/Среда

«Привет, ты где?»  
Где я? Смешной вопрос.

Маршрутка.
Пробка.
Будни переезда.
Шансон хрипит про пачку папирос,
сосед «Вконтакте» лайкает.

Нетрезво
железные жуки ползут рядком
и беспорядком «кто наглее - первый».

По тротуару бодрым ручейком
бежит толпа и действует на нервы
друг другу.

Разгоняется среда.
Неделя добралась до середины.

По-робинзоньи хочется всегда
семь пятниц на неделе и картины
уютного кухонного мирка,
кофейной чашки мокко с легкой пенкой,
котовой грелки, прячущей в мехах
мурчалку, хитрый нрав, любовь к коленкам
хозяйкиным (свернуться и уснуть),
пока она уходит в сериалы,
где пляжно-санта-барбарная муть
сиропность выдаёт за идеалы,
и тёплый плед, и обжитой диван
от груза лет продавленный немного,
открытый недочитанный роман,
и «никуданенадославабогу»…

Но не судьба котейке порадеть.

«Простите. Вы сейчас? Я на вокзале.
Один без сдачи…»  

Далее везде -
промокший снег в рутинном сериале
«среда необитания»…

/Падает

снег не думает ни о чём,
просто падает, падает, падает…

мимо окон, где ты не в счёт,
вечных споров «хочу» и «надо ли»,
мимо слова, больней молитв,
распахнувших иконы-паперти,
мимо детских совочных битв,
глупых статусов «сердце заперто»,  
левых лайков ненужных вех,
мимо жизни небесно-адовой.

я сегодня - весенний снег.
просто падаю, падаю, падаю…

/Нитяное

А нам с тобою не поговорить…
Всё на бегу.  
«Ты как?»
«Пока живая».

Связующая тоненькая нить
запуталась в реале и вай-фае,
многоэтажье скученных домов -
окно в окно - ни выпить, ни раздеться, -
в звенящих перекрестьях проводов,
несущих ток большого сити-сердца,
в пустых соцветьях офисных реклам,
понурых стайках утренних прохожих,
везущих воз проблем и сонный хлам
в самих себе, молящих и безбожных.

Скрипит винтами хмурый вавилон:
«Не по… не вы… не пере… говорите».

Ввинтиться в день,
крутиться,
выйти вон…

Заплакать ночью над обрывком нити.

/За днями дни

я выхожу к сугробам до рассвета,
мету крыльцо, кидаю мокрый снег.
машины прогревают дети лета,
клянут мороз, широты, смутный век.
бредёт полупроснувшаяся мелочь,
улиточные тащит рюкзаки,
собачники выгуливают смелых
охранников размером с полруки.
а я гребу совковою лопатой -
сузунский пластик, не хухры-мухры,-
в наушниках «2Cellos» рвут цитаты
из саундтреков кассовой поры.

за днями дни кружу в зиме, не зная,
что чёрен снег, отпетый вороньём,
что прижилась в груди дыра сквозная
и снег летит, не тая, сквозь неё.

/Сольдо

мы были сумасшедшими. мы пили
сентябрь залпом, дымный, дождевой.
и липа нам скрипела «тили-тили»
и вслед качала жёлтой головой.
звенел трамвай, и музыка звенела
из проржавевших водосточных труб -
шальная, заводная тарантелла.
и воздух раскалялся возле губ.
листва ссыпалась золотыми сольдо
для буратин, не знающих обид…
пустырь чудес заброшен. голо. больно.
и липа чёрным пугалом стоит.