Южная звезда
Загружено:
ЛИТЕРАТУРНО-ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ ЖУРНАЛ № 3(32)
Алексей Арефьев
 ВАНЕЧКА

Валера, бизнесмен из Екатеринбурга, один из пражских друзей вашего покорного слуги, прожужжал мне этим Ванечкой все уши: мировой, типа, мужик и по совместительству его деловой партнер.

  - Ваня приезжает в Прагу на три дня! - подчеркнуто важным тоном говорил Валерка. - Покажем ему город? Ванечка - душевнейшая личность!

Увидев Ванечку в аэропорту, я буквально врос подошвами в пол. Ваня, огромный детина с короткой стрижкой, мог бы запросто блистать в российских криминальных сериалах, причем стилизация Вани под братка много времени бы не заняла.

Но Валера не лукавил - Ваня действительно оказался безобидным и добродушным малым, душевность которого, каламбурно говоря, безостановочно струилась из всех фибров его души. Он взирал на пражские красоты блестящими от искреннего восторга глазами, фотографировал все подряд и то и дело хлопал меня по плечу, вопя при этом: «Лёха, да мы с тобой очутились в лучшем на свете городе! За исключением, канеш, моего родного Иркутска...». И все было бы замечательно, если бы не один существенный недостаток Вани - он быстро пьянел. Короче говоря, перебрал Ванечка чешского жидкого хлеба, и захотелось безразмерной сибирской душе праздника. Наш иркутский гость влетел в сувенирную лавку и приобрел шапку-ушанку с красной звездой. Продавцы, два болгарина, даже не пытались вернуть отвисшие челюсти на место. Из их эмоциональных возгласов я понял, что они впервые столкнулись с тем, что русский турист покупает такую продукцию! Ваня косо нацепил шапку и с готовностью позировал болгарам, а те снимали его на видео с помощью своих смартфонов.

Наконец мы вывели Ванечку на свежий воздух, и Валерка спросил у него:

- Ну вот на кой ты купил эту хрень?!

- Я - немец! - решительно заявил Ваня. - Хочу, чобы меня чехи за немца принимали! Я в школе немецкий учил... Айн, цвай, фантастиш, йа йа, арбайтен... - декламировал он, приветственно кивая каждому встречному.

Мы свернули на более-менее безлюдную улицу и затащили Ваню в один из моих любимых ресторанов. Я поздоровался с официанткой Терезой, она приветливо мне улыбнулась, затем с интересом воззрилась на Ванечку, который, желая окончательно убедить всех присутствующих в своем арийском происхождении, без устали напевал: «Бензыыын...бензыыын...».

- Это новый солист группы «Рамштайн», - объяснил я Терезе, вручившей нам меню.

- И он уже дает концерт! - смеясь, сказала она.

Ваня тем временем решил представить очередное доказательство своей принадлежности к немецкой нации.

- Я могу официантку подозвать по-немецки! - пьяно рычал он. - У меня четыре по немецкому языку было. Щас докажу! Скажу «иди сюда, девушка!». Ваня поднял руку, подзывая Терезу, которая тут же направилась к нашему столику, и громко сказал: «Ком цу мир, швайн!».

Тереза остановилась как вкопанная. Ресторан погрузился в тишину. Не знаю, как Валера, но я бы отдал полжизни за возможность провалиться сквозь землю. Тереза развернулась и подошла к другому столику.

- Идиот! - Валера схватил Ваню за шкирки. - Ты че сморозил? Медхен! Медхен - это девушка! А швайн - это ты! Твой учитель немецкого в аду горит за то, что влепил тебе четыре!

Ваня, кажется, протрезвел и выглядел настолько растерянным, что я не мог ему не посочувствовать. Но жалость к официантке была сильнее. Я уже хотел объяснить ей, что все это лишь недоразумение, но в этот момент к нам подошли два официанта и вежливо, но настойчиво попросили удалиться. Я поискал глазами Терезу, но ее не было. Пришлось нам ретироваться.

Мы шли по «туристической тропе» на определенном расстоянии друг от друга. На Ваню было больно смотреть. Он шагал, не поднимая головы, держа ушанку под мышкой, и лепетал себе под нос: «Как я мог перепутать? Как я мог так ошибиться?». Около входа в отель Ванечка клятвенно пообещал нам не пить спиртного никогда в жизни, даже на Новый год.

Утром следующего дня мы втроем должны были встретиться в холле отеля, в котором остановился Ванечка. Я очень надеялся, что на этот раз осмотр пражских достопримечательностей пройдет без «злотрясений». В гостиничном холле находился только Валера, а нашего «героя» нигде не было видно, и это меня, признаться, насторожило.

- Где он? - спросил я у Валеры.

Он обреченно махнул рукой, вздохнул и сообщил следующее:

- Я пытался его отговорить, но бесполезно. Говорит - пойду извинюсь перед девчонкой, обидел ведь ее, стыдно до смерти! Ну, он и пошел извиняться. А перед этим накатил водочки. Для храбрости.

С этими словами в наших умах, одновременно, пронеслось осознание всего того, что захмелевший Ванечка может натворить без присмотра. Я схватился за голову и закричал, уставившись на Валерку, затем сорвался с места, пулей вылетел из холла и, лавируя между праздными туристами, помчался в направлении ресторана. За мной, задрав полы плаща руками (аки барышня из 19 века свое пышное платье), высоко поднимая колени, мчался Валерка.

...Перед входом в ресторан стояла машина муниципальной полиции с включенной мигалкой. Я уже понял, что опоздал, но надежда умирает последней. Ворвавшись в пустой ресторан, я увидел, что Ваня сидит на стуле с самым жалобным на свете видом, а вокруг него валяются изувеченные хризантемы, несколько лепестков которых застряло у Вани в волосах. Тереза сидела на барном стуле и нервно курила. Перед Ваней стояли двое полицейских. Ваня пытался оправдаться перед служителями закона с помощью своих «обширных» знаний английского:

- I is no mafia... I is no... ээээ... маньяк... Mafia - bad! Русский турист - good!

Увидев меня, Ваня просиял, хотел было вскочить, но полицейский положил руку ему на плечо, и Ваня остался сидеть на стуле. Я показал полицейским удостоверение, сказал, что Ваня мой друг, и поинтересовался, что же тут произошло. Один из полицейских кивнул в сторону Терезы и сказал:

- Иди, спроси у нее. Она нас вызвала. И сама не смогла объяснить, в чем дело.

Я подошел к Терезе, присел на соседний барный стул и поинтересовался, из-за чего весь сыр-бор. Оказалось, что Ваня явился к ней просить прощения с букетом хризантем, состоящим из тринадцати цветов... Мало того, что в Чехии нечетное количество приносят только на похороны, так этот недотепа еще и преподнес ей чертову дюжину, которой чехи боятся как огня. Это все равно, что явиться к девушке на свидание с траурным венком. Но и это еще не все - протягивая Терезе букет цветов, Ваня держал в руке карманный разговорник и пытался сказать по-чешски следующую фразу: «Хци те ржицт, же е ми вЕлми лИто», что означает: «Хочу тебе сказать, что мне очень жаль». Но, по словам Терезы, он бубнил лишь «хци те... хци те», что несло абсолютно иной смысл - «я тебя хочу». В сочетании с букетом из тринадцати цветов, перегаром и вчерашним «свиным подвигом» получился взрывоопасный коктейль эмоций. А Терезу недавно бросил парень. И у нее, как говорят чехи, «прАскли нервы», в результате чего Ваня был бит по лицу злосчастным букетом. Полицию Тереза вызвала потому, что испугалась - вдруг этот «некрофил» хочет ее изнасиловать или убить, либо и то, и другое, в произвольном порядке. Я извинился перед Терезой, применил все свое обаяние, убедил ее, что Ваня просто безобидный обалдуй. В конце концов она улыбнулась, покосилась на Ваню и беззлобно сказала:

- Ежиш Мария, как это чудо вообще через таможню пропустили? Успокой своего друга, я на него не сержусь, а то сидит он, будто к смерти приговоренный! Следующей его попытки заслужить мое прощение я не выдержу. Спасибо, что хоть на танке сюда не заявился и не предложил прокатиться в знак примирения!

Она подошла к полицейским и сказала, что конфликт улажен. Те хоть и ворча, но удалились.

Валера и я проводили мрачного как туча Ванечку до отеля, где наш гость заперся в номере и решительно отказывался выходить оттуда вплоть до вечера следующего дня, когда ему надо было улетать обратно в Иркутск.

В аэропорту Ваня пожал мне руку, потом по-братски обнял и сказал:

- Извини, что я все испортил. У меня всегда так - хочу как лучше, а получается... - он вздохнул с таким отчаянием, что я чуть не расплакался. - Я уж лучше буду дома сидеть, по возможности. Дома я впросак не попадаю. А ты приезжай к нам в Иркутск, увидишь, что такое настоящее сибирское гостеприимство!

- Да, уж лучше мы к вам! - усмехнулся Валера.

Ванечка с легкостью взвалил на плечо огромную сумку, в которой среди прочего находилась уйма пражских сувениров - я и Валерка пробежались по центру города и обеспечили Ванечку всеми необходимыми туристическими безделушками. Я смотрел ему вслед с сожалением, странно, но мне не хотелось, чтобы он уезжал. Было в Ванечке что-то чистое, искреннее, радушное, и это что-то компенсировало всю его горелуковость. Я пообещал себе, что мы увидимся снова.

Перепечатка материалов размещенных на Southstar.Ru запрещена.