Южная звезда
Загружено:
ЛИТЕРАТУРНО-ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ ЖУРНАЛ № 2(67)
Поэзия
 Сергей Шилкин

/Истина истин

А у нас, как всегда - «дураки и дороги».
Вдоль дорог колосится полынь-лебеда.
Притаились в тени кабаки и остроги.
Вот такая извечно в России беда.

И ещё на Руси воровство повсеместно.
Утащил, что под руку попало - и горд.
Вот уж тысячу лет воровство - как известно -
Всенародные наши забава и спорт.

На Руси никогда не внимали пророкам.
Так сложилось - в России беда от ума.
Невозможно пытаться здесь жить по зарокам -
Будет ждать за углом вас тюрьма да сума.

И надежда на к лучшему сдвиг иллюзорна -
Дух реформ тут по кругу веками витал…
Быть в «стране дураков» дураком не зазорно.
Эту истину истин я с детства впитал.

/Шизгаре

Улетели стрижи, хотя жаркое лето в разгаре.
Тишина в небесах и средь золота спеющей ржи
Заполняется утро безмолвное песней «Шизгаре»,
Истекающей с ретроканалов в формате 3G.


Сразу вспомнилось всё: и гулянье по Невскому ночью -
Ощущение лёгкое, будто над миром лечу -
И увиденный мной зеленеющий Пётр воочию,
И каштановый «хайер», текущий волной по плечу.
И как мы веселились в «Сайгоне», коктейлей напившись -
Да так шумно и «зло», что оттуда нас гнали взашей,
Как, в общаге по сто человек в комнатёнку набившись,
Танцевали всю ночь напролёт немудрёный свой шейк.

Всё прошло. Я в избушке живу без железной ограды.
У меня во дворе «лисапед», а не импортный «бенц».
Жизнь я честно прожил и не требую, в общем, награды.
Я российский простой - из далёкой провинции - «пенс».

Моя жизнь удалась, хоть мой род не из «пэров» и «донов» -
В уголке моего огорода кизил и ирга.
Но по-прежнему скачет по сценам главарь «Ролингстонов».
Кто бы мог ожидать такой прыткости от старика?

Он из тех, кому зал рукоплещет, скандируя: «Браво!»
Я ведь тоже - поверь мне - не прочь от души поскакать.
Но мешают дела - в моём доме детишек орава.
Я строгаю из дуба для зимней охоты рогать.
Не спеша, вместе с жизнью вперёд мы плетёмся шкандыбо.
В мои годы, всё бросив, куда-то бежать - на фига?
Если ж песенка та зазвучит - всё встаёт во мне дыбом
От простецкой мелодии, сделанной, знать, на века…

/Барак
 Внуку Серёженьке

На «travel» ретропоездами
Мной куплен в прошлое билет -
Иду знакомыми местами,
Где не был 30 с «гаком» лет…

Стоит барак перинатальный,
А в просторечии - «роддом».
И тополёк пирамидальный.
Из гипса лев с беззубым ртом,
Что сторожит у двери входа
С листвой опавшею мешки.
И лезут в окна - год из года -
Чуть-чуть под кайфом мужики.

Я от картин знакомых ожил -
Махнув на свой авторитет,
Кричу себе: «До внука дожил!
И ты, Серёга, нынче - дед!»

Я в нетерпении - в огне -
Ору: «Покажь быстрее, ну-ка!»

Фланелью стянутого внука
Дочь демонстрирует в окне…
/Стихи и стихии
В наших душах отлив обнажил неликвиды.
Черти газ поддают, прогревая тандыры.
А чтоб вверх улетали угара флюиды,
В тверди неба просверлены «чёрные дыры».
Жупел глотку свербит - слой защитный продрелен,
Словно доски весною под устья скворечен.
Я поэт - и давно должен быть бы расстрелян.
На худое - хотя бы отравлен, повешен.
Но я жив вопреки прописному поверью
И смотрю на себя - взгляд мой потусторонен.
Дух свой падший спасая в соборах под Тверью,
Вижу демонов древних сквозь склепы в Вероне.
Досконально я ими, дружище, изучен -
Им «стучит» специально обученный гоблин.
За моею спиной приговор мой озвучен
И палач к исполненью его подготовлен.
Смерть за мною впритык. А за тонкою гранью
Жизнь. Та грань отделяет живот мой от смерти.
Я рванул в неизвестное утренней ранью.
Пели ангелы чёрные реквием Верди.
Грань прорвал я и буду расстрелян едва ли.
И повешен я тоже не буду, пожалуй.
Средь цветущих Болоний, Провансов, Вестфалий
Я бреду одиноко - уставший хожалый.
Мне с трудом удалось эти годы лихие
Пережить - я не вор, не разбойник, не ландскнехт.
Я в пространство стремлюсь, где стихи и стихии…
Это Русь.
Там светло и… Божественно пахнет!
/Протоязык
Сбросил наземь багровое лес-трансвестит,
Обнажив бездну чёрных рогуль.
Жду со страхом - быть может, опять просвистит
Метеор, осветив Чебаркуль?
Я сижу на мансарде в посёлке Тотьма.
В октябре звёздный рой падуч.
Но кучкуется за горизонтами тьма
Чёрных стад мериносовых туч.
Озарил яркий всполох гряды островов.
Дождь куда-то бежит, семеня.
Что же хочет неведомый мне Саваоф
В этот вечер смурной от меня?
Что-то тяжкое вспомнив, вздохнул Аркаим.
В чащах леса трещит кедр.
Слышу, как сопрягается с ритмом моим
Первородный пульсар недр.
Чую боль углекопов в подземье Фусинь
И биенье их нервных узлов.
Вижу бездну глубин и бездонную синь
В неохватной прасущности Слов.
В хвойном море - Байкал, в древних скалах - Иссык.
Мчит спирально наш мир земной.
Понял я, что Поэзия - Протоязык.
Так Господь говорит со мной…

/Символ времени
Время - это древний пепел
На кострах сгоревших истин,
Что развеян был над миром
Из сердоликовой урны
Самым мощным из титанов,
Ставшим главным богом Кроном.
Миг - суспензия событий,
Абразив из абразивов -
Соскребает всех налипших
безрассудно к стенкам жизни,
И смывает к тьме бездонной
За пределы Ойкумены.
Я кружусь в водовороте,
За опоры не цепляясь,
И несусь в потоке щепкой,
Супротив грести не смея.
И с восторгом принимаю
Всё как Дар Судьбы суровой…
/Даня
 Д. Хармсу
Шёл по площади Восстанья
Денди и «качок».
Пригляделся я - так Даня
Это ж Ювачёв.
Как всегда - в красе и силе -
Он неотразим!
- Черти где тебя носили
Столько лет и зим?!
«Для своей души заблудшей
Я обрёл приют -
Стал Поэтом среди лучших.
Я - ОБЕРИУт!
О дедах и паровозе,
Про спортивный зал
Я писал в стихах и прозе;
Пьесу написал.
Не писал я лишь про нивы -
И настиг финал:
За стихи меня ленивый
Только не пинал.

И от тех, чей узок разум,
«пузо» шире плеч,
Я решил все тексты разом
Юмором облечь.

Сочинил, без перемежки,
Много всяких «ржак».
Оценил мои насмешки
Самуил Маршак -

Чтоб от званья «острослова»
Насмерть я б не скис,
За меня замолвил слово
И привёл в «Детгиз».

Я старался для детишек -
Дев и мальчишей.
Напечатал много книжек
Про ежей-чижей».

- Про ежей без оперенья,
Про зверей и дичь
Прочитал твои творенья
И, увы, постичь
Суть я смог лишь понемногу -
Смысл, как медь, затёрт.

В этих лингводебрях ногу
Явно сломит чёрт.
Пишешь ты свои «преданья»
Словно на урду.
«Дети, - мне ответил Даня, -
Чтут белиберду»…

/Долгожданная встреча
 А. Вайнеру посвящаю
Аэропорт. Встречаем лайнер.
К нам прилетает Саша Вайнер.
Рейс ожидаем из Нью-Йорка.
Нью-Йорк - столица злого Орка?
На Сашке в клетку тёплый плед.
Его не видел сорок лет…
Кидаю рубль на «орла» -
Кто будет первым из горла?
А Саня молвит, мол, раввин
Пить не велит из горловин.
Всех правоверных этот равви
Предупреждает об отраве.
«А ты ему сказал бы - рэббе,
Я пью чуток и по потребе.
Не алкоголик я, не врач -
Пью лучшей выделки первач».
Рыбак увидит рыбака -
Как я, ты смотришь «РБК».
Ещё, по-видимому, «Дождь»?
В тебе сидит крамолы вождь.
Ты, говорят, в миллионерах?
В кафешках сидя на пленэрах,
Как управляешься с деньгой?
Жизнь прожигаешь день-деньской?
«Я строю фабрики, заводы.
Мне «кэш» даёт глоток свободы», -
Так Александр говорит
Мне на иврите. Я иврит,
Увы, уже не одолею.
Быть может двинуть в Галилею?
Найти - освоив руны, веды -
Про ту свободу все ответы…
- «Свободы дух, как свет жар-птицы,
Как ярость праведных петиций -
Весь мир в три счёта облетит».
Ты б, Сань, из личных инвестиций
Мою б свободу оплатил…
/Иерусалим

Б. Чичибабину посвящаю
От наших глаз неотдалима
Холмистость Иерусалима
И огнедышащая синь.

Скрипел небесной тверди жёрнов
Свою мелодию мажорно
И ветер дул от абиссин.

С «сегодня» несоотносима
Картина манного энзима,
Крупой летящего с небес -

Сквозь толщу вод тропою брода
Для выводимого народа -
души спасительный собес.

Как драгоценные финифти -
Узлами памяти на нити -
Дано им было много Слов.

Уток тянул - как буря лодку -
Ту Жизни нить. Вот так был соткан
Твой Мир из тысячи узлов.

/Реквием любви

Без любви под сенью свода
Дом лишён основ.
Повстречала ты кого-то
Из далёких снов.

Прошептала мне: «Не нужен»,
С ноткою тоски.
Приготовила на ужин
Пиццу из трески.

За оконною оправой
Воздух чуть белёс.
Рыба сдобрена приправой
Из солёных слёз.

На лице налипших прядок
Серебрится нить.
Нашей жизни беспорядок
Ввек не изменить.

На столе остыла пицца.
Время истекло.
Камнем уличная птица
Врезалась в стекло.

Рока горестного плошка
Мною испита.
Звуком битого окошка
В дом вошла беда.
Жалят жгучие иголки
Фейерверком брызг.
Наше счастье на осколки
Разлетелось вдрызг.

Стынет каплями на коже
Кровушка - шпинель.
Ждёт меня в углу прихожей
Серая шинель.

На плечо её накину,
Если запуржит.
И в ночи скитаясь, сгину,
Словно Вечный Жид…

 

Перепечатка материалов размещенных на Southstar.Ru запрещена.