require "idate_txt.php"; ?>
|
* * * Севастополь. Май и маки. Институт и мыс Хрустальный. С бородинским дружно пили мы массандровский мускат, И редиску с пепси-колой нам принес приятель давний. Конференция, доклады - синим пламенем горят. И три дня в цветном тумане мы любили беспечально, Так красиво и отчаянно, словно много лет назад... Как могла тогда поверить, что любовь была прощальной, Что объятья (не доклады) синим пламенем горят. *** Я давно знаю, что когда умирают люди... небо рушится. Земля рушится. И только не видно этого со стороны. Ю. Левитанский Не хочу быть человеком - Не держу удары боли, И безденежной неволи Нестерпимо быть рабом... Не могу быть человеком: Под руками только воздух, И кладбищенский подсолнух - То, что раньше было «ДОМ». Руки тянутся за тенью, Близких только в сон пускают, Жизнь проходит там кусками, Как кино наоборот. Лишь во сне еще все будет: Мама, радостная, в желтом, Нас встречает возле дома, Папа чай сейчас нальет... Милые, теперь я с вами, Все дружны мы и любимы, Все еще остановимо... Только пленку оборвем. И не будет черный ужас К нам могилой прикасаться, Мы не будем расставаться... Вечно длится этот сон. Дочери Мой милый Улисс! Жду тебя, ты вернешься И мне улыбнешься... Но дует лишь бриз. Мой милый Улисс! Что по свету скитаться! Могу не дождаться. Ты хоть оглянись! Мой милый Улисс! Жизнь бежит, я старею, Обнять не успею... И эхо: каприз. Ах, милый Улисс... * * * Мой милый друг, мы на излете. Уже мы в бреющем полете. Но наших душ не заберете, Земле останутся тела. Да, жизнь нескладно мы прожили, Немного для себя просили, Но если было «или-или», То уходили ото зла. За все по-гамбургски платили, За все прощения просили, Нам, может, что-то не простили: Обид прилипчива смола. И все же, друг, как ни обидно, Что так сложилось незавидно, В глаза людей смотреть не стыдно: Жизнь - непродажная была. Судьба такая. На излете Мы в землю врежемся в полете. Землею бренность обернете, А душам не нужны тела. |
|