С проекта Марго ушла третьей. Не успела в тот день закончиться съемка, где за ее уход «проголосовали», а ей уже протянули билет до дома. Она поняла, что все было спланировано заранее. Плакать не стала, быстро собрала вещи и гордо пошла к выходу. Шеф окликнул. Маргарита медленно оборачивалась на зов, а в сердце билась надежда, что они пошутили, передумали, перепутали и ее оставляют на проекте. Шеф подошел, пожал руку, приобнял.

- Твой характер не для Москвы, добрая ты слишком. Кое-чему, да нет, много чему ты у меня научилась, теперь давай там в вашем суперсекретном городе дело свое открывай. Ты сможешь.

Погибающая птица надежды в последней агонии долбила клювом висок, ноги подкашивались, упрямо зрела мысль: дойти до гостиницы и свести счеты с жизнью. Зачем она нужна, если так несправедливо все устроено.

Сидя в номере и лихорадочно перебирая, как уйти быстро и не мучаясь, Марго вдруг вспомнила, что всего два месяца назад стояла перед строгим жюри «Горячей кухни» и честно отвечала на вопросы. Почему ее тогда «понесло» разложить все хитросплетения своей тридцати с хвостиком жизни, она и сама не поняла.  

- Отец от нас ушел, мать из-за этого к бутылке прикладываться начала. Потом совсем спилась. А классная портниха была. Когда мне семь исполнилось, а брату два, мать отдельно жить стала, к нам приходила иногда…пьяная. Мы у бабки с дедом тогда были. Потом мамку родительских прав лишили, а вскорости она померла. Опекунами бабка с дедом стали, помогали нам, как могли, только дед тоже попивал, у него под конец жизни крыша съехала, хоть и научник был, бомбы «делал», и - как ребенок стал. А в детстве они мне ни в чем не отказывали, все, что просила, покупали. Но все равно жилось не сладко, чего только не наслушаешься, когда родная мать пьянь. Но я на нее зла не держу, мать же, как ее не любить?  Когда ее прав лишили, я в десятый класс переходила. Забежала в августе в лицей учебники взять, а меня, оказывается, в списках учеников нет. Директор, как про мамку узнала,  меня по-тихому в интернат перевела. Как у нее это получилось, не знаю. Я до сих пор мимо лицея ходить спокойно не могу. Мать простила, а их - нет.

Не понравилось мне в новом месте, двоек нахватала, из школы сбежала. Бабушка тогда директору сказала: «Не трогайте ее, она сама всего по жизни добьется. С характером». Так и вышло, из всего нашего интернатовского класса я одна «в люди» выбилась. Дед после школы хотел к себе на работу лаборантом пристроить, он начальником был, да и бабушка не последнее место занимала. Но я не захотела, решила, что сама пробьюсь. Взяла и поступила на повара, вот все удивились.

Маргарита отчетливо помнила тогдашнее молчание жюри, снова видела, как оператор выдвинулся из-за камеры и с интересом рассматривал конкурсантку.

- Может, не получилось бы у меня в жизни ничего, если бы самой грызть «землю» не пришлось, если б мамка с папкой вокруг меня «прыгали» да пылинки сдували. А так, что-то да вышло. А еще научилась людей благодарить за хорошее к себе отношение, и зла ни на кого не держу, больно много его в жизни видела, что б в себе копить. Я, кстати, рисую хорошо, и из глины лепить умею, как никак школа искусств за плечами. Так что другая профессия у меня про запас есть. Сын сейчас у моих педагогов занимается, говорит, хвалят они меня, добрым словом поминают. А! Что еще вспомнила! Захотелось мне лет в десять на баяне научиться играть. Дед расстарался, принес. Я сама подобрала «Выйду на улицу» и давай целыми вечерами наяривать. Закончилась моя музыка, когда я с классом на экскурсию уехала, а бабка деду сказала: «Пока не видит, уноси быстрей, откуда принес!» Так что лишилась я инструмента и музыкантом не стала. Ничего, зато готовить могу! Как говорится, музыка приходит и уходит, а кушать хочется всегда!.. Ну, что вам еще рассказать. На мать с дедом насмотрелась, сама не пью, только по праздникам шампанское маленько могу. А вот брат Максимка спиваться начал. Как мать. Недавно моего мужа Сашку стакан незамерзайки просил налить. Совсем дошел. Не знаем уже, что еще учудить может. Когда сын Сережка совсем маленьким был, он на него дверь уронил, сын потом долго разговаривать не мог, в садик для отсталых ходил. Максимка недавно заснул в ванной, соседей затопил, хорошо они нормальные, да и дети у нас в одной гимназии учатся, скандалить не стали, просто из потолка натяжного воду вылили и все. Разменять бы квартиру, так у него долг, а мне где деньги на его оплату взять? Если повезет победить в проекте, брату квартиру купим, свою «трешку» продадим и сюда переедем, а Максим, может за ум возьмется, когда один останется. Я тоже виновата, что он такой вырос. Ему всего два было, когда мать с нами жить перестала, а мне уже семь, я почти что за мамку была. Не доглядела. Правда, вечернюю школу заставила закончить. Каждый день с ним туда ходила. Потом в училище пыталась пристроить, экзамены за него сдавала, только он учиться не стал. Ну, заговорила я вас. Вы если еще что спросить хотите - не стесняйтесь!

В тот день она приехала в столицу с фирменным блюдом «Аквариум» и твердым желанием прорваться на проект «Горячая кухня». Марго понимала, что попасть в число восемнадцати счастливчиков, обойдя пять тысяч конкурентов и мечтать-то странно, но все равно верила в свою счастливую поварскую звезду. И она ее не подвела. На проект Марго попала.

Жили вдевятером в одной комнате, мылись под холодной водой, вещи сушили «на себе», несколько раз у нее зашкаливало давление, и весь съемочный день рядом дежурила «Скорая». Однажды шеф увидел, как одна из участниц, устав крошить капусту для общего борща, отправила половину кочана в мусорное ведро. Он медленно подошел к девушке и тихим, почти ласковым голосом сказал: «Вытащила и съела. Это денег стоит». На кухне повисла такая звенящая тишина, что, казалось, вздохни чуть громче, и она взорвется. Маргарита, не любившая конфликты, быстро достала капусту, помыла кочан, и, разделив на отдельные листья, вручила каждому. Тут же начала первая есть, за ней остальные.

Ни разу за две недели она не выругалась и никого не оскорбила, хотя еще в начале проекта шеф предсказывал: «В наших условиях у всех нутро полезет» А она смеялась: «У меня не полезет, не дождешься. Я сыну обещала, что ругаться не буду, а слово держать меня жизнь научила». Очень не нравилось, когда вокруг начинали суетиться гримеры и стилисты.

- Ой, девчонки, перестаньте, я сроду не красилась и сейчас не буду. Уж какая есть, такой страшной пусть и снимают.

И вот теперь она сидит в гостинице и смотрит на любимый, остро заточенный поварской нож. Собирается с духом пойти в ванну.

Внезапно завибрировал телефон. Звонил муж. Первый раз за пятнадцать лет совместной жизни объяснился в любви, даже стих прочел, уверял, что сам придумал. Спросила: с чего вдруг. Услышала: захотелось, скучаем. Отключилась. «Все решено, не расслабляться». Опять звонок. Сын. В любви не объяснялся, но про «скучаю» сказал. Марго таких слов от него давно не слышала. «С чего они вдруг. Узнали, что ушла с проекта? Не может быть. От кого?»

Она сидела, автоматически перебирая «телефонную книгу», на глаза попался номер «Бабуля», так и не смогла после смерти бабушки его удалить. Сама себя ругала: «На тот свет собралась звонить что ли?», но телефон не стирала. Муж слал сообщение за сообщением. Стихи.

«Стоп! Я зачем столько лет сама «себя делала», чтобы сейчас вот так одним взмахом? Я вообще с чего сейчас разнюнилась? Пострадать захотелось? Зачем?! Нет уж, будем жить…»

Марго убрала нож в дорожную сумку, сдала ключ от номера и твердой походкой направилась к выходу.

Уже в поезде набрала номер человека, давно набивавшегося в деловые партнеры. «Готовь документы, будем открывать кафе».