Таня стояла на берегу и смотрела на широкую тёмную реку. Пожелтевший лист, от которого она отрывала по кусочку, постепенно уменьшался в размерах, пока не остался один лишь тоненький стебелёк. Скатав стебелёк в комочек, Таня бросила его на землю.
Неподалёку в раскладном кресле полулежала мать. Она была в широкополой шляпе, длинном плаще и полусапожках на высоком тонком каблуке. Её глаза прикрывали большие круглые очки с тёмными, отливавшими фиолетовым, стёклами, что делало мать похожей на стрекозу. На маленьком походном столике пузырилась в пластиковом бокале янтарная жидкость, а рядом зеленела пузатая бутылка игристого муската.
Чуть поодаль, возле машины, возился с коробками отец, вытаскивая то одну, то другую, словно не решаясь, которую из них принести первой.
«Как же мне всё это надоело! - подумала Таня. - Дурацкий, никому не нужный пикник! Мать, изображающая из себя заботливую хранительницу семейного очага, а на самом деле - бездушный тиран. Отец, пытающийся казаться главой семьи, а сам - жалкий подкаблучник. Сбежать бы от этого всего, да поскорее!»
- Мам! - я замуж выхожу. - Таня подошла к матери сбоку, чтобы не загораживать временами пробивавшиеся сквозь облака скудные лучи остывающего солнца.
- Ты сперва школу закончи, - не поворачивая головы, ответила та.
Попытка спровоцировать мать на скандал не удалась, а значит, сорвать этот бессмысленный пикник просто так не получится. Так, ляпнула первое, что пришло на ум, лишь бы разозлить мать. Не вышло.
Однако Таня не собиралась сдаваться:
- Но Джульетта…
- Я сказала - нет! - отрезала мать.
- Тогда я утоплюсь, - заявила Таня.
- Топись, - безразличным тоном отозвалась мать.
Таня повернулась и стала спускаться к реке.
- Куда это она? - спросил отец, ставя на землю возле столика раскрытую коробку.
- Топиться пошла, - ответила мать.
- Как топиться? - растерянно переспросил отец, поправляя на голове зелёную кепку с надписью «миру - мир».
- Ты сыр принёс?
- Принёс.
Мать, не открывая глаз, протянула руку, и отец вложил в неё пластмассовую вилку с наколотым кусочком сыра.
- Но она же… - встревоженным голосом произнёс отец.
- Что она?
Мать наконец открыла глаза и, приподнявшись в кресле, посмотрела в сторону реки. Таня, оставив на берегу куртку и сбросив кроссовки, входила в воду.
- Вот дрянь! - воскликнула мать, вскакивая. - Вернись сейчас же! - закричала она, неуклюже спускаясь в своих совершенно не приспособленных для этого полусапожках, цепляющихся острыми носками за пожухлую траву и увязающих тонкими шпильками каблуков в глине.
Таня, не обращая на неё внимания, вошла в воду и поплыла.
- Что ты стоишь? - повернулась мать к спустившемуся следом за ней отцу.
- Таня! Вода холодная! - неуверенно крикнул тот.
- Вернись, кому говорю! - крикнула мать и толкнула отца в бок. - Сделай что-нибудь!
- Таня! Танечка! - принялся звать отец, зачем-то подпрыгивая.
- Быстрее! - прикрикнула на него мать.
Отец запрыгал быстрее.
- О-о-о! - простонала мать и, всучив ему вилку с сыром, скинув полусапожки, вошла в воду.
- М… М-м-машенька! Куда ты? - растерянно пробормотал отец и сунул сыр в рот.
Вертя головой из стороны в сторону и яростно загребая руками, мать быстро плыла вперёд. Резкий порыв ветра сорвал с её головы шляпу. Пролетев несколько метров, шляпа опустилась на воду и заскользила по речной глади прочь от хозяйки.
- Шляпа! Шляпа! - закричал отец.
- Сам ты шляпа! - буркнула мать, не сбивая темпа.
Однако намокший плащ сковывал движения и постепенно начал тянуть ко дну. Вскоре взмахи руками стали менее уверенными, а голова то и дело скрывалась под водой.
- Машенька! Машенька! - причитал на берегу отец.
Скинув башмаки, он попробовал босой ногой воду. Вода была холодная. Даже очень холодная. Ступню сразу свело, а пальцы на ноге скрючились, словно пытаясь сложиться в кукиш.
Голова матери в очередной раз скрылась под водой и больше не появилась. Отец застыл с открытым ртом, растерянно поглядел по сторонам, словно надеясь, что кто-то сейчас внезапно объявится и придёт на помощь. Но помощь не шла. Отец нервно сглотнул и, стиснув зубы, проворно забежал в реку. Когда вода была ему уже по колено, голова матери вновь появилась в поле зрения, и отец так же резво выскочил обратно на берег.
- Та… - попыталась крикнуть мать, но вода попала ей в горло, она закашлялась.
Таня, которая уже добралась до противоположного берега, наконец обернулась и увидела барахтающуюся на середине реки мать. Обречённо вздохнув, она тихонько выругалась и поплыла обратно.
- Машенька! Я иду за тобой! - воскликнул отец.
Он в очередной раз забежал в реку и, плюхнувшись животом, принялся отчаянно молотить руками и ногами, поднимая фонтаны брызг и медленно погружаясь в воду, пока наконец на поверхности не осталась видна лишь зелёная кепка, вокруг которой то и дело лопались поднимающиеся пузырьки воздуха.
Мать, уставшая бороться с отяжелевшим плащом, уже практически сдалась и пошла ко дну, когда сильная рука схватила её за ворот и выдернула на поверхность.
- А-а-а! - заорала мать, выплюнув Тане в лицо изрядную порцию воды.
- Мам, заткнись! - приказала Таня, и мать сразу умолкла.
Она позволила перевернуть себя на спину и, расслабившись, безропотно поплыла за удерживающей её одной рукой дочерью, покачиваясь на воде и глядя в серое небо.
Дотащив мать до мелководья, Таня помогла ей встать, и та, спотыкаясь, выбралась на берег и упала на пожелтевшую траву. Таня стянула с себя кофту и начала выжимать её. Взгляд матери упал на одиноко стоявшие башмаки.
- А где отец?
- Не знаю, - ответила Таня и огляделась.
Мать вскочила, беззвучно шевеля губами и указывая на плавающую в воде зелёную кепку. Резким движением скинула с себя плащ, и снова бросилась в воду. Таня растерянно смотрела ей вслед, но увидев зелёную кепку, поспешила за матерью.
Доплыв до кепки, они принялись нырять. И хотя глубина в том месте не превышала полутора метров, они ничего не могли нашарить на дне, пока не сообразили, что это всё-таки река. Выше по течению они наконец нащупали на дне что-то большое и мягкое и, поднатужившись, вытащили на поверхность безжизненное тело, выволокли отца на берег и, не сговариваясь, стали вдвоем делать ему искусственное дыхание и непрямой массаж сердца.
- Толечка, миленький мой, очнись! - шептала мать, припадая к его губам.
Но отец не реагировал.
- Да дыши же ты, наконец! - крикнула она и в отчаянии ударила его кулаком в грудь.
Булькающий кашель и фонтан вырвались из груди отца. Он со свистом задышал. Мать, обхватив его голову, положила её себе на колени, гладя дрожащей рукой по волосам и впалым щекам.
Таня облегчённо выдохнула и села рядом.
- Мам!
- Да выходи ты, за кого хочешь! - отозвалась мать, не сводя взгляд с мокрого и бледного лица своего спасённого мужа.
- Нет, мам, я… это… В общем, я пошутила.
Мать медленно подняла голову и пристально посмотрела на дочь.
- А я - нет, - наконец произнесла она. - Замуж - так замуж. За кого ты там собиралась? За рыжего? Или за того лопоухого с горбатым носом? Мы с отцом давно на свадьбе не гуляли. Да? - спросила она, посмотрев на отца.
Тот уставился на неё непонимающим взглядом и на всякий случай кивнул.
- Родители, вы чего? Не собираюсь я…
- А кто тебя спрашивает? - сказала мать, поднимая отца с холодной земли.
- Да не пойду я замуж!
- Тогда мы утопимся.
И мать потащила еле передвигающего ноги отца к воде.
- Мам! Пап! - крикнула Таня, вскочив. - Простите!
Родители медленно обернулись.
Таня бросилась к ним и уткнулась носом матери в грудь. Тело её задрожало, и она зарыдала, попискивая, совсем как когда была ещё маленькой девочкой.
Мать прижала её к себе, поцеловала взлохмаченные волосы и тихонько заплакала.
Отец молча возвышался над ними, ласково похлопывая обеих по спинам и глядя куда-то вдаль. А из глаз у него выкатились слезинки и, сбежав по щекам, запутались в бороде.
|