Южная звезда
Загружено:
ЛИТЕРАТУРНО-ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ ЖУРНАЛ № 1(34)
Александр Беззубцев-Кондаков
 ПЕРВОЕ ПРИБЛИЖЕНИЕ

Перед дверью подъезда Ольга легко, по-озорному перепрыгнула через детские ри­сунки мелом на асфальте. Хотя сегодняшний день в турфирме, где она работала, выдался не из легких, она совсем не чувствовала усталости.

Нажала на кнопку лифта, и высоко в шахте заскрежетала по­ползшая вниз кабина. Ко­гда на ле­стнице раздались шаги, Ольга не придала этому значения, даже не обернулась. Шаги затихли, но неожиданно она почувствовала чье-то приближе­ние. Высокий русоволосый парень лет восем­надцати в спортивном «адидасов­ском» костюме стоял у нее за спиной. В полумраке его лицо, наполовину освещенное процеженным сквозь пыльное лестничное окошко светом, показалось маской - сосредоточенное, неподвижное, с черными провалами глазниц. Он рванул ее сумку. Ольга не успела даже толком сообразить, что про­исходит, но, словно подчиняясь ка­кой-то руководящей силе, выхватила из кармана плаща газовый баллончик…

Парень отпрянул. Ольга оттолкнула его и бросилась вверх по лестнице.

Захлопнув за собой дверь квартиры, она присло­нилась спиной к стене. Сердце долдонило, как барабан, до боли в груди. Казалось, что она бежала долго, до полного изнеможения, будто не на пятый этаж взбежала, а преодолела марафонскую дистанцию…Тихо, неправдоподобно тихо было в квартире, и что-то настораживающее тут же почудилось Ольге в этой обычной тишине, которая ежевечерне встречала ее. Будто и здесь, дома, притаи­лась необъяснимая опасность.

Весь вечер она не могла прийти в себя, слонялась по квартире, возвращалась в комнату, где работал телевизор, маши­нально переключала программы, ничего не видя и не слыша.

Если разо­браться, ничего страшного не случилось. Парень, видимо, не бандит, а просто хулиган, явно не собирался ее уби­вать, оружия у него нет, на кил­лера он не похож. Хотя, как дол­жен выглядеть киллер, Ольга не знала. Ну, отобрал бы сумку… Ничего ценного там не было, кошелек лежал в кармане, мобильник ви­сел на тесемочке на груди. В су­мочке были лишь ключи, зажигалка, записная книжка и губная по­мада. Так что граби­теля, если бы он завладел сумкой, ждало бы разочарование. Ольга пере­бирала в памяти своих подруг и знакомых, с которыми происходили подобные истории. Вспоминались жутковатые сцены из телевизионных криминальных хроник - с рас­терзанными телами, кровью, машиной «скорой помощи». Получалось, что чуть ли не у каж­дого хотя бы раз в жизни случа­лась такая неприятность, которая сегодня коснулась впер­вые и Ольги.

…Она проснулась до восхода солнца, смотрела, как сумрак майской ночи раздвига­ется начальным утренним светом.

Тупая боль мозжила в висках. Ольга сама не знала точно, спала ли этой ночью или проле­жала до рассвета, глядя в потолок. Пыталась сообразить, какой сегодня день недели, не суббота ли… Подниматься мучительно не хотелось. Нет, был обычный трудовой вторник, самый скучный день недели, о чем говорило уже само его вторичное название.

Она с усилием поднялась и отодвинула штору. Солнце уже парило над крышей соседнего дома.

Прозвучавший в прихожей звонок многократным эхом отдался в ее созна­нии… Звук перестал казаться привычным, был гулким, будто ударили в колокол. Ольга поразилась, как до неузнаваемости меняется восприятие обыч­ных явлений. Открыть дверь?.. Сделать вид, что никого нет дома?..

Она прошла в прихожую и посмотрела в дверной глазок, увидела у двери со­седа Филиппа Акимовича.

- Филипп Акимович?.. - спросила она.

- Да, Оленька, я… - сказал сосед и замолчал, ожидая, что дверь сейчас распахнется.

- А что вы хотели, Филипп Акимович?

Неизвестно, кто стоит там, за углом, на лестнице. Может быть, продолжается вчерашняя охота?.. Ольга напряженно смотрела в глазок, прижавшись щекой к двери. Ей даже показалось, что за спиной Филиппа Акимовича на стене темнеет тень от невидимой, притаившейся фигуры. Может быть, все это и пустые страхи, подумала Ольга, но надо быть осторожнее, береженого Бог бережет. И впервые в жизни она неприязненно подумала о Филиппе Акимовиче, который всегда казался ей таким милым и предупредительным. Военный пенсионер, вдовец, живший отдельно от детей и внуков, постоянно предлагал Ольге свою помощь, и несколько раз она действительно обращалась к нему: сначала он помог ей по­весить книжную полку, потом менял проржавевший вентиль… От денег за услуги Филипп Акимович решительно отказывался и говорил, что ему приятно помочь одинокой жен­щине. Зато не отказывался выпить любимого Ольгиного жасминового чаю. Балагурил, вспоминал свою армейскую жизнь, причем в его рассказах офицеры всегда выглядели форменными дураками. Ольга порой замечала, как этот семидесятилетний старик порой смотрит на нее пристальным, словно бы оценивающим взглядом.

- Да я вот… Счет тебе за телефон принес. Почтальон случайно в мой ящик кинул… - в голосе Филиппа Акимовича ясно слышалось недоумение. - Если хочешь, я вот тут рядом со звонком его оставлю, потом возьмешь…

В «кривом зеркале» Ольга увидела, как непропорционально большая и короткая рука соседа просовывает белую бумажку под провод звонка. Ольга решила, что больше не пустит его на порог.

Господи, неужели же в семьдесят лет можно чувствовать влечение к жен­щине… Разве не понимает он, как жалок в своих попытках ухаживать за женщиной, годя­щейся ему даже не в дочери, а во внучки... Однажды Филипп Акимович рассказал Ольге, что был дважды женат, обе его жены умерли. И Ольга вдруг с пугающей ясностью представила себя идущей по улице рядом с Филиппом Акимовичем, облаченным по обыкновению в синий поношенный плащ с сальным пятном на рукаве и разнокалибер­ными пуговицами. Филипп Акимович придерживал Ольгу за локоть, смотрел вокруг с по­бедным, горделивым выражением, как бы говоря: смотрите, какая женщина любит меня, совсем юная. Он шел и знал, что встречные мужчины завидовали ему. А где-то в толпе маячило бледное и словно бы безглазое лицо, похожее на маску…

«Я схожу с ума, все, все, все… - Ольга прикоснулась к покрытому испариной лбу. - Какие дикие фантазии… Это уже мания. Что происходит со мной? Скоро я начну бояться собственной тени». Ольга внезапно поняла, что это был страх давний, живущий в ее душе уже не один год. Не случайно же она ку­пила газовый баллончик и, когда забывала его дома, чувствовала себя на улице тревожно. Просто сейчас страх обострился, как обостряется хроническая болезнь. Недуг отступает на время, чтобы атаковать в тот момент, когда че­ловек почувствует себя полностью здоровым. Так и этот страх - незаметно жил, напоминал о себе робко и неуверенно, копил силы, чтобы однажды наполнить собой все жизненное пространство. Но разве это был единственный страх?.. «Господи, чего только я не боялась!..» - то ли подумала, то ли вслух произнесла Ольга. В разные минуты жизни она обнаруживала в себе те или иные страхи. Еще в детстве она стала бояться собак и мышей. С детства же боялась высоты, причем это был, наверное, самый острый страх, приво­дящий к головокружению, ознобу и тошноте. Смотря в лестничный пролет, Ольга чувст­вовала, как шумит в ушах кровь, немеют руки, и с ужасом видела себя со стороны падаю­щей вниз головой с многоэтажной высоты… Уже в юности в ней зародился страх перед болезнью (после того как ее сокурсница внезапно умерла от сердечной недостаточности), и при каждом недомогании, включая простуду, Ольга бежала в поликлинику… В институте она постоянно боялась отчисления за неуспеваемость, хотя ни разу не получила даже «тройку» на экзамене. А после того как Валера Симонов, с которым они встречались целых три года, сначала начал избегать встреч, а потом, пряча глаза и краснея, объявил, что собирается жениться, Ольга боялась близких отношений с мужчинами - ей казалось, что все кончится ложью и предательством. Но одиночество, которое словно бы с каждым годом все плотнее обволакивало Ольгу, представлялось ничуть не менее страшным, чем возможное предательство близкого человека. Но близкого человека больше не было. Оди­ночество же не имело конца. Чем больше Ольга думала о своих страхах, тем понятнее ей становилось, что нельзя жить, чувствуя себя копилкой больших и мелких страхов… Ее внутренний ресурс сопротивления страхам, кажется, был почти исчерпан. Все мимолетные страхи не исчезали безвозвратно, а оставались жить в душе навсегда. Мелкие страхи были подобны долбящим темя каплям - одна капля па­дает незаметно и не больно, но это бесконечное поклевывание в конце концов становится невыносимым, будто сверло входит в череп. Ольга пыталась убедить себя в том, что ее терзают большей частью вымышленные, нереальные страхи, но тут же возражала себе: все страхи вымышленные, других, не вымышленных, не бывает, ведь не тело наше испытывает страх, плоть человечья, можно сказать, совершенно бесстрашна, будто не знает она боли и смерти, - а боится душа, боится разум. И боятся они того, что порождено внутри них. Но удивительно, что одинаково безумны и совершенно сходны в сумасшест­вии своем и тот, кто вовсе утратил страх, и тот, кто одними страхами живет… Поэтому выходит, что как ты ни обращайся со своими страхами, укрощай ли их, или дай им волю властвовать над тобой, - дорога тебе одна, в «желтый дом», к смирительной рубашке и зарешеченному оконцу. Победа над страхами равна поражению, неотличима от него.

…Вечером, после долгого рабочего дня, Ольга по дороге домой зашла в универсам, купила продукты.

Возле парадной стоял тот самый парень.

Мгновение назад он сидел на корточках, прислонившись спиной к стене, а сейчас стоял, широко расставив тонкие ноги в облегающих джинсах, и напоминал своей фигурой циркуль. Ждет, наверное, давно, подумала Ольга, поймав себя на том, что парень уже не вы­зывает в ней страха, будто это вовсе не он пытался ограбить ее. Понятно, что сейчас, на людной улице, он не представляет никакой опасности. И в лице его, курносом и широкоскулом, не было ничего пугающего. Ольга с удивлением отметила, что эта встреча не кажется ей неожиданной, она бессознательно готовилась к ней.

Парень неподвижно стоял.

- Привет… - сказала она.

- Здравствуйте. Вы меня узнали?..

- Конечно, узнала. Скажи, ты слышал про теорию о том, что преступника тянет на место преступления? Кого ждешь на этот раз?

- Извините меня… Я весь день только про вас думаю. Я ведь первый раз… Честное слово, первый… - Он посмотрел ей в лицо и бы­стро опустил голову.

Ольга видела перед собой нечесаные русые волосы на его макушке

- И чего ты от меня хочешь? Отпущения грехов? Хочешь, чтобы я сказала: все в по­рядке, дружок, живи спокойно. Пожалеть тебя, бедного, надо: тяжелая жизнь толкнула на преступление. И мы разойдемся. Да?

- Не знаю… - Он был похож на стоящего у доски ученика, робеющего перед стро­гим учителем.

Ребенок, совсем еще ребенок!

Носком поношенной кроссовки он размазывал меловой рисунок на пупырчатом асфальте.

А я знаю… - вздохнула она. - Ну, идем. Что распустил слюни?

- Куда?

- За мной.

- Зачем?.. - еле слышно спросил он, но она не ответила.

Не оборачиваясь, вошла в подъезд. Она знала, что он идет следом, и невольно вспомнила, что и вчера он шел позади, и тогда она была его жертвой… Конечно, он не мог тогда ее ударить, не мог убить - у него не хва­тило бы ни сил, ни смелости. Но этот ненастоящий преступник заставил ее по-настоящему испугаться. Сейчас же Ольга чувствовала, что ее страх окончательно побежден, и ей даже подумалось, что всю свою жизнь она безотчетно ждала именно этой минуты - освобож­дения от страха.

Они стояли на том самом месте возле лифта, где произошла первая их встреча.

- Как тебя зовут? Пора нам познакомиться.

- Витя… А вас? - он не смотрел ей в глаза.

- Ольга. Сколько тебе лет?

- Восемнадцать.

- Чем занимаешься кроме того, что нападаешь на женщин?

«Как странно: хищник и жертва меняются местами…»

- Учусь в техникуме. На автослесаря, - ответил он.

- Молодец.

- Я хорошо разбираюсь в машинах… - сообщил он.

Ольга почувствовала, что с этой минуты у них завязались какие-то совсем уж странные отношения. Вопреки логике и здравому смыслу.

- Вы что, ведете меня к себе домой?.. - спросил он.

«Действительно. Я веду его к себе домой. Домой веду незнакомого, малолетнего преступника, такого мерзкого и подлого… Дура», - подумала она и сказала:

- А что? Чего испугался? Подкрадываться сзади и вырывать сумку тебе не страшно было, а тут испугался… Не бойся, большой мальчик.

Открылись двери лифта, и Ольга кивнула Виктору. Он вошел, глядя на нее как за­травленный волчонок. Не сводя с него взгляда, Ольга нажала на кнопку пятого этажа. В те­чение той минуты, что они поднимались в лифте, между ними словно бы происходило не­что, развивались необъяснимые и нелогичные отношения, хотя оба молчали. Она успела подумать о том, что слишком долго, наверное, жила в согласии со своими чувствами и жиз­ненными принципами, которые в итоге оказались ни на что не годными и фальшивыми. Пора было рушить всю эту строгую жизненную геометрию.

Оказавшись в квартире, парень остановился в маленькой, с овальным зеркалом прихожей. Ольге показалось странным, что ее гость с какой-то тревогой посмотрел на свое отражение в зеркале, будто бы он, отразившись в зеркале, окончательно пре­вращался в опознанного преступника: фото в фас и профиль.

- Проходи на кухню… - велела Ольга.

Пакет с продуктами она положила в холодильник.

- Ну вот, снова свиделись… - сказала Ольга, садясь на высокую табуретку и закиды­вая ногу на ногу. - Скажу честно, гость ты неожиданный. Ты можешь объяснить, зачем ты стал этим заниматься? Ты же не похож ни на нарко­мана, ни на бандита.

- Ну… Просто мне деньги нужны.

- Зачем?

- Ну… как… Например, купить хороший мобильник.

- Есть другие способы зарабатывания денег. Например, устроиться на работу.

- Я работаю. На мойке машин. Все равно не хватает…

- А родители? Только не говори, что ты сирота, не поверю.

- Родители квартиру пропили. Из-за них и школу закончить не смог, пришлось идти ра­ботать… Отца в прошлом году посадили за драку. На рынке черномазого побил. А вы где работаете? - неожиданно спросил он.

- Менеджером в турфирме.

- Наверное, неплохо зарабатываете?..

- Одной мне хватает.

- Так вы не замужем…

- Не замужем.

Ольга скинула с ноги туфлю, и Виктор уставился на ее босую ногу, которой она слегка покачивала и шевелила пальцами. Ольга сознавала красоту своей маленькой, почти детской ножки. Виктор делал вид, что сосредоточенно пьет кофе, словно бы за­ни­маясь крайне важным делом, но взгляд его скользил по Ольге. Ей показа­лось, что она где-то встречала этот пристальный и одновременно неуловимый, как бы обво­лакивающий взгляд. Ах да, именно так смотрел на ее голые коленки пенсионер Филипп Акимович, смотрел и облизывал свои полные губы, будто перед ним на блюде распростерся жареный цыпленок. Старик, который уже одной ногой в могиле, смотрит таким же молодым и голодным взглядом, что и этот сосунок, чью душу сжигают плотские желания. Неужели же мужчины, независимо от возраста и прожитой жизни, так примитивны в своих инстинктивных порывах. И в эту минуту внезапная мысль осенила ее: «А почему я решила, что он хотел меня именно ограбить?.. Нет же, нет, все было не так. Он подкрался, чтобы изнасиловать. Он не убийца и не грабитель. Он тот парень, который не пользуется успехом у женщин, ему все отказывают… Бедный, бедный, бедный… Господь был милостив к тебе, мальчик, он не позволил тебе совершить грех, который бы измучил и сожрал тебя изнутри. А сейчас тебе легче признаться в том, что ты будто бы хотел ограбить меня, главное - чтобы я не догадалась о том, зачем ты тогда подкрался ко мне. Ты пытаешься хоть как-то облагородить свой гадкий порыв. Я все поняла, но не подам вида, Витя, Витюша…» - думая это, Ольга продолжала улыбаться. Виктор не отводил взгляда.

- Не надо так смотреть на меня! - перестав улыбаться, сказала она. - Если хочешь меня трахнуть, так и скажи. Может, я соглашусь.

Ей было смешно видеть, как он смутился, но она не позволила себе улыбнуться. Он вдруг отодвинул чашку и поднялся из-за стола. Ольга замерла и почувствовала, как задрожали пальцы. Чтобы он не заметил, она убрала руки со стола. Виктор шагнул к ней и, грубо обхватив ру­ками за шею, попытался поцеловать. Не поцеловать даже, а жареный пахучий окорочок уку­сить… Его дыхание обожгло Ольгину щеку, и она ощутила, что какая-то сила рас­пирает ее, рвется, точно шампанское из бутылки.

Она наотмашь ударила его по щеке. Виктор отлетел, ударившись спиной о холодиль­ник.

- Гаденыш… - сказала она, с трудом переводя дыхание. - Блин, ка­кой ты гаденыш…

- Вы же сами… сказали… - пролепетал он.

Ольга усмехнулась побелевшими, бескровными губами.

- Мне уйти?

- Хочешь быть настоящим мужиком, а ведешь себя как сопляк. У тебя уже были женщины?

- Нет…

- Воровать ты начал раньше, чем спать с девушками?

- Я не начинал! Это было один раз, только один…

- Понятно. Значит, один раз со мной ты уже потерял невинность.

Он заметил, что ее лицо добреет. Когда она улыбнулась, на щеках заиграли ямочки.

- Я сейчас… - Ольга поднялась и пошла в ванную. Еще в коридоре, спиной чувствуя его жадный взгляд, стянула узкую юбку.

Закрыв дверь на защелку, открыла кран горячей воды. Раздевшись перед зеркалом, изу­чающе осмотрела себя. Ноги были немного короткие, но прекрасной формы. Тело покрывал бронзовый загар, а под упругим и плоским, как щит, животом рассеченным бугорком белел лобок - светлым пятном на смуглом теле. Бритое светлое пятно, как белый флаг капитуляции. Завернувшись в халат, она вышла в коридор, заглянула на кухню. Было пусто. «Ну, куда же ты спрятался?..»

Через распахнутую входную дверь видна была лестничная клетка и опускающаяся кабина лифта… Ольга метнулась в прихожую.

На полу валялась Ольгина сумка, из которой просыпались помада, зеркальце, записная книжка… Ольга заглянула в сумку. Кошелька, как и следовало ожидать, в ней не оказалось. Его пропажу Ольга отметила с бессильным равнодушием и даже слегка усмехнулась… Огляделась вокруг: кажется, ни к чему больше сбежавший гость не прикасался. А кошелек… Бог с ним, там лежала только часть зарплаты. И все-таки лучше было бы отдать Виктору сумку прямо там, возле лифта, во время первой их встречи. Тогда бы ему не пришлось еще раз возвращаться. Машинально крутя в пальцах цилиндрик губной помады, она подошла к окну и осмотрела двор, надеясь увидеть фигуру.

Двое мужиков озадаченно смотрели под капот ржавенькой «Газели».

От порхающего тополиного пуха двор был похож на театральную сцену с искусственным снегом.

- Какой же ты глупый!.. - сказала Ольга, бездумно рисуя губной помадой на оконном стекле вертикальную линию.

Эта черта разделила заоконное пространство надвое.

Перепечатка материалов размещенных на Southstar.Ru запрещена.