require "idate_txt.php"; ?>
|
Прогулка Такая синева окрест! Давай, однако, уйдем с утра в апрельский лес, возьмем собаку, - пусть за калитку сиганет шампанской пробкой и, хвост задрав, умчит вперед подсохшей тропкой. В нагретом воздухе дрожат поленниц соты, и каждый звук пружиной сжат и чист до ноты. Расставил лес, как Парфенон, стволов колонны и подпирает небосклон, раскинув кроны. А вот и наш заблудший пес, счастливо боек, несется с лаем меж берез, гоняя соек. Твой плащик, тонким пояском слегка притален, мелькает легким лепестком среди проталин, где не ленись да наклонись - в ладошку лягут и глянцевый брусничный лист, и горстка ягод. А сын не может без игры, такой затейник: положит прутик без коры на муравейник, потом достанет и лизнет, нас уверяя, что это муравьиный мед он собирает. Чернеет прошлогодний лист в сырой ложбине. На елке желтый луч повис и на рябине. Увяз и съежился сугроб в густом урмане. И дятел рассыпает дробь на барабане. А лес багульником пропах, и этот запах весь день мы носим на губах, и пес на лапах. *** Дрова у печки горкой сложены, а на растопку - береста. Свиданьем близким растревоженный, с тобой прощаюсь, Бирюса. Уже летят на встречу с осенью, себя морозами бодря, не по сезону високосные крутые вьюги декабря. Тебе закаты пить багровые, зарывшись в белые стога, моя сосновая, кедровая, необозримая тайга. А мне б умчаться скорым поездом к заветным синим берегам, где шквалом вспененный напористым Байкал бросается к ногам. Там горы дальние невестятся, фатами снежными звеня, и, каждый день считая месяцем, там ждут меня. Там ждут меня. *** Когда стихи вдруг станут ремеслом, работой, за которую вам платят, их нужно не показывать, а прятать: не будет бескорыстия у слов. Почем берете за печатный лист? Несовместимы гений и… богатство. Берег и нежил, сколько мог, талант свой, а вдохновенья нет, хоть провались. Живопись Я видел небывалое: под синим кипарисом цвело алоэ алое меж ирисом и рисом. Прикинувшись ромашками, над крышей близ антенны летали вверх тормашками и пели хризантемы. Развинчивая тюбики, я видел краем глаза луну - зеркальным кубиком над кузовом КамАЗа. Насмешкой над канонами медведи шли поротно и стройными колоннами взбегали на полотна. Охвачен увлечением, я кисти в краски тыкал, но сбит был поучением внушительным и тихим: «Послушай-ка художника: ты вовсе не художник. Изображают рожь не так, не так рисуют дождик. Не вздумай ни растения писать, ни облака ты. С таким убогим зрением сиди малюй плакаты». И я застыл от робости. Наверно, ты, мой критик, искусство «от» и «до» постиг - от Рембрандта до «митек». За назиданье важное дарю тебе на память пейзаж, где снег оранжевый, лишь дранкой вот обрамить. Пастораль Умытое утро играет на солнечной скрипке. Скорей на крыльцо - не бывает счастливей минут! Качается шмель в георгиновой бархатной зыбке, и звонкими крыльями ветер стрекозы стригут. Еще не осели на травы сырые туманы, в окрестных распадках разлившись парным молоком. Деревья в лесу, будто сказочные великаны, бормочут спросонок о чем-то, а может, о ком. Кружится над домом залетная чайка с Байкала, и в воздухе свежесть, как будто разрезан арбуз. Июльское утро я пью по глотку из бокала - так, словно его осушить раньше срока боюсь. До новой разлуки утихла тревоги пиранья, и ты, милый дом, мне спокойствием душу омой. Чем дальше дороги влекут, тем ясней пониманье, что лучшее в мире из благ - возвращенье домой. Как радостно жить на земле и возделывать землю! Усами горох достает мне почти до плеча, смородина буйствует, будто опоена зельем, и лист у капусты уже завернулся в кочан. Вот хрен у забора мне машет мускулистой лапой, вот с личиком смуглым подсолнух - как солнце с лубка. А там кабачок принакрылся ковбойскою шляпой, и тыквы полнеющей зад так и просит шлепка. Хлопочет в теплице моя ненаглядная Ленка, листы обрывает, беседует с каждым кустом. Ладони черны, и синяк у нее на коленке - зарубка на память о нраве козы непростом. Денек будет жаркий. Пролился бы дождичек, что ли, не то целый вечер из лейки нам все орошать. Пойдем-ка на кухню, накроем для завтрака столик и чай будем пить, и дела по хозяйству решать. А сын еще спит, он сейчас с Гарри Поттером вместе крадется по замку туда, где живет страшный пес. Продолжится род, и мы в наших потомках воскреснем, чтоб снова себе задавать тот же вечный вопрос. …Но хмуритесь вы, и большая тревога повисла у вас на челе о былых и грядущих веках. А жизнь так проста, и не надо искать в жизни смысла - его изложил я в прочитанных вами строках. |
|