Окончание. Начало в №1

/Балкер «Славянск»

У берегов Египта, не доходя до порта Суэц и не проходя необходимые пограничные и таможенные формальности, моя команда с риском быть задержанной и арестованной пересела на очередной пароход. Вначале подсели на катерок к старому знакомому агенту Халиду и отошли в укромное место - чтобы пограничники не увидели. Оказалось, полковник Алекс дал такое указание - сэкономить средства фирмы на дорогостоящих формальностях.

Я ответил - есть, и мы приступили к выполнению задания, и даже я ни о чём плохом не подумал, а вот бывалый моряк Кабыла пояснил:

- Хорошенькое дело - экономить. Между прочим, мы рискуем своей свободой!

- Почему?

- Потому что, прибыв в территориальные воды, да еще с оружием, мы должны пройти паспортный контроль, таможню, получить в порту новые визы и лишь потом пойти в обратном порядке за границу. Вот сейчас мы находимся в водах Египта, так?

- Так.

- Подойдет к нашей лайбе пограничный катер, спросят документы, а у нас нет ни одной портовой отметки! Только визы и штампы двухмесячной давности. Где мы были? Как сюда попали? Да еще с патронами и «калашами»… Тёплый и душный зиндан на долгие годы нам обеспечен…

Я догадывался, что не всё в наших действиях чисто, и ещё на судне задал каверзный вопрос Алексу про риск быть задержанными, но тот лишь проорал в ответ:

- Не выноси мозг! Всё продумано! Лучше делай, что говорят…

Хорошо, рискуем и делаем, как велят, но нам это зачем? Поделится босс дома полученной выгодой? Едва ли…

Остроногин заметно загрустил - ему через месяц лететь во Вьетнам на работу - осложнения с властями ни к чему!

Однако обошлось!

Три часа с риском для жизни позагорали возле какого-то буя, поболтали, подремали, наконец, на выходе из канала появился наш красавец сухогруз. Вначале я подумал, что это наш старый знакомый «Брянск», но нет - другой, однотипный, и на борту видны буквы с надписью: «Славянск». Хорошо, пусть будет «Славянск» - нам всё равно, главное, чтобы зарплата не уменьшалась.

Перебрались на ходу с катера по спущенному парадному трапу, поднялись на палубу и видим всё однотипное, словно какое-то дежавю.

Встретивший нас на палубе старпом Олег пояснил, что таких пароходов построено четыре - близнецы. Ну и ладно. В каютах тоже, как на «Брянске», и снова всё новенькое: диваны обтянуты целлофаном, мебель, ковры.

Спускаюсь на завтрак, в кают-компании встречает весёлая буфетчица и приветливо улыбается:

- Мужчина, опоздали, ваши яйца уже унесли!

На моем лице полное недоумение:

- Мои яйца?

Пышная тётка смеется, понимая, что брякнула двусмысленность:

- Я имела в виду, товарищи ваши вареные яйца забрали!

Ну ладно, не беда, остался на сегодня без яиц. Не навсегда же…

Отправляюсь на мостик - знакомиться с капитаном и помощниками. Мастер - круглолицый, коренастый, короткостриженый мужчина сорока лет, зовут Виталий. По месту рождения земляк нашего Кабылы - из Луганска, но давно проживает в Приморье. Добродушен, приветлив, но немногословен. Ну и ладно, зато я довольно говорлив. Виталий выслушивает, улыбается, посылает электронной почтой написанный рапорт для босса Алекса, позволяет по спутниковой связи позвонить домой.

Вскоре на мостик подтягиваются мои коллеги с «моими» яйцами в руках.

Остроногин с порога добродушно заявляет:

- Замучились тебе твои яйца отдавать - где шарахаешься?

Мастер смеётся:

- Константин, как же ты так долго без яиц-то…

Съел свои яйца, запил чаем, мастер извинился, что пообщаться некогда - занялся судовыми документами, а мы отправились в обход судна проводить рекогносцировку, заодно позагорали, потом почистили оружие.

На обеде Виталий через кареглазую болтушку буфетчицу приглашает к восемнадцати часам в свою каюту - отужинать. Отчего бы и не отужинать, мы готовы с превеликим удовольствием. Входим в каюту: стол уставлен мясной нарезкой, салатами и фруктами, туда-сюда суетится всё та же сисястая и круглозадая буфетчица Оксана, торопливо дорезает фрукты, выставляет из холодильника тарелки, часто нагибается, показывая в вырезе платья крепкую грудь, и одновременно, говорит, говорит, говорит. Кабыла, взглянув на этот крупный зад и грудь, непроизвольно улыбнулся и облизнулся, как кот на сметану. Мастер заметил хищный, голодный взгляд Шуры и хитро усмехнулся в усы.

Сели за богато уставленный стол, извиняемся, что без подарка - все выпито с мастером на предыдущем подопечном судне.

Машет, протестуя:

- У меня этого добра полный бонд-стори. Мы два месяца назад были в Австралии - купили десять ящиков Мавританского рома.

Удивляемся - что за ром такой? Не слышал, и в дьюти фри не встречали.

- И не попадется никогда - это редкий товар. Жутко крепкий - семьдесят градусов - и очень вкусный! Пьётся легко, но употреблять надо аккуратно.

Прочитал светлую этикетку, на которой изображены пальмы с надписью: сделано в Республике Маврикий.

- Это не мавританский ром, а правильнее было бы назвать его маврикианский или мавриканский, как-то так. Мавритания и Маврикий - большая разница! То - арабская страна, а другое - остров-государство в Индийском океане, бывшая английская колония.

И верно, ром оказался очень серьёзным напитком. Пили легко, а встали из-за стола тяжело - ноги подкашивались.

Трескучая Оксана не умолкала весь вечер и поведала многое: в море вместе они ходят уже пятнадцать лет, на разных судах, под разными флагами и в разных компаниях, у мастера трое детей и у неё дочь четырнадцати лет. От кого дочь и уточнять было не надо - и так всё ясно. Оксана продолжала нахваливать щедрого мастера:

- Виталик мне во Владике квартиру купил и машину! Правда, машинку пора обновить. Верно, Виталик, обновим?

Виталик грустно усмехнулся и обречённо кивнул.

Кабыла, поняв, что с Оксаной ему ничего не светит, сразу успокоил своё либидо - выходит, это походная морская жена мастера уже пятнадцать лет, и ему тут ничего не светит. Нельзя обижать радушного хозяина неуважением к его правам на «собственность».

В ход пошли байки. Я рассказал, про капитана Гуйвама и бестолкового третьего помощника-недоучку Мишу.

Виталий усмехнулся и впервые за вечер поддержал разговор:

- Сейчас таких бестолочей выпускают за деньги не только украинские мореходки, многие дипломы выпускников грузинских мореходок вообще аннулированы. Был даже международный циркуляр по компаниям: дипломы после 1992 года признать недействительными. Помню, у нас в компании был случай. Капитану в каюту в «адмиральский час» позвонил с вахты третий помощник, грузин, так спокойно говорит: «Капитан, вода кончается, панымаешь ли». Тот ему в ответ: «Не переживай, в порт придем и закупим». Проходит минут десять, грузин снова звонит: «Капитан, говорю тэбэ - вода кончается, подойды». Мастер раздраженно: «Я же сказал, в порту получим воду - отстань». Грузин не унимается: «Панымаещь, говорю же, вода скоро сапсэм кончится». Мастер раздраженно трубку бросает, и тут судно на полном ходу врезается в берег. Все, что можно, попадало на палубу: грохот, скрежет, капитан мчится на мостик, а грузин ему спокойно так: «Мастер, я же говориль - вода кончается»…

Тут же за столом решили вопросы по организации обороны: Виталий выразил полное понимание и согласие по обвязыванию судна проволокой, по созданию бойниц и макетов пулеметов. Вот и славно, посидели не зря.

Жаль, но до самой Шри-Ланки с Виталием больше не удалось толком пообщаться. На мостик капитан поднимался редко, все вопросы решал по телефону, занимался отчетами, сидя за компьютером, да к тому же подскочило давление и прихватил радикулит. Оксана сутками хлопотала, выхаживая своего любимого.

Между вахтами мы с товарищами отдыхали как могли: купались на корме под мощными струями из пожарного рукава, загорали, лёжа в гамаках на пеленгаторной, смотрели фильмы в кают-компании.

Судно провели до Галле без проблем и происшествий. Простились с мастером тепло, обменявшись подарками: я ему - книги с автографами, он - каждому по бутылке рома. Хороший взаимовыгодный бартер!

/«Вьювер»

Забавным и неожиданным вышло это очередное морское путешествие - вернее сказать, боевой поход. Неожиданным, потому что маршрут похода оказался незапланированным. Этот рейс стал первым, когда я шёл с настоящими, официальными морскими документами: на руках международный паспорт моряка (УЛМ), мореходная книжка, международный медицинский сертификат, справки о прививках (прививка от желтой лихорадки) и заверенный у нотариуса перевод российских документов охранника на английский язык.

Все документы оформил по-честному. Зачем они мне? Полковник Алекс настоял на получении морских документов - легче оформляться на пароход и сходить с него в иностранных портах всего мира.

Однажды Алекс намекнул о «бумажках», потом затих и вот этой весной снова напомнил: мол, кто не сделает УЛМ - не будет ходить в море. И я начал искать пути приобретения документов. Порылся в интернете, позвонил по конторам - безуспешно. Нет образования - не о чём и говорить - свободен.

Что ж, пришлось искать иные пути как стать моряком -  коль с улицы просто так не войдешь в кадровую компанию. Мне несказанно повезло, друг помог - можно сказать, привел за руку в крюинговую компанию, замолвил словечко. Верна пословица: не имей сто рублей…

Под обещание, что не стану просить дальнейшего трудоустройства, пообещали дать направление на прохождение медицинской комиссии. Заплатил четыре тысячи - проверился и оказался вполне здоровым. И это тоже хорошо - давненько я не посещал врачей.

Предстояло определиться, а на какую специальность оформляться - ведь морского образования у меня нет! Должности штурман, механик, начальник радиостанции, электромеханик и так далее - отпадали сразу. На моториста, кока  тоже надо учиться и иметь диплом. А вот на должность матроса оформиться легче, но всё равно необходима элементарная учеба. Можно было попросить Зверлинга что-нибудь сварганить с документами, но вдруг попадёмся?

Нашёл выход из ситуации: месс-бой или стюард, а по-простому, по-русски - уборщик или дневальный по камбузу. Ладно, пусть будет так, я ведь не собирался действительно убираться на судне.

После медкомиссии заплатил пошлину и оплатил услуги крюинговой компании, сделал фото и поспешил сдать документы в управление начальника порта. С первого раза не вышло, приём документов лишь до обеда - опоздал. На следующий день встал пораньше, прибыл в управление порта в восемь утра и вновь неудача - документы на оформление приняли лишь у двадцати моряков - второй оформляющий сотрудник заболел. В курилке за углом, словно растревоженный улей, гудела толпа возмущённых моряков, не попавших в список - человек тридцать.

На следующий день встал в пять утра и, не завтракая, помчался в порт. Чудом успел записаться в очередь на приём: повезло, оказался предпоследним!

Сурового вида кадровик, очевидно, из бывших чекистов при пароходстве, полистал мои подлинные документы, перебрал ксерокопии, покрутил паспорт, взглянул на год рождения и с сомнением уставил на меня мутный, хмурый взор:

- Товарищ, вам сколько лет? Наверное, уже за пятьдесят, не юноша! И вы хотите идти в рейс уборщиком? Странно…

- Не уборщиком, в заявлении написано: стюарт…

- Стюарт? Да что вы говорите! Вы шотландский дворянин королевской крови?

- Почему? - не уловил я иронии морского чиновника.

- Стюарт - королевская фамилия. Или вы в заявлении ошибочку допустили или не на ту должность нанимаетесь. - Кадровик подтолкнул в мою сторону заявление: - Перепишите…

Меня чуть не разобрал смех - я действительно сморозил глупость и ситуация получилась несколько комическая.

- Ах, да, извините, попутал буквы: «д» на «т».

Переписал, еле сдерживая смех, ведь дело-то делаю серьёзное. Протянул исправленное заявление:

- Готово! Ерунда, минутное дело - и всё поправил. Конечно же не Стюарт, а стюард!

- Нет, товарищ, это совсем не ерунда. Довольно странная получается история: ума не приложу, зачем вам это вообще надо? В столь зрелые годы идти в море уборщиком. Как-то несолидно...

- А что такого несолидного? - попытался я увильнуть от прямого ответа - зачем кадровику знать истинные цели оформления документов. - Вы же знаете детский стишок: все профессии нужны, все профессии важны…

- Мы ведь с вами не дети, и наша задача тут не стишки читать - я здесь поставлен официальные международные морские документы оформлять, а это дело крайне важное и сурьёзное! УЛМ - это практически загранпаспорт! Решил сбежать от долгов? Скрываешься от закона? Желаешь эмигрировать - оставить за границей судно?

- Ну что вы! Зачем таким сложным путем в наше время бежать? Чай не в Совдепии живем! Нынче можно вполне легально уехать в Европу. Или в какую другую приличную страну…

- Как вы грубо и пренебрежительно относитесь к вскормившей и обучившей вас стране - Совдепия!.. Так зачем вам столь грязная и неквалифицированная работа? Вы по образованию кто? Явно в прошлом не простой работяга.

Я слегка помялся, несколько секунд подумал и признался:

- Если честно, то мне бумаги нужны, чтобы без проблем проходить границу стран бассейна Индийского океана. Я уже третий год морские суда от пиратов охраняю.

- Занятно…

- Образование у меня высшее военное - майор запаса. Давно это было - двенадцать лет на пенсии.

Кадровик усмехнулся и неодобрительно покачал головой:

- Однако ведь можно оформиться более солидно - офицером по безопасности.

- Можно, но мне не нужно. Это ведь не профессия - хобби.

- А на берегу чем-то ещё промышляете?

- На берегу в обыденной жизни я литератор. Вот такое у меня разнообразное и насыщенное бытие.

- Хорошо, что лишь бытие, без бития! И всё же, например, сотрудникам фирмы «Морана» мы регулярно выдаем настоящие документы офицеров безопасности.

- Э-э-э! Тогда курсы секьюрити понадобятся? Верно?

Кадровик утвердительно кивнул.

- Денег придется заплатить за «Соласы»: на химовозы, газовозы и тому подобное. Мне некогда посещать учёбу, и лишние курсы не к чему. Любая иная должность кроме месс-боя требует кучу бумажек: документ цепляется за справку - и так до бесконечности. У меня времени в обрез - давайте просто оформляться стюардом…

- И всё равно это нехорошо - непорядок!

Сердце у меня ёкнуло, в груди похолодело - неужели откажет, и по-честному получить документы не выйдет - придётся искать нечестные пути: кому-то подмазать, дать на лапу и нечестно решить возникшую проблему?

- Товарищ, а где и кем служили в вооруженных силах?

Я усмехнулся и немного обрадовался: наверняка сейчас начнёт привирать и о своём боевом прошлом, назовётся коллегой:

- Служил в танковых войсках, в пехоте, заканчивал службу в армейской авиации. В Афгане воевал в пехоте - замполит роты, замполит батальона…

Кадровик с интересом и удивлением вскинул брови.

- И награды есть?

- Имеются: два ордена и медали…

- Да, были славные времена, боевая молодость! И я бывал в горячих точках…

Мысленно я усмехнулся - угадал!

Взгляд кадровика потеплел - он улыбнулся, поставил подписи, сложил документы в папку.

- Учитывая ваши боевые заслуги, заявление подпишу и не буду препятствовать в оформлении УЛМ. Хотя все равно не понимаю и с вами не согласен: даже формально несолидно оформляться уборщиком.

На душе вмиг полегчало, и я широко улыбнулся:

- Не переживайте. Это ведь не работа - просто бумажка. Руководство от меня потребовало - выполняю. Капитанам судов всё равно, с какими мы придём документами, главное дело - надёжная защита судна от пиратов!

Кадровик вздохнул, осуждающе покачал головой, крепко пожал руку, пожелал удачи, пообещал в течение месяца всё оформить.

Вот и славно! Проскочил…

Едва я получил документы, как позвонил Полковник Алекс и велел собирать команду - есть контракт на пароход. Наконец-то - я месяц без работы! Напарники боевые и проверенные: Кабыла и Батрэру.

Совершили спокойный, успешный перелет на Шри-Ланку, и пограничники даже к поврежденному, подклеенному загранпаспорту не придрались. Сели на судно в Галле: рейс до Индии, а потом на Суэц - обычный маршрут. Приняли под охрану очередной новый огромный рудовоз Одесской ахмедовской компании. Точнее будет сказать, недавно купленный. Судно было отнюдь не новое - двадцатилетнее.

В заявке на катер судно написано как «Wiever». А как это будет правильно звучать по-русски? «Вивер»? «Вевер»? «Вьювер»? Агент произнёс «Вьювер». Да нам все равно, пусть будет «Вьювер».

Взобрались на борт без особого труда, борты низкие - судно было под завязку загружено углём и сидело глубоко в воде.

Познакомились с мастером - Василий Константинович Ерёменко. Для должности современного капитана он уже в годах - шестьдесят пять. С первого взгляда, по лицу сразу видно - крепко пьющий: багровые щеки в прожилках лопнувших мелких капилляров; мясистый сизый нос также испещрен тонкой густой сетью багровых нитевидных сосудиков. Мастер подслеповато таращил в море мутные выцветшие глаза и без конца курил, прикуривая сигарету от сигареты. За собой особо не следит: всклоченные седые волосы, мятая майка, старые треники. Хотя… одежда не показатель - обычно на пароходах моряки донашивают свои старые домашние вещи и частенько выглядят оборванцами. Очень обрадовался предложению «вискануть», взгромоздил на нос очки и засиял:

- С хорошего мероприятия начинаем совместную работу!

Меня порадовал его позитивный настрой и добродушие. А мастер в нетерпении потер ладони:

- Сейчас боцман вас устроит по каютам, сразу ко мне - а чего тянуть? Вам на боевую вахту когда заступать?

- Послезавтра…

- Тогда времени для общения в обрез! Сейчас дам распоряжение коку подготовить стол - встречаемся в моей каюте через час.

Да, видимо, капитан и в самом деле соскучился по горячительным напиткам и по хорошей компании...

Мастер Ерёменко действительно оказался компанейским - общительным, разговорчивым. Между тостами потоком полился морской фольклор: байки, анекдоты, шутки. О дальнейших планах на поход не мог ничего конкретного сказать.

- Пока разгрузка в Индии, а дальше наши планы как в тумане - компания ищет попутный груз. Если не найдут, пойдем пустыми на Одессу, а если что-то подвернется, то можем ещё покрутиться в этом регионе. Мы готовы возить хоть арабам песок в пустыню.

- И мы готовы с вами подольше шляться по морям. А где разгрузка в Индии?

- Самый север - порт Кандла…

Наше настроение сразу несколько упало.

- Дыра! Грязное, гнилое, гиблое место! - охарактеризовал Шура этот штат. - Год назад мы именно этой нашей командой туда ходили. Пыль, сажа, песок и болота - унылый мусульманский штат.

- Вот черт! - погрустнел Василий Константинович. - Значит, там спиртного не купить?

- Даже пива не было в продаже - только «Пепси».

Ерёменко потеребил мощный нос пьющего человека, поправил очки и хмыкнул:

- Для повышения градуса придется залить упаковку «Пепси» в стиралку, крутануть, настоять, дать забродить…

- А получится? - усомнился опытный самогонщик и винодел Иван.

- Да кто знает - попробуем…

На этом судне оказалось много старых знакомых по предыдущим переходам: чиф, третий штурман, повар, два мьянмарца. Встретили нас почти как родных: восторженные крики, объятия. Повар Сашка пообещал кормить как на убой - нарастить нам по паре килограммов к концу похода.

Первые вахты до Индии отстояли без происшествий. Все было нормально за одним исключением - досаждал нескончаемыми и нудными стенаниями о бедствиях Греции и несчастных греках чиф Михаил Папандопалис.

С этим Михаилом мы познакомились в прошлом году в первом походе на «Модехае»: крупный, высокий, с седой густой шевелюрой, серый лицом - вероятно, от постоянного курения. Хмурый, неприветливый, сердитый: ругал всех подряд, с кем работал на предыдущем судне - особенно боцмана.

- Только стишки писал, а работать не желал! Боцман - это тот же матрос, просто старший матрос. А он себя начальником мнил: все механизмы запущены, палуба проржавела. Отъявленный бездельник! Пользовался благосклонностью капитана, потому как они были давними собутыльниками.

Удивил нас с Шурой этим своим заявлением чиф Миша. В прошлом рейсе он души не чаял в боцмане Тихоне и при прошлом капитане Колеватове - только нахваливал! А сейчас ругает почем зря и последними словами. Когда же он был искренним? Тогда или сейчас?

Этот старпом десять лет назад перебрался из Крыма в Грецию и превратился из Миши Пападопуло в Михалиса Пападопулиса. Надо сказать, на новой родине он не бедствовал: купил домик, квартиру, яхту, а работать продолжал на украинских пароходах, на иностранные суда идти не рисковал или не брали - английский язык знал плоховато.

- Проклятый Евросоюз! Мою бедную Грецию задушили долгами! Если государственный долг поделить на всех, то каждый грек должен выплатить десятки тысяч евро. Брюссельские уроды!

- Зато каждый уважающий себя грек благодаря кредитам купил себе отель и пароход! - оборвал я его жалобы. - Как говорят в Греции: настоящий грек должен иметь танкер или сухогруз…

- Болтовня! Это все еврейские шуточки!

- Не надо было брать кредиты!

Грек аж взорвался:

- А кто их брал? Я брал? Нам немцы втюхали старые танки за миллиард евро, а танков мы и не увидели! Правительственный кризис был, разбирались, куда делись деньги, где эти танки? Обманули страну, подлецы!

- Ты говоришь про миллиард, а должны сто миллиардов! Это ведь капля в долговом море. Государство просило у ЕС кредиты, потом раздавало дешевые кредиты под низкие проценты на дома, на машины. У тебя дом есть?

- Ну и что? Небольшой домик, всего сто двадцать метров.

- Ого! Небольшой… Плюс квартира?

- Я горбатился на недвижимость всю свою жизнь!

- И минимальная пенсия у вас четыреста евро?

- Ну и что? А в Германии больше тысячи!

-Но там за эту пенсию пашут до шестидесяти пяти, а у вас половина Греции на досрочной пенсии: учителя, воспитатели, таксисты, официанты…

Старпом вспылил, выругался:

- Не болтай чепуху! Подпеваешь брюссельским дема­гогам.

- Говорю то, что читал в российской прессе…

Грек плюнул за борт, замысловато матюкнулся и ушел с крыла в рубку. Больше чиф не приходил по душам разговаривать.

До залива Кандла «Вьювер» добрался без происшествий за четыре дня. Отстояли вахты, быстро перезнакомились со всеми моряками, несколько откормились на хлебосольных и обильных харчах кока Сашки - слишком много масла и сала в еде.

На входе в бухту прибыл лоцман, буксиры завели нас в первый порт Мундра, поставили к причалу. Сразу появились военные, полиция, таможня. Мы немного волновались, да и капитан тоже - то и дело интересовался, все ли мы верно делаем, что зашли в Индию с оружием. Я, как мог, успокаивал:

- Константиныч, не дрефь, у полковника Алекса всё под контролем. Он бы в случае чего дал команду - топить! Если нет, значит, нахождение оружия на территории порта обговорено. Будь спокоен.

Однако Василий Константинович продолжал брюзжать:

- Если что-то не так - мне в местной тюрьме придется много лет гнить! Ты знаешь, какие тут ужасные условия содержания?

Откуда мне знать - не сидел, к счастью! Я и в наших тоже не сидел, но уверен, что местные хуже наших. Тем более для иноземца и европейца в местном климате тюрьма - пытка, каторга. Настоящий ад! Меня непроизвольно передёрнуло, когда мысленно представил себя в местной грязной, вонючей каталажке, в окружении бандитов и бродяг…

- Мастер, без паники! Все будет хорошо.

И верно - обошлось.

На борт заявилась толпа военных и гражданских, но не для арестов и обысков, а для оформления бумажек: суровые и неразговорчивые индусы покрутили в руках оружие, сверили номера автоматов, пересчитали патроны, магазины. Капитан навесил на каюту замок, индусы опечатали дверь, пожали нам руки, выгребли упаковку баночной «Пепси» и ушли вполне довольные.

Началась разгрузка угля. Работы было непочатый край - сто семьдесят тысяч тонн постепенно сваливалось грейферами на причал в гигантские пирамиды и вереницей больших самосвалов утаскивалось куда-то вдаль, за пределы порта: на металлургические комбинаты, на тепловые электростанции, и еще кто знает, куда и зачем. Мы предпочитали в эти дни не совать носа на палубу - для чего? Угольной пылью я ещё в детстве досыта надышался в Кузбассе. Поэтому наше трио тихо сидело по каютам: Шура смотрел кинофильмы, Ваня делал клипы, я работал над рукописью.

В моей каюте перед обедом объявился мастер и с порога ошарашил:

- Куда идем дальше, знаешь?

Откуда мне знать - даже Алекс ничего вразумительного не мог сообщить, отписывался неопределёнными фразами, типа: пойдете туда, куда вас повезут…

Я ответил вопросом на вопрос:

- А ты?

- Знаю! Идем в Южную Африку! Пункт назначения: порт Кейптаун или Ричардс-бэй!

- Вот это да - мы пройдём экватор! Наша команда ещё ни разу экватор не пересекала! - обрадовался я. - Отметим праздник Нептуна?

Василий Константинович подмигнул и продолжил:

- А вы праздновать переход экватора собираетесь на сухую?

- Но ведь нет ничего!

Мастер снял с носа запотевшие от волнения очки, протер и важно и многозначительно произнёс:

- Есть!

- Какое-то местное суррогатное пойло? - засомневался я в возможности приобрести в этих краях что-то из напитков, подходящее для русского человека. Уж я-то помню про мусульманские законы штата. - Не хочется гробить здоровье…

- В глубине порта легальный магазин - дьюти-фри! Мне грузинский капитан с соседнего сухогруза рассказал… Они уже сходили в лабаз и затарились. Наш агент после обеда появится и отвезет, а обратно сами доберетесь пешком. Вот тебе сотка баксов. Что будешь брать?

- Что брать? Брать что подешевле! Джин да пиво, если недорогое.

Василий Константинович водрузил обратно на нос очки и попросил:

- Мне с судна не сойти: портовые проверки, переписка с руководством - купи и мне на свой выбор. Того же, что будете брать себе. И чего-нибудь сладкого к чаю: конфет, шоколадки…

Обзвонил подчинённых, вызвал в культпоход. Приятели обрадовались - прогулка по земле! Да и наскучило мужикам пить только чай и молоко...

Магазинчик действительно был замаскирован в глубине порта, за грядой угольных пирамид и рядами пакгаузов - без проводника и не отыскали бы. Пока ехали, крутили головами во все стороны и запоминали дорогу - обратно идти пешком, а ну как заблудимся в этих закоулках.

В большом двадцатифутовом контейнере, который магазином было бы назвать неприлично, насчитывальсь всего три ряда полок и холодильник. Полка с чаем, с убогими сувенирами; полка со спиртным и полка сладостей. Что брать, было ясно с первого взгляда: как я и предполагал, выгоднее джина нет ничего. Вот и славно - тем более, что это проверенный временем напиток колонизаторов, спасавший и выручавший от разных тропических болезней: малярии, лихорадки, дизентерии…

Взяли себе два литра джина плюс два литра сухого мартини - напитки шли со скидкой: берешь два литра - третий в подарок. Плюс упаковку баночного «Хольстена» - без скидок, но Шура настоял - соскучился по пиву. Приобрели на сдачу по сувенирному магнитику и несколько плиток шоколада. От навязываемого индусом местного чая гордо отказались - мол, в Шри-Ланке набрали. Как раз уложились в сто долларов.

Мастеру приобрели аналогичный набор - тем более, особого разнообразия не было - виски, коньяк, текила в лабазе дорогие и без скидочных акций.

Пошли в обратный путь и едва не заплутали среди угольных терриконов - выбрались по приметам. Пока тащили покупки, рубахи пропотели насквозь: жарко, душно, влажно и пыльно.

Сразу после нашего возвращения с добытым горючим заметно повеселевший мастер предложил обмыть наш благополучный переход в Индию. Капитан Ерёменко по достоинству оценил мой выбор напитков - особенно то, что их много. Мы ещё только спешили к месту сбора - в его каюту, а капитан уже остаканился и встретил нас заметно подшофе.

- Константин! Как ты угадал, что я люблю сухой мартини?

- Я и сам его люблю с маслиной и лимоном…

Мастер хитро подмигнул:

- Родство душ!

Любители более крепких и национальных напитков Кабыла и Батрэру со скепсисом посмотрели на почти опустевшую литровую бутылку вермута. Прямолинейный Шура первым не выдержал:

- Начальники, вы серьёзно собрались пить коктейли под закусь из соленых огурцов и картошку?

Мастер усмехнулся и успокоил бойцов, доставая из морозилки заиндевевший литр джина.

- Хлопцы, джин я люблю не меньше мартини…

 Бойцы заметно повеселели, и за пару часов мы помогли Василию Константиновичу справиться с охлажденным напитком. Затем, глядя на пустую посуду, поболтали для приличия еще с полчаса и откланялись - мы ведь понимали, что мастеру с утра предстоит много работать.

Однако с утра началось что-то непонятное - мастера искали всем экипажем. Как пропал? Потерялся в чреве гигантского рудовоза?

Старпом названивал по телефону, стучался, ломился в дверь каюты, метал громы и молнии - бесполезно. Кое-как до обеда отбивался от агента, шип-чандлера, грузополучателей, портовых служб - а затем появился помятый мастер в кают-компании. Ерёменко сослался на болезнь и велел принести в офис все бумаги - готов подписать.

Я заглянул в офис справиться о здоровье и застал забавную картину: мастер сидел за столом, дремал, подперев ладонью подбородок. Во рту тлела сигарета, и пепел свисал, готовый вот-вот упасть и прожечь документы. Другой рукой Ерёменко держал судовую печать, крепко зажав её в могучем кулаке. В офис ворвался грек-чиф, что-то буркнув с порога. Капитан открыл глаза, проштамповал дюжину бумажек, накарябал подписи и вновь отключился.

Оглядевшись, я заметил торчащее из-под стола горлышко пустой бутылки от мартини, а в мусорной корзине - пару смятых пивных банок. «Работа» явно пошла с рассвета.

Далее мастер почти перестал выходить из офиса - покидал только на короткий сон. Обед и ужин кок доставлял прямо на служебное место, но Константиныч почти ничего не ел, а лишь слегка закусывал либо джин, либо мартини.

Спустя несколько дней я увидел стоящую вдоль стены батарею пустых бутылок. Мастер сладко спал, посапывая, отвалившись на спинку кресла: очки свалились на колени, очередной окурок упал на пол.

Старпом ворвался в каюту и сходу налетел рассерженным коршуном:

- Кто из вас спаивает капитана? Зачем ему купили бухло?

- Мы взяли чуток, но под столом целый ряд пустой тары стоит! Видел ведь?

Чиф коротко кивнул своим большим «клювом».

- Вероятно, ему кто-то ещё привез, мы тут не причем. И потом - кто знал, что Константиныч запойный? Не предупредили…

Старпом Пападопулис продолжил материться:

- Когда же это прекратится? Сколько ещё мне будут попадаться капитаны алкоголики? Ну не везет! Что ни рейс, то мастер пьянь, буквально через одного! Кто их только назначает?

Михалис метался по офису и бушевал:

- Груз - дорогой, я не собираюсь свою зарплату отдавать, если не договоримся с индусами!

- Не хватает угля? Не догрузили в Индонезии? Недосмотрел?

 Пападопулис раздраженно махнул рукой:

- Все нормально загрузили. Но на сдаче груза ведь как обстоят дела: как посчитаешь - так и сдашь. А такого горького пьяницу легко надурить! С грузопринимателем надо ведь работать, а не пить втихаря. Меня индусы постоянно теребят: где капитан и почему он с ними не общается? А что я им скажу? Мастер пьян как свинья? Что он лыка ни вяжет и «му» сказать не в состоянии?

Чиф побушевал и умчался по делам, а я остался наблюдать и сторожить капитана, опасаясь, что он вновь закурит да спалит каюту и себя во сне…

Судно переместилось во второй, более мелководный порт, в глубь залива, смогло пройти - теперь трюмы были разгружены наполовину, и работы оставалось ещё на два-три дня. Портовые краны спешно сгрузили вторую половину угля, моряки заполнили балластные цистерны. После некоторых препирательств между чифом и по-прежнему пьяненьким капитаном с одной стороны и толпой индусов с другой, необходимые документы были с горем пополам подписаны.

«Вьювер» отчалил от унылых берегов Кандлы и взял курс на Аденский залив. Дали полный ход - курс на ЮАР. Моряки спешили, а наша «банда» никуда не торопилась - ведь, как говорит старая морская поговорка: больше суток - больше шмуток. Каждый лишний день - очередная сотня баксов на счет.

Уже в открытом море ранним утром в мою каюту втиснулся заметно увядший и постаревший Василий Константинович. На капитана Ерёменко было больно смотреть, настолько он стал жалок: лицо посерело,  его взрыли глубокие морщины, глаза впали и слезились, руки заметно дрожали.

- Тяжко?

- Не то слово - вот-вот умру! Сердце заходится, буквально колотит, как в колокол, и давление подскочило - помоги! Выручай!

Мастер застыл в дверном проеме, тяжело дыша, массируя ладонью грудь в районе сердца.

Я задумался: есть ли у меня какое лекарство? С сердцем обычно полный порядок, поэтому никаких таблеток не беру: ни валидола, ни корвалола. Чем же я могу помочь страдальцу, какой таблеточкой? Я, было, кинулся к своей походной аптечке с углем и парацетамолом, но мастер остановил мой гуманистический порыв:

- Не нужны мне таблетки! Есть баночка холодненького пива?

Я затормозил на полпути к сумке с вещами:

- А где твоя упаковка пива?

Ерёменко досадливо поморщился:

- Кончилось - и ничего не осталось…

Я замер, открыв от удивления рот. Как можно выпить столько?

- А мартини и джин?

- Их тоже…

Я нехотя достал из холодильника баночку - протянул капитану.

Константиныч буквально выхватил «лекарство» из рук, вскрыл дрожащими пальцами и торопливо выхлебал большими глотками.

- Уффф… О-жи-ва-ю! - произнес мастер отчетливо по слогам. Лоб моментально покрылся испариной, и по щекам потекли струйки - даже очки запотели.

Я призадумался: если он выпил свою долю, значит, плотно сядет нам на «хвост».

- Костя, будь другом, угости ещё одной…

Так я и думал - типичный алкоголик! Если он сейчас выпьет вторую банку, то это будет уже перебор - начнет искать выпить чего покрепче…

- Константиныч, больше не дам - осталась последняя…

Мастер жалобно и умоляюще смотрел на меня ещё несколько секунд, потоптался на месте, произнёс что-то невнятное и, тяжко вздыхая, побрел на мостик.

Я поспешил к товарищам рассказать о визите Ерёменко и опередить - вдруг заявится к ним выпрашивать.

- Ни фига себе! - воскликнул в изумлении Ваня. - Если Константиныч всё своё выпил, то нам опять поить? Нахал! Никакого товарищества - хоть бы разок пригласил в каюту и угостил.

- Давайте условимся: мастеру во время перехода до моего особого распоряжения не наливать! - велел я. - Дружно отвечаем, что всё выпито.

- А вдруг не поверит? - усомнился Кабыла.

- Поверит! Он ведь сумел в одиночку употребить больше пяти литров, а нас как-никак трое. Вполне правдоподобно, что мы могли тоже прикончить свои запасы. Надо приберечь джин для перехода через экватор и отметить финиш похода…

На том и порешили. Договорились вовремя, потому что буквально через несколько минут по связи мастер вызвал всю нашу команду в рубку. Однако получив дружный правдоподобный отказ, агрустил.

«Вьювер» уверенно двигался в сторону Мадагаскарского пролива: погода для туризма стояла замечательная - ни облачка, ни ветерка; но не туристы - мы шли вдоль Африканского материка, вблизи Сомали - и такая погода была на руку пиратам. Несколько раз на горизонте появлялись одиночные лодочки - для нас это были мелочи, ерунда. Пару раз при слишком близком сближении играли тревогу, для предупреждения стреляли в воздух.

Окончательно спокойствие нарушилось после того, как мы прошли Сейшельские острова: из-за горизонта выпорхнула стайка быстроходных лодочек и устремилась к нам. Одна взяла резко вправо, другая резко влево, три шли позади кормы - ребятки явно вышли на охоту.

Сыграли общесудовую тревогу: моряков в «цитадель», мы с автоматами - на мостик. С высоты нашего габаритного мастодонта эти утлые лодочки казались щепками; однако эти щепки, вооруженные гранатометом и автоматами, могли нанести нам непоправимый ущерб. Бабахнут, например, гранатой по пеленгаторной - и всё навигационное оборудование накроется медным тазом! Или штурмана ранят осколками, да и нас заодно. Пора припугнуть незваных гостей.

- Василий Константинович! Шуганем бродяг? - предложил я капитану. - Наглеют на глазах…

- А мы имеем право? А вдруг это рыбаки? Они ведь пока не стреляют.

- Зачем ждать нападения? Мы можем делать всё, что угодно, дайте только приказ! Наш беспредел - в законе! Доложим об обстреле в Международный центр. Когда стрелять начнут, будет поздно, вдруг кого шальной пулей зацепят.

Мастер был не в духе - трезвый целую неделю, его слегка плющило. И мы его не радовали и даже не пытались «подлечить».

Ерёменко вздохнул, поправил очки на носу, согласился:

- Хорошо, давайте пугнём. Но аккуратно - без ненужных жертв. Постреляйте в воздух для начала - посмотрим на их поведение…

Я примостился на расстеленном мате, укрылся за оборудованной из металла бойницей с сектором для стрельбы, лёжа в сторону кормы; неспеша дослал патрон в патронник и дал короткую очередь чуть выше лодок.

Поначалу стрельба не дала никакого эффекта: не поняли или не заметили. Взял пониже - очередь пошла пунктиром по воде к баку переднего «скифа» - теперь узрели! «Рыбаки», шедшие по нашей корме, сбросили обороты, сошлись - видимо, стали что-то обсуждать, и те лодки, которые пошли в охват, тоже затормозили - очевидно, получили команду остановиться - наверняка у них была коротковолновая радиосвязь между собой.

Вот и славно! Наше дело предотвратить захват, а не заниматься уничтожением живой силы противника.

Константиныч осмелел, вышел на крыло с биноклем, осмотрелся:

- Молодец, Костя! Хорошо шуганули мерзавцев, испугались! Что будем делать? Докладываем о подозрительных лодочках?

- А как же! Обязательно надо сообщить всем, кому следует! А то массовые захваты судов закончились - могут перестать нас нанимать для охраны.

Ерёменко ухмыльнулся:

- Доложу, но с вас причитается! Готовьте джин по приходе в Африку.

Я некоторое время понаблюдал за водой: все недавно преследовавшие нас лодки исчезли за горизонтом. Обошлось!

Зашел в рубку - там Ерёменко хвастал третьему штурману, возвратившемуся из цитадели на мостик после отбоя тревоги, о том, как мы здорово отразили пиратскую угрозу.

- Представляешь, Игорь, идут гады и не сворачивают, а в бинокль вижу и пулемет, и гранатомет, и автоматы! Даю команду: Костя как бабахнет - пираты в рассыпную! Я сразу доложил, куда следует, и обещали с индийского фрегата, дежурящего в этом квадрате, прислать вертолет - накрыть флибустьеров. Скоро должен прилететь…

Мы с мастером посовещались, выработали выгодную для всех формулировку текста о нападении - сообщили по адресам: в антипиратский центр, в компанию, нашему полковнику Алексу - пусть босс знает, что не дремлем и не зря хлеб жуем!

Вскоре Алекс прислал мэйл - перезвонить. Босс засыпал серией дипломатических вопросов:

- Как дела? Как успехи? Как капитан? Какая обстановка вообще?

Коротко рассказал о недавнем небольшом происшествии с неизвестными лодками.

- Молодцы, так держать! А вообще как обстановка в целом? С мастером подружились?

Василий Константинович дремал неподалеку в кресле и разговора не слышал, но я, в принципе, всё равно не собирался рассказывать правду о его пристрастии к «зеленому змию».

- Полный порядок! Медленно, со скоростью девять узлов движемся к экватору. Общее время в рейсе - уже три недели…

Алекс помялся некоторое время, а потом ввел меня в ступор следующим предложением:

- Попытайся договориться с мастером о том, чтобы спрятать автоматы на борту. С автоматами в порт не пускают, а топить жалко - нам оружие в ЮАР обойдётся довольно дорого! Пока вариантов вижу два. Вариант первый: пересесть кому-то из вас вблизи Мадагаскара на встречный рудовоз «Фазер», идущий на выгрузку угля в порт Мумубай, а потом его отправят на «иголки». Перейти на судовой шлюпке в открытом море и скорее всего переходить - тебе. Вариант второй: спрятать стволы в топливной цистерне или ещё в каком ином укромном месте - моряки легко смогут придумать. Поговори с капитаном - уговори. Иначе придётся брать на борт южноафриканца с винтовками, а тебе улетать домой, у тебя есть УЛМ - сможешь сойти на берег как моряк. Вот такой расклад - думай…

Вариантов приемлемых у меня оказалось не густо. В море пересаживаться не хотелось: рискованно, волна. Правда, Кабыла уверил, что это совсем не опасная волна для настоящих моряков - рыбаков. Но ведь то рыбаки… Да и зачем мне экстрим на шлюпке - мне в ЮАР хотелось побывать! Итак, надо пробовать договариваться с Ерёменко.

- Константиныч, есть тема…

- Ну и? - навострил уши капитан. - Что такое?

- Надо бы «вспрыснуть» нашу нынешнюю победу над пиратами! Нам ведь повезло, что пираты не полезли на рожон и ушли восвояси. Согласен?

- Согласен - повезло. Выпить готов, но у меня ведь ничего в запасе не осталось…

Я слегка ухмыльнулся:

- У нас есть НЗ. Заодно и отметим пересечение экватора…

- Костя, ты мерзавец! Столько дней молчал и мучил больного человека! Да я неделю назад почти умер, а ты бессердечно отказал страждущему! Ты ведь говорил - ничего не осталось. Зачем врал?..

Ерёменко внимательно посмотрел на меня с выражением явного недовольства во взгляде: видимо крепко обиделся, что недавно пришлось меня буквально умолять налить, а я в жесткой форме отказал.

- Не врал - утаил. Оставили на переход экватора и на всякий случай, отметить какое-нибудь событие, например, такое нападение. Приберёг на такой экстремальный случай, как сейчас. Тем более, что джин не мой - это общаковый.

Мастер протер мигом вспотевшие очки - заволновался в предвкушении застолья.

- Добро, сбор в моей каюте в девятнадцать ноль-ноль. Прошу не опаздывать!

...Хоть мы больше не планировали поить капитана, опасаясь, что он снова сорвется, но раз так вышло - придется. А что делать? Приказ руководства…

- Надо бы капитана уговорить спрятать стволы! - затараторил Шура. - Иначе нас Алекс точно поменяет на африканеров!

И Ваня был в полном расстройстве от перспективы оказаться списанным на берег:

- Я уже на работу сообщил, что отпуск продлеваю на месяц. Хлопцы и смены мои поделили - что я буду делать дома без зарплаты? Как мне быть? Надо срочно решать вопрос, готов ради такого дела даже отдать мастеру свои оставшиеся банки пива.

- Нет, Ваня! Пивом горю не поможешь. Схарчим ему бутылку покрепче - пожертвуем на доброе дело…

Однако ни выпивка, ни задушевные беседы не помогли решению проблемы с оружием. Наутро мастер заявил, что он, не подумав о последствиях, сообщил заранее об охране на борту и об автоматическом оружии.

- На вот - читай. - Ерёменко протянул мне дрожащей рукой телекс. - Ночью пришло письмо из порта…

Текст был на английском. Я повертел в руках лист, сделал вид, что углубился в изучение, потом вернул мастеру:

- Константиныч, будь добр, переведи, я в чтении не силён - больше разговорная практика.

- А что тут переводить - все чётко и ясно: разрешается при заходе в порт иметь на борту лишь винтовки либо полуавтоматическое оружие…

Я почесал репу. Вот влипли…

- Да какие это автоматы - арабский ширпотреб. Давай обзовем их полуавтоматами.

- Какой умный! А сидеть мне? Полицейские придут ведь - проверят. И что я им покажу? Твои АК? Нет, надо проблему решать как-то по-другому.

- Давай всё же автоматы спрячем в топливной цистерне - не найдут, я уверен!

Мастер посмотрел на меня трезвым взглядом (вот досада - джина у нас оказалось маловато) и отказал:

- Всегда на судне найдется стукач - гнида, которая ненавидит капитана. Этот мерзавец, например, чиф, при портовой проверке шепнёт властям, мол, на борту спрятано оружие - и пиши пропало! Этот твой вариант ещё хуже, тут присутствует злой умысел и нелегальный ввоз оружия - срок ещё больше…

Пришлось писать Алексу, что вариант с ввозом стволов в порт тайком отпадает. Босс явно расстроился - компания на этом теряла большие деньги. Вновь вызвал на связь:

- Попытайся задействовать другой вариант! Ты с «железом» пересаживаешься на шлюпке на борт «Фазера», а оттуда сойдет старший команды африканеров с винтовками - поменяетесь местами. А ты с юаровцами дойдешь до Калькутты. Тебе получится сойти на берег в Индии без проблем - паспорт моряка у тебя ведь настоящий!

Только этого мне не хватало - пересадка в океане на шлюпках. Я вышел на крыло и глянул за борт - волнение усиливалось. Вернулся в рубку:

- Василий Константинович! Пересесть в такую погоду сможем?

Мастер поправил очки, окинул водную поверхность взглядом, полным сомнений:

- Сейчас, днём - смогли бы, однако ветер усиливается. И потом, я просчитал, мы сходимся ночью - примерно в два часа. Темно! Шлюпку боюсь потерять и людей. Разобьёт о борт - и что тогда? А мне без второй шлюпки, согласно инструкции по безопасности, не положено ходить. Кто купит новую шлюпку? Твой далёкий Полковник Алекс? Я буду виноват, и я буду материально отвечать за все! Знаешь, сколько стоит день простоя нашего судна? Даже страшно подумать… Не меньше двадцати тысяч «зеленых бумажек». Кто оплатит? Ты? Алекс? Я? Конечно, счет выставят мне! Поэтому я считаю, что пересадка на шлюпке в Мадагаскарском проливе - авантюра чистой воды! Если вас течением утащит - моему неповоротливому гиганту предлагаешь за шлюпкой гоняться? Я наотрез отказывать не стану: сверху прикажут - попытаемся, но сам инициативу проявлять не стану. Пиши своему боссу - пусть общается с нашим руководством. Однако я уверен, что им пофиг на все ваши проблемы. Подрядились охранять - выкручивайтесь!..

Так и вышло. Позже Яркин сообщил, что хозяева компании не возражают против шлюпочной тревоги и пересадки, но всё действия - на усмотрение капитанов. Но главное условие - безопасность моряков. Погода позволит - тогда можно сделать попытку.

Увы, погода не позволила. Сразу после ужина ветер усилился, капитаны связались друг с другом по радио, обсудили сложившуюся ситуацию, поспорили, кто должен рискнуть шлюпкой и матросами, не пришли к общему знаменателю и оба решили нервы не портить - разойтись на встречных курсах в паре миль друг от друга.

Я позвонил, доложил, Алекс расстроился, выругался, велел утилизировать оружие и готовиться к встрече африканера-полицейского со стволами, а мне собираться домой.

Чтобы не выбрасывать автоматы в океан впустую, устроили боевые стрельбы - каждый из нас выпустил в мишень по два магазина. Возможность пострелять - это, конечно, здорово, давно много не стрелял, но лучше было бы обойтись без этого и сделать ещё один круг с «Калашами» в Индию. Моряки тоже с удовольствием поучаствовали в уничтожении оружия: капитан, помощники, боцман, повар расстреляли по магазину. Потом вышвырнули автоматы и пустые магазины в пучину, собрали отстрелянные гильзы - и тоже за борт - замели следы.

Мастер хотел составить официальный рапорт, но я его удержал:

- Нам эта бумажка ни к чему, мы ведь работаем со стволами неофициально…

- И вам разве для отчета справку на бланке с печатью и подписью не нужно?

- Ничего не надо…

Мастер хмыкнул, недоверчиво покачал головой и ушел заниматься делами. А наша охранная миссия пока завершилась. Эх, жаль только нечем помянуть уничтоженное оружие - впустую извели на капитана…

А вот и Южно-Африканская Республика. Пару дней мы проболтались в бухте, ожидая освобождения угольного причала под погрузку. Впервые я увидел живых китов: гигантская мать и детеныш неспешно дрейфовали в море - отдыхали. Какие они огромные, даже детеныш большой!

Наконец мимо нас прошел большой, загруженный под завязку углём рудовоз, и на его освободившееся место проследовал «Вьювер».

Полковник предупредил о скором прибытии южноафриканца со стволами - времени у меня осталось в обрез. И почему мне так не везет? Сделал настоящий паспорт моряка, а меня благодаря этому паспорту теперь и высаживают, так как я имею легальную возможность сойти с судна в иностранном порту.

Чтоб впустую не сидеть на судне в ожидании новых секьюрити, мы решили сгонять в город, прошвырнуться по магазинам, поискать чего экзотического из еды и вещей. Вместе с нами в город увязалась компания из восьми моряков, тех, кого списывали в Ричардс-Бей - завтра все мы дружной компанией улетали в Дубай.

Матросы первым делом рванули в бар и бордель: полгода воздержания не прошли бесследно - невтерпеж.

Мастер посоветовал нам зайти в ювелирный магазин и купить обработанные бриллианты в подарок женам - в России бриллианты продаются только в изделиях. Однако мои хлопцы зажали денежки - пошли по шмоткам, а я после недолгих поисков нашел ювелирный ряд из трех лавочек. Оказалось, просто так в них не зайти: стальная дверь, за ней - вторая с решеткой. Дернул - заперто. Постучал, помахал несколько раз рукой - темнокожий охранник нажал на кнопку, первая дверь отворилась, затем секьюрити отодвинул засов и распахнул решетку. Посчитал на калькуляторе - в этом дорого, пошел дальше. Во втором работали две метиски и большая охраняющая дама в форме; в третьем  - дорогие витрины, дорогие интерьеры - ещё дороже. Походил, поискал и в конце концов вернулся к продавщицам метискам - купил почти за сотню баксов небольшой бриллиант.

Вернулся к друзьям, погуляли по торговым центрам, приценились, купили по мелочи, попили пива, посмотрели на народ. Жители города вполне обеспеченные - есть работа: порт, шахты. Население многорассовое: черные, белые, смуглые - я даже не ожидал, что в Африке так много китайцев, арабов и индусов. Однажды мы услышали даже русскую речь, чему несказанно удивились, помахали бывшим землякам. Завершили поход ближе к вечеру кружкой пива в матросском баре и на пароход.

Трагикомично: пока мы ходили в город, судно ограбили! Какая-то шустрая компашка чернокожих прохиндеев забежала на палубу принялась навязывать услуги по установке Wi-Fi. В их услугах команда не нуждалась - отказали. Зачем экипажу интернет, ведь всего пару дней стоять в порту - и снова в океан. Пока капитан спорил с их нагловатым и напористым старшим африканцем, другие жулики проникли в те каюты, которые не были заперты и обнесли: украли телефоны, плееры, ноутбуки и вещички по мелочи. Наши каюты были заперты на ключ, да и тащить там особо было нечего - разве что пропотевший камуфляж…

Обобранные были порядком раздосадованы - ограбление произошло в тот момент, когда соскучившиеся по овощам и фруктам моряки заполняли провизионку свежими продуктами - все свободные от вахты таскали ящики, мешки и коробки. Видимо, жулики всё знали и просчитали!..

Следующим утром капитан Ерёменко сказал, что погрузка идет слишком быстро и к вечеру «Вьювер» отходит. Шура и Ваня поспешили в город в повторный поход - купить на обратный путь чего-нибудь «вкусненького» себе и мастеру, а я поднялся в рубку встречать своего сменщика африканера. На левом крыле меня ждал огромный одетый в военную форму представитель полиции или частной охраны.

Ого! Да это баба! Чернокожая! Неужели это тот самый африканер с оружием, обещанный нам боссом на рейс в Индию? Жопа у секьюрити - неохватная, морда - в две мои, а губищи... Губастая, глазастая, сисятая. Повезло Шурику, любителю крупных форм - развлечет. Почему именно Кабыле, а не Ване - так он вместо меня идет старшим и по старшинству имеет право первой очереди - право «первой ночи», а уж Батрэру - то, что от неё останется… Хотя, судя по формам, скорее будет наоборот - это Ванюше придётся помогать истерзанному товарищу…

Я поздоровался с камуфлированной дамой и приветливо улыбнулся:

- Мисс! Приветствую вас на борту нашего лайнера.

- Миссис! - поправила меня африканка, томно, многообещающе улыбнувшись.

Твою мать, да она явная нимфоманка! Пропали хлопцы! Пахать вдвоем им весь рейс - заездит бойцов до смерти…

Честно сказать, я не позавидовал остающимся приятелям ничуть - типаж тётки не в моём вкусе. Африканка продолжала строить глазки, а я, чтобы не сбиваться с мыслей, отвернулся и огляделся.

В углу капитанского мостика стоял большущий чёрный ящик - вероятно, шкатулка-сейф с оружием и боеприпасами.

- Какой системы винтовки? «Браунинг»? «Маузер»?

- «Браунинг». Считайте: магазины, патроны, сейф. Вот паспорта на винтовки и ведомость о приеме оружия - распишитесь!

Дамочка протянула мне пачку бумажек и принялась плотоядно, оценивающе меня рассматривать. Придвинулась плотнее, прижалась горячим, упругим бедром и слегка подмигнула. Оценила? Понравился? Любит белых мужиков?

Хотя охрана этого судна меня больше не касалась, из любопытства открыл замки с ящика и заглянул внутрь - вороненые винтовки лежали в ряд; магазины, патроны - в коробках.

Сисятая следом за мной подошла к сейфу, вновь плотно придвинулась - прижалась тугим бедром и вместе со мной наклонилась - мощная, крепкая черная грудь колыхнулась и чуть подалась вперед.

Я ухмыльнулся, отметив грудную мощь:

«Эдак они отвиснут до самой палубы! Впечатляет! Как умело эта зараза завлекает и возбуждает…»

Ну, если выпить грамм четыреста джина, можно рискнуть в атаке, и, пожалуй, что-то получится - особенно если иллюминатор зашторить и свет в каюте погасить. Я даже представил: черная каюта и черная баба-слон...

Непроизвольно поправил шорты и ухмыльнулся: незачем ей меня кадрить, впустую тратит время - я ведь не при делах. Как смог на словах и жестами пояснил, стараясь уладить недоразумение:

- Извини, сеньорита, с сегодняшнего дня старший команды не я, другой - Шура! Он скоро придет. Я в рейс на Индию не иду - сегодня улетаю из Дурбана.

В глазах дамочки читалось непонимание, а я продолжил расшаркиваться:

- Искренне жаль, но не моя вина - виновник полковник Алекс…

Однако похоже, негритянка лишь непроизвольно, по привычке, демонстрировала свои природные богатства.

Подарки упакованы, вещички собраны, с чёрненькой пофлиртовал - можно двигать домой. Но где мои хлопцы? Надо бы успеть до отправления автобуса проститься и передать сменщицу с рук на руки! Словно прочитав мои мысли, в рубку ворвались запыхавшиеся приятели: в руках пакеты с пивом и водкой. Глаза сияют счастьем - успели затовариться!

Ворвались на мостик, увидели полицейскую и оцепенели.

- Что застыли? Не ожидали? Нравится?

Ваня с разинутым ртом, застыв на полуслове, молча и медленно, как в замедленной съемке протянул мне банку пива.

- Угощайся…

- И вы угощайтесь!

Подмигнул двум благопристойным семьянинам - им предстояло длительное и, вероятно, тяжелое плавание в компании с черным дьяволом-искусителем. Пояснил приятелям, что к чему - и как быть с ней, обнялись на прощанье, помахал всем ручкой - рюкзак за спину, сумку с компьютером через плечо; поверх козырька кепки нацепил солнцезащитные очки, схватил одной рукой сумку-баул, во вторую - банку пива и потопал к трапу.

Боцман перехватил сумку, закинул на поддон - вещи экипажа спустят на пирс краном. Повезло, что не надо тащить тяжелый баул по трапу!

Пароход был по-прежнему полупустой, почти в балласте - погрузка угля ещё не закончилась, поэтому парадный трап свисал под довольно острым углом примерно в тридцать градусов. Надо было бы выпить пиво и выбросить банку - не форсить, но как же без позёрства и бравады! Хотелось показаться бывалым моряком той шоколадной бабище. А ведь меры безопасности нарушать нельзя - следовало крепко держаться за поручни!

Довыпендривался - едва не свалился за борт: нога оступилась, соскользнула со сходни, банка вылетела из руки - судорожно вцепился в канат, удержался, но подаренные другом дорогие стодолларовые очки слетели с кепки, упали в воду и утонули.

Грустным взглядом проводил их падение и исчезновение в мутной воде. И в то же время благо сам не полетел следом! Громко чертыхнулся. Однако могло быть и хуже: свалился бы вниз с пятнадцати метров - костей бы не собрал! Встрепенулся и поспешил в микроавтобус.

Проехали по службам: портовое начальство, таможня, пограничники. Обошлось без проблем: паспорт проштамповали, в вещах таможенники не рылись, вопросов глупых не задавали.

До Дурбана промчались с ветерком за пару часов. Экипаж с интересом осматривал окрестности, мелькающие за окном: саванна и поля. Трезвеющие матросы то и дело восклицали: а где львы, слоны, жирафы и бегемоты? Очевидно, зверьё обитает где-то далеко от городов и магистралей. Из живности увидели только коров, овец, стаю обезьян да журавлей. В ходе поездки молодой матрос Петя нахваливал местный бордель, который они с приятелем успели посетить:

- Ох и бабы! Какие все горячие штучки! И у них штучки неутомимые…

Матросы дружно потягивали пиво и не переставали восхищаться и предаваться воспоминаниям. Один моторист лежал на заднем сиденье пластом - перепил накануне и был еле жив.

А матрос Петя не мог никак угомониться:

- Костя! Представляешь, негритоска ростом примерно метр семьдесят, сплошные мышцы от влагалища и до груди. А какая грудь - гранитная! Монолит!

- А мы взяли одну мулатку на двоих и задали ей жару! - подхватил моторист Витёк. - Мы её буквально порвали! Визжала в экстазе, словно резанная!

Я усмехнулся - порвали они…

- Хлопцы! Вы себе явно льстите. Воздержание у вас длительное - полгода в рейсе, и, судя по внешнему виду, вы накануне выпили примерно по литру водки на брата. Добро если по разику, максимум по полтора. Да она даже и не заметила, что у неё было с вами хоть что-то.

Матросы обиделись, насупились и замолчали на несколько минут, а потом вновь начали делиться - впечатлений много, не удержаться. А как не поговорить - ведь это лучшее, что у них было в жизни за последние полгода.

...Огромное здание аэропорта было полупустым. Я переживал, что меня начнут трясти за бриллиант - бумажка из магазина, на мой взгляд, какая-то левая. Напрасно переживал. Не проверяли, не обыскивали, не спрашивали.

Взлетели. Перелёт на «Боинге -777» без промежуточной посадки до Дубая длился почти десять часов - я так долго ещё не летал! Благо, перед глазами в спинке кресла экран: фильмы, музыка, и накормили два раза, а напитки, в том числе и горячительные, подносили по первому требованию…

Итак, случилась высшая несправедливость! Меня с паспортом моряка сняли и отправили домой, а друзья без документов в конце концов спокойно сошли с судна в том же Ричардс-Бей. Моим приятелям несказанно повезло - сто дней в море - хорошо заработали в рейсе, зависнув между Индией и ЮАР ещё на два с половиной месяца. Правда, несколько поисхудали - с продуктами вышла накладка на последнем круге: в Индии на обратный путь не получили, а у порта Ричардс-Бея на рейде проболтались незапланированных десять дней. Съели из провизионки всё и последние четыре дня питались одними бобами, горохом и сухарями: на завтрак бобы, в обед - гороховый суп, на ужин - гороховая каша.

Про негритянку-попутчицу товарищи скромно отмалчивались…

/«Капитан Баксов»    

Август месяц - горячая пора. Яркин вновь обрадовал - необходимо охранять сразу шесть судов. А ведь уже три команды в настоящий момент в пути! Опытных бойцов не хватало, а старших команд - тем более. Полковник Алекс отправил старшими Кабылу, Остроногина и даже младшего Суворова. Босс выбился из сил, комплектуя экипажи, поэтому доверил собрать свою команду на моё личное усмотрение. Да легко наберу: разведчик Иван Батрэру и художник Юлий Зверлинг. Босс хмыкнул - он не возражал.

Вылет в десять утра, а Зверлинг ещё и не прибыл в Питер из турне - три дня пропьянствовал в Финляндии, участвовал в какой-то художественной выставке, названной с выпендрежем - биеннале.

Дисциплинированный аккуратист Иван наоборот прибыл за два дня, сидел «на чемоданах» и то и дело теребил меня - когда же мы улетим.

 Наконец за три часа до старта из-за рубежа прибыл художник. Смотреть на Юлика было больно и досадно.

- И как ты с такой опухшей рожей поедешь?

- С какой такой рожей? - художник обиделся и посмотрелся в витрину магазина. - Лицо как лицо. Сейчас накачу сто граммов в самолете, и всё сразу пройдет - уверяю, морщины моментально разгладятся…

Накатил - не разгладились, наоборот, стал краснорожим, словно индеец, а перегар только усилился.

В новом здании Пулково, в проходе на посадку нечаянно столкнулись с артистом Дукалисом. Я с ним был шапочно знаком - один раз выпивали.

- Привет, Серега! Давно не виделись! Куда путь держишь?

- Привет! А мы знакомы? - насторожился артист. - Где встречались?

- На юбилее Иван Иваныча за одним столиком сидели - три часа общались…

- Ах, да-а-а, - актер сделал вид, что действительно  вспомнил. - Точно! Я тороплюсь, через Ростов в Воронеж лечу на съемки. А вы куда путь держите?

- А мы с приятелями через Москву летим пиратов гонять!

Я представил актеру своих боевых друзей. Юлий всучил визитку - мол, заходи картины посмотреть, купить…

Серега сунул не глядя в карман и недоверчиво уточнил:

- В смысле - пиратов гонять? Что такого нового происходит в твоей литературной жизни?

Мы переглянулись, и я снисходительно разъяснил актеру, что к чему в нашей работе.

Он с явным недоверием на лице кивнул в знак понимания - пришлось показать фото в телефоне из океана, рассказать в двух словах о работе.

- Надо же! Я что-то слышал про пиратов, да думал - байки.

Зверлинг предложил накатить по сто граммов водки за знакомство, но Дукалис решительно отказался - глаза болят.

- Лечусь! Ни черта не вижу - уколы делаю, а алкоголь при этих процедурах противопоказан!

Я посочувствовал:

- Не везет тебе, съёмки в Воронеже - и не пить. Да там такой классный самогон! Я когда на уборке урожая во время армейской службы был в соседней Курской области - столько всего перепробовал…

Сергей заметно оживился:

- Что-что, а самогон там действительно отменный! Какой только не гонят: пшеничный, буряковку, патошный, яблочный…

В разговоре на тему изготовления домашних спиртных напитков оживился и Ваня, тоже вставил свои «пять копеек» как истинный молдаванин-винокур. Поговорили о чаче, коньяке, вине - и ни слова о культуре или политике! За болтовней скоротали время до рейса. Сфотографировались на память и полетели в разные стороны.

Так всегда: кому мерзкие пираты, кому прелестные самогонщицы…

Коломбо встретил нас проливным дождем и ветром. Агент посетовал на штормовую погоду - высаживаться на судно будет тяжело. Я и без него догадался: одно дело - тебя от волны прикрывает гигантский сухогруз, и совсем иное - маленькая «скорлупка». Параметры «Баксова» мы узнали заранее из интернета: краболов длиной сорок метров, шириной - семь. Обычно мы ходили на балкерах, которые в длину метров двести-триста и в ширину - тридцать-сорок метров! Чует моё сердце, поваляет нас волнами, пошвыряет!

Сразу с корабля на бал - с микроавтобуса на катерок. Ветер крепчал с каждой минутой, и пограничники спешили выйти в море, потому как по прогнозу ожидалось, что дальше будет только хуже. Едва погрузили сейф с автоматами - отдали концы, и катер устремился в океан. Встречная волна перехлестывала юркий катерок, который никак не мог дать полный ход, постоянно зарываясь носом в воду и обдавая нас на корме освежающими брызгами. Движок надрывно гудел, суденышко то вгрызалось в волну, подныривая под неё, то внезапно подскакивало, задирая нос, и мощно шлепалось днищем о пенный гребень.

«Баксов» поджидал наш подход примерно с полчаса и болтался в волнах, получая увесистые оплеухи то в левый борт, то со стороны бака. С краболова приветливо и призывно махали руками рыбаки-дальневосточники. Сбросили ход, продрейфовали, подруливая удобнее к краболову. Экипаж с интересом разглядывал нас: два моряка с мостика снимали на видеокамеры, двое беспрерывно фотографировали телефоном и фотоаппаратом.

Матрос-ланкиец протянул нам спасательные жилеты, потребовал надеть. Да мы и не спорили - кто же станет сопротивляться облачению в спасательные средства в такую ненастную погоду?! Ваня с трудом втиснулся в тесный жилет, даже полностью ослабив лямки, - видно, хорошо кормит его жена в Москве. Вечно эти москвичи Россию объедают!

Шоколадные ланкийцы швырнули конец матросам краболова, подхватили наши вещи, изготовились, а мы замерли, уцепившись за лееры, в готовности перепрыгнуть с борта на борт.

С краболова свисал короткий штормтрап на три балясины, но скорее как обязательная декорация - в такую погоду на трап ногой и не ступишь. Часть борта была открыта, словно створка ворот, освобождая проход, и теперь надо было только задрать вверх ногу, сделать шаг, чуть ступить на шаткую балясину, ухватиться за что-нибудь и оказаться на борту.

А борт и палуба «Баксова» были повыше пограничного катера примерно на полтора метра. Оставалось только решиться сделать этот шаг! Но как решиться?

Я мельком взглянул на художника: лицо его позеленело, пот заливал глаза, ноги и руки нервно чуть подрагивали. Говорил же - приезжай к самолету трезвым, не туси с художниками и много не пей в воздухе! Впредь будет ему наукой!

Болтанка заметно усиливалась, малыш-катер скрипуче и жалобно тёрся и бился о борт более крупного судна. Мелькнула мысль: главное не шлепнуться бы в воду между бортами - мгновенно расплющит, словно мухобойка муху!

Обычно я шёл первым, но тут меня опередил смельчак Иван - он оказался чуть ближе к свисающему трапу. Батрэру сделал небольшое движение вперед ногой, потянулся руками и был мгновенно схвачен каким-то верзилой. Разведчика перебросили на палубу краболова. По инерции этот центнер с гаком пролетел ещё метра два вперед, сшибая все на своем пути. Рухнул на палубу. Но встал, отряхнулся, ободряюще помахал нам ладонью.

Трижды сплюнув через левое плечо, я решительно ринулся вперед, широко вытаращив глаза и громко ругаясь. Все тот же громила и другой коренастый крепыш железной хваткой вцепились в меня и легко, словно пушинку перекинули через борт. Приземлился удачно, на ноги - хорошо, что не перестарались, не перекинули через левый борт, а иначе бы приводнился в волнах. В итоге и сам цел, и сумка с документами и компьютером не намокла. И жив, и невредим, и даже не ударился.

Ваня же, морщась, замер рядом, пристально глядя за борт на пенящиеся волны, потирая сбитое колено.

- Как ты? Не сильно ушибся?

- Терпимо… Ребра и прочие кости целы. Только колени чуть расшиб.

 Удачно, что приятель был в крепких перчатках - ладони не ободрал.

Волны растянули наши суденышки чуть в стороны. Ланкийцы подработали двигателем, совершили небольшой маневр и вернулись в исходную точку для десантирования. Настала очередь Зверлинга.

Юлий стоял на болтающейся палубе, крепко вцепившись в поручни. Решился, прыгнул. Поймали, удержали, забросили на палубу «Баксова». Темнокожие матросы тотчас подали на борт сейф, какой-то небольшой пакет, наши сумки.., экипажи дружелюбно помахали друг и суда разошлись.

Операция прошла удачно - ничего не утопили. Вот и замечательно! Загрузившись охраной, краболов «Баксов» тотчас двинулся в путь.

Начали знакомиться. Здоровяк оказался боцманом Геной, второй крепыш - коком.

- Виталий, - назвал себя добродушный качок и протянул для рукопожатия ладонь размером с совковую лопату.

- Холодненькой водички не найдется? - попросил хриплым шёпотом Зверлинг, с ходу уяснив, что этот здоровяк повар и может помочь страждущему.

- Конечно,ке.

- Страшновато было, Юлий? - ухмыльнулся я, глядя на потного товарища.

- Не то чтобы страшно. Тяжко мне. Эх, как тяжело быть стариком…

- Особенно пьяным старикашкой! Ну какой ты старик? Тебе и шестидесяти нет! На тебе ещё пахать и пахать, в Европе тебе бы работать до пенсии предстояло семь лет… Хватит болтать - пошли размещаться!

Зверлинг осмелел, отдышался и принялся приставать к морякам:

- Часто приходится пересаживаться в такой шторм? - посочувствовал Юлий боцману, и в вопросе прозвучало одновременно и восхищение. - Героический вы народ - моряки!

- А мы так никогда не высаживаемся… - ухмыльнулся Гена. - Зачем рисковать жизнью? Кто будет потом семью кормить?

- А как тогда?

- Мы не имеем права пересаживаться в шторм с борта на борт - запрещено по технике безопасности.

- Но как вы действуете в таком случае?

- У нас на корме лежит большая корзина. Вон она, видите?

Боцман ткнул рукой в сторону кормы на широкую плетеную из канатов коробушку с крепким дощатым дном.

- Ну и?.. - насупился художник.

- Мы её цепляем краном, заводим за борт на катер, народ забирается внутрь, возвращаем и пересаживаем. Никаких проблем…

И я, и Юлий были в шоке. Оказывается, всё так просто!

- А почему нас столь экстремально принимали на борт? - искренне возмутился Зверлинг.

- Так вы же спецназ! - ухмыльнулся боцман. - Мы хотели посмотреть, как вы пересядете…

Боцман проводил нас до каюты и оставил размещаться, а мы были вне себя от возмущения - особенно недоволен был этой несправедливостью Иван. Разведчик вполголоса ругал по-русски и на молдавском шутников-озорников рыбаков последними словами, потирая разбитое в кровь колено и ушибленное лицо.

...Кают было мало, и всю нашу ораву поселили вместе в восьмиместной на нижней палубе - однако с выходом прямо на камбуз. В каюте оказалось хоть и просторно, но душно и жарко - рядом печи камбуза, а где-то под нами еще и тарахтит, греет палубу двигатель. И иллюминаторы закрыты - высокие волны бьются о низкий борт и с плеском омывают стекло. Да и кондиционер, как вскоре выяснилось, практически бездействует - лишь слабая вентиляция гоняет тёплый воздух туда-сюда.

Вскоре мы уже изнемогали от удушья. Становилось всё тоскливее! Давненько я так не страдал. В первую ночь был не сон - сплошные мучения в полубреду.

Утром постепенно познакомились с прочим немногочисленным экипажем: всего чёртова дюжина - тринадцать моряков. Улыбчивый и в то же время строгий к экипажу мастер Денис, представитель компании - молодой литовец, два штурмана Федя и Ваня, радист Степка, дед - сибирский эстонец Эдик Тиммо, ещё два механика, три матроса: Саня, Серега, Алёха. Матросы - опытные рыбаки-краболовы с обветренными просоленными физиономиями. Первые двое, Саня и Алёха - не только просоленные, но крепко пропитые. Самый молодой матрос Сергей - земляк из Питера: полгода по морям, полгода - охранником в офисе. Как он пояснил: всё время при деле, в отличие от других матросов.

- Пить и бездельничать некогда, надо на жильё зарабатывать - устал скитаться по чужим квартирам.

Шторм крепчал, волна поднималась, а с ней усилилась и качка. Болтало нас столь энергично, словно кто-то сунул наш краболов в огромную кастрюлю и принялся энергично трясти и раскачивать. Меня начало мутить, и я поспешил с мостика на палубу - не пачкать же в помещении, нам тут ещё не одну ночь спать. Выбрался, сел у борта, подышал, вроде полегчало. Встал - опять замутило. Вернулся, лёг на койку - опять отпустило. Несколько часов мы мучились втроём, потом Ваня попил крепкого чая и ему стало заметно легче, а мне и чай не помог.

Шторм с каждым часом усиливался, и краболов почти встал - двигались не более двух узлов в час.

С трудом поднялся в рубку. Многотонные волны били в морду судёнышка так мощно, что, казалось, вот-вот выбьют лобовое, чуть наклонное вперед окно-иллюминатор. Рубка была широкой, от борта до борта, и довольно просторной для такого малыша. Переборки отделаны деревом в коричневых тонах, а палуба укрыта ковролином. Мастер пояснил, что этот проект постройки называется «американец-трубовоз», потому и присутствуют элементы некоторого излишества в виде деревянного зодчества. Сходу строго предупредил - разувайтесь! Действительно, штурманы и радист ходили в носках или в тапочках.

Рубка «Баксова» для несения вахты охраной была вполне удобна - оснащена короткими крыльями, спереди  - небольшой короткий остроносый бак, немного удлиненная надстройка для обитания экипажа и позади надстройки, на корме, рабочая палуба с краном и деревянным настилом. Именно на эту палубу выгружался улов, а затем выловленного краба подавали в цеха по конвейеру.

Мастер порадовался нашему удачному десантированию накануне - мол, если бы нам велели высаживаться сегодня, то нас бы не смогли принять на борт даже в корзине. Я коротко рассказал о себе, затем доложил боссу по связи и в каюту - продолжать болеть. А Иван остался в рубке, не желая наблюдать наши со Зверлингом мучения - да и любопытство разбирало бывалого разведчика - с детства мечтал стать рыбаком, но не срослось. Мы же с художником вторые сутки страдали на пару.

Матросы быстро заметили наши страдания - посочувствовали, сжалились. Землячок Серега предложил чудодейственные таблетки.

- Вьетнамцы у нас работали, их постоянно на воде штормило - так они их ели перед едой. Пара таблеток -  и тошноту как рукой снимает.

Художник посетовал на отсутствие водки - это народное средство было бы лучше всяких таблеток.

- Водочку бы мы и сами с удовольствием выпили, - парировал тощий,густо татуированный матрос Алеха с лицом, похожим на выжатый лимон. - Таблетки будете жрать или нет? Иначе на нашей болтающейся скорлупе вы полрейса пластом проваляетесь.

Я с радостью съел, но на всякий случай увеличил дозу до трёх штук - ведь вьетнамцы по весу гораздо худее нас. Надо же, таблетки помогли чудеснейшим образом! Заметно полегчало, и я выполз в кают-компанию заморить червячка. Повар Виталий щедрой рукой налил щей в большую миску.

- Супчик помогает, - заверил меня кок. - Смелее кушай, не бойся - приживётся!

Навернул порцию - вкусно!

Прислушался к организму. Вроде бы действительно желудок не протестовал - попросил добавки, ведь почти сутки ничего не ел. Действительно самочувствие улучшилось, словно и не было мне только что дурно.

Повар источал доброту и радушие:

- Кушайте сколько хотите! У нас самообслуживание, я не подаю - лишь готовлю.

Боцман Гена хитро подмигнул мне, щедро накладывая половником жареную картошечку с мясом в тарелку размером с небольшую кастрюлю:

- У нас можно не скромничать и жрать сколько хочешь, например как я!

Повар осуждающе покачал головой:

- И куда в тебя столько лезет? Проглот!

- Сколько лезет, столько и вылезет! Я же не сижу на стуле на вахте, а вкалываю. Переварил - и в энергию молодецкую.

Теперь, когда я ожил, можно было спокойно оглядеться. Краболов - это не океанский лайнер-рудовоз - столовая общая. Антураж маленькой столовой был не радующий: низкие переборки, тусклый свет двух ламп, в центре большой стол и вдоль стола - две скамьи; большая плазма, в углу напротив телевизора - диван.

То, что свет в кают-компании тусклый - это даже замечательно - мы ведь дверь в каюту не закрывали, чтобы не задохнуться и не угореть, поэтому постоянный свет от ламп не сильно в глаза бил. Рядом через переборку - камбуз, размерами чуть меньше, но вполне просторный, и освещение там ярче.

После обильной еды и двух кружек холодного компота самочувствие стало заметно лучше. Поднялся на мостик, послушал рассказ капитана о причинах столь странного рейса:

- На Камчатке и в Приморье работы не стало - все квоты распределены между фирмами блатных и начальников. Блатные - это родственники чиновников, чекистов, прокуроров. Простым барыгам в наших водах законных мест больше нет - приходится браконьерствовать. А с браконьерами у властей нынче разговор короткий - расстреливают наши «лайбы» из пулеметов, словно пиратов. И тут вдруг появились квоты в Северном море - норвежцы выделили литовцам долю на вылов, как членам Евросоюза. Наши местные русские подсуетились и создали совместные фирмы.

- А ты разве литовец?

- Я? Русак! Видел, здоровый молодой парень по судну бродит? Валдис. Он и есть литовец - представитель национальной компании. Строит из себя начальника, а сам - дуб дубом. Этот Валдис какой-то бывший спортсмен, но, скорее всего, в прошлом мелкий бандюга. Вот и плывем незнамо куда и незнамо зачем. Будет ли зарплата за переход? Будет ли улов? Будут ли платить экипажу на путине, как обещали в Находке…

Мастер замолчал, загрустил. Я не стал теребить его, прерывать размышления и озирался по сторонам, читал всякие предупреждающие и шуточные надписи. Чуть подумав, Денис продолжил:

- Три года проработал в Норвегии - пытался с другом организовать краболовный бизнес. Денег растратил кучу, а в результате снова работаю капитаном. Вернулся домой - дочь подросла, учить надо, одевать, обувать, вот и нанялся сюда - рискнул. Раньше, при социализме, был порядок, была стабильная работа! Была экономика! А сейчас что…

Я годами все же постарше мастера, не смог удержаться, заспорил и рассказал мастеру, на чём держалась и какая была экономика...

Ветер заметно утих, и теперь можно было осмотреться на палубе. Я окликнул товарищей, провели быструю рекогносцировку: рубка была лишь на одну палубу выше остальной тянущейся вдоль всего судна надстройки - позади небольшое свободное кормовое пространство, заваленное краболовными ловушками, и ванна-бассейн. Замечательно! Будет где охлаждаться после вахты! Крылья практически отсутствуют, зато можно пройти свободно в сторону кормы - сектор обстрела хороший. Жаль, лишнего металла нет, поэтому нечем укрепить ячейки для стрельбы. Но ведь можно прятаться либо за краном, либо за трубой, что тоже неплохо. Эх, главная печаль, что суденышко небольшое и борты низкие - мы почти на равных с лодками пиратов…

Следующим днем, едва завершился сильный шторм, мы заделались стряпухами. Я смотрел фильм по ноутбуку, Юлий рисовал, Ваня делал видеофильм - внезапно за переборкой услышали какое-то постоянное беспрерывное бу-бу. Я лежал с краю, у выхода - поэтому, не поднимаясь, выглянул: почти весь экипаж за исключением вахты (даже капитан пришел) уселся вокруг стола и чем-то сосредоточенно занимался.

- Что творим?

- Пельмени лепим, - хмыкнул дед. - Присоединяйтесь - любая помощь принимается. Пельменей хотите?

- Хотим! Мне впервые попадается такое блюдо в меню на судах. А сразу почему не позвали?

- Думали, вас ещё штормит - болеете. А для пельменей нужен коллектив - повар один не справится. Видите, какие у Виталика клешни? Ими медведей душить, а не пельмешки лепить - вот и помогаем. Живее, к столу…

Океан постепенно успокаивался. Вахта - святое дело, даже если шторм, приходилось изображать бдительность и тянуть пустышку - работать для проформы, ведь на заливаемое волнами крыло не удавалось даже выглянуть - сразу смоет. Поэтому просто тупо смотрели по сторонам, пили чай-кофе и травили с вахтенными байки. Я пообещал мастеру, что, как только отойдем подальше от Лакодивов, океан стихнет.

- Эх, Костя, твоими устами бы - да мёд пить!

- Зуб даю! А если стихнет - искупаемся в океане?

Денис ухмыльнулся и пообещал подумать. Но я настаивал, подначивал, рассказал, как мы уже не раз плескались в океане.

- Не дави на психику, майор! Сказал же - подумаю. Знаешь ведь, что у меня на судне стукачок - европейский надсмотрщик…

Купание сложилось само собой. Интернет был лишь у литовца, он пару раз отказал мастеру в выходе на связь, пару раз попытался влезть в управление судном. Денис вспылил и прогнал европейца с мостика, а наутро объявил заплыв.

Механик застопорил движок, и мы дружно плюхнулись в бездонный океан. На мостике остался второй помощник и Зверлинг - бдить и наблюдать.

Ныряли, плавали вдоль борта, фотографировались - здоровенные мужики радовались и резвились как дети. Иван пару раз окунулся и сменил на вахте художника, а капитан поменял штурмана.

Вскоре боцмана обожгла большая красная медуза - обвилась щупальцами вокруг бицепса. Гена выскочил из воды как ошпаренный - рука мгновенно покраснела и опухла.

На этом купание завершилось, больше никто не захотел быть обожженным. А вдруг ещё и акулы появятся?

...На следующее утро меня встревожил мастер, причем не на шутку. Заступив на вахту, я заметил, что щека капитана заметно напухла.

- Флюс?

- Угу! Зуб проклятый! Болит, зараза!

- Надо было перед рейсом полечить.

- А то я не лечил! - отмахнулся Денис. - Медкомиссию прошел и к стоматологу ходил. Такое ощущение, что когда мы купались - застудил. После тёплой воды сел под кондиционер,и вот результат.

Я хмыкнул. Непонятно, как можно умудриться застудить челюсть при температуре воды тридцать два градуса и еле дующем кондёре?

Оказывается, можно!

С каждым днем ситуация усложнялась - лицо мастера постепенно увеличилось вдвое: сначала распухла щека, затем удвоился подбородок и заметно утолщилась шея. На Дениса невозможно было смотреть без содрогания. Чтобы далее не усугублять болезнь, отключили кондиционер на мостике. Осталась лишь естественная вентиляция - открыли обе двери. Но какая может быть вентиляция при жаре в сорок с лишним градусов? Слабый ветерок гонял горячий воздух справа налево - получилась импровизированная сауна. Вахта на мостике превращалась в пытку, и чтобы не получить тепловой удар, я брал оружие и отправлялся либо на бак, либо садился на приступку перед лобовым стеклом - хоть какой-то свежий воздух обдувал.

Постепенно мастер сожрал всё содержимое аптечки. Сначала употребил те таблетки, какие знал, потом начали переводить со словарем прочие иноземные препараты. Ничего не помогало - облегчение не наступало.

- Денис! Если так дело пойдет и дальше, мы можем тебя потерять! - всполошился я не на шутку. - Твоим подчиненным, возможно, всё равно, выживешь или нет, а для штурманов и подавно карьерный рост! Но мне желательно дойти до Суэца с опытным, бывалым капитаном.

- Чтоб тебе было пусто! Вот успокоил и посочувствовал! - огрызнулся Денис. - Лучше бы ты мне дал хорошую таблеточку.

- Предлагаю пополоскать зубы: шалфей, сода с солью, отвар коры дуба…

- Сода есть, а где в море взять шалфей?

- Почему не спрашиваешь про кору дуба?

- Чего-чего, а дубов у нас достаточно! - криво усмехнулся мастер. - Бери любого морехода, ошкуривай и заваривай…

Пару дней Денис полоскал рот содой - результат нулевой.

- Эх, водочки бы или спиртику! - высказал идею Иван.

- Где ж его взять? Мы даже джин в дорогу не купили из-за бухающего Зверлинга!

Но тут оживился второй помощник, отвечающий за медицину.

- А ведь спирт есть! В моей аптечке лежит целый флакон…

Обычно спокойный и флегматичный мастер даже разозлился и грубо выругался:

- Саня! Ты почему молчал? Смерти моей желаешь?

- Но ведь это НЗ! На крайний случай.

- А разве я не крайний случай?

Ревизор принес бутылёк со спиртом, мастер чуть пополоскал и принял остаток внутрь. Немного побурчал для профилактики на штурмана, затем оставил вахту на второго помощника и пошел болеть - или выздоравливать.

Утром на траверзе появился Аден, восстановилась потерянная на неделю связь со спутником. Получили письма.

Второй штурман Пиндоренко родом из Донбасса завизжал от счастья:

- Вау! Наши долбанули укропов! Хохлы бегут! Донецк деблокирован!

- А ты сам кто? - усмехнулся я. - Русский, что ли?

- Донецкий! Теперь мы до Киева дойдем! - вторил ему наш молдаванин.

- Ещё один россиянин, блин! Нам эти донбасские победы ещё не раз аукнутся…

- Всех победим! - продолжал радоваться Иван.

- Центральная Россия не знает, как жить с зарплатой в пятнадцать тысяч, зато всех победим! - пробурчал Зверлинг. - Вся страна в кредитах, микрокредитах, ипотеках и залогах. То-то ты от хорошей жизни с нами пошел!

- Я целиком поддерживаю внешнюю политику президента! - огрызнулся Иван. - А вот во внутренних проблемах виновато правительство!

Мы с художником переглянулись и ухмыльнулись: как всегда - добрый царь и плохие бояре.

...Денис продолжал мучиться зубами.

- Мастер, а может, зайдем в порт? Аден большой город - столица Йемена, врачей много - тебе наверняка помогут.

- Заход судна стоит больших денег, и лечение дорогое. А если потерпеть? Что у нас будет дальше? Какой порт? А вдруг станет легче?

- А вдруг не полегчает?

Мастер загрустил, задумался.

Море было спокойным, погода безветренная, ход хороший, до Суэца пять-шесть дней ходу.

Денис взбодрился, тряхнул головой:

- Останавливаться не будем - дотянем! Знаешь, сколько стоит в Йемене зуб вылечить или удалить? Тем более экстренно? И я не знаю. Но наверняка хитрые арабы обуют по полной программе. По страховке никто не станет лечить - только за наличку. А у меня всего сотня баксов. Потерплю до Хадейды, а если не ухудшится самочувствие, то и до Суэца…

Возможно, помогли полоскания и лекарства. Или крепкий организм сам переборол инфекцию. Основная версия Ивана и Зверлинга - именно спирт спас.

- Надо было давно накатить! - бурчал московский молдованин. - Я ему несколько раз предлагал! А он мне одно, знай, талдычит - сухой закон, не пью. Вот и довыёживался - чуть кони не двинул.

На второй день после начала полосканий и приема спирта опухоль заметно спала. Вначале шея приняла почти человеческую толщину и перестала быть бычьей, затем спрятанная за щёку «груша» стала исчезать. У Дениса появилась возможность поработать челюстями - капитан за неделю болезни сильно оголодал.

Едва мастер ожил, на судне закипела более активная работа - все стали заниматься какими-то делами: матросы снастями, штурманы - документацией, механики - машиной. Народ, конечно, бубнил, зато все перестали скучать и ругаться на жару, да и на мостике стало прохладнее - включили кондиционер. Пошли задушевные беседы, оживший капитан начал вспоминать любопытные истории. Накануне я посмотрел видео затопления транспортного судна.

- Жуткая история! Льды, море вокруг, а народ кто в шлюпах, кто на плотах, а кто вплавь. Наверное, много погибло?..

- Да нет, только со стороны все произошло быстро и затопление судна так ужасно и страшно. Я был рядом в том районе на краболове. На самом деле эта катастрофа продолжалась несколько часов - фильм ведь смонтирован для эффекта восприятия зрителями. Весь экипаж успел пересесть на подошедшие суда - обошлось без жертв, хотя, конечно, какие-то вещи утонули. А вообще, по большому счету, катастрофы чаще всего происходят от безалаберности и разгильдяйства - человеческий фактор! Хозяева гонят в море - скорей-скорей, ведь им нужна в первую очередь прибыль. Главное - интересы бизнеса. Так и в том случае - погнали судно в район льдов - выгода важнее жизней. Поэтому судьба моряков хозяев особо не интересует. Хорошо, если хотя бы застраховано и судно и экипаж, а то частенько бывает, гонят: давай-давай, а рыбаки идут на свой страх и риск. Моряки вынуждены соглашаться - семьи надо кормить. И в свою очередь капитаны тоже спешат поскорее выйти в море - это каждый рабочий день большие деньги. Вышли слишком рано в район: попали во льды, напоролись - борт порвало. Суда старые, ржавые - железо рвется как картон. Хорошо, что в той катастрофе мастер не стал слишком долго бороться за живучесть этого древнего корыта - сберег людей, и все уцелели, успели сойти на спасательные средства и даже с вещами и документами - без паники. А могло быть, как на той плавучей буровой, которая затонула в прошлом году в районе Сахалина. Начальники проявили героизм. Хотя есть и вторая правдоподобная версия - криминальный сговор хозяев и мастера. Открыли кингстоны, затопили судно. Слишком прошло гладко: экипаж и пассажиры даже ценные вещи успели взять в шлюпки. Фирма была почти банкрот, утопила транспорт и получила хорошую страховку. За долгие годы работы рыбаком многое повидал, и бывало всякое: и трудовые подвиги, и хорошие заработанные деньги, и полные провалы - безденежье. Однажды я рискнул - вышел за крабом на пару недель раньше. Другие капитаны смеялись, авантюра, мол, отговаривали - льды, погода плохая, но я всё предусмотрел, просчитал. Пока добрались до района лова, всё устаканилось и успокоилось. Когда другие краболовы до района дошли, мы уже набили полные трюмы и холодильники крабом и рванули в Японию. Чутье меня не подвело - заработали замечательно, а я за ту путину поднял миллион…

- Рублей?

- Чудак! Кто же у нас считает в рублях? Ты ещё в иенах посчитай. Долларов! У нас ведь работа по контракту оценивается не только договором, но и паем. Рыбаки как артель! Мой капитанский пай в экипаже, как и положено по рангу, самый большой. Однако по завершению лова хозяин предъявил мне претензии, что я его обворовал и сдал только половину заработка. Я рыбачил абсолютно честно - как дурак - и ни копейки в тот контракт не украл! Но хозяина жадность обуяла - оштрафовал. А надо было бы украсть! И я ведь действительно мог обобрать. В результате получил лишь пол-«лимона» и обиделся - больше я на него не работал.

- Ни хрена себе! Пятьсот тысяч баксов! С такими деньгами - и продолжать ходить в море рыбачить? Зачем?

Мастер грустно усмехнулся.

- Тех денег давно уже нет и в помине. Деньги как вода - текут сквозь пальцы. Машина, квартира, дачный домик, учеба дочери… И вот, нынче я уже практически нищий…

Я лишь недоверчиво и осуждающе покачал головой.

...В море полный штиль - самая благоприятная пиратская погода, однако мы вполне успешно вышли из зоны пиратства. Почистили стволы, упаковали в сейф - контракт завершался. Вышли в заданный египтянами квадрат и легли в дрейф. Пограничный катер сообщил, что прибудет лишь через три часа. В результате нам повезло - ещё раз успели покупаться в море - и пусть лишь на рейде Сафаги, но всё равно в открытом море. Конечно, глубина не та, что была в океане - всего пятьсот метров, но и купание на этом мелководье было в удовольствие: море есть море - не сравнить с барахтаньем у берега среди толпы сумасшедших туристов…

/Отдых в Сафаге

Нашей команде опять повезло - встречный рейс! Быстро сдали без проблем стволы арабам, подумали, что вскоре улетим домой, однако нас отвезли в отель - ждать какой-то дальневосточный танкер. И самое замечательное в этой истории, что подопечный танкер прибудет к Сафаге нескоро - почти через неделю. Ух ты! Бесплатный отдых в Египте в пятизвездочном отеле! Да за это удовольствие нормальные люди кучу денег платят! А у нас всё наоборот: отдыхать, загорать, купаться - и зарплата капает. Вернее, зарплаты в эти дни ни цента, но и с нас не удерживают ни доллара…

Арабский городок Сафага и одноимённый порт оказались в стороне от курорта, километрах в пяти, и все магазины - довольно далековато. Сам курорт новый - лишь десяток недавно построенных отелей.

Разместили нас хоть и в тесноте - в одном номере, зато с комфортом: холодильник, кондиционер, отдельные кровати. Отдельные кровати - самое главное в размещении: а то однажды арабы попытались сэкономить и нас с приятелем уложить на двухместную койку…

Раз город далеко и ходить туда не придется, то мы дружно рванули на такси в магазин дьюти-фри в Хургаду. Взяли по литру виски и джина на нос плюс ящик пива. Отдыхать так отдыхать, по-русски! Неопытный художник поначалу возражал - зачем? Ведь всё и так включено. Пришлось дать ему на пробу местный виски - сразу понял разницу и успокоился. В результате отдых удался: море, знаменитые сафагские грязи на пляже, питание от пуза, хорошая компания.

Педант и аккуратист Иван первым делом разложил вещи в шкафу по полкам, развесил одежду на плечики - все у него строго по порядку, почти как в армии. А «дедушка Ю» наоборот - человек бардак, он сходу засандалил стопку водки, швырнул сумку в дальний угол, бросил кучей шмотки на кровать и побрел на пляж - больше мы его в этот день не видели. Как оказалось, дедушка Ю дегустировал местное пойло в баре у бассейна, лёжа в прохладной воде.

Поздно вечером художник с трудом добрел до номера, дошёл каким-то чудом - как говорят в народе, буквально на бровях. Правый тапок швырнул в одни угол, левый тапок - в другой, на ходу переступил через сброшенные шорты; майка куском тряпки упала под стол, трусы швырнул на журнальный столик, рухнул без чувств на постель и тотчас громко захрапел.

Нам с Ваней оставалось лишь перемигнуться. Лиха беда начало.

Минут через десять в шутку позвали Зверлинга к стакану - дегустировать виски.

- Виски будешь?

Услышал и, надо же, ожил!

- Конечно!

Мы дружно засмеялись.

- Грешно смеяться над стариком! - огрызнулся Юлий, обидевшись.

Шатаясь, добрался до стола - жахнул и уполз обратно в логово.

Именно в логово или берлогу, ведь как-то по-иному его скомканную постель назвать было нельзя: подушка в ногах, одеяло свисает до пола, простынь сбита и скомкана в кучу.

Едва дедушка Ю коснулся головой матраса, как вновь раздался богатырский храп.

- Не по-детски отдыхает! - заметил рассудительный Батрэру. - А как теперь мы сможем уснуть, командир?

- Вероятно, надо дойти до его состояния. Придется, Иван, нам допить этот литр…

Отель оказался заселенным в основном немцами и итальянцами. Плюс десяток сторонящихся нас украинских семейств - вот и все русскоговорящие постояльцы отеля, поэтому наш небольшой коллектив с радостью и живо откликался на любую услышанную родную речь.

После заплыва на короткую дистанцию в лагуне мы с дедушкой Ю в очередной раз сходили к бару за порцией джина с тоником и улеглись на шезлонги под тенью навеса - лишний загар вреден! Ведь мы и так уже во время перехода через океан получили цвет кожи почти как у малайцев.

Залпом выпили первые порции коктейля, и вдруг откуда-то справа послышался лёгкий русский матерок. Зверлинг навострил уши - быть того не может! Вроде бы с утра рядом с нами отдыхала большая немецкая компания и вовсю шпрехала?

Я тоже прислушался, пригляделся: на туристическом топчане ругалась парочка в возрасте прилично за пятьдесят. Соседи именно ругались по-русски, а прочие слова, но на повышенных тонах, они говорили по-немецки. Причем лица у этих соседей были явно рязанского производства: тетка - типичная ткачиха или зоотехник, а мужик - вылитый шоферюга-дальнобойщик.

Мы со Зверлингом понимающе перемигнулись.

Соседи нудно переругивались вполголоса примерно полчаса.

- Юлий, это явно лаются муж с женой! - тихо поделился я предположением с художником.

- Вероятно! - хитро ухмыльнулся приятель, - а по-нашему матом гутарят, вероятно, чтоб друзья немцы не поняли.

Я выждал паузу и во время короткой передышки между всплесками брани поздоровался с соседями.

- Привет, земляки! Вы откуда?

Тетка хмуро окинула меня плохо скрываемым презрительным взглядом, прикрыла глаза большими темными очками и отвернулась, всем видом показывая, что я ей не интересен, бурчание на мужа - занятие гораздо увлекательнее. А мужик наоборот оживился, радуясь возможности отвлечься от семейной ссоры.

- Привет! Только вы ошиблись, товарищ, мы давно не советские, мы русские немцы.

Я кивнул в знак понимания - назвал себя и приятеля.

- Мы из Питера. С друзьями в командировке по работе, а тут типа в турпоездке на неделю. Второй день отдыхаем. Кстати, у меня тоже целая толпа родственников живет в Ганновере, Гамбурге и Бремене. Разного возраста: и молодые, и старые. Молодые вроде всем довольны и нравится, а старики бубнят - в Советском Союзе были начальниками, а в Германии либо существуют на социале, либо трудятся с понижением статуса.

Мужчина протянул руку - поздоровались.

- Юрген, а в прежней жизни Юрий. Супруга моя Либхен - Люба.

- Откуда? Вероятно, из Казахстана переехали?

- Какая разница, все равно ты не знаешь этих мест, - буркнула тихо Либхен.

- Почему? Я много где в Средней Азии жил и служил: Туркмения, Узбекистан, потом Афганистан…

- Мы переехали из Киргизии, - мягко, словно извиняясь, улыбнулся Юрген. - Из маленького поселка, название которого тебе ничего не скажет…

- Скажет. Я в Киргизии в детстве четыре года жил...

Тетка явно прислушалась к нашему разговору, её ухо шевельнулось и чуть оттопырилось в нашу сторону.

- Мы из Краснооктябрьского…

- Блин! - я не удержался и ругнулся - вырвалось от неожиданности. - Я тоже жил в Краснооктябрьском два года. А затем два года во Фрунзе, ныне киргизском Бишкеке.

- Ух ты, земляк! Но мы явно постарше тебя будем - наверное, никаких общих знакомых.

- Да я тоже не мальчик - мне пятьдесят три…

Тетка перестала скрывать интерес к разговору и повернулась всем своим массивным корпусом.

- Шестьдесят первого года?

Я кивнул.

- Да ну! Ровесник! Ты в каком классе учился? Что-то я тебя не помню!

Дама пристально и жалостливо вглядывалась в меня: типа, милый, что с тобой сделали годы.

 - Учился в «А» классе! А ты?

- Я всех помню в «А», хотя и училась в «Б». Как твое имя и фамилия - говоришь?

Я назвался. Тетка пожала плечами - не помнила.

- Тогда ты покажись - может, я тебя вспомню! Сними очки!

Немка сняла очки - продемонстрировала помятое лицо. Я покачал головой:

- Нет, не помню.

- Так ты в какую школу ходил-то?

- В центральную, возле Дома культуры. А ты где училась?

- Ну вот, тогда понятно, то-то я тебя не признаю - я ходила в ту, что возле сахарного завода!

Теперь оживился Юрген:

- Ба! Однокашник! Но я года на четыре тебя постарше буду - тоже учился в центральной! Вероятно, и ты, и твои одноклассники подзатыльники от меня получали. Забавно! В Египте на курорте встретились земляки по Киргизии, живущие ныне в разных странах!

Мы пожали друг другу руки, Юрген-Юрий дружески похлопал меня по плечу.

- Эх, как быстро летит время: вроде вчера жил в Киргизии. Много всякого и грустного и забавного произошло за эти годы, чем только не занимался: жил на социале, потом бизнес мутил, прогорел - работал таксистом, курьером и даже год был безработным. Сейчас дело пошло уже к пенсии - тружусь инженером на заводе. Чего только в Германии не увидишь и не услышишь - абсолютно другой мир! Иной уклад жизни и нравы. Расскажу тебе одну забавную историю. Ты, вероятно, многих своих учителей помнишь?

Я кивнул.

- Эйвальда помнишь? Подполковника - преподавателя начальной военной подготовки?

Я снова кивнул - еще бы не помнить Эйвальда. Этот старый негодяй шугал малышню, не давал озорничать и постоянно зло подшучивал над старшеклассниками. В углу школьного двора, под сенью тополей и карагачей прятался летний уличный туалет, и старшеклассники на переменах там покуривали, а забычкованные окурки прятали в досках крыши. Так вот военрук набивал окурки порохом - таким образом отучал пацанов от курения. Старый негодяй! Задымит сопляк окурком, и бац - папироса ярко вспыхивает и опаливает куряке губы и нос.

Юрген усмехнулся чему-то своему и продолжил:

- Вот-вот! Вспомнил, как он над нами, пацанами, издевался? Я тоже пару раз рот порохом обжёг! Так вот к чему я спросил про Эйвальда: наши семьи выехали в один город - живем по соседству. Год назад наш земляк Эйвальд вышел замуж.

- Чего? Женился?

- Да нет же, именно замуж! Со старой женой развелся и вышел замуж за молодого немца!

При словах «старая жена» Либхен вспыхнула, буркнула что-то по-немецки, чтоб мы с друзьями не поняли, и ушла купаться, а я не выдержал и громко захохотал. Вот какой неожиданный фортель выкинул бывалый отставной вояка!

- А что сказала прежняя семья?

- Сыновья в полном афуе! Да вся наша киргизско-немецкая община обалдела! Поначалу Эйвальд порвал с коммунистическими идеями, потом записался в крепкие баптисты, затем впал в блуд и разврат. И теперь не он, а его регулярно…

Юрген злорадно ухмыльнулся, а я минут пять молча переваривал шокирующую информацию и молчал. Новый знакомый закурил и продолжил рассказ о своей жизни -  благо, жена ушла купаться.

- Вывез Любку на воды - восстанавливаем семью. Ты же видел, какая она стала? Выглядит не фонтан. Я на два года уходил к другой, к молодой - растратил все накопления бизнеса. Деньги закончились, и молодуха сбежала - вернулся к родному очагу. И, возможно, зря - разбитую чашку не склеить. Каждый день упрёки, бурчание, буквально поедом грызёт! Тоска…

Мы быстро выпили по стакану джина за встречу и знакомство, простились, и затурканный Юрген поспешил в море к постылой супруге, а я вернулся к холодным коктейлям.

В тот день я долго валялся на лежаке, пил, загорал и не переставал удивляться жизни: ай, да Эйвальд, ай, да сукин сын! Или теперь, в свете новых реалий, по-новому: ай, да Эйвальд, сукина дочь?..

/Танкер «Золотой паром»

Неделя отдыха на курорте пролетела со скоростью ветра и явно с подрывом здоровья старика Ю. Я ругал Зверлинга, переживая за состояние его печени и сердца, - но впустую: художник был неудержим.

- Юлий, ты можешь не пить это дрянное местное пойло?

- Могу! А как?

- С тобой всё ясно - алкаш! Товарищ, хватит, побереги хоть немного здоровье! - пытался урезонить я художника-графика.

- А что ему будет, здоровью-то? И зачем оно мне, я и так скоро умру…

Мы невольно переглянулись с Батрэру.

- С чего ты взял? - попытался успокоить художника Иван. - Тебе лет-то всего ничего - нет и шестидесяти.

Сам Ваня Батрэру мог выпить много, но с головой в основном дружил, поэтому не одобрял такое частое и обильное питие нашего возрастного приятеля.

- Я это точно знаю и чувствую, что скоро помру. Эх, сирота я сирота: ни мамы, ни папы…

Ваня насупился:

- Ты сейчас это к чему сказал?

- Мама и папа умерли давно, потому я сирота.

Ваня махнул рукой и не стал больше возражать - что взять с чудака. Но ведь и у молдаванина родители тоже умерли, однако сиротой он себя вслух не называл.

Нам сообщили о скором подходе парохода к Сафаге - в четыре утра за нами должен был приехать агент Сулейман, поэтому я посоветовал команде лечь спать пораньше. Однако художник вновь пропал сразу после ужина и явился лишь после закрытия всех баров. Ввалился, как обычно, еле живой: расшвырял вещи, упал, захрапел. И это вместо того чтобы наоборот собрать вещи в сумку. Эх, придется из-за него будить всех на час раньше.

Сулейман привез нас в порт после получения в военном гарнизоне сейфа со стволами к восьми утра. Чтобы Зверлинг смог прийти в чувство, разбудили его пораньше в три часа ночи; в четыре мы сбегали к морю, где устроили художнику вытрезвитель - да и мы с Ваней чуток взбодрились после истреблённого джина.

Юлия штормило. Смотреть на него было тяжело.

- Как дела? Плохо? - посочувствовал добряк-сержант. - Что-то болит?

В ответ Зверлинг лишь кивал, тяжко вздыхал и причитал:

- Ох, тяжко мне. Я старый и больной, скоро умру…

В порту художнику приспичило в туалет. И напрасно! Как-то однажды я заглядывал в местный портовый туалет - ужас! Гораздо грязнее, чем провинциальный привокзальный туалет советского периода. Попытался отговорить товарища и потерпеть.

- Потерпел бы, но как? - пробурчал приятель и поспешил в вонючее помещение.

Воротился через полчаса с ещё более позеленевшим лицом.

- Поблевал? Должно было полегчать. Нанюхался что ли чего-то арабского? - ухмыльнулся я.

- Тебе бы только насмехаться. Никакого сочувствия. Ох, худо мне! Умираю…

- А какое может быть к тебе сочувствие? Говорили тебе: не пей эту местную гадость.

Художник кивал в ответ, вроде бы соглашаясь, но в тоже время пытался обвинить нас, что не удержали от пития - не остановили. Вот ведь загадочная русская душа! Есть хорошие напитки, проверенные, а он употребляет без меры всякую дрянь. Именно так и мрёт нация, употребляя, всё что горит…

Сели на буксир «Safa» и дольше часа добирались до танкера. Морской буксир набрал скорость, и его начало захлёстывать волнами и швырять. Далеко на горизонте виднелся «Золотой паром» - я посещал его уже вторично. Предстояла новая встреча с моим старым другом стармехом дядей Вовой.

Встретились почти как родные, обнялись - уже в который раз идём вместе. Рассказали друг другу байки про знакомых: я про прежних охранников, дядя Вова - про членов экипажа.

Заселились, представились старому капитану. Мастер оторвался от бумажек на минуту, назвался:

- Аркадий Иванович! Впервые иду Красным морем и пиратским районом. Константин, поделись свежей информацией о пиратах.

Рассказал более-менее свежие слухи и байки, новости в стране и в мире - и в каюту.

Меня поселили в овнерской - в каюте судовладельца на самом верху, а подчиненных - в госпиталь на первой палубе. Госпиталь - большая тёмная каюта на две койки с наглухо задраенными большими металлическими иллюминаторами. Однако плюс госпиталя - помимо душа есть в туалетной комнате ещё и большая ванная. А кроме того, на нижней палубе прямо по соседству - сауна. Хотя в этих тропических широтах сауна была нам ни к чему - довольно странно желать погреть косточки при наружной температуре плюс сорок. Кроме деда дяди Вовы парную в тропиках никто из экипажа не посещал.

В первый же день Юлий повел себя довольно странно: он то и дело поднимался ко мне в каюту и спрашивал о самочувствии, о странных звуках, раздающихся на судне, рассказывал о том, что слышит меня, лёжа в госпитальной койке.

- Ты не можешь меня слышать, между нами три палубы и телефонная трубка у меня не снята!

- Не знаю, Костя. Но на этом судне раздаются вообще какие-то странные звуки.

- Юлик! Какие ещё звуки? Ты часом не заболел?

- Я вполне здоров. Но скажи честно, ты точно ничего не слышишь? Какая-то странная мелодия звучит повсюду и дебильный набор слов: эй, ей, раньше было веселей, веселенный веселей, а нынче будет весело веселей, веселей…

- У тебя жар? Ты случайно не простыл?

- Жара нет, но чувствую себя неважно. Я ужасно расстроен - Борис Стругов умер…

Я с удивлением посмотрел на художника.

- Ты получил мэйл? С утра была почта?

- Нет, все гораздо сложнее - он мне ночью являлся. Приходил во сне и жаловался на то, что ему холодно и скучно. Явно умер!

Я призадумался и даже встревожился: а дела-то с нашим художником обстоят хуже, чем кажется на первый взгляд. Странное заявление: то песни звучат, то музыка, то покойники являются. Не сошел бы с парохода посреди океана с вещами…

- Костя, не переживай, со мной такое уже было и не раз: в армии папаша ночью в казарму являлся - во время службы в Германии. Затем брат-художник, когда он лежал в больнице после операции - жаловался, что отрезанная нога болит. В своё время ещё пара друзей приходила перед самой смертью. Теперь вот зашёл Борис…

- Зверлинг! С тобой не соскучишься! Опять чудишь!

- Да почему я чужу, а вернее - чудю? Со мной такое бывает - невольно чувствую приближение смерти у знакомых людей. В прошлый наш морской поход Стругов уже приходил, помнишь, я тебе говорил. Но тогда обошлось - выжил, у него лишь случился обширный инфаркт. А нынче я чувствую, наш знаменитый фантаст не выкарабкается.

Я внимательно посмотрел в глаза приятелю - не шутит? Вроде нет, и Юлий либо перегрелся на солнце, либо на курорте перепил. Симптомы белой горячки? Более чем странное у него поведение.

- Юлий! На солнце сегодня больше не выходи - рисуй в теньке.

Зверлинг посмотрел на меня затравленно, с тоской в глазах:

- И ты меня считаешь психом?

Я ухмыльнулся - а кем ещё? Но уклонился от искреннего ответа:

- Не психом, а жертвой бескрайнего морского простора. Океан - это стихия. Мне о таких случаях моряки рассказывали - море зовет. Прошлым летом украинский стармех пропал в районе Лаккадивских островов - сошел ночью с супертанкера посреди океана на пути в Китай. Хотя вполне возможно, что его просто скинули за борт мотористы  - филиппинцы или механики - румыны. Кто знает. А возможно, действительно обошлось без криминала и он сам спрыгнул или нечаянно свалился по пьянке за борт. Тебе до вахты сколько осталось?

- Три часа.

- Вот! Иди, отдыхай! Вздремни, только музыку дурацкую - мантры Дэва Прэмал - больше не слушай.

- В этот раз я мантры и не слушаю. Это кто-то врубил магнитофон на всю мощность. Спроси у капитана - кто может так громко слушать музыку?

- Юлий, не дури. На вашей палубе помимо тебя и Вани из моряков никто не живет - можешь проверить, пройти и заглянуть во все подсобки.

Зверлинг вздохнул, грустно усмехнулся и, устало шаркая ногами, отправился к себе.

В первые дни я тесно пообщался не только с дядей Вовой, но и с капитаном Аркадием Игоревичем. Мастер был уже не молод - шестьдесят пять лет, но продолжал бодриться и спал с пышной сорокалетней поварихой. Договорились на следующий вечер отметить знакомство.

Сели поужинать у него в каюте: моя команда, стармех, мастер и его дама сердца. Дед Косачич в ходе застолья был малообщителен, хмурился и быстро откланялся, сославшись на тяжелый день - да и мы не стали долго засиживаться.

- Ты чего сбежал? - спросил я, заглянув после застолья в каюту к дяде Вове.

- Да ну его! Постоянно тянет к застолью свою бестолковую повариху. Её место на кухне, ну и в койке - зачем в мужскую компанию?

Дед вынул из холодильника две банки пива:

- Давай лучше музыку послушаем да спокойно поговорим по душам.

Начали с пиратской темы, затем перешли на литературу, как всегда закончили на политике: Крым, Донбасс. Я - либерал, дядя Вова - скептик-консерватор - споры затянулись глубоко за полночь.

...С утра восстановили оборону: достали макеты пулемётов, сделали из концов бойницы, обтянули лееры нижней палубы колючей проволокой, а также затянули колючкой внешние трапы.

На восемнадцатом градусе довольно рано заступили на вахту - мастер настоял. Аркадий Игоревич внимательно слушал наши рассказы о пиратах, нервничал и менялся в лице. Внезапно отдал приказ отключить все сигнальные огни, затемнить иллюминаторы, выключить АИС.

Старпом Эдуард оцепенел от такого приказа и обратился ко мне за поддержкой:

- Разве так можно? Это ведь грубейшее нарушение правил судовождения. К тому же узкость - проходим Баб-эль-Мандебский пролив! Разве здесь так ходят?

Я пожал плечами:

- Бывало и такое. Помнится, мы в 2011 году тут на супертанкере-стотысячнике шли, и мастер тоже всё отключил. Но когда это было! Тогда пираты каждый день нападали либо захватывали что-то, а сейчас гораздо спокойнее. Но всё на усмотрение мастера…

Чиф выругался: - Да пропади всё пропадом - и выполнил распоряжение начальства.

А капитан суетился, нервничал, психовал, ругал экипаж, если у кого-то хоть тонкая полоска света пробивалась из иллюминатора. Пока шли Аденским заливом и мимо Сокотры, с мастером едва не случился инфаркт.

- Ты видел, что творится с нашим Аркадием? - спросил у меня через неделю встревоженный дядя Вова.

- Ага - стареет!

- Не то слово! То ли от страха, то ли повариха заездила - здоровье кончается, а возможно и то и другое. Вначале рейса зачем-то обрился, потом этот его короткий ёжик резко покрылся сединой. А заметил, какие стали щеки?

Да, я и правда тоже отметил, но поначалу не придал значения: щеки мастера впали, одрябли и обвисли, шея утончилась, подбородок заострился.

Но меня волновал не столько мастер, сколько довольно пожилого вида, заметно побитый жизнью, немного кривобокий третий помощник Игорёк - я с ним стоял вахту. Маленького росточка, слегка горбат, сутул, с рябоватым лицом. Посмотрел судовую роль, а старичок этот - мой ровесник. Много повидал, много переживал? Или лишнего попито?

Я не выдержал и на одной из вахт спросил:

- Семен, а ты почему всё ещё в третьих ходишь?

Штурман усмехнулся:

- Долго был радистом - начальником радиостанции. Как начали должности сокращать - переучился. Надо было раньше получить диплом штурмана - опоздал…

С первого дня я заметил за Игорем некоторые странности: сам с собой разговаривает, хохочет; наклонится над рабочим штурманским столом и пишет что-то целый час, при этом посмеиваясь. Наблюдал я за ним, наблюдал, да и поинтересовался:

- Что ты все время пишешь?

Игорёк оторвался от бумаг, вытаращился на меня с удивлением:

- Как что? Я же штурман! Заполняю судовой журнал...

- А чего его заполнять-то половину вахты. Десять строк…

- Так на английском же…

Спросил у деда про Игоря, тот отмахнулся:

- Не обращай на него внимания и не принимай близко к сердцу - штурман из него никакой. Ох, мается с ним старпом! Я б на месте Эдуарда давно скандал устроил, но старпом наш неопытен: молод, вспыльчив, горяч. Самый толковый - второй штурман Женя. Буду переходить на другое судно - составлю Евгению протекцию на старпома и заберу. А твоего Игорюшу я называю племянником капитана.

- Почему моего? Вашего…

- Твоего, ты с ним вахту стоишь! - рассмеялся дядя Вова. - Мастер Игоря всюду за собой таскает с судна на судно - и повариху в придачу. Шведская тройка,блин…

 Рейс подходил к завершению, танкер миновал Лаккадивы, и проходил мимо Индии. Дед Вова принялся потчевать меня и Зверлинга грузинским вином, которое он закупил в большом количестве в порту Поти.

Любитель более крепких напитков художник пил - морщился.

- Юлий! А можешь ты мне каюту расписать? - спросил стармех. - А то скучно живу: лежу и смотрю на голые серые стены месяц за месяцем…

- Вдохновение нужно! - художник хитро подмигнул Косачичу. - Кисти и краски надо бы смазать…

Понятливый дед сразу достал из холодильника бутылку армянского коньяка:

- Такая смазка пойдет? Годится такой растворитель?

Зверлинг радостно улыбнулся и взялся за мелки и фломастеры:

- Дед, а ты для меня музыку включи…

Меломан дядя Вова врубил на полную громкость музыку «Юрай Хип» и отправился в машину проводить инструктаж. Я потягивал коньяк из стакана, чокаясь время от времени с приятелем, отрывая того от ваяния, а великий и гениальный художник, поймав вдохновение, без устали трудился. Через час две переборки были изрисованы многочисленными труднопонятными граффити - фресками. Однако и на трезвую голову впечатляло!

Дед вернулся из машинного отделения после постановки задач подчиненным и замер у порога с широко раскрытыми глазами и открытым в восхищении ртом.

- Вот это да! - только и смог вымолвить стармех.

- Плохо? Не нравится? - забеспокоился Юлий.

Косачич показал художнику оттопыренный большой палец правой ладони:

- Гениально! Юлий, это именно то, что я хотел! Супер! Теперь весь рейс буду лежать на диване, смотреть на картину и наслаждаться…

После рейса повезло - Полковник Алекс за успешную работу дал три дня отдыха на Шри-Ланке. Экскурсия по туристическим городишкам Галле и Унаватуна, купание утром, днем, ночные заплывы.

Вылет домой. Выездная суета: сувениры, подарки. Ночной вылет из Коломбо. Над океаном самолет попал в грозовой фронт, и нас довольно прилично тряхнуло, да так, что огромный авиалайнер на сотни метров провалился в большую воздушную яму. Запили испуг джином - успокоили нервную систему. Но всё же лайнер долетел и благополучно приземлился в Дубае.

Два часа между рейсами провели в гулянии и спокойном созерцании товаров в дорогих магазинах - деньги закончились. Хотелось поскорее домой - на этот раз впечатлений достаточно. Мы окинули на прощанье взглядом  шикарный, просторный зал ожидания и поспешили сесть в авиалайнер «Боинг-777» рейсом на Москву, который замер в ожидании пассажиров у гибкого выдвижного трапа из аэровокзала. Погрузили многочисленные пакеты в отсеки ручной клади, сели на места, указанные в билетах, пристегнулись и приготовились к взлету. Но едва мы уселись и принялись настраивать фильмы на персональных экранах, как случился непредвиденный инцидент. Почти одновременно с нами в салон зашла шумная группа из двадцати мужчин - по виду и разговору явно сменная команда моряков-россиян. Мужики рассредоточились по салону, угомонились. В десятиместном ряду эконом-класса через проход от нас тоже сели два молодых моряка. По разговору и говору я уловил, что они кубанцы, точнее, новороссийцы. Внезапно их диалог перешёл на повышенные тона, слово за слово и так далее… по столу. А так как под крепкой рукой моряка стола не было, то широкоплечий земляк два раза со всей дури саданул более тощего соседа по физиономии. Я сразу уловил, что оба были с крепкого бодуна. Тот, которого ударили, слегка взвизгнул и закрыл лицо руками, а широкоплечий с громким матерком нанёс ещё удар мощным кулаком по ладоням, закрывающим пострадавшее лицо. Сидевший в переднем ряду мужчина в годах вскочил и сделал запоздалое замечание:

- Боцман! Ты что творишь?

- Мастер! А почему он на замывке постоянно сачковал? И на судне явно крысятничал с деньгами!

- Вася, ты бы ещё через год вспомнил тот случай! Всю ночь шатались по аэропорту и не могли выяснить отношения? Отложили разборки в самолет!

Отомстив бездельнику, этот не протрезвевший окончательно здоровяк отвернулся в сторону, словно он не причём. Однако ссору заметила одна из стюардесс - громко заверещала и позвала бригадира. Примчалась довольно крупная и высокая шоколадная азиатка, и вдвоём они принялись допытываться, что случилось, в чём причина вспыхнувшего конфликта. Побитый матрос по-прежнему закрывал руками лицо и стонал, а боцман Вася, отвернувшись, помалкивал.

Капитан вновь встал, попытался объясниться на английском, но его резко оборвали и велели сесть. Стюардессы вызвали командира корабля. Подошёл крупный араб в форменной рубашке с погонами, задал девушкам пару вопросов, строго посмотрел на конфликтующих и принялся совещаться с бригадиршей бортпроводников. Мастер попытался вновь вмешаться в дискуссию, начал объяснять, что да как:

- Господа! Мы сменный экипаж - возвращается домой после почти года работы. Я капитан экипажа судна и старший этой команды. Люди устали, вспылили - с кем не бывает? Готов взять на себя ответственность за них на время полёта!

Пилот резко прервал речь мастера:

- Вы были их начальником на судне, там и надо было воспитывать подчинённых. А на воздушном судне главный - я! И я несу всю ответственность за безопасность всех пассажиров. Сядьте на место и помалкивайте, иначе высажу вместе с этим вашим дебоширом!

Лётчик ушел в кабину пилотов, двигатели заглушили.

- Боцман, ты идиот! - возмутился мастер. - Сейчас начнутся разбирательства - схлопочешь штраф или срок! Дебил!

Вскоре вновь открылся пассажирский люк, и в салон вошли четыре бородатых секьюрити в форме - сотрудники службы безопасности аэропорта. Они изъяли паспорт у хулигана, записали данные и доложили о чём-то по радиостанции на арабском. Задержка рейса затянулась. Вскоре появилась полиция - четверо офицеров с дубинками и пистолетами. Главный из них велел боцману подняться со своего места, двое других застегнули наручники на запястьях, крепко взяли под руки и повели на выход, подталкивая в бок «демократизаторами». Помимо нарушителя порядка забрали и побитого - дать показания. Мастер попытался в последний раз замолвить словечко за подчинённых, но полицейские его даже слушать не пожелали. Рейс отложили: багажный люк открыли, выгрузили багаж и принялись искать вещи высаженных из самолёта «дуэлянтов».

Пассажиры с напряжением наблюдали за развернувшейся драмой и помалкивали - никому не хотелось коротать даже какое-то короткое время в арабской кутузке. Конечно, боцмана было жаль, но надо ведь думать головой, что творишь!

Багаж задержанных выгрузили, багажный отсек заперли, пассажирский салон закрыли - самолет взревел движками и покатил на взлетную полосу. Однако рейс заметно выбился из графика, и лайнеру пришлось дольше часа простоять на полосе в ожидании «окна» на взлёт.

/Караван краболовов

 В апреле подвернулся очередной внезапный контракт - сопроводить дальневосточные краболовы. Команда - восемь человек на четыре судна, по двое на судно - боссы явно экономят на зарплате. Мне навязано общее руководство. Летим: я, Остроногин, экс-спецназовец Зверлинг, экс-разведчик Матвеев, экс-моряк Кабыла, отставной чекист Саня Козловских, уволенный из армии полковой начфиз Слава Баранов и ещё один Коля Баранов - условно осуждённый и уволенный за какие-то провинности мент.

Слава Баранов подтянулся к нам в Москве транзитом из Литвы - места своего постоянного европейского проживания. Одет импозантно: кожаное пальто, фирменные джинсы, на шее повязан элегантный шарфик - настоящий европеец!

В Египет и Турцию после взрыва чартерного самолета полёты под запретом, поэтому рейс через нейтральную Беларусь.

Российские пограничники и в этом случае настороже:

- Куда, зачем? Туристические поездки в Турцию и Египет запрещены! Почему транзит через Турцию?

- Не туристы мы - работать.

Поясняем, зачем летим - в глазах государевых слуг сквозит сомнение. Но в итоге, полистав наши испещренные египетскими и ланкийскими визами паспорта, нехотя штампуют - без улыбки на лице пропускают.

Час на поход по магазинам. Удивительно, но парфюм и спиртное в дьюти-фри Минска гораздо дешевле, чем в Дубае. Сомневаюсь в подлинности:

- Самопал?

Молоденькая симпатичная продавщица краснеет, обижается.

- Почему самопал? Всё настоящее!

- Значит польская контрабанда…

- И почему русские транзитные пассажиры постоянно пытаются оскорбить и обидеть нас, честных белорусов?

Ладно, поверим. Чтобы загладить вину, берем всего и много: виски, джин, «Gucci», «Chanel № 5»…

Авиалайнер «А-330» своевременно вылетел из Дубая в Коломбо - всё шло по плану, как обычно. Самолет, натужно ревя мощными двигателями, резко набирал высоту и постепенно уходил от берега вглубь Персидского залива. Мои бойцы уютно устроились в креслах, слегка переругиваясь и перешучиваясь - приготовились позавтракать и пропустить перед сном по рюмочке коньяку или виски, как вдруг наши обычные планы были нарушены происшествием - на воздушном судне произошла авария: откуда-то сверху появился легкий белый дымок, который потихонечку усилился. Пассажиры забеспокоились, начали кричать и звать стюардесс, показывать пальцами на багажные отсеки.

Девушки в форме примчались, начали осматриваться, но вроде все стихло - никакого дыма. Строго прикрикнули на ланкийцев - основная масса пассажиров - возвращающиеся домой гастарбайтеры из Эмиратов. Внезапно из полок для ручной клади - мощный выхлоп и мощные клубы белого дыма. На лайнере поднялась настоящая паника: крики мужчин, женский визг, детские вопли. Стюардессы немедленно кинулись к месту задымления, распахнули отсеки и принялись швырять в проходы ручную кладь в попытках обнаружить причину появления дыма. Клубы дыма не ослабевали, а наоборот усиливались. Хорошо, дым без огня, хотя ведь потом может появиться и он.

Паника нарастала, женщины вопили всё громче, усилился детский плач, и лишь наша многочисленная подвыпившая боевая группа оставалась более-менее спокойной и флегматичной, а Зверлинг воспринял это происшествие философски и даже как знамение:

- Я знал, что добром это не кончится - надо бы выпить! Сейчас мы упадем и разобьёмся трезвыми…

Некоторые пассажиры размышления вслух художника Зверлинга услышали и поняли. Девица, сидевшая в нашем ряду, но чуть сбоку, внезапно с воплем: «Да пропади все пропадом - хоть нажрусь напоследок!» отстегнула ремень безопасности, вскочила, схватила сумку и извлекла бутылку виски, отхлебнула хорошенько сама и угостила подругу. Соседка, громко крякнув и вдохнув воздух, выпила примерно грамм сто и вернула бутылку обратно, вытерла густо накрашенные и накаченные ботоксом губы тыльной стороной ладони и многоэтажно выругалась.

Стюардессы моментально заметили несанкционированную выпивку и кинулись к девицам - заверещали: но, найн, нихт, ноу, нельзя! Попытались отнять спиртное - не тут-то было! Статная девица крепко вцепилась в «пузырь» и вновь хлебнула веселящего напитка. Одна из стюардесс оказалась русскоговорящей - сербкой и пригрозила:

- Мы вас снимем с рейса, если вы не прекратите нарушать порядок! Немедленно сдайте спиртное.

Девчата отхлебнули еще по чуток и, громко поругивая авиационные порядки, нехотя отдали.

Мы с интересом наблюдали за борьбой даже с некоторой завистью - самим захотелось напоследок глотнуть чего-нибудь вкусненького и бодрящего.

В этот момент из отделения ручной клади снова пыхнул залп дыма или пара - в салоне отключился свет. Нам показалось, что двигатели заглохли, но это лишь показалось - вероятно, пилот сбросил обороты, когда прекратил набирать высоту, решая взять обратный курс. Тихая работа двигателей вспугнула азиатов, и на борту лайнера вновь поднялся невероятный гвалт, шум и гам. С большим трудом бригаде стюардесс удалось погасить начинающуюся панику и остановить выброс дыма. Свет вновь включился, и народ чуть успокоился. Самая решительная чернокожая стюардесса сбегала куда-то в хвостовое отделение и вернулась с огнетушителем. Направила струю газа внутрь багажной полки. Выброс дыма прекратился. Однако в ту же секунду на борту в очередной раз погасли огни, и едва успокоившийся народ снова заволновался. Многоязычная бригада бортпроводников поясняла, что салон обесточен во избежание дальнейших замыканий кондиционера и проводки.

Несмотря на окончание «пожара» на борту ситуация продолжала оставаться аварийной и взрывоопасной.

Командир корабля принял здравое решение вернуться в Дубай, благо, от аэропорта улетели недалеко. Развернул самолет, спланировал и посадил на запасной полосе, на окраине аэродрома. Наш прерванный полет продолжался лишь тридцать минут.

Пассажиров высадили из салона и отвезли в аэровокзал, сотрудники авиакомпании несколько раз извинились, сказали, что вылет переносится на четыре часа, но в качестве компенсации за неудобства всем будет выдано дополнительное питание. В зале ожидания выставили коробки с соком и упаковки с водой, на подносах - коробочки с сэндвичами.

Начфиз Баранов достал из пакета бутылку «Джемисона» - предложил отпраздновать спасение. Почему бы нет?

Две украинские девицы, которые лишились своей выпивки на борту, выразили желание присоединиться к нашей компании.

- Будем знакомы, мальчики! Вы откуда? - защебетала та, у которой отняли в самолете бутылку. - Мы крымчанки: я Олеся, подруга Василина. Отметим счастливое спасение?

- С такими сладкими как не выпить! - взгляд Баранова помутнел, как у мартовского кота; наш европейский товарищ судорожно сглотнул слюну и подсел поближе, плотно прижавшись ляжкой к упругому бедру Олеси.

Несмотря на строгий сухой закон в этой арабской стране, и рискуя ежеминутно быть арестованными, мы принялись отмечать спасение. Бутылку завернули в газету - «литовец» Баранов разлил содержимое первой бутылки по стаканчикам. Под шутки сквозь слезы опустошили два литра и по окончанию веселья девицы заявили, что готовы нам всем «дать». Интересная мысль! Жаль, негде её реализовать.

Возрастной «литовец» не на шутку огорчился - действительно, в нашем небольшом закутке нет укромного уголка.

- Может, пойдем в туалет? - погладил начфиз Олесю по упругой ляжке. - Вспомним юность…

- Любой уборщик тебя живо сдаст в полицию! - остановил я товарища. - Мужиков здесь за разврат сажают, а девок за блуд казнят посредством побития камнями. Тут тебе не Европа!

Наш европеец повздыхал-повздыхал, да и успокоился.

...Долгий перелет до Шри-Ланки хоть и с приключениями, но завершился благополучно, и, что удивительно, в ходе этих нескольких пересадок никто не отстал и не потерялся. В Коломбо тепло попрощались с девицами, даже расцеловались. Крымчанки попытались набиться нам в попутчицы в маршрутку, но агент наотрез отказался брать бесплатных пассажирок - запрещено.

- Девчата! Приезжайте развлекаться к нам в Унаватуна! - полез пьяно обниматься и целоваться неугомонный Слава Баранов в надежде, что разбитные девахи все-таки отработают выпитый виски.

Кабыла иронически подшучивал над престарелым Ромео.

 Неугомонный «литовец» не удержался и сунул им бумажку с адресом:

- Олеся, ты ведь обещала дать…

Погрустневшие, что поездка на бесплатном такси не выгорела, мучающиеся похмельем девчата помахали нам на прощанье и покатили тяжелые чемоданы в сторону платформы пригородного дизеля.

...Алексу удалось сэкономить на катере и высадке. Уже по прилёту в Коломбо по телефону Яркин дал мне последнее указание: высадиться всем на одно судно, а затем уже самим перебираться по краболовам - договориться об этом с капитанами.

- Караван краболовов такой: «Мемл», «Валька», «Осьминог» и «Дубовик». Сам по-умному распредели, кто с кем и на какое судно пойдёт.

Распределить-то я распределю, но вот хорошенькое дело - договориться с незнакомыми мне людьми об экономии.

- Босс! А если ланкийцы не захотят высадить на один краболов?

- Захотят!

- А вдруг капитаны не станут рисковать пересадкой в море?

- Ты для того старшим и назначен, чтобы решать вопросы…

Зарплата больше лишь на сотню баксов за весь переход, чем у какого-нибудь Баранова, а все неприятности мне. Но куда деваться, попробуем решить проблему.

В бухте полный штиль и в океане вполне спокойно. На головное судно высадились дружно и без особых проблем и приключений по короткому штормтрапу. Попрощались с агентом, помахали дружелюбным ланкийским пограничникам.

 Зверлинга как обычно поташнивало, и у него жутко болела голова. Пусть терпит, так ему и надо! Впредь будет думать головой и приезжать с международной художественной биеннале трезвым. Тем более заранее знал о предстоящей командировке. И меньше будет дегустировать бесплатные напитки в самолете, разгильдяй!

- Ребята, водички бы…

- Сушняк замучил? - спросил я грубовато и без малейшего сострадания.

- Ага… - жалобно проскрипел бедняга художник.

Отзывчивый мордатый повар кивает головой в сторону холодильника:

- Там должна лежать бутылка холодной воды.

Юлий достал пластиковую бутылку, судорожно отхлебнул, плюнул, громко выматерился, тяжело задышал:

- У-у-у! Это уксус!

Повар в недоумении, а мы посмеиваемся: допился художник - ему вода уже уксусом кажется?

- Какой уксус? - удивился судовой кок. - Ах, да, там две пластиковые бутылки воды лежат. Да ты, приятель, не ту бутылку взял!

Мы с Остроногиным в два голоса ругаем Зверлинга:

- Глаза раскрой!

- Не позорь коллектив!

А тому не до нашей воспитательной работы - уксус рот жжет.

Дружно материм художника, мол, помрешь - отвечай за тебя.

- Живо выпей всю двухлитровую бутылку воды до дна! - велит Зверлингу гуманист Серж.

Оставляю художника на попечение Остроногина и ухожу в рубку к мастеру «Дубовика». Капитаны краболовов в ходе долгих препирательств по радио решают порядок нашего десантирования на прочие суденышки.

- Шурик, я выбираю «Мемл», - заявляю я Кабыле. - Уверен, там нам будет лучше, чем на прочих судах. Тут капитан довольно хамоватый, на втором и третьем тоже какие-то дерзкие и наглые. Над стариком с «Мемл» все мастера посмеиваются и обзывают «мямлей» - идем на него. Уверен - не прогадаем!

Шура соглашается, доверяя моей интуиции и опыту.

Распределяю пары по суденышкам: секьюрити с парнокопытными фамилиями, толстяки Козловских и Коля Баранов остаются на первом краболове. Оба радуются, что больше не надо лазить по сходням, а то они и так чудом не упали в воду со штормтрапа.

Начинается вторая фаза высадки - по судам. Краболовы сходятся по очереди; поскрипывая, трутся друг о друга кранцы - огромные автомобильные камеры. Матросы перекидывают с борта на борт пару досок, и по ним торопливо перебегает охрана. Повезло нам - полный штиль.

Отставной разведчик Матвеев и европейский Баранов, балансируя животами и сумками на неустойчивом импровизированном мостике, благополучно перебираются на свой краболов. Подходит «Валька» - на это судно идёт бедолага Зверлинг в паре с бывалым воякой Остроногиным. Балансируя двумя тяжелыми сумками в руках, Остроногин в три шага перескакивает на краболов - зовет напарника. И тут начинается небольшой позор всего нашего спецназа: взмокший, потный художник, пробормотав: «Главное - не блевать», встаёт на четвереньки и почти ползком, вцепившись крепкими руками в деревянный настил, переходит на «Вальку». Вытирает обильный пот, энергично машет нам, словно на прощанье.

Жив, не упал за бортом, не утонул - и слава Богу! Ну я ему при встрече задам жару! Он у меня в следующий раз продегустирует напитки!

Мы с Шурой ждем последнее судно - «Мемл», которое маячит серым бортом на горизонте. Так же балансируя на шатких досках, торопливо перебираемся.

Как я и предполагал, капитан нам попался душевный, вполне дружелюбный: высокий, сутулый - обветренное лицо старого морского волка. Николай Павлович немолод: побитая ветрами и годами морда, именно крупная морда, испещрённая многочисленными глубокими и мелкими морщинами. Лицо настоящего бывалого моряка. Сутулость приобретена годами работы рыбаком - каюты и проходы низкие, не согнешься; чуть зазевался, забылся - и сразу башку в кровь разобьёшь. Голова убелена довольно густой серебряной сединой. Мастер заметно хромал, порой приволакивая левую ногу. Старая травма? Протез?

- Проклятый артрит! - бурчит мастер, замечая мой пристальный взгляд. - Целый букет болезней: еще подагра, ревматизм, лимфоузлы…

На предложение пообщаться заметно оживился и ответил радостным согласием.

- Через три часа!

Размещение на краболове обычное - не хоромы. Каюта на двоих вполне стандартная для рыбаков: маленькая, низкая, в полный рост стоишь и почти касаешься потолка. Шкафчик, маленький столик, узкий проход между двумя двухъярусными шконками. О кондиционере можно лишь мечтать - просто ветродуй. Поставили на тумбочку вентилятор - пусть хоть дополнительно обдувает тёплым воздухом.

Зато с кухней на судне полный порядок. Хозяин камбуза Василий с утра до вечера шуршал и готовил всякие яства - предлагал добавку.

Палыч накрыл стол для фуршета всем, чем был богат долго стоявший в ремонте краболов: рыбка, колбаска, консервы, салаты, жареная картошечка. Против его закусок выставили наш литр «Beefeater».

Завидев джин, мастер с вожделением причмокнул губами, потер ладони в предвкушении хорошего застолья.

- Повезло мне! - воскликнул мастер. - Однако хорошие, компанейские ребята попались, всегда бы так!

После третьего тоста пошли рассказы, байки, Николай Павлович, на моё счастье, оказался довольно разговорчив.

- Давно из Владика?

Мастер хмыкнул:

- Восемь лет дома не был. Вы не подумайте чего плохого, но формально я матёрый уголовник…

Мы от удивления вытаращили глаза на собеседника.

- Я старый контрабандист - восемь лет мне по суду корячиться. Засудили, хотя, если признаться по-честному - за дело. Поэтому последние восемь лет в бегах. И все эти годы живу в Корее - в эмиграции. Как говорится, эмигрант четвертой волны.

Мастер грустно засмеялся.

- Хорошо, я дочку выучил на юриста - прокуроша, вот она узнала заранее о планируемом реальном, а не условном приговоре и спасла - вовремя предупредила. Не заходя домой почти в комнатных тапочках ушел - буквально бежал из страны без оглядки. Купил билет, сел в туристический автобус и махнул в Китай. Так что осудили меня заочно. В этом году срок закончился, думаю тайком приехать в Хабаровск. Дочь должна сообщить, можно ли…

Шура, как бывалый моряк, а затем рыбный бизнесмен, начал расспрашивать мастера об улове краба на Камчатке, о планах на путину в Норвегии.

- Да какие у нас могут быть планы? Идем наобум. А куда деваться? Иной работы нет - все захватили «деловые».

...Утром обговорили по связи с командами секьюрити порядок работы и поделили суточное несение службы пополам: на двух краболовах охрана бдит в светлое время, на двух - в ночное.

Начались боевые вахты. Наш мастер вахту не стоял, за него работал начальник радиостанции с дипломом штурмана; однако каждый вечер Палыч приходил в рубку и рассказывал бесконечные морские истории или вёл разговоры за жизнь.

Через океан и через Аденский залив прошли без проблем, хотя и не без курьёзов. Издалека наша флотилия выглядела как эскадра сторожевиков или тральщиков: все суденышки выкрашены шаровой краской и имели военный стальной оттенок, а торчащие снасти напоминали пулеметы и боевые тралы. АИСы и даже сигнальные огни мы на ночь отключали.

Однажды нас даже запросил японский фрегат, что за военные корабли перегоняются, куда и с какой целью. Ответили им вполне вежливо. Потомки самураев удивились, посмеялись, не поверили, подошли, сделали круг вокруг «эскадры», сфотографировали и ушли.

Полковник Алекс порадовал нас длительным отдыхом в четырехзвёздочном отеле в Сафаге - всё включено!

- Оружие топить - на склад не сдавать.

- Почему?

- Египтяне снова ценник за хранение повысили. Домой вылетаете через четыре дня - чартером. Купайтесь, загорайте, наслаждайтесь жизнью и помните мою доброту!

Я обрадовал народ - все секьюрити удивились щедрости, но обсудив по связи, решили, что, очевидно, дешевых туров не было. А нам-то какая разница, в чём причина щедрости боссов.

Итак, завтра к вечеру подход к порту - и утром уже будем наслаждаться бесплатным отдыхом!

Ночью внезапно разыгрался шторм: краболовы швыряло, словно щепки, волны заливали от бака до кормы, ход упал до трёх-четырех узлов.

- Можешь сообщать руководству, что вы не успеете на самолет, если шторм не утихнет, - огорошил меня с утра пораньше Палыч. - С такой скоростью до вашей Сафаги нам ползти неделю…

Началась переписка с руководством, боссы начали уточнять, можно ли сдавать и менять билеты, - но сам тур отменять поздно.

Три дня штормило, потом мы чуть-чуть нагнали и в результате пришли в порт за полночь. Сойдя на пирс, отметили прибытие бутылкой коньяка - помянули наш неудавшийся отдых. Пока прошли границу, таможню, прочие формальности, пока добрались - уже утро. В отеле на ресепшен с трудом поселили, служители долго удивлялись: а где вы были раньше?

Агент пояснил, что это моряки опоздали, но сотрудники отеля снова недоумевали: зачем селиться на три часа?

А затем! Помыться, побриться, позавтракать, разок окунуться в море. И потом, а где иначе мы выпьем два литра джина?..

После долгого препирательства араб все-таки нас поселил. Душ, умывание, переодевание и к столу - джин греется! А купаться? Оказалось, народ от стола трудно оторвать и поднять - холодно. Обнаглели - двадцать три градуса воздух и вода двадцать холодно?

Пошли купаться вдвоем со Зверлингом - редкие отдыхающие, прогуливавшиеся по утреннему пляжу, с интересом наблюдали за нашим недолгим заплывом…

/Мятеж на борту

В очередной рейс для сопровождения российского балкера мы собрались буквально по тревоге: ночной звонок Яркина, короткий вопрос о согласии и готовности, команда на вылет. Коротко обсудили кадровый состав. С кем желаю идти в поход? Конечно, со старыми боевыми товарищами, например с Остроногиным.

- А кто пойдёт третьим? Может, разведчик Ваня?

Яркин был неумолим:

- Олег Матвеев - ты его знаешь…

Знаю, знаю…

- И всё же, почему не Зверлинг или Батрэру? Это ведь моя команда…

- В следующий раз! Олег засиделся на берегу - у него сейчас команда распалась.

Итак, вылет через сутки - времени в обрез, а сделать надо много: отменить или перенести все мероприятия, оформить страховку, разобраться с платежами, собрать вещи, попрощаться с женой… День и вечер побегал, посуетился, но успел!

Вылетели точно по расписанию из аэропорта Пулково, рейсом на Каир - прямые рейсы в Хургаду уже не летали, да и как оказалось, это был один из последних рейсов в Египет вообще.

Мы с Остроногиным и Матвеевым устроились поудобнее в креслах «Боинга», приготовились к долгому скучному монотонному перелёту - даже на международных рейсах «Аэрофлота» ничего «вкусного» не наливают. Самолет разбежался, резко взметнулся в воздух и принялся стремительно набирать высоту - всё как обычно и штатно. Однако в этот момент на борту начался настоящий бунт. Через проход от нас в предыдущем ряду сидели два крепких парня: один из них, довольно крупный громила, взглянул в иллюминатор - в то же мгновение его словно переклинило: внезапно отстегнулся от ремней безопасности, вскочил на ноги, громко заверещал, употребляя через слово мат.

- Верните… меня на землю! Я боюсь..! Остановите са­молёт!

Стюардесса поспешила успокоить пассажира, попыталась что-то сказать, но он её послал далеко-далеко и продолжил буянить:

- Опустите меня вниз! Я никогда не летал - боюсь! Хочу домой!

Более тощий напарник тоже попытался успокоить здоровяка, но тот в ответ начал молотить кулачищами соседа, а заодно стучать локтем в иллюминатор, пытаясь выбить стекло. Затем, вырубив соседа и отшвырнув девушку, побежал к хвостовому запасному выходному люку. Пристёгнутый к креслам народ замер и заворожённо смотрел на распоясавшегося дебошира, пытающегося взломать большую дверь.

Первым делом хулиган схватился за рычаг люка. Женщины истошно заверещали. Тощий старший стюард поспешно отстегнулся от кресла, бесстрашно бросился к здоровяку и тотчас схлопотал в глаз - отлетел на пол и затих.

Очухавшийся сосед поспешил за собутыльником, вновь попытался урезонить буяна и в очередной раз получил в челюсть - очутился в нокдауне и рухнул в ближайший пустой ряд кресел. Стюард тем временем очухался, отполз чуть в сторону и жалобно призвал на помощь пассажиров. Девицы-стюардессы заверещали, первыми сбежались со всех сторон - но что хрупкие и миловидные девушки могли сделать с крупным и сильным дебоширом?

Крупный мужик, сидевший на два ряда спереди, не спеша поднялся с места, мирно попытался урезонить забияку, получил по печени, упал между туалетами и загородил проход. На какое-то время новых добровольцев или «тореадоров» не нашлось - дело начало принимать дурной оборот. Стюардессы истошно завопили, призывая мужчин на помощь - сами повисли на руках громилы.

Хотя пассажирский салон активно возмущался и осуждал разнузданное поведение дебошира, народ не спешил ввязываться в бой: жены и девушки удерживали не особо рвущихся своих мужей, а одинокие мужики тоже не горели желанием подпортить в кулачном бою свой фейс.

Старший стюард немного пришёл в себя после нокдауна, призвал пассажиров утихомирить и заткнуть буяна, пока самолет не вернулся в Пулково или на любой ближайший аэродром. Дело принимало крайне неприятный оборот, и этот вариант нас никак не устраивал - нам надо было срочно в Египет! Роль добровольцев выпала нам - ведь наша компания летела на работу, которая грозила вот-вот сорваться из-за каких-то пьяных и буйных мудаков. Крупный телом, сидевший в нашем ряду с краю Олег Матвеев поднялся, попытался поговорить, но был обозван и послан подальше. Громила вскочил, встав в боксёрскую стойку и начал размахивать кулаками, разрезая воздух - Олег успел среагировать и уклониться. Стало ясно, что говорить с невменяемым бесполезно. Но зря он оскорбил Олега…

Резким ударом с левой Матвеев въехал в скулу хулигану - сбил с ног и на какое-то время отправил в нокаут. Дебошир без чувств рухнул в кресло и затих. Пассажиры обрадовались, несколько зрелых сморщенных дамочек даже зааплодировали. Однако, увы, на этом инцидент не закончился - хулиган очнулся и приподнялся в кресле. И зря! Олег заметил попытку и нанёс второй удар в челюсть. Однако второй удар то ли плохо прошёл, то ли этот придурок успел адаптироваться к мордобою.Удар - упал - поднялся, удар - упал - поднялся! Чуть посидел, приподнялся, новый пропущенный удар - упал и вновь поднялся. Может, это какая-то новая игра?

Помогать Олегу вызвался какой-то бритоголовый здоровяк и сходу, от души врезал бузотёру, но и этот удар не вырубил неваляшку. Я искренне изумился: неужели у парня челюсть железная, а в голове совсем отсутствует мозг?

Трое мужчин из ближайших рядов к туалету отстегнулись от ремней, с решительным видом окружили дебошира, к их компании присоединился стюард и первый пострадавший пассажир. Громила, оценив превосходящие силы, сник и послушно вернулся на своё место. Туда же стюардессы проводили и пострадавшего компаньона. Однако хулиган окончательно не успокоился и продолжил орать дурным голосом абсолютно невменяемого дебила.

Тощий мужик с козлиной бородкой сзади накинул на шею психа шарф и притянул к креслу, затем набросил сверху плед и лишил обзора. Эту атаку поддержала ещё пара мужчин - тыкали кулаками по корпусу. И тут бузотёр совершил нечто неожиданное: резко рванулся, крутанул головой, чуть потянулся к соседу и вцепился зубами в его предплечье. Собутыльник-попутчик взвыл от боли, а обезумевший здоровяк ещё крепче сжал челюсти. И когда волонтёры из числа пассажиров, вызвавшихся помочь, попытались вытянуть буяна из кресла, тот резко дернул башкой и вырвал у соседа солидный кусок кожи вместе с мясом - кровь брызнула, оросив и жертву, и агрессора. Довольно крепко побитая морда дебошира стала похожа на рожу вампира: разбитые окровавленные губы плюс зубы, измазанные чужой кровью.

Два крепких мужика с трудом оторвали пострадавшего соседа от рассвирепевшего психопата, оттащили в сторону - стюардесса поспешила перетянуть руку покусанного жгутом и взялась перевязать рану.

Мы с Остроногиным поняли, что пора бы и нам вмешаться в схватку, иначе сегодня ни в Каир, ни в Хургаду не попадём!

Я схватил парня за левую руку и заломил, завёл за кресло, а Серж сжал своей мощной клешнёй ему горло, практически лишив дыхания. Мужик с ближайшего ряда, с козлиной бородкой, схватил правую руку буяна и тоже заломил её. Совместными усилиями мы с трудом удерживали крепкие жилистые ручищи хулигана; однако уверенности, что мы сможем долго в таком положении его удерживать, не было.

- Веревки несите!

На просьбу откликнулась одна из бортпроводниц - прибежала с парой жгутов. Несмотря на продолжающееся беспрерывное яростное сопротивление здоровяка-дебошира, совместными усилиями мы сумели крепко скрутить руки жгутами позади кресла, засунули кляп-полотенце в окровавленный рот, чтобы громко не орал и не матерился, замотали голову пледом - лишили обзора. Вроде буян успокоился и затих, но, как позже выяснилось, только на некоторое время - видимо, набирался сил.

А мы слегка расслабились, успокоились, даже пообедали. Хулиган тем временем пошёл на хитрости: пустил пену изо рта, сделал вид, что задыхается, а сердобольные дамочки пожалели страдальца и попросили нас вынуть кляп.

Вынули - дали продышаться, напоили водичкой.

Однако спустя некоторое время психопат вдруг встрепенулся, выгнулся дугой, пытаясь ослабить путы, затем, уперевшись ногами в спинки кресел, сломал два из трёх. Опять завопил, принялся оскорблять женщин и мужчин, плеваться во все стороны. Однако и мы были начеку - несколько ударов по корпусу и в челюсть вновь отключили наглеца. Народ осмелел - и теперь буяна били все, кто пожелал.

На борту вновь творился кошмар: дети громко плакали, женщины истошно причитали. Благо наш самолет был не переполнен, и пассажиров, не принимающих участие в схватке с хулиганом, отсадили либо в переднюю, либо в хвостовую часть. Женщин и детей пересадили как можно дальше, чтобы не слышали нескончаемый многоэтажный мат. Стюард попросил кого-нибудь из группы добровольных помощников пройти в кабину к командиру воздушного корабля - поговорить вызвался я.

- Как обстановка в салоне? Что будем делать? - командир оторвался от приборов и повернулся в полоборота, да и второй пилот тоже не менее заинтересованно смотрел на меня.

Ответил я не сразу - минуту зачарованно смотрел на облака, стремительно летящие навстречу самолету.

- Ого! Вот это вид!

Командир усмехнулся:

- Не отвлекайся на мелочи, товарищ. Что будем делать? Садиться? Как обстановка в салоне?

- Уже гораздо спокойнее! Хулигана мы крепко связали - не вырваться.

- Удержите до посадки?

- Конечно!

- Это было бы замечательно, потому что нам некуда садиться: под нами Украина - ныне не дружественная территория, а возвращаться в Москву не хотелось бы. Прерывать полёт нехорошо - для компании затратно. А вам хочется?

- И нам не следует возвращаться! Мы летим не на отдых - на работу, пароход от пиратов охранять.

Капитан усмехнулся:

- О, секьюрити! Интересно! Забавное совпадение: значит, сейчас вы заняты своим привычным делом? В море боретесь с морскими пиратами, а в воздухе - с воздушными…

- Да какой это пират - обычный пьяный дебошир и псих.

- Ну, тогда держите его как можно крепче…

- Уверяю, мы из него дух вышибем, но не отпустим!

Командир усмехнулся, пожали друг другу руки, и я откланялся. Вернулся в салон с доброй вестью - летим дальше.

Сразу за перегородкой в бизнес-класс стюардессы оказывали помощь покусанному пассажиру и заодно допрашивали его, кто они с «приятелем» такие.

- Мы грузчики с «Арнаута» - летим на пять дней отдыхать в Хургаду - премированы руководством на Новогодние каникулы!

- Хорошо начали отдых - мордобойно! - возмутился тощий стюард, потирая распухшую челюсть.

Услышав последние фразы покусанного, Матвеев не выдержал и встрял:

- Хлопцы, лучше бы вам сразу выдали путевки в Сибирь - к верному месту назначения: зачем растягивать дело на судебные процессы.

- И что же вы пили? Где пили? - продолжил допрос стюард.

- Бутылку виски купили в дьютике и выпили из горла…

- И всё? А с чего твоего напарника так плющит? А наркотики?

- Он только покурил разок, но вроде обычные сигареты.

- А может какие таблетки принял?

- Сам я ничего не принимал и не видел, чтобы Саня чего съел…

Странно, а выглядит этот Саня так, как будто принял чего-то очень сильнодействующего.

Тем временем самолет долетел до Египта. Каир!

Стюардессы велели всем занять свои места и пристегнуться. Но мы с Остроногиным продолжали крепко удерживать заломленные руки громилы сзади, а Матвеев, сидя рядом с буйным Саней, держал грузчика за плечо, замотав голову хулигана в плед, чтобы тот не продолжил кусаться и плеваться.

Лайнер начал резкое снижение, и грузчик, покрыв многоэтажным матом пассажиров, громко взвыл:

- За что… меня… бьёте? Твою… мать! Видал… я в гробу… такой отдых! Бля… Мама… забери меня… домой!..

По прилете в международный аэропорт Каира пассажиров поспешно высадили в автобус, а дебошира и пострадавшего товарища забрала к месту «отдыха» египетская полиция. С чувством добросовестно выполненной учебно-боевой задачи мы поторопились в шикарный четырёхзвёздочный отель, где до утра нас ждали море, солнце, коктейли.

Поспешили взять от отдыха всё, ведь нам отвалилось от босса лишь сутки развлечений - рано утром предстояло высаживаться на балкер…

/Зачистка Путленда

В то время, как мы бродили по морям и океанам и охраняли суда - зарабатывали на хлеб насущный, международному сообществу порядком надоел пиратский беспредел. В итоге солидные, деловые люди приняли решение разобраться с проблемой негласно, неофициально, но самое главное - радикально. И пусть военные моряки разных стран мира играют в морские сражения с пиратами - на то они и военные, чтобы играться в солдатики, и пусть охрана пока зарабатывает свои гроши - охраняет - это общему делу тоже не мешает. А серьёзные люди принимают серьёзные и решительные меры!..

Об этой операции против пиратов я услышал случайно, и сколько в поведанной истории правды, а сколько вымысла - кто знает…

Однако мне об этом рассказал за дружеским застольем в ресторанчике Унаватуна наш коллега по охранному ремеслу, густо испещренный татуировками здоровенный охранник-южноафриканец. Я попал в ту шумную компанию случайно; наша команда отдыхала после перехода через океан: купались, загорали, гуляли по магазинам, пили пиво. За соседним столиком кафе отеля «Fool Moon» восседала компания из четырёх суровых, крепких ребят и довольно шумно веселилась.

Заметив неплохо сложенного, с большим тату на плече, нашего светловолосого Олега - приняли за своего. Общительный Матвеев имел удивительную черту характера  - мог завязать знакомство с людьми любых национальностей: с греками, с румынами, с израильтянами, американцами. Недостаток словарного запаса заменялся жестикуляцией, мимикой.

На дружеское приветствие африканеров Олег ответил несколькими фразами на ломаном английском, затем бросил десяток фраз и ругательств на арабском, иврите, греческом, чем привёл южноафриканцев в полный восторг.

- О! Бразер! Френд …

И так далее. Англофоб Матвеев не гнушался соседством с англоязычными и без лишних ломаний подсел к их столу - халява! А заодно увлек меня и Остроногина за собой, как мы ни отнекивались.

- Братцы, не упирайтесь - втроём веселее. Тем более подобное застолье в нашей специфической среде называется «сбор оперативной информации»!

- Я к твоей чекистской среде отношения не имею! Да и ты вроде пехотинец?

- Так вышло, что службу заканчивал у чекистов - пенсию дорабатывал и повышал…

Мы сделали заказ официанту - вошли в долю застолья, и после трёх выпитых бутылок местной «Араки» и дюжины пива языки у рыжеволосых парней заметно развязались. Познакомились поближе: самый молодой из них - Дарт, как выяснилось, воевал в Ираке и в Афганистане. В Афгане повоевал почти на пятнадцать лет позже после нас. Пошли воспоминания на общие темы: Панджшер, Джелалабад, Баграм, Кабул, Саланг, Гардез - выпили за павших. В результате получилось полное родство душ.

Тем временем самый возрастной - Фрэд (заводила и старший по должности в компании - ветеран войны ещё в Намибии), начал хвастать участием в ликвидации сомалийского пиратства - решении вопроса с флибустьерством коренным образом на земле.

- Джентльмены, если честно, то об успешном завершении этой карательной операции я искренне жалею! Не стало пиратов - и в два раза упали суммы контрактов, а как упала стоимость контрактов - сократилась и наша зарплата. Вероятно, вы заметили, как прямо на глазах в последние месяцы сужается фронт работы для секьюрити?

Мы с Сергеем дружно поддакивали и кивали.

- Так это из-за тебя мы страдаем? Ах, сука! - пробубнил Матвеев.

- Арабские дельцы из династии шейхов Аль-Нахайян из ОАЭ выделили некоторую кругленькую сумму денег на решение пиратского вопроса, - продолжил рассказ африканер. - Из-за частых нападений на танкеры эти жирные денежные мешки теряли огромные деньги, и в, предположительно, ещё 2010 году им надоела сомалийская пиратская вольница. Была найдена крупная частная военизированная компания в США «Blackwater», специализирующаяся на военных авантюрах. Вы, вероятно, о ней слышали?

Мы вновь дружно закивали.

- А во время Иракской войны наёмников этих компании обвиняли в убийствах мирного населения и в контрабанде, однако и об их профессионализме знали во многих странах. Шейхи пригласили на тайную встречу бывшего главу военной организации этой фирмы и бывшего агента ЦРУ Эрика Принса (Erik Prince) и наняли для устранения проблемы. Если спросите меня, откуда я всё это знаю - оттуда! В Сомали в штабе Эрика некоторое время поработал. По слухам, шейхи заплатили Принсу примерно пятьдесят миллионов долларов, и на эти средства он в кратчайшие сроки создал отряд бойцов численностью в тысячу человек с опытом работы «в поле» из разных стран мира: ЮАР, Колумбии.

- А мы теперь без работы и зарплаты! - не выдержал я и выругался.

Африканер ухмыльнулся, предложил всем выпить для успокоения нервов.

- Я тоже подписался на эту выгодную работёнку, - пригубив ланкийской араки, возобновил рассказ Фрэд. - И не только «буры» умеют бороться с партизанами - ребята и в Европе тоже притомились, выживать на скудные пенсионные гроши, и специалисты по войне с партизанами из разных стран потянулись в отряд. Наш земляк-африканер, назовем его э-э-э… пусть будет полковник Эндрю Фергюссон - это бывший мой командир батальона по службе в армии. Полковник на месте возглавил карательную операцию. Настоящее звание, имя, фамилия у него были, конечно, иные, но кого они волнуют. Поверьте на слово, что я с ним хорошо и давно знаком. Надеюсь, вам всё равно, как мы работали, и вы не борцы за права чернокожих?

Мы дружно засмеялись плоской шутке Фрэда и вновь выпили араки, теперь за здоровье Эрика Принса и «полковника Фергюссона».

- А вообще-то - чтоб им было пусто! Обломили такой классный бизнес! - тихо буркнул Олег по-русски только для меня, и я с ним был полностью согласен.

- Итак, заключительным для прибыльной пиратской деятельности стал 2012 год! - продолжил разглагольствовать Фрэд: - Сотня крутых специалистов - офицеров и сержантов - прилетела на двух транспортниках «Геркулес» в Могадишо, и, повторюсь, я тоже был среди пассажиров этих самолетов. Техника к этому времени прибыла автомобилевозом, морем, в порт Кисмайо: почти сотня «Хаммеров», джипов, грузовиков и два десятка бронетранспортеров. Руководители не забыли и про вооружение: в контейнерах доставили минометы, базуки, автоматы, пулеметы винтовки, а к оружию и боеприпасы - тысячи ящиков. Для эффективной работы нашего отряда Эрик закупил так же катеры, лёгкие самолёты и вертолёты для воздушной и морской поддержки сухопутной операции и для борьбы с наземными целями.

Мы начали готовить местный сброд, набранный нам в помощь из бывших вояк и полицейских, а когда подготовка закончилась, Фергюссон отдал приказ захватить и зачистить всё побережье провинции Пунтленд, где располагались основные базы пиратов. Задача непростая - население провинции более полумиллиона. Но вполне выполнимая - мы же профи!

- Неужели вы были способны захватить всю провинцию? - усомнился Олег в правдивости рассказа. - С отрядом бойцов численностью чуть больше тысячи?

- Смогли! По мере продвижения в провинцию, из более-менее лояльных местных вооруженных формирований дополнительно был навербован и собран ещё контингент. В результате длительного отсева, отбора и фильтрации из каждых четырех в строю оставили примерно одного, и после подготовки полицейский «батальон» и батальон береговой охраны приобрели вид боевых подразделений. Для легитимности эти формирования назвали полицейскими береговой охраны: Puntland Maritime Police Force.

 Итак, в начале мая наш легион и тысяча слегка обученных бабуинов приступили к зачистке побережья. Местные бойцы - это фетиш, прикрытие, дымовая завеса - профессиональную боевую работу делали наёмники. Но именно этот батальон береговой обороны в основном проделал грязные делишки, а заодно «бубуины» грабили, пытали и расстреливали. «А la guerre comme à la guerre…» (на войне как на войне…).

Сидевшие за столом южноафриканские собутыльники кивнули и потупились.

- Наш легион действовал без привлечения внимания, без огласки, как говорится, без шума и гама, без пыли. Конечно, на самом деле шум был - и даже много шума. Но как воякам действовать без шума, когда ты проводишь проверку деревни, а в тебя пытаются стрелять? Естественно, тогда ты в ответ стреляешь ещё больше и не оставляешь в живых ни одного свидетеля. Вот эта грязная работа по устранению свидетелей - это уже работа завербованных сомалийцев. И главная задача батальона - не только много стрелять, а сжечь всю малотоннажную, маломерную пиратскую флотилию. Но как на глаз определить, пират перед тобой или рыбак? Да никак! Банды пиратов в налоговой полиции или в береговой охране не регистрируются, и никто в открытую не называет себя «джентльменом удачи», а тем более, что у всех местных рожи одинаково корявые и чёрненькие, и все, как один, обкурены и агрессивны. Наркоманы! Да и  тупы пираты, как брёвна - в школе не учились.

Поэтому наш полковник отдал устный приказ: сжечь в Путленде все-все плавсредства! Все лодки, судёнышки-матки, баркасы, катеры, а малейшее сопротивление подавлять самым жесточайшим образом. Ну прямо как в старые добрые времена войны в Анголе или Намибии! Едва мы основательно взялись за дело - пираты поджали хвост. Месяц работы - и побережье чистое! А недобитые остатки пиратских банд загрустили и постепенно перебрались в соседнюю провинцию Галмудуг. За эту успешно проведенную операцию нам всем хорошо заплатили, но вскоре по решению ООН наш легион за наёмничество расформировали. Эх, а какие были славные денёчки! И теперь в Путленде за порядком следят только местные - тот самый батальон «Puntland Maritime Police Force». Ну до чего же хорошим был прошлый год, ребята: и денежным, и веселым…

Мы допили пиво и араку, обменялись с южноафриканцами электронными адресами, телефонами, тепло и вполне по-дружески расстались. Теперь мне стало окончательно ясно - наша интересная «туристическая» работа скоро закончится…

Возвращение домой было довольно забавным. Поначалу во время досмотра, будучи слегка навеселе, мы забыли в досмотровых коробах вещи: я - ноутбук в сумочке, а Олег - часы и телефон. Едва сделали несколько шагов в сторону выхода - за нами следом помчался полицейский:

- Сэр! Постойте! Вы забыли вещи!..

Бедный, малообеспеченный, малограмотный, но честный! Явно держится за достойную работу.

После двух пересадок прилетели в Домодедово. Прошли паспортный контроль, таможню, поспешили на рейс до Питера.

Вновь пришлось раздеваться, разуваться, отправлять на просвечивание ручную кладь; сняли часы, ремни - сложили в досмотровые коробы, добавили туда же мобилы и все что имеет металл и звенит.

Прошли сквозь рамку, забрали обувь и вещи. Поругивая досмотровые порядки, хотя мы и признавали, что так надо для безопасности, торопливо обувались и одевались. Матвеев вдруг выругался и поспешил к стойке досмотра.

- Ты куда?

- Чёрт! Швейцарские часы забыл в корзине - подарок друга!

Наглого вида кавказец-оператор за монитором отрицательно покачал головой:

- Не видел! Махмуд, ты не видел?

Второй служащий, уборщик, заявил нахально, развязным тоном, что не видел никаких часов.

- Пить надо русским меньше…

 Рассвирепевший Олег без лишних слов с правой врезал уборщику в челюсть, а тот в ответ ударил Матвеева.

- Сулейман! Наших бьют! - завопил уборщик, требуя защиты.

Досмотровый кавказец поспешил на помощь земляку:

- Ты зачем ударил Махмуда?

- Потому что он вор! Верните часы!

- Какой такой часы? Я не браль ничего! Сам вор! - проверещал Махмуд из-за спины Сулеймана.

Олег рассвирепел пуще прежнего и сунул уборщику через плечо товарища - достал горбатый нос. Хлынула кровь на форменную рубашку. Сулейман завопил, призывая на помощь милицию. Появился молоденький тощий сотрудник в бушлате с погонами лейтенанта.

- Что за пьяный дебош? Немедленно прекратить!

Кавказцы метнулись к служителю закона, громко вереща на все лады и энергично жестикулируя:

- Хулиганит! Дерётся! Оскорбляет.

Матвеев сунул под нос мента красную корочку:

- Почетный сотрудник ФСБ! Завтра ваш гадюшник раком поставят! Да вы в зубах похищенные часы принесете! Пристроилась на работу шайка воров. Я вам хамства не прощу, эти часы - подарок погибшего друга!

Лейтенант мгновенно оценил ситуацию, буркнул, что у него смена закончилась, и бочком-бочком скрылся за ближайшей дверью.

С трудом мы уговорили Матвеева больше не драться:

- Олег, сейчас тебя и нас обвинят и привлекут, мы ведь все с запахом. Если бы в воздухе не пили коньяк, тогда правда была бы на нашей стороне.

- Ладно, в принципе на сегодня я удовлетворен: горбатый шнобель этому жулику подрихтовал и фэйс подпортил! А завтра с ними разберутся мои приятели: тут всюду камеры - добьюсь правды!

…На следующий день, действительно, чекисты чётко сработали: запугали абреков и через командира воздушного корабля Олегу с извинениями вернули часы - доставили бортом из Домодедово в Пулково…

/Опять «Славянск»

Тот рейс выдался непростым - полным приключений, но не столько морских, сколько авиационных. Никогда прежде не предполагал, что однажды попаду в Иорданию. Что россияне обычно знают об этой стране? Информационная картинка в телевизоре: как правило, лагеря палестинских беженцев и их противоборство с сионистским Израилем - да, пожалуй, и всё.

В Иордании нас дожидалось на погрузке судно, и туда мы должны были попасть довольно долгим путем - три пересадки в разных аэропортах: Москва, Дубай, Амман. Багаж сдали в Питере, а получили в Акабе. Увы, не все сумки долетели. Кабыла ёщё в Пулково начал каркать, что опасается за целостность багажа и тщательно обмотал свой баул скотчем. Я насмешливо буркнул, что воровать у меня нечего и вещи нам доставляли без проблем, но Шура был все равно хмур и упрям. Второй член команды Зверлинг, выпив первый бокал виски со льдом на борту самолета, был как всегда в своём пофигистическом равнодушном состоянии.

И вот стоим мы у ленты транспортера багажа в небольшом аэропорте Акаба, из чрева грузового окошка один за другим выползают массивные сумки, баулы и чемоданы, наши попутчики по рейсу, темнокожие арабы, шустро хватают вещички, обнимаются с встречающими и исчезают за дверями, спешат к такси. Зал маленький, но нам не тесно - наш самолет был небольшой и маломестный, пассажиров-попутчиков немного.

Одной из первых появилась на ленте сумка Зверлинга. Художник коротко хохотнул, подмигнув Шуре:

- Моя прибыла в целости и сохранности.

Кабыла и без того полный нехороших предчувствий, нахмурился, и ещё сильнее вспотел, и принялся вытирать платком взмокший широкий лоб. Я был спокоен за свой малоценный багаж, ободряюще похлопал приятеля по плечу - не переживай.

После некоторой паузы появился баул Шурика. Приятель сразу повеселел, подхватил вещички и принялся проверять, не сперли чего грузчики россияне или арабы. На его радость - шмотки были на месте.

Пришёл черед мне забеспокоиться. Зверлинг подмигнул и подленько хохотнул. Прошла минута и транспортер остановился. Я торопливо подошел к окошку, заглянул - пустота. В помещении погрузки не наблюдалось ни одной сумки или баула, да и рабочие исчезли.

Пожилой хмурый агент Хасан нервничал, торопился - в порту нас дожидался катер, зафрахтованный на определенное время. Быстро заполнили бумаги с претензиями о потере и, громко ругаясь, поспешили на выход. Как жить две или три недели на судне даже без зубной щетки?

Мы должны были оплатить визы, но почему-то по прилёте в столицу - Аман нам сказали, что оплатим в Акабе, а в Акабе нас даже и не спросили о них. Пограничник улыбнулся агенту, шлепнул штампы в паспорт и поторопил на выход - аэропорт до утра закрывается на перерыв…

Удивительно, но факт: на визах мы сэкономили. Однако, если бы багаж не потерялся, мы бы порадовались, а так - никаких положительных эмоций. В порту сразу сели на буксир помчались к нашему балкеру.

Второй раз наша фирма охраняла «Славянск», и капитан был старый знакомый Виталий. Большая часть экипажа с прошлого контракта: третий штурман, старпом, дед, боцман, повариха и та же буфетчица, дальневосточная хохлушечка Оксана. Встретили нас как родных. Мастер передал сейф с оружием, естественно без расписки - сам получал его в Сафаге под честное слово. Проверили номера автоматов, количество патронов.

Пожаловался на потерю багажа в ходе перелётов и посадок.

- Как две недели жить без личных вещей? Кроме ноутбука и документов - ничего.

Круглолицый колобок Виталик хитро усмехнулся в усы, посочувствовал и пообещал решить проблему и помочь по мере возможности.

- Морскую робу, башмаки и тапочки даст стармех. Постельное белье уже в каюте, туалетные принадлежности я тебе подарю, а трусы, носки и майки можно купить в порту.

- В каком порту? В Шри-Ланке? До нее идти и идти - две недели…

Мастер вновь улыбнулся:

- Завтра снова будем в Акабе: возвращаемся на два дня, мы не догружены - нас зачем-то выгнали из порта на рейд. Вот и стоим уже неделю, ждем разрешения на догрузку. Сбегаете в город за вещами…

- Кто же нас туда пустит? Визы закрыты.

- Не проблема. Закажу вам шурпасы - погуляете по городу. Купите себе что-нибудь вкусненького…

Мастер от щедрот презентовал пакет полный, всякой всячины: щетка, паста, бритвенный станок, крем, расческа, одеколон. Вот и славно - не буду ходить на судне нечесанным и небритым пугалом огородным. Стармех дед Борис тоже заглянул в каюту - с торжественным видом вручил новенький рабочий комбез - нести вахту и трудиться, когда потребуется оборудовать систему обороны. Все знакомые моряки тоже одарили кто чем: тапками, шлепками, майками, бейсболками…

Кабыла даже позавидовал, что пропала не его сумка, ведь мне теперь полагалась ещё и страховая выплата от авиакомпании.

Утром пароход действительно поставили к «стенке», и мы сошли на берег. Однако до города было тридцать километров, а мы на самой границе с Саудовской Аравией. Далековато, однако.

За тридцать баксов всё тот же заметно повеселевший (внезапный дополнительный заработок) агент Хасан по­обещал доставить в город и вернуть обратно и заодно обрадовал - потерянный багаж нашелся в Москве, и следующим утром его доставят в порт.

- Ты хитрец! - усмехнулся Кабыла. - И багаж вернут, и команду обобрать успел. Вещи морякам вернешь?

- Ладно тебе завидовать. Посмотрим. Да и сумка пока ещё не доехала…

За полчаса примчались на машине к центру города. Агент разок промахнулся и на полном ходу едва не вывез нас к самой израильской границе - за колючей проволокой и за опущенным шлагбаумом был виден чистенький город Эйлат. Хорошо, израильтяне с перепуга не расстреляли наш потрепанный джип, больше похожий не на автомобиль, а колымагу террористов, начиненную взрывчаткой. Оказалось, что от центра Акабы до границы рукой подать, были бы визы - сходили бы в гости к евреям.

В северной части залива Акаба скучились в тесноте четыре государства: Египет, Израиль, Иордания и Саудовская Аравия. Городишко нам понравился: вполне чисто, не то, что в бардачном Египте - не суетно, не шумно. Удивительная арабская страна Иордания - здесь даже легально продаётся спиртное! Сначала купили «Колы», по банке пива, затем увидали во втором торговом зале ряды вина и прочих горячительных напитков. Спросили продавца, что надо, чтобы мы могли приобрести? Загранпаспорт?

Торговец хмыкнул, предложил показать. Предъявили.

- О! Русси!

Ага, русси-русси…

- Покупайте что хотите.

Купили бутылку граппы (никогда не пил) и бутылку самбуки (понравилось название). Сложили банки и бутылки в рюкзак, прошлись по торговому центру, набрали сувениров, футболок, местной еды. В беседке закрытого кафе выпили пиво и самбуку, поспешили за второй бутылкой. Успели! Вновь искренне удивились - магазин закрывался как раз в полночь.

Без пяти полночь примчался пунктуальный Хасан и подобрал нас у винно-водочного магазина - как чувствовал, что далеко не отойдем. Завернули искупаться на городском пляже под присмотром бдительного агента - Хасан купаться не захотел - грязновато. Действительно, арабский городской пляж был ужасен - мелко, вода мутная, но счастливые дети с визгом плюхались с пирса, а женщины купались, не снимая одежд.

Ну и ладно. Хоть такое развлечение и моцион - две недели до Галле не покупаешься: вокруг будет безбрежный чистейший океан, а мы будем только облизываться и вздыхать, мечтая даже о таком неухоженном пляже.

Утром снялись с якоря и пошли на выход из Акабского залива. За полчаса до отхода агент доставил мою сумку в целости и сохранности - даже ничуть не помятую.

Балкер неспешно и осторожно вышел в залив - вокруг мелководье. «Славянск» то и дело проплывал мимо ржавых остовов затонувших судов - радовались, что нас сия чаша скорби минула.

Зашли в Красное море, затем пошли Аденским заливом: ни одного нападения или даже попытки подхода пиратских лодок. Вот и замечательно!

Едва миновали Сокотру, как разразился сильнейший шторм. Мощные волны били в морду и в скулы балкера-пятидесятитысячника, скорость упала до трех узлов. Двигатель напряженно работал, перемалывая винтом бурные воды океана. А ветер всё крепчал и крепчал и постепенно нагнал низкие, тёмные, густые дождевые тучи. Начался ураган, сопровождаемый страшнейшей грозой. Молнии ярко сверкали, прорезывая чёрное небо, и каждую минуту десятки разрядов врезались в бескрайний океан. Внезапно на борющемся со стихией судне стихла надрывная работа двигателя и жутко заверещала аварийная сигнализация - машина встала. Блэк-аут - полная остановка двигателя! Волны словно обрадовались беспомощности судна и принялись валять и раскачивать «Славянск». Мощные потоки лились отовсюду: снизу волны перехлестывали через лееры, гуляли по палубе, перекатываясь с борта на борт, от бака до кормы, а сверху словно разверзлись хляби небесные; мощный ливень обрушивался на пеленгаторную палубу, крылья, а затем полноводными реками вода устремлялась вниз по трапам и с хрюкающим хлюпаньем врывалась в шпигаты. В итоге цунами обрушивалось на нижнюю палубу.

Ощущения довольно жутковатые - невольно хотелось нацепить на себя спасательный жилет - и только неунывающий Зверлинг тихо посмеивался и снимал свой документальный фильм: «Аравийский ураган в Индийском океане».

Механики засуетились - аврал! Два часа работы, и машина ожила, судно перестало резко крениться и, сильно раскачиваясь, дрейфовать, и двинулось в сторону Лакодивов.

Наш боевой поход подходил к завершению, поэтому мастер пригласил к себе в каюту на прощальный ужин. Помимо нас и тех же персонажей на ужине был чиф Лёня. Свои книги и журналы мы уже подарили ранее, а иных презентов радушному коллективу больше не было, поэтому Зверлинг взялся за карандаши и мелки - принялся ваять рисунки для сувениров.

Выпили первую бутылку рому, Юлий внимательно посмотрел на мастера и сделал набросок к портрету. Протянул - владей! Следом набросал портрет старпома, а затем так же быстро сделал эскиз борющегося со штормом «Славянска». Мастер и чиф зааплодировали. Торжествующий художник налил себе в стакан рому и в три глотка выпил. Кареглазая буфетчица Оксана, глядя на художества Зверлинга, вознамерилась тоже получить свой портрет, не выдержала и попросила:

- Нарисуй меня, пожалуйста, Юлий!

Зверлинг окинул женщину пристальным взглядом, хитро прищурился, нацепил на нос очки и одной линией, не прерывая движения руки, сделал овал лица, затем быстро набросал штрихами рот, глаза, брови.

- А вот! Владей!

Мы дружно заулыбались, глядя на этот набросок, а Оксана даже переменилась в лице.

- Неужели я такая страшная? Вы действительно считаете меня столь ужасной кикиморой?

В четыре голоса мы принялись убеждать буфетчицу, что она вполне симпатичная, мол, это такой стиль рисунка, графика, однако Оксана была безутешна. Поджала губки, надула щечки, сердито засопела. Видя, что её никто не поддерживает и не понимает, налила полстакана рому, залпом выпила до дна, ничем не запивая и не заедая. В глазах Оксаны заблестели слезы - буфетчица готова была вот-вот разрыдаться.

- Милая, прекрати! - принялся успокаивать её молчун-мастер. - Ты прекрасно знаешь, как ты хороша собой. Ну не дуйся. Это ведь дружеский шарж!

- Ничего я не понимаю в ваших дурацких дружеских шаржах, - пробурчала Оксана сердито и принялась освежать тарелки, добавляя салаты, мясную нарезку, прочие закуски.

Минут пять она молчала, но затем болтливая натура взяла верх, желание быть в центре внимания пересилило обиду - не удержалась и вновь принялась трещать. Поведала про морские путешествия по всему свету, про увиденное за эти годы: о работе в разных африканских странах, о катании на верблюдах, о забавных австралийских кенгуру, о пингвинах в Новой Зеландии и тому подобном.

На прощание мастер Виталий в качестве кавказского «алаверды» за рисунки и портреты в очередной раз подарил нам по литровой бутылке крепчайшего рома, произведённого в островной Республике Маврикий.

/Доху я видел…

В завершении рейса мы в очередной раз посетили транзитом столицу арабского государства Катар - город Доху. Я не раз задавал сам себе вопрос - на какой из слогов в названии этого города правильнее ставить ударение? ДОха, или ДохА? Мне нравилась больше ДохА - родное слово, обозначающее старую русскую грубую меховую верхнюю одежду.

В этот раз наша компашка прилетела в новый аэропорт, построенный в Катаре к чемпионату мира по футболу. Предыдущий аэропорт был тоже хорош: светлый, чистый компактный; выглядел как большой кубик. Это только на первый взгляд он был мал - по крайней мере, даже тот «кубик» был гораздо больше, и комфортабельнее, и намного современнее нашего Пулково. И даже новый терминал питерского аэропорта выглядит большим сараем по сравнению со старым Дохуинским.

А уж тот, который выстроили к чемпионату, и подавно поражал воображение: длина аэровокзала несколько километров, и по нему на втором этаже даже катались по монорельсу поезда: ведь пока дойдешь пешком от начала до конца - умаешься.

Билеты, как это было уже не раз, наши боссы купили с пересадкой, впритык - очевидно, так дешевле. Однако рейс из Коломбо задержали на полтора часа - причиной задержки была старая ланкийка в инвалидном кресле. Служащие авиакомпании долго что-то обсуждали - вероятно, загружать бабусю в салон или нет; потом ей вдруг стало совсем плохо - принялись обратно снимать старушку с борта и выгружать из багажного отсека вещи. В результате наш рейс сильно выбился из графика.

Наш самолет приземлился в Дохе именно в тот момент, когда посадка на борт, следующий до Москвы, по расписанию уже должна была окончиться. Но шанс успеть ещё оставался - вдруг какую очередную больную старушку грузят в самолет на Россию. Решили послать вперед гонца налегке:

- Шура, беги скорее вперед, а мы следом за тобой со всей ручной кладью.

Едва переходной люк открыли, Кабыла словно мустанг рванул по проходу, расталкивая неповоротливых азиатов, а мы - следом, благо Шура продвигался мощным ледоколом, и наши попутчики-ланкийцы, словно хрупкие льдинки, отлетали от него, расчищая «фарватер» для нас. Вырвавшись на более свободное пространство аэровокзала, Кабыла включил двойной «форсаж» и перешёл на иноходь. Мы тоже мчали галопом, но все равно заметно отстали - наш «сайгак» умчался вдаль, только еле заметные частицы пыли и песка, тихо кружа, помечали следы его пробега.

- Это не Кабыла, а какой-то рысак! - простонал запыхавшийся Юлий.

- Скорее лось во время гона…

Запыхавшись, добежали до искомого выхода. У стойки с надписью «Get» уныло и недружелюбно мигала надпись на английском: «Посадка окончена»…

Возле переходного трапа даже силуэта самолета не было - пошёл на взлётную полосу или уже улетел…

Кабыла громко, грязно и витиевато матерился:

- Опять нас босс подставил! И что теперь делать?

А действительно, что делать? Самолет улетел; чужая арабская страна с довольно строгими законами; у нас на троих осталась лишь сотня баксов да пакет с бутылками спиртного. С рейса из Коломбо в Россию летела лишь наша весёлая троица, поэтому даже посоветоваться, как быть в такой ситуации, не с кем. В подобную передрягу с опозданием на транзит я попал уже вторично - опыт есть, однако в прошлый раз на Кипре у меня хватало денег на доплату билетов, а нынче - хрен с маком!

Кабыла перестал возмущаться и шуметь и, вытаращив на меня свои круглые большие глаза, прорычал:

- Звони Алексу! Пусть вытаскивает нас отсюда как хочет!

Я и сам был на взводе, поэтому сходу громко зашумел:

- Алекс, привет! Ты нас опять подставил! Я же говорил, что билеты взяты впритык - самолет опоздал, и мы в Дохе зависли!

Яркин тоже завёлся с полоборота, психанул и обругал меня последними словами. Наоравшись, я успокоился. Полковник Алекс, хорошенько обругав нас за бестолковость, тоже сбросил пар.

- Идите к стойке авиакомпании и доказывайте, что виноваты они! Если это действительно так, как ты мне бубнишь, и опоздали на рейс по их вине, то арабы вас и накормят, и спать уложат, и завтра домой бесплатно отправят. Результат доложишь, когда всё прояснится.

Босс рявкнул ещё что-то неласковое и отключился. Эх, зря наорал на него - только впустую разозлил Алекса.

Уныло побрели к стойке авиакомпании «Amirates», где с грехом пополам на ломаном английском и матерном русском попытались разъяснить возникшую проблему.

Девушка мат не разобрала, а мои английские слова с трудом, но поняла. Но, чтобы убедиться в правильности перевода, вызвала русскоговорящую сотрудницу. Русскоговорящей оказалась хорошенькая болгарка. Худенькая брюнетка во всём форменном и красном: в пилоточке, в пиджачке, с повязанным на шее платочком, пришла на вызов, выслушала нас, закивала аккуратно подстриженной симпатичной головкой, изящно закреплённой на тонкой шейке и мило и широко заулыбалась нам, демонстрируя белоснежные зубки. Я невольно мысленно раздел миловидную сотрудницу. Ах, какая хорошенькая!..

Художник словно прочёл мои мысли, похотливо просипел мне в ухо:

- Какая сексапильная! И какая сексуальная пилотка на этой «пилотке»! Я бы её… всю ночь… рисовал неглиже…

- Да ладно, старичок секс-террорист! Рисовал бы он её всю ночь…

- Ну, если бы лет двадцать назад! - буркнул художник, затем чуть подумал, посчитал в уме и поправился: - Нет, если лет тридцать тому назад…

- Ах, развратник! Ебикассо, блин.

- Ага, рисовать неглиже, но обязательно с красной пилоткой на головке…

Вероятно, девушка не расслышала фантазии художника, поэтому, как могла, ласково нас успокаивала.

- У нас на доплату транзитных билетов денег нет! - сходу решительно заявил я.

Кабыла для убедительности состроил суровую гримасу на лице и авторитетно закивал выбритой башкой.

Болгарка в ответ весело подмигнула Шуре:

- Господа, не волнуйтесь, всё в полном порядке! Я посмотрела по компьютеру - ваше опоздание на рейс целиком и полностью вина нашей компании. Поэтому авиакомпания сделает всё, чтобы русские друзья не были в обиде и в накладе.

- Всё-всё? - хищно насторожился Юлий, упер в район выреза блузки сотрудницы плотоядный взгляд и облизнулся. - Можно загадывать желания?

Девушка с бейджем, на котором было указано имя Софи, погрозила пальчиком, но сделала вид, что не поняла намёка нашего художника-авангардиста и продолжила:

- Сейчас вам откроют суточную визу и можно будет вечером погулять по Дохе, днём не советую - слишком жарко. И постарайтесь не потеряться в городе и прибыть утром вовремя в аэропорт.

Зверлинг даже взвизгнул от восторга:

- До-ху-я увижу?

- Увидите! Но повторяю - не опаздывайте. За нарушение визового режима - длительный тюремный срок!

- Срок большой?

- Большой! - вновь погрозила пальчиком болгарочка: - Поэтому не рекомендую экспериментировать!

Огорчённый Зверлинг тяжело вздохнул.

- Дайте мне ваши паспорта для оформления виз! - попросила Софи. - Погуляйте пятнадцать минут или подождите, посидите вот там, на лавочке. Через час за вами приедет микроавтобус и отвезет в отель. У вас что-либо не разрешенное на ввоз в страну есть?

Я поднял на уровень груди пакет с бутылками:

- Спиртное запрещено?

- Конечно! Вы что, практически смертная казнь! - Софи сделала страшные глаза и полоснула ребром ладони по горлу.

Я едва не выпал в осадок: пропали мои бутылки виски, джина и текилы. За пятнадцать минут нам это добро никак не истребить, а стоит содержимое пакета семьдесят кровно заработанных баксов! Угораздило же меня соблазниться распродажей и уценкой в Коломбо! Разбить? Да я бы их всех за это!..

- Нам столько не выпить даже за час! - запротестовал я. - С одной справимся, а с тремя никак! Вот если только, девушка, вы нам чуток поможете…

Софи оценила шутку, мило улыбнулась.

- Выпивать тоже не стоит - задержит охрана аэропорта. Но и за товар не переживайте, напрягаться и выпивать не придётся. В левом крыле в комнате номер 2217 находится камера временного хранения спиртного. Сдадите и получите квитанцию, утром перед вылетом заберёте.

Ух ты! Даже так! Однако, сервис!

Но на всякий случай уточнил:

- Точно ничего не пропадет? Арабы не конфискуют?

- Уверяю вас, получите в целости и сохранности утром, по прибытии из отеля. Поторопитесь в камеру хранения - машину скоро подадут к выходу номер четыре. И я смотрю, сегодня вам повезло с отелем - на ужин, возможно, будут подавать вино…

Сунув свой рюкзак художнику, стремглав помчался по длинному коридору, позвякивая содержимым пакета - сдавать дорогое и милое сердцу простого россиянина имущество.

Успел! Застал!

Чёрнобородый араб в форме секьюрити видимо собирался отправлять намаз и был перехвачен на выходе с ковриком под мышкой. Араб брезгливо поморщился, но задержался на минуту, пересчитал содержимое, опечатал скотчем пакет и выдал квитанцию. Оценив взглядом этого истинного правоверного, я стал абсолютно спокоен, что оставляю свой товар в надежных руках, и эти арабские руки моего спиртного не тронут.

Когда я добрался до выхода из аэропорта, мои приятели уже изнемогали, обливаясь потом. Я помахал им, предъявил паспорт суровому пограничнику, тот полистал странички, внимательно осмотрел визу - едва не обнюхал, отметил штампом - сменил суровое выражение на крайне доброжелательное: сэр, плиззз!

Едва сделал пару шагов за автоматические двери и оказался на «свежем» воздухе, как этот уличный воздух меня мгновенно опалил, словно я стоял перед открытой топкой в гигантской котельной. В одну минуту удушающая жара обволокла, буквально проникла под кожу и подсушила мозг. Тело среагировало мгновенно, и намокшая рубашка-безрукавка прилипла к спине.

Микроавтобус заметно запаздывал, и мы с приятелями заволновались - вдруг за нами не приедут? Добираться самостоятельно в отель на такси - денег жалко, тем более что их маловато. И кто знает, какую цену местные нахалы заломят? Наверняка привыкли богатых туристов обдирать…

Но вот к нам подкатил микроавтобус, и вполне комфортабельный - с кондиционером. Едва примостили свои задницы по сиденьям - дверца автоматически закрылась, водитель-индус что-то приветливое громко пробубнил и помчал. Кондер заработал на полную мощь, и жить стало гораздо легче и веселее. Художник то и дело делал снимки: вереница бредущих верблюдов, встречные шикарные авто, стоящие вдали толпою небоскребы, берег моря…

Прибыли. Отель по нашим российским меркам шикарный - небоскрёб! Задрав голову, я сосчитал: двадцать восемь этажей! У входа мордатый малаец-швейцар в ливрее. Шикарный холл, услужливый персонал. Девушка на ресепшене предложила до заселения в соседнем уютном зальчике попить чай и перекусить. Заглянули: на столике большое блюдо с сэндвичами и поменьше - с пирожными. Отведаем, почему нет, тем более вроде бы халява! А что любит русский человек больше всего? Конечно - халяву. Да и не только русский - я не раз наблюдал, служа в Германии, как напыщенные немцы обожают эту самую халяву или, литературнее сказать, дармовщинку.

Заселились. Номера тоже оказались шикарными - каждый площадью с двухкомнатную квартиру. Авиакомпания знатно прогнулась перед нами, добросовестно замаливая грех.

Договорились встретиться в восемнадцать в моем номере, чтобы дружно потопать на ужин. Прилег на часок и проспал до условленного времени. Разбудил громкий стук - Кабыла выбивал призывную дробь в дверь мощным кулаком.

- Телефона в номере нет? Мог бы позвонить, а не выламывать дверь…

- Я звонил несколько раз, но ты не ответил. Спишь?

Видимо, я сильно притомился: два дня беспрерывного купания в океане, употребление напитков на пляже, а потом нервный длительный перелет - и снова напитки. Вот силы и иссякли - сморило.

Прихватили Зверлинга и поспешили, галдя, в ресторан. Тощий официант непонятной национальности и расы с нетрадиционными повадками усадил за стол, принес обширное меню. Без всякого стеснения и скромности мы выбрали закуски, салаты, первое и второе блюдо, безалкогольные напитки.

Кстати, а что там с вином? Вроде бы Софи угрожала.

- Возможно, джентльмены желают вино?

Мы переглянулись. Шура, соглашаясь, кивнул, Юлий тоже энергично закивал, похмелье в жару - штука тяжелая.

- Йессс! Джентльмены желают!

Официант принес обширную винную карту. Я полистал странички - выбор был солидный, от тридцати и до пятисот долларов за бутылку. Пусть халява, но нельзя же быть столь наглыми и нескромными. Ткнул пальцем в список - год назад мы с Шурой побывали в ЮАР, но вина там так и не попробовали.

- О! Южноафриканское! Хороший выбор!

Гарсон разлил вино в бокалы и удалился. Я поднял бокал:

- Обожаю эту работу! За отдых! Вновь мы попали в настоящий коммунизм, о котором нам всю молодость пропагандисты в уши жужжали и  который обещали! И вот теперь всё сбывается наяву. Угощайтесь, хлопцы! За полковника Алекса и мистера Сержа! Особенно за Алекса! И спасибо ему, как бы мы порой его ни ругали!..

Сдвинули бокалы - дзынь!

- Точно! За наших боссов! - громко и восторженно воскликнул художник. - Я ни разу не пил столь дорогого вина!

Я мысленно посчитал, переведя ценник на рубли, и честно признался себе, что и я такого дорогого вина не пивал.

Доели поданные блюда, допили вино - и на выход. Следом с воплем - тощий в униформе:

- Стоп! Ред вайн! Плиз! Мани!

Темнокожий охранник и бармен перегородили своими тушами проход, и нам пришлось притормозить. Официант сунул мне в руки чек - счет на сорок два доллара. Неприятная ситуация!

- Вино не входит в счет авиакомпании?

Гарсон вновь принялся энергично жестикулировать и верещать.

Но! Кэш!

Все, что я понял из его быстрой и длинной тирады, это - платить.

Хорошо меня чёрт не дернул обнаглеть и я не выбрал напиток в пять сотен долларов! К счастью, сорок два бакса у меня были. Мои приятели, отведавшие бесплатного вина, отвернули морды чуть в сторону, кося глазами на фрески, мозаику и картины на станах. Делать нечего - достал последние купюры, «отслюнявил», рассчитался.

Вот что значит плохо знать иностранные языки и не понимать тонкостей. Хотя мы с Софи говорили по-русски, но тоже не поняли смыслового подтекста в её речи, а девушка имела в виду, что нам повезло, и в этой жесткой к алкоголю стране  в отеле будет вино! Вино - может быть! Но за него надо заплатить… Эх, досадная промашка вышла…

Вышли из ресторана, беззлобно переругиваясь, Кабыла меж тем философски заметил, что на вино я сам напросился, а художник подчеркнул, что у него от красного изжога, и он всегда предпочитает вину русскую водку.

Тем временем, пока мы ужинали и разбирались со счетом, жгучее солнце упало далеко за горизонт, и на город опустилась черная ночь. Отлично! Теперь можно прогуляться и увидеть Доху. А как иначе похвастаться перед народом: побывал в Катаре и Доху не увидел…

 Ночь, вернее сказать, вечер был хоть и чёрен, но хорошо подсвечивался: уличные лампы и фонари струили свет со всех сторон и пробивали путь во мраке.

Вышли из отеля, огляделись. В какую сторону идти? Направо? Налево? Прямо через дорогу?

Вправо - темнее, решили пойти влево, тем более что курящий вблизи шикарного автомобиля араб подсказал, где находится ближайший торговый центр. Просто указал рукой.

Перебежали на зелёный свет через загруженную транспортом дорогу, сразу завернули за угол и оказались на узкой торговой улочке, причём довольно грязной. Почему? Да потому что заселена эта улочка оказалась пакистанцами, египтянами, индусами и прочими народами, прибывшими в Катар на заработки. Короче говоря, мы попали в район гастарбайтеров.

Я искал чехол для айфона - заказ дочери, Шурик - солнечные очки, а художник - набор красок и кистей. Все это находилось в разных магазинах, и интересы не совпадали, но, чтобы не потеряться, бродили как советские туристы - тесной бестолковой и суетливой группой. Бродили часа три, и в итоге каждый купил то, что искал. Пора в отель - тем более что и последняя мелочь кончилась.

- А что будет, если вдруг утром, по выселению, от нас потребуют за что-нибудь заплатить? Денег-то нет! - задал наивный вопрос художник. - Отрубят руку, или сразу голову?

- Зачем им твоя пустая голова? - ухмыльнулся Кабыла. - Старшому отрубят член и выставят напоказ для острастки, чтоб неповадно было ездить без денег!

- Вот это правильно, зачем арабам наши головы? На пики что ли их нанизывать вдоль дороги в пустыне? - обрадовался идее товарища Зверлинг. - Они ведь преодолели период дремучей дикости!

- А члены на пики, значит, не дикость? Почему только старшему? И кто тут старший? У меня главенство на лбу написано?

Шуточки приятелей меня возмутили. Мало того, что дорогого вина испили на халяву, так ещё и смеют посмеиваться.

- Ну уж нет! Хренушки! Мы сейчас все наравне. Поэтому за свой …член тоже переживайте!

Рассерженный, я побрел чуть впереди товарищей, мысленно поругивая этих пройдох. Но, видимо, где-то я свернул не туда, потому что за очередным поворотом оказался не отель, а ещё более узкая и пустынная улочка, а далеко впереди сверкало яркими фонарями длинное широкое шоссе, и еще чуть дальше - центр города - нагромождение взметнувшихся под небеса, ярко освещенных гигантских небоскребов.

Небоскребы соревновались друг с другом в рекламе, которая занимала площадь от основания и терялась где-то на стенах в сотнях метра в самом верху. Мимо на бешеной скорости пролетали дорогие лимузины - замечательная ровная и прямая дорога позволяла быстро мчаться.

Картина света и скорости завораживала и захватывала дух.

Машины машинами, но, как оказалось, и в цивилизованном арабском востоке, в этих «каменных джунглях» иной транспорт присутствовал - гужевой. Чуть в стороне от скоростной автострады в проулке стояла арба, запряженная лошадью, а чуть поодаль от повозки к фонарному столбу был привязан мордатый двугорбый верблюд, лениво жующий какую-то жвачку и ритмично помахивающий хвостом.

- К верблюду подойдем? - спросил художник.

Не сговариваясь, приблизились. Зверлинг протянул руку в сторону «корабля пустыни» и что-то произнес, причмокивая губами, подманивая животное, словно собаку.

- Художник, одумайся! Хочешь повторить подвиг Косого? - предостерег я творческого товарища. - Не стоит гладить и будить в нём зверя! Может, лучше обычное групповое фото на фоне «горбатого»?

Юлий с готовностью вынул из чехла фотоаппарат.

- Как же вы любите фотографироваться! - поморщился Шурик, но тоже встал с нами в ряд,и напряженно замер, оскалив крупные зубы в широкой улыбке.

Яркая вспышка ослепила верблюда, и тот громко заорал, закрутил мордой, пытаясь вырвать столб - хорошо, не поддал кому-то из нас копытом под зад и не плюнул в спину.

Мирно дремлющую лошадь мы пугать не стали - а ну как понесет повозку по городу и расшибет спящего возницу-араба - будем без вины виноватые.

Немного поблуждав по закоулкам типовых, прилипших друг к другу многоэтажек, вышли к отелю.

- Сходим направо? - предложил неугомонный художник. - Там какой-то дворец виден…

- А почему не налево? - пошутил я. - Точно денег не припрятал?

Шура поморщился и вытер крупную лысину большим платком.

Художник ухмыльнулся, вывернул карманы шорт, демонстрируя пустоту.

- Ногу натер, да и спать пора.

Я взглянул на часы - двадцать два тридцать - время детское.

- Выспимся в самолете!

- Как хотите - можете шляться по этой Дохуе, пока вас охрана какая-нибудь у дворца не скрутит, - пробурчал как всегда благоразумный и осторожный Шура.

- А что такого мы сделаем? - недоумевал художник. - Фото на фоне дворца - криминал?

- Зверлинг, ты спроси у Кости, как нас в Кувейте америкосы за фото на фоне артиллерийской самоходки чуть не упекли в каталажку. С теми мы хоть сумели договориться - англоязычные и цивилизованные, а как вы с арабами договоритесь? На каком языке? Нет - я в отель: водички попью, переоденусь - и к бассейну. Присоединяйтесь…

По пути к дворцу Юлий то и дело оглядывался в поисках ларька, надеялся найти пива, в чем я глубоко сомневался: какое может быть пиво в жестко-исламском Катаре?

- Хотя бы безалкогольное! - возразил художник. - Оно ведь как квас и вряд ли запрещено.

Пива не нашли, даже такого. Зато сделали сэлфи вблизи дворца, который оказался музеем современного искусства. У входа стоял сурового вида стражник - солдат с карабином и саблей. Однако когда мы приблизились стрелять не стал, наоборот, улыбнулся и предупредил, что объект закрыт до утра:

- Клоуз.

Юлий искренне расстроился - надеялся, что в этой раскаленной стране музеи работают по ночам. Очень хотел посмотреть, что рисуют местные живописцы и как. Увы, не срослось. Фото на фоне солдата, фото на фоне дворца, фото на фоне силуэтов в огнях освещения гигантских небоскребов и т.д.

- О! теперь я могу смело заявлять: Дохуявидел! - громко воскликнул Зверлинг.

Изрядно пропотев, поспешили в прохладный респектабельный отель. Быстро разделись, захватили полотенца и поспешили на крышу небоскрёба - купаться.

Лифт со свистом взметнул нас на сороковой этаж.

Черное небо, звезды над головой, яркая и полная Луна подсвечивала бассейн. Огляделись - шикарный вид открывался перед ними: огромный город в огнях лежит как на ладони! Вроде бы душно, но легкий ветерок на высоте бодрит. Красота!

Кабыла подрёмывал на лежаке, прищурил глаза, пробурчал:

- Поторопитесь! Скоро нас отсюда выгонят - служитель приходил и сказал - купаться можно лишь до часа ночи. Потом будет чистить и воду менять…

Мы поспешно прыгнули в небольшой бассейн четыре на пять метров - поплескались.

Освежились, выбрались, легли нежиться на тёплый кафель.

- А жаль, что нет холодного пива для полноты счастья! - проворчал я.

Художник кивнул, соглашаясь:

- Но ещё лучше бы холодной водки!

Я невольно содрогнулся, представив употребление даже ледяной водки в такую жару. Нет, спасибо.

- Фото на память? - предложил Зверлинг.

- Достали уже! - проскрипел Шурик. - Заядлые папарацци, блин!

Художник пристроил тяжелый зад на краю парапета - под ним зияла черная пропасть примерно метров сто. На этой высоте ощутимо гулял ветер, и казалось, здание слегка покачивалось.

- Снимай!

Я тщательно прицелился:

- Юлий, ты, главное дело, от вспышки не дёрнись и не улети вниз! Ты ведь бескрылый - не Икар, не воспаришь!

Зверлинг с опаской оглянулся и благоразумно сдвинул зад чуть подальше от края парапета.

Обсохший Шурик сполз с лежака:

- Хватит уже запечатлеваться для истории, - деятели культуры. Пора спать! До завтрака осталось всего пять часов! Проспите - второй раз билеты не продлят!..

Пять утра. За окном черным черно. Завтрак. Эх, жаль, не подали в постель.Компанию нашей троице составила мило беседующая англоязычная семья. Сотрапезники какие-то странные: лохматый, рыжий и обильно конопатый здоровяк папа и четверо детишек, сделанные под копирку, совсем не похожие на папашу, словно они не родные, а приёмные. Детишки - вылитые кавказцы: горбоносые, чернявые, тощие.

- Сравствуйте, товаришчи! - поздоровался рыжий. - Руссо туристо?

- Ага, и облико морале. Мы уже не товарищи, - отшутился я, несколько опешив, что англосакс с нами поздоровался на ломаном русском. - Мы теперь, как и вы - господа!

Рыжий мужик громко заржал, запрокинув голову и широко разинув рот. Отсмеявшись, лохматый протянул руку для рукопожатия:

- Билл!

- И тоже Клинтон?

- Нет - Джонсон! - вновь рассмеялся мужик.

- Линдон Джонсон?

- Ба! Всех-то наших президентов он знает! Молодец, мужик! Наш человек! - произнес рыжий, подмигивая детям, и от души хлопнул меня по плечу.

Старший по возрасту мальчик на вполне приличном русском предостерёг нас:

- Вы не обижайтесь на папины манеры, он часто ведет себя так с посторонними - дурацки и непринуждённо.

- У нас многие так себя ведут, - подмигнул ему Юлий. - Тагил - рулит!

Мальчишка и девочка рассмеялись - явно им доводилось видеть по телевизору «Нашу Рашу».

- А в Штатах неприлично приставать к незнакомцам и хлопать их по плечу, и папа часто конфликтует с посторонними, - продолжил парнишка. - Он крайне эмоционален и общителен, у него так выражен посттравматический синдром - последствия войны.

Я с интересом посмотрел на америкашку - синдром от последствий какой войны? Вьетнам? Ирак? Афганистан?

- Билл, ты ветеран войны?

- Я не военный ветеран, я - «врач без границ». Кавказ! И это мои черножопые Джонсонс-бэби, детки: Артур, Арсен, Карина и Мадина. Удивлены, вероятно, что мы все такие разные и непохожие? Просто их мама армяно-осетинка. Черножопая чурка, как у вас, русских, го­ворят!

Билл вновь громко заржал, радуясь собственной грубоватой шутке.

- Билл! Вслух так говорить неприлично! - мне стало неловко перед детьми. - Нетолерантно!

- Говорить не прилично, а так думать - прилично? - опять засмеялся рыжий. - Насколько я знаю, в России всех кавказцев и азиатов русские в общении между собой ведь так называют?!

- Милейший янки, да мало ли кто кого и как называет. Я тебе не советую так выражаться, особенно на Кавказе! - вспылил Шура. - Ты бы ещё матом покрыл…

- Он может, - подтвердил старший сын - Артучик. - Любит вставить крепкое словечко в разговор, благо, англоязычные соседи наших выражений не понимают. Хотя его коллеги-врачи уже многие крепкие словечки выучили…

- Люблю материться! Обама - чмо! И ваш Путин... - сходу выдал рыжеволосый папаша. - Да и Медведев, и мадам Клинтон - тоже какашки. Короче говоря - все козлы и мудачки!

Дети укоризненно покачали головами, а нигилист Зверлинг радостно засмеялся и поддержал американского оппозиционера:

- Правильно, все политики - дерьмо! Анархия - мать порядка! А врачи, художники и прочие нормальные люди от их дурной политики страдают. Хорошие люди всех стран, объединяйся! Кстати, Билл, мы с Костей - не просто путешественники, мы ещё и художники и писатели.

Юлий многозначительно подмигнул рыжему и протянул визитку.

Билл прочитал, сунул в карман и сделал круглые глаза - восхитился:

- О! Юлий - живописец! И оба пишите книги - хорошо!

- Слышишь, американец, а ты кокаин нюхал? - внезапно сменил тему анархист Зверлинг. - Пробовал в своей Америке наркоту? В штатах ведь чистейший колумбийский продается всюду на улицах…

Американец покраснел, скосил глаза на детей, приложил указательный палец к губам и укоризненно зашипел:

- Тс-с-с! Кокаин - плохо! Голова-мозг размякнет, сосуды утончаются и кровь-нос пойдет! Травка - хорошо! Успокаивает. Но тс-с-с, это некароший разговор. Дети подслушают, а их мама потом опять скажет про мое дурное влияние.

Под разговор набрали еды в тарелки, сели за общий стол, неспешно пережёвывая пищу, я продолжил диалог с американцем.

- А где именно был на Кавказе?

- Карабах, Южная Осетия, Грузия, Ингушетия, Чечня… Вездэ, гдэ стреляли. Моя жена тоже врач - в госпитале познакомились в девяносто третьем, а в девяносто пятом поженились. Украль из Россия! Потом мы пачиму-то начали плодиться - видишь, как нас тэперь многа!

Билл вновь рассмеялся, а дети в очередной раз осуждающе посмотрели на отца. Карина даже погрозила маленьким кулачком:

- Цыц, черножопые! Дайте папе немного пошутить!

Америкашка показал дочери язык.

Да уж! Веселая, однако, семейка!

- Костьяа! Жуй быстрее - на автобус нэ успеем! А я не собираюсс из-за вам опаздывать на рэйсс! Я и так уже задэржался в Дохе и прогулял одын рабочий дэн.

Я кивнул, соглашаясь, умолк и тоже принялся ускоренно жевать.

Поспешили в микроавтобус. Гастарбайтер-индус домчал нас с ветерком за пятнадцать минут - утреннее шоссе через пески было уныло и пустынно. До вылета нам оставалось три часа, американо-кавказской семье - час. Сфотографировались на память на телефоны и американскую фотокамеру, крепко обнялись, обменялись визитками, пообещали выслать друг другу фото. Забавными и вполне хорошими людьми оказались эти Джонсоны!

В этот раз мы загодя прибыли к стойке на наш рейс, и окончание путешествия должно было пройти как по маслу. Я даже успел забрать свой пакет со спиртным со склада временного хранения, хотя вначале запаниковал - заветная комната была закрыта на замок: несколько раз постучал, сбегал к стойке авиакомпании - попросил дать объявление, чтобы охранник-бородач вернулся на место работы. Девушка улыбнулась и развела руками - сори, ничем помочь не могу! Идите и ждите - вернётся.

Вскоре вчерашний бородатый весельчак действительно вернулся, сделал круглые глаза:

- Какой такой виски-пиписки, джин-хурджин!? Ничего не знаю!

Я даже захлебнулся от возмущения, но едва набрал воздух в лёгкие, чтобы громко заорать, как араб улыбнулся, подмигнул и выдал по квитанции мой пакет. Погрозил на прощание пальчиком и произнес вполне внятно:

- Эй, русски! Водка пить - здоровья вредить!

Вот мерзавец! Где он это выучил?

Итак, Доху-я-видел! И имел я эту Доху в виду!

Памятуя о моём утерянном между Москвой и Акабой багаже, Кабыла настоял, что надо уточнить, точно ли погрузили безалаберные арабы наши вещи на борт лайнера. Сусанна, девушка у стойки посадки, проверила и заверила:

- По компьютеру показано, что ваши сумки на борту лайнера.

Замечательно! Теперь можно спокойно лететь домой…

Итак, после череды перенесенных потрясений и неприятностей мы могли расслабиться, и моя команда действительно оторвалась по полной! Тем более расслаблялись за счет заведения - арабской авиакомпании. Снова джин, арманьяк, виски - и всё со льдом.

Долетели. Прошли паспортный и таможенный контроль. Вновь меня попытались не пропустить на родину из-за отклеившейся странички паспорта с фотографией. Я устало переругивался с бдительными московскими пограничниками, а мои приятели, без проблем прошедшие контроль, посмеивались, стоя в «нейтральной зоне». Все, как обычно - пора, наконец, мне поменять этот злополучный паспорт! Пограничники пожурили, погрозили пальчиками, сжалились, пропустили.

Осталось получить багаж. Мы смешались с толпой пассажиров и устремили взгляды на ленту транспортера. Внезапно прозвучало объявление сотрудника по громкой связи, призывавшее пассажира Зверлинга, прибывшего рейсом из Дохи явиться в помещение номер… для оформления документов по утере багажа.

- Как же так? - опешил Юлий. - Мы ведь проверяли багаж в Дохе по компьютеру!

Шура сочувственно похлопал художника по плечу:

- Я же говорил, что чей-то багаж должен был потеряться. Ну не везет вам в этой поездке! Видимо, Юлий, теперь твоя очередь потерять вещи. Какие-то вы оба невезучие!

Зверлинг чертыхнулся и побрел в указанную комнату выяснять, что произошло с его багажом, ведь компьютер в Дохе обещал полный порядок. Не в воздухе же он испарился! Выронили в полете?

Художник побрел в указанную комнату, а мы с Шурой продолжили вылавливать взглядами свои потертые сумки с не особо ценными вещами. Чемодан за чемоданом, баул за баулом, сумка за сумкой ползли по ленте, и вот из люка выполз последний саквояж и поплыл по кругу - больше ничего из чрева грузового отсека не появлялось. Бац - транспортер остановился. Зазевавшийся народ разобрал последние вещички и устремился на таможню. Мы переглянулись, и Шура развел руками - какая-то напасть!

- Как это понимать? Я ведь лично убедился и проверил по компьютеру? - брызгал слюной приятель. - Арабы идиоты? У них были почти сутки, чтобы не потерять багаж и загрузить в рейс на Москву!

Что сказать - странная история, в этом рейсе мы постоянно теряли свой багаж. Напрасно мы только что посмеивались над неудачей, постигшей приятеля-художника.

На всякий случай Шура заглянул в багажный люк - пусто. Побрели по маршруту, недавно указанному Зверлингу, постучались, вошли в комнату, поздоровались. Потный Юлий заполнял какие-то бумажки. Мы скорчили грустные мины на физиономиях, вздохнули, а художник просиял - не один он неудачник!

Пачки бумажек оказались декларациями - растаможкой нашего пропавшего багажа. Без этих бумаг в наше отсутствие вещи не отправить в Санкт-Петербург. Девушка посчитала килограммы, страховую стоимость каждого и пообещала: в случае, если багаж так и не отыщется, авиакомпания выплатит каждому примерно по четыреста долларов. Я прикинул, на сколько рублей потянет пропавшее барахлишко: пришёл к выводу - лучше бы сумка не нашлась. Приятели со мной согласились - они тоже окажутся в плюсе от пропажи.

Из-за проблем с багажом едва не опоздали на рейс до Питера. Ну что за контракт такой выдался суматошный! Сплошная беготня и нервы…

Домой прибыл налегке, но самое ценное довёз в рюкзачке: чай, пакет с иноземным спиртным да флакончиком духов «Chanel». Утрата багажа - не беда, главное дело - добрались!

Мысленно я предвкушал окончательную утрату старенькой сумки - тем более, обещана хорошая компенсация за каждый килограмм веса. Но, увы, не повезло! На третий день пребывания дома позвонили из Москвы и сообщили о доставке поклажи в Пулково. Созвонился с приятелями - поехали забирать «потеряшек». Не без труда нашли зал для выдачи. Оказалось, что помещения два: в одном отечественный потерянный багаж, во втором - импортный. Думали, дело займет пять минут, но не тут-то было. Обе комнатушки были завалены вещами, и перед нами топталась в нетерпении вереница сердитых людей. Тут же уныло слонялись пассажиры, потерявшие вещи в аэропорте; особенно больно было глядеть на мужика, проворонившего барсетку с документами, деньгами и ключами от квартиры.

Супруга рыдала и нервно жестикулировала: «Осёл! Как можно быть таким растяпой! Сложить все в одно место. Возможно, пока мы тут ищем потерю, жулики на такси могут спешить по адресу, указанному в паспорте, да ещё с ключами от квартиры!»

Муж тихонечко что-то бубнил. Несчастный немало принял на борту самолета и, по-честному даже, не помнил, где именно оставил драгоценную сумочку, просил уточнить - вдруг оставил её в самолете. По-хорошему, им бы спешить домой и менять замки, если повезло и квартиру ещё не обнесли…

Дошла очередь до нас в «международную» кладовую. В очереди пред нами одни иноземцы и служащие долго объяснялись с индусом, японцем, китайцем и канадцем. Пора учить вам, парни, великий и могучий, нашим людям изучать ваши языки недосуг, а английский этой кладовщицы оставлял желать лучшего - вернее, он у неё вообще отсутствовал, а материться на работе нельзя. И как прикажете тётеньке средних лет разговаривать с бестолковыми интуристами?

То, что очередь дошла до соотечественников, её даже обрадовало - можно слегка похамить на родном языке. Сотрудница мельком взглянула на протянутые бумаги и, не вникая, сходу заявила:

- С вас за растоможку по три тысячи! По весу…

Мы даже охнули от неожиданности. Вместо компенсации за моральный ущерб или за утрату багажа с нас ещё и причитается?!

- Дорогая моя, - начал вести переговоры как самый галантный и сдержанный Шурик, а мы со Зверлингом, как более импульсивные и раздражительные, уступили товарищу это право. - Наши бумаги оформлены в Москве, в представительстве авиакомпании нас заверили, что платить ничего не придется.

- Вот и летите в Москву - разбирайтесь! А у нас в Пулково свои правила и инструкции.

Тётка ткнула пальцем с плохим маникюром в бумажки под стеклом.

- Читайте - грамотные, поди…

Я начал изучать инструкцию на шести страницах - какая-то головоломка! Кабыла занервничал, взмок - его машина стояла на неохраняемой стоянке - думали, заскочим на минуту и обратно, а тут дело на час, а то и дольше.

Не выдержал Зверлинг:

- Милочка, ты хоть вникни в суть, у нас стоят штампы, вот! Проверено: таможня Шереметьево! Что ты мне пургу гонишь? Шевели булками и тащи наши сумки!

Тётка, услышав знакомую хамовитую базарно-рыночную речь, остепенилась и дала ход назад:

- А вот таскать - не мое дело! В сумках по пятнадцать килограмм - я вам ломовая лошадь? Сами топайте и забирайте. Сейчас, я только посмотрю, на какой полке что лежит…

Дамочка зарылась в завалах пропаж и исчезла минут на пятнадцать. Вернулась со счастливым лицом и злорадно заявила:

- У меня ваших вещей нет!

Мы нервно переглянулись.

- Да как нет! - теперь возмутился я. - Мне вчера из Москвы позвонили о доставке багажа и пригласили получить.

- Вот и летите в Москву - разбирайтесь! А мне с вами болтать некогда - очередь задерживаете. Проходите!

Стоящий позади русскоязычный израильтянин посоветовал:

- Сходите на стойку потерь на внутренних рейсах. Вам ведь багаж из Шереметьево доставили? Значит, потери внутренние…

А это мысль! Молодец, сообразил, головастый, недаром еврей!

Поспешили ко второй стойке. Там очередь ещё больше, но продвигалась быстрее - нет разговоров о таможне. Пассажиры стояли в одно окно: одни оформляли пропажу, другие получали найденное, третьи надеялись, что пропала ручная кладь, а не украдена. Как раз в этот момент молодая сотрудница с ласковой улыбкой всё тому же унылому мужику без барсетки радостно сообщила, что в салоне самолёта ничего не нашли.

- А значит - украдена в аэровокзале!

Плотная супруга охнула, схватилась за сердце, потащила своего пьяненького недотепу в службу безопасности аэропорта и в милицию - просматривать записи с камер наблюдения. Очередь проводила семейку сочувственным взглядом.

Прямо перед нами создавала суету дама с двумя детьми. Летели с пересадкой отдыхать на море, а вещи пропали. Какой теперь отдых?

- Мы уже отстояли очередь в другом отсеке! - взревел Кабыла. - Верните пропажу! Достал ваш убогий сервис!

Девица кинула взгляд на накладные и кивнула:

- Ступайте в помещение, там на нижней полке должны лежать ваши сумки.

И вернулась к разгоряченной мамаше с испорченным отпуском:

- Дорогая моя, спокойствие и только спокойствие! Без слез и нервов! Я тоже девушка нервная! Я вам в пятый раз говорю, быстренько заполняйте эти листы в трёх экземплярах! И подробно перечисляйте пропавшие вещи и оценку утраченного…

- Но ведь у нас скоро посадка, рейс…

- Вот и поторопитесь. Повторяю: три экземпляра…

Наши сумки, довольно потертые странствиями по пароходам и самолетам, были тщательно замотаны в целлофановые мешки и опечатаны таможней. Запаяли их на совесть, вместе с пылью дорог и песком Аравийской пустыни.

Сказали милой девушке спасибо, подхватили тяжкий груз и поспешили к машине.

 Любопытно, а их осматривали? Если да, то «следопыты» должны были бы насторожиться и задуматься: в моей сумке лежало несколько запаянных целлофановых пакетов по килограмму с белым порошком и большой пакет с травой. И попутчики тоже закупились подобной «травкой». Не подумайте чего дурного: всего лишь судовой качественный корейский стиральный порошок и ароматные ланкийские специи. Но вот что должно было прийти в голову таможне? А ну как крупная партия наркотиков?!…

Но москвичи явно прошляпили возможность отличиться и подошли к делу формально - не осмотрели содержимое багажа. А так я бы потом гневно требовал извинений и компенсации за моральный ущерб…

/Новогодний привет от Оксаны

Вряд ли кому нравится проводить Новый год на работе. Однако сколько людей, которые проводят его либо на работе, либо на службе: пограничники, пожарные, врачи, милиционеры, машинисты поездов… И, конечно же моряки! Примерно каждый второй новогодний праздник морякам приходится встречать в рейсе, бороздя моря-океаны. Вот и я второй раз попал в рейс как раз под иностранное Рождество. В команде Остроногин и Суворов - оба напарника бывалые, заслуженные ветераны боевых действий - ныне отставники. Новый год в России праздник особенный, семейный, непривычно встречать его, мне, сухопутному, в центре океана, в отрыве от жены и детей - на судне, в кругу моряков.

Высадились на балкер с катера, как обычно, в Суэце, без проблем, а вооружились через день в Сафаге. Снова «Брянск». Мастер - старый знакомый Николай. Капитан, как мог, успокаивал, мол, не грустите по испорченному празднику - это уже мой седьмой Новый год на судне. Пообещал, что праздник понравится - экипаж подготовился.

Следом вдогонку за нами на стареньком небольшом танкере отправился экипаж Олега Матвеева с командой секьюрити экс-милиционеров Козловского, Баранова. Видимо, те тоже, как могут, скрашивают предновогоднее уныние.

В Красном море за восемнадцатой широтой вновь стало жарко, однако солнышко круглый год было уже привычным - загар с тела почти не сходит. Стоя на вахте, день за днём наблюдаем стаи дельфинов, резвящихся в теплых водах, гоняющих косяки рыб.

Едва вышли в Аденский залив - и установился полный штиль - самая пиратская погода. В такую погоду сотни летучих рыбок стремглав вылетают от борта судна и порхают над зеркалом воды, на десятки метров, словно доказывая друг другу, кто может дальше улететь. А какой воздух - не передать словами! Сколько хожу через океан, а все не перестаю восхищаться…

Николай объявил своим приказом 31 декабря выходным днем - все кроме вахты смогли постираться, привести себя в порядок и подготовиться к торжеству.

Ужин отменили - в двадцать часов команду пригласили к праздничному столу. Мастер вспомнил профсоюзное прошлое и толкнул речь, а также зачитал поздравительные телеграммы от руководства компании. Попросил и меня сказать пару слов.

Почему нет, сказал несколько тёплых слов, потом моряки дружным залпом салютанули пробками шампанского, буфетчица и повариха привычно ойкнули.

Николай подмигнул и спросил:

- Костя, а нельзя ли произвести иной салют?

Отчего нет? Можно! Народ высыпал на крыло, палубой ниже  я дал в воздух трассирующую автоматную очередь, а старпом запустил в небо списанную сигнальную ракету. Ну вот, получилось все как у людей, с фейерверком и салютом! Почти как дома…

Мастер отправил экипаж в кают-компанию допивать шампанское, газировку и доедать салаты, а нас пригласил к себе в каюту - уничтожать джин, виски, те же салаты и прочие деликатесы.

Замечательно встретили Новый год!

Наши две бригады отдыхали на Цейлоне после новогоднего океанского перехода. Полковник Алекс вышел на связь и сообщил, что билеты ужасно дорогущие, все возвращаются после каникул через Дубай, Доху и Абу-Даби, и ценник просто зашкаливает - один билет по шестьдесят тысяч вместо двадцати пяти!

- Вы ведь сильно не торопитесь? Семьи не голодают? Купайтесь, загорайте, пейте коктейли и пиво, а я поищу варианты…

Так у нас нарисовался незапланированный почти недельный отпуск на курорте - бесплатно для нас.

Все мы были в предвкушении возвращения домой, к любимым женам - у кого они, конечно, имелись; холостяки в свою очередь мечтали о свободных женщинах - но ради экономии фирмы немного потерпим, особенно, если руководство просит.

В промежутках между купанием в океане я регулярно общался по скайпу с супругой. В очередной сеанс связи тон её мне крайне не понравился - сердитый.

- Что случилось? Почему хмурая?

- Это ты у своей Оксаны спроси!

Я в шоке - что за дела? Какая Оксана? О чём это она говорит?

- Ты о чем, дорогая?

Тяжелая пауза. Потом взрыв:

- Письмо пришло с судна, капитан пишет, что вышли из Новороссийска и передает привет от экипажа и привет от Оксаны.

Гора с плеч!

- А-а-ах. Эта… Это судовая баба капитана, он с ней плавает уже пятнадцать лет, они вместе спят. Это Зверлинг, Остроногин и Кабыла могут подтвердить, мы с ними шли на судне вместе.

- Не знаю, кто у вас там с кем спит, но привет не им, а тебе.

- Правильно, почта ведь моя, и с капитаном я общаюсь, потому и привет мне…

- Общительный ты наш. Ну-ну, продолжай общаться…

Я в ступоре - что делать, на ровном месте, самое главное: ни за что!

Что делать, что предпринять?

- А пойдем пивка попьем для успокоения нервов! - предложил Суворов. - Переживай, не переживай, ничего уже не изменишь. Вернёмся домой, приголубишь - простит. Тем более, друг Серёжка подтвердит твою легенду об Оксане!

- Какую легенду? Это так и есть!

- Ты не меня убеждай - жену, - ухмыльнулся Денис.

Остроногин ехидно засмеялся, налил в высокий бокал холодное пиво и пододвинул мне.

- Какая легенда! О чем ты? Серёжка, ты же помнишь все!

Остроногин заржал уже откровенно:

- Я каюту с тобой не делил, мы с Кабылой в том рейсе спали в госпитале на первой палубе…

Сволочь, ещё и насмехается. Однако Серега тут же сделал серьёзное лицо:

- Да ладно, шучу. Конечно, подтвердим твою версию про Виталика и Оксану.

И вновь громко заржал. Мерзавец!

Наутро супруга вновь была хмурой.

- Что опять случилось?

- Тебе новое письмо от капитана. Пишет, вышли из порта, в Суэце будут через девять-десять дней и тебе отдельный привет от Оксаны!

И супруга отключила скайп.

Влип! И как доказать что ты не верблюд…

/Перелет через южную Корею

Алекс дал нам вволю накупаться, а затем обрадовал перелетом новым маршрутом - через Южную Корею.

Летим двумя командами - вшестером. Выяснилось, что билет до Инчона корейская компания предоставляет нам всем бесплатно, а из Кореи - за двадцать пять тысяч. Странный бизнес: вроде авиакомпании борт надо было хоть кем-то заполнить. Но раз так делают - значит выгодно.

В дьюти-фри аэропорта Коломбо заметил продающийся по скидке коньяк «Courvouiser». Дешевле на целую десятку! Особо не раздумывая, купил. А надо было подумать…

Вся наша группа в шесть откормленных, загорелых мордоворотов уселась в одном ряду на борту огромного «Боинга». После взлёта первым делом россияне мягко, но настойчиво потребовали напитков. Кореянки-стюардессы, летающие на азиатской линии, заметно удивились - видимо, привыкли к умеренным в питие пассажирам-мусульманам и индусам, однако с готовностью удовлетворили просьбу, а мы заказали каждый на свой вкус. Я попросил коньяк, но стюардесса огорчила - коньяка нет, есть арманьяк. Да и ладно, различие невелико и понятно только для гурманов. Остроногин тоже пожелал отведать арманьяк, следом за ним Матвеев и Суворов. Раз, второй, третий. В конце концов, стюардесса принесла всю бутылку, разлила остаток по стаканчикам и заверила, что больше арманьяка нет. На нет и суда нет, зато есть старый добрый джин - лететь ведь долго.

Воздушный завтрак, затем обед, и каждый раз - напитки. И на подлете к Инчону мои попутчики были уже довольно подогреты кто чем смог и сильно расслаблены.

Мягко сели на взлётно-посадочную полосу аэродрома, поспешили на таможенный контроль. Меланхоличный мордатый кореец работал неторопливо, словно автомат: после прохода через рамку, рассматривал паспорта прибывших пассажиров и пропускал в зал аэропорта. Заметив у меня пакет с коньяком, потребовал сдать.

- Почему?

- Не разрешено к транзиту!

- Дьюти-фри! - попробовал я было возражать и потянул пакет на себя. - Из Коломбо!

- Должен быть транзитный пакет! Запечатанный…

- И что из того?

- Конфискация!

Что? Забрать у меня бутылку коньяка!

Я перехватил пакет, вырвал из корейских рук свой паспорт: - Стоп! Я передумал! Возвращаюсь!

Корейский чиновник опешил:

- Куда возвращаешься?

- В нейтральную зону! Вернусь через час!

Кореец не знал, что и сказать и что на это предпринять, а я тем временем нахально проследовал мимо - обратно в зону прилета.

Скомандовал растерявшимся товарищам:

- Кто хочет бесплатный коньяк - за мной!

Дружной вереницей все пятеро сотоварищей проследовали по кругу мимо растерявшейся досмотровой команды.

Завернули за угол, встали возле недавно пройденной тумбы с надписью Immigration. Ну, ушел от конфискации, а что дальше?В глазах приятелей тот же немой вопрос.

- Давайте подобьём баланс: что у нас есть? - опросил я попутчиков.

Два стаканчика я прихватил на всякий случай из самолета и крохотную шоколадку. Запасливый Суворов вынул из кармана два пакетика орешков, Остроногин - маленькую пачку галет. И все? Товарищи кивнули - все!

- И нечем запить? - подосадовал Баранов. - В горле пересохло…

Остроногин осуждающе посмотрел на экс-милиционера:

- Кто же коньяк запивает? Коньяком и смочишь…

Действительно, зачем коньку вода? Коньяк надо смаковать маленькими глотками!Разлил по пятьдесят грамм - желающих пить не появилось. Все хорошо набрались в полете?

- Почему тормозим?

- Не особо хочется. - ответил за всех тощий второй экс-милиционер Хамхура.

- Вы чо?! Не выливать же?!

Вроде согласились, но никто не спешит помогать. А мне жалко отдавать корейцам.

В конце длинного коридора появилась толпа с очередного прибывшего рейса.

- Россияне есть?

- Ну?

- Угощаю! Коньяк! Курвуазье! Кто желает?

В толпе заметил несколько земляков, позвал, народ посмеялся, но поспешил мимо на контроль. Вот черт! Выпил самостоятельно, ведь на свои купил, честно заработанные. Жалко - пропадет!

Вот ещё один рейс прибыл, но и эти россияне не спешили откликнуться на приглашение бесплатно угоститься. Удивительно - в любой рюмочной выстроилась бы очередь. Какие зажравшиеся россияне! Да и черт с ними. Выпил в одиночку и закусил шоколадкой.

- Э-э! Да так закуски на всех не хватит! - запротестовал любитель вкусно покушать Остроногин.

Налил снова. Сотоварищи несмело протянули руки к стаканчикам. Выпили за моё здоровье и за здоровье корейской таможни. Невольно подумал: «Ещё и издеваются - мерзавцы!»

Мимо нас обратно от паспортного контроля побежала причитающая женщина, на моё предложение ругнулась, затем, следом за ней, - мужик.

- Что случилось, товарищ?

- А-а! Пентбольные ружья не пропускают! - махнул рукой мужчина и тоже выругался. - Надо срочно оформлять…

Умчался. Появились пассажиры следующего рейса, но лишь один откликнулся - и тот отмазался:

- Не могу, мужики, я с женой. Спасибо и извините…

Я даже разозлился - придётся всё пить самому?

Рассудительный экс-разведчик Матвеев, выслушав моё возмущение, прояснил эту коллизию с выпивкой:

- Нормальный россиянин всего за границей опасается - и правильно делают, что проходят мимо, я бы тоже обошёл и отказался. Сам подумай: шесть опухших мордоворотов предлагают выпить! Какой у нас вид: подранные шорты, мятые футболки, в шлёпанцах. А ну как подсыпят чего в рюмку или затеют драку?

Так под разговор, в течение часа, литр пригубили и без всякой закуски. Когда коньяк закончился, сотоварищи с ехидными улыбками поблагодарили и даже посетовали, что я не купил в Коломбо вторую бутылку. Я же наоборот радовался - убытков в два раза меньше.

Так, можно возвращаться на досмотр.

Прошли границу, огляделись - попали в очередной огромный великолепный аэровокзал с магазинами и ресторанами. Будет где время скоротать - нам до вылета ещё шесть часов. Россиян в Корее оказалось не меньше, чем в Шри-Ланке - где нас теперь только нет! Подошли к огромному витражу с видом на временную парковку автомобилей - за стеклом падал лёгкий пушистый снег. Холодно - минус семь! И, тут нас огорошил турист-соотечественник, спешивший к выходу:

- Парни, а вы не хотите на экскурсию в Сеул? Час туда, пару часов погулять - и обратно. Время до вылета ещё есть.

Мы опешили.

- А разве можно?

- Можно. Начиная с 2014 года у России и Южной Кореи зимой безвизовый режим…

Мы оцепенели и потеряли дар речи. Хочется, конечно, но как? Мы ведь в курортной униформе: шорты и шлёпки - в Коломбо перед сдачей багажа не переоделись! Эх, увы, вылазка в Сеул не удалась…

/Поход на паруснике «Любовь»

Прежде я даже и не мечтал попасть на настоящий современный парусник, видел их лишь в кинофильмах и думал, что они предназначены именно для съёмок. А оказалось - это настоящие учебные суда при высших морских училищах, на них проходят практику курсанты, будущие штурманы. Повезло - иду во внеочередной поход, хотя и не со своим экипажем бойцов. Побывать на бригантине, клипере или шлюпе была моя давняя юношеская мечта. А идти под парусами, да не один день… Фантастика!

Парусник «Любовь» подвернулся нашей компании случайно - за сопровождение этого красавца шла борьба между тремя охранными фирмами. Повезло нашей - выиграли тендер, понизив ценник. Алекс меня спросил, не желаю ли попутешествовать на парусной шхуне. Как не желать - желаю! И хоть предстояло работать не со своей командой, а пойти рядовым бойцом к Денису Суворову - у него заболел один из напарников - какая разница.

- Годов пойти даже пассажиром! Я написал три приключенческих книги о временах парусного флота: пираты, путешественники, моряки - а сам в реальности не побывал и парусов не видал.

Полковник Алекс обрадовался:

- Вот и замечательно!

И велел срочно собираться в путь-дорогу.

Высадились в Сафаге на борт корабля без проблем и приключений. Когда на горизонте появился силуэт белоснежного парусника, даже сердце защемило от восторга.

Едва ступили на борт судна и затащили на мостик сейф с оружием, к нам подошёл какой-то рыхлый толстячок, назвавший себя:

- Второй штурман, Вадим Ботолов! Цель вашего прибытия на мостик?

Мы с Суворовым даже опешили - какой-то странный тип.

- Вас охранять! - усмехнувшийся Денис: - Старший команды секьюрити в этом рейсе.

Вадик снисходительно оглядел нас.

- И кто из вас служил на Холулае?

Мы с бывалым десантником и офицером-разведчиком Суворовым переглянулись, оба ничего не поняли. Пожали плечами.

- С вами всё понятно, какой вы спецназ…

Толстячок пренебрежительно хмыкнул, скривил физиономию и покинул мостик. Денис покрутил пальцем у виска:

- Какой-то новенький. Я его не знаю…

Суворов здесь был почти своим - в прошлый поход три месяца назад он уже шёл на этом паруснике.

Денис обнялся с высоким, бритоголовым, загорелым моряком - типичный морской волк из старого кинофильма про пиратов.

- Знакомься: старпом Михаил Степаныч!

Затем Суворов крепко пожал руку моложавому, лет сорока пяти капитану - тепло пообщались как старые приятели. Представил капитану и нас.

Тем временем мы с Максимом Ушаковым осмотрелись на борту, поздоровались с принимающими нас матросами - сплошь молодые ребята-курсанты. Заглянул в рубку, пробежался глазами по крюв-листу, прикрепленному кнопкой к переборке: ого, на паруснике постоянный экипаж - сорок человек. Да плюс переменный - почти сотня: курсанты и преподаватели дальневосточной мореходки.

В каютах теснота и скученность - ужас! Кондиционер работал, но его дуновение чувствовалось лишь в каюте капитана и судовладельца - на корме.

Нам с напарником досталась тесная четырёхместная каюта с параллельными двухъярусными шконками. Хорошо хоть есть иллюминатор. Прочая обстановка вполне спартанская: низкая тумбочка да узкий шкафчик. Нам ещё повезло: в остальных кубриках курсанты обитали,  словно селёдки в банке - по десять-двенадцать человек, лишь девичья каюта полупустая - морячек всего четверо. Да и преподаватели не барствуют - размещены по трое-четверо. В первую же ночь мы с Максимом едва дуба не дали - в каюте тёплый спёртый воздух, вентиляция даже не пыталась справиться с духотой. Помучились несколько часов и выползли подышать на палубу морским воздухом и посмотреть на звезды.

Следующим утром старший по воспитательной работе капитан третьего ранга запаса Сан Саныч выделил на время похода большой вентилятор, тем и спас наши бренные жизни. Днём часа четыре подремали, лёжа с разинутыми ртами, жадно вдыхая теплый воздух - словно рыбы, выброшенные на берег.

Ближе к вечеру началась сильная пыльная буря - не поймешь, с какой стороны дуло: с Аравийского ли полуострова, с Африки ли или сразу с обеих сторон. Белоснежные влажные паруса вскоре покрылись рыжей пылью, а палуба под ногами хрустела песком. И пища на зубах в кают-компании тоже захрустела.

Питание на паруснике - отдельная тема. Офицерский салон размещался на корме: резная мебель - стилизация под старинную и дорогую, на стенах бутафорские канделябры и дешёвенькие картины на морские темы, на полках и под стеклом - призы и кубки. А кормили хоть и за хорошо сервированным столом, словно в ресторане, но крайне плохо, хотя по штату на паруснике четыре повара! Народ во всём винил кандея - завхоза. Этот пятидесятилетний матрос был отъявленной шельмой и почему-то, хоть по судовому расписанию числился рядовым составом, питался за командирским столом. На все жалобы экипажа постоянно сетовал на то, что продукты гниют, портятся из-за беспорядка в провизионке. А кто виновен в этом? Корабельные крысы? Вот бездельник!

После ужина опытный и бывалый Суворов позвал фотографироваться на бушприт - горизонтальное наклонное рангоутное древо, брус, выступающий впереди носа парусника. Осторожно прошли как можно дальше по брусу, цепляясь за такелаж. Вид открывался шикарный, словно летишь над водой! Я долго вдыхал морской воздух, повиснув над бурными волнами, болтая босыми ногами.

После фотосессии и обзора морского простора вернулись на палубу.

- Понравилось лететь над волнами, пехота? - усмехнулся загоравший на палубе бака старпом.

Ещё бы не понравилось - конечно!

- Бушприт предназначен для вынесения вперед центра парусности и улучшения маневренности судна! - пояснил Степаныч. - Могу рассказать немного об управлении парусами.

Загорелый старпом провел довольно пространную, почти часовую лекцию по парусному управлению судном. Оказалось, Михаил Степанович на паруснике с самого первого дня и за пятнадцать лет сделал служебную карьеру от матроса и до старпома.

- Хотите, сходите завтра на паруса, - предложил старпом. - Дам вам в помощь сына.

Старпом с гордостью поведал, что сын служит на паруснике боцманом грот-мачты, и заочник этой же мореходки - будущий судоводитель.

Утром явился Матвей - тот самый боцман - и вручил нам страховочные пояса, как у верхолазов.

Я с восторгом и трепетом уставился на высоченные мачты - до клотика примерно двадцать пять-тридцать метров! Живот слегка крутило еще с утра - что-то не то съел. А ну как не успею спуститься? Да ещё накануне супруге звонил и похвастался планируемым восхождением - обругала: упадешь, костей не соберёшь, дурную башку расшибешь, кто будет детей кормить?

Поэтому на клотик я не полез, ограничился верхними парусами.

Какой обзор! Какой воздух! Сделали десятка три коллективных и персональных фото и спустились вниз.

С утра сыграли аврал - появился хороший ветер, и курсанты под руководством старпома и старшего парусного мастера начали ставить паруса.

- Поднять фор-стень - стаксель! - гаркнул старпом.

Боцманы засвистели в дудки и продублировали команду, а старший боцман ревел, словно медведь.

- Поднять фор- и грот-марсели!

Курсанты метались по мачтам со скоростью белок, мне даже стало боязно за ними наблюдать - голова едва не закружилась.

Когда паруса заработали, капитан дал отбой машине и велел ставить парус - грот и марселя бизани. В последнюю очередь поставили фок, и суета немного утихла.

Легли на нужный курс и поставили брамсели и бом-брамсели, а также и бом-брам-стаксели. Капитан дал авралу отбой - курсанты вернулись отдыхать в каюты, а нам парусный старпом Юра принялся травить морские байки.

/Странник Вадик с учебного парусника

На восемнадцатом градусе широты, во вполне еще спокойных водах Судана чуть прежде обычного заступили на боевое дежурство - Суворов не стал спорить с суровым капитаном парусника. Капитана можно понять - на нём лежит большая ответственность за молодых будущих флотоводцев. Да ладно, будем бдить и защищаться от пиратов заранее - во вполне спокойных водах. Свобода и жизни десятков юных курсантов, будущих судоводителей, дороги и нам!

Моя вахта в первый раз началась со склянок к обеду, а вахту я нёс со старшим парусным штурманом (есть на паруснике помимо старшего помощника ещё и такой) и с матросом, курсантом-заочником. Надо сказать, что, помимо должности старший парусный штурман, были и иные необычные должности для современного флота: парусный мастер, главный боцман, боцманы мачт.

 Поднимаясь на мостик, я услышал сбивчивое объявление по радиотрансляции вахтенного - второго помощника по имени Вадим: время, координаты нахождения, температуру воздуха и воды и пожелание экипажу приятного аппетита. Каждая фраза начиналась с заикания и сбивчивым заиканием завершалась.

Старший парусный штурман Юрий оказался хорошим и приятным собеседником, да и матрос Петя - компанейским парнем. Парусный старпом шуганул второго штурмана за незаполненные журналы, неверно поставленную точку на карте. Вадик что-то пробормотал в оправдание и поспешил прочь - обедать. Мы беззлобно пошутили над его странностями. Но, как позже оказалось, эти странности нам на потеху только начинались.

Так сложилось, что все штурманы Вадики мне попадались с большими странностями: сначала Вадик с рудовоза «Мадрас» прибабахнутый, потом Вадик на «Бразиле», а затем - Вадик-с-приветом на паруснике.

На первой ночной вахте Вадик повторно поставил меня в тупик тем дурацким вопросом: где я служил прежде в спецназе и есть ли кто-то из нашей команды с Холулая?

- С какого какого хуяя? Повтори! - не дослышал я и уточнил. - Что-то ты несешь постоянно какую-то чушь.

- Эх, вы, хуяя… У тебя в голове одни скабрёзности? Неужели не слышал про такую часть?

Я в недоумении пожал плечами, мол, не ведаю:

- В спецназе я никогда не служил.

- Странно, очень странно, что не знаешь! - полным пренебрежения тоном произнес Вадик с чувством превосходства и, потеряв ко мне всяческий интерес, отвернулся. - Вроде бывалый вояка, а о месте базирования морского спецназа не знаешь…

- Повторяю, я не спецназовец - простой офицер-пехотинец. Да и всяких отрядов спецназа в вооруженных силах было много, а ещё спецназами себя спецсвязь называла. Я не обязан во время службы был всё знать, тем более места их размещения - государственная тайна!

- Для кого-то тайна, а для кого-то жизнь! - многозначительно изрек Вадик.

Поняв, что я не принадлежу к немногочисленной и закрытой касте спецподразделений, штурман высокомерно хмыкнул, мол, с тобой всё понятно - пыли дальше, пехота… Он ушел отдыхать, думая, что оставил меня посрамлённым и оплеванным нести вахту, мучаясь собственной неполноценностью и некомпетентностью, однако на самом деле мне было наплевать на его слова и мысли: да что видел в жизни этот штурман?!

...Песчаная буря завершилась, но пыль по-прежнему висела в небе, закрывая солнце и создавая марево и дрожащую дымку, нависающую над морем. Вадик по судовой радиотрансляции промямлил вновь что-то сбивчивое о широте и долготе, а на замечание старшего штурмана лишь огрызнулся: мол, я и так, без сопливых всё в этой жизни знаю.

- Да что там знаешь?

- Я посвящен в такие государственные тайны, что вам о них рассказать и поныне будет преступлением с моей стороны! И меня и вас могут посадить!

- Ой - ой! - ухмыльнулся Юра. - Какие мы секретные.

Вадик чуть насупился и вымолвил:

- Да если хочешь знать, я во время срочной службы Гондурас взрывал!

Мы громко засмеялись в три глотки, даже вахтенный матрос откровенно заржал.

- Ну, блин, ты даешь! Он и в Гондурасе отметился! - хохотнул старший парусный штурман, подмигнул мне чуть заметно и покрутил пальцем у виска. - Как ты в Гондурас попал? Ты хоть знаешь, где этот Гондурас находится?

- Что ржёте? Можно подумать, вы сами-то знаете, где Гондурас и что там происходило?

Мы дружно закивали, потому как даже матрос Петр  был с высшим образованием, хоть и не с морским - с юридическим.

- И не надо умничать и выпендриваться, я знаю географию - учил. Гондурас в Центральной Америке! - обиделся Вадик. - Вы слушать меня будете или продолжите перебивать на каждом слове?

- Продолжай! - подмигнул нам старший парусный штурман. - Молчим как рыбы!

Вадик сердито посопел и продолжил:

- Так вот, нас активно готовили к операции месяц, потом однажды ночью привезли на базу к подводной лодке, и той же ночью, в полной секретности лодка ушла в океан. Так что я выполнял секретное задание правительства по уничтожению базы никарагуанских контрас и американского разведывательного центра в Гондурасе!

- В каком году это было? - искренне усомнился я в рассказе явно полусумасшедшего штурмана.

Штурман поморщился:

- Всё-то тебе в деталях расскажи… Год, месяц, день… В девяностых годах это было. Могу рассказать чуть подробнее…

Вадика явно распирало желание блеснуть перед нами своим боевым героическим прошлым.

- Валяй, - разрешил, позёвывая, старший штурман.

Штурман напустил на лицо таинственности и приступил к долгому повествованию:

- Дело было так. Призвали меня на службу в морскую пехоту в отряд боевых пловцов после окончания учебки, как отличника боевой и политической подготовки направили в специальный секретный отряд боевых пловцов. В отряде готовили почти полгода: прыжки с парашютом, плавание с аквалангами, глубоководное погружение, стрельбы, гранатометание, обучение метанию ножей и саперных лопаток  и много ещё чему другому… А потом снова отобрали самых лучших и подготовленных - я в их числе, и ночью группу из двенадцати человек привезли на подводную лодку. Доставили очень секретно, чтобы экипаж наших лиц не видел, и лодку отправили в дальний поход. На подводной лодке, не буду вам говорить, какой бортовой номер - тоже секретно, мы жили и питались отдельно от экипажа. Поход был долгий, шли через весь Тихий океан. Не стану вдаваться в подробности - это ведь секретно и поныне!

На этих словах Юра едва заметно мне вновь подмигнул, и я ехидно мигнул в ответ.

- Короче, мы вовремя подошли в назначенный квадрат, нас вооружили, выдали оружие, дали каждому мины и спустили через торпедные аппараты в море. Естественно, в аквалангах и с прочим боевым снаряжением…

- Спустили, или вы вышли через торпедные аппараты? - ухватился за режущую ухо фразу Юра. - Спускают знаешь, что и куда?

- Не надо цепляться за слова - пусть будет - вышли через торпедные аппараты! - огрызнулся Вадик. - Старший над всей группой, суровый такой товарищ, сказал, что времени на выполнение задания шесть часов - если не уложимся и вовремя не вернёмся, лодка уйдет из квадрата и возвратится домой, на базу. В какой мы стране - старший не говорит, но намекает, мол, в плен лучше живым не сдаваться - запытают до смерти! Документы перед выходом на задание сдали особисту, если вдруг кого найдут - неизвестное и неопознанное тело. Добрались до берега, разделили груз по группам и отправились минировать: корабли у причала, здание порта, маяк, радиостанцию и склады. Я с напарником должен был взорвать маяк, что мы успешно выполнили. Не буду вдаваться в детали что и как - секретно.

Мы понимающе кивнули, ещё бы - с нами говорит носитель страшной военной тайны. Больше не перебивали, было забавно слушать болтовню, а Вадика явно несло, и он никак не мог угомониться. Забавно, пусть поговорит…

- Несколько часов мы плыли к берегу, а потом с ходу вступили в бой с охраной. Заложили мину, я растянул провода на пятьдесят метров, точно в указанное командиром время замкнули от батарейки, взорвали - и бежать! В порту началась такая паника! Гондурасы бегают, стреляют…

- Кто бегает? - я едва удержался, чтобы не рассмеяться.

- Гондурасы! Эти, значит, как их, гондурасцы носятся, сирены воют, вокруг пожары, взрывы от детонации боеприпасов. Короче говоря, порт мы уничтожили. Другие группы заминировали причал, станцию радиоэлектронного слежения и нефтяной терминал, и всё взлетело на воздух к чертовой матери. Кучу бойцов американского отряда «Дельта» и морских котиков перебили, а сами ушли без потерь. Отступили к берегу - радуемся, все живы, только одного осколками зацепило и одного контузило. Поплыли в открытое море, вышли в указанный квадрат - нас не встречают. Сцепились руками в звездочку, придерживаем пострадавших, ждем. Долго дрейфовали и уже подумали, что лодка была обнаружена эсминцами и ушла от бомбометания домой, тогда нам остается одно - всем застрелиться, однако подводная лодка с часовым опозданием всплыла, выслали за нами надувной бот - подобрали.

- И что было дальше? - не удержался Юрий и наигранно восхитился. - Тебя наградили орденом?

- Орден дали старшему, а мне - именные часы от Главкома ВМФ! - гордо заявил Вадик.

- Покажи! - потребовал Юра.

Вадик замялся:

- Честно говоря, часы у меня дома, в сейфе, и то бы не показал - секретно.

Юра театрально вздохнул:

- Эх! Жалко, не увижу я часы от Главкома! Извини, продолжай…

Вадик вновь приободрился:

- А потом был поход в Анголу. В это время я уже взводом морской пехоты командовал…

Тут уже не выдержал я и прервал трёп:

- Ты служил офицером? А какое училище окончил?

- Почему офицером? Я же говорил, служил срочную - солдатом!

- Ты же вроде был матросом? Насколько я помню, в морпехах матросы…

- Солдатом, матросом - какая разница! Не придирайтесь к словам, слушайте меня!

- Молчим, молчим! - успокаивающе замахал руками Юра.

- Ну, ладно, старшим матросом. После той диверсионной операции я почти год командовал взводом…

И опять я не удержался, ухмыльнулся и подмигнул матросу Пете и ехидным тоном поинтересовался:

- Как же ты командовал взводом? Не было лейтенанта взводного? Вадик, так не бывает: на боевые действия в далёкую страну - и без командира. Где был офицер? Ранили? Заболел? - дал я штурману шанс подкорректировать правдоподобность рассказа.

- Почему не было, был. Но я его послал куда подальше. Он был тупой, чмо, слюнтяй. Одним словом, мо-ло-дой! - произнёс штурман презрительно. - Хотел ему морду набить, но ротный удержал - не пачкай, Вадим, руки о тупого взводного! Ротный так и сказал: Вадим, я тебе доверяю, ты настоящий командир, у тебя хорошо получается… Так вот, продолжу, когда я командовал взводом морской пехоты…

- Ротный прямо так и сказал: вместо тупого взводного? - как офицер запаса, я не смог удержатся. - Бойцу доверил командование?

- А почему нет? У меня за плечами уже был сурьёзный поход в Гондурас!

- Ах, да! Но поход ведь был секретный! Ты ротному рассказал? Он про Гондурас знал?

- Не важно, не перебивай! Война в Анголе была тяжелая - много потерь. Едва мы прибыли в Африку, как вахтенный штурман крейсера прозевал диверсантов на рейде Луанды…

- Точно на рейде Луанды? Уверен, что не Лобито?

Вадик сделал вид, что не заметил моей шутки и продолжил:

- Стоим на рейде, загораем, пьем с друзьями ром, глазеем на город, на пальмы на горизонте, а вахтенный штурман в этот момент прошляпил боевых пловцов - подорвали наш краснознамённый крейсер!

Я в недоумении вытаращился на болтуна - слышал звон, да не знает где он. Диверсанты подорвали не крейсер - торговые транспорты! И, насколько я помню, вовсе не в Луанде…

- Короче говоря, высадились мы с батальоном на берег с подорванного крейсера…

- Не с БДК? Точно с крейсера?

- Да не перебивай, научись слушать людей! Совершили мы трехдневный марш-бросок в джунгли Анголы, на постоянную базу - и оттуда начали мочить местных повстанцев, а потом в пустыне Намибии юаровцев били…

- Стоп! Кого-кого вы били? - вновь я не смог удержаться.

- Южноафриканцев.

- Батальон «Буффало»?

- Почему батальон? Их было гораздо больше. Да одна только наша рота завалила их больше батальона!

Я вздохнул, покачал головой, и мы с Юрой понимающе переглянулись - совсем заврался парень.

- А после боёв, пойдешь, бывало в город…

- В какой город? - уточнил матрос Петя, прежде долго молчавший.

- Матрос, не перебивай! В какой-какой, в Луанду, например! Расслабиться: попить местного пивка, негритяночку жгучую снять на ночь…

Я едва не засмеялся: матрос, и на ночь в увольнение в чужой в город? Ну и ну…

- А как ты с африканками общался? - заинтересовался Юра. - На каком языке объяснял, что от них хочешь? Знаками?

- Как на каком? На ангольском! Я за год его быстро освоил. Чего там учить, примитивный язык - слов мало.

- Может, всё же на португальском? - не удержался Петя от иронического замечания.

- Почему на португальском? Ангольцы говорят по-ангольски. Португальцы давно оттуда ушли…

- В Анголе португальский язык, это даже школьники знают, - продолжил упираться Петя и посмотрел на меня, ища поддержки.

Я кивнул в знак согласия.

- Матрос! Ты изучал в школе, а я на своей шкуре испытал войну в джунглях! Салага…

- Вадик! Я могу тоже подтвердить, в Анголе - португальский язык! - заявил авторитетно старший парусный штурман Юрий. - Давай поспорим на коньяк!

- И поспорим!

Я не выдержал этой бесконечной пустой, хвастливой болтовни штурмана:

- Вадик, тебе тридцать семь? И срочную службу ты проходил в середине девяностых? Так?

- Ну и что?

- Да то, что наши и кубинцы из Анголы ушли в конце восьмидесятых, а война ещё при Горбачеве закончилась. А ты служил уже в вооруженных силах России и несешь всякую чушь, предназначенную для наивных девочек: Гондурас он взорвал, блин, взводом морпехов в Анголе командовал…

- Да ну вас! Умники!

Вадик вспылил и, нахмурившись, покинул мостик, оставив нам тему для разговора о фантастическом вранье и фанфаронстве штурмана на всю ночную вахту.

Полдень. Наша очередная вахта. Напарник Миша быстренько хлопнул в знак приветствия меня по ладони и помчался в душ освежиться.

 - Привет, Плавали - знаем! - шутливо поприветствовал я хвастливого штурмана.

- Чего? - не понял Вадим и насупился. - Чего плавали - знаем?

Любопытно, читал ли Вадик книгу Коржикова с колоритным отрицательным героем капитаном «Плавали  - Знаем»?

- Есть такая детская книжка: «Приключения мореплавателя Солнышкина»…

Рыхлый штурман лишь презрительно хмыкнул, явно в детстве книжек он вообще не читал.

- Лучше бы охрана поменьше болтала, а внимательнее наблюдала за морем! А то по вашему разгильдяйству нас захватят пираты…

Я решил поставить нахала и выскочку на место.

- Вадим, а напомни точнее, какие годы были, когда ты воевал в Анголе? Какой год призыва в армию?

- Осенью девяносто первого призвали, а воевал с девяносто третьего. Призвали меня чуть позже срока после ветеринарного техникума - хорошая была и денежная работа ветеринаром. А что?

Блин! Он вдобавок ко всему и ветеринар. Уже второй штурман мне попадается несостоявшийся ветеринар - и опять с именем Вадик!

- Ладно, про то, что ты ветеринар - промолчу. А та история с подрывом судов, о которой ты вчера болтал, была не с крейсером, а с торговыми транспортами и произошла в восемьдесят шестом или восемьдесят седьмом… Я в это время в Афгане воевал…

- Что вы об этом можете знать - дилетанты…

 Вадик состроил на круглом лице презрительную и высокомерную гримасу, расписался в судовом журнале и удалился с гордым видом победителя.

Старший штурман хмыкнул:

- Чего только не услышишь от фантазёра: и морпех, и боевой пловец, и ветеринар… Яйцерез, блин!

Я начал объяснить старшему штурману, что Вадик явно привирает, но Юрий лишь отмахнулся - мол, ему надо работать с документами, а не обсуждать болтуна. Зато Петя горячо поддержал меня:

- Этот Вадик появился на судне за неделю до вашего прибытия - в Порт-Саиде. Прибыл вместе с мамашей - она судовой врач. Видимо, сделала протекцию сыночку, и предыдущего ревизора списали на берег, а Вадика взяли. После первого общения сразу становится понятно, что он неуч-заочник. Я уверен, что он попал к нам на парусник исключительно по блату, по протекции, благодаря ма­маше…

Примерно через сутки перед нашим ночным заступлением на вахту штурман вновь начал чудить. Разговор на мостике зашел о преступности в стране, Вадик услышал и не смог удержаться:

- Помню, когда я работал участковым, то раскрываемость у меня на участке была почти стопроцентная! Спросите, как это у меня получалось? Надо хорошо знать соответствующий контингент зоны риска: наркоманы, вышедшие из тюрем и лагерей, психи, алкоголики, проститутки…

Тут я вновь не выдержал:

- Вадим! Как ты попал в милицию? Ты же моряк.

- В участковые я пошел для получения квартиры - после армии.

- После службы на флоте морпехом?

- Ну да - после войны в Анголе и секретной миссии в Гондурасе. Обещали дать быстро, как ветерану боевых действий.

- Вадик, не отклоняйся, так что насчет милиции… - старший штурман остановил намечавшуюся вторую серию потока фантазий про Анголу и Гондурас. - К чему ты про участкового сейчас заговорил?

Вадик сбился на полуслове намечавшегося повторного дежурного рассказа о пальмах Гондураса и замер с разинутым ртом.

- А что я говорил про милицию?

- Что у тебя был порядок на участке, - терпеливо напомнил Юра.

- Ну да. Был порядок! Не то что сейчас - менты бардак устроили - распустились! Работать честно не желают - коррупция всюду.

- А зачем ты после службы пошёл в менты? Как попал в милицию?

- Школу милиции закончил. Вообще-то я с детства мечтал стоять на страже закона и помогать людям. По окончании школы дали мне мотоцикл, пистолет, дубинку - весь преступный мир, все гопники района были у меня вот здесь! - Вадик сотряс воздух крепко сжатым кулаком.

Петя не выдержал и прыснул коротким смешком, а второй штурман сделал вид, что не заметил нашей иронии и продолжил:

- Пять лет честно отработал, заслужил две медали за добросовестную службу, получил жилье, и в отставку! Начальник краевой милиции умолял не увольняться, но я к этому времени закончил заочно мореходку - мечтал о морской романтике…

- Ты же говорил, что окончил очное отделение, - сразу насторожился старший парусный штурман.

Вадик слегка стушевался, но поправился:

- Начинал на заочном отделении, а потом перешёл на очное. Мне пора…

На этой фразе Вадик скомкал свой рассказ, покинул мостик и поспешил в каюту.

Очередная вахта - мы в предвкушении самодеятельного театра. И, действительно, Вадик вновь чудит:

- Эх, а самые славные были денечки, когда я пять лет работал в спецслужбах: в ФСО и в наркоконтроле…

Мы переглянулись: второй помощник действительно оправдывал наши ожидания. Дружно посмотрели на Вадика, замерли.

- Вадик! И что ты делал? - уточнил Юрий. - Сам ловил наркоманов?

- Приходилось! - многозначительно подтвердил штурман.

- Теперь понятно, почему наше Приморье завалено наркотой! - хмыкнул Юра. - Благодаря таким как ты контролёрам.

Второй помощник поморщился:

- Наркотиков много, потому что таких как я честных сотрудников выдавили из органов!

Вадик психанул, торопливо заполнил журнал и поспешил прочь.

Следующая байка Вадика была о том, как он три года героически служил в ФСБ и ловил в Приморском крае и на Курилах шпионов. Выслушали. После того как штурман завершил байку мы снова почти всю вахту смаковали его  бредни и посмеивались.

- Мне кажется, что он не просто фантазирует, а живет в своём придуманном мирке супермена! - предположил я. - Такое ощущение, что Вадик смотрит сериалы. Посмотрел «Участок», приходит и вещает нам о сложной работе участкового, посмотрит про чекистов - и болтает о ФСБ. Большой ребенок с неудавшейся жизнью, с отсутствием подвигов и острых ощущений…

Никогда прежде я не слышал от других моряков столько несуразного вранья.

 Однажды Юра оборвал фантазии Вадика самым грубым способом, произведя некоторые подсчеты на бумаге.

- Слушай, Вадим, у нашего коллектива создается впечатление, что ты прожил две жизни.

- Почему это? - нахмурился штурман.

- Я буду складывать, а ты поправляй меня. Ветеринаром был с восемнадцати лет?

- Был, - кивнул Вадик, соглашаясь.

- Итак, учеба, работа - три года. Служба на флоте, ещё три года. Участковым: учеба и работа - семь лет. Так?

- Угу.

- Наркоконтроль - пять лет? Пять. ФСБ - плюс три года. По морским документам, ты штурманом уже семь лет. Диплом ведь и морской стаж не липовые? Верно?

- Верно, все настоящее.

- Получается, при твоих тридцати семи годах, у тебя взрослой трудовой деятельности двадцать три года. Нестыковка! Разъясни нам, как так.

- Ничего я вам объяснять не буду! - вновь вспылил Вадик, и на этом его байки и общение с нами прекратились.

/Голод на «Золотом пароме»

Очередной переход через океан начался с забавной и нелепой телеграммы, а текст её был примерно таким: «Прошу команду секьюрити, прибывающую на борт танкера, привезти питание! Капитан Голод…»

Полковник Алекс с еле сдерживаемым смехом довел до меня содержание пришедшего в компанию мэйла.

- Сейчас поедешь и купишь питание…

- Алекс, ты офигел? Я ничего не понял: как мы втроем можем привезти питание на целый экипаж, да ещё на две недели? Что-то тут не так…

- Ах, да, я не уточнил, какое питание. Не переживай, тащить надо не еду - спортивное питание.

- Забавно! Экипаж оголодал без допинга?

- Да кто их знает, что у моряков на уме - странный народ. Мне прислали адрес и список товаров: шоколад, таблетки, пилюли и прочая дрянь… Всего на тридцать тысяч рублей!

- Алекс! Но у меня нет с собой таких денег - я сейчас в городе, в пути. А вылет завтра. Когда я смогу купить все это добро?

Босс на минуту задумался.

- Как ты без денег живешь? Как без денег ходишь?

- Живу почти как вся страна - от зарплаты до зарплаты! И кто нормальный носит с собой просто так тридцать тысяч?

- Ладно! Встречаемся через час на Новочеркасской! Будут тебе деньги…

В условленном месте, получив денежки и список товаров, я помчался в магазин.Улыбчивые продавцы устремились навстречу запоздалому клиенту - вероятно, с выполнением плана было плохо:

- Что желаете, товарищ?

А желал я много - вернее, не совсем я. Меня спрашивали, что я предпочитаю, а я ничего не предпочитал и честно объяснил сложившуюся глупейшую ситуацию.

- Продавайте на свой вкус!

Началась продажная суета: двадцать наименований весом двадцать пять килограммов! А до закрытия магазина всего час. Продавцы забегали как угорелые: склад, подсобка, стеллажи в зале. Искали, подбирали, пробивали по кассе - набрали. Уфф!

- На вашу столь большую покупку полагается подарок,  даже подарки. Хотите уцененные майки и футболки?

- Хочу!

- Шесть штук! Выбирайте размеры…

Размеры оказались в основном гигантские - для высоченных и широченных в плечах качков. Однако удалось набрать шесть маек и футболок - подарки друзьям!

Нагрузился в полдюжины пакетов и сумку, рассчитался - уложился в требуемую сумму. Потащился по улице и еле-еле добрел до метро.

Утром - в дорогу, и надо как-то дотащить это «питание» до аэропорта, а у меня еще своих вещей куча. Хорошо, Серж Остроногин с утра ко мне заскочил, и разделили груз пополам, а уже в аэропорте, чтобы не было перевеса, отделили часть Кабыле.

Сели, взлетели, приземлились и помчали в Порт-Суэц. Очередная посадка на полном ходу на борт на выходе из канала уже привычная. И вполне благополучная.Вновь взобрались на борт танкера комбинированным способом: вначале по шторм трапу, потом по парадному - налегке. Тем временем матросы подняли с катера на палубу сумки с нашими вещами и сейф с оружием.

Капитан машет с крыла руками и что-то кричит. Высоко - не слышу. Поднимаюсь, представляюсь, а в ответ и мастер называет себя - он действительно капитан Голод! Имя - Юрий.

- А мы поначалу подумали, на борту судна начался голод, - пошутил я.

- Голода нет! С провизией порядок - хорошо затарились перед проходом Босфора.

- А почему в Новороссийске не купили этого спортивного питания? Зачем мы всё это добро тащили через три границы?

Мастер ухмыльнулся:

- Почему не покупали - покупали, но уже съели. Мы с молодым матросом усиленно качаемся…

Да уж! У этого капитана Голода действительно настоящий голод… Спортивный голод!

- Зачем так напряженно?

- Сгоняю животик - у меня новая молодая жена. Качаю все мышцы…

Голод - забавная фамилия! Да каких только фамилий не бывает на Руси.

/Транспорт «Алехандро»

Опять предстояло сопровождать небольшое корыто. Я шёл рядовым секьюрити, так как отправился в поход вне очереди - моя группа отдыхала, но в очередной раз понадобился боец с легальными, подлинными морскими документами в команду Суворова. Такие были в тот момент только у меня из тех, кто оставался на берегу!

Вот и славно: лишний поход - лишний заработок, а денежки семье были остро нужны: погасить ипотеку, рассчитаться с долгами, оплатить отдых и учебу детей, выкупить очередной тираж книги. Да уж… как-то некстати все проблемы навалились разом…

Рядовым так рядовым - какая, собственно, разница? Эта разница нынче выражается всего в десятке баксов в сутки - несущественно. Зато никакой головной боли за связь, общение с мастером, и, к тому же, не несу ответственность за подчинённых. Дал согласие полковнику Алексу, собрал монатки по списку - и в путь.

Нам повезло, в океане штиль - пересели с катерка на транспорт без проблем. Оказалось, с размещением проблемы - кают мало.

Кузены Денис и Максим поселились в двухместной каюте, а я в такой же каюте с матросом. Моим соседом оказался улыбчивый молодой тощий парнишка по имени Егорка. Этот Егорка был долговязый, голубоглазый, сутулый. На макушке - кровавая ссадина и на лбу, словно рог единорога, - большущая шишка.

- Не вписался в габарит… - пожаловался сосед. - Все пороги собрал своими длинными ногами - обычно коленом бьюсь да лоб и затылок ударяю о притолоки.

Действительно, на транспорте не только ему, но и всем нам приходилось перемещаться, низко согнувшись (низкие потолки и двери), а также высоко задирая ноги во всех дверных проёмах - слишком высокие пороги. И постоянно, если чуть забылся - зазевался, врубаешься либо лбом или макушкой о низкий проём, либо сбиваешь пальцы ног или ушибаешь голень.

Бедняга! Как такому дылде тяжко на маленьком транспорте краболовной флотилии! - подумал я, с сочувствием оглядывая тощего, долговязого матроса. Прикинул - рост примерно метр девяносто.

Каюта оказалась чересчур узкая, низкая, тесная и без элементарных удобств - даже раковины и воды не было. В таких миниатюрных каютах я ещё не жил. Двухъярусная шконка и узкий шкафчик для одежды, наполовину заполненный спасательными средствами: жилетом и гидрокостюмом. Одна низкая тумбочка на двоих. Всё обшарпанно, ветхо и убого. Суденышко древнее - больше тридцати лет как бродит по морям и, видимо, все нынешние и прежние хозяева экономили на обслуживании, быту и ремонте.

- Куда мне селиться?

- Добро пожаловать! - поприветствовал Егорка. - Занимайте нижнюю - я сплю сверху.

Я обрадовался - не надо будет карабкаться, сгибаясь в три погибели, рискуя ударить голову о потолок.

С трудом, несколько раз ударившись об углы, разместился. Сумку сунул под койку, вещички развесил на пару плечиков и на свободные гвозди, вбитые в переборки и в дверь.

Перевел дух, вытер полотенцем обильный пот. Увы, и на этой посудине кондиционер для декорации, вернее сказать - простой воздухогон. Причем кондиционер гонял воздух очень тёплый - забортный.

Матрос каким-то немыслимым путем сумел сложить тело и закинуть его наверх. Несколько минут Егорка пыхтел, устраиваясь удобнее, а затем затих. Вскоре вместо его пыхтения в каюте раздалось громкое «мяу».

Я оглядел каюту. Странно! Вроде бы в каюте пусто. Неужели на судне есть кошка? Ни разу не встретил на судах домашнюю живность за эти годы походов через океан.

Матрос тем временем невозмутимо пялился в смартфон - во что-то играл.

Я забеспокоился: неужто у меня начались галлюци­нации?

Через несколько секунд вновь послышалось громкое ,отчетливое «мяу». Снова оторвал голову от подушки, приподнялся на локте, заглянул под шконку.

- Егорка, ты слышал? На судне кошка?

Сосед громко рассмеялся:

- Это игрушка. У меня в мобильник закачена игра - вырасти кота. Он ужасно капризен: корми, пои, убери, поиграй, погладь, почеши… Не успел накормить - худеет. И сразу громко орет! Возмущается, негодяй. Кормить надо каждые два часа, и ещё гадит, много и часто. А ещё он проказник и шкодник…

Я пристально взглянул на большого ребёнка, ухмыльнулся и вновь рухнул на койку - продолжать обливаться потом и страдать от нестерпимой жары и духоты.

Утром я краем уха услышал в умывальнике разговор, что на судне кто-то серьёзно болел и его недавно списали на берег.

- А что случилось? Малярия? Желтая лихорадка? Эпидемия дизентерии? - забеспокоился я, опасаясь подцепить какую-нибудь экзотическую заразу.

Кок громко рассмеялся:

- Не переживай! Никакой особенной экзотики - банальный сифилис был у матроса, жившего в твоей каюте и в запущенной стадии…

Меня словно кипятком ошпарили - ни фига себе не переживай! А вдруг сифилис и у Егорки? Ах он поганец, промолчал о заразе!

Но заметив панику в моих глазах, кок успокоил: да нет, того матроса вовремя списали, а в каюте провели дезинфекцию!

И всё равно чувствую - влип!

А кок продолжал беззаботный трёп:

- Человек - существо глупое и безответственное. Что он в первую очередь бережет? Голову! Да и то не каждый! О жопе, например, совсем не заботится, до той поры, пока геморрой не вылезет. Такое же отношение и к писюну - суют его куда ни попадя, пока не приобретет дурную болезнь. Да и то - чаще всего сразу к врачам не бежит - самолечением занимается. А уж когда совсем отваливаться орган начинает - только тогда ползет к эскулапам…

Я со страху - бегом в каюту. Егорка, как обычно, в свободное от работы и вахты время валялся на шконке и играл с виртуальным котом.

- Константин! Гляди, какой прикол! Кот у меня когти выпускать научился и теперь царапается!

Я нервно поморщился - большой двадцативосьмилетний ребенок! Сердито одернул матроса:

- Хрен с ним, с твоим котом. Ты лучше, мил человек, расскажи мне, кто был до меня твоим соседом-попутчиком. Что с ним произошло…

Егорка оторвал от телефона свою забавную, конопатую физиономию и устремил на меня взор своих ясных, по-детски наивных голубых глаз:

- Ты про Семена? А чо Семен-то? Сошел в Сингапуре. Собрал манатки и сошел. Вроде домой уехал.

- А пошто он уехал? Какая причина? Чего молчишь? Не расскажешь?

- Ты про его сифилис? А чо такого? Сифон как сифон, передается половым путем, а я с ним вместе по бабам не шалил, чего мне бояться…

- Чудак-человек! А бытовым путем?

Егорка заулыбался во все свои тридцать два молодых и белоснежных зуба.

- Константин, ты не боись! Я поначалу тоже сильно перепугался, а потом прикинул: мы с ним особо не общались, зубную щетку он мою не трогал, и я его не пользовался, мужик он был замкнутый и нелюдимый, мы с ним и за руку ни разу не поздоровались - не ручковались.

Моему возмущению не было предела.

- Не соображаешь? Балда! Это же си-фи-лис!

Егорка вновь сделал глупое лицо, а возможно его таким и делать было не нужно:

- Дык чо такого? Я в каюте всё сразу после отъезда тщательно помыл. А постель и вещи соседа ещё в порту за борт выбросил. И вроде бы пока я здоров - не чувствую никаких тревожных симптомов.

Этот Егорка удивлял своим флегматизмом и спокойствием меня всё больше.

- И каких ты ожидал симптомов?

- Ну, там, типа, чтоб потекло или хотя бы закапал гной… Сосед в этом самом месте, ну, ты понимаешь где, сильно загноился, запах пошёл, мылся то и дело…

Нет слов! Я стремительно покинул каюту - подышать морским воздухом, собраться с мыслями. Вот влип - попал впросак на ровном месте! А вдруг какая-нибудь мерзкая бацилла действительно проникнет в мой организм? Что потом дома говорить? Как любимой жене объяснить? Из воздуха зацепил? Ветром надуло?..

Утром почистили автоматы и по очереди заступили на вахту. Капитан Ярослав Андреевич с самого начала повел себя по отношению к нам довольно странно, я бы даже сказал - высокомерно. Да и не только к нам - ко всему экипажу. Видимо, причиной было то, что в последнее время у него не задалась карьера. Раньше этот лысый, с большими очками, висящими на мясистой переносице мастер управлял большими сухогрузами, хвалился, что ходил даже на сорока и пятидесятитысячниках - «Паномаксах», а нынче скатился до рыболовного транспорта. Появится на мостике, поморщится, пробубнит что-то непонятное и неопределённое, пробурчит - и шмыг обратно в каюту. Штурманы усмехались, покручивали пальцем у виска - крыша сдвинулась от расстройства.

- Второй месяц переживает, никак не успокоится. Даже не пьет. А вот это совсем плохо: выпил бы - и полегчало, отпустило.

Мастер словно услышал совет второго помощника Сергея - внезапно подружился с надменным и хамоватым дедом. Заступив на вахту, вызывал рулевого матроса Егорку, ставил к штурвалу и исчезал на несколько часов. Ну какой штурвал, это одна видимость работы - всё на автоматике. Да и океан вокруг нас был пуст на многие десятки миль. А Егорка сразу включает мобильник и принимается играться с игрушечным котом.

Я проследил за перемещением мастера: любопытно стало, куда и зачем он сваливает. Оказалось, всё элементарно просто - застолье: болтовня старых пьяниц-неудачников под корейскую водку - соджик, чамшу (корейская закуска из острой капусты) и пиво.

Хороша компашка!

А купаться в открытом океане мастер отказался - не любил плавать. Жаль…

…Итак, пиратов окончательно уничтожили, или работа всё же ещё не закончена?

И тут позвонил босс. Полковник Алекс предложил пойти в длительный рейс на танкере с символическим названием «Герои Сталинграда» - на три месяца.

Ура! Тяжелая, но интересная морская работа продолжается!..