центра города, оставив нас разбираться между собой.

Уже сидя в маршрутке, я поближе познакомился с бывшим милиционером, который поминутно чертыхался и, как оказалось, в эту авантюру был втянут совершенно случайно.

- Зови меня Гариком, - представился отставной мент и протянул для рукопожатия широкую ладонь. - Ты, по слухам, бывалый воин и пропах порохом, не то, что этот «полкаш», от которого за версту пахнет липой. Ну, Ленечка, кореш закадычный, - удружил. Заманил меня сюда, наобещал златые горы, а сам в последний момент слинял, сославшись на проблемы с бизнесом.

Верхним чутьем чую - авантюра!

- А меня Костей кличут - Волженин, - повторил я свое имя и назвался по фамилии, потому что милиционер то ли имя запамятовал, то ли переспросил специально - вдруг обманываю, забудусь и повторно назовусь настоящим.

А к чему псевдонимы? К чему конспирация? Детский сад! Хотя, возможно, и надо бы маскироваться-шиф­роваться?

- Ох, не нравится мне эта затея! - продолжал бубнить бывший мент. - Ты-то точно воевал? Или больше по штабам?

- Гарри! Ты не переживай, прорвемся! Надо лишь друг друга держаться. А насчет войны - было дело, но давно, четверть века назад - Афган! А ты где бывал? Чечня?

- Да нет, я с наркомафией и контрабандистами в Казахстане всю жизнь боролся. А в основном я человек мирный. Мой профиль - наружка и прослушка. Эх, дурень я дурень! Дожил до пенсии и на старости лет влез в это сомнительное дело. Честно говоря, сейчас очень нуждаюсь в деньгах - погряз в долгах в связи с переездом из Средней Азии. Этим Алексом вчера было обещано неплохое вознаграждение в случае успеха операции. Мой дружок Леонид чуть не силком на это собрание затянул - обещал, что поедем вместе, но сам увильнул, а меня отрекомендовал и так разрекламировал, что отказаться стало неудобно. И как-то вчера вышло, что у каждого из десятка собравшихся нарисовались неотложные нерешенные проблемы…

- Жаль, я вчера на то собрание не попал, любопытно было бы посмотреть, что за кадры «Полковник Алекс» собрал…

- Ничего хорошего ты там бы не услышал и ни одного толкового бойца не увидел. Ну, да и ладно, авось прорвемся. Когда в команде бывалый ветеран - как-то на душе спокойней.

Гарик еще что-то сердито пробурчал, поглубже натянул на голову капюшон и спрятал глаза за большими черными очками.

...На протяжении всего долгого перелета до Каира Джексон то и дело пользовался баром - глушил виски и коньяк, полтинник за полтинником, запивая их баночным пивом. Стюардессы мчались от пищеблока по первому зову, натужно улыбаясь и при этом что-то лопоча по-английски.

- Видишь, как все здорово у нас поставлено на арабских авиалиниях! - с самодовольством произнес Джексон, словно он сам был хозяином этой авиакомпании. - Халява плиз! Пей - не хочу! Вздрогнем? За нас, бойцы! Вы даже не подозреваете, что нас ожидает!

- А что нас ожидает?

Джексон хмыкнул и, как бывалый воин, снисходительно пояснил:

- Трудности и опасности! Шторма, морская болезнь, нападения пиратов, перестрелки!

- В боях я бывал - не впервой…

- Тогда рядом с тобой была рота или батальон, а на борту танкера будем вооружены лишь мы трое…

Гарри напрягся, побагровел, достал из кармана и нервно повертел в руке пачку сигарет, со вздохом сожаления убрал обратно - курить нельзя! Я понимающе кивнул Джексону и ответил:

- Поживем - увидим!

Мы с Гарри скромно заказали по бокалу красного французского вина - пить и не хотелось. После «Бордо» нервное напряжение немного спало. Расслабился, несколько раз бросил взгляд на начальника и заметил, что глаза экс-полковника наполнены страхом и он по-настоящему нервничает, поэтому глушит спиртное и пытается изобразить браваду. А ведь еще никакой опасности нет. Как же он себя поведет в трудную минуту?

Мы с Гариком пригубили еще по бокалу и окончательно успокоились. Легкий алкоголь согрел желудки, и мы задремали под размеренный гул мощных двигателей самолета. Комфортабельный авиалайнер стремительно рассекал холодные воздушные массы над бескрайними просторами нашей огромной России. Под упирающимися в пол ногами и тремя метрами корпуса воздушного судна разверзалась десятикилометровая воздушная пропасть...

Каир встретил непривычным для этого времени года, довольно жарким январским воздухом - погода стояла не российская и тем более не питерская. Гарик моментально взопрел, мокрая рубашка прилипла к спине, с лысины и затылка и далее по щекам и шее потянулись струйки пота, - монументальный лоб экс-мента покрылся обильной испариной.

- Перегреваюсь! Мне бы водички! - жалобно взмолился Гарри и посмотрел на экс-полковника затравленным взглядом измученного хозяином большого домашнего пса. - Сушняк изведет в дороге…

- Будет вам вода, - ухмыльнулся старший группы. - Жарковато с непривычки? Да разве это печет! То ли еще будет! Это хорошо, что мы вечером прилетели, - сейчас зима, а вот попадете сюда в июле, да еще в полдень - вот это настоящее пекло!

В тесном коридоре, ведущем к таможне и паспортному контролю, нашу группу встретил толстый болтливый араб-агент.

- Салам алейкум! - поздоровался с ним Джексон.

Я тоже пробурчал дежурное «салам», а Гарри скривил мясистые губы в презрительной гримасе и демонстративно отвернулся от араба.

- Вааллейкум ассалам! - радостно воскликнул агент.

Наш экс-полковник мятой физиономией изобразил искреннюю радость, крепко обнялся с арабом, словно с давним другом. Агент что-то быстро затрещал по-английски с сильным арабским акцентом.

- Ругается. Говорит, что мы опоздали, - пояснил нам Джексон, и пробормотал: - Но это ведь не наша вина - рейс в Москве задержали. Мы ж не птицы, сами не можем летать…

Болтливый араб назвался Насером, подчеркнул, что он тезка великого первого президента Египта - Гамаля Абделя Насера, большого друга России, Героя Советского Союза. Наша компания в ответ дружно закивала, мол, слышали, знаем, помним. Агент вклеил визы в паспорта и направил на контроль. То и дело поторапливал, подгонял, хмурил брови и что-то недовольно бубнил.

Мы подхватили свои увесистые баулы и побрели следом. Насер не дал задержаться и на минуту на выходе, чтобы осмотреться. К нам подлетела обшарпанная «Тойота» - такси, мы живо погрузили в багажник вещи и уселись. Агент помахал на прощанье - дело сделал. Джексон удобно уселся на переднем сиденье возле водителя - начальник, а мы с Гарри пристроились на заднем. Такси резво рвануло, и через пять минут мы выехали за пределы огромного аэропорта, а вскоре и окраина чуть ли не тридцатимиллионной столицы оказалась далеко позади. Мимо мелькали песчаные поля и каменистые холмы. Флегматичный водитель, в полслуха внимал религиозным заунывным речам проповедника по радио, то и дело газуя и обгоняя раскрашенные и размалеванные грузовые фуры, набитые товарами по самую крышу. Лобовые и боковые стекла этих грузовиков, похожих на афганские «барбу хайки», были увешаны и обклеены всякой сувенирной атрибутикой.

«И верно, почти как в Афгане, - мелькнула невольная мысль. - Надеюсь, что до стрельбы не дойдет и мин на дорогах не будет…»

В порт домчали за полтора часа. Водитель всю дорогу был молчалив, малообщителен и, как Джексон ни пытался его разговорить, отвечал короткими фразами, а, буркнув, сразу включал радио громче, и по мозгам попеременно ударяли то заунывные молитвы, то «бабайская» музыка. В Суэце мы зарулили в какой-то темный и пыльный закоулок и остановились.

- Куда завез нас басмач? - недоверчиво спросил Гарри и заерзал на сиденье. - Этот гадюшник - штаб-квартира портовой мафии?

- Не бзди! Я тут был много раз… Офис… - тоном бывалого бойца ответил Джексон. - Сейчас оформим документы и на судно…

Из подъезда выкатился кривоногий круглолицый толстяк. Он так забавно семенил на своих коротких ножках, что, казалось, не идет, а катится. Арабский колобок! Этот рано располневший молодой мужчина окинул взглядом новичков, назвав себя Халидом. С экс-полковником Халид поздоровался гораздо приветливей - широко разверзнув руки, оба крепко обнялись, словно близкие родственники, и даже трижды облобызались. Очередной арабский друг и брат Джексона.

Завершив обнимально-целовальную церемонию, Халид окинул нас оценивающим взглядом - мы с Гариком назвали себя. Агент кивнул, записал имена в блокнот и поспешил к такси. Этот араб оказался не по комплекции юрким, подвижным, а главное, веселым и жизнерадостным - ни минуты не стоял на месте: активно жестикулируя, болтал и над своими же шуточками хохотал постоянно.

Время быстро перевалило за полночь, экспедиция двинулась в порт. Машина промчалась метров пятьсот по мрачной местности и замерла у двух вкопанных в землю столбов с висящей поперек дороги цепью.

Из-за куста высокой и раскидистой акации торчала пулеметная башенка - замаскированный БТР. Несколько арабов в форме с зажатыми между ног «калашниковыми» попивали чай из засаленных пиал, устроившись на корточках вблизи убогого чадящего очага, а старший поста, с пистолетом в кобуре на боку, сидел чуть в стороне на стуле, возле еле тлеющего костра.

По требованию агента мы показали паспорта, вереницей прошли пешком через рамку контроля - проверились на наличие оружия. Халид чуть заметным движением пальцев извлек из кармана небольшую щепотку мятых египетских купюр, пожал руку старшего - купюры растворились в ладони военного, словно их вовсе не было в природе.

После команды Халида вновь вернулись в машину. По ходу движения водитель то и дело останавливался у каких-то строений, и, едва машина замирала, агент мгновенно срывался с места и мчался решать вопросы. Где-то он убегал один, где-то увлекал за собой Джексона, куда-то мы заходили все вместе.

На таможне и на паспортном контроле Халид бойко и азартно спорил с чиновниками, вновь извлекал из карманов купюры и тайком делился. Деньги деловито перекочевывали в карманы людей в форме, те улыбались, хлопали агента по плечу, жали руки.

В помещении пограничного контроля главный чиновник с огромными маршальскими звездами на погонах взял по очереди наши паспорта, назвал каждого по фамилии, нещадно исковеркав написанное, кивнул, махнул рукой, мол, свободны.

Ура! Миновали последнее препятствие к выходу в море!

Добрались до пирса, выгрузили поклажу и уселись передохнуть на широкой бетонной плите.

- Послушай, Джексон, а когда мы получим стволы? - поинтересовался Гарри. - Где документы на оружие? Автоматы уже находятся на корабле?

- Не корабль, а судно… Корабли у военных.… Не отвлекай меня, - проскрипел сквозь зубы экс-полковник и, сделав загадочное лицо и кося глазами по сторонам, продолжил: - И не болтай лишнего при арабах, вдруг кто понимает по-нашему, ведь многие из них учились в наших вузах. Не спешите, всему свое время. Потом узнаете то, что вам требуется знать…

Именно в этот момент исчезнувший минуту назад в сумраке Халид вновь появился и призывно замахал рукой из рубки какого-то утлого суденышка.

- С вещами на борт! - скомандовал Джексон. - Катер ждет…

...Небольшая разноцветная деревянная «лайба» с надписью по борту «Moamed Al Sayd» неторопливо ползла по водной глади Суэцкого залива, разыскивая свою цель - танкер, притаившийся где-то во мраке ночи. На самом деле утлое суденышко спешило, но торопилось в меру сил своего старого, истерзанного мотора. Уже битый час мы мерзли на пронизывающем сыром ветру и жались ближе к надстройке, а ведь некоторое время назад всем было нестерпимо жарко - горячий воздух Северной Африки после питерских морозов заставил руссо-туристо раздеться до легких шортов и маек. И вот теплые вещи мы дружно и опрометчиво упаковали в баулы, а теперь тряслись от холода свежего морского бриза. Но был и плюс - головы сразу протрезвели, ведь в самолете на халяву выпито было немало!

Разговаривать ни с кем не хотелось, мучили неопределенность и неизвестность, в мозгу роились многочисленные вопросы: как встретят? каков быт на судне? как организовать оборону? как отбиваться от пиратов? как справиться с морской болезнью?

Бескрайнее низкое звездное небо размеренно покачивалось над головой, соленые брызги морской воды с каждой набегавшей на борт волной резкими пригоршнями летели в лица. Время от времени катер проплывал мимо замерших на якорях силуэтов больших судов.

Джексон авторитетно пояснял:

- Справа - контейнеровоз. Вон там - новейший газовоз. А слева по борту на якоре болтается малотоннажный танкерок-бункеровщик. Справа, чуть дальше - балкер, видите, над корпусом торчат такие остроконечные штуковины - это краны для погрузочных работ, на них крепят грейфера. Прямо по курсу - снова балкер, только тоннажем больше. Ну да вы скоро освоитесь и сами без труда сможете отличать суда даже в темноте.

Мы с Гариком молча вглядывались в черные силуэты пароходов и понимающе кивали, а Джексон болтал, не переставая:

- Надо нам для конспирации придумать псевдонимы, чтобы настоящие фамилии экипаж не знал. Мало ли что может по возвращении случиться - вдруг органы безопасности заинтересуются нами. Если что, то я - Джексон Мазурини.

- Или «Злобный Джексон», - ухмыльнулся я.

На мой взгляд, я довольно верно охарактеризовал старшего команды.

- А я буду «Бешеный Гарри» или «Грязный Гарри», - буркнул бывший мент.

- О’кей! - согласился Джексон.

- А как предлагаешь тебя именовать? - спросил Мазурини.

- Зовите меня просто Костей…

- Так не пойдет! Ты будешь «Кровавый Костян», или «Костя-костолом»! - обрадовался полковник пришедшей в голову идее о блистательной маскировке.

Чем дальше мы удалялись от порта, тем шире становилась акватория залива, а ветер все более пронизывающим. Наконец катер сбавил обороты, и агент гортанно прокричал, высунувшись из каюты:

- «Наталъия»

/Танкер «Наталья»

Мы встали в полный рост и, вытянув шеи, тараща глаза, принялись вглядываться в темноту. Действительно, прямо по курсу показались сигнальные огни большого судна и из ночной темноты надвинулась черная громадина танкера, замершего на якоре. Мне невольно почудилось, что это не корабль - гигантский айсберг, но только не белый, а перекрашенный в черный цвет.

- Ого! Вот это гигант! - восхитился Гарри и прис­вистнул.

- «Титаник»! - согласился я. - Главное дело, чтобы судьба у него была несколько иная…

Араб-агент запросил по радиосвязи борт, нам с радостью ответили на английском с заметным славянским акцентом.

- Наш экипаж - русскоязычный! - обрадовался Джексон. - Это хорошо. А то однажды я с филиппинцами шел - намучился. На судне бардак, и еда - дрянь.

Заработала со скрипом лебедка, и к водной поверхности медленно опустился большой трап.

- Парадный подали! - воскликнул Джексон с восторгом. - Повезло! Я, было, опасался, что придется карабкаться с нашими тяжелыми сумками по веревочному шторм-трапу.

- А разве можно на такую верхотуру подняться по веревочной лестнице? - усомнился Гарри.

- Можно.… Бывало… - ухмыльнулся Джексон многозначительно, намекая на свой богатый в подобных делах опыт.

Подхватив баулы, мы принялись осторожно карабкаться по крутым стальным скользким ступеням, уходящим куда-то в темное поднебесье. Делая шаг, я каждый раз крепко цеплялся за поручни и быстро перебирал руками - скатиться кубарем по ступеням вниз в холодную воду не хотелось.

На палубе группу охраны встретили трое моряков. Поздоровались.

- Петр - второй помощник. Рады видеть вас!

- Иван. Я - боцман. Заждались мы вас уже!

Матрос ничего не сказал и не назвался - был занят у лебедки.

Мы, в свою очередь, назвали себя нормальными именами, а не глупыми кличками, позабыв о надуманной нелепой конспирации.

Халид махнул нам на прощанье пухлой рукой и умчался вприпрыжку, забавно раскачивая широким отвислым задом, - поспешил в сторону рубки управления оформлять документы.

Высокий и худощавый штурман Петр как радушный хозяин проводил нашу десантную группу в жилую надстройку, разместил по каютам. Джексону досталась отдельная лоцманская, а мне и Гарику - каюта «овнера», что по-русски означало «судовладельца».

Наша каюта располагалась на четвертой палубе надстройки и оказалась на удивление просторной - состояла из нескольких помещений. Первой от входа была комната для совещаний с огромным овальным столом, изготовленным из натурального материала, кажется, из ясеня, и с несколькими небольшими столиками под мониторами и компьютерами, далее - спальня с двумя кроватями и иллюминатором возле изголовья, санузел с раковиной, душем, ванной и унитазом. Палубу каюты покрывал темно-зеленый ковролин, переборки (стены) отделаны бежевого цвета панелями, а потолок - серыми, на переборках многочисленные светильники - имитация хрусталя. В дальнем углу офиса - ряды коробок с банками прохладительных напитков,небольшой холодильник, на подставке электрический чайник, в шкафчике - растворимый кофе, чай, сахар, печенье.

- Можем пользоваться всем? - уточнил я.

Штурман кивнул.

- Ого! Уютно! Вечерами чаи будем гонять! - обрадовался Гарик.

Несмотря на довольно позднее время, штурман предложил поужинать. Отчего бы не перекусить, особенно когда шестой час в желудке ни крошки. Петр попросил боцмана проводить гостей на камбуз и показать, где что находится.

Офицерская кают-компания и камбуз были просторными, как ресторан: шесть столов, застеленных синими скатерками, каждый рассчитан на четыре персоны, буфет с кофе-машиной и чайником, ряды фаянсовых тарелок и кружек.

- Угловой стол ближе к буфету будет вашим. Тот дальний, просторный, - стол капитана. В принципе, мест всем хватает. Не стесняйтесь, угощайтесь всем, чем захотите.

В холодильнике нас ждала нарезка - в тарелках лежали сыр, ветчина, колбаса.

- Кипяток в электрочайнике, в ящике буфета заварка в пакетиках, сахар, посуда в шкафчике.

Мы дружно принялись за поздний ужин, похожий на ранний завтрак.

«Однако неплохо живут моряки!»

Боцман от чая уклонился - пора спать, скоро подъем - и дал нам последние напутствия:

- Постель застелена, туалетную бумагу, стиральный порошок и мыло сейчас занесу в каюты. Завтрак - с семи тридцати до восьми. Вот, вроде бы, все…

Иван наморщил лоб и внезапно вспомнил самое главное:

- Ой, чуть не забыл - курение только в курилке на первой палубе. И больше нигде! Это ведь танкер! Курящие есть?

Гарик поднял руку.

- А за невыполнение требований суровое наказание…

- Штраф? - уточнил Гарри.

- Камень с веревкой на шею и за борт!

Бывший мент вытаращил глаза на боцмана.

- Шучу…

Боцман отправился в каюту, а мы наскоро перекусили, нахваливая гостеприимных хозяев.

- В первый раз меня так встречают! - отметил Джексон уровень гостеприимства, забрасывая в рот очередной кусок ветчины, и принялся потчевать нас, словно сам был хозяином застолья и причастным к организации ужина: - Налегайте на нарезку, не стесняйтесь…

Впрочем, мы с Гарри и без подбадривания экс-полковника не скромничали, набили желудки до отвала и отправились в каюту.

Танкер к этому моменту уже снялся с якоря, и палуба под нашими ногами в каюте слегка завибрировала от работы мощной машины.

Время было далеко за полночь - четвертый час, пора спать.

Кровати были удобными, полутораспальными, по две подушки на каждой, по два одеяла и покрывало.

- Храпишь? - с подозрением покосился я на соседа.

- Не замечал! Жена не жалуется, - убедительно заверил Гарри.

- Тогда уживемся…

Погасили светильник, улеглись. Ритмичный гул машины убаюкивал, кондиционер в потолке нагнетал в каюту свежий прохладный воздух. Я прикрыл глаза и моментально провалился в глубокий сон.

...С первыми лучами яркого солнца, которые ворвались в незашторенный иллюминатор, пришло тяжелое пробуждение.

«Черт, как хочется спать! И как я не подумал про ранний рассвет?» Круглый широкий иллюминатор, вмонтированный в переборку между нашими койками, светил, словно прожектор.

Широко зевнув и до хруста в суставах потянувшись, я громко простонал. Не слезая с койки, привстал на колени и буквально сплющил нос, прилипнув к стеклу: моему взгляду предстал стального цвета величественный красавец-супертанкер - достижение современной судостроительной инженерной мысли. Просторная палуба, сравнимая разве что с огромным авианосцем, со сложной системой хитросплетений тонких и толстых трубопроводов - буквально металлическими лабиринтами, устремляющимися стройными рядами от надстройки в сторону округлой носовой части.

Прямо по носу на меня медленно наплывало безбрежное море, ослепительно блестевшее в лучах яркого восходящего солнца. Небесно-голубая водная гладь, словно гигантское зеркало, отражала свет, нестерпимо бьющий в глаза.

Вспомнилась песенка из моей юности: «Как провожают пароходы, совсем не так как поезда, сплошные медленные воды не то, что рельсы в два ряда. Вода-вода, кругом вода! Вода-вода, шумит вода…».

- Задерни шторку, - простонал Игорь. - Не мешай поспать…

- Гарри, подъем! На зарядку становись! - рявкнул я голосом фельдфебеля. - Гляди! Вон какой-то мужик спозаранку по палубе круги наматывает. А ну-ка, живо присоединяйся к нему... Действительно, по периметру палубы неторопливо бегал поджарый мужчина в шортах, с плеером на поясе и в наушниках, и, пока я озирался по сторонам, успел отмахать пару кругов.

- Сам беги! Я уже вышел из этого возраста. Лучше я пойду на горшок да помахорю - с вечера не курил, уши уже пухнут. Обычно я ночью пару раз встаю на перекур, а сегодня спал, аки младенец.

Гарри почесал волосатую грудь, потянулся, громко зевнул, достал из куртки спички и сигареты.

- Забыл про обещанную веревку на шею? Курить в курилке! Не вздумай портить воздух табаком в туалете! Эх, Гарик, докуришься до рака легких…

- Ерунда, жизнь и так вредна, и конец для всех один, - отмахнулся Гарри и залез в треники, вытянутые в коленях. - Зато живу с удовольствием и беру от жизни все…

Вскоре сосед по каюте вернулся обратно, изрыгая проклятия:

- Вот влип! Освенцим какой-то! Только вышел на воздух и закурил на трапе - обругали и даже угрожали крупным штрафом. Плавучий карцер какой-то. Бардак!

- Наоборот - порядок, - ухмыльнулся я. - Хороший корабль! Хоть где-то на этой планете можно не нюхать вашу никотиновую вонь... Фу! Что за дрянь ты куришь? Окурки прожевываешь? Запах от тебя, как от помойки!

Гарик в ответ на мою тираду лишь скорчил презрительную мину и побрел умываться, а я открыл иллюминатор и высунул в него голову, чтобы вдохнуть свежего морского воздуха.

В лицо швырнуло мелкими солеными брызгами, резко пахнуло йодом. О! Как восхитительно! В каменных джунг­лях современных городов настолько легко не дышится. Так и стоял бы часами напролет с широко открытым ртом, глотая воздух, обдуваемый крепким бодрящим ветром. Но… надо идти на завтрак. Организм требует и иной подзарядки...

После завтрака Джексон собрал наш боевой отряд - представиться начальству. Капитаном оказался моложавый, коротко стриженый коренастый крепыш: скуластый, с хитрыми, насмешливыми темно-коричневыми глазами - тот самый утренний спортсмен на палубе. Ринат Хайдаров родом был из уральских татар - почти мой земляк. Экипаж держал в строгости, можно сказать, в ежовых рукавицах: активно боролся с курением, с пьянством и сам вел здоровый образ жизни - ежедневные утренние кроссы по палубе, тренировки в спортзале, сауна, бассейн. Известие о наличии бассейна обрадовало меня.

Действительно, на танкере был бассейн, но не такой, о котором я по наивности подумал, - скорее это был небольшой контейнер размерами два метра на полтора и два в глубину, сваренный из подручного материала и прикрепленный к правому борту надстройки.

Но, как говорится, на безрыбье…

После короткого представления капитан передал нас с рук на руки молодому старпому Антону, предстояла экскурсия по танкеру. Джексон решил заодно провести рекогносцировку.

Чиф Антон пояснял нам, сухопутным новичкам, что и как называется на морской манер: бак, корма, леера, брашпиль, балластные трюмы, трубопроводы, вертолетная площадка на грузовом трюме. Джексон с умным выражением лица время от времени поддакивал старпому, всем своим видом показывая, что он бывалый моряк и знает что к чему.

Тощий сутулящийся боцман, тенью сопровождавший моложавого чифа, вставил свои «пять копеек» и велел ходить по палубе только по специальным дорожкам, выкрашенным с добавлением песка и крошки, чтобы ноги не скользили. Мы постарались как можно аккуратнее ступать по этой зеленой «тропе» с желтой каймой.

Обветренное на ветрах унылое лицо боцмана практически не выражало никаких эмоций. Выглядел он примерно лет на пятьдесят-пятьдесят пять, был худосочен и, как мне показалось, болезнен, говорил тихим голосом, медленно, с расстановкой, подбирая слова, словно нерусский. Эстонец? Карел?

- И носить обувь с задниками, в тапочках не шастать! - продолжил он. - А то с нарушителями мер безопасности случаются разные казусы.

- Какие, например? - заинтересовался Гарри.

- Помню приказ по пароходству: буфетчица несла кастрюлю, поскользнулась и опрокинула на себя суп - лобок обварила. Вышла из строя почти на весь рейс!

- В смысле - «из строя»? - переспросил, недопоняв, мой сосед.

- Работать могла, а вот для прочих дел стала не пригодной, - заржал боцман.

Чиф хитро ухмылялся, то и дело ограничивая нашу свободу на танкере: туда не ходить, сюда не лазьте, тут не совать свой нос. По просьбе Джексона боцман включил все водяные пушки, чтобы продемонстрировать, как можно создать первый пояс обороны. Выглядело это зрелище внушительно - словно работала дюжина пожарных машин. Легкий порыв ветра вырвал из мощного потока несколько струй и окатил нас с ног до головы. Вот досада! Мои часы, мобильник и фотоаппарат намокли, а соленая вода может умертвить любую электронику. Изо всех сил я принялся протирать их куском ветоши, пытаясь спасти.

- А теперь пройдемте в преисподнюю! - сказал Антон и с заметным усилием распахнул перед нами тяжелую металлическую зеленого цвета дверь с надписью «Посторонним вход воспрещен». - Прошу в машинное отделение!

Мы ступили на трап, ведущий куда-то вниз. Пролет, другой в полутьме осторожными шагами вдоль серого цвета переборки - и моим глазам открылся колоссальный вид: провал вниз метров на пятнадцать, где на самом дне размещались малые, большие и гигантские механизмы. Что-то там внизу парило, что-то гудело и шумело, что-то гремело и вибрировало.

- Это наш главный двигатель! - с нескрываемой гордостью произнес чиф, указывая на бочковидную машину. - Мощности этой турбины хватит, чтобы освещать небольшой город!

Держась за металлические поручни, осторожно спустились пятью «этажами» ниже, подошли к самой главной машине - над нами возвышалась примерно шестиметровая вибрирующая и дрожащая махина, извергающая целую гамму звуков: ж-ж-ж, з-з-з, вуву-ву, ш-ш-ш, бум-бум.

Впечатляло!

В помещении стояла нестерпимая жара - с меня моментально полил ручьями пот. Если воздух на палубе прогрет до тридцати пяти градусов, то какая же температура тут?

Антон заметил мои мучения и ухмыльнулся:

- Понимаю! Пятьдесят градусов! А тут люди работают, а не просто праздно гуляют…

Мы дружно закивали головами, по достоинству оценивая тяжкий труд механиков и мотористов. Джексон не удержался и вставил свое веское замечание:

- Чиф! А представляешь, как работалось в машинном отделении в начале прошлого века несчастным кочегарам, когда пароходы топили углем? Какое там было пекло!

Я на секунду представил себя этаким мечущимся с лопатой от угольного бункера к топке прокопченным «истопником» и внутренне содрогнулся.

- Между прочим, идеальное место для цитадели! - заявил Джексон. - Моряки с «Московского университета» смогли укрыться, отсидеться и отбиться от пиратов именно в машинном отделении.

- В нашем случае не выйдет! Помимо двери, через которую мы спустились, на палубу выходят еще две двери и три люка. А вот румпельная подойдет.

Мы прошли в следующее помещение, в самой корме.

- Тут стоят механизмы, которые управляют рулем, и всего один люк на палубу. Его и эту дверь мы вполне можем заблокировать.

Как самый опытный в этих делах, Джексон огляделся по сторонам, оценил обстановку:

- Согласен! Румпельная подойдет для цитадели. Надо только запасти воды в бутылях, хлеб и ящик консервов. Да ведро поставить в угол - парашу. Как без этого…

Завершив обход периметра танкера, Джексон вновь развил кипучую деятельность: сначала устроил долгое совещание с капитаном, затем увлек нас на обход внутренних помещений в надстройке.

И так до самого обеда.

Но война войной, а обед по распорядку! Поспешили в кают-компанию.

Меню ресторанное: на первое - солянка, на второе - котлеты по-киевски, гарнир - картофельное пюре, плюс овощной салат и прочие закуски: рыба, оливки, сыр. Свежевыпеченный хлеб еще парил, плюс ко всему булочки, компот, соки, кофе, какао, чай. А порциями можно насытить льва! Мы еле-еле выползли из-за стола и побрели поваляться - переварить пищу.

После легкого сна Мазурини продолжил делами доказывать, что на танкер прибыла команда профи: написал на трех листах мысли о совместной работе, накидал на листе ватмана план по организации обороны танкера и опять устремился в офис капитана.

Хайдаров терпеливо выслушал экс-полковника, который попросил сварить макет пулемета, наделать манекены охранников в робе и разместить их на палубах, укрепить крылья корабля бойницами, натянуть (при наличии) колючую проволоку по периметру бортов…

Немного подумав, капитан дал добро на выполнение всех грандиозных намерений главного секьюрити. Работу решили начать со следующего утра. А пока мастер предложил осмотреться и освоиться в быту в надстройке и передохнуть: пригласил к себе в каюту после ужина на мини-банкет - для более близкого знакомства.

В указанное время собрались свободные от вахты штурманы, начальник радиостанции, дед (старший механик) и сэм (электромеханик).

Джексон выставил на стол бутылку виски, предусмотрительно прикупленную в магазине «Duty Free», - мастер ответил тем же «выстрелом». Поначалу обстановка была, как на дипломатическом приеме, но после четвертого тоста суровые «морские волки» значительно смягчились, разговорились, пошли в ход байки и анекдоты: морские, военные, о женщинах…

За пару часов поговорили о многом: о предстоящей работе, о маршруте, о пиратах. Затем мастер многозначительно взглянул на часы: кому-то скоро на вахту. Да и следующий день обещал быть крайне тяжелым для нас…

С раннего утра солнце вновь палило не по-зимнему жарко и не было ни малейшего дуновения ветерка - в этой части Красного моря, плотно зажатой между Суданом и Саудовской Аравией, стоял полный штиль. По плану обороны судна, разработанному экс-полковником, две бойницы предполагалось соорудить из швартовочных концов на крыльях капитанского мостика. План начальства был хорош, да только эти концы предстояло тянуть с нижней палубы, до которой прямо по вертикали примерно пятнадцать метров.

Гарри моментально смекнул, что к чему, и живо укрылся в машинном отделении, в слесарной, - занялся вместе со сварщиком изготовлением макета пулемета. А меня «Злобный Джексон» продал в «рабство» нижним чинам экипажа - затаскивать канаты наверх и вязать из них бойницы. Так как размах крыльев на мостике от рубки до бортов в каждую сторону оказался почти по двадцать метров, пришлось поднимать все швартовые, что находились на корме танкера, и я вновь едва не сорвал свою спину, сломанную на вождении танка еще в годы военной молодости. Тяжкие непосильные такелажные работы вели мы вчетвером: боцман, два молодых матроса и я, старый отставной майор. Боцман Иван выделил с «барского плеча» новенький белый штурманский парадный комбинезон, который мною был уделан до неузнаваемости за первый же час работы.

Матросы, напарники по работе, были довольно потрепаны жизнью, худосочные, с испитыми физиономиями и выглядели мужчинами пенсионного или почти пенсионного возраста. Конечно, положа руку на сердце, надо признать, их рожи носили не только следы употребленных декалит­ров спиртного, но и были на славу продублены морскими ветрами. И все же носы выдавали, имея довольно характерные цвет и форму. Меня, старого военного физиономиста, не проведешь! Эх, сколько сотен подобных алкашей-партизан прошло через мою роту на уборке урожая и во время развертывания батальона в полк. Безошибочно определяю с первого взгляда, кто таков!

- Боцман! Справятся твои подчиненные с задачей? Не помрет этот «стардом» от натуги? - забеспокоился я, глядя на проспиртованных дедков.

- Сам не помри! - ухмыльнулся Иван. - На них еще пахать и пахать. Главное в нашем деле не сила, а опыт и сноровка! И где я других найду? Лучшие кадры под иностранным флагом ходят, а под российским - одни пенсионеры либо зарабатывающие пенсию, как и я. И мне в следующем году на пенсию выходить - стаж набираю.

Танкер к этому времени уже вырвался на широкий простор из узкого Суэцкого канала в Красное море - опустился гораздо южнее знаменитых египетских курортов, и солнце нещадно припекало нашу каторжную команду. Работа закипела, но с непривычки я быстро упарился и умаялся. Едкий соленый пот струйками стекал по лицу, по шее, спине, груди и далее «полноводными» ручейками устремлялся в трусы. Вскоре комбез промок насквозь. Поначалу работа спорилась, но, размотав и затянув наверх вручную третий по счету стометровый конец, «пенсионная» бригада выбилась из сил, ведь в диаметре эти канаты были примерно пятнадцать сантиметров. Затащить концы на крыло было полдела - дальше следовало наматывать их рядами вдоль крыла, прикручивать проволокой друг к другу и поднимать импровизированный бруствер на метр в высоту.

Кости мои заломило, мышцы заныли, силы быстро иссякли, руки и ноги дрожали.

- Шабаш! - скомандовал тощий длинноногий боцман, тяжело дыша. - Перекур!

С радостью откликнулся на эту команду и рухнул трупом на клубок швартовых.

- Колючка, бойницы, водометы… А автоматы у вас появятся? - нахмурив седые брови, спросил боцман. - Или вся оборона будет состоять из макетов, бутылок с зажигательной смесью, ящика с болтами и брустверов из канатов?

- Ваня, для меня морской поход в новинку - первый раз… Джексона спроси… - уклонился я от прямого ответа, вытирая пот подвернувшейся под руку тряпкой, но, заметив напряжение и растерянность на лице боцмана, моментально поправился и добавил более уверенно: - Не ссы, боцман! Экс-полковник ждет катер!..

- Ну-ну, - пробубнил Иван, - а то народ посмеивается, глядя на наши странные потуги…

- Джексон знает, что говорит, он ведь бывалый, в этих местах шесть пароходов успешно провел. Будет нам оружие! - заверил я боцмана довольно уверенным голосом, хотя сам в своих словах немного сомневался...

Изготовление первой бойницы мы завершили к вечеру. Ближе к ужину я без сил рухнул в койку и некоторое время лежал, молча и тупо глядя в потолок, потом окончательно отрубился, провалившись в забытье - часок продремал. С трудом проснулся, добрел до кают-компании поу­жинать.

Капитан насмешливо кивнул, приветствуя.

- Как первая бойница? Готова?

Я лишь мотнул головой в ответ. А чего спрашивать-то - сам ведь из рубки наблюдал за моим, можно сказать, сизифовым трудом через иллюминатор.

Умял тарелку борща (оказывается, на флоте в ужин вновь подают первое блюдо - доедать остаток обеда), гуляш, салат, бутерброд с ветчиной.

Прихлебывая горячий чай с вареньем, я равнодушно рассматривал репродукции картин каких-то экспрессионистов. Разговаривать с соседями по столу не было ни сил, не желания.

Добрел до каюты - отбой!

...Ночью снились кошмары: вначале режущие и рвущие мое тело на мелкие кусочки кровожадные пираты, затем злобных пиратов сменила неприятная рожа Джексона, который почему-то принялся душить меня толстым швартовым канатом, потом еще какой-то бред. Пытка дурными снами продолжалась до утра. Не выспался…

В редкие свободные от создания баррикад минуты я с интересом осматривал танкер сверху, с крыла: на судне царила строгая дисциплина, палубы сверкали идеальной чистотой, всюду порядок - почти как в армии.

Перед очередным обедом мы с Гарри заглянули в комнату отдыха: на тумбе огромный плазменный телевизор, вдоль переборок мягкие диваны и кресла, шахматные столики, стереосистема с колонками, шкафы, полные книг. Палубой ниже чуть позже я набрел на госпиталь. О как!

Постучался - заглянул. Белоснежная каюта на два отсека, пропахшая лекарствами: в одном - изолятор на две койки, во втором - хирургический кабинет со столом, креслом и типичными медицинскими шкафчиками.

- Не помешаю?

- Заходи! Гостем будешь… - поприветствовал меня интеллигентного вида мужчина лет шестидесяти в белом халате, в очках и с седой бородкой. Отложил ручку, поздоровался: - Будем знакомы - Александр Иванович!

Я тоже назвался. По просьбе доктора назвал имена моих соратников, коротко обрисовал, кто есть кто из них.

- Какие проблемы? Заболел?

- Забрел из простого любопытства. Осматриваю судно…

- И как?

- Я в море впервые - интересно! А какую помощь вы можете оказывать?

- Любую… - хмыкнул доктор. - Могу рану заштопать, а могу и зуб вырвать… - кивнул он в сторону стоматологического кресла.

- Любую, говорите.… А гинекологическое кресло тоже есть?

- Тебе зачем? Вроде бы пол у тебя другой…

- Просто хотел пошутить…

- Ну, пошутил. Правда, не вполне умно, - нахмурился доктор и, видимо, тяготясь продолжением разговора, как отрезал: - Спирта нет, и не просите!

- И не думал даже. Понятное дело, откуда спирт на пароходе…

Доктор хитро улыбнулся и похлопал меня по плечу.

- А зря поверил - спирт как раз есть, но не дам - исключительно для медицинских целей. Пройдем пиратскую зону - тогда заходи, поговорим! Отблагодарю - накапаю!

Я напустил на себя серьезность и кивнул, делая вид прож­женного знатока и любителя спирта.

- Вам, наверное, скучно - работы никакой? Вероятно, моряки народ здоровый и крепкий? Александр Иванович криво улыбнулся и покачал головой.

- А вот и нет, молодой человек! Раз на судне есть медик - есть и пациенты. Каждый день человек десять ко мне заглядывают в кабинет: кому таблетку, кому царапину смазать йодом, кто давление померить, кто температуру. В наше время на судах докторов практически нет - сократили из экономии, они и пользуются моментом!..

После плотного завтрака Гарри в очередной раз сбегал на перекур, а затем совместными усилиями со сварщиком приволок макет пулемета. Выкрашенная в черный цвет железяка имела устрашающий вид и выглядела, как настоящая. Двухметрового роста сварщик Василий, словно пушинку, водрузил «железного монстра» на широкую станину, зашплинтовал, - матросы тотчас принялись фотографироваться на фоне «грозного оружия». С «пулеметом» на крыле танкер стал настоящим боевым «фрегатом».

По завершении фотосессии Гарик, напустив на себя таинственность, то и дело оглядываясь, словно заговорщик, потащил меня в курилку. Я попытался отказаться (что я забыл в этой никотиновой клоаке?), но он прошипел - по делу!

Жизнь заядлого курильщика отставного опера Григоренко за несколько дней превратилась в сущий ад - курение лишь в одном специально отведенном месте, на нижней палубе. Гарик жаловался на больные колени, мол, устал носиться туда-сюда, ведь в случае необходимости, а эта необходимость у него возникала каждый час, а то и через полчаса, требовалось спускаться по серпантину из крутых трапов вниз, рискуя споткнуться и подвернуть ногу, а то и хуже - оступившись, загреметь вниз и свернуть шею. А покурив, приходилось ковылять, взбираясь обратно по сотне ступеней.

- Что-то я все более сомневаюсь в словах Джексона насчет получения оружия, - с ходу принялся бурчать Гарри, затянувшись сигаретой и обволакивая меня клубами вонючего дыма. - Бутылки с зажигательной смесью, ящики с болтами, макеты, укрытия… Алекс говорил - мы сразу пойдем вооруженными! Что-то этот гад, экс-полковник, не договаривает. Не верю ему! Я профи и насквозь его вижу - гнида. Сдаст нас пиратам! Засланная крыса!!!

- Мне он тоже не нравится, но, дружище, не стоит до такой степени быть подозрительным и мнительным. В случае пленения пираты ему самому яйца вырвут.

- А если он с ними в доле? Заранее сговорился!

- Глупости! Вряд ли…

- Вот видишь! Ты до конца тоже не уверен. Заметь, мы с тобою пашем, а он где? Что делает? Почему сачкует? Странное демонстрирует поведение...

- Прекрати! Это стиль настоящего штабного начальника. Перед капитаном выслуживается - умело пускает пыль в глаза, - поморщился я, потирая натруженную накануне поясницу.

- Я же говорю - сучара, тыловая крыса. Изображает из себя мыслителя! Спиноза, блин! Часами бродит по палубе, заложив руки за спину, словно он проверяющий из Генерального штаба... А мы с тобой корячимся.

- Ну, если говорить честно и откровенно, корячусь только я.

- Да ладно! А я нет?! Да пока я сварщику помогал варить и красить макет - угорел в машине. Там температура под пятьдесят градусов. Настоящее пекло преисподней!

Я пристально посмотрел в глаза опера и решил еще раз уточнить один неясный момент:

- Гарик, шутки в сторону. Ты, в отличие от меня, на совещании присутствовал - повтори, что именно босс в Питере говорил про автоматы?

- Ничего не говорил! - развел руками Гарри. - Только спрашивал, кто сразу готов без проволочек выехать. Нас собралось восемь рыл, но у половины заграничных паспортов не было, двое посмеялись и вовсе отказались, а мой приятель поручился за меня, но сам тактично промолчал. В итоге лишь я, старый дурак, и согласился идти в поход. Даже размер зарплаты не оговорил… Все почему-то темнят. И теперь я реально опасаюсь, что эта сволочь Джексон нас продаст черножопым! Помяни мое слово - наверняка сдаст пиратам танкер!

- Ты их пиратские жопы на цвет проверял?

Григоренко презрительно поморщился:

- А какие они могут быть у черномазых?

- Гарик, ты и впрямь, как ребенок! Какую-то ерунду говоришь. Как Джексон нас сдаст? Кто сам добровольно захочет в плен попасть?

- А я тебе ответственно заявляю: Джексон - гнида! Мне экс-гэбист сразу не понравился. А вдруг он с пиратами в сговоре, за долю малую… Сдаст, наличку возьмет, - а они его отпустят.

- Как здорово обозвал - экс-гэбист! Почти как эксгибиционист. А я думал, вы с ним дружки-приятели…

- Какие там дружки! Второй раз в жизни его в кафе увидел - за пять минут до твоего прихода.Не нравится он мне, хоть ты режь меня на куски. Скользкий и ненадежный, не лежит к нему душа. А вот ты мне приглянулся: сразу видно - свой парень в доску. Но экс-гэбист меня не проведет, я теперь настороже - пристально за ним слежу и, чуть что случись, выкину гниду за борт…

В душе я посмеялся над страхами и подозрениями Гарика о тайном сговоре с пиратами и коварном предательстве Джексона, но неопределенность с оружием тревожила и меня самого…

Экипаж продолжал укреплять систему обороны, но по ходу дела матросы подшучивали, задавали одни и те же вопросы. Народ недоумевал, и в коллективе нарастало напряжение. Наша антипиратская троица тоже испытывала некоторое волнение. Экс-полковник несколько раз вызывал шефа по спутниковому телефону, демонстративно ругался, шумел, а потом уверял, мол, все под контролем.

После каждого такого сеанса связи нервничающий Гарри отводил меня в сторону, паникуя, накручивал себя, и возобновлял разговоры о провале нашей миссии.

Капитан тоже нервничал - выставил из матросов круг­лосуточные наблюдательные посты на корме и на крыльях, да и нас с бывшим опером определили в эту круглосуточную вахту.

Итак, начались вахты. В чем они заключались? Ходить, как заводной, по периметру с крыла на крыло и внимательно смотреть в бескрайнее море, пытаясь обнаружить любые подозрительные объекты. В первую вахту я добросовестно отшагал свои четыре часа с биноклем в руках, то и дело вглядываясь через оптику в морской простор. Вахта прошла спокойно, с небольшими перерывами на чаепитие в рубке. Во время чая появлялась возможность перекинуться анекдотом со штурманом. Так службу нести можно - работа не пыльная! И вот смена подошла к концу - на пост заступал Григоренко.

Запыхавшийся сонный опер-пенсионер отпросился у меня на пятиминутный перекур - накуриться впрок перед заступлением на пост, мол, за четыре часа уши опухнут!

Эх, Гарик, перед смертью не надышишься!..

...На четвертый день похода, после очередного долгого телефонного разговора с Россией, Джексон завалился в нашу каюту и торжественно объявил:

- Все в порядке! Идем в Ходейду! Там нас ждут!

- Пираты? - ехидно уточнил Гарри.

- Автоматы! Не болтай почем зря, не вноси разброд! Ходейда - это йеменский порт, - буркнул в ответ Джексон и состроил злобную рожу.

- Да ну! И патроны будут? - хмыкнул Гарик.

- Будут! - рявкнул Джексон сердито и, со злостью хлопнув дверью, умчался к себе в каюту.

Наконец танкер достиг пятнадцатого градуса. По команде капитана судно легло в дрейф на траверзе Ходейды. Мастер запросил постгард (пограничный пост). Пограничники вежливо ответили на приветствие, а на вопрос об оружии уклончиво заверили, мол, все в порядке. Ждите…

На повторный вопрос капитана об оружии вновь последовало уклончивое арабское заверение в любви и дружбе, типа того, что вскоре к вам прибудет на катере лейтенант береговой охраны - успокойтесь…

Хайдаров нахмурился, но делать нечего - занялся судовыми делами. Однако прошло несколько часов, солнце клонилось к закату, а со стороны берега никакого катера так и не появилось. Мастер вновь занервничал и вызвал к себе Джексона.

- Милейший! Мы дрейфуем тут, словно мишень, который час - являемся довольно легкой добычей абордажной команде. Где обещанное оружие? Хочешь узнать, сколько стоят сутки фрахта? У меня в танках сто пятьдесят тысяч тонн ливийской нефти стынет! Сказать, во сколько пароходство оценивает сутки простоя? Пятьдесят тысяч долларов!

- Не волнуйтесь, мастер, я знаю, что делаю! Надо подождать! - Джексон пообещал позвонить в урочное время выхода на связь с «большой землей».

Хайдаров хмуро сдвинул брови и всем видом дал понять, что аудиенция завершена. Экс-полковник, выйдя за дверь, тихо ругнулся, а позже, заглянув к нам на «огонек» испить чаю, дал волю эмоциям и громко орал, брызгая слюной, в адрес капитана. Но мы тоже нервничали, и в ответ на наши расспросы Джексон вспылил - швырнул на стол ложечку и, недопив чай, как обычно, убежал в свою каюту.

Днем, во время смены вахты, Гарик в очередной раз отвел меня на крыло и поделился своими подозрениями:

- Так я и думал, что дело не чисто! Ты слышал? Ливийская нефть! Со всех сторон засада! Чую - мы крупно влипли…

- Ну и что с того, что нефть ливийская?

- А то! Пахнет политикой! Или хуже того - контрабанда!

- Ну, если тебя чутье опера не подведет - лет десять получишь…

- Вот мля! Чуяло мое сердце! - Принял заговорщицкий вид и хрипло продолжил: - Надо срочно эту мысль перекурить! Я убег! Потом, когда сменишься, покумекаем, что к чему.… Встречаемся через четыре часа в овнерской…

И, забавно сгибая в коленях длинные ноги, Гарри поспешил вниз по трапу в заветную курилку.

Каждые полчаса старпом и начальник радиостанции попеременно запрашивали берег, но арабы лишь монотонно бубнили, мол, через пять минут будет катер, ожидайте. Прошла еще одна вахта - мастер вновь лично вышел на связь.

«Подождите полчаса! Катер вышел! Ждите!» - последовал бодрый ответ.

Как мы ни всматривались - никакого катера, ни огонька в море, ни пятнышка на автоматической идентификационной системе. Промахнулся? Потерялся?

Глубоко заполночь мастер в последний раз запросил берег.

«Пять минут! Катер к вам же вышел! Ждите!»

- Вот теперь я узнал, что такое арабские пять минут, - пробурчал Ринат.

Танкер медленно покачивался на легкой зыби и дрейфовал в сторону двенадцатимильной пограничной зоны. Джексон нервничал, грыз зубочистки и время от времени либо выбегал на мостик, размахивая руками и набирая йеменские номера по мобильнику в попытке уловить волну связи, либо взбегал по трапу на пеленгаторную палубу, пытаясь дозвониться хотя бы с этой верхотуры.

На Джексона и впрямь было больно смотреть, полковник заметно осунулся и посерел лицом, руки его нервно дрожали. В конце концов и у Мазурини сдали нервы, он попросил у начальника радиостанции сигаретку и отправился в курилку.

Примерно два часа он не выпускал из рук мобильный телефон, и наконец повезло - сумел дозвониться до берега. Экс-полковник стремительно спустился в рубку, напустил таинственность на рябую рожу и, энергично размахивая руками, отогнал прочь от себя устремившийся с расспросами народ - мол, позже все расскажу!

- Измена!!! Он продает нас с потрохами, - вновь принялся накликивать беду Гарри. - Не верю я ему. Джексон - крыса! Костя, поверь чутью опера - он не тот, за кого себя выдает. Нужно Джексона вышвырнуть за борт!

- Не нагоняй волну, глупости, - отмахивался я от паникующего товарища, но у самого на душе было совсем не спокойно.

- Нет не глупости!

- Но ведь Алекс говорил, что этот Джексон - проверенный человек, опытный боец.

- Ты его проверял? Имена, явки, пароли! Кто может подтвердить? Оставшиеся в живых после проверки очевидцы есть? То-то же!..

После полуночи мастер выставил усиленную вахту: я и Гарри разделили ночь пополам и вместе со штурманами, вооружившись заточенными пиками и баграми, бродили с крыла на крыло, с опаской всматриваясь в кромешную тьму. А боцман и матросы с дубинами и ломами в руках патрулировали палубу, хаотично снуя между трубопроводами и горловинами танков. Как назло, ночь была темная - безлунная. Корабль опутала липкая тревога, а под утро для полноты тревожного состояния плотными клубами окутал туман…

С первыми лучами солнца нервное напряжение на борту постепенно начало спадать, а когда сумерки рассеялись, экипаж окончательно успокоился: куда ни кинь взгляд - всюду силуэты лежащих в дрейфе больших и малых судов, чего-то ожидающих. Ясное дело, чего они ждали - тоже оружия.

Ближе к завтраку арабы сами вышли на связь и сообщили о выходе. Появилась точка и через некоторое время шустрый военный катерок береговой охраны уже был виден невооруженным глазом. Утлое остроносое суденышко, зарываясь носом во встречную волну, устремилось к огромному танкеру. Народ в рубке заметно повеселел, послышались шуточки, смешки.

Катер постепенно сблизился с «Натальей» на расстояние половины кабельтова.

Сблизившись, сбавил ход и начал описывать круги, выбирая удобное положение для высадки. С третьей попытки шкипер сумел прижаться к борту, а я принялся рассматривать йеменский экипаж в бинокль.

«Пограничники» были одеты как анархисты в старом кинофильме, кто во что горазд: двое в камуфляже, один в халате и тапочках, другой в футболке и шортах, и у всех лица замотаны «арафатками».

Боцман скинул вниз веревку - матросы подняли на палубу два больших тюка. Капитан отдал приказ опустить парадный трап и принять на борт пассажира.

По трапу шустро поднялся азиат в военной форме, остальные арабы помахали экипажу руками, и катер отчалил. Вскоре боцман привел долгожданного гостя на мостик, а матросы втащили следом объемистые баулы. Оружие!

Молодой арабский офицер был одет в полевую форму мышиного цвета, на тряпичных погонах сияло по две огромных звезды - по нашим меркам, знаки генерала. На курчавую голову нахлобучено квадратное кепи с гигантской золоченой кокардой, на поясном ремне - огромный пистолет в кобуре.

- Лейтенант Мохаммед! - представился араб мастеру, приложив руку к черному берету и поправляя на поясе кобуру. - Береговая охрана Республики Йемен!

- Капитан Хайдаров - российский торговый флот, Мурманское пароходство! Рад приветствовать вас на борту нашего танкера! - ответил мастер по-английски. - Заждались, однако…

- Я только час как прибыл из Ништуна - сопровождал турецкий балкер, - ответил, чуть смутившись, лейтенант. - Даже домой не заехал - сразу на катер и к вам.

Мастер переглянулся со старпомом, потом посмотрел с недоумением на Джексона, но тот в ответ лишь развел руками:

- А я что? Откуда мне знать потаенные мысли арабов? Сами слышали, всю ночь нас кормили пятью минутами готовности…

Тем временем нетерпеливые матросы попытались ощупать тюки.

- Ноу! Стоп! Я сам! - завопил лейтенант, бросился к вещам и стал распаковывать.

В одном бауле грудой лежали автоматы, магазины и мешочки с патронами, второй отодвинул ногой в сторону - личные вещи.

Гость принялся осматриваться в рубке, заметил в иллюминатор устрашающего вида макет на станине и устремился на левое крыло. Произведение прикладного «искусства», творение умельца-сварщика, искренне поразило араба. С явным недоумением он некоторое время разглядывал покрашенный «пулемет», а затем с удивлением спросил у чифа:

- Какой страны производство? Что за модель пулемета?

- Макет! Вчера сварили из подручных средств.

Лейтенант со всех сторон вновь недоверчиво оглядел, потрогал руками и восхищенно покачал головой:

- Выглядит будто настоящий!

Хайдаров улыбнулся, довольный высокой оценкой мастерства судового сварщика. Да и Гарик тоже порадовался - не зря он два дня парился в чреве машинного отделения.

- А ну-ка, живо доложи мне о доставленном на борт оружии! Чиф, переведи ему… - протиснулся к лейтенанту Джексон и принялся распоряжаться, словно он был самый главный на борту. - Сколько привез автоматов и патронов?

Обмундированный в новенький камуфляж, Джексон имел суровый и начальственно-внушительный вид, к тому же во время переговоров он сердито шевелил густыми черными усами и таращил злые глаза. Настоящий начальник: ни дать ни взять - генерал!

- Три а-ка и четыреста пятьдесят патронов, - отдал честь, рапортуя, араб, выложил один из автоматов на рабочий стол радиста и сделал пару шагов в сторону.

Гарри подхватил с палубы увесистый баул, забросил на стол и начал вынимать остальное содержимое, при этом громко бурча:

- Пошел бы он прочь, пес басурманский. Как хотите, а ему оружие не доверю! Не дай Бог, пристрелит кого…

- Гарри, ты чего бузишь? - удивился я столь агрессивному напору товарища. - Ведь это именно он, один из так не любимых тобою арабов, привез нам стволы и патроны…

- Привез - и молодец! И свободен! Он за это деньги наверняка получил от нашей фирмы немалые. Так что пусть теперь гуляет лесом!

Мастер с едва заметной усмешкой подмигнул мне и отправил лейтенанта в сопровождении боцмана завтракать в матросскую кают-компанию (прочие антипираты питались в офицерской).

Тем временем оставшиеся в рубке секьюрити принялись тщательно пересчитывать и протирать патроны, одновременно набивая ими пустые магазины.

- Протестируем? - предложил я, пристально глядя в глаза Мазурини. - Вдруг араб нам патроны вареные подсунул.

- Почему бы и нет… - согласился Джексон и отправился в каюту Хайдарова, доложить о желании провести учебные стрельбы.

Капитан без колебаний дал согласие, ему и самому хотелось пострелять - вспомнить солдатскую службу в погранвойсках.

Груженный нефтью танкер в этот момент уже давал полный ход, чуть более одиннадцати узлов, - стрельбы предстояло провести в движении. Боцман обвязал веревкой ручку большой пустой пластиковой канистры и швырнул «мишень» за борт. Вначале антипираты сами поупражнялись, потом Джексон сделал широкий жест и дал пострелять мастеру из своего ствола. Синяя емкость поначалу резво прыгала в волнах, то слегка окунаясь в воду, то выпрыгивая метра на полтора вверх и вновь опускаясь, но после нескольких попаданий заполнилась водой и полностью погрузилась в море.

Боцман и матрос напряглись и втащили канистру на корму, все свободные от вахты бросились смотреть на результат пристрелки.

Движущаяся мишень была поражена пять раз - довольно неплохой результат, учитывая ее прыгучесть и подвижность.

- Хорошие стволы! - сделал глубокомысленное заключение Джексон.

- Китайское барахло! Ширпотреб! - парировал Гарри и продолжил тоном, не терпящим возражений: - Но раз иного нет, то я себе ствол уже выбрал по руке.

Мне было все равно: было бы что делить, из-за чего спорить - все стволы старые и слегка ржавые. И Джексон не стал возражать против выбора опера.

Тогда ворчун Гарри снова принялся за разборку и чистку приглянувшегося ему оружия и внес рацпредложение:

- Надо бы наклеить люминесцентные бумажки на мушки, чтобы ночью было удобно стрелять.

- Где их взять? - не понял Джексон.

- Со световых судовых табличек…

Экс-полковник невнятно пробурчал неразборчивое ругательство и принялся командовать, желая напомнить, кто тут главный:

- Никакой самодеятельности! Итак, даю установку на ведение боевых действий! По тревоге Волженин занимает оборону на правом крыле, Григоренко - на левом, а я в рубке возле радара - слежу за приближением потенциальных пиратских объектов. В случае нападения мы вместе с арабским лейтенантом выдвигаемся на крылья…

- Не буду я стоять приметной мишенью на этом дурацком крыле! - возразил как отрезал Гарри. - Хочешь - сам маячь тут под пулями, если так хочешь! А я лучше побегу на бак и буду вести огонь оттуда! Подальше от вашего дружка-араба. Я уже и лежку себе там приготовил…

Мазурини непонимающе уставился на бывшего оперативника.

- Стоп! Ты разве не понял? Какая лежанка? Я же сказал, твое левое крыло с полукруговым сектором огня!

- Не лежанка - лежка! Это ты не понял! - вскипел Гарри. - Нас тут перестреляют, как куропаток, стоит пиратам проникнуть на палубу. Головы поднять не сможешь - надо иметь запасной рубеж! А пока они будут вами заниматься, я их с тылу перещелкаю! Короче говоря, хватаю свой автомат - тот, что со штыком, спальник, три магазина - и мчусь на бак!

- Я - командир! И тебе приказываю!..

- Говно ты, а не командир, - вскипел бывший мент. - И клал я на твой приказ!

Мазурини сжал кулаки и резко надвинулся на Гарика.

- Что ты сказал, майор!!!

- Что слышал… - с ледяным спокойствием ответил бывший опер, поднялся во весь рост, уперся взглядом наглых холодных немигающих глаз в глаза Джексона и завис своим квадратным подбородком над его сломанной переносицей. - Я давно не майор, а пенсионер. И ты давно не полковник! И твои приказы для меня пустой звук. Хочешь разобраться? Рискни здоровьем, чмошник. Я таких, как ты, полковников в молодости часто петушил…

Джексон опешил, растерялся, сделал шаг назад, с минуту напряженно и оценивающе смотрел в глаза противнику, затем, не выдержав этих нервных неприязненных гляделок, заскрежетал зубами, резко сорвался с места и бросился прочь с мостика в сторону своей каюты.

- Опять спрятался! Сбежал! Еще одно слово, и я бы ему нос и челюсть сломал, - потирая кулаки, торжествуя, заявил Гарри. - Я же говорил, что он гнида! Плесень. Я его сразу раскусил. Какая же мерзкая сволочь…

- Зачем ты обостряешь отношения? - попытался я сгладить неприятную ситуацию. - Нам, вполне возможно, предстоит вместе отбиваться от пиратов…

- И что? Уверяю тебя, Костя, в случае опасности Джексон нас сдаст. Ты как хочешь - можешь оставаться на своем крыле, а я побегу на бак, там мне без него будет спокойнее. И под прикрытием брашпиля буду в уверенности, что никто мне в спину не выстрелит...

Меня даже передернуло от мысли, в какую «теплую» компанию я угодил. Нарочно не придумаешь! Команда, с которой мне предстояло несколько недель работать, состоит из двух неадекватных людей. И какие же подобрались редкостные кадры в одном месте: один - злобный и нервный неврастеник, настоящий придурок, второй - клинический идиот, псих и шизофреник! Вот это я попал…

Утром радист принес очередной телекс, полученный из центра по борьбе с пиратством:

«…12 января днем датский сухогруз “Леопард” подвергся нападению пиратов в Аденском заливе. Похищен экипаж, состоящий из шести человек…».

Начальник радиостанции Вячеслав затравленно смотрел на нас, ожидая ответа. Мы по очереди прочитали текст, переглянулись и дружно промолчали. Внезапно второй помощник нервно сказал:

- Куда же мы идем? В самое скопление пиратов! Какого черта я согласился отправиться в этот рейс? Сидел бы себе спокойно в Мурманске…

- Парни! Вы сами сделали свой выбор, - пробурчал Джексон. - Кого теперь винить? От нас-то чего хотите?

- Вы сумеете отбиться? У меня трое детей!

- Слава, не переживай… Конечно, отобьемся! - заверил я. - Ешь спокойно манную кашу и пей кипяченое молоко. С нами не пропадешь!

Радист побрел к столу капитана с телеграммой в руке, что-то бормоча под нос, а я вернулся к поглощению порции яичницы, и лицо мое вымученно излучало оптимизм. Для успокоения экипажа…

Оптимизмом-то я брызгал во все стороны, однако сам вовсе был не уверен в своих недавних заявлениях о положительном исходе похода, тем более меня не устраивали напарники, навязанные Алексом.

«Эх! Сейчас бы сюда товарищей по рейдовому батальону с той моей афганской войны - тогда я был бы уверен и за фланги, и за тыл!»

/Скоротечная схватка

Ночью танкер прошел через тот самый, знакомый из школьной программы по географии Баб-эль-Мандебский пролив, но прежде не виданный в реальности.

Вошли в Аденский залив. Жаль, но самого пролива я так и не увидел - ночь была безлунной и ветреной. Только смутные очертания берегов, да контур на электронной карте. Зато за четыре часа вахты я намотал примерно километров пять, ни на минуту не присев, метался с правого крыла на левое и обратно, тревожно вглядываясь в угрожающую черноту моря. Ноги и голова после вахты гудели. Устал чертовски, едва коснулся щекой подушки - словно провалился в пустоту.

Но ненадолго. Стоило мне заснуть, как началось что-то невероятное. Безмерно уставший, я сразу не понял, что к чему: громко и протяжно загудел мощный ревун, внутренние помещения наполнились топотом, на палубах стоял шум и гам.

Прищурив глаза, я поднял голову - храпящего тела «Грязного Гарри» на соседней койке не было. И верно, ведь он должен был с утра находиться на вахте. Сквозь шторки в иллюминатор пробивались первые лучи солнца. Раздался резкий звонок телефона. Снял трубку.

- Ты оглох? Тревога! - громко проорал Джексон. - Нападение на танкер! Бегом на мостик!

Торопливо влез в шорты, схватил майку, сунул ноги в сандалии и бросился к выходу. Прыгая через две ступени трапов, поднялся на мостик. В рубке стояла напряженная тишина, изредка прерываемая резкими отрывистыми командами капитана Хайдарова матросу за штурвалом и вахтенному помощнику:

- Право на борт! Лево на борт - пятнадцать! Теперь штурвал вправо - десять градусов! Курс сто шестьдесят! Самый полный ход! Теперь опять лево руля - десять!

Я огляделся. Обстановка складывалась крайне неприятная: Джексон замер с автоматом на левом крыле, лейтенант Мохаммед - на правом, оба пристально следили за приближающимися к танкеру моторными лодками. Досадно, но я не нашел своего ствола, да и Гарик в рубке тоже отсутствовал. Впрочем, автомат-то отыскался быстро - он оказался у взволнованного мастера, который судорожно вцепился руками в приклад и цевье.

Я подошел к Хайдарову и вежливо, но решительно потребовал свое оружие:

- Мастер, отдай ствол! Наше дело стрелять, ваше - рулить!..

Ринат окинул меня ледяным взглядом, но сопротивляться не стал - вернул оружие. Тем временем напряженность на мостике все более нарастала. Громко ругаясь, Джексон заскочил в рубку, беспрерывно дергая затвор, - ему никак не удавалось дослать патрон в патронник.

- Да не дергай судорожно затвор! Сними с предохранителя… - посоветовал я ему.

- Цыц! Не учи ученого! - буркнул экс-полковник и продолжил свои тщетные усилия.

- Расслабься! Спокуха, Мэрф!

- Что?

- Это щютка из мультфильма… - буркнул я в ответ.

- Шуточки все шутим! - Лицо Джексона исказил гнев, и я, чтобы впустую свои нервы не тратить, поспешил на позицию согласно боевому расчету - на правое крыло.

«Да пошел он куда подальше - самоуверенный и раздражительный. Пусть сам управляется с автоматом, раз такой умный».

Выскочил из рубки, огляделся и укрылся за баррикадой из тяжеленных и толстых швартовых, так удачно сооруженной мною совместно с матросами.

«Сколько пота было пролито, но не зря - пригодилась! Хоть в этом Джексон оказался прав».

Выглянул из-за «бруствера». Далеко в море, разрезая волны, в сторону от танкера, уходила остроносая рыбацкая лодка. Хороший баркас - метров шесть в длину. Однако ходить на такой посудине в открытое море - самоубийство. Других опасных объектов по моему борту не было ни одного. Арабский лейтенант, приложив к глазам бинокль, внимательно осмотрел палубу. Требовательно щелкнув пальцами, я забрал у него оптику. На баке обнаружил пропавшего Гарри - тот лежал на подстилке, сверкая свежевыбритой лысой головой в лучах восходящего солнца, широко раскинув длинные ноги и целясь сквозь клюз куда-то вдаль.

Со стороны кормы снова показались юркие быстроходные лодки. Теперь их было уже четыре, и в каждой сидело по пять-шесть чернокожих «рыбаков». Постепенно танкер сближался с лодками.

Жестами я велел лейтенанту Мохаммеду переместиться на левое крыло - вдруг перепуганный и нервничающий Джексон так и не справится с заевшим затвором?

- Приготовились! Без команды огня не открывать, не провоцировать! - скомандовал мастер, высунувшись в открытый дверной проем. - Четыре цели идут с кормы и одна встречным курсом - в миле от нас…

Танкер и лодки расходились бортами примерно в двух кабельтовах.

Я поставил прицельную планку на двойку и направил ствол на «пассажиров» ближайшего баркаса.

Окончательно осмелевший Хайдаров забрал у меня бинокль и присел рядом, пристально вглядываясь в экипажи баркасов, чтобы определить, кто именно преследует танкер. Вскоре к нам примчался взвинченный Джексон.

- Мастер! Ну что там видно? Оружие у негров в лодках есть? Пираты это или рыбаки? Стреляем? - взбудоражил капитана скоростной очередью бестолковых и нервных вопросов экс-полковник, продолжая то и дело безуспешно передергивать затворную раму.

- Вот ведь зараза! Наверное, перекос патрона!

Мастер раздраженно отмахнулся от старого особиста.

- Отстань! Пока никакого оружия не вижу.

- А что видишь?

- Вижу нескольких негров!

- Ну и?.. Что за негры?

- Негры как негры! Хрен знает, кто они. Все одеты в штормовки. Возможно, автоматы спрятаны под плащами или замаскированы среди сетей в лодках.

- Что делаем?

- Ждем! Если сблизятся с нами еще метров на пятьдесят - дай короткую предупредительную очередь в воздух.

Увы, но лодки, все неотвратимее описывая круги, сближались с нашим судном. Я уже отчетливо видел черно-лиловые физиономии «рыбаков» и выбирал прицелом самую наглую, которая станет моей целью. Провел пару раз стволом от бака до мотора и примерился к самому тучному - к тому, что управлял двигателем головного баркаса.

- Очередь в воздух, вторую по курсу лодки, по воде! - скомандовал мастер. - Очередь ближе к носу: чтоб и услышали, и заметили. По людям не стрелять!

Хорошо, как прикажете! Выстрелил тремя одиночными, а затем, целясь по корпусу лодки, дал длинную очередь. Пули зарылись метрах в трех по ходу движения баркаса. Рулевой заметил стрельбу с танкера, а пассажиры - всплески на воде. В лодке энергично замахали руками, и шкипер резко отвернул влево. Повезло толстяку - верное принял решение. Оба баркаса по крутой дуге развернулись и ушли на запад.

Мастер метнулся на левый борт к лейтенанту, за ним, пригибаясь, вприпрыжку, поспешил и Джексон. Оттуда тоже послышались выстрелы. И с бака тявкнул «калаш». Лодка, что шла наперерез танкеру, тоже резко отвернула вправо - это Гарри не стал ждать команды (да как ему ее услышать при всем желании), пальнул длинной очередью по незваным гостям. Возможно, кого-то и задел.

Моряки и антипираты-секьюрити пристально вглядывались в бинокли, провожая уходящие в морской простор утлые суденышки. Тревожное ожидание продолжалось еще минут двадцать. Недавние налетчики постепенно растворились в просторах залива, колышущееся зыбкое марево из раскаленного воздуха и испарений окончательно скрыло пиратов или их разведчиков за горизонтом.

- Отбой тревоги! Экипажу разрешаю покинуть цитадель! - громко скомандовал по связи капитан. - Боцман! Отключить систему пожаротушения!

Вскоре на палубе появился долговязый боцман и засуетился, перекрывая вентили водяных пушек, брызгающих тонкими струйками после отключения насосов.

- Ну, слава Богу, отбились от нападения! - пробормотал мастер. - Или, вернее сказать, это была ложная тревога?

- Кто знает, может, и не ложная, - пожал я плечами. - Видимо, поняли, что мы вооружены, и уклонились от боя, пошли искать другую добычу. Мне так кажется… Думаю, это была проверка на наличие оружия…

Тем временем, бормоча проклятия, Джексон продолжал бороться с автоматом.

В конце концов он швырнул «калаш» на стол.

- Что за дьявол! Араб привез бракованный автомат. Сволочь! Заело, хоть ты тресни! И сошка не открывается…

Взяв в руки оружие, я спокойно снял с предохранителя, дослал патрон в патронник, отстегнул «рожок» и вновь передернул затвор, извлекая патрон.

- Ну не знаю, Джексон, это ты зря - нормальное оружие! Оклеветал вполне исправный «калашников». Без нервов надо! Спокойствие, только спокойствие…

Экс-полковник в недоумении уставился на несправедливо обвиненный автомат. Сам взял в руки, подергал зат­вор, бросил на стол.

- А почему тогда у меня минуту назад не вышло ни­чего?

- Нервы… - пожал я плечами. - Ты, видимо, вначале до конца не снял с предохранителя, а потом снова поставил на предохранитель и продолжил дергать затворную раму…

- Какие нервы! Они у меня, как канаты! - взбеленился Мазурини.

- А что ты называешь сошкой?

- Вот эту штуку! - ткнул Джексон пальцем в складывающийся приклад. - Сошка не откидывается!

- Приклад не откинулся? Сошка у крестьян…

В рубке кто-то прыснул, кто-то закашлялся, мастер хмыкнул.

- Да пошли вы все! И ладно! Война войной… я на зав­трак… - Старший нашей команды, как обычно, громко хлопнул дверью и покинул мостик, дав возможность морякам от души рассмеяться.

Нервная разрядка полезна…

/Очередной арабский друг

После завтрака мы с Гариком поднялись в рубку поболтать с вахтенным помощником и застали там нашего йеменца.

Лейтенант с важным видом бесцельно слонялся по рубке, заложив руки за спину, совал свой большой кривой мясистый нос во все дела - рассматривал, прислушивался, любопытствовал, расспрашивал. Капитан и помощник из вежливости изредка и коротко кое-что ему поясняли, но чаще отмахивались, ссылаясь на занятость, а Джексон с застывшей доброжелательной улыбкой на лице словно тень ходил за арабом следом.

Мы устроились на диване и стали наблюдать.

Экс-полковник сварил кофе и пригласил лейтенанта присоединиться. Союзники выпили по чашке, нежно воркуя друг с другом, почти на брудершафт. Джексон вел себя так, словно йеменец ему закадычный друг. В конце концов Мазурини уединился с Мохаммедом на дальнем краю крыла для каких-то переговоров-разговоров.

- Я же говорил, что Джексон крыса! - злорадно воскликнул Гарик, оценив подобное проявление народной дипломатии как явное предательство. - Видишь, как он с басурманином о чем-то торги ведет - явно нас сдает вместе с танкером. Пропадем ни за понюшку табака! Готовься, Костя, попасть в плен. Меня не проведешь - крыса, как есть крыса!

- Глупости болтаешь! У тебя измена и предательство, словно навязчивая идея. Шпиономания какая-то! - отмахивался я. - Ну как он нас может продать? Тем более что Джексон не в первый раз работает на босса и проверен в предыдущих походах.

- Тебе это доподлинно известно?

- Алекс сам мне сказал, да и Джексон тоже говорил.

- Все они говорят. Ты этого Алекса хорошо знаешь? Давно? Уверен в нем?

- Знаю через друзей! Он друг моего друга.

- А я верю лишь себе, своим глазам да ментовскому чутью! Ответь мне, раз ты так им веришь, - зачем араб ведет танкер к этому Ништуну? Я по карте смотрел - там лишь пустыня, практически граница между Йеменом и Оманом. Явно бандитские места…

Что я мог на это ответить? Я и сам недоумевал, зачем туда идем. И поэтому лишь пожал плечами. Откуда мне, рядовому бойцу-новобранцу, знать тайные замыслы верховного командования. Однако решил уточнить у Джексона, в чем дело, отчего вдруг столь резко изменился план похода.

Старший секьюрити насупился и даже прорычал:

- Лейтенант - скотина! Не желает идти с нами через океан. Говорит, мол, командование ему не велело покидать Аденский залив. Битый час уговаривал его - ни в какую! И оружие не хочет продать, заявляет: мы его получили лишь в аренду, только на переход до крайнего йеменского порта. Ну да ничего, я уже договорился с одним знакомым - будут нам и автоматы, и патроны.

Я с недоверием уставился на экс-полковника.

- Йеменец? Откуда у тебя знакомые арабы? Ты в этих местах служил? Агентура?

- Мы с одним парнишкой танкер охраняли в прошлом году. На Шри-Ланке на прощанье обменялись телефонами - нынче пригодился. Валид Халед уже должен быть с грузом в условленном месте…

...Мастер громко ругался и даже затопал ногами на Джексона, но делать было нечего - «Наталье» вновь пришлось сделать солидный крюк, сойти с курса, даже отклониться от коридора безопасности, чтобы войти в укромную бухту. В сумерках прибыли на рейд, и, пока маневрировали, окончательно стемнело. Машина работала на холостых оборотах - якорь отдавать не стали, танкер медленно дрейфовал вблизи береговой линии, примерно милях в десяти. Вскоре на радаре появилась точка, а с берега сообщили о выходе катера.

Действительно, слева по борту появились едва заметные сигнальные огни, а минут через тридцать вблизи нашего судна из темноты возник силуэт. Катер охраны приблизился, застопорил ход и тихо закачался на волнах, ударяясь о борт нашего нефтевоза.

Лейтенант сгреб в охапку свои автоматы, демонстративно запихал их в баул, следом сунул мешочек с патронами и подсумки с магазинами, забросил рюкзак с личными вещами за плечи, пробормотал на прощание что-то слащавое и был таков.

Матросы, осерчавшие на происки коварного и неуступчивого арабского офицера, все как один исчезли из поля зрения, и йеменцу пришлось самому тащить оба баула. Россияне ехидно подшучивали, наблюдая сверху, как коварный Мохаммед медленно бредет, сгорбившись под тяжкой ношей.

Боцман тем временем развил кипучую деятельность: спустил трап, бросил вниз веревку и втащил на палубу объемистую сумку, а по трапу на борт медленно взобрался тщедушного вида новый пассажир. Мохаммед сразу же устремился к гостю, и между арабами завязалась жаркая перебранка.

Лейтенант почти заставил прибывшего открыть неподъемный баул, сунул туда нос и, громко проверещав что-то угрожающее, схватил парня за грудки. Тощий араб оправдывался, громко визжа в ответ на своем, бабайском, однако шум довольно быстро прекратился, и басурмане, снизив тон, затеяли недолгие переговоры. Торг? Пререкания продолжались минут десять, а потом арабы пожали друг другу руки, обнялись, поцеловались, и лейтенант сошел с борта танкера.

- Костя! Я был, как всегда, прав: этот лейтенант - сволочь! Ну да ничего, пока он отвлекся, я у него втихаря спер двадцать два трассера, - злорадно поделился со мной Гарри.

- Зачем?! А если лейтенант заметит и поднимет шум?

- И пусть поднимает. Пока они разберутся, то да се, время пройдет - мы уже в открытое море уйдем: ищи нас свищи! Хотя вряд ли араб станет верещать - сам виноват, что прошляпил. А трассера нам пригодятся, я ими свои магазины снаряжу для целеуказания и половиной с тобой могу поделиться. Да и лишняя пара десятков патронов на длительном переходе через океан не помешает!..

Вскоре на мостик под ручку с очередным арабским гостем поднялся радостный Джексон.

- Знакомьтесь, друзья, - это Валид Халед! Мой боевой товарищ! Камрад!

Арапчонок пронзительно зыркнул в сторону русских секьюрити черными глазами-маслинами, приложил вежливо руку к груди и поздоровался, как он считал, по-русски:

- Зыдыраствуй, дырух!

Я не удержался и хмыкнул, однако вежливо пожал протянутую руку, а Гарик демонстративно отвернулся, пробормотав: «Шайтан тебе товарищ», и, слегка толкнув плечом нового охранника, вышел.

- Я - курить! - громко произнес, обернувшись в дверном проеме. - Можете пока друг друга обнюхивать и целовать…

Джексон подмигнул арабу, покрутил пальцем у виска и небрежно махнул рукой:

- Волженин, ты что-нибудь понимаешь? Что с ним?

Я неопределенно пожал плечами - что я мог сказать, такая уж мне подобралась странная компания: с прибабахами и с «тараканами» в голове.

Пока «Грязный Гарри» наслаждался курением, араб и Джексон на плохом английском поговорили за жизнь, обменялись новостями. Я пытался прислушиваться, но плохо понял их диалог.

Джексон продолжал выступать в роли радушного хозяина и, похлопывая Халеда по плечу, наконец громко произнес по-русски:

- Ладно, брат, располагайся, а мы пока оружие проверим и пересчитаем патроны…

Именно в этот момент Гарик вернулся из курительной комнаты и услышал последнюю фразу.

- Ого! Вот видишь, Костя, они уже братья! - пробурчал «Грязный Гарри». - Оба брата обрезанные, или пока только один?

Джексон презрительно покрутил пальцем у виска.

- Полковник, твой гнусный пальчик у виска я заметил. Учти! Могу его с корнем вырвать, - пригрозил бывший оперативник.

Обстановка вновь накалялась, и мне пришлось в очередной раз вмешаться, встать между ними и попытаться занять одну из враждующих сторон делом:

- Гарри, смотри-ка! А эти автоматы новее - не такие раздолбанные, как первая партия, и патронов много!

Отставной мент ничего не ответил, лишь, сердито засопев, быстро перещупал «калаши» и выхватил один - облюбовал для себя.

- Этот - мой! Я сейчас приклад подгоню по рукам, удлиню, тряпку намотаю, да мушку натру фосфором для ночной стрельбы…

- Хорошо, тогда мой вот этот, - согласился я с его выбором и взял себе оружие с примкнутым трехгранным китайским штыком.

Автоматов было всего три, и поэтому Джексон взял себе оставшийся - спорить не стал.

- Костя, я думаю, что арабу автомат по рангу не положен! Кто он на судне? Никто! Пошел в пень! Не верю азиатам. И ты не верь, - продолжал гнуть Гарри свою конфронтационную линию.

Полковник не на шутку разозлился:

- А как же ему нести вахту? Мы ведь по очереди будем стоять: четыре через двенадцать часов.

- Пусть стоит без ствола. Чуть что, шумнет - прибежим и отстреляемся… Или свой ствол сдавай ему в аренду. А почему за него переживаешь? Подозрительно мне твое поведение…

Джексон от досады чертыхнулся и ушел прочь в каюту, а Гарри, злорадствуя, произнес:

- Я же говорил, он за арабов! Увидишь, он и с пиратами заодно. Не вышло продать нас накануне Мохаммеду, так он тут же нашел себе другого напарника. Погляди, как он об этом сопляке печется. Больше, чем о нас. Попомни мои слова: Джексон - крыса!..

...В основном, за вычетом мелочей, жили мы с Гариком душа в душу, особо не мешая друг другу в быту. Конечно, меня смущали отдельные странности в поведении отставного милиционера - но все в пределах нормы. Гарри любил прихвастнуть, что написал в свое время сценарий для фильма. Правда, я этого фильма не видел. А еще, что он поймал несколько сотен наркокурьеров, уничтожил при задержании примерно столько же бандитов. Каждая история завершалась словами: шлепнул казаха-наркошу или нескольких казахов-наркоманов. Самая большая проблема - старый опер храпел во сне как сивый мерин. А уверял, что спит спокойно! Враль! Стоило мне вернуться с вахты во время его сна, уснуть было невозможно: из глотки Гарика вырывались душераздирающие стоны, хрипы, свист, бульканье. Приходилось расталкивать соседа крепкими тычками.

- А? Что? На пост? - вскакивал тот.

- Храпишь, блин! Повернись на бок!

Гарик поворачивался, но ненадолго, - следовало поторопиться уснуть, пока он не вернулся в исходное положение и не возобновил свои «трели».

Вечером, после двадцати одного часа, как правило, я заглядывал в кают-компанию, набирал хлеба и нарезку (копченая или соленая красная рыба, сыр, колбаса или ветчина), мы кипятили чай, и за бутербродами вели с Гариком разговоры за жизнь.

Джексон пронюхал про вечерние посиделки и стал забредать к нам на огонек, навязывая свое общество, обижался, что сами не заходим к нему и его не приглашаем в гости. Экс-полковник удивлялся, откуда у нас постоянно появляется еда, но я лишь усмехался.

- Уметь надо! Костя места знает… - как правило, уклончиво отвечал бывший опер.

Старший всякий раз подозрительно косился на меня, хмыкал и без приглашения усаживался за стол. Вот и в этот очередной визит незваный гость деловито намазал масло на три куска хлеба, придавил сыром, колбасой, куском рыбы, налил чай в стакан и щедро отсыпал четыре ложечки сахара.

- Наш экс-полковник детство в Одессе явно провел без сахара, - ухмыльнулся Гарик.

- Сахар мне необходим для здоровья!

Нахмурив брови, Джексон поведал мрачную историю своей молодости.

- Я ведь кем службу начинал?

- Подручным в камере пыток? - хохотнул Григоренко.

- Дуралей! - беззлобно ругнулся экс-полковник, уплетая первый бутерброд. - Я был ракетчиком, командиром расчета - перспективным офицером! И никаким особистом быть не собирался! Возможно, сейчас дослужился бы до генеральского звания…

- А я думал, что служба в чека - это призвание, состояние души,- не удержался я от едкой шуточки.

- Балбес! Мою карьеру прервала катастрофа. В семьдесят девятом году на стартовой площадке взорвалась экспериментальная ракета. Я со своей ротой в этот момент следовал на обед - мы успели уйти довольно далеко от места взрыва. А все, кто ракету во время взрыва обслуживал, погибли. Взрывная волна нас повалила с ног на подходе к лесу, но смертельно опасным был не сам взрыв, а токсичное облако паров ракетного топлива, накрывшее нас. Слышали про гептил?

Я кивнул: слышал.

- Кто шел в замыкании, умер быстро, кто в середине колонны - в госпитале. Я с первым взводом успел войти в лес, и деревья нас слегка прикрыли - спасли нам жизнь. Почти год лечился в госпиталях и санаториях, а потом меня списали из ракетных войск, по болезни. Едва не уволили подчистую, но мне повезло - нашлись добрые люди, пристроили…

Я сочувственно кивнул.

- Помотало меня по свету: Забайкалье, Сибирь, Поволжье, Закавказье. Сколько было забавных историй! Ты, Костя, записывай - в соавторы потом меня возьмешь! Вот, к примеру, был такой случай: служил я в районе Безречной, в Забайкальском военном округе и начальник политотдела нашей ракетной дивизии имел фамилию Беда. И любил полковник Беда шарахаться по общежитиям с проверками - вникал в быт подчиненных: кто с кем спит, кто с кем пьет… Сидим мы как-то за столом, пьем спирт, анекдоты травим, девки местные на коленях, тискаем их - они визжат. И вдруг громкий стук в дверь и крик: «Откройте! Что за безобразие у вас в комнате творится?». Мы чуть притихли, а наш гость, пехотный капитан Маркелов, известный пьяница и «залетчик», нет бы тоже промолчать, вдруг как гаркнет в ответ: «Чего надо? Кого черти принесли на ночь глядя? Кто там пришел?». А начальник политотдела важно поясняет как само собой разумеющееся: «Это я, Беда!». Маркелов хмыкнул и отвечает: «Да пошла ты на х…, беда! Нам и своего горя хватает!». Беда не ожидал такого ответа - его ведь все знают! Поначалу опешил, замялся, но потом вызвал патруль - взломали дверь. А мы уже успели по балкону этажом ниже спуститься - в комнате одни девки за столом сидят: курят, пьют и ржут, как дуры, над взбешенным Бедой…

...Ближе к полуночи Джексон забирался в офисную часть нашей каюты, усаживался за монитор и что-то моделировал на компьютере, мешая нам спать. И тогда мы с Гариком взяли за правило по очереди подшучивать над экс-полковником. Однажды, заглянув через его плечо, я увидел какие-то запутанные графики на мониторе и ехидно поинтересовался:

- Над чем колдуешь? Что за кривые линии?

- Программирую! Мне за это люди деньги платят. На Форексе с помощью этой программы люди деньги зарабатывают…

Я выразил сомнение, Джексон отмахнулся, мол, не умничай. Тогда я попросил Гарика шепнуть Джексону, как бы невзначай, что, когда тот выходил в туалет, я тайком сфотографировал с экрана все диаграммы и графики, - промышленный шпионаж!

Узнав о моих действиях, Джексон взбесился, закатил скандал:

- Мерзавцы! Демагоги!

Выдернул флешку, хлопнул дверью и убежал прочь, а мы в очередной раз от души повеселились…

Частенько во время моей вахты на мостике появлялся мастер пообщаться. Ринат расспрашивал о жизни, о военной службе, об афганской войне и, в свою очередь, делился воспоминаниями об армейской срочной службе, травил байки из морской жизни, я же украдкой записывал эти рассказы в блокнот.

Как-то мы завели разговоры о крупных морских катастрофах.

- Мастер, что можете сказать про гибель «Адмирала Нахимова»? Халатность? Грубое нарушение судовождения?

- Не люблю рассуждать о происшествиях, которые не знаю досконально, в деталях, одно могу сказать точно - вахтенные помощники были виноваты. Правильно посадили, за дело. У меня самого был неприятный случай, и я не то что сел бы - погибли бы все члены экипажа! В том контракте я впервые пошел капитаном на среднетоннажном танкере. Рейс был из Европы в Америку. Команда незнакомая, на судне иду впервые: нервничаю, все проверяю и перепроверяю - сплю часа три-четыре в сутки, не больше. И вот однажды ночью просыпаюсь, а на душе неспокойно, смотрю на часы - пять утра, вахта старпома. А мой монитор в каюте показывает опасное сближение с судном! Поднимаюсь на мостик и вижу ужасную картину - мчим на всех парах прямо в груженый газовоз, явно пытаемся пропороть ему бочину! Встречные орут по связи, нас вызывают, их штурман пытается понять, как ему расходиться. Старпома нигде нет, и сигнал об опасном сближении выключен! Я мигом к штурвалу, перехожу на ручное управление, выхожу на связь, с трудом, но расходимся. Наше счастье, иначе такой мощный факел полыхнул бы - из космоса, с Луны взрыв был бы виден! А где же чиф? Вглядываюсь в темноту - он в углу, с открытыми глазами на диванчике сидит и ни на что не реагирует. Растормошил. Не пьян? Нет - трезв. Бубнит что-то невнятное и несуразное. Мол, плохо стало - отключился. Когда понял, что могло произойти, - зарыдал. Взмолился: капитан, прости! Ладно, думаю, может быть, действительно человеку внезапно поплохело и он отключился. Прошло несколько ночей, на вахтах тишина, все в порядке, но на душе у меня тревожно. Однажды ночью опять поднимаюсь в рубку - та же картина: танкер на всех парах мчит по просторам Атлантического океана, а чиф сидит с открытыми глазами на диванчике в полной прострации. Может, какой наркотик принимал, может, галлюциноген? Или просто лунатик… Вновь молит понять и простить. Но зачем мне такое «счастье» на борту иметь? Списал этого старпома сразу по приходу в первый порт, а бывший капитан его тут же к себе забрал. И его, и буфетчицу.

У них давно какая-то странная компания сложилась - может, групповой секс?..

...Следующим утром помощник капитана по радио­электронике, а по-простому - радист, обрадовал нас новым тревожным сообщением: очередные нападения пиратов!

«…15 января поступил сигнал о нападении на южно-корейское судно “Sampo Jewelry” в Аравийском море. На судне 21 человек (индонезийцы, корейцы, мьянманцы).

17 января пираты захватили в Аденском заливе сухогруз “Eagle”с 24 членами экипажа. Нападение в 490 морских милях от порта Салаам в Омане.

20 января захвачен теплоход “Hoang Son San”…

22 января сомалийскими пиратами захвачен немецкий контейнеровоз “Beluga Nomination” со смешанным экипажем: польский капитан, два украинских, два русских и семь филиппинских моряков…»

Да это же случилось неподалеку от нашего курса! Капитан в ярости даже сломал черный карандаш.

- Ну, ты посмотри, что творят, мерзавцы! Каждый день нападения и захваты! Где сводная флотилия? Одна надежда на охрану! Верно я говорю, друзья?

Мы с Джексоном дружно закивали и заверили, что в случае чего будем биться не на жизнь, а на смерть, но отстоим судно.

Танкер «Наталья» пробирался через океанский простор тихим ходом, словно крадучись. Скорость заметно замедляла встречная волна, бившая в левую скулу. На утренней вахте Джексон поднялся на мостик, подошел к радару и, отметив скорость - семь узлов, развел руками и витиевато выругался:

- Дьявол! Что за муйня, твою мать! Почему так медленно идем? Какой му…ак управляет этим кораблем?

Проскрежетав последнюю фразу, экс-полковник оглядел присутствующих и едва не прикусил язык. Он сразу не заметил склонившихся над картой мастера и чифа и адресовал свой перл молодому третьему помощнику, но грубость прилетела как раз по адресу.

Жутко самолюбивый мастер был довольно молод для должности капитана такого большого танкера, однако к своим тридцати девяти годам имел уже около десяти контрактов управления крупными судами. Хайдаров побагровел, нахмурил брови, но его опередил чиф:

- Мистер Джексон! В чем проблема? Возьми весло и подгребай.

- Шутка! Юмора не понимаете? Возможно, я выразился чересчур грубо - просто не выспался после вахты, - стушевался Мазурини. - Машина гудит прямо под каютой, да и давление, видно, подскочило от этой тропической жары. Голова раскалывается, глаза болят.

- Тогда надо бы дома в валенках на печи сидеть, раз годы уже не те, - недобро усмехнулся мастер.

Так уж вышло, что они с Джексоном с первого дня не сумели найти общего языка - не сошлись характерами.

Экс-полковник вытащил меня на мостик и, оказавшись вдали от ушей экипажа, сурово зашипел:

- Ты почему не предупредил, что Хайдаров на мостике? Он ведь моих шуток не понимает.

- Это была шутка? А я тоже подумал, что ты всерьез,- усмехнулся я, в тайне порадовавшись оплошности бывшего особиста. - Кто знал, что у тебя на уме и что ты ляпнешь в следующую секунду…

- Конечно, шутка! Хотел побалагурить со штурманом - не заметил мастера!

- А где же твое чутье контрразведчика? И довольно странные шуточки у вас, господин полковник!

Джексон разозлился пуще прежнего:

- Отставить разговорчики!

- И не надо меня пытаться строить! Я не в армии. А тем более не стоит отвлекать от наблюдения за океаном.

С этими словами я забросил автомат за спину и направился в очередной обход крыльев по кругу, оставив полковника один на один со своей злобой.

И Гарри тоже продолжал чудить. Он оказался непримиримым националистом, я бы сказал даже, зоологическим расистом. Отставной опер бесконечно вспоминал истории из своей милицейской молодости, как боролся с наркоманами и гопниками, но все они в его рассказах оказывались казахами, узбеками, киргизами, уйгурами. Истории оканчивались уничтожением двух, трех, пяти, а порой и десятка нарушителей-азиатов.

- И вот, Костя, разряжаю я обойму в шестого урюка, а они продолжают наседать, - видно, обкуренные! - похвалялся как-то за обедом бывший опер, при этом громко причмокивая.

Джексон не выдержал и спросил:

- А ты часом не врешь? Убивал, убивал, убивал…

- Говну слово не давали, экс-полковник, - бурно среагировал «Грязный Гарри». - Я перестрелял за годы службы примерно полсотни чурок, а то и больше. Жаль, ты мне не попался вместе с ними - защитник азиатов!

После очередного кровавого и бредового рассказа Джексон отвел меня в сторону и спросил:

- Константин, а тебе не кажется, что наш бывший умом того… тронулся… Слишком много болтает о своих оперативных подвигах: того грохнул, этого стрельнул, третьего завалил. Ощущение создается от его многочисленных баек - в степях живых казахов не осталось.

- Да вы друг друга стоите! - усмехнулся я. - Ох, вляпался я - попал в компанию шизиков…

После вахты мы обычно плюхались в квадратную емкость с теплой забортной морской водой - пусть и слабое, но охлаждение организма, утомленного палящим солнцем. В этом «корыте» вполне спокойно могло разместиться три-четыре купальщика - в тесноте, да не в обиде, по крайней мере матросы так и делали. Я и сам неоднократно делил бассейн с доктором и боцманом. Но однажды арабский охранник пришел со слезами на глазах и пожаловался Джексону, что русский лысый секьюрити грубо выгнал его из воды и при этом громко бранился.

- Ты зачем прогнал парнишку из бассейна? - попробовал урезонить Гарика экс-полковник.

- А нечего поганить воду! Вначале белые люди купаются, лишь потом пусть плещется грязный араб и моет свои вонючие яйца.

- Ты расист!

- И не скрываю! - с радостью согласился Гарри и напыжился. - Я бы их всех вырезал под корень, вместе с защитниками…

Последние три дня похода экипаж пребывал в радостном возбуждении: все, от доктора и чифа до последнего матроса, обсуждали предстоящую закупку спиртного. Каждый член экипажа мог заказать в Сингапуре или литр виски, или два литра вина, или ящик пива. И эта дискуссия велась всюду: на мосту, в кают-компании, в курилке.

- Что заказываешь?

- А почему?

- А потому!

- А не лучше ли пива?

Прямо как дети! Видимо, истосковались за месяц по алкоголю…

Наконец двадцатидневный переход через океан подошел к концу. Танкер благополучно миновал Мальдивы и направился к Цейлону. В этот день пришли очередные сообщения о нападениях сомалийцев.

«…29 января захвачен танкер, следовавший курсом на Сингапур с грузом 55 тысяч тонн нефтепродуктов, в состав команды которого входят два гражданина России и трое граждан Украины…

29 января датский корабль “Esben Snare” обнаружил в шлюпке и спас двух моряков (граждане Украины и Филиппин) с захваченного пиратами сухогруза. Моряки двое суток провели в открытом море…»

Но нас эти происшествия больше не тревожили, «Наталья» была уже вне пределов досягаемости пиратов.

Джексон запросил берег, что делать с оружием. Ответ Алекса пришел более чем лаконичный - топить!

Топить так топить, наше дело маленькое. Но вначале можно использовать оружие по прямому назначению. Боцман обвязал концами большие пластиковые канистры, и под руководством мастера и экс-полковника провели стрельбы - утилизировали патроны, всю тысячу штук. Офицерский состав и матросы судна, по большей части не служившие в армии и не державшие прежде в руках автомата, с восторгом приняли участие в занятиях. А потом моряки долго фотографировались с оружием в разных позах. Покривлялись и побаловались на славу!

Как только потеха завершилась, Джексон велел немедленно уничтожить оружие, и не дай Бог кто-то попытается умыкнуть хоть один ствол для своих криминальных или охотничьих замыслов - немедленно будет составлен рапорт в пароходство! А такие предложения посыпались со всех сторон: продать, подарить…

- Не вздумайте поддаться на провокацию и выполнить просьбу - они попадутся, а нас потом затаскают в ФСБ.

Мы с Гарри произвели полную разборку автоматов и «запчасти» одну за другой вышвырнули в океан, зафиксировав это действо на видеокамеру. Эх, до чего жалко было топить исправное оружие! Моряки, наблюдавшие со стороны за нами, вслух громко сожалели об этом - каждый в душе мечтал привезти подобный «ствол» домой. Зачем? Ну как зачем?.. Для самообороны…

После того как танкер миновал Лаккадивские острова, мастер дал прощальный ужин. Кок притащил в офисную часть овнерской каюты закуски: салаты, колбасная и мясная нарезка, балык красной рыбы, фрукты и овощи, соки и кола. За большим овальным столом уселись капитан, старпом, второй помощник, доктор, радист, три охранника. Непьющего араба не позвали и стармеха в этот раз не пригласили - мастер успел крепко с ним поссориться за эти дни, выбирая оптимальный ход машины для экономии топлива.

Начали застолье с литровой бутылки виски, потом моряки выставили вторую, следом появилась третья. Анекдоты, шутки, байки. Хайдаров так разошелся, что выкатил из неприкосновенного запаса четвертую - последнюю. Ближе к двум часам ночи виски ушатало всех.

Утром ни я, ни Гарри на завтрак не пошли и, едва сумев открыть глаза, тяжко вздыхая, поползли к бассейну с прохладной водой, где встретились с умирающим Джексоном. Мы плескались и отмокали до самого обеда, потягивая баночное пиво, подаренное щедрым капитаном.

Прощальный обед был хорош: в тему - живительная окрошка. Но сдуру я съел еще крупную и жирную куриную ножку. Как оказалось, зря. Не успели мы прилечь на пять минут и передохнуть после окончания обеда, как с берега сообщили о выходе катера. Джексон, как обычно, засуетился, принялся орать и командовать. Что тут поделать - пора! Тяжело вздыхая и слегка пошатываясь, мы с Гариком устремились на палубу, подхватив свою объемистую поклажу.

Боцман опустил парадный трап, доложил о готовности. Свободная от работ и вахты часть экипажа сбежалась проводить своих защитников, состоялась короткая фотосессия на дорожку.

Опершись на леер, я взглянул вниз - голова слегка закружилась. Хотя высота борта не критична, но предстоял тридцатиметровый спуск по парадному трапу под углом сорок пять градусов. Если б это было вчера, я по нему спустился бы легко и просто, насвистывая или напевая, а сегодня…

Небольшое приземистое суденышко уже пристало к борту супертанкера, и они терлись друг о друга бортами, словно огромный кит и маленький детеныш. Ноги не вполне здоровых бойцов подгибались в коленях, громоздкие тяжелые баулы оттягивали руки и норовили раньше времени утянуть со скользкого трапа в плавно покачивающиеся глубокие изумрудные воды.

Выстроившиеся вдоль левого борта танкера матросы подшучивали, подбадривали, энергично свистели, махали руками, провожая охрану, с которой за время успешного перехода успели сдружиться. Мы помахали в ответ и прокричали слова прощания. Ну, вот и все…

/Первое свидание со Шри-Ланкой

Темнокожий пограничник встретил группу возле трапа, забрал паспорта, сверился по списку и сразу вернул документы. После этих коротких формальностей катер дал газу и рванул к едва видимой на горизонте кромке берега. Я отошел чуть в сторону и принялся щелкать фотокамерой, ловя в объектив «Наталью», удаляющуюся с каждой минутой.

Хмурый Джексон решал какие-то вопросы с ланкийцами, а Гарри, едва оказавшись в зоне свободного курения, с наслаждением затянулся едкой сигаретой и даже угостил Валида Халеда.

Что это с ним случилось? Заболел? Да никак он в душе добряк?!

Громадный танкер дал протяжный гудок, сдвинулся с места и медленно направился на восток. Теперь, лишившись защиты его гигантского борта, наш катерок попал в полную зависимость волн. Пассажиры и матросы крепко вцепились в поручень.

Тощий темнокожий автоматчик дружелюбно подмигнул мне и с радостью согласился позировать. О! Экзотическая фотомодель! Щелкнул объективом раз, другой, третий… Пару кадров с одним, потом с другим, потом встал между ними и новый кадр…

Постепенно катер набрал ход, нос равномерно врезался в волны, брызги соленой воды стали захлестывать корму и окатывать бойцов с ног до головы. И тут мучающиеся похмельем антипираты вкусили все прелести качки в маленькой посудине на хорошей волне: начались бортовая и одновременно килевая качки. Кусок курицы несколько раз попытался покинуть желудок, но неимоверными усилиями я сумел удержать его в себе. Спас все тот же дружелюбный автоматчик, угостивший пассажиров «колой». Вроде бы этот напиток вредная для здоровья дрянь, однако - удивительное дело - полегчало.

Катер подбирал не только нас: пограничники завернули еще к одному танкеру, потом к сухогрузу, сняли с них моряков - японца и поляка. Наконец, после двух часов болтанки и борьбы с волнами, показался долгожданный берег.

Пограничное суденышко сбросило скорость и не спеша вошло в тихую бухту, обрамленную по периметру многочисленными высокими пальмами.

Порт размерами разочаровал - всего два пирса. Возле одного пришвартовались грузовое судно водоизмещением примерно три тысячи тонн и океанский буксир, а пять пограничных катеров да десяток прогулочных яхт теснились у пассажирского причала. Чуть в стороне от этой маломерной флотилии стоял небольшой военный корабль, ощетинившийся в разные стороны двумя пушками и двумя пулеметами. Несколько десятков рыбацких утлых суденышек облепили необустроенную часть лагуны.

Вот и весь порт Галле…

Наконец-то наступил финиш слегка затянувшегося антипиратского похода. Едва группа охраны ступила на землю экзотической республики Шри-Ланка, как нас повели по инстанциям, передавали, словно по рукам: таможня, постгард, полиция. Я с интересом осматривался. Портовые сооружения напоминали осажденную крепость: всюду доты и капониры, у въездных ворот БТР, напротив таможни блокпост с автоматчиком наизготовку у амбразуры. Чуть в стороне еще один капонир с пулеметчиком, на КПП мельтешат пять военных с винтовками и автоматами - отзвуки недавно завершившейся почти двадцатилетней гражданской войны центральной власти и сепаратистских отрядов «Тигры освобождения Тамил-Илама».

«Туристы» присматривались и принюхивались. Какое обилие сочной вечнозеленой растительности! А какой насыщенный воздух! И необыкновенное благоухание множества душистых цветов!

Под ближайшей пальмой я заметил рыжую тощую собаку. Дохлая? Да нет, вроде дышит - просто дремлет! Мимо спящей лениво просеменили еще три такой же масти и такие же тощие - брели по своим собачьим делам, высунув длинные розовые языки. Выходит, жарко не только нам! Из куста выполз облезлый рыжий котенок, мяукнул, качаясь на тощих лапах, приблизился и попытался потереться о мой шлепанец.

Я торопливо отдернул ногу - мало ли чем они тут бо­леют?

«Любопытно, и чего все зверье тут тощее? Голодают? Или местному зверью в тропиках просто-напросто жирком запасаться нет нужды? А рыжей масти все они почему?..»

Яркое солнце нестерпимо припекало, в небе ни тучки. Если такая жара в конце января, то каково русскому человеку жить здесь в мае? А влажность! Воздух буквально дрожал и струился, обтекая нас, рубашка и шорты моментально промокли.

Толстый меланхоличный таможенный чиновник нехотя осмотрел вещи, лениво махнул рукой русским - свободны. Пристал к арабу - лишний блок сигарет в рюкзаке! Хорошо, что не автомат. Хотел отнять, но Джексон вступился за подопечного, и таможенник милостиво разрешил распечатать блок и раздать лишние пачки сигарет русской команде. Позже Валид Халед с трудом сумел забрать свои пять пачек у Гарри - тот ни в какую не хотел возвращать драгоценное дармовое курево.

По завершении необходимых формальностей мы отправились на праворульном микроавтобусе «Тойота» из порта в офис морского агентства. О! Да тут, как на всех островах и в бывших британских колониях, правостороннее движение! Надо запомнить и быть внимательнее, а то, неровен час, зазеваешься - собьют ненароком.

Я ни разу не бывал в подобных экзотических странах - лишь видел в кино и по телевизору в «Клубе кинопутешествий», поэтому с огромным любопытством глазел по сторонам, рассматривая жизнь тропического острова. Прежде я и не мечтал побывать на сказочном Цейлоне - острове чайных плантаций.

- Предлагаю заночевать в гостинице. С утра можем покупаться, потом прошвырнуться по магазинам, - уговаривал нас Джексон. - Возможно, босс подкинет нам еще один пароход на обратную дорогу. Позвоню и узнаю, есть ли следующий контракт…

Я наотрез отказался:

- Не могу! Ко мне приезжает друг - вместе два года воевали, давно не виделись. Все его документы у меня дома лежат - доверенность надо переоформить. Без меня никак. Да и на работу пора…

- И я хочу домой. Хватит, поплавали, - поддержал меня Гарри. - У женки день рождения скоро, да и быть в одной компании с этим мерзким арабом мне не по душе…

- И черт с вами! Проваливайте! - буркнул экс-полковник, рассердившись. - Упрашивать не стану - куплю вам билеты, и катитесь на все четыре стороны. А мы с Валидом подождем новый пароход.

Джексон поднялся на второй этаж, к старшему менеджеру агентства, долго созванивался с обеими столицами России - переговаривался с руководителями, а потом предложил младшим соратникам отправиться на рынок.

- Если хотите купить чай и экзотические подарки, то поспешите - Алекс вот-вот должен вам приобрести билеты. Вернетесь - и в аэропорт. А мы с йеменцем поедем ночевать в отель.

Гарри хмыкнул:

- Номер одноместный? Односпальный?

Джексон злобно зыркнул, хотел что-то ответить, но сдержался.

...Во время перехода на танкере Мазурини настойчиво рекламировал местную продукцию, показывая сувенирный магазинчик на своих фотографиях в компьютере, и я польстился на дешевые кожаные женские сумочки местного производства (опять рыжий цвет!). Мы с Гарри «загорелись» - захотели купить местный кожаный ширпотреб и помчались на рынок. С нами увязался и молодой арапчонок. Микроавтобус поплутал по переулкам и затормозил возле меняльной конторы - обменяли доллары на рупии. Увы, но рубли и тут не в почете.

Валид Халед долго покупал симку для телефона и задержал наш поход по лавочкам. Потолкались по магазинам, прошлись вдоль длинных торговых рядов, но ничего, кроме китайского барахла, не нашли. А этого ширпотреба и у нас дома навалом. В итоге польза от похода была одна - длительная фотосессия. Вначале сфотографировались у памятников местным вождям, потом под пальмами, в завершение - возле Будды и вернулись в офис с пустыми руками.

В помещении стояла тишина, лишь слегка жужжал кондиционер. Один сотрудник компании дремал у компьютера, второй лениво потягивал чай. Заслышав скрип двери, оба оглянулись, приветливо улыбнулись. Абориген, сидящий ближе к холодильнику, предложил «колу», сотрудник помоложе протянул ксерокопию какого-то документа и быстро залопотал. Ланкийское лялякаюшее, мурлыкающее и мякающее произношение на английском было непонятным - смысл английских слов плохо улавливался. Джексон в помещении отсутствовал, переспросить было не у кого. Самое досадное в этой ситуации было то, что вещи «тургруппы» остались заперты во втором автобусе и водитель тоже бродил неизвестно где. И что дальше делать? Где билет? Где деньги? И где же, наконец, этот треклятый Джексон?

- Куда ушел мистер Мазурини? - спросил я клерка на ломаном английском. Темнокожий тощий паренек натянуто улыбнулся и вновь протянул бумажки и паспорта.

- Плиз! Тикет! Авто - гоу аэропорт!

Он еще долго что-то лопотал, из всей его тарабарщины я уяснил, что мистер Джексон сел на «тук-тук» (местный мотороллер, приспособленный под перевозки - типа такси для бедных) и уехал в отель.

Я попытался вновь растолковать агенту, что у нас нет ни денег, ни билетов, но клерк лишь улыбался и совал в руки все те же бумажки.

Наконец пришел старший менеджер. Развел руками и сказал, что не знает, где мистер Джексон, и предложил сейчас же выехать в Коломбо.

- Ноу мани! Ноу тикет! Ноу Джексон! Ноу аэропорт! - разозлился я не на шутку.

Ланкиец, горячась, вновь начал что-то пояснять. Ни слова не говорящий по-английски Гарри тупо смотрел то на менеджера, то на меня.

Я вновь пытался объяснить сотруднику, что без Джексона мы с места никуда не сдвинемся.

- Ай доунт андестенд! Ноу мани, ноу тикет, ноу Джексон…

Менеджер махнул рукой на упертых непонятливых русских и снова уселся за компьютер, главный агент покачал головой, загадочно улыбнулся и поднялся к себе в кабинет. Мы с товарищем по несчастью загрустили и вышли во двор.

- А давай поищем Джексона, - предложил Гарри.

- Где его искать в незнакомой стране?

- Остров маленький. Не иголка - найдется!

Я заглянул в салон второго микроавтобуса - внутри лежал весь наш багаж, сумка полковника валялась там же. Сделали вывод: по крайней мере нас еще не ограбили. Но где же предводитель?

- Вернется, гад! Никуда он от своего барахлишка не денется... - глубокомысленно изрек Гарри. - Нам бы на самолет не опоздать! Джексон что-то болтал про рейс в пять утра.

- Решено! Пройдусь по пляжу, пошарю по окрестностям, не мог он далеко уйти.

Долговязый Гарри, заметно сутулясь, шаркая тапочками, побрел по асфальту, а я попытался выйти на связь с боссами. Сделал несколько звонков - почти отчаялся: трубки руководства не отвечали.

Минут через сорок появился хмурый Гарик, ведя под руку счастливо хохочущего Мазурини. Оба на ходу пили пиво прямо из бутылок - из пакета торчали горлышки другой разнокалиберной тары. У меня зачесались кулаки - захотелось двинуть по этой наглой роже, но бывший мент заметил этот порыв в моих глазах и в корне пресек попытку.

- Погоди, Костян, дай нам выбраться отседова, а дома мы с ним разберемся - все припомним…

Экс-полковник стоял под цветущим кустом, ссал на угол, попутно весело о чем-то болтая со своим молодым арабчонком.

- Эй, дезертиры! Не передумали дезертировать? Задержитесь на острове? - спросил он развязным тоном. - Может быть, завтра мистер Алекс нас посадит в обратный рейс. Он обмолвился об украинском балкере…

- Нет, спасибо, только домой, - буркнул я недружелюбно. - Ты почему нас бросил? Где наши билеты?

Джексон нагло ухмыльнулся в ответ и громко заявил:

- Я вам не нянька. По сто баксов выдал вам? Выдал! Могу от щедрот души еще по сотне накинуть на дорогу из Москвы.

- А до Москвы нам как? Пешком прикажешь доби­раться?

- Я же вам оставил электронный билет!

- Тебя сам черт не поймет! Я думал, за него надо наличными оплачивать, - ты ведь сам говорил давеча.

- Ситуация изменилась! - ухмыльнулся Джексон. - Алекс расчеты провел по безналу.

Экс-полковник начал что-то горячо обсуждать с вышедшим во двор агентом, а мы с ментом отошли в сторонку.

- Уважаю! Профи! Ты настоящий опер. Где нашел мерзавца?

- Опыт не пропьешь! - хохотнул поддатый Гарик. - Я прошелся вправо - пусто, вернулся, двинулся влево, вижу - сидит голубчик в кафе на берегу океана в окружении аборигенов, пивом всех угощает. Болтает какую-то чепуху, а черномазые что-то от него требуют, и один уже в карман пытается залезть и деньги стащить. Я - хвать за руку, он, падла, как заверещит - и ходу от стола в кусты! Спас я наши денежки!

- Молодец! Давай все же накостыляем ему на про­щание?

- Арестуют! Как пить дать, упекут в местную кутузку за драку. Не стоит сейчас с ним связываться. Мстить будем дома...

Джексон с хмурым видом вернулся к поджидавшим его секьюрити.

- Всю малину испортили! Из-за вас, упрямцев, и меня, и араба тоже отправляют в Коломбо. Поселят в отель, пока обстановка не прояснится. Ладно, давайте грузиться…

Я решительно забрал из рук экс-полковника пакет и обнаружил там пять пивных и две литровые бутылки джина ланкийского производства.

- «Леон» - отличное пиво! Рекомендую, попробуй, - принялся нахваливать Джексон, откупорил бутылку и протянул мне.

Пиво действительно оказалось неплохим и освежило, правда, учитывая влажный и душный воздух, выпитый прохладный напиток почти сразу вышел липким потом. Рубашка в очередной раз промокла насквозь.

Погрузились в машину, тронулись. В пакете оказались и пластиковые стаканчики и какая-то закуска типа шавермы, только местного тропического производства, потому жутко перченая.

- Острая, зараза! - охнул я и быстро залил перец второй половиной бутылки «Леона».

Джексон заметно захмелел, хвастливо болтал, травил байки, анекдоты, беспрерывно хохотал. Дед Мазай, блин!

Завидев светящуюся витрину и разноцветную вывеску с фонариками, экс-полковник громко заорал - велел водителю остановиться у небольшого супермаркета.

- Набьем брюхо местными фруктами! Угощаю!

С видом бывалого сутенера или жиголо, пьяно и развязно ухмыляясь, экс-полковник принялся недвусмысленно и гнусновато подмигивать страшненьким на вид молодым аборигенкам, поймав тех на выходе из магазина. Девицы с визгом ринулись кто куда. Захмелевший Джексон вновь громко захохотал.

- Заметут нас, как пить дать, заметут в полицию! - обреченно простонал я, оценивая ситуацию, будучи самым трезвым в компании.

В магазинчике и с лотков уличных торговцев Джексон набрал в пакет плоды манго, кокосы, бананы, две пачки соков для запивки.

К счастью, никто не потерялся, не отстал - и то хорошо. Сели в микроавтобус и продолжили пить. Я лишь чуть продегустировал, плеснув местного джина на дно стакана, пригубил, сильно разбавив его кокосовым молоком. Захотел повторить, но Гарик воспротивился:

- Ты должен доставить меня домой живым и невредимым! Будь добр, оставайся трезв!

- Эх! Ну да ладно, обойдусь пивом, - с сожалением промямлил я - экзотический напиток мне пришелся по вкусу.

Пиво тоже было вполне «съедобно», хотя и в нестандартной таре по нашим меркам - шестьсот миллилитров. Пинта? Видимо, опять тому причиной английские колонизаторы.

Дорога была узкой и загруженной транспортом: мопеды, велосипеды, «барбухайки». До столицы тащились почти пять часов. Где-то на подъезде к дальним окраинам Коломбо пиво попросилось наружу. А куда? А где? Деревенька лепится к деревеньке, и всюду снуют люди в шортах и майках, люди в сари, люди полуголые, мчат во все стороны «тук-туки» да старенькие авто, а едва приметишь промежуток в череде населенных пунктов, как оказывается, что рядом или буддистская пагода, или мусульманская молельня, или христианская часовня. Ну как облегчиться в этом столпотворении религиозных святынь страдальцам? Наконец заметили прогал между селениями с выходом к берегу моря. И никаких святынь поблизости.

- Стоп, иноземец! Пис-пис! - взвыл Джексон. - Я сейчас лопну!

- Тохта паровоз! - заорал водителю Гарри.

Водитель испуганно оглянулся на нас, машина резко взвизгнула тормозами и приткнулась к обочине. Экс-полковник, которому больше всех приспичило, стремительно выскочил из салона и едва не попал под колеса встречной машины - забыл про движение на острове на английский манер. Эк его прижало!

Мы с Гариком оценили и отметили промашку товарища - перебежали, оглядываясь в правильную сторону. Перемахнули насыпь и рельсы железной дороги - дружно облюбовали одинокую пальму. О счастье!..

Поспешили назад и… едва не попали под поезд.

А ведь несколько минут назад дорога была пуста, как вдруг откуда ни возьмись - пассажирский пригородный состав. Еле-еле успели отскочить. Пара секунд промедления, и поезд раскатал бы нас в бифштекс!

Замерли возле железнодорожного полотна, тяжело дыша и тупо таращась в мчащиеся мимо заполненные темнокожим людом вагоны. Аборигены через открытые настежь окна приветливо и дружелюбно махали руками и что-то весело кричали. Я вытер обильный пот со лба.

- С облегченьицем нас…

По приезде в Коломбо долго выбирали для Джексона подходящий отель: сначала машина остановилась перед входом в фешенебельный, где возле дверей замер статный швейцар с маршальскими эполетами. Вошли в холл и опешили от ярких витрин дорогих киосков: мраморные полы и стены, позолота на люстрах и канделябрах. Шик и блеск. Мазурини наотрез отказался селиться в этом дорогом пятизвездочном «Galadari».

- В этом «Галадари» жить не буду! - заверещал экс-полковник. - Босс вычтет из зарплаты большую часть суммы.

Агент что-то яростно вопил, хватал его за руки, но Джексон был неумолим и доказывал скудность бюджета фирмы. Агент изо всех сил делал вид, что ничего не понимает, мол, все уважаемые белые люди живут в этом отеле. Тогда старший команды закинул за спину рюкзак, выбежал из фойе на улицу и побрел пешком по узкой дороге, разглядывая вывески на домах, а прочие попутчики, словно свита несчастного короля в изгнании, побрели следом в темную душную ночь. Так некоторое время и брели мы, нещадно обливаясь потом и громко ругаясь. Чуть поодаль полз микроавтобус с сидящим в нем менеджером. Под прохладными воздушными потоками, струящимися из кондиционера, ему было гораздо легче.

Миновали «Хилтон», затем второй и третий отели поменьше и попроще. Но лишь в четвертом по счету цена проживания за сутки экс-полковника устроила. Джексон долго вел подсчеты на калькуляторе, переводя местные рупии в доллары и рубли, затем заказал один двухместный номер, и этой двусмысленностью вновь развеселил Гарри. Бывший оперативник заговорщицки подмигнул мне и прошептал на ухо:

- Я же говорил! Я был прав. Он не только крыса, он еще и педик! Не зря они с арабом всю дорогу обнимались. Заметил? Номер на двоих…

Эх, Гарри! Маниакальный синдром?

Наскоро простились. Мазурини совсем развезло, и он от щедрот выделил нам на дорогу еще по сто баксов.

- На пиво… - буркнул старший, а затем, сильно пошатываясь и крепко держась за Валида Халеда, вернулся на ресепшен.

Мы с Гарри вновь забрались в прохладный микроавтобус, подвезли сотрудника агентства до его утопающего в зелени небольшого белоснежного домика, и лишь после этого водитель повез нас в аэропорт. Времени было предостаточно, до вылета оставалось еще четыре часа - успевали.

Столичный аэропорт поразил своим колоритом. Разноязычные, разноплеменные, разнорасовые толпы людей отправлялись из Коломбо во все стороны мира. Один за другим с ревом во мраке южной тропической ночи взлетали гигантские лайнеры и, прорезая черное небо, устремлялись в пункты назначения.

Я подумал было, что на этом трудности завершились, но нет, они лишь только начались. Крепко подпивший куряка Гарик не мог удержаться, чтобы не помахорить и десяти минут, попросил последить за вещами и, широко шагая своими ногами-ходулями, сиганул в сторону туалета. Но вскоре вернулся в крайне удрученном состоянии.

- Что случилось?

- Беспредел! В этом аэропорту нигде нельзя курить! Только в курительных комнатах. А эти комнаты где-то там… - Гарри неопределенно махнул рукой. - И добраться до них можно, лишь после прохождения регистрации. Я спросил у туалетного работника: где можно «смокинг», он говорит «плиз». Закурил, спросил жестами - куда пепел стряхивать? Снова «плиз» и протягивает ладонь… Ну, само собой, стряхнул пепел в эту ладонь. Стою, кайфую - чувствую себя белым набобом. Наконец-то свершилось! Я - господин! Покурил, а он пальцем тычет в вывеску: курить нельзя - штраф! И потребовал с меня за услуги десять долларов.

- Отдал?

- Конечно, заплатил! Куда деваться, я ведь стряхивал пепел… ему в руку.

Без особых приключений прошли регистрацию и поспешили в магазин «Duty Free» - набрали напитков: джин «Beefeater», ром «Bacardi», ликер «Campari», виски «Jameson», на остаток рупий- сувениров. И бегом на борт самолета.

Снова повезло - можно было расслабиться: солидная арабская авиакомпания бесплатно угощала пассажиров алкоголем. Немного употребили, подремали, повторили, потом еще и еще. Прилетели в точку пересадки, быстрая пробежка и новый самолет. Снова и снова выпили - дорвались до бесплатного. Гарика развело, стал нести чушь, ругаться, и я еле-еле утихомирил попутчика.

Приземлились в аэропорту Абу-Даби. Увы! Прямой рейс на Москву отменили, и нас закинули на пополнение рейса в Доху, столицу Катара. Новая страна и новый шикарный аэропорт. Погуляли по аэровокзалу, осмотрели магазинчики - город виднелся вдали.

Доху-я-видел!

А потом - наконец-то Родина!

Москва и далее Питер.

За двое суток все же добрались…

После первого утомительного похода я твердо решил для себя: больше с незнакомыми и случайными попутчиками в подобные опасные рейсы не ходить!

/Переход Суворова через Индийский океан

Через пару дней Алекс назначил встречу на одной из пригородных автострад. Припарковал к обочине свой новенький «Dodge», выдал заранее оговоренную зарплату на меня и Гарика. Выслушав доклад и короткий рассказ о приключениях в море и на суше, недоверчиво хмыкнул, заявив, что Джексон обрисовал картину похода на «Наталье» несколько в ином свете.

- Можешь переспросить, как все на самом деле было, у Гарика. Получишь независимый третий рассказ. Хотя, откровенно говоря, и с этим бывшим ментом я впредь никуда не поеду. Как нет у меня никакого желания работать с твоим Джексоном, - потенциальный алкаш! И не обвиняй меня в плохой работе!

- Не нагоняй волну! Чего ты шумишь? Никто тебя ни в чем не обвиняет…

Босс потребовал лишь четкого ответа: готов ли я после первого боевого «крещения» продолжать работу и повторить поход.

- Готов! Но с надежными людьми. Да и денег за работу хорошо бы больше… Посуточно! Можно переход совершить за двенадцать дней, а мы ползли - двадцать. Но зарплата в итоге за рейс та же. Несправедливо!

Алекс помялся и выдавил нехотя:

- Хорошо! Подбирай команду, подтягивай бойцов - желательно, ветеранов, понюхавших пороха на войне…

Яркин обратился как раз по адресу - у меня в городе и области было много знакомых с боевым опытом: с кем-то вместе воевал, с кем-то подружились после.

В тот же вечер я обзвонил десяток приятелей и практически от всех получил отказ типа такого: а на кой нам это, под старость лет искать на жопу приключений?

Лучший друг Игорек откровенно заявил, что сотку баксов в день он и дома, особо не напрягаясь, зарабатывает. С трудом, но удалось сговориться с тремя ветеранами.

Первой жертвой обольщения дальними морскими походами стал однополчанин Миша - Майкл Анисимов. Этот старый служака в Афгане был прапорщиком в полковом оркестре, но под пенсию занесло на флот, и службу он закончил мичманом морской пехоты. О море он знал не понаслышке, правда, признался честно, на самом деле в морские походы не ходил, а защищал честь соединения в различных видах спорта: бокс, самбо, рукопашный бой. Бывший мичман выглядел старше своих пятидесяти лет и на вид казался суровым бывалым воином: крупная, до блеска выбритая голова, довольно потрепанное лицо (сломанный нос и многочисленные шрамы - следы боксерских поединков), но в компаниях ветеранов комплексовал - ведь на войне ему пострелять не довелось. Зато кандидат для похода что надо: некому запретить идти в море - холост уже в третий раз. Семья, с которой он недавно расстался, обитала в соседнем городе. От брака у него росла дочь-пятиклассница, деньги на оплату алиментов Майкл находил нерегулярно, с большим трудом, а бывшая жена постоянно угрожала судебными исками. Михаил недавно бросил пить - «подшился», но и занятия боксом тоже прекратил - в спортзал ходить стало не на что… Одолела мужика беспросветная тоска, в пустую холостяцкую квартиру вечерами возвращаться не хотелось, и работа тоже не держала - «вольный стрелок», от случая к случаю подрабатывал внештатным фотографом и репортером в нескольких малотиражных газетах. В городе Анисимова особо ничего не удерживало, кроме учебы на третьем курсе пединститута, так что он был готов на сто процентов к участию в любой авантюре. На мое предложение совершить морской поход отставной мичман, не раздумывая, согласился:

- Готов! Хоть завтра. Куда прибыть, командир?

- Жди приказа…

Вторым добровольцем записался мастер спорта по лыжам Вольдемар Лосев. В кругу спортсменов, ветеранов-афганцев и товарищей по работе он имел несколько приятельских прозвищ: Лось, Олень, Сохатый… В далеком прошлом - сержант-десантник, воевал механиком-водителем на самоходной артиллерийской установке «НОНА», и хотя сам Вольдемар в людей не целился и по ним не стрелял, но все же… Орудие Лосева за два года успело сделать несколько тысяч выстрелов, наверняка уничтожило много народа мирного и немирного - на всякой войне чаще погибают не солдаты, а гражданское население. И вот по окончании войны его замучили угрызения совести! После дембеля Вольдемара захлестнули бурным потоком несчастья: занялся бизнесом - кинули, и он на какое-то время запил, но спохватился. Однако, бросив пить, Лосев попал в лапы религиозной секты - ушлые сектанты ежемесячно выманивали десятину, а бизнесмены-приятели окончательно выставили его из фирмы. Так или иначе, «святоши» постепенно вытянули последние денежные накопления, и тогда жена, спасая будущую личную жизнь, подала на развод и обчистила. Разделили имущество по совести - забрала последнее, что не успели прибрать к рукам сектанты: магазин, дом, квартиру и новую машину, а Вольдемару остался лишь старенький микроавтобус. Даже сыновьям запретила общаться с голодранцем. В свете этих обстоятельств к сорока годам бедолага Лосев оказался «гол как сокол». И если личная жизнь постепенно стала налаживаться - женился вторично и был счастлив в браке, то финансы, как говорится, «пели романсы»: долги, кредиты. Чтобы поправить финансовое положение, Вольдемар тоже был готов рискнуть жизнью.

Третьим добровольцем стал Денис Суворов: в прошлом капитан-разведчик, а ныне пенсионер и инвалид войны. Правда, глядя на сорокапятилетнего Дениса, вряд ли кто всерьез поверит, что этот цветущий мужчина - инвалид: косая сажень в плечах, кулаки-кувалды, торс штангиста. Инвалидность (контузия и легкое ранение) не мешала трудиться и радоваться жизни , но с работой в последнее время возникли проблемы. Крепыш Денис как раз в эти дни оказался «на мели» - фирму замучили финансовые проблемы. И вдобавок супруга из-за отсутствия денег каждодневно пилила и поедом ела. Денис недоумевал, что за напасть такая навалилась, может, сглазил кто? Проблемы нарастали: фирму разорили недобросовестные посредники, товар увели по поддельным накладным, смежники выставили счета, над душой нависли судебные иски. Уж лучше в море, в гости к пиратам, чем в долговую тюрьму! Суворов спросил о расценках, простонал, почесал седую шевелюру, повздыхал… да и согласился.

Босс обрадовался вновь сформированной группе добровольцев - на неделе намечался контракт на сопровождение балкера и буксиров.

- Молодец, Костя, оперативно сработал! Объявляю благодарность!

- А в денежном эквиваленте?

- Шалишь, брат! Гондурас за так и копейки не платит!

- Причем тут Гондурас? - сказал я, хотя помнил,что фирма Яркина была зарегистрирована вовсе не в России, а в далеком офшорном Гондурасе. - Так сам заплати!

- И я из своего кармана - не стану. Заработаешь честным трудом. Еще и озолотишься...

Ну-ну… Старо предание. Когда и кто честным трудом озолотился? Назовите прецеденты.

Вскоре Яркин собрал на беседу бывших вояк в китайской забегаловке вблизи станции метро и выступил с многообещающей речью:

- Братцы! Излагаю наши и ваши примерные задачи. Главное дело фирмы - защита судов в океане от морских пиратов. Обычно проход в одну сторону - пятнадцать суток. Оклады: старшему в сутки - сто пятьдесят, бойцу - сто тридцать.

- Товарищ! Может, добавите чуток? Маловато будет, - попытался повысить расценки Вольдемар. - Долги замучили…

- Я не собес! Сколько могу, столько и плачу. Власть товарищей кончилась - капитализм на дворе. Кто не хочет, не держу и на аркане не тяну! Всегда найдутся другие желающие. В стране еще не преодолены окончательно последствия финансово-экономического кризиса…

Лосев уныло почесал затылок, тяжко вздохнул и кивнул, соглашаясь работать. И Суворов тоже особо не светился радостью от озвученной суммы суточных, но как тихушник по характеру тактично промолчал.

Алекс продолжил инструктаж:

- Завтра покупаю билеты на самолет, поэтому сдайте мне либо свои паспорта, либо ксероксы. Что надо взять в дорогу, вам скажет Волженин - он уже имеет опыт боевого похода. Итак, я помчался - дел много. Пока! Босс оплатил чай, собрал ксероксы документов и покинул кафе.

На несколько минут за столиком воцарилась напряженная тишина.

- Даже не пойму, правильно ли поступаю? Разумно ли ввязываться в эту авантюру… - наконец пробурчал Суворов, прервавший затянувшееся молчание. - Эх, жизнь… Ситуация вынуждает…

- У нас у всех сложные обстоятельства, - пожал плечами Майкл. - Босс ведь сказал - на аркане никого не тянут.

- Итак, до завтра! Утро вечера мудренее! Но отказаться от работы лучше сегодня, пока Алекс билеты не купил, чтобы потом не попасть на неустойку, - подвел я итоги встречи и, в свою очередь, попрощался с товарищами.

Вербовщиком я оказался непрофессиональным - с босса не получил ни рубля за «скальп» волонтера...

...Контракт в этот раз был не на одно судно - на целый караван, состоявший из трех буксиров, утлых суденышек метров по тридцать в длину, девять в ширину и с высотой бортов полтора метра. Но об этих грустных подробностях бойцы узнали уже в Суэце. Такие буксиры - мечта пи­рата!

В Египте нас дожидалась остальная часть команды: мой старый знакомый Джексон, протеже Вадика - омоновца и барда в душе, ветеран чеченской кампании, бывший ростовский мент Коля и два абрека из Дагестана. Абреки оказались тоже милиционерами, но, в отличие от Коли, действующими, и находились в отпуске, на заработках.

Блин, одни менты! Бывшие и действующие милиционеры прилетели ночным рейсом из столицы, а Джексон со своим неизменным спутником, арабом Валидом Халедом, накануне вернулся из очередного похода. Но арапчонка Алекс за ненадобностью отправил домой.

- А-а… Волженин, - без особой приязни в голосе поприветствовал меня Джексон, завидев в прибывшей питерской группе знакомое лицо. - Я думал, что уже не свидимся, крестничек.

- Ты ошибся! - фамильярно похлопал я экс-полковника по плечу.

- Чтобы не было недомолвок - я старший всей команды, - буркнул бывший особист. - Идем тремя группами, но общим караваном.

- И в каком составе? Кто с кем идет?

- Сейчас распределю…

В свою команду Джексон взял абреков (ха, какая неожиданность!), на второй буксир определил молчунов - Суворова, Колю-мента и Майкла, а на третий - меня и Вольдемара. Олень радостно сиял и вертелся вокруг меня как более опытного товарища, искренне радовался, потому что опасался оказаться в группе с иноверцами - недолюбливал кавказцев.

Поход легким быть не обещал. Едва буксиры вышли из бухты, в борт по носу ударила волна. Я сразу загрустил - бытовые условия на буксире не шли ни в какое сравнение с комфортом на супертанкере. Экипаж «Сибиряка» состоял из девяти человек, и на всех было шесть кают. Одну каюту выделили охране. Койка на двоих - либо спать по очереди, либо одному отправляться на корму. Я предпочел душной каюте свежий воздух, но позже оказалось, что по большей части свежим воздухом там и не пахло - труба довольно сильно чадила.

Наш допотопный буксир замыкал караван. Две посудины были новой постройки, а наш «ковчег» - перекупленный утиль из Европы. Движок «Сибиряка» старенький, гораздо слабее, чем у «товарищей по несчастью»: троил, чихал, часто ломался и доставлял за время пройденного пути по Средиземноморью много неприятностей механикам и мотористу, чадящий арьергард заметно тормозил движение каравана. Постепенно два передних буксира начали удаляться и в конце концов совсем пропали из виду. Капитаны коротко посовещались в эфире, начальство торопило со сроками, решили: семеро одного не ждут, задержка в пути грозит компании большой неустойкой. Коллеги предложили «старичку» добираться самостоятельно.

Джексон сообщил мне, что автоматы получаем в Йемене, в Ходейде, как и в прошлый раз.

- Не дрейфь, братан! Схема отработанная: тебя контрабандисты сами найдут. Удачи!

Увы, но выходило, что предстояло чапать четыре дня безоружными по Красному морю, а потом и через весь океан - хоть и вооруженными, но в одиночестве…

Однако этого не случилось, не довелось испытать судьбу и идти «смертниками» к берегам далекой Индии: капитан с дедом обсудили сложившуюся ситуацию, распили литр водки, стармех спустился в машину и «доломал» движок.

- Лучше я спишусь с борта в Египте, чем в случае неудачи буду сидеть в сомалийском зиндане, как те ребята с буксира «Свитцер Корсаков»! - решительно заявил мастер.

Возможно, он был прав. Пару часов продрейфовали в заливе, изображая ремонтные работы, потом вышли на связь с «большой землей» и развернулись на ремонт в Суэц. А для меня и Вольдемара этот поход окончился, так и не начавшись.

Утром агент купил обратные билеты и отправил нас в аэропорт. Это известие я воспринял философски, а вот Лосев был в панике - долги тяжким грузом давили на его скудный семейный бюджет. Неделю прошлялись по миру, а заработали всего пару сотен.

...Через три недели после завершения «учебного похода» раздался звонок - мобильник высветил номер Суворова. Я искренне обрадовался известию о возвращении товарища живым и невредимым, через пять минут мы уже пожимали друг другу руки. Я засыпал соседа градом вопросов:

- Почему так долго шли? Что случилось - ломались? Нападали? Как прошел поход? Было что опасного? Я уже отчаялся вновь встретить тебя среди живых.

Денис многозначительно усмехнулся и, как бывалый человек, весомо ответил:

- Да нет, все было в порядке. Нападений не было, а самый опасный пират - Джексон! До всех докапывался и буквально терроризировал и нас, и команды буксиров.

- Таков у него стиль работы…

- Сволочь! Не хотелось бы с ним еще раз пойти в рейс… И в быту на буксире было очень тяжко. Суденышки маленькие: каюты спроектированы на шестерых членов экипажа, да нас в довесок еще трое. На протяжении всего похода нестерпимо воняло краской - ты же сам видел, что посудины новые, только из доков. Мы с Майклом спали по очереди на одной шконке, а Коля Ивановский - на корме в спальнике, и во время перехода его постоянно заливало всплесками волн. Как-то раз Колю окатило, будто из пожарного брандспойта: промокли и матрас, и одеяло, и он сам насквозь. Но это чепуха по сравнению с отсутствием пресной воды. Емкости на буксире маленькие, хватило на половину перехода, а потом началась жесткая экономия - по три литра в сутки на нос. И Майкл твой почудил! Можешь обижаться, но я с ним впредь никогда не пойду в поход. На него нельзя положиться - несерьезен.

- Что случилось?

- Трезвый он вменяем, но стоит чуть выпить.… В свой день рождения, уже на берегу, Джексон проставился - стол накрыл. А твой Майкл выпил чуток и такое отчебучил!

- «Мой»?

- Ты привел его…

- Пусть так. И что случилось с Майклом?

- Взял да и рванул вплавь на остров. Помнишь, в городке под названием Унаватуна каменная гряда бухту перегораживает?

- Ну…

- Сидели в кафе на самом бережку - юбилей Джексона отмечали, а Майкл вдруг сиганул в воду и пошел в размашку… Подумали, решил охолонуться бедняга, сбить дурь пьяную - и назад, а он не возвращается - плывет и плывет. Добрался до скал и руками оттуда машет. К нему катер спасательный с берега пошел, сняли. Привезли в отель - деньги требуют. Джексон визжит, слюной брызжет, а Майкл лишь глупо улыбается и заявляет, мол, я мастер спорта по плаванию. Потом в аэропорту они с Колей опять крепко напились - я их, как маленьких, за руки водил. Нет, ненадежен и непредсказуем твой Майкл! Так что, извини, я с ним в поход больше ни за что не пойду. Подведет, как пить дать подведет. Да ладно о нем. Важно, что крещение Джексоном пройдено - Алекс берет меня на работу. Однако хотелось бы, чтобы зарплату повысили! И знаешь, дали за каждые сутки на десятку меньше, чем Яркин обещал. Серж заявил, мол, кто обещал, тот пусть и платит. И Алекс тоже отмахнулся, что столько платить не было уговора. Но мы ведь все трое слышали! Как быть?

- Жаловаться в профсоюз! Извини, вопрос не по адресу. Претензии к боссам. Хотя и я удивлен, я тоже отлично помню обещанные суточные.

После минутной паузы Суворов неуверенно про­должил:

- Америкосам, европейцам и юаровцам платят гораздо больше: кому двести пятьдесят, кому триста пятьдесят долларов…

- Ну и?.. Обиделся? Что в итоге? Работать будешь или откажешься?

- Если предложат - пойду! Куда деваться - иной работы сейчас нет… Но в целом поход удался. Да к тому же в Шри-Ланке я так хорошо оторвался!

- В смысле набухался?

- Да нет, хотя это тоже немного было. Но речь не про выпивку - я не любитель. Забавная амурная история со мною случилась - я классную дивчину снял в отеле, смазливую хохлушечку! Молодухе всего двадцать четыре года, а какая шалунья!..

Седой пенсионер-разведчик сделал паузу для создания большего эффекта и глядел на меня свысока, самодовольно и многозначительно ухмыляясь, ожидая реакции.

- Ну и что дальше было? С этого места поподробнее…

- Жаль, всего один раз случилось… Отдыхала она не одна - с братом. Здоровенный бугай, настоящий громила - неусыпно следил за ней и постоянно мешал.

- Неужели круче тебя?

- Крупнее и моложе. Поединка не было, не проверил в бою! - усмехнулся Денис. - С трудом удалось на полчасика укрыться, уединиться. Ох, хороша! Страстная, темпераментная, неутомимая. Только сделал я свое дело - она уже требует повторения! Но я ведь не автомат, мне требуется перезарядка!

- Значит, сачканул, сослался на старческую немощь…

- Да нет же, она меня быстро оживила, и… повторили бы! Но брат вернулся из кафе, и мне пришлось сигануть в окно… Хочешь, фотку ее покажу? Заглянем на страничку Олеси «В Контакте»?

- Показывай!

Суворов оглянулся, не подсматривает ли за ним суровая супруга, и быстро открыл ноутбук.

- Смотри…

Девица, действительно, была довольно мила и стройна - вполне симпатична, одно смущало: все ее фото были либо на пляже, либо почти неглиже с заманчивыми жеманными улыбками. Ниже шел какой-то текст на английском, словно реклама товара, потом несколько отзывов, но Суворов не дал прочесть и быстро закрыл страничку. Ну, да и Бог с ней, дала и дала, если не фантазирует…

Денис же самодовольно поглядывал на меня, ожидая оценки.

- Молодец! Хороша…

- Но это еще не все! В самолете с соседкой по ряду подпили, кровь закипела и… нашли общий язык и пришли к взаимной симпатии. За час полета сговорились! Она под пледом меня ласкает, я ее. А дальше как? А дальше - в туалет. Стюард пытался помешать, а я показываю, что даме плохо - тошнит, мол. Лишь на пятнадцать минут уединились - хватило… Представляешь - на высоте десять тысяч метров! Потом вернулись на места, я вновь укрылся пледом, а соседка прилегла мне на колени и повторила… Видимо, заскучал, загрустил мой товарищ, дома держат без «сладкого» - эк у него фантазия разыгралась: в отеле, на пляже, в туалете самолета… Если бы он об этом «приключении» поведал кому другому - не летавшему на международных линиях, но только не мне. На арабских авиалиниях такие строгие порядки.

Пауза несколько затянулась, товарищ явно предался каким-то приятным воспоминаниям. Чем черт не шутит, возможно, и было у него чего...

Уловив, что амурные рассказы меня не заинтриговали и не восхитили, Денис заметно утратил интерес к продолжению разговора, мы наскоро распрощались, и я поспешил домой, оставив товарища наедине с его эротическими грезами.

...Нового похода я ждал долго - над моей командой навис какой-то злой рок: рейсы раз за разом отменялись и отменялись, и срывались контракты. Алекс пару раз потренировал нас в суточной готовности, а потом давал отбой - иностранцы находили другую охранную фирму. Потом вроде бы повезло - боссы решили сделать визы нашему коллективу в Арабские Эмираты, чтобы отправить в рейс, - и вновь срыв.

Через два дня после отмены поездки в Эмираты позвонил московский босс Серж и предложил отправиться в Оман. Я срочно отсканировал паспорта для получения визы и стал ждать - виза делалась в течение месяца, а Вольдемар так обрадовался этому известию, что уволился с основной работы.

Увы! Отменился и этот поход. И хотя визы готовы - отбой, Алекс сам поедет в Оман: эвакуировать застрявший в море экипаж Джексона.

Однако Яркин велел нам с Лосевым купить билеты на Коломбо - подвернулся другой срочный контракт. Помчался покупать билеты, но на полпути к кассам звонок от шефа:

- Ерунда какая-то - контракт сорвался! У меня за предыдущие полгода такого еще не было - отказ за отказом.

Я грубо и замысловато ругнулся, но решил относиться к происходящим неприятностям философски, жаль, конечно, но что бы ни делалось - все к лучшему. Тем более что обстановка в океане не улучшалась - я ежедневно наведывался на морские сайты и с тревогой читал сводки с «фронта».

«…5 февраля 2011 года танкер, плавающий под флагом Греции, ушел от пиратских судов с помощью маневрирования. Нападение произошло в 290 морских милях юго-западнее побережья Индии…

5 февраля пираты атаковали китайское судно “Тien Hau” в 11 морских милях от порта Ходейда на западе Йемена. Судно направляется к берегам Сомали…

8 февраля сомалийские пираты захватили танкер-афрамакс “Savina Caylyn” в 12 10 N 066 00 E, в 500 милях к западу от побережья Индии. Танкер следовал на Пасир Гуданг, Малайзия из Башайер Судан. Экипаж 22 человека - 5 граждан Италии и 17 Индии…

13 февраля пираты захватили в северной части Аравийского моря мальтийский сухогруз с 23 моряками на борту…

17 февраля вооруженная охрана, находившаяся на борту танкера Совкомфлота “NS Century”, произвела серию предупредительных выстрелов по пиратским лодкам…

…На 25 марта 2011 года сомалийские пираты удерживают в плену порядка 25 судов и 577 моряков…»

Миновала неделя, и начальники взбодрили новым предложением: танкер на ЮАР. В очередной раз я отправился проторенным путем за билетами. Даже успел приобрести на Каир, но спустя четыре часа поступила команда «отбой». Пришлось срочно возвращаться к кассам, но уже вместе с унылым Вольдемаром - для сдачи требовалось личное присутствие каждого пассажира: покупать на всех можешь один, а сдавать - вместе. Ох, и наслушался я за эти часы стояния в очереди стонов незадачливого товарища! Бубнила!

Эти спонтанные тренировки хождений по билетным кассам вывели меня из равновесия, и я был вне себя от бешенства, а супруга успокаивала - не судьба!

Я уже перестал надеяться: разобрал сумку, разложил вещи по шкафам и вернулся к обычной размеренной жизни. Спрашивать о рейсах было некого - шеф сам ушел в море, а Серж молчал.

И вдруг посреди ночи раздался тревожный звонок московского босса:

- Константин! Вы с Лосевым готовы уйти в рейс?

- У-а-а-а! Всегда готовы, шеф! - за громким зевком последовал ответ не совсем проснувшегося человека.

- Тогда завтра приобретай билеты на троих - третьим в команде будет Суворов. Рейс из Египта…

И в который раз я направил свои стопы в кассы «Аэрофлота», чтобы взять билеты на Каир. Без особой надежды на вылет собрал вещи, с руганью отпросился с работы, но и на этот раз контракт сорвался. И прибыть в кассы потребовалось уже втроем - иначе билеты не сдать. Моя команда загрустила, а московский босс вполне серьезно заявил:

- Надо бы вам в церкви свечку поставить! Явно кого-то из вас сглазили…

- Ясное дело кого - Лосева, - без раздумий нашла крайнего Стелла. - Можно даже к бабке-гадалке не ходить! К неудачникам беды сами собой липнут.

- Да брось напраслину наводить на человека, - попытался я довольно вяло заступиться за товарища. - У него только в последнее время черная полоса.

- Полоса явно затянулась - разве не видишь, с какой он печатью невезения на лице? Уже почти год таким ходит.

Прошло еще две недели, а в общей сложности два месяца ожидания и постоянных срывов. Наконец Алекс вернулся из своего длительного похода, вызвал на «рандеву» и с ходу начал ставить задачи:

- Завтра я улетаю на неделю в Пномпень - по делам! Но вам, кажется, наконец-то повезло - контракт железобетонный, и аванс уже оплачен. Летите послезавтра в Египет. Билеты я уже купил - скину в электронном виде тебе на почту. Маршрут движения такой: вначале ночным поездом едете до Москвы - прибываете в пять утра, ловите такси и мчите в аэропорт - рейс из «Шереметьева» на Каир в семь пятнадцать.

- Зачем брать билеты впритык? Можем не успеть! - удивился я. - Это же Москва - там и ночью бывают пробки…

- Успеете - рано утром дороги пустые. Такси за полчаса домчит!

Немного побурчав для порядка о том, что понадобится еще и время на поиски терминала, что такси еще надо поймать, что на сдачу багажа уйдет время, я смирился. И Алекс был неумолим: ерунда - успеете. Намечалась не размеренная и спокойная поездка, а гонка с препятствиями.

Яркин выдал деньги на дорогу и умчал на своем очередном новеньком джипе по каким-то срочным делам.

Не откладывая дело в долгий ящик, я зашел в ближайшие кассы и купил три купейных билета, в страховой компании приобрел страховку и со спокойной душой отправился домой.

Вечером проверил почту, но писем от босса не поступило. Пришлось позвонить - напомнить. Сонный начальник пробурчал: «Все будет утром», отключил связь. Утром пришел мэйл, но телефон босса был вне зоны доступа, видимо, Алекс находился в самолете на Москву. Когда файлы электронных билетов открылись, я остолбенел: вылет в Каир был не из «Шереметьева» - из «Домодедова»! Поездом явно не успеть!

Мобильник Алекса по-прежнему не был активен, и я звякнул второму боссу, в Москву.

- Конечно, из «Домодедова» за час не успеть! А зачем вы такие билеты взяли? Почему не самолетом? - недоумевал Серж.

- Как мне сказал Яркин, так я и сделал, - парировал я упрек.

- Живо меняйте железнодорожные билеты на авиа! - велел руководитель. - А деньги есть? Найдете?

- Не знаю. Возможно, найдем, - с большой долей сомнения ответил я, предполагая, что у моих напарников средств нет ни копейки.

Шеф отключился, но не успел я собраться с мыслями, как звонок повторился.

- А вы вообще читать умеете? На какое число авиарейс?

- В смысле - на какое? - не понял я.

- На сегодня! И ваш самолет из Москвы на Каир уже улетел!

Я был в полном замешательстве, ведь Алекс вчера мне ясно дал понять, что выезд именно сегодня вечером!

- Ничего не знаю! Как мне было сказано, так я и сделал, а электронные билеты вообще лишь сегодня утром получил.

- Бардак! Ладно, сейчас ругаться не время - надо спасать ситуацию. Кто виноват, после разберемся. Срочно сдавайте билеты на поезд и попробуйте купить на любой сегодняшний рейс до Каира! Или хотя бы на завтра! Пароход задерживается - успеваете! Деньги есть?

- У жены спрошу…

Стелла наотрез отказала выделить хоть рубль.

- Мало того, что оставляешь меня одну, а сам в очередную авантюру ввязываешься, так еще и последнюю заначку хочешь забрать! А на что мы месяц будем жить, ты подумал?

Пришлось обзванивать попутчиков, но у них в карманах было пусто. Наконец зазвонил телефон - объявился Алекс.

- Ты почему прошляпил и не посмотрел точную дату отправки? - с ходу накинулся он на меня с упреками.

- Я прошляпил? Не сваливай с больной головы на здоровую! Да я же тебя просил еще вчера - скинь мне на почту билеты!

Раз крайним сделать меня не вышло, босс заметно сбавил тон и примирительно пробурчал:

- Ладно, проехали… Что сделано, то сделано. Дуй ко мне домой, сосед тебе даст три штуки «бакинских». На дорогу должно хватить…

Хватило, даже немного осталось, но вначале мы втроем пометались по кассам, сдавая билеты и приобретая новые. Затем рванули по домам собирать вещи и на аэродром. Ох, эта спешка! Билеты на рейс до Каира купили в самый последний момент, поэтому они оказались самыми дорогими - транзитом через Москву и Стамбул. По времени вроде бы успевали - накладок больше не намечалось, если только какие-то высшие силы вновь не вмешаются.

В каирском аэропорту нас встретил уже знакомый мне смешливый толстяк-агент:

- Зыдыравствуйтэ, товарищщы! Я Насер! Мое имя легко запомнить - как бывший президент Египта. Надеюсь, слышали о таком?

- Конечно, слышали, - ответил я за всех, - маршал Гамаль Абдель Насер - Герой Советского Союза! Ты меня уже забыл и не узнал? Мы три месяца тому назад встречались.

- О, точно! Запомнил. Вах, молодец! Быстро грузите багаж в такси - время не ждет - ваше судно уже движется по Суэцкому каналу…

Во время короткой заминки в аэропорту Суворов успел залезть в Интернет и показал мне последние новости из океана…

«16 марта захвачен теплоход “Sinar Kudis”,

28 марта захвачен танкер “Zirkus”,

8 апреля пиратами захвачен теплоход “Susan K”,

21 апреля захвачен сухогруз “Rosalia D. Amato”,

1 мая пираты захватили у побережья Кении зарегистрированный в Сингапуре танкер “Гемини” с 25 членами экипажа на борту…»

...Обшарпанный катерок лениво покачивался на зыби, спрятавшись за старым плавучим доком в водах небольшой бухточки. Старый знакомый, портовый агент Халид экспрессивно переговаривался по связи то с теплоходом, то с арабским шкипером их катера. Наконец он высунул из рубки свою широкую бородатую физиономию и, сверкнув глазищами-маслинами, сообщил:

- Следующим выходит из канала наш - «Иратан»! Приготовьтесь!

Действительно, вскоре из-за поворота появился небольшой сухогруз - кораблик несся на катерок, не снижая скорости.

- Полна коробочка! Видишь, Лосев, как он бортами низко в воде сидит?

- Почему судно не сбавляет ход? - удивился Вольдемар.

- Посадка на борт будет на полном ходу! - пояснил араб. - Сейчас начнем догонять.

- Они с ума сошли!

Сердце у меня тревожно сжалось. По всему выходило, что с ума сошел не только арабский шкипер, а заодно с ним и русский капитан - балкер и не подумал снижать ход. Но выбора у нас не было - приказ есть приказ: пересаживаемся на судно на ходу!

С «Иратана» отдали парадный трап, который завис в метре над водой. Агент Халид примерился, с проворством кошки заскочил, схватившись руками за веревочные поручни, и поспешил наверх, забавно виляя задом и семеня пухлыми короткими ножками по скользким ступеням.

Мысленно пожелав себе удачи, ругнув в сердцах Алекса, я примерился поточнее и прыгнул следом за арабом на неустойчивый трап. Не промахнулся - удержался! Точно попал на ступеньку и судорожно схватился за поручень. Балансируя, медленно и осторожно развернулся - начал принимать сумки. Три баула пирамидой взгромоздились на узенькой площадке, сверху на них рухнул тощий Вольдемар. Подхватив свою сумку, я медленно начал восхождение наверх. Позади послышались громкие ругательства Дениса, зависшего над водой и поторапливающего Оленя, который никак не мог ползком преодолеть преграду из шмоток.

Наконец в полном составе взобрались на палубу, где столкнулись с разгневанным Халидом - мастер не угостил ни сигаретами, ни прохладительными напитками. Наскоро простились. Наш арабский товарищ, бурча ругательства на нескольких языках, поспешно засунул подписанные бумаги в рюкзачок и, забавно приседая на каждом шагу, поспешил по раскачивающемуся трапу обратно на катер.

Теперь прибывшая на борт наша команда секьюрити смогла оглядеться и отдышаться. Поздоровались и перекинулись парой слов с высоким тщедушного вида вахтенным помощником.

- Василий - третий помощник!

Штурман был хоть и тощий, но рукопожатие довольно крепкое!

- Константин - старший команды! А почему вы ход-то не сбавили? Нам пришлось с риском для жизни залезать на борт…

- Так нам сообщили, что вы спецназ! И на земле, и на воде все можете.

Штурман ухмыльнулся и поправил ладонью длинную прядь немытых волос, спадающую на глаза.

- А-а-а… В этом смысле… Ну да, - закивал я головой в знак согласия, не желая разочаровывать моряков.

В этот момент к нам подскочил матрос в рваной майке и драном трико, засыпал «бригаду» градом вопросов:

- Россияне? Из какого города? Ростовчане есть?

- Питерские…

- Жаль.… Давно с земляками не общался, - разочарованно пробубнил оборванец. - В экипаже я один казак.

- Ростовчане… Бывал я в вашем бандитском городе - не понравилось!

- Почему? - искренне удивился матрос.

- В вашем дурном Ростове-на-Дону через дорогу перейти проблематично: ни один автомобилист на пешеходных переходах не притормаживает!

- Это точно. У нас автомобилисты - лихачи. Казаки! И я сам люблю быструю езду, - я же русский!

- Вот-вот, на дорогах сплошь казаки да джигиты.

- Давно нас ждете? - задал новый вопрос говорливый морячок.

- Примерно полчаса.

- Вот и хорошо, что с ходу встретились, а то мы переживали, что придется вас ждать в бухте. Вернее, нам-то по барабану, капитан волнуется - его начальство подгоняет.

- Как капитан? Хороший мужик?

- А хрен его знает… Неделю, как сел на борт. Предыдущий был алкаш и гнида. Хорошо, что с трапа свалился!

Мы с Суворовым выразительно переглянулись.

- За борт? Утонул?

- Увы! На палубу.… Три ребра и руку сломал - чудом жив остался. Пришлось нам на Кипр заходить, менять больного мастера на здорового.

Хорошенькое дело - веселый экипаж! С такими моряками явно не соскучишься.

- Тот мастер сам упал? Или…

- Об этом история умалчивает… Пить надо меньше! Вроде сам. А так - кто его знает. Море… И за борт можно свалиться невзначай. И если повезет, тело когда-нибудь найдут.

Болтовню матроса резко оборвал коренастый мужчина с серебряной серьгой и аккуратной норманнской бородкой:

- Ботало! Чего треплешься, пустозвон. А ну живо на правый борт - продукты разгружать! Иди на х… отседова!

- Боцман, да я ничего! Я так… Иваныч, я же шутейно… - пробормотал матросик и поспешил, возможно, именно по тому адресу, куда его только что послали.

- Не слушайте его. Трепло - пустой человечишко! - вновь ругнулся обладатель массивной серебряной серьги и протянул руку: - Федор Иванович, боцман. Будем знакомы! Следуйте за мной - размещу по каютам.

Мои морские спецназовцы перемигнулись и, забросив за спины поклажу, побрели следом к надстройке.

...Наши жилища оказались рядом, через переборку, прямо у выхода на вторую палубу. Моя - лоцманская, отдельная каюта, у секьюрити - совместная. Обустроились в тесноте, да не в обиде: Суворов на просторной койке, а Лосев примостился на угловом диванчике. Расселиться им удалось лишь через сутки - Оленя сослали в госпиталь, на нижнюю палубу.

Первый вечер пребывания на судне был наполнен суетой: прием с нескольких небольших катеров провизии, воды и мотков колючей проволоки, а едва разобрались со снабжением, балкер приступил к маневрированию - у входа в канал теснились сотни больших и малых судов. Капитан был занят, и я не успел перекинуться с ним даже парой слов, лишь сумел доложить по телефону боссу о благополучном прибытии. Мы все устали с дороги - почти сутки пути, поэтому быстро поужинали - и на боковую.

Утром знакомство с экипажем возобновилось, сразу после завтрака старпом Борис провел нас по судну - рекогносцировка.

Этот сопровождавший нас чиф безостановочно курил, вышвыривая за борт окурки. Выглядел он довольно несвеже: помятое лицо, испещренное глубокими морщинами, нос в кровяных прожилках. Понимаю - молодость прошла в изрядных возлияниях.

А желтоватые глаза и сероватая блеклая кожа выдавали заядлого курильщика. Заметно поредевшая, с проседью, шевелюра тоже не молодила морского волка. Я поначалу думал, он намного старше, и обращался к нему в соответствии с возрастом, однако, как выяснилось позже, старпом оказался практически моим ровесником. Что же его так потрепало? Семейная жизнь? Морская работа?

- Что везем? Груз ценный? - полюбопытствовал я для порядка.

- Ничего особенного, - отмахнулся Борис. - Большой вет­ряк для Индии, вон видите - лопасти на ящиках лежат, и гуманитарная помощь из Турции для японцев.

Вольдемар неодобрительно косился на махорившего старпома и провожал взглядом летящие за борт окурки - засоряет мировой океан, однако! Экологию нарушает!

- Японцам? Гуманитарка? - высказал я сомнение.

- Угу! Она самая, - ухмыльнулся чиф хитровато. - Случается, что и япошки нуждаются в помощи. Про Фукусиму слышали?

Мы дружно закивали головами - кто же не слышал о землетрясении, цунами и аварии на АЭС.

- Турки в зону бедствия им завод по производству железобетонных изделий презентовали: на палубе контейнеры и ящики и в трюме. Короче говоря, обычный груз - никакой контрабанды! Не бойтесь.

А мы и не боялись. Нам-то что? За контрабанду сидеть не нам, наше дело маленькое - охрана судна.

Этот кораблик с ярко-красными бортами по сравнению с «Натальей» был малыш: семь тысяч тонн водоизмещения, сто десять метров в длину и пятнадцать в ширину. И экипаж немногочисленный - восемнадцать человек.

После экскурсии поднялись на мостик. Капитан судна Виктор Никитин мне показался мировым мужиком. Самое главное, он был некурящим - если мастер курит, то на мостике курят все подряд. А некурящий капитан, как правило, никому не разрешает травить табачным дымом воздух в помещениях.

Поздоровались: я назвался, он назвал себя, и далее без всякого перехода полилась песнь о Кубани:

- Я единственный в экипаже не дальневосточник. Кубанец! Какой это благодатный край! Краснодарский край - лучшее место для жизни в России. Замечательный климат, природа, воздух, минеральные воды, экологически чистые продукты…

Однако в разговоре выяснилось, что жителем Кубани он стал лишь полгода назад - прежде обитал в квартирке в центре Владика, а переселился в теплые края по настоянию жены и тещи. И позже, во время похода, он при каждом удобном случае восхищался мудростью своих женщин и восторгался новым местом жительства.

- Давно надо было перебраться в Краснодар! Несколько лет я тянул с переездом - это наша русская национальная черта: лень и боязнь перемен. В Краснодаре и климат хороший, и с работой проблем таких нет, как на Дальнем Востоке. А выйду на пенсию - буду наслаждаться жизнью на собственной «фазенде».

- И верно, Кубань благодатный край, - поддакнул я мастеру. - Мой батя тоже там живет, в Усть-Лабе.

- О-о, почти земляк! - обрадовался Виктор. - О чем и речь веду: Кубань - практически рай на земле.

Я закивал, соглашаясь, и одновременно ухмыльнулся, вспомнив, какое в тех краях бывает совсем не райское знойное пекло в июле - практически, как в Египте. Но пусть будет рай, раз человеку так хочется.

- Позже поболтаем, у нас еще будет достаточно времени для разговоров о Кубани. Перейдем к делу, - резко сменил тему капитан. - Я на судне человек новый, неделю назад звякнули из Владика - прежний капитан пострадал, травмировался. Выдернули на работу по старой дружбе. Когда мы должны получить оружие? Вижу, прибыли налегке.

- В Ходейде, на рейде подвезут. Босс даст нам указания, в какой именно точке.

- Когда это будет? Где ваша Ходейда?

- На пятнадцатом градусе, примерно через три дня.

Никитин хитро прищурился и внимательно посмотрел на меня.

- А не врешь?

- Не вру. Зачем врать! Мастер, надо бы создать систему обороны. Можно затянуть на мостик концы? Я бы оборудовал две бойницы. Да и хорошо бы сварить из металла муляж пулемета.

- Муляж сделать сможем, а концов у нас мало - только для швартовки. Концы не дам! Но у нас каптерка набита мешками с песком, вернее, отсевом для пескоструйной машинки, чтобы ржавчину отбивать. Машинки на пароходе нет, а песок есть, и он нам без надобности. Сгодится?

- Конечно! - искренне обрадовался я наличию на судне материалов для сооружения укреплений.

- Жертвую! Боцман выделит вам двух матросов в помощь - стройте свои блиндажи! Но автоматы точно будут? - не унимался подозрительный капитан. - Не хочется на старости лет сидеть в сомалийском зиндане.

Я уже понял: отсутствие оружия в точке десантирования команды секьюрити пугало и настораживало капи­танов.

- Точно будут, даю слово! Контрабандисты подвезут.

Виктор Семенович успокоился, заулыбался и похлопал меня по плечу:

- Тогда порядок - сработаемся. Сейчас пойдем пообедаем, а в пятнадцать часов приглашаю всех на чай. Интересно, что у нас сегодня будет приготовлено…

- А что может быть интересного? Чай и чай.

- Да нет. У нас на судне чай - это не просто чай, а событие! Повариха - мастер-кулинар! Каждый день Клава печет что-то новое.

Ладно, позже посмотрим, что за чудо-кулинар на судне. А пока мы побрели на обед.

Увы, обед оказался на редкость дрянным. Щи - безвкусные, котлеты - подгоревшие, макароны - пересоленные. Вот незадача - стряпуха на судне нерадивая! А плохой повар - беда для экипажа.

Но, как позже выяснилось, для утреннего и послеобеденного чая эта дородная дама старалась изо всех сил и возмещала недостаток поварского мастерства - ваяла кулинарные изыски: блинчики, пирожные, оладушки, хворост, торты… В это дело Клавдия вкладывала свою широкую или, вернее сказать, крупную душу. А есть супы, приготовленные ее руками, для здоровья было небезопасно - хоть сразу содержимое тарелки в унитаз выливай. Однако матросики, чтобы не обидеть и не испортить отношений с «феей» камбуза, морщились, давились, кушали баланду и при ней помалкивали. Ругались в курилке.

Впоследствии стало ясно, что немногочисленный коллектив сухогруза сотрясали постоянные ссоры - мини-война: машинеры ругались с камбузом, и попутно доставалось в этой передряге штурманам. Два механика, второй и четвертый, систематически жаловались капитану, что их недокармливают. За повариху вступались второй и третий штурмана да боцман. В кают-компании частенько стояла громкая ругань, доходило до того, что порой штурманы и механики хватали друг друга за грудки. Нас внутренние склоки мало волновали, но со стороны было забавно наблюдать за этой «холодной» войной.

Однажды капитан забавы ради дал мне почитать произведение эпистолярного жанра, кляузного содер­жания:

«Настоящим рапортом докладываю! Повариха готовит плохо! Мяса мало, гарнира в тарелки не докладывают!! Буфетчица систематически грубит и приносит нам самые маленькие порции!!! Именно так - выбирает самые маленькие порции! Недоедаем! Худеем!! Боимся заболеть!! Прежний капитан нас игнорировал, а им попустительствовал! Просим Вас экстренно принять меры!!!

Второй механик…

Четвертый механик…».

Я искренне развеселился. Забавный рапорт - недоедают они! Видел я этого четвертого механика - центнер с большим гаком. И похудеть ему было бы совсем не страшно, даже полезно. Ни я, ни Вольдемар, ни Денис и третьей части их порции не съедали - лопнуть можно, так много подают! Пусть и невкусной, но еды всегда много.

- Видишь, Константин, с кем приходится работать! - всплеснул руками мастер. - Вроде взрослые мужики - по сорок-сорок пять лет, а на деле детский сад «Ромашка»!..

...С утра пораньше мы занялись бойницами. Крылья мостика на сухогрузе небольшого размера: три на четыре, с узким проходом вокруг рубки - туда-сюда на крыле особо не разгуляешься, всего на круг примерно сорок шагов - вот и все движение на вахте.

Боцман Федор Иванович закрепил на крыле лебедку, спустился на палубу - сам шустро грузил мешки на поддон, а мы впятером затаскивали груз наверх и мостили баррикады. Вира! Майна!

Вира - майна! Пот градом по лицу и телу, кости скрипят, но общими усилиями за день возвели первую цитадель. Мешки обтянули и скрепили обрывками концов, опутали проволокой и веревками.

Матросы и боцман удивили своей сноровкой и выносливостью - работали без устали. А мы быстро сдулись, даже атлет Суворов умаялся - с ужина и до утра пластом лежал без сил. За два первых рабочих дня общими усилиями возвели линию обороны: колючая проволока вдоль бортов, бойницы, «пулемет».

Через четыре дня после прохождения Суэца «Иратан» поутру добрел до знакомого уже порта Ходейда. Капитан велел снизить ход до малого, потом мы и вовсе застопорили машину и легли в дрейф в точке встречи, указанной Алексом. Отдали левый якорь.

Вокруг, на некотором отдалении, за пределами двенадцатимильной зоны территориальных вод, дрейфовали множество судов: десяток танкеров, дюжина сухогрузов, один малотоннажный контейнеровоз. По календарю начало мая, но в этих местах уже стояла нестерпимая жара: солнце нещадно палило, морская вода испарялась, и легкая дымка застилала бухту.

Едва солнце встало в зенит, как от берега к якорной стоянке помчалась моторная лодка.

- Костя, посмотри! - протянул бинокль встревоженный мастер Виктор. - Случаем, не пираты?

Я принялся наблюдать за действиями лодки - неизвестная посудина хаотично металась между стоящими на рейде судами. Вначале арабы пристали к гигантскому супертанкеру, постояли минуту и сблизились с контейнеровозом, потом пошли к балкеру-стотысячнику. Едва лодка отходила от борта, корабли снимались с якоря и уходили в море.

- Да нет, не пираты! Это долгожданные контрабандисты - оружие развозят, - успокоил я мастера. - Сейчас и нам на борт доставят.

Спустя два часа очередь дошла и до «Иратана». Остроносая лодка направилась к борту сухогруза, и я сумел хорошенько рассмотреть в бинокль сидящих в ней контрабандистов.

В принципе и рассматривать особо было нечего: два араба в рубахах до пят, головы замотаны в «арафатки», а когда матросы попытались их сфотографировать, протестуя, замахали руками, гневно закричали и натянули платки на лицо до самых глаз.

Контрабандисты привязали к брошенной вниз веревке огромную плетеную сумку-корзину и махнули рукой - поднимай! Я заглянул внутрь - оружия не хватало: вместо трех автоматов в корзине оказалось всего два АК-47.

- Где третий «калашников»? - возмутился я и показал на пальцах: - Вам заплачено за три ствола!

- Командор, не хватило… Извини! Звони Набилю… - Араб виновато развел руки.

Контрабандисты помахали нам на прощанье, лодка отчалила от борта, и устремилась к берегу - увы, мы оказались последними в очереди.

Я проводил взглядом удаляющуюся лодку и быстро провел ревизию доставленного груза: два «ствола» и триста шестьдесят патронов. С патронами порядок, а вот с автоматами… Нехорошо поступили товарищи арабы. В случае нападения одному секьюрити стоять истуканом возле муляжа ДШК? Изображать пулеметчика?

Бритоголовый толстячок стармех Михал Михалыч принес на мостик ворох ветоши и бутылку машинного масла - вызвался помочь. Этот дед был примерно моих лет: в молодости отслужил срочную танкистом, давненько оружия в руках не держал и, видать, соскучился по военному делу. Дружно принялись за работу, и не успел берег скрыться за горизонтом, как оружие уже почистили, смазали, протерли, собрали. К бою готовы!

- Давайте протестируем патроны и пристреляем автоматы? - предложил я мастеру. - Выделяю на стрельбу десять штук.

Капитан засиял от радости - первый и последний раз в своей жизни он стрелял на военных сборах, дело было лет двадцать тому назад.

- Конечно, конечно. С удовольствием стрельну разок!

Сбросили за борт канистру, бахнули из двух стволов по очереди вначале охранники, потом капитан и стармех. Виктор сиял от счастья и громко вопил, мол, один раз определенно попал! Подтянули мишень обратно - три дырки сквозных и одно попадание касательное. Протестировали на работоспособность, а теперь пристрелка - на точность.

Опытный стрелок и в прошлом биатлонист Вольдемар оттащил обрезок деревянного бруса на бак, на сотню мет­ров от надстройки, и мы по разу стрельнули из каждого автомата по импровизированной мишени.

- Нормалек! У обоих центральный бой! Годятся…

Будни во время долгих океанских переходов, если на судне все в порядке и нет авралов, монотонны и скучны: матросы с утра до вечера зачищают ржавчину, красят палубу или надстройку, механики обслуживают машину, штурманы на вахте, - и так каждый день. Я приметил, что Суворов пребывает в излишней задумчивости и грусти. Долгое время наш боевой товарищ мялся, юлил, но в конце концов вышел на разговор.

- Константин, как ты думаешь, а не подкатить ли мне к буфетчице от скуки? Очень уж глазки ее томны и озорны…

- Уверен, что томится по тебе?

- А то! По кому еще? Посмотри, какая девка жаркая, соком налитая! И вроде бы без дела простаивает.

- Кто сказал, что простаивает?

- Мне так кажется, поверь моему чутью. Окольные разговоры я уже заводил…

Разбирал смех, я с трудом сдерживался, но мне-то что до его попыток кобелировать.

- Причем тут я? Я не полиция нравов. Хочется и невтерпеж - попытай счастья, авось кипятком не ошпарит! - хохотнул я, заранее зная, что попытка Дениса обречена на провал.

Можно подумать, именно его, неотразимого, весь рейс ждали на судне, чтобы одарить девичьей лаской, а прочие почти два десятка голодных мужиков тут обитают для мебели.

- Тогда решено! Иду на сближение…

Вскоре после этого разговора обескураженный Суворов вернулся в мою командирскую каюту.

- Ну и?.. Дала? Как оно было? Жив? - насмешливо спросил я «донжуана» для приличия.

- Даже не знаю, как и сказать… Матом послала! Говорит, если вам пое… э-э-э… потрахаться, то это не ко мне…

А то! Что он себе напридумывал и размечтался! Я уже знал от третьего штурмана, что эту малопривлекательную, но пышногрудую особу давно и с успехом обихаживает крепыш-боцман с серьгой в ухе.

Федор Иванович был бывалым моряком: я у него в первый же день про серьгу спросил, мол, по какому случаю сей атрибут в ухе. Не казак? Не музыкант?

- Не то и не другое - ухо проколото в знак многократных проходов пролива Дрейка!

«28.04.2011. Всем судам, проходящим через Аденский залив, предупреждение предупреждение предупреж­дение.

28.04.2011: 06.15 по Гринвичу на торговое судно было совершено нападение, в позиции 12:53 N - 048:20 E пиратами на одной лодке. Корабль успел уклониться от нападения. Пиратская группа находится еще в этой зоне. Рекомендуется проявлять крайнюю осторожность при плавании в данном в районе. Ранняя оценка выявления пиратов позволит судам принимать активные меры по предотвращению захвата и успеть запросить через Интернет о помощи. О всех атаках и подозрительных ситуациях, в том числе возможных пиратских суднах-матках, буксирующих лодки, должны быть представлены сообщения в центр о пиратстве IMB.

Предупреждаем корабли, проходящие в Восточной Африке, мимо Индийского континента и в Юго-Восточной Азии в отношении пиратства и вооруженного разбоя.

Восточная Африка… Сомалийских пиратов видели атакующими судна вблизи побережья Танзании, Кении, Йемена и Омана. Суда, следующие этими берегами, должны принять дополнительные меры безопасности. Всем кораблям советуем следить предупреждения ММБ КНР, которые передаются при фактическом нападении или покушении на нападение.

Предупреждения также будут включать в себя описание пиратских лодок и/или размещение пиратов на сосудах-матках и другие детали, если таковые имеются. Недавно сомалийские пираты захватили судно, используя океанские рыболовные суда из числа захваченных ранее для проведения пиратства.

Кораблям рекомендуется 24 часа внимательно визуально наблюдать и вести радиолокационное наблюдение. Раннее выявление и оценка опасности позволит капитанам принять меры и увеличить скорость, чтобы избежать захвата и в то же время чтобы доложить начальству и просить о помощи. Контролировать и сторониться всех небольших лодок, если это возможно.

Сомалийские пираты хорошо вооружены автоматическим оружием и РПГ и способны проводить атаки далеко от побережья Сомали.

Судам, следующим транзитом через Аденский залив, советуем следовать рекомендуемому графиком провода караванов и зарегистрироваться на сайте www.mschoa.org.»

Мои вахты совпадали с вахтой третьего штурмана Василия: с восьми утра и после восьми вечера, и я с ним довольно быстро сдружился. Походишь на солнцепеке минут пятнадцать, поглазеешь в голубые воды и на широкий безбрежный простор - и в рубку, чаевничать да разговоры говорить о том о сем: о житье-бытье, о себе, о прошлой войне, о пиратах, политике и, конечно же, о женщинах. Но самая излюбленная тема моряков-дальневосточников - о куплях-продажах машин.

- Эх! Разве сейчас у моряков жизнь? Разве это заработки? Пособие для нищих. Вот раньше была житуха! В рейс на Японию сходил - машину привез, продал - и снова в рейс! Три дня туда, три обратно - пять окладов на кармане. В начале девяностых всего за сотню долларов купил шикарную семилетнюю «Тойоту Короллу», но с одним существенным недостатком: без магнитолы - перекупщик снял перед продажей. Катаюсь больше года, наслаждаюсь: не машина - сказка, но без музона скучновато. В следующем рейсе на Японию решил: прикуплю магнитолу! Иду по городу, присматриваю подходящую, и вижу: стоит машина - копия моей и с магнитолой. Спрашиваю хозяина-япошку, сколько стоит стереосистема - предлагаю ему сот­ку баксов. Он кланяется, убегает в дом, созванивается со свалкой-разбраковкой, узнает цену утилизации машины, возвращается и отдает мне техпаспорт и ключи. Говорит - забирайте магнитолу вместе с автомобилем! Оказывается, ему выгоднее целиком продать авто за сто долларов - утилизировать дороже! Эх! Сколько машин прошло через мои руки. Купил, покатался, продал, наварился - вот это был бизнес! Для меня теперь сесть за руль русской машины - каторга.

Ни за что! Японочку ни новую, ни подержанную ремонтировать вообще не надо. Да и привык я к праворульным.

- А чем плохи дела сейчас?

- Всем! Пришел конец морскому бизнесу. Ваш Путин ввел такие запретительные пошлины, что смысла ввозить машины из Японии больше не стало - живем на одну лишь зарплату.

- Почему Путин наш? Общий…

- Ваш, ваш - питерский… Вскормили, взрастили…

Вахта за вахтой, день за днем монотонно тянулся наш рейс. Я жаждал острых ощущений и приключений, но, увы, пираты на нашем пути и в этот раз не попались. Хотя честнее было бы сказать не «увы», а «ура!».

Однако тихо не проскочили. Скоротечная стычка произошла почти сразу после выхода в Аденский залив до входа в охраняемый военными «коридор безопасности». Случилось то, о чем мы тихонько между собой говорили, опасались, но не хотели верить, что может с нами быть. Нам повезло, что в этот момент на мостике нас было двое: Суворов сдавал вахту, а я поднялся после завтрака принимать дежурство. Вахтенные матросы топтались возле штурвала, о чем-то безмятежно болтая, склонившийся над картой и документацией старпом травил анекдоты штурману. Мы с Денисом не успели даже перекинуться парой слов - началось! И вроде бы горизонт пару минут назад был чист, как вдруг с левого борта нарисовались два «скифа». Лодки выскочили из утренней дымки морских испарений и появились под самым бортом в паре кабельтовых буквально как призраки - внезапно и словно по волшебству, из ниоткуда. В ближайшей поднялся человек в черной униформе с гранатометом, направил «базуку» на рубку, прицелился - выстрелил. Граната попала в стрелу крана, прицепленную крюком к проушине на крыле. Бах! Взвизгнула оборванная лебедка, взметнулись беспомощные обрывки тросов, рваными осколками гранаты, словно дробью, засыпало палубы. Находящиеся в рубке моряки рухнули на палубу и поползли на безопасное правое крыло. А нам с Суворовым ползать нельзя - надо работать!

Схватили автоматы и подсумки, выбрались к левой бойнице и, особо не прицеливаясь, выпустили по целому магазину в сторону лодки с гранатометчиком. Долбанули веером, в первую очередь для острастки! Явно какие-то пули достигли цели: гранатометчик больше не стоял и не целился, да прочие мужики со «скифов» не пытались стрелять из автоматов. «Пассажиры» лодок сразу смекнули, что балкер - вовсе не легкая добыча, отвернули резко в сторону, газанули и были таковы.

Мы перезарядили оружие и для острастки выпустили вслед по паре длинных очередей - патронов много, зачем их в трудную минуту экономить? Все одно потом топить или расстреливать по канистрам-мишеням.

Примчавшийся на мостик мастер скомандовал машине полный ход, объявил тревогу и принялся нервно вглядываться сквозь окуляры бинокля в морской простор. Никого! Лишь раскаленное колышущееся мутное марево испарений. Не прошло и минуты, а лодки скрылись за горизонтом и исчезли с радара.

Пронесло! Легко отделались, толком не успели и испугаться.

Отбой!..

Матросы высыпали из цитадели на палубу, собрали на сувениры осколки и автоматные гильзы. И я взял небольшой осколок на память. Растет коллекция с разных передряг…

Капитан искренне радовался присутствию охраны на борту и наградил, чем мог, - подарил по новенькому морскому комбинезону и бутылке водки. Ну да на безрыбье… Трезвенник Лосев от спиртного отказался, и ему дали банку меда. А ведь мог бы и взять - одарить товарищей.

О происшествии доложили руководству по спутниковому телефону: я - своему, капитан - хозяевам. Яркин бурк­нул в трубку, мол, молодцы, быть бдительнее, а хозяева балкера пообещали экипажу надбавку к зарплате.

- Ага, дадут они прибавку, жди, держи карман шире! Жлобы! Главное, свое, положенное по контракту получить - и то хорошо… - буркнул третий помощник.

...Подошел к завершению мой второй поход. За Лаккадивскими островами, на подходе к Галле, мы получили сообщение, что пересадки в море на другое судно не будет, и вновь расстреляли все патроны по канистрам, затем разобрали автоматы на части и утопили в океане. Экипаж проводил мгновенно утонувшее оружие раздосадованными взглядами, стонами и возгласами огор­чения.

- Эх! Какое добро пропало!

- Домой бы автоматик! На охоту!

- А я бы соседу-бандиту показал, где раки зимуют…

Ну вот, все повторяется - нормальная мужская реакция.

Итак, я впервые отработал старшим команды секьюрити и вновь повезло - проскочили пиратскую зону без особых эксцессов.

- Мы с товарищем Суворовым совершили успешный переход через Красное море и Индийский океан, - пошутил я, ступив на землю гостеприимной Шри-Ланки. - Это вам не Альпы перейти, господин фельдмаршал Суворов!

/Танкер «Столица»

«…7 июля 2011 г. Сомалийские пираты предприняли попытку захватить очередной нефтяной танкер,“BrillanteVirtuoso”, со 141 тысячью тонн мазута и отступили, после того как произведенные ими выстрелы привели к пожару на борту. Начался такой серьезный пожар, что пираты отказались от планов захвата судна, сообщила греческая судоходная компания…

18 июля в Индийском океане сомалийские пираты захватили танкер “Jubba XX” под флагом ОАЭ…

20 августа пираты захватили индийский танкер “Fairchem Bogey” с 21 моряком на борту вблизи оманского порта Салала…»

Романтика работы в морской охране меня постепенно увлекла, захватила, закрутила, завертела: моря и проливы, десантирования и высадка, танкеры, балкеры, рудовозы…

...Танкер «Столица» прибыл в указанную точку час в час. Мы пересаживались на него с борта другого корабля. Боцман плавно подрулил к борту танкера, подмигнул нам и шутливо подал команду на выход:

- Станция «Березай»! Хошь не хошь, а вылезай!

Опять предстояло карабкаться наверх. Танкер в балласте - высота борта метров восемнадцать! Ох, мама родная! Цепляясь руками за боковые канаты и подбородком за ступеньки, вскарабкались. Упарились!

У трапа нас с Вольдемаром встретил двухметровый старпом Валера:

- С благополучным вас прибытием! Добро пожаловать на борт танкера «Столица»! Экипаж рад приветствовать наших защитников!

Я даже несколько смутился от столь пафосного приветствия.

- Да ладно… Зачем эта излишняя патетика.

Чиф ухмыльнулся и ответил:

- Ничуть! Мы действительно очень рады вашему прибытию. Знаем, что танкеру предстоит работать в опасных водах, и без охраны капитан наотрез отказался идти в этот район. Год назад пираты «систер-шип» захватили, а экипаж едва в плен не угодил, и если б не помогли военные - сидеть бы тем ребятам в сомалийской темнице…

Я слышал из прессы о той довольно мутной и загадочной истории, произошедшей пару лет назад. Штурм танкера прошел успешно, правда, ущерб от спасательной команды оказался гораздо больше, чем от действий пиратов, - танкер ушел на полгода в дорогостоящий ремонт. Ну а судьба пиратов была незавидной, хотя поначалу военные заявляли, что отпустили их на свободу, отдали их лодочку на волю волн…

- Ну да, припоминаю.

- Ваш босс говорил мастеру по телефону, что вам досталось крепко накануне? Правда?

- Было немного, - уклонился я от прямого ответа, хотя меня так и распирало желание поделиться и рассказать о недавнем столкновении, но решил, что лучше пока язык подержать за зубами.

- А мы гнали, не жалея машины, чтобы успеть на встречу с вами. Успели! Каюта на двоих на второй палубе, в соседней вас темнокожий приятель заждался. Бросайте вещи, куда укажет боцман, и на ужин.

Действительно, в смежной матросской нас поджидал шриланкийский секьюрити - бывший военный моряк. Этот секьюрити и вправду был чернокожим - почти как натуральный сомалийский негр. Довольно плотного телосложения, широкоплечий, улыбчивый, разговорчив. При нем в каюте был комплект оружия, аккуратно упакованный в деревянные заводские ящики: три автомата, триста шестьдесят патронов, магазины, подсумки, каска, бронежилет.

- А это нам зачем? - ткнул я в каску.

- Так положено, - пояснил охранник на своем мякающем труднопонятном английском. - Приказ!

«Если так надо, почему только одна каска и один броник?» - недоумевал я, но протестовать и задавать ненужные вопросы не стал.

Быстренько прогулялись по танкеру, осмотрелись, я сделал записи наблюдений в блокнот, и вперед на камбуз - время обеда. Сели за стол, поклевали салатик, похлебали супчик, дневальная принесла второе блюдо, и тут вдруг ланкиец наотрез отказался есть мясо.

- Биф (корова)?

- Чего? - не поняла повариха.

- Биф? - повторил азиат. - Ноу!

- Он буддист, - пояснил я.

Оказалось, что, опасаясь попадания в пищу говядины - мяса коровы - их священного животного, он принялся кочевряжиться. Таким поведением за столом иностранный секьюрити вызвал неприязнь пожилой поварихи. Женщина фыркнула, буркнула и заменила мясо рыбой. Ланкиец улыбнулся, поблагодарил, приложив ладонь к груди, и принялся за трапезу.

Звали нового коллегу Сунил Сунишан, он был отставным офицером флота и моим ровесником.

Каюты смежные: мы с Лосевым - в одной, Сунил - в другой, за переборкой. Санузел совместный, отделенный двумя дверями: с нашей и с его сторон.

- Сунил, как дела? Как жизнь? Хорошо устроился? В чем нуждаешься? - полюбопытствовал я в первый вечер, составив сложное предложение при помощи словаря и разговорника.

Из ответа разобрал, что Сунил Сунишан всем доволен. Это радовало. Прежде я ходил в рейды только с европейцами и арабами.

В общении сделал вывод: главное - найти с новым товарищем точки соприкосновения, общие интересы. Разговорились. Ланкиец во время службы несколько лет участвовал в гражданской войне, имел награды. Показал свое фото в парадной форме с рядами орденов и медалей на широкой груди, фото жены и дочерей, естественно, нахваливал их.

Что касаемо красоты его женщин - на вкус и цвет товарищей нет. Вряд ли бы я позарился даже на молодуху и в крайне «голодный» на это дело год. Но из вежливости двадцатилетнюю дочурку похвалил.

Как я заметил вскоре, новый товарищ, как и Олень, оказался очень набожен, - каждый вечер он часами читал свои религиозные книги при свете ночной лампы. На что я ехидно заметил напарнику:

- Ну вот, Вольдемар, твоего религиозного полка прибыло. Теперь у меня два сапога - пара!

Лось поморщился, но промолчал и не ответил на мою колкость.

С утра заступили на вахту, и я доложил боссу по телефону о благополучной пересадке, о теплой и дружеской встрече с ланкийским товарищем. Алекс буркнул «удачи» и быстро отключился.

Занят, как всегда. Да и связь через космический спутник довольно дорогое удовольствие. Ну и ладно, главное дело, с пересадкой и получением нового оружия все сложилось удачно, и это путешествие обещало быть спокойным и недолгим. Фрахтователи отвели танкеру на переход до Персидского залива всего четыре дня: следовало поторапливаться, чтобы успеть получить груз - сто тысяч тонн нефти. А потом «Столице» предстоял двухнедельный переход в Европу, нам же идти было меньше - лишь до Суэца.

Постепенно мы перезнакомились с экипажем танкера. Пятидесятипятилетний капитан Иван Иванович Пухов - бывалый моряк, с многолетним опытом работы в должности мастера. Иван Иванович был коренастый крепыш чуть выше метра шестидесяти. Обычно, чем ниже ростом начальник, тем гнуснее, но этот был исключением из правил - добрейшей души человек. А старпом, наоборот, дылда - почти два метра - и тоже весельчак и балагур! Смотрелись они рядом, как комики Пат и Паташон, и разговаривали между собой довольно забавно: чифу приходилось буквально сгибаться пополам, со стороны казалось, словно он в почтении склоняется и ест глазами начальство. Добродушный и улыбчивый чиф Валера в рейсе находился уже восьмой месяц, перехаживая шестимесячный срок контракта, - не дождался в Суэце замены. Поэтому на судне был почти не заметен, - по его словам, жутко устал от моря.

Едва я рано утром заступил на первую вахту, как погода резко переменилась - подул ветер, заштормило. Небо резко потемнело, набежали тучи, и начался не просто шторм - настоящий тайфун! Супертанкер, идущий в балласте, валяло с борта на борт, да порой так, что, казалось, вот-вот он зацепит концами своих длинных, размашистых крыльев мостика управления эти ревущие, бушующие темные волны. Корпус от ударов подрагивал и звенел, и мне даже почудилось, что танкер слегка вибрирует.

- Мне кажется, или танкер действительно изгибается? - спросил третьего помощника Макса.

- Да, есть немного, но это не страшно, все в пределах жесткости конструкции и сопромата. Надеюсь, выдержит - пополам не переломится…

Успокоил, блин!

А на танкере в этот момент происходило что-то странное, почти фантасмагорическое: вода вспенивалась и поднималась изнутри корпуса, заливала палубу и перекатывалась вниз через борта бурлящими мощными потоками, как будто металл разорвался и взбесившийся океан выплескивается сквозь танкер.

- Что это? - спросил я капитана, указывая на водяные гейзеры.

Боясь показаться смешным и несведущим, не стал сразу поднимать панику и кричать о потопе.

Мастер взглянул вниз и небрежно махнул рукой.

- Ничего страшного, так надо…

- А мы не утонем? Шторм заливает, волны через борт, изнутри вода…

- Не психуйте! Идет замена балласта, - пояснил Иван Иванович, ухмыляясь. - В последний раз мы заполняли балластные танки в Сингапуре, а теперь идем в район Персидского залива. По экологическим нормам, чтобы не занести чужую флору и фауну, положено воду по­менять.

Я кивнул головой в знак согласия, дескать, понятно, на самом деле мало что понимая.

- Если хотите, можете пойти искупаться, - предложил старпом и подмигнул. - Вода забортная, чистейшая…

- Шутите?

- Ничуть, - с вполне серьезным видом ответствовал Валера и уткнулся в окуляры бинокля, всматриваясь вдаль.

Что интересного можно рассмотреть в высоких волнах и сплошной стеной ниспадающем тропическом ливне? Не видно ни зги в полумиле впереди!

Мы с Вольдемаром переглянулись, нам еще не доводилось побарахтаться в океане, если честно, то за год толком в морской воде ни разу не искупались. Давненько я мечтал искупаться в чистейшей воде в открытом океане!

Я перевел смысл предложения моряков ланкийцу. Сунил вытаращил на нас свои и без того большие черные глаза и наотрез отказался от развлечения. Как хочешь - предлагали! Лосев захватил из каюты фотоаппарат, и мы поспешили на палубу.

Балластные отверстия бурлили, словно гейзеры, извергая из своих тысячетонных отсеков мощные потоки наружу, а потом полноводные реки стекали по палубе через борт и обрушивались с пятнадцатиметровой высоты в пенящийся и бурлящий внизу океан. Впечатляюще: стихия сверху, стихия снизу!

Боцман Кузьма сразу и не понял, что именно хотят сделать «пассажиры» стасорокатысячетонного нефтеналивного лайнера.

- Купаться? Сейчас? Вы серьезно?

- Капитан разрешил…

Боцман с сомнением покачал головой - в его глазах мы определенно выглядели сумасшедшими.

- Ну-ну! Вольному воля… Но будьте осторожнее, держитесь за поручни, чтоб не смыло за борт. Хотя вряд ли выбросит через метровый леер, но мало ли… Руки можете поломать и о проволоку порезаться.

Русские секьюрити закивали в знак согласия.

- Самое главное, не свалитесь в горловину! Утянет в балластный танк - не выберетесь! Когда-нибудь позже найдем вздувшийся труп…

Как и положено командиру, я пошел к водопадам и водоворотам первым, Вольдемар снимал на видео. Держась за выступающие из воды трубопроводы, я добрался до «жерла» и встал под фонтан. На голову обрушился настоящий водопад теплой воды, и я чуть не захлебнулся, попав в этот мощный поток, - соленая вода проникла всюду: нос, рот, уши, глаза залил концентрированный раствор морской соли. Мгновенно прочистило носоглотку, получился эффект ожога. Яростно отфыркиваясь и продрав глаза, я ползком выбрался в сторону от гейзера и крепко ухватился за поручень, но не тут-то было: танкер слегка качнулся, накренился, и новая мощнейшая лавина воды обрушилась на меня.

- О-о! Твою так-сяк! - выругался я и, как слепой кутенок, пополз прочь.

Однако далеко отползти не удалось - третья волна подняла, оторвала от палубы и понесла. Я даже испугался, не вынесет ли меня сейчас за борт. Но нет, поток аккуратно бросил мое тело к ногам Лосева. Я даже взвыл, а напарник обрадовался, что стал свидетелем моей паники и запечатлел ее на пленке.

- Шеф, ну и рожа у тебя была! Товарищ майор, случаем не обделались?

Потирая ушибленные руки и ноги, я с обидой в голосе предложил ему повторить мой подвиг:

- Сейчас посмотрим, как ты будешь весело барахтаться…

Все повторилось: водоворот вышвырнул Оленя к надстройке с той же легкостью, как и меня. Но мы упорствовали, и целый час по очереди барахтались в солевых ваннах, наслаждаясь бесплатной джакузи. Наконец, умаявшись до полного изнеможения, отползли под крыло надстройки.

- Я сейчас усну на ходу, - пробормотал Вольдемар, улегшись пузом на деревянный трап. - Может быть, хватит?

Хватит! Вернулись в каюту, приняли душ, причесались и вновь на мостик. Оказалось, что за нашими отчаянными водными процедурами наблюдало все руководство танкера.

- Настоящий морской спецназ к нам прибыл, господа! А вы говорили - забздят! Да я на вашем купании три литра вискаря выиграл у ревизора! Забились: я поставил, что не струсите, а старпом - что не искупаетесь. Молодцы! - похвалил нас дед Геннадий. - Вот это я понимаю, прислали героев - им сам черт не страшен: ни пираты, ни шторм, ни буря…

- Товарищи бойцы, а за борт не боязливо было быть смытыми? - спросил с ухмылкой Валера.- В такую бурю долго ли продержитесь в бушующих волнах? Быстро нахлебаетесь и буль-буль на дно…

Мы переглянулись в недоумении.

- Но вы сами предложили! Сами разрешили…

- Да мало ли что в долгом рейсе порой придумаешь. Мы ведь не всерьез, шутейно, - ответил улыбчивый Валера. - А вы за чистую монету приняли, что моряки в балластной воде купаются? Да еще и в шторм… Бедный боцман как увидел вас возле «фонтана», примчался на мостик в предынфарктном состоянии. Говорит, мол, ни разу в жизни такой хрени не видел…

Мы переглянулись - поняли, что выставили себя на посмешище.

- А что, вода в балластном танке грязная?

- С этим порядок - чистейшая. Но в шторм при откатке балласта плескаться рискованно. Эх, сухопутные… Зарубите себе на носу - не в каждой воде можно купаться.

Постепенно с отдельными членами экипажа установились теплые, почти приятельские отношения. Частенько в часы моей вахты на мостик поднимался дед, бывалые моряки травили байки, а я позже их записывал в блокнот - взял за правило потихонечку коллекционировать веселые, забавные и трагикомические морские истории.

Однажды разговорились о живности, обитающей на судах и скрашивающей суровый быт моряков. Весельчак Геннадий, несмотря на довольно молодой возраст - тридцать пять лет от роду, был бывалым моряком, а стармехом ходил уже лет шесть. Дед с грустными вздохами рассказал мне поучительную и трагикомическую историю.

- Было это несколько лет назад. Я тогда в первый раз пошел в рейс стармехом на небольшом танкере и случайно приобрел попугая, подарили в знак признательности. Дело было на островах Фиджи, мы стояли на линии Новая Зеландия - Фиджи - Таити, каждый месяц покупали у одной и той же фирмы фрукты, овощи, прочие продукты и воду, и в знак благодарности этот шипчандлер принес мне птенца попугая. Попугайчик быстро подрос, освоился, я назвал его Филиппком. Жил он в моей каюте - совсем ручной, даже не пытался улететь. А до чего умный был: спать лягу - с жердочки слетит на постель, тихо подойдет, пристроится и ляжет на подушку возле лица. Страсть как меня любил, кормился из рук, разговаривать пытался - с десяток слов выучил. Очень приличная птица: механики и мотористы пытались научить говорить матерные слова, а он ни в какую не повторял. Ругаюсь: мол, у меня дома дети, наyчите, мерзавцы, плохому - как я его домой повезу! А до чего ручной был и непугливый! Работаю, а он сидит себе на спинке кресла, по краю монитора вышагивает или по столу, нежности всякие произносит: «Мой Гена, мой любимый, Филиппок хороший, Филиппок красивый».

Был мой Филя белоснежного оперения - красавец на загляденье, но каждый, кто приходил в офис, норовил его погладить, и вот смотрю я, попугай постепенно из белого стал серым. Я ругаюсь: прекратите руки о попугая вытирать! А они, мерзавцы, украдкой все равно его гладят. А руки у механиков какие? Неотмываемые! Зашел, погладил, ушел - а попугаю-то каково нюхать вонючие лапы механиков и мотористов? Контракт мой мало-помалу завершался, пора было собирать вещи, а как везти домой такую грязную птицу? Решил я постирать Филиппка. Взял да и помыл его, да, по дурости, в воду чуток «Ferry» добавил. И стал у меня попугай снова белоснежно-белым, любо-дорого смотреть. Но вот беда, начал вдруг чахнуть и перья терять. А потом через несколько дней застонал, упал и помер. Как я убивался по нему! Даже с горя напился. Оказывается, через поры химия попала в организм и отравила его. Позже узнал у ветеринара, что «Ferry» мыть нельзя, надо было натуральным мылом - детским...

Но попугая я себе домой все же привез. Подарили другого - желто-зеленого, не такого ласкового и не настолько умного. Но этого я уже не мыл. А как провезти без документов? Я его напоил чуток: в водичку водки добавил да корм водкой пропитал - окосел мой птах, уснул. Положил его в коробочку, сунул аккуратно в карман костюма и прошел через все проверки и просветки. Так и проспал попугай у меня за пазухой до самого Ростова. Он и сейчас, шельмец, в квартире живет, посвистывает, покрикивает.

...Четыре дня «Столицу» крутило и выворачивало: два раза даже сыграли тревогу. Лучше бы так нашу настоящую столицу выворачивало.

Мое мнение, которое я все время товарищам высказываю: спасение России - в утоплении Москвы! Дать двадцать четыре часа жителям на выезд, а город - утопить. Желательно, вместе с чиновниками. Чтобы все деньги страны в ней, как в «черной дыре», не исчезали.

Но вместо той, настоящей столицы выкручивало нашу - одноименную. Порывы ветра достигали пятидесяти метров в секунду.

Однажды чиф даже поинтересовался, приготовили ли мы средства спасения или нет. Валерий постоянно говорил таким тоном и пристально смотрел в упор своими ясными наглыми голубыми глазами, что трудно было понять, в шутку он или всерьез.

- Опять подкалываешь?

- Какое там подкалываешь… - хмыкнул чиф. - Разве не видите, как нас выворачивает? Или действительно не заметили?

Не заметили? Еще как заметили! Я кивнул в знак согласия.

- Ну вот! Корпус дрожит и раскачивается, посмотрите, какая вибрация в районе четвертого танка…

- Ну и…

- Еще немного добавить волны и ветра, и переломимся пополам.

- Да ладно! - не поверил я в искренность слов этого насмешника. - Мы ведь идем на такой громадине - сто сорок тысяч тонн…

- Именно такие гиганты и ломаются! Малыши переворачивает - тонут, а супера вначале переламывает, а тонут потом. Сейчас снова сыграем очередной аврал, по тревоге хватайте эти оранжевые спасательные жилеты и бегом к спасательной капсуле на корме, там вам покажу ваши места в случае чего…

Я потер в задумчивости ухо, переглянулся с Лосевым и вслух заметил с обидой:

- Это надо же, как нам не везет! Выжить в боях с духами и пиратами, чтобы просто утопнуть? Этот океан нас прямо-таки не хочет отпустить домой. Может, мы обидели его чем? Вольдемар!

Молился ли ты на ночь, Дездемон? Ступай да правильно и истово молись!

Лосев буркнул что-то про святотатство, однако ж тем не менее отправился в каюту и уселся за чтение адвентистской Библии. Или, возможно, обычной Библии, кто знает, какая она у них.

Обошлось - танкер не утонул! Корпус выдержал, течи не дал, не разошелся по швам, и мы благополучно проскочили самый эпицентр шторма. Однако ураган сильно задержал «Столицу» в пути, опоздали на целые сутки - и груз ушел. Ход упал до четырех узлов, а как дашь больше, если тебя течением и ветром несет назад, к Индии? Фрахтователь отказался от наших услуг, разорвал контракт и отдал нефть другой компании. Руководство ругалось, метало громы и молнии на голову мастера, грозило санкциями. А в чем он виноват? Хорошо еще, что живыми выбрались. Без вины виноватый Иван Иванович был в ярости:

- Второй раз за рейс контракт сорвался - полгода ходим впустую! Разгрузились в Штатах, пришли в Сингапур - простояли просто так два месяца, едва нашли груз в Эмиратах - и снова облом! Теперь велят войти в Персидский залив и встать в Джабале на якоре.

- Подождем, - ответил я на это философски. - Нам не к спеху.

- Вам-то не к спеху, но сколько мы там проторчим? Кстати, мэйл пришел от арабов, что в территориальные воды Саудовской Аравии нельзя заходить с автоматическим оружием. Связывайся со своим руководством…

Яркин был не на шутку озадачен, маршрут планировался один - в Эмираты, а вышло по-другому:

- Делать нечего: расстреляйте патроны, стволы распилите, сфотографируйте и выбрасывайте в воду!

Экипаж обрадовался неожиданному развлечению. Каждый, кто служил, хотел вспомнить армейскую молодость, а кто не служил - хотя бы чуток нюхнуть пороха, приобщиться к мужской профессии. Боцман обвязал две канистры концами, и понеслось!.. Лосев снаряжал магазины патронами, а я выдавал их под роспись - по десять патронов на каждого. Моряки, тщательно выцеливая, стреляли короткими очередями, тщетно пытаясь поймать в прицел прыгающие на волнах канистры. По завершении стрельб подтопленные емкости вытянули на палубу - начали считать пробоины. В канистрах оказалось одиннадцать дырок, а претендентов на них было двадцать человек.

- Это я попал! - безапелляционно заявил мастер, тыкая в рваную пробоину.

- А эти две мои! - авторитетно показал дед на отверстия во второй канистре.

- И моя дырка должна быть… - уверенно сказал чиф. - Когда я служил в морской пехоте, был лучшим стрелком в роте!

Я лишь посмеивался - одни «зоркие соколы»! Даже не стал претендовать ни на одно попадание, пусть порадуются и потешут самолюбие. Снайпера… Ну да не важно, какие вышли результаты, - дело сделано, и пора пилить автоматы. Сварщик принес инструменты, зажег горелку и резанул стволы пополам. Сфотографировали номера оружия, отослали в московский офис, заодно перекинули ланкийцу на флешку - для отчетности в фирме, в Галле. Но, как говорится, не спеши выполнять поставленную задачу, потому что можешь получить новую.

Едва я дозвонился до Алекса, первое, что услышал, был вопрос:

- Вы оружие, случаем, еще не успели утопить?

- Не успели, но уже порезали. Сейчас утопим…

- Черт! А я хотел вас пересадить на контейнеровоз… Тогда домой! Визы оформлю, куплю билеты и шабаш!

На Вольдемара было жалко глядеть, лицо стало таким уморительно-грустным - вот-вот заплачет. До того человека замучили долги, что готов год из моря и боев не вылезать, - жена не работает, алименты, кредиты…

А вот мне было абсолютно не жаль - хотелось домой. Пора бы передохнуть пару недель, пообщаться с семьей, а уж потом, с новыми силами и энергией, вернуться на передовую линию борьбы с пиратством...

С переборки кают-компании на нас, бездельников, с укором взирал фотопортрет, мягко говоря, не вполне фотогеничной супруги бывшего столичного мэра. Куда ни сядешь - преследует взглядом, словно укоряет за безделье. Не выдержал, спросил капитана, почему фотографию не убрали, ведь этот мэр уже в отставке. Или экипаж не в курсе смены власти?

- Почему не в курсе? Знаем, - ответил Иван Иванович. - Дело в том, что она «крестная мама» нашего судна - принимала участие в спуске на воду. Даже забавная заминка на торжественном мероприятии вышла: бутылку шампанского о киль лишь с третьего раза сумела разбить. Это по слухам, сам я не очевидец. Ну да не суть. Нам начальство сразу дало указание снять фото, как только в городе власть сменилась. И тут пошли неприятности: то разлив топлива, то угроза столкновения, то машина забарахлила, и продукты стали портиться. От греха подальше вернул «крестную» на место - проблем стало меньше. Что значит старая морская примета!

И как тут не поверишь в темные силы.

Капитан порадовал гостей-пассажиров (а как нас, безоружных, по-иному называть?) новым развлечением - морской прогулкой на катере, а точнее, это были плановые ходовые испытания спасательных средств. Спасательная капсула была приметного цвета для открытого океана - ярко-оранжевого и довольно забавной овальной конфигурации, делавшей ее похожей на маленькую ракету.

- Рискнете?

- А в чем риск? - не понял я, шутит он или нет.

Оказывается, «Столичная» капсула-шлюпка была не вполне исправна - предыдущие испытания прошли неудачно. Чиф Валера со смехом поведал недавнюю забавную историю, которая могла обернуться крупными неприятностями для всех.

- По срокам - по регламенту, мы должны были давно ее испытать, и можно, конечно, было отослать отписку, состряпать бумагу, мол, проверили по тревоге - все механизмы и агрегаты исправны. Но! Первое: зачем формализм? Второе: капсула ведь наше единственное спасение в экст­ренной ситуации. Тем более что без дела, без движения болтаемся на якорной стоянке на рейде Сингапура - два месяца впустую ждали груза, а мне в радость: получение и сдача груза - главная работа старпома, и народ от скуки одурел. Так хоть какое-то развлечение. В капсулу уселись свободные от вахты - человек двадцать: капитан, дед, я, третий штурман, электромеханик и прочие «туристы». На танкере остались только боцман, вахта, второй помощник спит, к вахте готовится, да повариха хлопочет на камбузе. Спустили капсулу - идем! Море спокойное, солнышко светит, рыбки летучие прыскают от бортов. Красота! Но недолго мы весело катались. Бац - заглохли! Мотор надсадно вякнул, дыр-дыр - и тишина.

Течением нас потихонечку уносит прочь от родного танкера в пролив, а мы сколько ни пытаемся завести мотор, не получается никак. Сообщили по радиосвязи на борт о проблеме, третий штурман с вахты вместе с боцманом рванули нас спасать - спустили моторку и пошли на помощь. И тут - кто бы ожидал? - новая неприятность. Отошли «спасатели» метров на пятьдесят и тоже заглохли! Представляешь, такая картина: оставленный экипажем исправный танкер стоит на якоре и покачивается на легкой волне, а почти весь экипаж болтается в беспомощности - плывет в пролив по воле волн в сторону открытого моря… Этакий современный «Летучий голландец», а не танкер. Подходи, залазь и делай, что хочешь. А ведь в тех краях пиратов и прочих жуликов тоже хватает. Правда, они в основном по мелочи шустрят - моряков грабят, личные вещи да судовую кассу.

- Представляю изумление поварихи и второго штурмана! - хохотнул я. - На обеде - никого! На вахте - никого!

- Ну, слава Богу, до этого не дошло! На наше счастье, боцман и штурман сумели-таки завести моторку, зацепили и подтянули капсулу обратно к танкеру, а не то был бы скандал на весь флот.

Да не просто скандал, сами могли бы пропасть в море - когда это нас искать начали бы? Часа через три, когда второй помощник выспался бы? Или, действительно, когда повариха отсутствия едоков хватилась. А вскоре по возвращении на танкер налетел ураган, начался шторм - вот была бы нам «потеха» в проливе!

Итак, кататься - значит кататься! Половина экипажа погрузилась в капсулу, нашлось места и для двоих секьюрити, ланкиец от экскурсии отказался. Боцман встал за пульт управления лебедкой для спуска капсулы на воду.

Поехали!

С жужжанием заработала лебедка, капсула зависла в воздухе и сдвинулась со стартовой позиции.

- Пристегнуть ремни! - скомандовал дед Геннадий.

- Нас бросят «по-боевому» или аккуратно спустят? - поинтересовался я на всякий случай.

- Это уж как получится! Ты как хочешь? - ухмыльнулся чиф. - Желаешь испытать ощущение свободного полета?

- Нет-нет! Лучше аккуратно!

- Ладно, будет вам аккуратно,- согласился дед.

Мы с Вольдемаром нашарили ремни на сиденьях, пристегнулись. Я заметил, что матросы вторые ремни, притороченные к подголовникам, прикрепили на лбу.

- Это чтобы шейные позвонки не сломать, если плавный спуск не удастся и сорвемся с верхотуры пятого этажа,- пояснил третий штурман.

«Можно не цеплять, Геннадий ведь обещал, что плавно опустят, а не бросят», - беспечно подумал я, надеясь на деда, однако уперся ногами в днище и ухватился руками за ручки переднего сиденья.

Геннадий слово сдержал - боцман нас опустил аккуратно, не уронил. Минутное дело, и вот уже рядом с иллюминатором плавно покачивается огромная бордового цвета корма танкера. Стармех повернул ключ зажигания - мотор зажужжал, взялся за штурвал, «газанул» и мы медленно двинулись вдоль борта.

«Ура! Он сказал:“Поехали!” И взмахнул рукой!..»

Стояла безветренная погода - полный штиль, солнце отражалось от зеркальной поверхности залива, больно слепя глаза. Однако шли мы недолго: внезапно пассажирский отсек заволокло густыми клубами едкого дыма, которые проникли откуда-то снизу, из-под палубы.

- Аврал! Пожар! Всем наверх! - истошно заорал чиф. - Дед, глуши мотор! Хватит газовать - угорим!

Пассажиры принялись лихорадочно отстегивать страховочные ремни, некоторые запутались, особенно проб­лемно было освободиться от ремешков на головах, но все же никто не пострадал: по очереди, не создавая толкучку и панику, выбирались наружу. Ответственный за проведение испытаний дед Геннадий огляделся, но, не видя истинной причины появления дыма, заглушил мотор и вылез на корму последним.

Капсула чадила, как неисправная печная труба, и экипаж теснился у входа в клубах дыма, цепляясь за поручни. Два молодых штурмана - третий и четвертый, а с ними и практикант-электрик уселись на крыше, туда же выбрались и мы, охранники. Дед, моторист и электромеханик открыли крышку двигателя и принялись искать причину задымления.

Сидеть «верхом» на капсуле было удобно, для пятерых вполне просторно. Прочихались, прокашлялись, и захотелось новых впечатлений.

- Может быть, искупаемся? - предложил я чифу, без особой надежды на согласие.

- Лучше не надо - мастер вломит звездюлей! Он и без того зол как собака за переход впустую и потерю груза, да и с капсулой опять незадача. Наверное, снова придется шлюпку спускать… И если вы хотели купаться - надо было спрашивать заранее.

Все обошлось, ничего страшного не случилось. Дед вскоре нашел причину «газовой камеры» - выхлопная труба в кормовой части прогорела, и поэтому дым на ходу засасывало внутрь. На плаву исправить не получалось, ремонт отложили - сварщик заварит в стационарных условиях.

Сидя на крыше, мы с Вольдемаром и молодежью так и доехали до танкера, до стартовой площадки. Чиф скомандовал: «По местам!», экипаж распределился по лавкам, согласно «купленным билетам». Закрепились за сцепку, и боцман поднял капсулу на место.

Позже мы просматривали забавную видеозапись, сделанную с палубы танкера, где был слышен насмешливый голос капитана, комментирующий события за кадром: «смотри, как задымили, полезли спасаться наружу - как тараканы…»

Ну что же, даже такая короткая морская прогулка - какое-никакое, а разнообразие в монотонной судовой жизни.

...Алекс через агента заказал для команды секьюрити визы в Объединенные Эмираты, но сход на берег был внеплановый, и подходящих фотографий у нас не оказалось.

Фотографии - дело поправимое: приставили по очереди к переборке, сделали официальные фото на фоне белой простыни, отсканировали вместе с паспортами и выслали в агентскую контору. Визы должны были сделать за три-четыре дня, но дело растянулось на две недели, что-то застопорилось.

Капитан заметно нервничал, оказалось, он забыл сделать запись об уничтожении и утилизации оружия, а в воды залива нельзя ничего выбрасывать - даже железо. А ну как нагрянут власти или экологи. «А куда вы дели автоматы и патроны?» Если оружие не выкинули в здешние запретные воды - значит, обманываем власти, прячем где-то на борту. Контрабанда оружия! Могут не поверить и устроить тотальный и тщательный обыск на судне в поисках нелегального оружия.

Мастер не выдержал, отвел меня в сторонку и застонал:

- Арабы перероют весь танкер и либо оштрафуют за мусор, разбрасываемый в бухте, либо арестуют за нелегальные автоматы! Что то, что это - все плохо! А без вас нет никаких проблем - весь спрос с убывшей охраны.

Я, как мог, успокаивал его, мол, все тип-топ, Яркин вот-вот визы пришлет, а на самом деле тоже немного переживал. Шефу-то дома хорошо, а нам тут жить и бояться ареста за мифическую контрабанду оружия. Поди, попробуй докажи что-то этим фундаменталистам.

Но волнение я изображал лишь при встрече с капитаном, ежась под его немым вопросом: когда же вы уберетесь с судна? И повариха была того же мнения:

- Как вы меня достали своей едой! Сплошные претензии и жалобы!

- Кто именно жалуется?

Это заявление поварихи меня искренне удивило и расстроило.

- Азиат ваш плачется мастеру, что голодает. Но я отдельно для него готовить не нанималась. Да и второй, ваш товарищ, тоже привереда: в еде копается, ковыряется, бубнит…

- Ко мне претензии есть?

- К тебе нет!

И на том спасибо, дорогая!

Мы оказались на настоящем курорте. Распорядок дня был расслабляющий: завтрак, прогулка вдоль борта, утренний загар, купание под струями морской воды из пожарного брандспойта (своего рода «душ Шарко»), потом снова загар, рыбалка, обед и вновь загар с перерывом на легкий сон, а в конце суток ужин и прочие развлечения в кают-компании: нарды, карты, кино и домино. Не служба - санаторий! Отдых плюс каждый день тикают неплохие, хотя и урезанные, командировочные…

- И за этот «труд» вам еще деньги платят? - ухмылялся ехидный насмешник чиф. - Служба, как на курорте! А люди за поездку в Эмираты большие деньги выкладывают. Не врешь, точно за туризм не доплачиваете?

- Нонче во время стоянки в порту зарплата лишь по пятьдесят баксов в день,- подтвердил я, ухмыляясь. - Но не с нас - нам…

- Тогда чего нервничать? Ждите визы и никуда не торопитесь. Не успеют сделать - пойдем вместе в Саудовскую Аравию или в Кувейт. Где-нибудь вас оптом да сдадим…

Наш спутник Сунил Сунишан был довольно милым чловеком: тихий, спокойный, улыбчивый, молчаливый. И образ жизни вел неспешный, размеренный: утром - молитва, вечером - чтение религиозной книги и повторение английского, перед сном - легкая прогулка по периметру танкера. Коммуникабельный и неконфликтный.

Обычно с утра пораньше мы с Вольдемаром наслаждались контрастным душем - резкие и мощные струи морской забортной воды, закачиваемой пожарным насосом, хлестали и взбадривали после сна наши размякшие тела. Однажды поглазеть на наш моцион пришел ланкиец. Поздоровался, мы в ответ тоже проорали дружные приветствия. На утреннюю прогулку Сунил облачился в толстые брюки, свитер и на нос водрузил огромные солнечные очки.

- Хеллоу! Гоу, май френд! Ком! Иди! Присоединяйся! - дружно завопили радующиеся жизни россияне. - Свим-свим! Купаться!

- Спасибо, не хочу. Холодно,- протестующе замотал головой и замахал руками напарник, отвергая наше приглашение.

Мы были шокированы столь чудным ответом.

- Как холодно? Двадцать пять градусов? - поразился я, ведь для нас, европейцев, и двадцать три градуса - жара.

- Нет-нет, холодно! - отнекивался ланкиец, с ужасом глядя на резвящихся «бледнолицых».

Не хочешь, как хочешь, была бы честь предложена. Продолжили барахтаться без «собрата по оружию», нам и без тебя хорошо.

Вскоре солнце взошло в зенит и начало не на шутку припекать. Сунишан тем временем завершил свою ежедневную пешую прогулку по периметру судна и вернулся к душевой. Мы уже накупались досыта и валялись на лежаках кверху пузом, загорали. Вновь позвали иностранного товарища:

- Сунил! Давай позагораем! Тридцать градусов! Тепло! Жара!

Однако наш ланкиец вновь покачал головой:

- Спасибо, но я солнце не люблю…

«Это он-то солнце не любит?! Черный, будто головешка, выхваченная из печи!» - ухмыльнулся я про себя.

...Получение виз подозрительно затянулось. Вторая неделя стоянки была на исходе, а «воз» и ныне там. Капитан нервничал - вот-вот предстоял выход в следующий порт, а на нем «гирей» висело толком не оформленное на списание оружие, да и мы как пассажиры были лишними - вписанными в крюв-лист (в судовую роль) лишь до Джабаля. На самом деле, вряд ли кто и проверил бы эти записи с оружием, но чем черт не шутит! Надежнее перестраховаться. Кому нужны эти лишние заморочки?

- Когда же вам визы сделают? - встречал меня каждое утро Иваныч за завтраком одним и тем же унылым вопросом.

- А я знаю? Я вообще без связи… Запрашивайте! Высылайте во все адреса телеграммы.

Я и сам волновался: через каждые два-три часа поднимался на мостик и тормошил ничего не ведающих и беспомощных штурманов.

- Тебе чего на нашем курорте не живется? - продолжал удивляться Валера. - Заскучал по дому?

- Мастер бубнит!

- Не обращай на старика внимания! Работа у него такая: переживать и бубнить! Загорай, плескайся под душем… Да еще и за деньги… Эх, мне бы очутиться на вашем месте… Мечта всей жизни!

Возможно, он прав? Зачем суечусь?

В конце концов выяснилось, что было причиной задержки виз: вернее, не что, а кто. Виновником был наш ланкийский «союзник» Сунил Сунишан: в ксерокопии, высланной в консульство капитаном, на странице с датой срока действия паспорта стояла отметка «по ноябрь 2011 года», а на обороте была сделана приписка, заверенная печатью, о том, что документ продлен еще на год. Запись не заметили и ксерокопию именно этой страницы капитан не выслал. Наш ланкиец пытался что-то пояснить морякам, но его не поняли, - теперь наконец-то разобрались.

А я, грешным делом, начал переживать: не подали ли случаем в розыск на меня и Вольдемара по всем арабским странам с целью ареста или, наоборот, не закрыт ли нам в эти страны въезд по недавним проблемным делам.

/Супер Марио

В палящий сорокапятиградусный Оман мы с Лосевым попали лишь с третьей попытки, когда срок действия визы уже истекал. Босс позвонил среди ночи: экстренный вызов - контракт срывается!

- Как твой Вольдемар? Здоров? Готов в поход?

- Олень-то? Конечно, готов, куда он денется - влип в долговую кабалу, гнет спину перед двумя банками, закредитован по самые уши, простофиля, - пробормотал я осуждающе.

- Почему Олень?

- Олень, лось - какая разница. Ломится по жизни, не разбирая дороги и не раздумывая, словно сохатый через чащобу, напропалую, или бьется, как баран в закрытые ворота...

Босс провел короткий инструктаж: быстро собраться, самостоятельно купить страховки - вылет утром. Во время пересадки в аэропорту Дубая встретиться с австрийским секьюрити (третий член команды)! Тотчас, без промедления, переслал мэйлом приобретенные электронные билеты.

- Обязательно найдите иноземца до прибытия в Оман. Без него в рейс не выйти: оружие, с которым пойдете в море, - австрийское.

- Что за стволы? - поинтересовался Костя и хохотнул: - Немецкие? Шмайссеры? Маузеры?

- Не знаю. Вам какая разница, лишь бы стреляли! У меня в Омане нет связей, поэтому нет и склада. Сами на месте разберетесь что к чему и доложите…

Лосев, действительно, был несказанно счастлив новому контракту (надвигалась очередная ежемесячная выплата по автокредиту) и даже прокричал в телефонную трубку «ур-ра-а!». Как ребенок! Хотя, прижми меня подобные долговые проблемы, и я бы, вероятнее всего, визжал от счастья.

В Дубай прилетели в полночь. Осмотрелись, быстро нашли свой сектор транзитного вылета и принялись вычислять напарника среди пассажиров, ожидавших рейс на Маскат. По типажу подходило несколько человек: в дальнем углу в креслах отдыхали две группы и в каждой по три накачанных «бойца»: загорелые, крупные, испещренные татуировками - по англоязычному говору явно южноафриканцы. Был ли среди них австриец? Вряд ли. Что мог забыть мирный тиролец в компании воинственных англоязычных африканеров? Но на всякий случай уточнил - получил отрицательный ответ. Тогда я перенес внимание на двух крупных молодых парней, экипированных в одежду, подходящую для наемника, но и эти оказались лишь французскими туристами, возвращающимися с сафари.

Разыскиваемый попутчик в зале так и не нашелся, да и среди припозднившихся пассажиров в самом салоне небольшого самолета на Маскат никого подходящего по предполагаемым параметрам не оказалось.

Летели, не разговаривая. Лосев в очередной раз крепко обиделся на мое шутливое заявление по поводу того, что религия - опиум для народа. Ну ладно, что поделать, раз с чувством юмора у человека проблемы. Выпил бокал бесплатного красного чилийского вина, посмотрел кинофильм, а Вольдемар в соседнем кресле сосредоточенно читал какую-то очередную религиозную брошюру.

Насупился, хмурится - да и хрен с ним…

«Ладно, не беда, найдется наш австриец - куда он денется», - подумал я беспечно, расслабился и, откинувшись в кресле, задремал под звуки блюза далеких шестидесятых годов...

Наш «Боинг» приземлился в столице Омана глубокой ночью, примерно в два часа, - от этих бесконечных пересадок и смещения часовых поясов в голове пошла настоящая круговерть. Получили багаж, огляделись, заметили молодого араба с названием нашего парохода на табличке: «Tor Admiral». Встречают - это уже хорошо! Я помахал кепкой агенту:

- Салам алейкум, уважаемый!

По очереди поздоровались, пожали загорелую руку встречающего, даже обнялись по восточной традиции, и лишь после набора дипломатических приветствий я поинтересовался:

- А где наш немецко-фашистский товарищ? Боец гитлер­югенда мимо не пробегал?

Шутки насчет немецкого фашиста агент не понял - вытаращил на меня свои глаза-маслины.

- Гутен таг! - послышалось за спиной покашливание. - Вас ист дас хитлерюгенд? Варум?

Откуда-то из темного закоулка к нам вырулил улыбчивый, рыжеволосый, с глубокой залысиной на макушке коренастый молодой мужчина с признаками преждевременно начинающейся полноты - понятное дело, венское пиво! На охранника типа тех татуированных юаровцев или качков-британцев вовсе не похож - типичный вечный студент. Этот голубоглазый улыбчивый парнишка был ниже среднего роста, обычного телосложения - и не подумаешь, что он спецназовец. Оказалось, австрияк прибыл совсем другим рейсом - из Мюнхена - на час раньше нас.

- Милитари? Полиция? - забросал я его как старший команды вопросами после короткого обмена именами. Надо ведь знать, с кем предстоит работать.

- Марио Круппа! Я полгода служил сапером в составе взвода австрийского спецназа в Афганистане. - Новый попутчик скромно улыбнулся, не то похваляясь, не то извиняясь. - Баграм…

Мы коротко переглянулись с Вольдемаром и перемигнулись. Ба! «Однополчанин»!

- И мы были в Афгане, но двадцатью годами ранее. Я - в Кабуле, Баграме, Чарикаре и так далее - в пехоте, а Вольдемар - воздушно-десантные войска и тоже Кабул, Баграм! - я пожал руку соратнику по антипартизанской войне.

Марио улыбнулся, приложил два пальца к брови, отдавая честь.

- Яволь, герр майор! Гутен таг!

- Что за оружие нам досталось? - перешел я от лирики ближе к делу. - «Калашниковы»?

- «Мосин-Наган», четыре ствола.

- Что это такое? - не понял Лосев, не знакомый с английским и интуитивно пытающийся уловить суть разговора. Я же сразу вник, с чем нам предстоит работать, и вытаращил глаза.

- Я-я! Карашо! Старинная русская винтовка, - пояснил улыбчивый австрияк.

- Ого! Не шутишь? Винтовка Мосина? Позапрошлого века? - но отойдя от шока, я начал прикидывать, а помню ли я нехитрое устройство винтовки и пользовался ли когда подобными «инструментами».

- Она самая! Из магазина охотничьего оружия! Четыре винтовки в комплекте.

Как выяснилось позднее, винтовки Мосина вместе с автоматами «ППШ» после войны стояли на вооружении возрожденной австрийской армии - подарок Советского Союза. Оружие вермахта мы конфисковали после капитуляции и заменили своим, а спустя годы эти винтовки сняли с вооружения и продали в магазины - действительно, теперь они спортивное и охотничье оружие.

- Оружие легальное?

- Я-я! Легал! Натюрлих!

- А патронов сколько?

- Восемьсот!

С этим Марио мне первое время приходилось изъясняться на смеси английского и немецкого, да к тому же парнишка заранее купил русско-английский словарик и пытался запоминать слова и составлять из них короткие фразы.

- Ого, солидно! Годится - постреляем, - повеселел я, порадовавшись обилию патронов. - Я тим-лидер, а это мой мальчик…- ткнул я пальцем в Вольдемара и назвал наши имена.

Встретивший группу молодой араб некоторое время молчал, пытаясь что-то понять из нашего «коктейля» фраз на разных языках, но потом прервал наш бурный диалог и велел стоять и не двигаться с места. Нашел старшего агента, привел к выходу из аэровокзала, сдал нас с рук на руки и умчался продолжать встречать прибывающих моряков.

Худой высокий чернокожий араб лет сорока пяти широко распростер руки, словно крылья ветряной мельницы, и двинулся к Марио, как к старому знакомому.

- О! Хеллоу, Сулейман, - с искренней радостью приветствовал австрияк араба.

- Ты его знаешь? - покосился я на араба с подозрением. - Откуда знакомы?

- Сулейман - хороший человек! Месяц назад помогал сдавать винтовки и патроны на полицейский склад.

- Все они хороши, когда спят зубами к стенке, - бурк­нул я недружелюбно. - И за деньги улыбаться все арабы горазды.

Сулейман, продолжая улыбаться, поздоровался с каждым из секьюрити, пожал руки, а потом заявил, что возникли непредвиденные проблемы.

- Какие? - насторожился я.

- Большие! Но пытаемся их решить, - уклонился от точного ответа араб, велел садиться в машину и повез по ночному Оману в гостиницу.

- Проблемы преодолимые? - попытался я добиться конкретных пояснений от араба.

Сулейман легкомысленно махнул рукой и закурил, а я еще сильнее запереживал, вдруг что-то не понравилось властям в нашей группе охраны. Оружие, боеприпасы, русские бойцы… Мы ведь тут на птичьих правах. А ну как арестуют белых гяуров!

- Возможно, - вновь увильнул от конкретики афроазиат Сулейман, бросил окурок в урну и широко распахнул дверь машины, приглашая усаживаться.

Вскоре мы мчались на микроавтобусе по ночному городу, дивясь, словно туристы, на многочисленные роскошные мечети и величественные минареты.

Отель «Талип», выбранный агентом, был довольно шикарным - в столь дорогих апартаментах я еще не про­живал.

«Вот босс будет раздосадован, получив счет за проживание», - ухмыльнулся я не без злорадства, заполняя бланк гостя отеля.

Сулейман с тоскою в маслиновых глазах пробормотал, что пароход будет вечером, ему надо пытаться решить непредвиденные трудности, и смылся.

Австрийского секьюрити поселили в отдельном номере, а Лосева и меня - в общем, двухместном. Я помылся и начал дремать, а напарнику стало скучно, и он включил телеканал на арабском языке.

Черт! Зачем? Что бы ты там понимал?

Под монотонное бубнение арабского диктора, уставшие после бессонной ночи в самолетах и аэровокзалах, мы, полулежа и полусидя, дружно уснули.

Проснулись к обеду, встретились у «шведского стола» с Марио.

И вот тут-то прояснился характер возникшей проблемы - арабы потеряли наши патроны!

Австриец скромно и виновато улыбался, пространно извинялся, громко ругал оманскую полицию и грустно вздыхал:

- Все винтовки в наличии, а сейфа с патронами нет. Пропал…

Я даже оторопел. Что делать? Как охранять судно без патронов? Выйти с одними винтовками - это все равно что идти в рейс с дубинками. Похоже, рейс напрочь загублен. Опять не везет! Интересно, кто виновник невезения?

Я недружелюбно покосился на Лосева.

А что поделаешь? От меня ничего не зависело. Оставалось одно - плотно и вкусно поесть и ждать результата поисков. В чем в чем, а в деле поглощения пищи Вольдемар преуспел: для начала наполнил две больших тарелки овощами и салатами, взял пиалу протертого овощного супа, дополнил «зеленый стол» тарелками с фруктами и сладостями и быстро уплел. А завершил прием пищи несколькими бокалами свежевыжатых соков. Явно сто лет собирается прожить.

Тем временем Марио почти не прикасался к пище и даже за столом без устали названивал: в Вену - что-то доказывал своему шефу, потом Сулейману - громко ругался и вновь набирал Вену.

В предчувствии, что эти бесконечные переговоры постигнет неудача, вышли прогуляться.

Центр Маската понравился - шикарный фасад для туристов. Как говорилось в старой советской комедии, город контрастов: тут и богатые отели, по хорошей современной автостраде мчат дорогие машины, но по соседству с роскошью, на задних дворах суперотелей, за забором - нищие кварталы. Я фотографировал Вольдемара, Вольдемар - меня. Когда еще попадешь в Оман? Скорее всего, уже никогда.

Полчаса погуляли и вернулись в номер - скорее в душ. Жара градусов под сорок. Вскоре прибыл инфантильный и несколько приунывший Сулейман, и мы с некоторым сожалением выписались из отеля - хотелось бы с этого «шведского стола» еще и поужинать. Кто знает, когда, где и как нас так покормят в следующий раз.

Что делать дальше, было непонятно. В рейс без патронов идти нельзя - вдруг на судно реально нападут пираты и придется вступить в бой? Будем тыкать в их сторону стволами и орать, как в детской игре в войнушку: пух-пух, пиф-паф - пират, ты убит? Раз нет боеприпасов, пусть босс найдет нам нового напарника со стволами и патронами. Не самим же нам в Маскате искать вооружение.

В порту нашу команду поджидали трое улыбчивых молодых полицейских в элегантной форме с рядами наградных нашивок и с большими пистолетами на ремнях. Любопытно, за какие боевые заслуги этим молокососам навешали наград? Или это юбилейные значки?

Мы поздоровались, назвались, полицейские ухмыльнулись, тоже представились, проверили документы, предложили всем закурить, располагаться поудобнее и ждать неизвестно чего. Сигаретой угостился лишь Марио, мы как некурящие вежливо отказались.

В просторном холле таможни на полу лежал продолговатый ящик, примерно полтора метра в длину. Австриец вскрыл замки, сорвал пломбы, арабы сверили по списку номера винтовок, вновь запечатали. И тут наш Марио «стартовал» - отправился в марафонский забег по периметру тесного пятачка перед полицейским участком. Носился без остановки, словно ужаленный, с неизменным окурком в углу рта и с двумя трубками: одна возле уха, вторая в руке, и звонил с них по очереди. Едва одна сигарета заканчивалась, прикуривал вторую и все звонил, звонил, звонил…

Пару раз мне удалось прервать его бег и, схватив за руку, спросить, как дела.

- Все плохо, но я пытаюсь заставить арабов работать! Эти мерзавцы не желают искать пропавшие патроны! Ищу старые связи…

И снова почти бегом австрияк зашагал вдоль стены. До моего слуха доносилось, как рыжий Марио самыми последними словами ругал полицию и таможню, а чуть переведя дух после выкрикнутого потока матов, названивал и названивал: по инстанциям портовой администрации, в пограничную службу, в таможню, в полицию, армейскому начальству… Ничто не помогало - его вежливо, но настойчиво посылали подальше, говорили, что следов сейфа не найдено, предлагали идти так, как есть, или купить новые патроны в местном оружейном магазине.

- Марио! Где мы купим патроны к винтовке Мосина? Деньги у меня есть - а патроны другой системы подойдут? - пытался уточнить я положение дел.

- Нет! Ничего не подойдет, патронов нашего образца и калибра в этом проклятом Омане нет. Да и кто их нам продаст, - ответил раздосадованный Марио. - Врут!

Австриец был на грани отчаяния - контракт под угрозой, русские коллеги могли, в крайнем случае, с переплатой найти другого секьюрити с оружием, а главное дело - с патронами!

Я доложил боссу о возникших проблемах, Алекс наорал в трубку на меня: ищи патроны, где хочешь, и отключился. Я едва не впал в прострацию: где можно взять в Маскате боеприпасы?

Через минуту Яркин остыл, перезвонил - потребовал подробный и спокойный доклад, а выслушав, пообещал: если ситуация не изменится, через час найдется замена этому неудачливому австрийцу.

Тем временем молодым полицейским наскучило без толку сидеть и сторожить непонятно зачем и от кого этих незадачливых морских охранников, начали знакомиться и общаться с россиянами.

Один из них выглядел родственником нашего Сулеймана - черен как головешка, видимо, предки - выходцы из Африки, двое других были типичными арабами-азиатами со светло-коричневой кожей.

- Из какой вы страны?

- Россия!

- А! Раша! Холод!

Хорошо хоть про медведей на улицах не спросили. Но, вероятнее всего, они про медведей ничего не знают. Что поделать - Азиа-с, дикари-с-с!

В ответ я их тоже засыпал вопросами. Любопытно было узнать нравы, обычаи, какой уровень жизни, но… языковой барьер - и они, и я по-английски говорили едва-едва. Спросил, кто они по званию.

- Капралы.

Сколько лет?

- Двадцать, двадцать один и двадцать два.

Почему не работают, а служат в полиции?

- Нельзя! Физически работать могут в стране индусы, малайцы, ланкийцы, а они - коренные жители и могут лишь занимать государственные должности либо служить в армии или полиции, - ответил за всех афроараб. - Они небогаты - поэтому полицейские.

Настал черед задавать вопросы хозяевам - играть в игру «хочу все знать», и уровень их любопытства меня почему-то ничуть не удивил. Больше всего этих пацанов в униформе интересовало звучание неприличных слов по-русски. Самый молодой и смешливый произносил непечатные выражения по-английски, повторял жестами, а потом, тщательно произнеся по слогам русскую фразу, записывал и в завершение комментировал приятелям на арабском.

Дойдя до критической точки веселья, когда было уже невмоготу, он, весело хохоча, набрал телефон своей девушки и громко передал ей все, что о ней думает и чего от нее хочет на ломаном русском. Друзья забились в радостном экстазе, в восторге от этого неописуемо неприличного диалога, дружно заржали, и буквально рухнули на диван, гортанно гогоча.

- Жеребцы! Кобели! Бараны! - произнес с осуждением Лосев. - Разве можно такие гадости говорить своей не­весте!

- Она ведь ни бельмеса не понимает! - хмыкнул я. - Если он ей потом не переведет смысл, так эта дуреха и останется в неведениии, будет думать, что огромная п… - это очень здорово.

- И ты туда же, старый похабник! - осудил Вольдемар. - Зачем ты их этому научил?

- Просили… Надо же о чем-то с ними общаться…

- Не на мате ведь? А вроде бы культурный человек…

- Олень, заткнись и не зуди! И так на душе тошно и муторно. Я весь на нервах - давно пора в море выходить. Хоть отвлекся немного от невеселых дум. Видишь, как королевская полиция веселится. А так бы эти доблестные слуги султана шмонали твой багаж и вымогали подарки и сувениры…

Вольдемар на некоторое время замолчал.

Арабы тем временем обзвонили своих многочисленных подружек - послали их «в…» и «на…» во все интимные места, записанные в записную книжку, а также дали исчерпывающие характеристики их нравственности и внешним данным с использованием самых грубых и сочных русских выражений.

Лосев терпеливо слушал, краснел, а потом не выдержал и… конечно же, не застрелился - нечем! Зажав ладонями покрасневшие от стыда уши, аскет Вольдемар вышел на свежий воздух, хотя жаркий уличный зной вряд ли можно было назвать свежим. Помолиться?

- Ишаки бухарские! - ругнулся, выходя, наш записной праведник и святоша.

- Вольдемар, нехорошо оскорблять людей! Побойся Бога!

- Не поминай Господа всуе! - рассердился Лосев, перекрестился и забормотал какую-то молитву.

Беспрерывными звонками по инстанциям Марио наконец-таки своего добился.

- Босс Константин! Арабы патроны везут! - сообщил он радостную весть.

- Купили в магазине?

- Нет, вроде бы мои нашлись…

Вскоре во двор въехали две машины: грузовик с большой металлической будкой и огромный полицейский пикап сопровождения - «Land Rover» с мощным «кенгурятником», прикрепленным к капоту. Машины круто развернулись, резко затормозили, и из них выскочили пять злых офицеров: трое из них были с огромными звездами на погонах, двое чинами поменьше. Вся эта шайка в форме полицейских с места в карьер принялась громко тараторить по-арабски и по-английски, перекрикивая друг друга и размахивая руками, что-то доказывая австрийскому товарищу.

Марио лишь кивал головой и помалкивал, поглядывая на агента Сулеймана. Тогда сатрапы переключили свое внимание на агента: подскочили к нему, громко крича и размахивая бумагами. Агент, в свою очередь, что-то отвечал, впрочем, без ругани, видимо, опасался людей в форме, - ему-то, в отличие от нас, тут еще жить и работать.

Отстав от Сулеймана, полицейские чины дружно заорали на перепуганного водителя грузовика: тот суетливо распахнул задние дверцы, и взорам секьюрити, успевшим утомиться от арабского «гостеприимства», исполнительности и работоспособности, открылся настоящий арсенал! Чего тут только не было! Металлические сейфы, пластиковые и деревянные ящики с оружием, коробки с патронами кое-как, явно впопыхах, набросанные под самую крышу фургона. Все это добро лежало в фантастическом беспорядке - сам черт ногу сломит, прежде чем что-то найдет.

Внезапно Марио взвизгнул, запрыгнул внутрь и вытащил небольшой пластиковый саквояж.

- Картридж! - воскликнул австрияк, радуясь благополучному исходу длительных поисков.

Затем он заполнил десяток накладных и собственноручно написал пространный текст, что претензий к полиции не имеет. Офицеры, улыбаясь, лопотали извинения, пожали нам руки, но глаза их при этом светились неприкрытой ненавистью.

- Отчего это обычно ленивые и наглые арабские полицейские так лебезили перед тобой? - чуть позже спросил я австрийца, находясь в полном недоумении от разыгравшегося представления. - Что это был за цирк? На арабов это непохоже. Несколько часов оманцы нам мозги пудрили и вдруг забегали, засуетились. Узнали, что ты потомок Гогенцоллерна?

- Габсбургов… - поправил меня Марио, добродушно улыбаясь своей детской улыбкой.

- Причем тут Габсбурги?

- Гогенцоллерны правили в Германии, а Габсбурги у нас, в Австрии. Нет, дело не в императорской фамилии, просто я вдруг вспомнил, что охранял в Вене личного пилота султана Кабуса! Местный монарх! В офисе нашли номер его мобилы, и я сумел дозвониться. Пилот пообещал, что разжалует всех виновных в рядовые и отправит глотать пыль в центр пустыни, на границу с Йеменом. Вот они и забегали, как ошпаренные тараканы. Кому же захочется покинуть благоустроенную уютную столицу и поменять «хлебные» должности на пропекаемый солнцем сторожевой пост.

/«Tor Admiral»

Катер медленно потащился по бухте, разыскивая поджидавший нас балкер. Ночь стояла безлунная, небо облачное, вокруг черным-черно и ничего не видно, но мы шли не вслепую, а в указанную точку. Лишь час назад мы расстались с Сулейманом, который даже всплакнул от счастья, что все наши проблемы так удачно разрешились, и вместе с нашими новыми приятелями - молодыми полицейскими, прощаясь, долго махал длинными худющими руками с пирса.

Наконец из темноты мигнул мощный прожектор, и вскоре над нашими головами возник слабо освещенный борт небольшого судна. Взобрались по шторм-трапу, втащили при помощи веревок багаж.

Тощий сутулый мужчина представился старпомом и, не назвав себя ни по имени, ни по фамилии, в грубой форме выразил неудовольствие вынужденной задержкой:

- Задолбали! Знаете, во сколько обходятся фрахтователю сутки простоя? Мы вас нанимали не для того, чтобы по вашей вине терпеть убытки!

- Вы разве ждете нас сутки? - удивился я, несколько опешив от такой грубой встречи. - Мы просидели в порту всего четыре лишних часа, но у нас есть уважительная причина опоздания - нас полиция задержала.

- Меня это мало волнует! - буркнул чиф и, не прощаясь, ушел в сторону надстройки.

- Не берите в голову, он со всеми такой… му…ак, - тихо и с осуждением произнес стоявший чуть в стороне пожилой мужик в синей робе.

Этот более лояльный к нам моряк приложил ладонь к защитного цвета пятнистому кепи:

- Боцман! Василий Иваныч, так меня величают. Идите за мной - размещаться будем. Все россияне? Или и хохлы тоже е?

- Вместо хохла австриец, - ухмыльнулся я в ответ. - Годится? Австрияк для немцев - это такой же собрат, как русскому хохол.

- Лады! Пусть будет австрийская немчура. Сго­дится…

Разместились. Свободная каюта в наличии оказалась всего одна - овнера, туда и поместились мы с Лосем. Марио увели почти в трюм - в помещение без иллюминаторов, изолятор госпиталя.

Боцман выдал постельное белье, мыло, туалетную бумагу, придирчивым взглядом осмотрел каюту:

- Вроде порядок? Нормально?

- Бывало и лучше, - ухмыльнулся я в ответ.

- Ну, чем богаты… Располагайтесь. Отдыхайте. Утром увидите остальной экипаж, осмотритесь. Мастер до полуночи нес вахту и пошел отдыхать - велел не будить его, завтра познакомитесь и побалакаете с ним.

Наша убогая каюта совсем не походила на каюту судовладельца. Два отсека: небольшой офис и тесная спальня с кроватью, плюс туалетная комната. Всюду следы запустения и ветхости: выцветшие переборки, вытертый тысячами ног ковролин, обшарпанный, с пятнами на обивке угловой диванчик, возле дивана - круглый столик с отметинами на столешнице, оставленными горячими стаканами, вилками и ножами, пустой шкаф для посуды, «мертвый», плохо пахнущий холодильник, два грязных иллюминатора.

Как старший по должности, я захватил кровать. Лось расстелил себе два матраца на палубе, тихо и недовольно бурча. Распаковали из багажа самое необходимое, ополоснулись и завалились дрыхнуть.

...Рано утром осмотрелись. Объект охраны - балкер-семитысячник с двумя большими трюмами и двумя кранами, сто двадцать метров в длину, пятнадцать - в ширину. Вместе с нами на прогулку вышел боцман и рассказал, кто есть кто на судне и о рейсе: балкер выставлен хозяевами на продажу, сейчас идут в балласте за грузом на Индию, а дальше разгрузка в Китае и уже потом к новым хозяевам.

Вольдемар первым делом выложил в кают-компании пачку религиозной адвентистской прессы. Благо, я заметил этот миссионерский порыв - выбросил всю пачку в мусорную корзину.

- Ты что творишь! - возмутился Олень. - Зачем? Пусть моряки читают!

- Я тебе почитаю! Хочешь, чтобы Алекс нас обоих уволил? Неровен час, мастер напишет мэйл в компанию, что приехали на судно не охрана, а сектанты. Чтоб я больше этого «опиума» не видел!

Завтрак. Камбуз тесен и грязен. Не удивился, а как могло быть иначе при такой убогой каюте овнера. Старпом отправил нашу команду питаться к матросам - это даже хорошо, с этим хамлом в одной кают-компании находиться не хотелось. Всюду жир, грязь, мусор. Группа плотных матросов уплетала кашу и омлет, переругиваясь с коком.

- Грязнуля! Посуду толком не вымыл!

- И опять пересолил кашу.

- Когда ты научишься готовить!

Сашка-повар в несвежем поварском халате беззлобно отбрехивался и отшучивался. Действительно, камбуз и кают-компания нуждались в генеральной уборке. Я даже заметил спокойно топающего вдоль плинтуса жирного рыжего таракана, не боящегося никого. С брезгливостью и без аппетита поели.

Теперь пора заняться вооружением. Разобрали, почистили винтовки, пристреляли. С автоматом, конечно, было бы повеселее - магазин на тридцать патронов, стреляешь очередями, а эту древнюю винтовку после каждого выстрела надо перезаряжать, и в обойме всего-то четыре патрона…

После чистки оружия сразу на вахту - пиратоопасный район уже начался! Переоделся в камуфляж (пятнистые майка и шорты), взял винтовочку, патроны и на мостик. Вахту выпало стоять с капитаном, третий помощник в судовой роли отсутствовал, как не был предусмотрен и четвертый механик - экономия на зарплате на предпродажном перегоне. Накоротке познакомились с мастером, Аркадием Львовичем, истинным одесситом - и по месту проживания, и по физиономии, и по характеру.

- Гоним балкер на продажу - шесть человек некомплект экипажа, - пояснил Львович собственное несение вахты. - Поэтому паек урезан, снабжение по минимуму. Хозяин нас готов даже утопить - судно ведь застраховано. Кому-то тонуть, а кто-то окажется в прибыли.

Я успел произнести лишь пару фраз для знакомства, и на этом моя роль собеседника завершилась - мастера понесло с места в карьер. Четыре часа без устали он рассказывал о своей морской службе, не давая вставить слова.

Этот капитан мне понравился и сразу пришелся по душе: веселый и жизнерадостный толстяк, роста чуть ниже среднего, широколицый, с круглыми глазами слегка навыкате. Жалкие остатки шевелюры на затылке тщательно сбривал, но отсутствие прически компенсировал густыми, роскошными черными усами.

Мастер был немолод - без малого шестидесяти пяти лет, страдал одышкой, гипертонией и бессонницей. Свои бесконечные морские байки и подлинные истории из долгой жизни Львович сопровождал активной жестикуляцией и артистичной мимикой.

- Эх, были года, когда меня половина Одессы знала! Я тогда капитаном на лайнере-пассажире трудился: Варна, Стамбул, Констанца, Сухуми, Ялта… А какие ляльки в команде работали официантками и горничными! Первые красавицы города! Скольких я приласкал, и сколько меня одарили своей любовью! Начало перестройки, первые шаги бизнеса по стране - деньги рекой текли! В те годы я держал поставки шоколадных батончиков из Турции в магазины и ларьки Одессы. А какие люди сидели за столом в моей каюте! Артисты, космонавты, академики, писатели… Но это в восьмидесятые годы. Потом, в девяностые, пассажир измельчал, пошли одни барыги и челноки. Постепенно лайнер одряхлел - пустили на слом, и я оказался на мели - в конторе осел, купил магазин и ресторан. Чего только ни случалось в те годы в моем бизнесе. Однажды вез наличку - миллион долларов! Приятель попросил помочь доставить в Львов - долг ворам передавал. За нами гнались тысячу верст на джипе, и мы даже отстреливались - но ушли! И до чего я докатился? Под старость лет ползу на этом дряхлом корыте…

В первую вахту мне так и не удалось толком вставить ни одного вразумительного слова о себе.

- Да погоди, не перебивай, дай расскажу, - отмахивался словоохотливый капитан. - Слухай сюда, помолчи. А вот еще случай был…

Время пролетело незаметно, потом я услышал, как в кают-компании усатый мастер радостно поведал:

- Ну вот, наконец-то свежие уши появились! Костя такой хороший собеседник.

Ага, собеседник. Слушатель…

Итак, с капитаном у меня сразу наладились приятельские отношения, а от прочего руководства, наоборот, веяло ледяным холодом. Экипаж балкера подобрался довольно странным по составу, видимо, из тех, кто не мог подыскать хорошую работу и пошел в рейс от безысходности. Матросы на контракт набраны с бору по сосенке - Одесса, Приднестровье, Севастополь; сутулящийся неразговорчивый и злобный чиф понижен за пьянку из капитанов; щербатый дед из Донецка - нелюдимый, невежливый (ни здравствуйте, ни до свидания, ни приятного аппетита) и злой, как цепной пес.

- Ветвистыми рогами цепляет потолок! Многолетний рогоносец, - со смешком поведал по секрету кок Сашко причину этой злости. - Не обращай внимания на злых начальников - того не стоят. Чиф и дед подшитые алкаши - вот дерьмо и прет из всех щелей.

Повар был любитель посплетничать, но лучше бы он больше внимания уделял своим обязанностям, неумеха, грязнуля, неряха. Мускулистые крепыши-матросики ежедневно возмущались качеством пищи и угрожали вышвырнуть кока за борт при первом удобном случае, но Сашко на их претензии справедливо замечал, что после приема пищи в кастрюлях и крошки еды не остается.

Боцман Василий Иванович был колоритной личностью - старый морской волк лет шестидесяти, с обветренным морскими ветрами лицом и характерным носом любителя горячительных напитков. На мой вопрос, откуда у него это иностранное военное кепи, поведал любопытную историю:

- Месяц назад мы шли вдоль берегов Марокко. Работаю себе потихоньку на палубе и слышу за бортом истошные крики. Выглядываю - лодка терпит бедствие, болтается на волнах, почти утопленная по борта, и за нее цепляются трое арабов. Я мчусь на мостик, кричу - люди за бортом! Вахта чифа - прошляпил, не заметил. Средиземноморье, воды вполне спокойные, не то что Индийский океан! В этих местах мы, наверное, даже и не подумали бы подбирать каких-то тонущих арабов - вдруг пиратская хитрость и уловка! Стоят, несчастные, по колено в воде, миской отчерпывают, борются за живучесть, бедолаги. На шлюпке нет ни радио, ни аварийного буя - повезло, что я заметил их. Развернулись мы, значит, сблизились, сняли бедняг - оказались рыбаки марокканские. Едва взяли на борт, лодка сразу ушла под воду - еще бы полчаса, и кирдык им. Никакой Аллах бы уже не помог. Сообщили береговой охране, те прислали корабль-спасатель. Арабы мой адрес записали, один из них был богат и обещал отблагодарить, а спасатели кепочку презентовали. Теперь жду обещанного подарка: лошадь или молодую жену…

Для окончательного сближения и сродства душ с мастером у меня была припасена бутылка джина «Beefeater». Предложил после вахты посидеть, поболтать, надеясь наконец-то вставить десяток слов в его бесконечный монолог. Оставалось только определить круг собутыль­ников.

- Кого пригласим? Вольдемар не пьет - ортодоксальный верующий. Австрийца и чифа с дедом?

- А ну их всех к бесу! С твоим Марио одна морока будет - я должен буду между вами работать переводчиком, а с этими болванами вместе за столом сидеть не хочу. Дэбилы! Разве нормальные люди станут голосовать за вора и насильника?

- Вы о ком?

- Ах, да… ты ж россиянин и в тонкостях нашей политики не разумеешь. Я про Януковича, будь он неладен! Он ведь в молодости был шапочный вор, а по второй ходке - насильник. А эти донецкие идиоты за него стоят горой.

- На всю большую Украину поприличнее кандидата в президенты не нашли?

- Ваши «кремлины» его за уши тянули, денег на выборы давали. Ручной и управляемый президент, видимо, нужен был. А вторая причина моего нежелания сидеть в их компании вполне банальна: думаешь, нам будет интересно смотреть, как эти зашитые «колу» пьют? Хочешь чувствовать себя заядлым алкашом? Лучше посидим вдвоем - зато никто не сдаст.

В десять часов я постучался в дверь условленным стуком - три раза. Впустили. Небольшая капитанская каюта с офисным помещением четыре на четыре метра была полный отстой, как и весь пароход: многое повидавшие переборки, обвешанные старыми календарями и листками каких-то документов, приклеенных к переборкам, обшарпанный стол, просиженные кресла, - всюду виднелись следы запустения. В другие помещения я не заглядывал. Удивительное дело, но посуда сохранилась - следы былой роскоши: тарелки хорошего китайского сервиза, французские стаканы.

Капитан против моей бутылки организовал закуску: фрукты, овощи, сыр. В углу стояли распечатанные упаковки c прохладительными напитками. Приступили.

Разговор, как обычно бывает, состоял из четырех частей: работа, семья, политика, бабы. Как дошли до баб, Аркадий Львович скомандовал: шабаш! Мол, чего душу бередить в сплошь мужском экипаже.

Хорошо посидели и разошлись далеко за полночь. Я с радостью отправился спать, ведь и о работе, и о семье, о политике и о женщинах вещал один собеседник - такой у человека характер, и вместо диалога вновь вышел один долгий, не иссякающий монолог.

Со мной такое случилось второй раз в жизни - чтоб мне не дали поговорить…

(Окончание в следующем номере.)

Перепечатка материалов размещенных на Southstar.Ru запрещена.