Южная звезда
Загружено:
ЛИТЕРАТУРНО-ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ ЖУРНАЛ № 3(8)
Николай Переяслов
 МЕЛОЧИ ИЗ БЛОКНОТА

Купил в электричке газету «Аргументы и факты» и прочел интервью с Евгением Евтушенко. «Недавно мы с семьей поколесили по Европе, - хвастался он журналисту и читателям газеты. - Сколько всюду было русских туристов! Когда я видел путеводители на русском языке, когда узнал, что в 1998 году 3,8 миллиона человек из России побывали за рубежом, я просто ликовал! Это показательно, ведь у нас на протяжении стольких лет люди не могли поехать за границу. Купить не могли, чего хотели. Стояли в бесконечных очередях...»

Прочитал эти куриные восторги и не могу понять - то ли от долгого пребывания на цивилизованном Западе поэт превратился в абсолютно круглого идиота, то ли просто, как заурядный идеологический шулер, передергивает факты в свою пользу? Ведь любому нормальному россиянину понятно, что за вычетом нескольких сотен «колесящих с семьей по Европе» крутых бизнесменов, государственных чиновников да идеологических перевертышей, 3,8 миллиона побывавших за границей россиян - это наши несчастные «челноки», вынужденные забыть, что по своему институтскому образованию они являются высококлассными специалистами в области ракетостроения, электроники, металлургии, создания космических технологий и других отраслей отечественной науки и техники, и ради выживания своих детей заняться доставкой и перепродажей на российском рынке низкокачественного (и нередко вредного для здоровья потребителей) заграничного ширпотреба в виде китайских игрушек, псевдоитальянских ботинок с проваливающимися на третий день каблуками, перенасыщенных краской польских конфет, не дающей телу дышать корейской синтетики и прочего третьесортного барахла, наводнившего ныне наше превращенное в сплошной базар Отечество.

Зато теперь нет очередей, - радуется колесящий по Европе Евтушенко, не понимая, что восемьдесят процентов населения России не может себе сегодня позволить даже подойти к ларькам, чтобы полюбоваться на всю эту заграничную мишуру, не говоря уже о каких-то европейских путешествиях.

Так что, как сказал бы булгаковский Коровьев, «поздравляю вас, граждане соврамши». Колесите дальше...

***

...Не знаю, по какой ассоциативной связи сегодня мне вдруг вспомнились стихи популярного когда-то Александра Еременко - про «густую ласточку», которая летала «в глуши коленчатого вала», и про дебильную девочку, которая «к болту на 18 идет с ключом на 28». И мне подумалось, что не потому ли эти ребята так быстро исчезли с литературного горизонта и их поэзия не поддается никакому реанимированию (а в последнее время это пытались сделать и П. Басинский, и Ю. Кувалдин, и целый ряд других авторов), что их стихи описывают не реальную жизнь, а муляжи. Не может ласточка летать «в глуши коленчатого вала», потому что он - цельнометаллическое изделие, да и стандарт болтов и ключей в СССР был иной. Так что, бунтуя против тогдашней реальности, Александр Еременко ее просто-напросто НЕ ЗНАЛ и по сути дела сам лез «к болту на 18 с ключом на 28», - то есть брался за поэтическую трепанацию мира, не имея толком представлений о его истинных ценностях. Понятно, что после того, как прошел эффект остроты восприятия, производимый его стихами в условиях стандартизированной литературы соцреализма, исчезла и всякая потребность возвращаться к ним, как исчезла бы нужда извлекать из ящика ключ на 28, когда тебе надо крутить болты на 27.

***

... По дороге на дачу и обратно прочитал в электричке роман Стивена Кинга «Библиотечная полиция». Надо не кривя душой признать, что читал я его с большим интересом - интрига и вправду так прочно привязывает к себе внимание, что оторваться от сюжетной линии просто невозможно. Но в итоге испытываешь чувство откровенного разочарования. Не потому, что это сделано плохо, не потому даже, что - жестоко, а потому, что проблема мистического характера решается исключительно на материальном уровне. То есть - с инфернальной нечистью и дьявольщиной герои борются практически теми же методами, что и с рядовыми бандитами, - путем физического устранения. А то, что против них существует такое мощное оружие, как молитва, пост и церковное покаяние, им, похоже, даже и невдомек. А поэтому и одержанная ими победа кажется неубедительной: вампиры, бесы, ведьмы и прочие дьявольские отродья - это не та категория, которая исчезает с умерщвлением ее плоти...

***

Вчера до двух часов ночи смотрел по телевизору кинофильм «Дневник его жены» - якобы история жизни Ивана Алексеевича Бунина в Грасе. Я говорю «якобы», потому что от бунинской жизни там осталась одна только грязная физиология - он и Вера Николаевна, он и Галина Кузнецова, Галина Кузнецова и Марга, да еще вешающийся от любви к жене Бунина приживальщик Алексей Зуров... Не считая бегло показанной поездки Бунина в Стокгольм за Нобелевской премией да пятисекундного эпизода, в котором он читает свой новый рассказ собаке, в фильме практически нет ни одной сцены, которая бы рисовала нам Бунина-творца, ведь самое-то интересное в жизни писателя - это как раз то, как он, в какой бы физиологической мерзости ни жил, остается носителем светлых идеалов! Ведь в прозе Бунина нет ни грана пошлости! А авторы фильма сознательно исключили из своей киноверсии какие бы то ни было проявления духовного поиска своего героя, сведя его жизнь исключительно к скотскому существованию в среде лесбиянок и пьяниц.

Нет, «Дневник его жены» - это не просто образчик того, что получается, когда современное киноискусство стремится потрафлять самым низменным вкусам своих потребителей. Этот фильм - сознательный и подлый удар по самой сути искусства, попытка «опустить» его до уровня порнографического комикса, вывести за рамки духовного водительства. Что останется в памяти зрителей «Дневника ...» о жизни великого русского прозаика Ивана Бунина? Только нераспутанный клубок сексуальных страстей да нарочито выпяченная создателями фильма бунинская грубость.

***

Посмотрел по телевизору фильм «Брат-2», против показа которого по TV протестовали украинцы, говоря, что он сеет межнациональную вражду и рознь. Но протестовать, на мой взгляд, надо было скорее американцам, так как в первую очередь этот фильм создает отрицательный образ Соединенных Штатов. По сути дела, именно эта его - редкая для нашего откровенно прозападного искусства - антиамериканская заряженность единственно и отличает этот фильм от потока аналогичной кинопродукции о суперменах-одиночках, заваливающих зрителя трупами как доказательствами существования высшей справедливости.

Антиамериканизм и органично дополняющая его (и что особенно невероятно - откровенно декларируемая создателями фильма) любовь к России - это то, что можно отнести чуть ли не к революционным подвижкам в отечественном кинематографе последнего десятилетия. Все же остальное, - то есть сами горы трупов, которые Бодров наворачивает на пути своего шествия через сюжет, - по сути только копируют образцы кинопродукции той самой Америки, против которой нацелен фильм. Психологическая основа фильма уже не русская, а американская, и схема развития сюжета - тоже. Подобно множеству американских фильмов, «Брат-2» рассказывает, как герой отомстил мафии за убитого ими брата, легко и хладнокровно перестреляв для этого кучу народа в Москве и Чикаго. Для героя не существует ни расстояний, ни языковых, ни финансовых проблем, волей создателей сюжета он свободно перемещается по свету и валит, валит и валит вокруг себя...

САМОСУД - вот та главная черта, которая выводит и этот фильм, и аналогичные ему произведения за рамки исконно русского искусства. Никогда в истории нашей литературы (и позднее - кино) физическое отмщение преступнику или обидчику не являлось самоцелью акта возмездия. Главным для русского человека всегда было восстановление справедливости на внутреннем, духовно-нравственном уровне, а не путем самочинной расправы над злодеем (что равнозначно опусканию себя до уровня такого же убийцы, как и он). И если в Америке, выросшей с судом Линча в крови, совершение самочинного акта возмездия воспринимается как законное завершение истории о восстановлении попранной справедливости, то у нас оно вызывает целый ряд вопросов. Ибо для меня как раз важно знать не то, как герой превзошел американских бандюков и полицейских, а что с ним будет, когда он выйдет из самолета в России, где его ждет либо суд за совершение убийства, либо пуля от охотящихся за ним мафиози.

***

Прочитал книги Джоан К. Ролинг о Гарри Поттере. Первое, что бросается в глаза, - это разночтения в именах одних и тех же героев и названиях в «Гарри Поттере и философском камне» и «Гарри Поттере и тайной комнате». Например, в первой книге (перевод И. В. Оранского) факультеты школы волшебства Хогвартс носили названия Гриффиндор, Хаффлпафф, Рэйвенкло и Слайзерин, а во второй (перевод М. Д. Литвиновой) они уже называются Гриффиндор, Пуффендуй, Когтевран и Слизерин. Но главное, на мой взгляд, заключается не в этом (хотя такое солидное издательство, как «Росмэн», просто обязано было отследить соответствие имен в томах друг другу), а в том, что, несмотря на помещенное в конце каждого тома обилие восторженных откликов, истории о Гарри Поттере нельзя воспринимать как однозначно положительные книги, так как они несут в себе один скрытый, но тем не менее легко вычленяемый и весьма опасный вывод. Эти книги без обиняков рисуют перед юными читателями два отчетливо очерченных мира - примитивный, отталкивающий и грубый мир обычных людей, которые именуются «маглами» и представлены в романах единственно отвратительным семейством Дарслей (Дурслей), и привлекательный мир школы волшебников Хогвартс, где происходят хотя и страшные, но увлекательные и даже захватывающие приключения и где полно верных друзей и понимающих преподавателей. Так что после прочтения книг про Гарри Поттера симпатии юных читателей почти неминуемо окажутся на стороне мира вымышленного, а не реального, что грозит уводом их мыслей от той жизни, в которой живут они сами и их родители, в очередную виртуальную реальность.

Ну и самое печальное, что, раскручивая в России это издание, наши книгоиздатели поступают практически так же, как реализаторы импортного товара, - то есть вытесняют чужой продукцией своего собственного производителя. Ну что, в самом деле, у нас нет авторов, умеющих писать аналогичные сказки? Да полным-полно! Только издателям выгоднее стричь купоны на мировой знаменитости, чем раскручивать свои, российские таланты.

***

Начал листать принесенную женой из библиотеки автобиографическую книгу Сергея Михалкова, «От и до», и наткнулся на текст предсмертной записки Александра Фадеева, в которой он, в частности, писал: «...Литература - эта святая святых - отдана на растерзание бюрократам и самым отсталым элементам народа... Литература отдана во власть людей неталантливых, мелких, злопамятных. Нет никакого стимула в душе, чтобы творить... Литература - этот высший плод нового строя - уничтожена, затравлена, загублена. Самодовольство нуворишей <...> привело к полному недоверию к ним с моей стороны, ибо от них можно ждать еще худшего, чем от Сталина. Тот был хоть образован, а эти - невежды... Жизнь моя, как писателя, теряет всякий смысл...»

Разве это касается только атмосферы советского строя? Увы, это один к одному соответствует состоянию литературы и положению писателя в наши дни. Литература сегодня почти стопроцентно отдана на откуп дельцам, превратившим ее в такую же коммерческую отрасль, как производство водки. На книжный рынок пропускается только самая дешевая продукция - «самопальные», как несертифицированная водка, детективные романы, эротика и тому подобная халтура. Вкус читателя отравлен всем этим непоправимо. А жизнь человека, пишущего серьезные произведения, и правда теряет смысл.

***

...Сегодня Марина принесла с работы роман Б. Акунина «Любовник Смерти» - надо же, мол, посмотреть, как пишет этот лидирующий во всех книжных рейтингах автор. Целых полчаса я вполне добросовестно пытался вчитаться в абсолютно искусственно сконструированную историю, написанную каким-то стилизованным под девятнадцатый век языком, но в конце концов бросил. Ну зачем мне читать то, что мне абсолютно неинтересно? Не могу, не могу я сопереживать высосанным из пальца героям, существующим в некоем виртуальном, никаким боком не пересекающимся с моим мире! Все это - так, развлекаловка. Очередная компьютерная игра, хотя и в псевдоисторической упаковке...

***

...В течение всего выходного дня я каждую свободную минуту читал повесть Стивена Кинга «Туман», в которой описывается, как в результате бури произошла авария на одном из секретных военных заводов и в мир выползло таинственное белое облако тумана, населенного страшными монстрами, пожирающими всех, кто им попадается на пути.

Повесть эта страшно пессимистична, но она очень точно раскрывает сущность американской жизни и нравственные ценности американцев. Видя то, как основательно они вычеркнули из своего мира Бога, начинаешь отчетливо понимать, почему у них так высоко сегодня поднят культ семьи - это ведь, по сути, ПОСЛЕДНЯЯ ценностная категория, которая еще осталась из того, что отличает жизнь человека от животного существования!..

***

По свидетельству автора книги «Литературная Москва» Ивана Белоусова, писатель Николай Николаевич Златовратский, когда разговор заходил о новых писателях или новых направлениях в литературе, восклицал:

- О чем пишут? Как пишут? Для кого? - быстро, нервно шагая по своему маленькому кабинету, задавал он вопросы. - В наше время, когда мы писали, перед нашими глазами стоял многомиллионный трудовой народ: мы говорили перед его лицом, перед ним и ответ держали!..

Так же точно, на мой взгляд, жила русская литература и с 1917 по 1987 год, в период так называемого соцреализма, когда, несмотря ни на какую заидеологизированность тогдашнего искусства, литературный герой, проходя через рассыпанную по сюжету цепочку испытаний, представал на последней странице обязательно хоть на ступеньку НРАВСТВЕННО ВЫШЕ, чем мы его видели на первой странице.

Сегодня же, к сожалению, писатель не держит ответа ни перед кем, а потому и количество разбросанных по его романам трупов не прибавляет его героям абсолютно ничего. Каким входит герой в произведение, таким же точно из него и выходит. Зачем же тогда все это писалось, спрашивается?..

***

...Это было в начале июня, я только что приехал из Пскова, где был на Пушкинском празднике, и шел на работу в правление СП России. Вокруг звенели колокола, над Комсомольским проспектом кружился тополиный пух, и в голове начали сами собой рождаться строчки: «На праздник сошествия Духа/ пронизана солнцем земля./ Щекотным кружением пуха/ наполнили мир тополя...»

Но дальше сочинять не захотелось. Поэзия должна приходить сама, а когда ее дописываешь умом, то это уже -ремесленничество...

***

Стать в один ряд с произведениями серьезной литературы литературе «коммерческой» не дает пока что отличающая ее нетипичность выбираемых героев и отсутствие простых людей среди персонажей второго и третьего плана. Какую книгу ни открой - всюду какой-то бутафорский мир, сконструированный из представителей «новой элиты», чемоданов с долларами, гигантских алмазов, бритоголовых киллеров, коварных любовниц и прочей стереотипной атрибутики. Анализ прочитанных детективов, триллеров и любовных романов выявляет удивительную схожесть современных произведений с компьютерными играми. На пространстве трехсот-четырехсотстраничного текста, как правило, ни одного не имеющего прямого отношения к сюжетной интриге персонажа. Ни случайно услышанного разговора старух у подъезда, ни голосов детворы за окном квартиры главного героя, ни интересного лица в вагоне метро... Только персонажи-функции, вводимые в ткань произведения для того, чтобы выполнить свою конкретную цель и быть тут же стертыми с романной памяти. Словно в компьютерной игре - есть герой, есть преграды того или иного уровня, но при этом - ни одной живой души. Понятно, что такому мертвому миру не дано стать настоящей литературой ни при какой самой острой закрученности сюжета. Потому что для настоящей литературы важна не столько динамика преодоления героем системы внешних преград, сколько его продвижение по шкале внутренних уровней. То есть разница между литературой коммерческой и литературой серьезной заключается в том, что действие первой происходит в пространстве и во времени, а действие второй - в душе и в вечности.

***

Посмотрел фильм Никиты Михалкова «Сибирский цирюльник». Чтобы иметь возможность спокойно разобраться в нюансах созданных им фильмов, надо признать, что Никита Сергеевич - это откровенно буржуазный художник, умело пользующийся вкусами и устремлениями практически всех слоев общества, чтобы, потрафляя каждому из своих возможных зрителей, извлекать максимально возможную прибыль из своего творчества. Отсюда такое очевидное смешение в его картинах методов масскультуры и высокого искусства, реверансов в сторону Запада и национально-патриотической символики, антисоветской фиги в кармане и заискивания перед сильными мира сего.

Однако при всей ориентированности Михалкова на успех у зарубежного зрителя, вопреки всем усилиям этого едва ли не самого талантливого из наших сегодняшних режиссеров, из фильма вылезла одна очевидная (по крайней мере, для меня) истина. Увы, но все то зло, что обрушилось по ходу сюжета на судьбу главного героя фильма - юнкера Андрея Толстого, имеет исключительно западную окраску. При этом тот факт, что он влюбился в случайно встреченную в поезде американку и это впоследствии принесло ему огромное несчастье, - это, можно сказать, не столько основа трагедии, сколько ее закономерный финал, ибо в цепочке ее логического развития мы обнаружим еще и такие, вроде бы второстепенные, на первый взгляд, но по сути формирующие развитие судьбы детали, как блистательное владение английским и французским языками, а также изучение западного искусства, что видно по его любви к Моцарту и участию в спектакле «Свадьба Фигаро». А уж знакомство с американской дамой, разгоревшаяся к ней страсть и, как следствие этого, безумная выходка во время премьеры, приведшая героя на сибирскую каторгу, - это, как мне думается, является итогом как раз не российской нецивилизованности, а именно вторжения чужой ментальности в психику русской жизни.

Да, Никита Михалков очень спорный художник и весьма неоднозначная в нравственном отношении личность, но в то же время нельзя не признать и того факта, что за последние десять-пятнадцать лет в России не появилось почти ни одного знакового фильма, кроме михалковских «Утомленных солнцем» и «Сибирского цирюльника» (ну, пожалуй, еще - «Любить по-русски» Евгения Матвеева). Прошедшая же в новогодний вечер комедия Эльдара Рязанова «Старые клячи», а также несколько аналогичных фильмов, показанных в те же дни по другим телепрограммам, буквально поразили своей пустотой и никчемностью. Ощущение такое, что их создателям абсолютно нечего вложить в избранную художественную форму, кроме натужного хохмачества да маниакального желания показать какую-нибудь пошлость. И в результате просмотра не остается ничего, кроме желания плеваться из-за напрасно потраченного времени.

Но вот поди ж ты - фильмы Никиты Михалкова, при всей их спорности и видимых идейных изъянах, всегда принуждают зрителя к самостоятельной духовной работе!

***

В течение двух дней проводил республиканский семинар критиков в Сыктывкаре. В перерыве и в конце работы давал интервью - областному телевидению и трем газетам. Всех интересует вопрос: зачем сегодня нужна критика? Да затем, говорю, что последние десять лет минувшего тысячелетия, прожитые нашей литературой не только без всякой цензуры, но и без профессиональной критики, привели к такому размыванию художественных критериев, что даже сотворивший когда-то девственно чистую в эстетическом плане «Царь-рыбу» Виктор Астафьев, взявшись сегодня за написание романа «Прокляты и убиты», посвятил его не изучению души русского солдата, сумевшего остановить собой дьявольское нашествие на Россию, а - живописанию того, где этот солдат мочился и оправлялся, и как выглядят на снегу оставленные им кучи испражнений. Но, видимо, не случайно говорят, что возрождение России начнется с ее провинций, похоже, это уже понемногу себя проявляет - в Архангельске, например, недавно появился почти полностью посвященный критике журнал «Гиперборей», а здесь, в Республике Коми, решили провести семинар критиков. Все это говорит о том, что будучи еще не до конца испорченным влиянием западной масскультуры, народ российской провинции почувствовал сегодня острую необходимость разобраться в том, насколько соотносится с оставленным нам русской классикой понятием эстетики описание чернеющего на снегу застарелого кала. Слава Богу, читатели и писатели глубинной России такую «эстетику» принимать в своей массе не хотят, а потому и требуют сегодня от критики более активной и честной работы. Не заумного словоблудия о всяких там «дискурсах» и «центонах», а членораздельного ответа на то, что есть настоящая литература, а что - отнюдь не безвредная! - подделка...

***

...Сегодняшнее российское ТЕЛЕВИДЕНИЕ - ЭТО ТАКОЙ ЖЕ ЦИНИЗМ, КАК ДУЭЛЬ С ОДНИМ ПИСТОЛЕТОМ, когда один из дуэлянтов (тот, кто сидит «внутри телевизора») может себе позволить стрелять в другого (того, кто смотрит на экран снаружи) любой, самой отборной ложью, любыми подлостями и пошлостями, заведомо зная, что этот другой не «вооружен», а потому и не в состоянии ответить ему адекватно. Единственное, что еще может сделать в этой ситуации зритель в качестве защиты, - это прервать этот нечестный поединок, выключив (а еще лучше - разбив) свой телевизор.

***

...Вспоминал свою недавнюю беседу с отставным генералом КГБ Кимом Цаголовым, с которым мы однажды возвращались вместе с дачи Людмилы Щипахиной. «Почему мы все время ищем вокруг себя каких-то врагов? - недоумевая спрашивал он, когда, отправив машину немного вперед, мы шли по переделкинской улице, слушая, как высоко над нашими головами, хоронясь на зеленых клиросах, грохочут соловьиные хоры. - Почему нам так необходимо постоянно иметь рядом с собой какого-нибудь противника?..»

«Да потому, - ответил я, - что мы очень сильно отпали от Бога. Если бы мы жили по Его заветам, то мы бы все свои силы направляли на борьбу с тем врагом рода человеческого, который прячется в каждом из нас самих, то есть воевали бы с дьяволом и своими персональными пороками. Мы же вместо этого, потакая своим собственным грехам и слабостям, направляем свою агрессию не на истинного виновника всех зол в мире, а только на таких же, как мы сами, но одурманенных его чарами людишек...»

***

Посмотрел нынче вечером программу «Апокриф» с Виктором Ерофеевым, в которой обсуждалась проблема так называемых высоких и низких жанров в литературе. В дискуссии участвовали Полина Дашкова, Дарья Донцова, а также Д. А. Пригов и некоторые другие авторы. Разговор в основном крутился вокруг того, можно ли считать настоящей литературой популярный ныне у нас в России детективный жанр, и при этом все постоянно хитрили, умничали, показывали свою образованность и напирали на то, что литература - это то, что ИНТЕРЕСНО ЧИТАТЬ, и уходили от того, чтобы говорить о главном. А главное, на мой взгляд, заключается в том, что важно вовсе не то, «высок» или «низок» жанр, в котором работает писатель, а - ПУСТАЯ или НАПОЛНЕННАЯ проза выходит из-под его пера и есть ли ему ЧТО СКАЗАТЬ миру. Думаю, что это очень не второстепенные вопросы, потому что литература, наполненная глубоким содержанием, представляет собой высокоэнергетический аккумулятор, подпитывающий читателя своими токами, тогда как литература бессодержательная выступает в роли энергетического потребителя, то есть - вампира, отсасывающего из читателя духовные соки.

***

...Перед сном открыл январский номер журнала «Наш современник» за 2002 год и еще раз перечитал опубликованные там записи композитора Валерия Гаврилина. Во многих местах он словно бы отвечает на какие-то из моих собственных вопросов. Ну вот буквально несколько дней назад я удивлялся тому, что город оклеен афишами эстрадных певцов и сатириков и что люди на эти концерты валят гораздо активнее, чем в храмы или на политические митинги, где идет борьба за улучшение их жизни. И вот в датированной еще июлем 1977 года записи Гаврилина я встречаю: «Тяга к увеселениям и развлечениям - признак ОЖЕСТОЧЕНИЯ общества. Чем распространеннее, изобретательнее развлечения и увеселения, тем ожесточеннее и эгоистичнее общество. От экстаза увеселения до экстаза убийства - один шаг. Время удовольствий и время войны - соседи...»

Или вот еще одна запись: «У лакеев нет героев. Лакей - состояние души. Лакей понимает свою низость. И хочет всех окружающих и все великое ОПУСТИТЬ ДО СВОЕГО УРОВНЯ И НИЖЕ».

Прочитал - и сразу стало понятным поведение министра культуры Швыдкого, пытающегося легализовать употребление мата в русской литературе. Лакей ведь не способен на что-нибудь большее, кроме как только ОБСЛУЖИВАТЬ своих хозяев. А не смея превысить планку интеллектуально-духовного уровня нынешних «сильных мира сего» (которые наполовину - урки, извращенцы и дебилы), лакеи хотят опустить до такого же уровня и всех остальных. Отсюда и столь невиданный для русской литературы наплыв откровенной порнухи, жестокости, эротики, цинизма и прочего мусора.

Утешает покуда лишь то, что, по словам Валерия Гаврилина, русская литература - это «могучий, развернутый, глубоко эшелонированный в веках фронт, наступающий постоянно в одном направлении - к братству, добру, свету. Разрушив первую, еще не окрепшую линию, враг наткнется на старую, более могучую; удастся повредить ее - он выйдет на еще более старую, чудовищно могучую...» Вот и остается надежда на то, что пока что у нас разрушена только линия литературы соцреализма, а далее враг наткнется на нашу русскую классику и обломает себе зубы... Хотя, конечно, мы не должны отдавать без боя ни одной из своих линий...

***

...Россия настолько литературоцентричная страна, что в ней даже фамилия царской династии несла в себе определение одного из основных литературных жанров - РОМАНовы. Потому, наверное, и наша реальность до краев наполнена кровью, любовью и прочими романными страстями...

***

...Разговаривал сегодня со своей дочкой Алинкой о метафорах, эпитетах и другой инструментовке поэтического текста. Когда она прочитала в «Мурзилке», что «горбы верблюда похожи на два холма», я предложил ей поискать какое-нибудь другое, более современное сравнение, ведь вряд ли живущей в Москве 11-летней девочке первыми придут на ум именно холмы, которые она, может, только раз в жизни и видела-то где-нибудь по дороге в летний лагерь из окна автобуса. Скорее всего, сказал я, у современных ребят должна при виде верблюда возникать какая-нибудь более знакомая им ассоциация - то, на что натыкается их взгляд здесь, в повседневной столичной жизни... Я схематично изобразил пальцем в воздухе горбы верблюда в виде двух спаренных узких дуг, и Алинка тут же сказала, что это округленная буква «М», а немного подумав, воскликнула: «Макдоналдс»! Это же «Макдоналдс»! Верблюд похож собой на лошадь, которая несет на спине рекламу «Макдоналдса»!..»

Так что метафоры XXI века будут носить отнюдь не природный, а стопроцентно урбанистический характер.

***

...Вечером в одной из телереклам мелькнула информация об очередном конкурсе - мол, надо выслать куда-то (я и адрес-то не успел расслышать) две крышечки от кофе «Пеле», написать, за что ты любишь Бразилию, и у тебя появится шанс выиграть поездку на двоих в эту страну. Я стопроцентно знаю, что все это полная туфта и никто никакой путевки никогда не получит, но тем не менее тут же написал стихотворение: «Покуда в разуме и в силе я,/ в моей душе любовь живет/ к стране по имени Бразилия,/ где кофе в баночках растет. // Как дом родной, страну ту знаю я:/ там много диких обезьян./ (Но эта свалка обезьяния -/ ее единственный изъян.)// И все в судьбе своей осилю я,/ пока сияет мне во мгле/ моя мечта - моя Бразилия:/ ламбада, кофе и Пеле!..»

Перепечатка материалов размещенных на Southstar.Ru запрещена.