Южная звезда
Загружено:
ЛИТЕРАТУРНО-ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ ЖУРНАЛ № 3(32)
Поэзия
 Максим Страхов
***
Мать холодной воды набрала из колодца,
Из ведра по пути напоив пастухов…
Вверх лениво ползет круглолицее солнце,
Из сарая звучит сонный хрип петухов…

Мягкий бабушкин голос разбудит мальчишку,
А в руках загорелых кувшин с молоком.
Наспех им запивает ребенок коврижку
И к ведру умываться бежит босиком.

А потом с братом к речке. Играть и резвиться,
Нарвать с корешками букет васильков,
Смотреть, как на отмели белая птица
В воде неуклюже пугает мальков…

…Однажды меня рассказать попросили
О том, как живется в стране нелегко.
Мне кажется, что не соврать о России
Сумеет тот мальчик, что пил молоко.

***
Ночь. Мороз. Пустой вокзал
В небо смотрит одиноко.
Ничего я не сказал,
Мы опять как два пророка -

Каждый знает, что он прав,
Каждый гнет свою отчизну…
Не ссылаясь на устав,
Чувства рвем за дешевизну.

В сотый раз сказав: «Прощай!»,
Провожать идем друг друга…
- Не звонить пообещай!
- Обещаю, мне не трудно…

И стоим к спине спиной,
Ожидая поезд шумный,
С неба сыплет снежный рой,
Безразличный и безумный…

Нынче выпал твой черед,
В прошлый раз я был в вагоне.
Предсказав все наперед,
Мы прощались на перроне…

Воздух приторно горчит,
Пахнет он табачным дымом,
В рупор тетка нам ворчит,
Поезд мчит неуловимо…

- Ну… прощай! Без встреч теперь...
- Я надеюсь, - ты съязвила.
А закрывшаяся дверь
Нас навек разъединила…

Хочет вслед орда ворон
Расставанье узаконить,
Но поклялся мне перрон
Завтра вновь нас познакомить…

Сарафан
Чернело небо от ворон,
Вспугнул их стаю чей-то выстрел,
Летела пыль со всех сторон
Из-под копыт кобыльих быстрых.
Затихли травы мертвяком,
Заметив в пепельном тумане,
Как Русь гуляет босиком
В кроваво-белом сарафане.
Дрожали избы в три окна,
Скулили псы, забившись в будки,
Седые женщины без сна,
Молясь, состарились за сутки.
Морочил души людям бес,
Пророчил неразумных в судьи.
Сын, ткнув в отца стальной обрез,
Свершал прилюдно правосудье.
Был каждый «правдой» одержим,
Что расцвела в умах гражданских.
Кричали: «Мир несокрушим!»
И воровали по-цыгански…
И это гульбище Руси
Казалось вечностью крамольной.
Но дьякон из последних сил
Кричал с умолкшей колокольни.
И возвратилась Русь домой,
И рассудила всех судящих.
А сарафан двухцветный свой
Закрыла в самый долгий ящик.
Осела пыль после копыт,
Седые женщины вернулись,
Сроднил врагов привычный быт,
Колокола опять проснулись…
Но хватит ли нам, грешным, сил
Просить небесную державу,
Чтоб не пришло на ум Руси
Вновь сарафан надеть кровавый?!

Дикий народ
Целует солнце нивы край
И во дворе плетень.
Так засыпает дикий рай
Окрестных деревень.

Мостятся куры на насест,
Не зная птичьих гнезд.
В кустах скучает ржавый крест,
Уставясь на погост.

Голодный рыжий пес скулит,
Хозяин слег в запой -
Уж пятый месяц инвалид,
Четвертый - холостой.

Спешит соседский сын бегом -
Уж поздно, мать кричит…
И пахнет в кухне пирогом,
Что мается в печи.
Пастух глядит на небосвод
И месяц ждет дождей.
Здесь дико жизнь людей течет
Без партий и вождей.

Вон диковатый серый кот
Бежит к себе домой…
Ничейный здесь живет народ
И в то же время мой.

***
Тверь, заспанная, пьяная старуха,
Пронзила ночь глазами фонарей,
Ты бестолково, молча и без стука
Пробралась в утро. Дождь пришел поздней.

С ним вместе пили всю эту неделю,
Не просыхала скользкая земля…
И был вам парк несвежею постелью,
И укрывали пухом тополя.

Забытая, в одежде старых зданий,
С седой растрепанной прической облаков
Стоишь на паперти, ждешь скудных подаяний
От иноземных тертых мужиков.

Из года в год ты шепчешь песню вдовью,
Но виден норов княжеских кровей.
Необъяснимой, странною любовью
Я с каждым днем люблю тебя сильней!

Меня увидев, выпрямила спину
И улыбнулась отблеском реки…
Так никогда чужому господину
Не улыбнутся наши старики…
Перепечатка материалов размещенных на Southstar.Ru запрещена.