Южная звезда
Загружено:
ЛИТЕРАТУРНО-ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ ЖУРНАЛ № 4(21)
Дмитрий Огма
 МАГЕДОН

Лето выдалось жаркое, дождей ждали, а они не пришли. Побурел луг, второй раз косить и не стали - толку-то что? Трава низкая, сухая, то там, то здесь подвядшие желтые проплешины. Решили осени дождаться, а там уж и подкосить малость, что в первый заход не взяли. Осины поникли, листочки, будто пришпаренные, болтались на ветру. Калина раньше времени стала желтеть, кое-где уже и подернулась красным, и любопытные вороны все чаще наведывались к гроздям. Все, что не полили вовремя, до чего не дошли ни руки, ни шланги, усохло, погибло на корню, вместе с цветом и завязью. Хлеб, однако, уродился - низкорослый, не шибко богатый, он взял свое в начале, налил колос, а теперь добирал понемногу от ночных туманов, тяжелил лохматые верхушки.

Не было дождя, а теперь его и не надо бы, убирать уж скоро яровые, как бы не повалил, не попортил гнилью!

- Уж сколько вам говорить-то надо? Чего дожидаетесь? Дождей? - погнала бабка на крышу обоих Куприяновых, и старшего и младшего.

Шифер с покатой крыши, два листа, сорвало уже с месяц назад. Не досуг все было поправить, да и желания лезть на крышу в единственный выходной тоже особого не было, вообще никакого не было, если честно. Месяц канючила бабка, и как-то под вечер уже добилась-таки своего! Отставили Куприяновы початый «законный пузырь» в сторону, собрались - молотки, фуфайки, гвозди - и полезли на крышу.

Крыша покатая, острая, прибили они один лист шифера, тот, что к коньку поближе, подспустились второй приладить. Старший одной рукой за конек цепляется, другой - за фуфайку младшего придерживает... Нет, не удержал. Соскользнула рука с конька, полетели оба вниз! Не повезло дважды - и рука сорвалась, и упасть им пришлось не на прилаженный с той стороны дома сарай, а на эту сторону - на огуречные грядки.

- Закуси вот теперь, - процедил младший, поднимаясь с огуречной грядки, стряхивая размозженные огурцы.

Неловко упали они, конечно. Младший - так просто скатился, а старший на спине по всей крыше проехался, на спину же и упал: дыханье сперло, ответить не может ничего...

Оклемались, отряхнулись, ребра пощупали - вроде целы! Старший, пока на спине-то ехал, гвоздями ему весь верх с фуфайки сорвало, так и остался кусок ярко-зеленой материи висеть на крыше.

- Чего она зеленая-то такая? - недоумевал Куприянов-младший, сравнивая кусок на крыше с останками фуфайки старшего.

- Так это ж обратная сторона, - пояснил, вновь обретя дар речи, старший, - запачкаться не успела! Когда новая была (фуфайка), как раз зеленый цвет-то был, щас вот вспомнил!

Так и осталась висеть зеленым стягом поражения на крыше часть фуфайки, пушась на ветру клоками ваты, а Куприяновы поплелись в дом - залечивать трудовые раны!

Опорожнили они «законную», бабка им с испугу еще одну выкатила и убралась подале - от греха и праведного гнева пострадавших.

Кончился день, бутылка кончилась, разбрелись Куприяновы кто куда пришлось, кто где приткнулся, там и захрапел, некому их было по кроватям растаскивать, кому охота под горячую руку-то гостинцев приобресть?

- Нормально все обошлось, короче, и ладно! Шкура цела, кости целы, а фуфаек этих на свой век наберем еще! - подвел итог старший.

Но не обошлось, видать, не кончилось еще лихо...

Под утро, заря уже занималась, солнце еще не вылезло ни самым маленьким своим краешком, не показалось, а горизонт уже светлел и теснил ночную темень на запад, за березняк, за непоспевшие покосы. Куприянова-младшего, за ночь уже успевшего упасть с лавки, разбудил неимоверный грохот - откуда-то сверху, не разобрать хмельному спросонок. Придя немного в себя, он обнаружил рядом очумелые, испуганные глаза Куприянова-старшего. «Значит не кажется!» - решил Куприянов-младший. Еще чуть погодя, еще придя в себя немного, прислушавшись к грохоту: «Град!» - решил он.

- Подлатали крышу! - съязвил, обращаясь к старшему, и полез поглядеть, что там за окном за напасть такая деется.

Грохот тем временем, кажется, стал еще громче, или слух прорезался у младшего яснее, оттого, наверное, и случился с ним ступор, когда, щурясь в просветленное утром окно, он увидел мятые грядки, кабачки, за ними - плетень, подпертый осиновым колом в прошлом годе и... никакого града!

Медленно сполз Куприянов-младший вниз под стол и, словно свое отражение в зеркале, вновь увидел очумевшего Куприянова-старшего.

- Допились! - прошептал тот непослушными, посиневшими губами на бескровном лице.

«Совсем хреново», - решил Куприянов-младший.

Он где-то слышал, что если горячка пьяная слуховыми галлюцинациями сопровождается, то это хуже, чем если просто чертей видишь. А если твой же глюк и товарищем твоим владеет одновременно... Это уже массово, и - кранты!

Сколько так просидели друг против друга Куприяновы, словно в зеркале читая на лице соседа свои самые страшные мысли и догадки, неизвестно, время будто остановилось, все замерло вокруг, и только ужасный грохот не смолкал ни на секунду, а, казалось, только становился все сильнее.

Куприянов-младший хотел сказать что-то, но пересохший рот и потрескавшиеся губы только и смогли исторгнуть, что сдавленный хрип. Куприянов-старший напрягся было разобрать сказанное или переспросить, но тут и сам увидел в прощелке двери стоящую на коленях под образами бабку и даже будто расслышал исступленные ее молитвы и стук отбивающего поклоны лба...

- Бабка-то не пьет!!! Стара, правда, но не до такой же степени, чтоб совместно спятить!

Переглянувшись, отчаянно желая верить глазам, они, не сговариваясь, поползли к двери, осторожно, боясь спугнуть чудесное видение!

- Эй, эй! - шепотом позвал бабку старший. - Че это деется-то? - спросил, когда та обернулась к нему бледным от ужаса лицом.

- Армагеддон, Господи! - взвыла бабка. - Конец света пришел, дьяволы, за все ваши паскудства!

Легче стало дышать, сразу! Будто отпустило что-то обоих Куприяновых, расслабились, уселись, прислонясь к стене, перевели воскресший дух!

- Нет там ни хрена Магедона этого, - сообщил свою версию старший. - Там всадники должны быть страшные и дождь из серы, я в книжке читал!

- Ага, дождя вроде не было, - припомнил младший.

«А что тогда?!!» - прочитали они, переглянувшись, немой вопрос в глазах друг у друга.

...Пегая коза, вяло жуя зеленую тряпку, равнодушно наблюдала сверху, как оба Куприяновы, согнувшись, приникая к земле, осторожно выползают из-под крыльца, дико оглядываясь по сторонам. Четыре ее козленка весело скакали, подпрыгивая, гоняя оторванные пушинки ваты...

- Кой черт ее туда поперло! - приговаривала пропахшая корвалолом бабка, помогая налить в стакан Куприянову-старшему, уставшему уже бороться с тремором и вялостью собственных рук.

- Фуфайка там, - сглотнув комок, пояснил младший, - она подумала, наверное, что трава!

- И как забралась-то, - продолжала удивляться бабка.

- По поленнице на сарай, оттуда на крышу, сволочь, - пояснил козлиный путь старший, опрокинув-таки стакан...

Самогон разлился по столу маслянистой, переливчатой лужицей...

- Магедон! - прошептал Куприянов-старший, увидев в ней оскалившуюся морду с рогами.

- Ага, - прохрипел Куприянов-младший и поперхнулся, собираясь сказать еще что-то...

Перепечатка материалов размещенных на Southstar.Ru запрещена.