Южная звезда
Загружено:
ЛИТЕРАТУРНО-ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ ЖУРНАЛ № 3(8)
Анатолий Чернов
 ГОЛУБЫЕ ЛУГА ЭДЕМА

А жрецов у них было два: один занимался почитанием богов, другой - демонов.

Плутарх.

Он взглянул вверх и увидел белоснежные кучевые облака, похожие на круглые куски мрамора. Был отлив, и лодки уже готовились выйти в океан. Вокруг них суетились аборигены, натягивающие веревки, оснастки, несущие паруса.

- Хью! - крикнула Санти, коричневая от здешнего загара.

- Я слушаю, - сказал Хью.

- Наше племя собирается охотиться за ламерами...

Санти замялась.

- Ты хочешь, чтобы я пошел с вами?

- Да! - Она весело подпрыгнула и потащила его к одному из суденышек.

...Когда космический корабль компании свалился на эту планету, экипаж ожидал самого худшего: пески, разряженная атмосфера. Одним словом, еще один мир, затраты на колонизирование которого наверняка превысят будущие доходы. Однако все вышло иначе. Зелень джунглей, тысячи миль океанов, многочисленные заливы и озера, обилие зверей, птиц и флоры делают эту небольшую планету, с гравитацией вдвое меньшей, чем на Земле, поистине райским уголком.

Фомальгаут - альфа Южной рыбы - звезда этого созвездия была раза в три больше Солнца по диаметру и в десять раз по светимости, и поэтому недостатка радиации и света на этой планете не ощущалось.

Дикари здорово походили на людей. Их хижины были построены из розоватой глины, которой они обмазывали древесные каркасы, - большой прочности это не сулило, зато было вполне технологично и надежно...

- Хей-хоп... хей-хоп... Весла взлетали и вновь падали в воду, поднимая мириады брызг. Лодка, подпрыгивая на волнах, все дальше уходила от берега и, наконец, миновав прибрежную отмель, легко заскользила по почти ровной зеленой глади.

Внизу забегали гигантские тени преломленного света, напоминающие огромных рыб.

Хью посмотрел вниз, невольно опустив руку на бластер. Эта штучка, на которую скептически посматривали друзья Санти, способна проделать дыру диаметром в пару футов в любом ихтиозавре, ките или кто тут водится?

- Друг, - сказал абориген, - оружие не понадобится.

Хью улыбнулся, вспомнив, как он пристрелил огромного зверя, похожего на земного леопарда. Если бы не этот его выстрел, зверь наверняка бы поранил дюжину дикарей, вооруженных примитивными копьями, пятеро уже валялись на земле с окровавленными ранами.

- Сколько лет ваше племя живет здесь? - спросил Хью, сбив с мысли Сантона, одного из попутчиков.

Тот поскреб затылок, поднял один глаз на солнце, зажмурил другой, словно это могло помочь ему в расчетах.

- Трудно сказать. Много. Десять пальцев по десять, еще по десять.

Вышло что-то около двух тысяч лет. Срок, в общем-то, немалый, землянам хватило этого времени, чтобы пройти от постройки пирамид до космических кораблей... «А они все еще ходят в набедренных повязках», подумал Хью. Впрочем, у каждого разумного вида свой темп развития.

... Солнце уже ушло из зенита, но по-прежнему жарко пекло. Суденышки, подняв паруса, разбрелись по бескрайним просторам. Мачты поскрипывали на мягком ветру, унося их все дальше, пока судно не достигло атолла. Здесь рыбаки перегородили сетью один из проходов и стали дожидаться отлива.

Фомальгаут низко висел над горизонтом, почти касаясь розовым диском океана. Медленно размахивая крыльями, над атоллом кружили огромные птицы.

- Прилетели за своей долей, - сказал, указав на них рукой, один из рыбаков.

- А разве обязательно отдавать часть добычи? - спросил Хью.

- Да, - сказал рыбак, - иначе море не пошлет попутного ветра.

- Хью, - сказала Санти, - это не совсем так. Конечно, мы делимся с птицами, когда добычи много. Но это не потому, что мы боимся обидеть богов. Это – обычай.

Пенясь, вода выходила из атолла, унося с собой рыб, которые тут же путались в сетях, заставляя поплавки прыгать на волнах.

Аборигены вытянули сети, и улов живым серебром заплясал на песке. Хью помогал насыпать рыб в плетеные корзины и относить их к лодке. Погрузив, аборигены стали развлекаться, подбрасывая мелких рыб птицам. Те ловили их на лету, иногда промахивались. Затем запылал костер, и все расселись вокруг. Двое или трое суетились у огня, нанизывая куски мяса на прутья. Остальные негромко переговаривались между собой или провожали взглядом взлетающие искры. Лежа поодаль от костра, Хью смотрел, как пляшут в его отблесках дикари. Невольно он подумал, что спустя пару-тройку лет к Альмани придут первые грузовые корабли - огромные серые сгустки материи, набитые механизмами и оборудованием, которые через год-другой превратят эту дикую планету в райский уголок, залитый искусственным светом; вдоль пляжей поднимутся отели-небоскребы, а чуть дальше в море закачаются плавучие нефтяные вышки, вгрызающиеся в кору океанского дна. Естественно, неизбежны аварии и гигантские пятна нефти на белых кораллах отмелей, а также и ядерные выбросы энергостанций, радиоактивные помойки, и стекающие в океан химические удобрения, и многое-многое другое, что несет с собой цивилизация. Впрочем, как всякий прогресс, технологии принесут альманианцам не только зло, но добро. Систему магнитопроводов, соединяющую огромный материк с многочисленными островами, которые, в свою очередь, покроются разветвленной транспортной сетью, способной перебросить любого человека или альманианца на тысячи миль в считанные минуты.

Впрочем, не на многих планетах, колонизированных землянами, все обстояло столь гладко. Чаще аборигены не понимали, какие блага несет им Земля, и тогда на плечи человека ложилась сложная, но всегда выполнимая задача - доказать преимущества технического прогресса. Уничтожение полутора-двух, максимум - 20 процентов аборигенов в течение нескольких дней - обычно производило нужное впечатление. Это, конечно, был грех, но «не все розы при нашем образе жизни», - вспомнилась старая поговорка.

- Хью, это я! - гласит вспотевшая от пляски, еще разгоряченная Санти, опустившись рядом с ним на песок.

- Ну как дела?

- Хью, ты грустишь... Отчего? - спросила дикарка.

- Просто мне грустно, - сказал Хью неопределенно.

- Просто - грустно? Это не ответ, - сказала Санти.

- И тем не менее - это так.

- Пойдем потанцуем вместе со всеми, - предложила Санти. - Никто из наших девушек не откажет чужаку из далекого мира.

- А потом я нарушу какое-нибудь табу и вы меня зажарите на костре? - пошутил Хью.

Санти засмеялась почти как землянка, разве что более непосредственно.

- Ну и что! Завтра утром ты вновь - как это называется - регенерируешься, восстановишься в прежнем виде.

Хью улыбнулся. «Эти дикари обладают если не технологиями, то уж, по крайней мере, развитым чувством юмора», - подумал он.

- Идем, - потянула его за руку Санти. - Скоро взойдет второе солнце и начнется охота на большую рыбу, тогда будет не до скуки.

Хью, Санти и другие аборигены плясали до полуночи, отрываясь от этого занятия лишь для того, чтобы подкрепить силы жареном мясом да хлебнуть из сухих тыквенных фляг пальмового напитка, делающего сознание особенно восприимчивым и одновременно расслабленным. В конце концов Хью упал у огня и уснул.

Второе солнце - здешняя луна, естественный спутник Альмани - вынырнуло из-за края атолла, когда прилив слегка приподнял суденышки над кораллами. Санти разбудила землянина и, показывая на примитивный гарпун, произнесла:

- Ты хотел охотиться на большую белую рыбу? Иди со мною.

Не совсем еще придя в себя, Хью предложил остаться на берегу.

- И упустить Большого Ламера? Да здесь нет ничего более совершенного, чем это животное, - запротестовала Санти. - Мы охотимся на него раз в сто лет, и пропустить эту охоту нельзя!

Луна Альмани светила довольно ярко - раз в двадцать ярче земной, и океан на десятки миль вокруг сверкал в ее рубиновых лучах.

Спустя два часа, перед рассветом, вдали у горизонта небо пронзил силуэт Ламера. Это было нечто невероятное: гигантское животное, в сравнении с которым Люба-Дик или Левиафан выглядели жалкими мальками. Тысячефутовый силуэт, выброшенный тысячетонными мышцами, взлетел в небо, до самых облачков и едва не пронзил сияющий горизонт. Словно в замедленной съемке, острый бивень рыбы очертил полукруг и, изогнувшись, животное медленно упало в океан, подняв каскад брызг.

Десяток суденышек ринулись к тому месту, где скрылся под водой Ламер.

«Психи, - подумал Хью. - Эта рыбка взмахом хвоста отправит на дно и авианосец».

Спустя несколько минут Ламер совершил второй прыжок, но уже в миле от того места, где он взлетел в первый раз. Это было потрясающее зрелище, и Хью на этот раз решил попрощаться с жизнью. Огромная волна прокатилась над судном, порвав парус и отломив верхушку мачты, но дикари вновь направили его к резвящемуся монстру.

- Судно не утонет, мякоть кокоса там, над палубой, - прокричала Санти, успокаивая Хью.

- А если эта туша шлепнется на нас? Тогда мы умрем? - закричал Хью, не столько спрашивая, сколько констатируя.

- Что такое - умирать? - спросила Санти, прилаживая наконечник к копью.

- Смерть!

- Смерть?

- Да, да смерть.

- Я не знаю этого слова.

«Проклятые дикари, завели себя пальмовым джином, а теперь играют в троянских героев», - подумал Хью. И в этот момент в четверти мили от них пенистые буруны волн пронзили меч Ламера, взлетающего ввысь. Рыба, будто в фантасмагорическом сне, медленно подымалась из воды, обрушивая водопады, стекавшие с ее боков. Вот показались огромные серебристые плавники, похожие на крылья стрижа, - стофутовые полумесяцы и бледно-голубое брюхо жемчужного цвета. Туловище Ламера дважды успело изогнуться из стороны в сторону и, обрушивая десятки тонн воды вниз, грациозно взмыло вверх.

«Конец...» - Это слово возникло и словно застряло в мозгу Хью. - «Конец», - сказал он сам себе краешком сознания; остальная его часть была поглощена увиденным зрелищем. Стремительные, хищные очертания Альманиканского Ламера застыли на миг над ними, и этот миг внезапно растянулся во времени в десятки, а может быть, сотни раз. Это было зрелище неистовства чужого мира. Зрелище, неподвластное сознанию. Это было похоже на сюрреалистический сон.

...Провисев в зените целую вечность, гигантская меч-рыба вошла в волны далеко за кормою судна и швырнула его вперед, словно щепку. В этот миг над морем повис каскад медленно оседающих брызг, переливающихся всеми цветами радуги. Набрав на борт с тонну воды, судно немного осело, но по-прежнему легко взбиралось на пологие вершины волн. Слегка подсохнувшие на солнце паруса хлопали на ветру, осыпая мореходов соленой крошкой. Только теперь Хью заметил, что он здорово продрог. Оглянувшись вокруг, он увидел дикарей, далекие вершины берега и подумал, а насколько реально все, что он видел этой ночью.

- Сантон!

Альманианин бросил весло и подобрался к Хью.

- Большая рыба?

- Да, большая рыба... она уплывать, - коверкая речь, сказала Санти.

- Но ведь охота - это когда надо убивать? - Хью и сам невольно вывернул синтаксис наизнанку.

- Зачем? Рыба красивая, большая, прыгать высоко и еще молодая. Зачем убивать?

- Да этому зверю, наверное, тысяча лет, - сказал Хью.

- Рыба - маленькая. ... Когда мы прибыли сюда, она была как наша лодка. Потом - подросла...

... «Две тысячи альманианских лет - это то же самое, что и шесть с половиной тысяч земных! Но биологические объекты на Земле не живут так долго, разве баобабы, обмен веществ которых замедлен зноем пустынь, да и сама структура у растений иная, чем у живых организмов», - подумал он.

- Слушай, Санти, ты говорила, что рыба молодая? А еще есть такая рыба, которая старше этой?

Санти засмеялась:

- Есть много рыб, много, как Сантон, и старше.

Хью взялся пятерней за свой лоб, сжав череп, словно это могло помочь ему проанализировать сказанное.

- Санти, тебе сколько лет - семь, восемь? По альманианскому календарю это было больше 20 лет. Впрочем, стариков и старух на Альмани Хью еще не встречал. Но это еще ни о чем не говорило. Время жизни у первобытных людей, как правило, определено жестокими законами борьбы за выживание.

- Нет, старше.

- Сколько?!!

Санти сморщилась:

- Я плохо понимаю цифры. Один год - солнце далеко, затем близко?

- Да, - сказал Хью. - Это будет один год.

- Здесь Санти два год и рисуй еще три ноля.

- Две тысячи альманианских лет?!

- Правильно: два пальца и три нуля.

- Здесь?

- Здесь - да,

- А раньше?

- Раньше была другая планета. Там нет океана. Только песок и скалы. Воды - нет. Ветра много. Большой зверь в песке пожирает людей. Плохая планета.

- А до этого? - спросил Хью.

- До этого был другой мир.

- Но у вас нет звездолетов! - Хью приподнялся, глядя в глаза альманианки. - Ты лжешь?

- Я не лгу! Твоя железная лодка летает плохо. Много грохота, много дыма. Падать, ломаться. Мы так не хотим путешествовать.

- А как?

Санти нерешительно обвела взглядом своих спутников. Те смотрели на Хью, как на несмышленого ребенка, - слегка осуждающе, словно он не понимал очевидных вещей.

- Давай руку, - сказала Санти.

Хью протянул руку. Аборигенка сжала его ладонь, и без всяких объяснений Хью оказался в полутора милях выше их лодки. Океан неслышно шевелился далеко внизу, там на его гладкой поверхности разбросанные, словно маковые зерна, скользили парусники. Ниже Хью плыло несколько небольших облаков.

Опомнившись, Хью схватился за руку Санти, но та спокойно висела рядом, ковыряя пальцем в носу, и, похоже, наслаждалась испугом землянина.

- Не надо бояться, - сказала она.

Хью взглянул вниз, затем прохрипел:

- Для тебя это, может быть, и плевое дело, но давай опустимся обратно.

- А может, Хью хочет быть на берегу?

- Давай куда хочешь, только вниз, - тихо прошептал Хью.

Следующее перемещение произошло столь же мгновенно, как и первое. Хью плюхнулся на песок у самого берега.

- Надо сильнее держать ноги, - сочувственно сказала Санти. И медленно пошла к хижинам, стоящим на берегу, у самых джунглей.

***

Экипаж собрался у корабля. Они решили побеседовать здесь, на песке, оплавленном двигателями.

- Капитан, - сказал астронавигатор, - эти капсулы починили компьютер. Не знаю как, но эта железка работает лучше, чем до аварии. Так что может летать.

- А я бы не прочь остаться, - сказал механик.

- Ты сошел с ума, Уини.

- Нет, просто это мой последний рейс, мне 60 лет. Я седой, усталый человек с шумами в сердце. А здесь я неделю бегал по горам, прыгал в море со скал, кувыркался с девушками и прекрасно себя чувствую. А кому нравится таскать респиратор, есть субпродукты и получать дистиллированную воду по жетонам - пусть валят отсюда на Землю.

- Подождите, ребята, - сказал биолог. - Мне пришло в голову, что мы для них со своей техникой не опаснее инфузории в колбе. Они перешагнут к нам и очистят планету от непонятных им штучек. Это им раз плюнуть.

- Смогут ли?

- Неужели вы сам не убедились в том, что дикари - это мы? Они через сутки говорили на нашем языке, а ты, Уини, или ты, Стив, выучили хоть десяток их слов?

- Но ведь они не агрессивны?

- На Земле они быстро обучатся и этому.

- Как хотите, - сказал механик, - а я никуда не лечу. Но знайте, когда крейсеры Земли повиснут на орбите, я подскажу альманианцам, как с ними бороться.

- Предатель, - сказал навигатор, направив бластер на механика.

- Это не аргумент, - сказал Хью.

- Еще какой, - сказал навигатор.

- Давай, - сказал Хью, - только потом попробуй изготовить пускатели планетарных двигателей сам... или улететь без них.

Потом он ушел. Затем еще четверо.

Когда корабль исчез среди звезд и над огромной равниной зависло солнце, оставшиеся на чужой планете земляне перестали существовать в прежнем своем обличии. Лучи Фамальгаута струились сквозь небеса и облака Альмани и падали на небольшую зеленую поляну на берегу залива. Там, на поляне, среди дикого буйства цветов и растений лежали пятеро. Их высохшие тела были опутаны гибкими лианами альманианских маков, дарящих рай...

Хью шел, держа за руку Санти, по берегу океана, зеленые волны изредка обдавали их мириадами брызг…

Перепечатка материалов размещенных на Southstar.Ru запрещена.