Южная звезда
Загружено:
ЛИТЕРАТУРНО-ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ ЖУРНАЛ № 2(35)
Поэзия
 Ольга Андреева
***

Узнаю тебя, жизнь, принимаю…
А. Блок


И кризис, и холодная зима -
но есть БГ. Семь бед - за все отвечу.
Наушники не стоит вынимать -
без них так страшно. Нелогичен вечер,
негармоничен - этот лязг и визг
недружественный, слякоть, оригами
двумерных елок, плоских, грузовик
наполнивших рядами, штабелями,

и радио в маршрутке. Стёб да стёб
кругом. И кризис бродит по Европе.
Бьет склянку колокол. И музыка растет
в наушниках. Свободна от зарока
произнести, не применяя ямб,
тот монолог, что сам в меня вселился.
Мороз крепчал - надежный старый штамп,
мороз крепчал - и Чехов веселился.

Её материал - сплошной бетон,
а ты в него вгрызаешься зубами,
пока не разглядишь, что небосклон
не над тобой уже, а под ногами,
вокруг, везде… И призраки мостов
встают в тумане. Встречных глаз унынье.
Звезда над филармонией. Ростов -
сверхперенаселенная пустыня.

По мне звонит в кармане телефон.
Спасибо. Доживем до новых вёсен.
Я принимаю, узнаю, и звон
мобильника приветствует - прорвемся.


***

И Дания - тюрьма, и здесь - тюрьма
ничуть не лучше. Принц, а ты свободен
теперь? Не перемётная сума
слепой судьбы, а голый нерв Господень?

Офелия, в руках своих согрей
шалфей и мяту в этом горьком поле.
Из нервных клеток выпущу зверей -
пусть хоть они потешатся на воле.

Такая раздраженная пришла
весна - швырнула блики, почки, стаи,
от ветра юбки бьют в колокола
и расцветают яркими цветами.

Живое - прочь, в укрытие, в тепло,
и голосов их на ветру не слышно,
и - пыль столбом - поганою метлой
сметает хлам с лица Земли Всевышний.

Я спрыгнула с обрыва - но цела.
Отвязанность, ты знаешь, не свобода.
Моя изба - без красного угла.
Лишь тень Отца
порой мелькнёт у входа.


Поезд «Ростов - Москва»

Что ты нахмурилось, лето? Гляди веселей -
рябью запуганной тихой реки-недотроги,
ровным пробором лимонно-зеленых полей,
схваченных узкой серебряной лентой дороги.

Я разгляжу торричеллиеву нищету,
мокрые избы и церкви, забытые Богом,
словно в плохой мелодраме - возьму и сойду
где-то на маленькой станции Сбоку Припёку.

Выброшу сборник сканвордов «Реши для души».
Где-то под горкой пронзительно вспыхнули маки.
В этом раю, в обойденной страною глуши
что-то о вечности ведают даже собаки.

Я разыщу под Рязанью заброшенный пруд,
дрянью заросший, - и время замедлит скольженье,
и полюблю монотонный бессмысленный труд -
тот, для которого в мире используют женщин.

Надо же что-то любить в этой жизни. Весну,
шок половодья, березки, ромашки, колодцы,
буду грибы собирать, ежедневно тонуть
в сладко-дремучем алёнушкином болотце.

Что-то библейское в лицах людей на заре.
Только меня недозревшее солнце не греет.
Эти леса, заливные снега в ноябре,
видно, уже никогда не признают своею,

выбросят - в скорый, грохочущий мимо судьбы,
в рокот метро, формирующий клиповость мысли.
Буду колодцы и маки, пруды и грибы
переключать на экране компьютерной мышью…


***

Звездой в ночи - дежурный магазин
с рекламно-сладким суррогатным счастьем.
Ты в улице пустынной - не один,
а некуда идти - так возвращайся.

Его не закрывают на обед,
сюда за хлебом никогда не поздно,
здесь нищенка бормочет вялый бред,
корыстный, но насквозь религиозный.

Пусть бредят. Ты их веры не лишай,
их блажь дороже здравого рассудка,
когда все то, чем держится душа,
едва-едва дотягивает сутки.

Тебе-то проще - дать ей пять рублей
и воспарить душой в иные сферы,
но это ж не избавит от проблем
евроремонта собственной пещеры.

Все - суета. Весны паллиатив
отодвигает холод преисподней.
Неизлечимо-радостный Сизиф
опять пойдет с утра творить свой подвиг,

являя всем натруженным лицом
старательную тупость эпигона.
Старухе нищей не свести концов,
не отмолить зомбированный город.

Спи в позе эмбриона. Ночь темна,
досмотрен фильм по Первому каналу,
и нищенка поклоны бьет за нас -
неискренне, но профессионально.


***

Автобус. Ливень. Кислорода нет -
в подводной лодке окна не откроешь.
Поехали. Четверг, двадцать второе,
плюс аллергия - весело вдвойне.
За что-то мстят мне кофе и вино.
Я в прошлой жизни выбирала пепси?
Букет моих безжалостных рефлексий
сегодня с атмосферой заодно.
Но проступают на деревьях руны -
и очень робко обещает день
не десять соколов на стадо лебедей -
а вещие персты на злые струны.
Иголкой острой протыкаю город
и, вынырнув на этой стороне,
природу Будды, спящую во мне,
сверяю с указаньем светофора.

Кто победил, понятно и ежу.
Что Будда? Он и слова не проронит.
А я уже на площадь выхожу,
готовая к труду и обороне,
к безделью и к побегу в странный день.
Ну сколько можно - многоруким Шивой?
Теперь одна проблема - похудеть.
Все остальное как-то разрешилось.
Не передаст мой ломаный язык
всех тонкостей ростовского базара!
Вот так столкнешься с запахом кинзы -
и улетишь из колеса Сансары
до вечера. Спасет остатки дня
мимозной крошкой звездное плацебо.
И вдоль реки воды река огня
безропотно впадает в море неба,
и все же их спасает красота,

по капле, не спеша, как сталактиты
растут в веках, так в нас растет душа
Вселенной, так тысячелетья слиты
в спартанский твой космический ландшафт.
А поклониться каменной Медузе
лишь избранным дано - так за алтарь
не каждого пускают. Разве - музы
по кружевным полам да пара стай

нетопырей. А в карстовых глазницах
звучит орган. Не поросли бы мхом!
И как бы мне в сердцах не разразиться
наивно-назидательным стихом…


***

Кто в песочных часах отмеряет песок
в час, когда акушерка серьезно и строго
ставит точку - завязывает пупок,
привнося свою лепту в творение Бога?
Перепечатка материалов размещенных на Southstar.Ru запрещена.