***
Я стал размеренней и тише,
Я стал прозрачен, как хрусталь,
Я призрачен, как кот в кустах,
А за окном деревья дышат.

Ночной февраль.
Хрустящий холод
Над челкой темноты заколот,
Едва колышется вуаль.

И кажется, что балерина
Сейчас поклонится, вздохнет,
По подоконнику порхнет.
И вот уже несут корзину

Спокойно-белых нежных роз.
Где музыка?.. но паутину
Бросает утро на картину.
И гаснут огоньки мимоз.

/Из цикл «Изгои»

1. Смерть Гии

В парке ночью лютый холод,
бомж пытается согреться,
то ли водкой, то ли Богом
согревает тихо сердце.

20 лет тюрьмы сгорели,
гепатит грызёт лисицей;
ангел кружится над елью,
молодость не возвратится.
жизнь терпением смирила,
и душа теперь чиста.
Ангел пишет имя Гия
на пустом конце листа.

2. Блудный сын

Спит в поезде метро, накрывшись с головой,
невидимый, босой, немытый нищий.
Не счастье ли? Столь призрачный покой...
а над землёй зима предсмертно свищет.

 стучат колеса колыбельной мне,
болезненное тело, зуд по коже,
О, Боже мой, сойди с небес ко мне,
когда Твой сын прийти уже не может!

И длится неземное забытье,
а «христиане» сторонятся вони,
и мчится в ночи райское метро,
а нищий в колыбели спит вагона.

    12 февраля 2017
        - Воскресение Блудного сына

***
К ночному городу усталою спиной
при-жаться, при-слониться, при-касаться
и в час между разлукою и сном
вдохнуть себя и выдохом остаться.

а листья снятся лесу - высоко,
а лето снится птице - откровеньем,
и крошится грядущее, как скол,
перетекая в ласковое пенье.

и где-то я, потерянный, и мне
так много надо или мало надо,
а город есть - история камней,
и ищет пастушок овцу из стада.
при-шлец, а проще, странник,
ни к чему
задерж(и)ваться и вить для сердца гнезда.
пора сложить дорожную суму
и выбраться в окно. Пока не поздно.

***
Я пыльное зеркало,
по которому ты провела рукой
и вдруг увидела свое отражение.

***
    он посмотрел на себя,
    отошел - и тотчас забыл,
    каков он.
        Иаков. 1,28

Не о дожде осеннем, не о прозе
         Лукавой жизни,
         Внемлющей капризам
Безумья, не о пышной розе,
И не о музыке, разлитой в совершенстве
           Деревьев под дождем,
           И даже не о том,
Посмертном (не моем) блаженстве.

И даже не о голосе твоем,
           Вбирающем цвет жизни,
И не о вечере, влетающем, как выстрел,
И не о вечности, вмещенной в окоем

Окна ночного... даже не о том,
         Что я люблю тебя,
                             что взгляд
Невинных глаз уносит шторм...
Тогда о чем?
                     - о Радости.