require "idate_txt.php"; ?>
|
*** Я родился в 47-м. Мама рассказывала: год был голодным, поэтому в ее груди не было молока, и я сосал корочку черного хлеба, смоченную в подслащенной воде. Война аукнулась безотцовщиной: мужчин повыбило, а женщинам хотелось ласки, детей, и они рожали, вопреки советской морали, от тех, кто их приголубливал. Недавно соседка родила мальчика, который теперь растет без отца. Она не кормит малыша грудью, говорит: «Молоко пересохло…» Разве вчера была война? Послевоенная соя Когда сою насыплешь на лист из потемневшей жести и поставишь в раскаленную духовку, то золотистые катышки начинают потрескивать, подпрыгивать и пахнуть так, что, не выдержав, хватаешь жменю поджаренных горячих зерен и тут же отправляешь в рот. Это - воспоминание детства. Во сне я часто вижу, как с дедушкой выметаем сою из пыльных углов грязно-бордового вагона с немецкими буквами на боку, замазанными черной краской, - трофей, доставшийся голодным победителям. *** Унеси меня, память, на берег великой реки, Уменьшительным именем снова меня нареки. - Не шали, не купайся подолгу, приди на обед, - Говорит ворчливо с улыбкой библейскою дед. Я шалю, я купаюсь до одури и, позабыв Про еду, возвращаюсь домой, когда солнце, остыв, Закатилось за сопки далекие. Дедушка ждет У порога, как сторож, и мне подзатыльник дает Незлобиво, шутя, и кричит: - Мать, корми молодца!.. Однокрылый птенец, потому как расту без отца, Я летаю во сне - говорят, оттого что взрослею… Унеси меня, память, туда, где я корью болею, И у жаркой постели, измучившись, мама сидит И, как Божия Матерь с иконы, мне в душу глядит. *** Легко ли муравью… В. Соколов Несет, сутулясь, муравей, Как проклятый, былинку. Глянь: притомился, видно, - с ней Лежит чуть не в обнимку. И вновь - на горб, и вновь - вперед! В уютной теплой куче Родная муравьиха ждет И муравьишек куча. Он предвкушает, как жена Посмотрит нежным оком И, может, снизойдет она И пылко чмокнет в щеку. О, жизни свет и торжество! Пусть пот струится липкий, Но смысл-то есть - ради чего Тащить ему былинку. И я ползу, и я тащу. Зачем? Понять нет мочи, Хотя ползу я дни и ночи, Хотя, как проклятый, тащу. Ненастье Рае Ветки ветхой ветлы раскачал разгулявшийся ветер. Бьются глухо о крышу - железо скрежещет в ночи. И луна покачнулась, как тусклая лампочка светит, И скользят, словно тени, леденящие душу лучи. Переждем, переможем и эту ненастную пору, Будем печку топить, будем умные книги читать И взрастим сыновей - нашу совесть, надежду, опору - Все, что можем мы Богу на этой земле передать. |
|