Южная звезда
Загружено:
ЛИТЕРАТУРНО-ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ ЖУРНАЛ № 4(29)
Никита Янев
 ВЫБОР НЕВЕСТЫ

С Фонариком мы похожи такой чертой: сховаться за большого и прожить всю жизнь потихоньку маленькими. Большой помер, Фонарик рыпнулась, что она тоже станет большой, потому что любила большого. Ее теперь гнобят в банке, что не холодная, а теплая, не мертвая, а живая, не такая, как надо, короче. Она высохла, как вобла, осталась одна голова.

С Катериной Ивановной мы похожи тем, что уверены до сих пор, а ведь мы уже в старость входим: любовь и любой это одно и то же. Женщине сложнее с этим проклятьем в крови прожить, то ли жена всех, то ли мученица за веру. Мужчина быстрее перебесится и станет хитрым писателем, станет сбрасывать в загробность - апокрифическую, непечатаемую литературу свои искушения, прозрения и терзания. Женщина будет одинока среди матери, дочек, сестры, бабушки, папы, разумеется, пьющего, он ведь русский, учеников, учителей, любовников, актеров, потому что поймет это проклятье любви, но сделать уже ничего не сможет.

Больше всего мы похожи с женой Марией такой чертой - перевоплощением. Особенно на свадебной фотографии это видно. Только у нас как бы две разные ее части. Как кукловод и кукла. Как Вицлипуцль и Вера Верная на Соловках. Вицлипуцль рассказывает, как надо, а Вера Верная, начальница, так делает, вожди племен вицлипуцлей и ренессансных мадонн, родивших четырех новых вождей новых племен, только в какой-то момент вождята уклонились от вождя и вождихи, и сами вожди перестали видеть цель ясно. Но это ведь не страшно. Жизнь - великое степное племя, особенно, когда степь тянется безо всяких административных препон от Финляндии на западе до Японии на востоке. И вот Финлепсиныч с лицом тайного агента, но в душе незлого человека, шепчет Финлепсинычихе на ухо одними губами: улыбайся. Той сложно улыбаться, ей судорогой свело лицо от волнения, что ей теперь придется все делать, но она улыбается.

А вообще-то мы все в одной группе учились в институте лет 20 назад. А самые благородные оказались Максим Максимыч и Бэла, тоже из нашей группы; Мария всегда плачет, когда рассказывает про них. Работают все в одном продвинутом лицее для богатых. Максим Максимыч, Бэла, Катерина Ивановна, Мария. Максим Максимыча с Бэлой и сыном Сережей Фарафоновым, который когда был помладше, насмотревшись сериалов, выбегал на середину комнаты в запале восторга и вопил: а все равно мы бандиты, а все равно мы русские, а все равно писю трогать можно, согнали родители с квартиры, потому что им вдруг стало тесно, после того как 10 лет вместе прожили. Это, видно, демократизация общества так надавила. Они снимают двухкомнатную квартиру на той же лестничной клетке за 250 долларов в месяц, а недавно хозяева квартиры решили поднять аренду до 350 долларов в месяц. Максим Максимыч ведет 30 часов в школе, а также 10 частных учеников в неделю, чтобы расплатиться с долгами. Только специалист может понять, что это такое. Есть, правда, бабушки-забойщицы, заслуженные учителя России, которые и по 40 часов в неделю в 70 лет тянут. Но у них все на автомате. Алгебра от русского языка, литература от физики неотличимы. Правильный ответ, неправильный ответ. Такая апория, как в романе «Война и мир» или «Бесы», когда ответ и правильный и неправильный, и что вообще литература самый главный предмет в школе, что-то вроде богословия в жизни, им чужда. Для этого есть обществознание.

И вот на день рождения родители подарили Максим Максимычу 10000 рублей и рассказали, что он неправильно живет, и рассказали, как надо жить правильно, пусть он возьмет эти деньги, которых хватит на один месяц снять квартиру, которую он для семьи снимает. И сделает уже как надо, тем более, что только бездарь с такими деньгами не сможет этого сделать. И вот Максим Максимыч берет эти деньги, чтобы не обидеть родителей, напивается вдребодан и плачет, а друзья ему рассказывают, что на самом деле он имеет право подать в суд на размен, потому что он прописан и у него ребенок. Потом едет в школу и ведет уроки по «Преступлению и наказанию». Почему Достоевский на самом деле не был праведником, как его теперь рисует на православных хоругвях Илья Глазунов? Потому что он был главным персонажем своего главного романа «Бесы». Если уж кого рисовать на хоругвях, то отлученного от церкви и преданного анафеме Льва Николаевича Толстого, который первый сто лет назад догадался, что ангелы - люди. Впрочем, автор данного отрывка должен оговориться, что он приписал свои сокровенные мысли о природе творчества своему персонажу Максим Максимычу, преподавателю русского языка и литературы в продвинутом лицее в городе Стойсторонылуны, с которым он учился в одной группе в институте, чтобы его не подвергли административному взысканию в придачу ко всем прочим бедам.

Жена Максима Максимыча Бэла была влюблена в автора тоже. Как сказала недавно Мария на одной посиделке, все были влюблены в Никиту, а отдуваться мне одной. Ведь автор писал стихи в то время. «Эта девушка, наши взгляды встретились, ей стало так же тревожно?»

Перепечатка материалов размещенных на Southstar.Ru запрещена.