require "idate_txt.php"; ?>
|
*** Ну что, выходим на каток, хватаясь и скользя за наш последний волосок, друг друга увозя из черных выплесков дворов, воняющих гурьбой собачьих сук и мусоров всегда, само собой. На лед ложатся, словно пух, обломки облаков. Нам не успеть туда до двух за сто полушагов. Но мы давай-ка по тропе, как Млечному пути, уйдем отсюда, где все те останутся, прости, Господь. И вот луна качается в руке, она по-прежнему пьяна, всегда на волоске, где нас сопровождают, да, остатки белых мух. Мы все равно дойдем, куда нам не успеть до двух. *** По кочкам на велосипеде я, как когда-то, жму и жму, чуть косолапя, как медведи, которых строго по уму все объезжаю, подлетая от кочки к кочке: раз и раз… как будто заново листая листы, где вписаны о нас с тобой остатки строчек, пропахшие слепым дождем, который слизывая с мочек твоих, я молвил: «Так идем?» и, накренясь на повороте от столь тяжелой позади твоей притиснувшей плоти, стонал оставшимся в груди остатком сердца без движенья, сквозь спину льнувшее к тебе из хоть какого положенья, как кошка не по ворожбе. *** Мариночке из Ишимбая Опустевшая танцплощадка, что ж ты снишься мне под зарю? Там зеленкой воняла ватка, та, которой - благодарю! - я на вашей ноге порезы, вами вытянутой вперед, все ласкал, заряжая дезы*: что, мол, так… наоборот… Но закончился снежно-вьюжный преддекабрьский школьный бал, где на школе в районе «Южный»** я все врал тебе, врал и врал… И сегодня идя по шаткой зарождающейся зиме, провонявшей зеленкой с ваткой, не напомню вам обо мне. *** Остроглазые химеры на фронтонах городов в балахонах из фанеры, в балаганах у задов, где, ломаясь по излому, вот - ты вышла из стены, и мы снова, по-другому, снова юны и пьяны, ковыляя по скамейкам, перетряхивая снег, к тем же желтым канарейкам* вновь пойдем из века в век, по воде, как по дороге, перешагивая мрак, ставя, ставя, ставя ноги: шаг, и шаг, и шаг, и шаг… *** Вот и снова, совсем как прежде, я пошел, как по подиуму, в синьке Млечного, как в одежде, так надетой не по уму, грязью сбрызгивая с ладоней этих, знавших все наперед, вот сюда - где, как прежде, кони дожидаются, от ворот рвясь закатами по восходам, грязи сбрызгивая с копыт, к нашим самым высоким водам, по постаменту, где, оставив локоть, ты целовалась с этим, все ж отнес к твоим плечам седое покрывало, так вспыхнувшее белым на плечах, и сколько бы - все время будет мало - ты ни порхала бабочкой в лучах тяжелых глаз огнем горящих троек, тебя не брошу я наедине со мной, где постоянно смертно боек последний вальс на левой стороне. *** В дельте* больно, там, где травма, - поцелуй меня туда. И скрипит, как плачет, рама в лунных лужицах из льда. Ты смеешься до упаду, ветер вьется по крестам, мне опять чего-то надо под гитары и тамтам от тебя вон в том пролеске, накрененном под углом, где все запахи так резки, где бы нам бы ставить дом, говорю, касаясь тела возле вздрогнувшей груди, ты же этого хотела в полпарсека позади… Но ты смотришь через стекла под капот на Млечный путь. В белом свете как поблекла остывающая грудь. И лишь так, а не иначе, прислоненная к плечу, все врубаешь передачи… «Не хочу» так « не хочу». *** В сырой от сырости одежде за окончательной верстой я оглянулся в то, что прежде и что осталось за чертой. В моих следах уж были лужи, не отражавшие небес. Наверно, будет даже хуже вон там, куда я лез и лез из опустевшего балкона, роняя тапочки на снег, под этот голос геликона, который был не человек, который выдохся однажды, оставшись тихий и пустой. Зачем я оглянулся дважды за окончательной верстой? *** От тоски, как от обиды, топ-топ-топочки вовне, не показывая вида, что не вспомнишь обо мне. Поцелуи, обнимашки, и - вот нет тебя уже, кукловодки-неваляшки на четвертом этаже. Уж оттопали сапожки. Лифт умерил страсть и пыл. Распрощавшись понарошке, вот и я тебя забыл, только кляксами ноктюрна в разлинованном листе вековеча, как мы дурно пахли кровью на кресте возле свернутого смерча, так похожего на жгут, где, сказав «аривидерчи», я был грешен, дик и лют, разворачивая к ветру эту пару белых крыл… Топ-топ-топ от метра к метру… Все, все, все - забыл, забыл! |
|