Южная звезда
Загружено:
ЛИТЕРАТУРНО-ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ ЖУРНАЛ № 1(30)
Поэзия
 Евгений Петропавловский
Уходящему - с грустью. И немного музыки...

Было так:
маленький сверчок играл на скрипке,
и дом полнился ее смутными звуками,
и старый домовой прозрачно сидел в углу
и, подперев ладонью щеку,
мечтательно глядел сквозь стену
в ему одному понятную даль;
и под потолком плыли пронзительные облака.
А в новом доме
тихо.
Лишь изредка из протекающего крана капает вода
да ревет, надсаживаясь, какое-то существо в трубах,
не зная, как оттуда выбраться.


***

От одной тоски к другой
я по замкнутой кривой
убегаю, улетаю ртутной каплей дождевой,

оставляя в тишине,
будто камешки на дне:
если только это можно - не печальтесь обо мне,

потому что все пройдет…
и тогда душа поймет:
всякий взрыв непостоянства - это смерть наоборот,

потому что в никуда
мы, как талая вода,
опадем, меняя форму, но не канем навсегда...

Так и я, объятый тьмой,
к не простившимся со мной
возвращусь осенним ветром, ртутной каплей дождевой.


Бродяга

На одной из городских окраин
рощица стоит - она слегка
затерялась среди новых зданий,
неприметна и невелика.
Здесь затишно - нет увеселений:
каруселей, бара, шашлыков,
здесь покойно -
здесь густые тени,
и в тени - тенета пауков.
Здесь гуляет часто одичалый
чей-то непокорный беглый кот;
этот кот, по сути, добрый малый,
просто - независимо живет.
Шелестя упругой серой тенью
в неподстриженно-густых кустах,
охраняет он свои владенья,
городских распугивая птах.
Некогда носил он громкий титул,
упивался теплым молоком
и с подобострастием мурлыкал
всем, кто приходил в хозяйский дом.
Был он смирным, ласковым и гладким,
только безотчетно тосковал
по деревьям, дракам, беспорядку...
И в один прекрасный день сбежал.
И теперь бродяжит он, безродный,
не приемля милостей и благ -
грязный, неухоженный, голодный,
пацанвы окрестной тайный враг.
...Вечер тих и неоглядно темен.
Кот бездомный скрылся в нем давно.
И горит в пятиэтажном доме
им не позабытое окно.


***

Давай с тобой поговорим,
моя бессонная печаль,
ведь ты - одна, и я - один,
и пролегла меж нами даль.
Ты расскажи мне, как живешь...
Неужто прежний строгий счет
обидам прошлого ведешь -
и счет растет из года в год?
А может быть, пора пришла
жизнь отделить от пустяков,
и ты все это поняла,
моя беда, моя любовь?
Ты позови меня сквозь ночь,
и я, немедленный, приду
и попытаюсь превозмочь
все листья желтые в саду,
все грозовые облака,
что нам дарили боль и злость,
и бесконечные века,
что врозь прожить нам довелось.
Ты обмани меня со дна
тоски, манящей позабыть,
что я - один, и ты - одна...
и что любви не воскресить...


***

...где мелькание лиц - торопливых и чинно-неспешных,
и веселых, и грустных, и неповторимо иных,
ты вбираешь в себя мимолетности встреч неизбежных;
так в песок проникает безумие струй дождевых.
Но однажды поблекнут, прозрачными сделавшись, краски,
растекутся из глаз и улыбок, поступков и слов,
и тогда ты (увидев повсюду безликие маски,
потому что ты исподволь это увидеть готов)
съедешь с глузда, сорвешься с катушек, теряя остатки
здравомыслия, ринешься к ним, занесешь свой кулак -
будешь бить и орать, и топтать неживые облатки
рассекреченных сущностей, зло источающих мрак...
А когда тебя скрутят, зажмут, надают по сусалам,
из неведомых далей приидет к тебе режиссер.
«Слишком в роль ты вошел, - скажет грозно. - Проспись для начала
и не трожь реквизит, коли сам никудышний актер...»
И при этих словах он с тебя добродетели маску
без усилия снимет, смеясь, и пошлет тебя прочь...
И со сцены - как парусник, враз потерявший оснастку, -
ты сойдешь и, на улицу выбравшись, двинешься в ночь:
сквозь мелькание лиц - торопливых и чинно-неспешных,
и веселых, и грустных, и неповторимо иных,
растворяя себя в мимолетности встреч неизбежных,
как магнитное поле, как время, живущее в них, -
до черты, где поблекнут, сползут, переменятся краски,
растекутся из глаз и улыбок, поступков и слов,
и тогда ты увидишь под масками новые маски,
потому что к иному ты даже теперь не готов...


Северный Кавказ

Отчего за кромку взгляда разворачиваю дали -
и в тоску стучится сердце, словно бьется в прутья клетки?
Просто здесь рождались люди, а по сроку - умирали;
в этой стае перелетной и мои кочуют предки.
Оттого ли мне все ближе эти бездны золотые,
что врастает с каждым годом в понимание мое:
этот гумус под ногами - суть окраина России...
Вот умру - и станет больше территория ее...


Следы, уводящие в завтра

Наверное, жизнь меня плохо учила,
поэтому вновь от тебя отлучила -
и нет ни догадки,
и нет ни намека,
какие разлуке отмеряны сроки.

Наверное, мне не исправить ошибок -
ни слез твоих злых, ни печальных улыбок,
ни встреч наших темных,
ни светлых прощаний
в полях нарастающих сверхотрицаний...

Наверное, жизнь меня мало ломала,
поэтому вновь от тебя оторвала,
и ты не узнала,
что я не умею
сказать, что все больше тобою болею,
поэтому глупо,
поэтому странно
тревожить тебя, моя долгая рана...
А тех, для кого я - пророк и мессия,
легко перемелет во мне амнезия.

Наверное, жизнь надо мною смеется,
поскольку я знаю, что круг не замкнется,
и нам суждено никогда не расстаться
затем, чтобы вновь без конца отдаляться,

затем, чтобы вновь, набираясь терпенья,
решать нерешаемое уравненье,
где плюс
меж двумя переменными значит,
что, может быть, жить и не стоит иначе...

Перепечатка материалов размещенных на Southstar.Ru запрещена.