Южная звезда
Загружено:
ЛИТЕРАТУРНО-ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ ЖУРНАЛ № 4(37)
Николай Бугайченко
 ХРУЩЕВСКИЙ ГОЛОДОМОР

До конца девятого десятка лет моей жизни на планете Земля, как говорят, рукой подать - остался один годочек. Как-то быстро все это произошло, незаметно. В рутинных заботах о хлебе насущном время летело и незаметно, и быстро. Жил, не оглядываясь назад. Только вперед! Побольше сделать полезного и необходимого. За свою жизнь положено построить дом. Построил - два. Положено посадить дерево. Посадил - более двухсот. Положено родить и воспитать детей. Сын Геннадий имеет свое дело. Дочка Лариса - доцент. Жизнь земная дана для того, чтобы оставить в ней свой след. И чем он, этот след, заметнее, тем жирнее точка пребывания в этой бренной жизни.

- Стоп! - напомнили годы. - Оглянись назад, поведай и живущим сейчас, и потомкам, что жизнь твоя, твоего поколения прожита не зря, и что наш опыт еще нужен сегодня, будет востребован и завтра.

1

Лекция подходила к концу. Я закончил излагать теорию и, как обычно, оставил последние пять минут для вопросов. Но на этот раз их, вопросов, оказалось так много, что на некоторые ответить не успел. И после звонка практически все студенты остались сидеть на своих местах. Больше всего их интересовал вопрос, как могло случиться, что на уборку кукурузы и очистку початков от обвертки мобилизовали не только все взрослое население сел вне зависимости от того, где кто работал, но и всех старшеклассников.

Долго мы обсуждали животрепещущую проблему «кукурузоризации». Вспомнили поездку Хрущева в США и как он в штате Айова восхищался достижениями фермера Гарста. Догнать Америку на определенном «полустанке», а затем и по всем «направлениям» перегнать ее - такова была мечта Никиты Сергеевича, которую он превратил в главную «линию Партии и Правительства». Важной ступенькой в этом направлении была пропашная система земледелия с ликвидацией паров и резким увеличением посевов кукурузы. В качестве «подопытного кролика» была взята Украина, а временным трамплином стал 1961 год.

На ужин жена подала, как и в предыдущие дни, гуляш.

Вот что значит хрущевская кукуруза! - с восхищением промолвила она. - Сейчас есть все - и дешево, и вдоволь. Сегодня вновь купила кукурузного масла и кукурузного меда. А мясо на рынке в два, а то и в три раза дешевле, чем в магазине.

Я хорошо знал, что и как. Но поведать жене о том, о чем только что рассказывал студентам, не счел нужным. Да ее эти проблемы и не касались…

…Зима 1963 года. Колхозный рынок. Я стою в длиннющей очереди у грузовика с привезенной с севера мерзлой картошкой. Неурожай 1962 года создал постоянные очереди за всем и вся. Жена с ночи занимала очередь, чтобы хотя бы к обеду купить булку хлеба. Постояв полдня, можно было один раз в месяц купить полкило молочного маргарина…

…В мае 1964 года успешно защитил диссертацию. Однако с защиты возвратился с подкошенным здоровьем. Решение медиков - срочная перемена места жительства. Как это ни покажется странным, но главной причиной тому стала мелитопольская питьевая вода. Диагноз: анацидный гастрит, что в переводе на обыденный язык означало: нулевая кислотность желудочного сока.

Куда ехать? Были предложения из Львова и Каменец-Подольска. Однако я принял предложение Ставрополя.

Осенью 1964 года приехал в Ставропольский сельскохозяйственный институт на переговоры, взяв командировку в Ростов, на завод «Красный Аксай», с которым я имел контакты в процессе проведения своих исследований. От Ростова же до Ставрополя, как говорят, рукой подать. В институте договорились, что к началу второго семестра, по конкурсу, я начну работать на кафедре «Сельскохозяйственные машины».

После успешных переговоров прошелся по магазинам. На углу улиц Пушкина и Молотова (ныне улица Мира) зашел в продовольственный магазин и оторопел. Маргарина - навалом, очереди - никакой. Глазам своим не верю.

Подхожу к прилавку и интересуюсь, сколько можно маргарина купить? Продавщица смотрит на меня удивленными глазами и, кажется, даже не понимает моего вопроса. «Сколько нужно, столько и покупайте». От такого ответа я даже растерялся. Бегу в рядом расположенный хозяйственный магазин и покупаю там трехлитровый алюминиевый баллон. Загрузила продавщица маргарином полный баллон.

С неописуемой радостью встретили меня дома, завидев в руках полный баллон маргарина. Сразу же - за стол. Намазывали маргарин на хлеб, будто настоящее сливочное масло, и приговаривали: «Какой ароматный! Какой вкусный!»…

2

Хрущевская оттепель принесла мне не просто разочарование, но и душевную боль. Никита Сергеевич резко выступил против необходимости включения в севообороты паровых полей. Мысль свою, выступая на телевидении, высказывал в том плане, что «по парам и дурак получит хороший урожай». Мол-де, гулять же полю целый год, не принося никакой пользы, - это расточительство. Надо увеличить в севообороте количество пропашных культур, и прежде всего кукурузы. Все имевшиеся паровые поля было приказано засеять кукурузой. Таким образом, пары были объявлены вне закона, а пропашная система земледелия стала доминирующей.

В моей же теме было прямо указано: «Обоснование параметров рабочих органов культиватора-пароочистителя». Так что она стала, как принято об этом говорить, недиссертабельной. Я растерялся. Не знал, что делать, что предпринять. На кафедре стали поговаривать о необходимости полной замены темы. Неужели многолетние мои труды пропадут зря?

Идея Хрущева о переходе на работу на повышенных скоростях стала спасательным кругом. Тему я лишь несколько видоизменил: «Обоснование параметров рабочих органов культиваторов для работы на повышенных скоростях». Таким образом, я получил возможность убрать из темы слово «парового» и заменить его «на повышенных скоростях». Докладывая об этом на заседании кафедры, я признался, что, хотя фактор скорости был исключен из программы моих исследований, в действительности я провел и такие исследования, так что никаких дополнительных опытов проводить не потребуется. Новая диссертационная тема была утверждена единогласно.

Иногда у меня срабатывает интуиция на правильный выбор решений стоящих передо мной проблем. Когда я не подчинился решению кафедры об исключении фактора скорости из моей программы, я вовсе не считал себя таким уж дальновидным, что, мол-де, придет время, когда скорости окажут мне большую услугу. И все же, по-видимому, интуитивно чувствовал, что надо поступить именно так.

Так что Хрущев меня одной рукой наказал, ликвидировав пары, а другой - помиловал, дав мне в руки козырь в виде повышенных скоростей работы.

3

Вызывают меня в партком института. Хотя я и беспартийный, но идти надо.

- Тебе поручается очень важное и ответственное дело. Обком партии обратился к нам по поводу выделения докладчика по теме «Комплексная механизация возделывания и уборки кукурузы». Мы решили, что ты институт не подведешь, - сказал секретарь парткома.

Стою перед ним и удивленно смотрю ему в глаза. Подобные задания мне обычно дает заведующий кафедрой. Здесь что-то не то…

- При чем здесь наша кафедра? Этой темой мы никогда не занимались.

- Не спеши отказываться, - он раскрывает суть моей командировки. - Проблема твоего доклада довольно новая. Хрущев по возвращении из США решил повторить опыт, с которым его познакомили в штате Айова. Там кукурузой занято три четверти всех пахотных площадей. Россия, что? Хуже Америки? Вот и решил показать им «кузькину мать»! Секретарь ЦК компартии Украины Подгорный дал обещание Хрущеву в 1961 году преподнести весомый подарок - миллиард пудов украинского хлеба. При этом главная ставка была сделана на кукурузу. 50 центнеров зерна с каждого гектара - такое было взято обязательство.

Помню, как Никита Сергеевич, выступая по телевидению, держал в руках початок кукурузы и повествовал, что ведь не трудно получить по два вот таких початка на каждом кукурузном стебле - и план по урожаю будет выполнен.

- Послать заведующего кафедрой мы не можем.

- Почему?

- На месяц оторвать от кафедры?

- Как на месяц?

- В Запорожье будет постоянно действующий семинар для звеньевых по выращиванию и уборке кукурузы. Потоками. Вот возьми месячное командировочное удостоверение. Зайди в кассу и получи командировочные.

У меня по этому вопросу представление туманное. Но на нашей кафедре действительно я наиболее подходящая кандидатура - недавно с производства, главный инженер совхоза. Остальные - то молодежь, то далекие от производства. На кафедре «Эксплуатация МТП» обстановка не лучшая. Есть одна кандидатура, но он - председатель месткома.

- Прежде чем прийти к такому решению, я с заведующими кафедрами советовался. Надо, чтобы имидж института не пострадал, - продолжал убеждать меня секретарь парткома.

- А работу с диссертацией свернуть совсем? - возмущаюсь.

- И эту проблему обсуждали. Выделим персонального лаборанта для окончания самых сложных опытов. В помощь дадим две группы студентов в период прохождения ими производственной практики.

Я продолжал стоять молча.

- Ты же понимаешь, почему я взял на себя тоже не свойственную мне работу - вручать тебе командировочное удостоверение. И я не отказался. Так что, прошу, не отказывайся и ты...

...В кассе сказали, что деньги будут лишь во второй половине дня - кассир в банке.

Пришел на занятия. Перед студентами я всегда был откровенен. Иногда высказывал им свои проблемы по диссертационному исследованию. И на этот раз рассказал о моем новом задании. Один студент сообщил, что у него есть брошюра под названием «Бригады комплексной механизации выращивания и уборки кукурузы», и предложил тут же сбегать за ней в общежитие. Принес. Провел я свое последнее занятие со студентами перед длительной командировкой, получил командировочные и пошел домой.

По дороге листаю подаренную студентом брошюру. Временами останавливаюсь, внимательно вчитываясь в отдельные положения. И не успел стать на порог своей квартиры, как в голове моей стало светло-светло. До меня дошло, что задача у меня очень простая. Осознал, что преподаватели кафедры «Эксплуатация МТП» менее подготовлены для чтения такого доклада. Там на лекциях по данной теме студентам говорят лишь об общих проблемах в технологии выращивания и уборки кукурузы. Передо мной же стояла задача рассказать прежде всего, как наладить сеялку, культиватор, чтобы не просто выполнить посев или культивацию, а какие ошибки и технологические неполадки могут встретиться в работе моих слушателей - звеньевых. Они-то впервые оказались у руля этой важной кукурузной эпопеи. Новую сеялку, предназначенную для квадратно-гнездового посева кукурузы, пока что единственную в институте, мы со студентами уже изучали. Так что самое сложное и важное, что стояло передо мной, так это раскрыть особенности работы этой сеялки. Для меня это не представляло никакой сложности.

И - успокоился. Брошюру и свои наброски к докладу уложил в командировочный портфель, лег в постель и - провалился…

Снится мне сон, что лечу, даже руками не машу, как это делают птицы. Такие вот сны с моими полетами мне частенько снятся всю мою жизнь. Так вот - лечу. Прямо передо мной всходит красное солнышко. Его лучи, словно стрелы, направлены вниз. Вдруг возникает ощущение, что я дальше лететь уже не в состоянии - не получается. Вроде как бы разучился летать. С небольшой скоростью опускаюсь вниз и вижу там, внизу, старинный замок. Благополучно приземляюсь. Всматриваюсь. Да ведь это не замок, а сказочный дворец. От волнения просыпаюсь… Что бы значил этот сон? Обычно снов я почти никогда не помнил, а вот этот сон-полет прокрутил в голове с мельчайшими подробностями. Больше заснуть уже не смог - мешали мысли, которые все еще оставались в полете…

Утром рассказываю свой необычный сон жене. Берет она в руки «Сонник», пролистывает его страницу за страницей и начинает разгадывать мой сон. Сны под пятницу - обычно вещие. Такие сны надо разложить на отдельные эпизоды. Стала, поглядывая в «Сонник», расшифровывать… В то время я не верил ни в Бога, ни во что-то другое на свете.

- Сон твой вещий. Поездка будет удачной, вернешься с победой! - заключает жена.

Утром в понедельник жена с сыном проводили меня до автобуса «Мелитополь - Запорожье» и, пожелав счастливого пути, помахали ладошками…

4

В Запорожском областном управлении сельского хозяйства, в соответствии с моим командировочным удостоверением, я представился в отделе кадров. Там был сформирован специальный штаб по повышению квалификации звеньевых. Записали, что приехал докладчик. Но я почувствовал в их поведении то ли недовольство, то ли разочарование. Видимо, хотелось им, чтобы у меня были погоны в виде определенной ученой степени или научного звания. А я всего лишь инженер-механик.

Прерываю возникшую небольшую паузу вопросом:

- Какие у вас сведения относительно долгосрочного прогноза погоды? Какой будет август?

- Никаких. Так далеко наша официальная метеорология не заглядывает.

Узнаю адрес запорожских синоптиков. Встречают благосклонно. Прогноз на неделю? Пожалуйста. С трудом - на месяц. Но на конец лета - увы… И все же свои личные предположения выложили. Да, лето будет очень жарким и сухим. Для более достоверного прогноза порекомендовали обратиться к местному синоптику-самоучке. Знакомлюсь с ним. Меня интересовал прогноз погоды на конец июля - начало августа, то есть на период интенсивного налива кукурузного зерна. Пройдут в это время дожди - будет и урожай.

- Дождей не будет, - уверенно прозвучал ответ.

- Точно?

- Точно! Никаких сомнений. Все лето будет очень жарким. Такое лето с небывалой жарой бывает раз в четверть века.

Поблагодарил своего нового знакомого за полученный долгосрочный прогноз погоды.

Поселили меня в одиночном номере гостиницы. План на сегодня - отдыхай, набирайся сил. Завтра в десять утра - первый семинар.

Не люблю опаздывать, поэтому утром заблаговременно захожу в зал, где будет проводиться запланированное мероприятие. Перед моими глазами - одни женские платочки. По замыслу Хрущева, звенья должны возглавлять женщины. Сажусь в первом ряду. Президиум занимает свои места.

Семинар начался выступлением секретаря обкома партии Скрябина о задачах партии и правительства Украины - догнать американский штат Айова по производству зерна кукурузы. Ему вторит и начальник областного управления сельского хозяйства. Затем предоставляется слово для доклада на тему «Агротехника выращивания и уборки кукурузы» видному ученому, доктору сельскохозяйственных наук, фамилию которого не припомню.

Подходит докладчик к трибуне, надевает очки и, водя пальцем по строчкам текста доклада, чуть ли не по слогам начинает читать заранее подготовленное содержание своего выступления. Вслушиваюсь, но мало что воспринимаю. Шум в зале все нарастает. Призывы из президиума не шуметь эффекта не приносят. Докладчик же добросовестно у микрофона отчитал текст своего доклада и умолк.

Сидя в зале и стараясь вникнуть в слова предыдущего докладчика, я ясно себе представлял, что у микрофона утихомирить присутствующих в зале будет очень трудно. Поэтому выхожу на центральный проход между креслами зала, пробегаю взглядом по разноцветным платочкам, покрывающим головы звеньевых, вытягиваю обе руки вперед с ладонями, направленными в зал, и громко произношу:

- Бабоньки! У меня к вам лишь один вопрос: сколько же зерен должно быть в каждом гнезде?

Шум в зале постепенно становился все меньше и меньше. Подхожу к первой попавшейся мне на глаза звеньевой и громко повторяю вопрос. С кресла поднимается тучная пожилая женщина и, как школьница, не выучившая урок, виновато тихим голосом выдавливает из себя:

- Не знаю…

Интересуюсь, откуда она? Все тем же виноватым голосом называет район и хозяйство.

Обращаюсь к ней:

- Моя дорогая, запомни, что ответ на этот вопрос - главное в твоей работе. Именно от ответа на этот вопрос зависит судьба урожая. Кто мне скажет, сколько намереваетесь высевать зерен в каждое гнездо?

В зале - мертвая тишина. Вижу, как головы звеньевых, сидящих в передних рядах, стали поворачиваться в мою сторону. Из зала выкрик:

- По одному!

- Почему?

- Хлопот меньше. Не придется прорывать рядки.

Зал внимательно следил за этой нашей дискуссией. Собственно, я начал свою беседу по очень важному вопросу, ответ на который должен был дать предыдущий докладчик. Об этом он говорил, но очень невнятно, и явно недостаточно раскрыл эту важнейшую проблему, с которой каждая звеньевая встретится в поле в первую же минуту посева кукурузы.

- Действительно, туз, как часто называют высев семян по одному в гнездо, устроил бы, если бы семена имели стопроцентную всхожесть. В нашем институте проверили ряд партий семян на лабораторную всхожесть, и оказалось, что некоторые партии имеют всхожесть не более пятидесяти процентов. Сколько в этом случае вырастет растений на гектаре?

Тишина.

- Если высадить по тузу, и все зерна взойдут, то, округляя, получится двадцать тысяч растений. Так что туз - не пройдет, так как всхожесть семян не превышает 80 процентов. Но и эта всхожесть семян - лабораторная. В поле взойдет еще меньше. Оказывается, что ставка на туз, - заключаю, - это ставка на то, чтобы завалить доверенное вам дело. Вот так!

- А сколько ж надо?

- Давайте решим совместно, - предлагаю. - Но для этого приготовьте выданные вам блокноты и карандаши.

Диктую несложную формулу, в которую вошли показатели: всхожесть семян лабораторная и переводной коэффициент по зонам для получения всхожести полевой, засоренность поля. О каждом показателе подробно рассказал, как его определить.

- Все, что я вам сейчас рассказал, - говорю им, - все это - правда. Но в этом году вы ей не верьте…

В зале воцарилась мертвая тишина. Я продолжил:

- Год предполагается засушливым, так что во всех районах области, кроме Больше-Токмацкого, к уборке в каждом гнезде должен вырасти только туз.

Появился шумок. Иногда я позволяю, даже провоцирую возникновение делового шумка. Но сейчас он стал мешать. Вновь вытягиваю руки вперед, ладонями к звеньевым. Мгновенно наступает тишина. С облегчением вздохнул, понял, что с залом наладился полный контакт.

После окончания этой беседы ведущий семинара обратился к залу:

- У кого к докладчику есть вопросы?

Зал безмолвствовал, но появился шумок, который постепенно стал нарастать. Я поднялся со своего кресла в зале, вытянул руки ладошками вперед. Зал затих. Обратился к слушателям:

- Вопросов не бывает в двух случаях: когда все ясно или когда не знаешь, какой вопрос задать, чтобы не попасть впросак. Так ясно все?

- Ясно! - послышались возгласы из зала. - Ждем встречи в поле.

- Обязательно в поле встретимся, - пообещал я. - Успехов всем вам!

Вдруг в зале возникли вначале робкие аплодисменты, а затем они слились в бурную овацию.

После моего доклада было запланировано выступление пяти звеньевых. Первая, выйдя на трибуну, довольно бойко стала читать заранее заготовленный текст. Шум в зале стал постепенно нарастать, и она, в смятении, заняла свое место в президиуме. Вторая звеньевая подошла к микрофону, глянула в бушующий зал, махнула рукой и вернулась на свое место.

В президиуме несколько минут совещались. Вдруг занавес закрылся, белый экран опустился и началась демонстрация киножурнала. Зал постепенно успокоился. Вслед за киножурналом стали демонстрировать мультфильм «Чудесница». Поставлен этот мультфильм превосходно. Видел я его ежедневно в течение месяца, и он мне не надоел, смотрел не просто с удовольствием, но и с наслаждением. Этот мультфильм о кукурузе, как она шагала на север, завоевывая все новые просторы страны. Особенно тревожно становилось на душе, когда сорняки в виде бандитиков стали топтать своими лапищами нежные всходики кукурузы под воровскую песню «Гоп-ца смыком…». В зале появились даже радостные вопли, когда тракторы под звуки «Марша трактористов» стали усмирять зарвавшихся врагов…

Мультфильм закончился занавес открылся, и из президиума сообщили, что обязательно незадолго до массового посева кукурузы будет проведен практический семинар уже в поле. Затем объявили, что семинар завершил свою работу.

Подошли ко мне представители обкома партии и областного управления сельского хозяйства, извинились за промашку, поблагодарили за полезные советы.

5

Неоднократно приглашали меня в хозяйства области для проведения соответствующих семинаров со специалистами, звеньевыми и механизаторами. Если в руководстве районных управлений сельского хозяйства продолжала нагнетаться кукурузная эйфория, то в низах все чаще чувствовалась растерянность. Многие не понимали, почему все лучшие поля приказано засевать кукурузой, а не ячменем и пшеницей, как это было предусмотрено севооборотом. Почему? Встречались и явные противники кукурузоризации, которые открыто высказывали свое несогласие с решением партии и правительства. Но были и рьяные поклонники, которых можно разделить на три вида: поклонники по карьеристским соображениям, поклонники убежденные и просто поклонники, которым безразлично было, что делать, так как сами не больно разбирались в тонкостях технологии производства кукурузы.

По природе у меня аналитический склад ума, как сказали бы психологи. Я всегда привлекал к любой рассматриваемой проблеме все факторы, которые могут повлиять на протекание изучаемого процесса или явления, обязательно их ранжировал, выявлял доминантные, одновременно не сбрасывая со счетов и маловесомые. Так поступил и на этот раз. Проще говоря, мысленно укладывал на одну чашу весов все положительное, а на другую - все отрицательное и выявлял, какая чаша перевесит. Как ни укладывал, ни перекладывал факторы, влияющие на решение кукурузной проблемы в запланированном в этом году виде, чаша весов с недостатками намертво перевешивала имеющиеся достоинства.

Упрямство молодости (мне не было тогда и сорока лет), бескомпромиссность и принципиальность уже зрелого специалиста искали повод сделать все от меня зависящее, чтобы если и не предотвратить наступающую беду, то хотя бы смягчить ее последствия. Попытка через газеты предупредить руководство хозяйств о необходимости разумной корректировки намеченного плана кукурузоризации успеха не имела.

И вот я на трибуне с включенными микрофонами. На этот раз спуститься с трибуны в народ не считал не просто невозможным, но и ненужным. Делового разговора все равно не получилось бы. Самый низкий чиновничий ранг сидящих - главные агрономы районных управлений сельского хозяйства. Со многими из них до этого уже приходилось встречаться. В открытую оппозицию никто из них не встанет.

Сделал доклад по теме, а затем произнес:

- А теперь скажу вам о том, чего от меня вы не предполагали услышать. Душа болит! Душа кричит! Сердце вырывается из груди от мысли, что может произойти этой осенью…

Посмотрел в президиум. Настороженные взгляды чиновников очень высокого ранга меня немножко даже смутили. Но это - на мгновение. Продолжил:

- Наши областные синоптики не захотели мне ответить на вопрос, какова будет погода этим летом. Вынужден был пойти к вашим синоптикам-самоучкам, народным прогнозистам. Я понимаю, что это прогноз неофициальный. И все же рискну познакомить вас с ним. Вторая половина июля и первая половина августа - ни дождинки по всем районам области. Такая летняя засуха бывает один раз в четверть века. (Последнюю фразу повторил еще раз.) Задумайтесь, что может произойти с кукурузными посевами при такой изнуряющей жаре.

В зале - тишина. Лишь сверлящие взгляды слушателей высокого ранга пронизывали меня, как говорят, насквозь.

- Вы - опытные специалисты, - обращаюсь к присутствующим. - Скажите, откуда в таких условиях сформируется урожай в 50 центнеров с гектара? Откуда?

Или я что-то заранее не смог предвидеть, но такого гробового молчания не ожидал. Мне думалось, что начнутся шумные дебаты, из президиума последует окрик, а то и лишат меня слова. Ведь содержание моего выступления шло вразрез с только что передо мной выступавшими с лозунгом: «Дадим Родине 50 центнеров чудесницы с гектара!». Смотрю в глаза секретарю обкома партии Скрябину и читаю в них: «Я все это понимаю не хуже тебя! Но меня же жмет Подгорный, а Подгорного - Хрущев. Куда мне деваться?».

В этот момент накатился на меня откровенный страх. Что же я делаю? Что же я говорю? Это же агитация против линии партии и правительства! «Не поздоровится тебе, Бугайченко, после такого выступления», - мелькнуло в голове. Голос немного задрожал.

Повторив еще раз вопрос «Откуда?», я сделал небольшую паузу и обвел взглядом зал. На подобных форумах, но чуть ниже рангом, я бывал не однажды. С трибуны и тогда задавали неожиданные вопросы, но чтобы вместо положенного делового шумка вот такое молчание… Неожиданность? А может быть - удивление? Думается, что у некоторых возникло ко мне соболезнование, предвидя заранее, чем это для меня обернется. А возможно, я озвучил их затаенные мысли-страхи?

Появилось предчувствие, что содержание моего дальнейшего выступления будет отскакивать от ума слушателей, как горох при ударе о стенку. Залу нужна встряска.

- Так что же будем делать, начальнички? - иронически спрашиваю, сделав логическое ударение на последнем слове. - Извините за столь фамильярное обращение к вам.

Слушатели стали ерзать на своих креслах, как будто что-то стало мешать им удобно сидеть. Видимо, мое слово «начальнички», в определенной мере граничащее с оскорблением, заставило, в знак протеста, вырваться из забытья…

- На войне все мы были бескомпромиссными, потому-то и дошли до Берлина. Видимо, и сейчас каждому из нас надо быть бескомпромиссным и найти ту дорожку, которая принесет нашей Родине победу в битве за зажиточную жизнь нашего народа.

Затем, сделав небольшую паузу, продолжил:

- Весенняя погода благоприятствует выращиванию яровой пшеницы, и особенно ячменя. Я сейчас не имею права ратовать за сокращение посевов кукурузы, однако на месте председателя колхоза над этим призадумался бы. А может быть, поискал бы резервы для увеличения площадей под посевы ячменя.

Впервые за все время моего выступления в зале появился шум. Этот шум даже обрадовал меня. Значит, дошло.

С прежней энергией продолжил:

- Обком партии и облисполком сделали все от них зависящее, чтобы сплотить сельских тружеников вокруг решений партии и правительства по удовлетворению нужд народа в продовольствии и созданию всех условий для зажиточной жизни всех нас и сельчан, и горожан.

После этих слов я почувствовал, что мои слушатели наконец-то стали сами собой. В заключение своего выступления сказал:

- Извините за столь необычное и откровенное изложение своего видения обсуждаемой проблемы. Благодарю за внимание!

Не успел я отойти от микрофона, как уже следующий оратор подошел к трибуне. Я же направился к своему месту в президиуме, но вдруг охватил меня какой-то страх… Никакого предчувствия относительно наказания за содеянное у меня не было, но что-то стало екать в груди. И я резко повернул к выходу…

Командировочное удостоверение у меня было уже оформлено, и, заехав в гостиницу лишь для того, чтобы забрать свой портфель, я ближайшим автобусным рейсом уехал в Мелитополь.

6

Несколько дней спустя меня вновь вызывают в партком. В душе похолодело. Ну, думаю, доигрался…

- Завтра приезжает бригада республиканского радио для оперативного освещения хода подготовки к кукурузопосевной кампании. В ее состав включен и ты, - сообщили.

В моих глазах - мурашки, в мгновение превратившиеся в сплошную темень. Я покачнулся, теряя равновесие. Ноги сами подкосились, и я плюхнулся на стул. Лицо приобрело восковой цвет. Меня полупарализовало. Секретарь парткома подбежал ко мне со стаканом воды. Но раскрыть рот, даже с его помощью, я не мог. Тогда он хлестнул водой по моему лицу. Показалось, что меня обдали кипятком, и, как от невыносимой боли, я вскрикнул… И - пришел в себя.

- Что с тобой?

- Наверное, устал. В последнее время уж больно напряженные были у меня заботы. Кукуруза. Диссертация. Занятия…

- Может, вызвать врача?

- Готов, как пионер, выполнить любое поручение партии. Хоть я и беспартийный, - совсем уже придя в себя, сказал я.

- Еще раз обращаюсь к тебе: вступай в партию. Сам дам тебе рекомендацию.

- Подумаю, - неуверенно ответил, зная, что вряд ли решусь на этот шаг.

Мне думается, что и в обкоме партии, и в облисполкоме вряд ли предполагали, что я беспартийный. Когда работал главным инженером совхоза, сам стремился в партию, чувствовал такую необходимость. Однако требовалось проработать на одном месте не менее года. Такого стажа у меня не оказалось. А здесь, в институте, необходимости быть партийным у меня не было. Более того, это стало бы для меня обузой, так как связывало бы мои действия партийными канонами. А я при моем неуемном и непослушном характере хотел быть независимым и свое мнение не прятать. Я никогда не поступал, как в том анекдоте: «Обменялись мнениями: зашел со своим мнением, а вышел с мнением начальника».

В составе группы республиканского радио - два киевских журналиста, главный инженер областного управления сельского хозяйства и я.

- Рискованно ты выступил на бюро обкома, - журит меня главный инженер. - Благодари Скрябина, что не стал делать оргвыводов. А такие предложения относительно тебя выдвигались.

Вчетвером мы объехали ряд хозяйств области, познакомились с состоянием дел. Затем обсудили проблемы, которые надо было осветить в передаче по республиканскому радио. Но совместно отработать текст не удавалось. Тогда руководитель группы решил уединиться и написать самостоятельно. Читать его предложили мне.

Сел перед микрофоном. Несколько раз текст начитал, но запись не удовлетворила ни журналистов, ни меня. Порекомендовали: «Расслабься, ты же не на трибуне. Говори без пафоса». Вновь записали начитанный мной текст. Получилось, в чем я убедился слушая на следующее утро передачу по радио из Киева.

Но вот один вопрос оставался без ответа: почему Скрябин меня простил? Многие на его месте поступили бы по законам того времени - отправили бы в Магадан или в психушку. А Скрябин не сообщил даже в институт. Как и чем это объяснить?

Закрыв глаза, я вновь и вновь стал мысленно прокручивать конец своего выступления на бюро обкома партии и старался увидеть вновь взгляд Скрябина в конце моего выступления. На его лице - никаких эмоций, а вот взгляд… В нем не было осуждения. Более того, глаза как бы говорили: «Не робей! Все будет хорошо!». И чем больше вдумывался, тем яснее стал осознавать, что он не хуже меня все понимал, наверняка даже лучше меня знал всю обстановку вокруг кукурузоризации Украины, и в душе отвергал линию на вмешательство политики в экономику. Подумалось, что он уже просчитал, чем закончится в этом году кукурузная эпопея. Всплыло невольное убеждение, что о неблагоприятном прогнозе погоды он тоже знал. Вот только открыто выступить не мог. Сказать об этом в самых высоких кругах? Ничего это не изменило бы, а сам лишился бы возможности хоть в какой-то мере сгладить негативные последствия. Даже причудилось мне, что своим взглядом он благодарил меня, подбадривая: «В обиду не дам».

Раз за разом мысленно прокручивая свое выступление на бюро обкома партии, прихожу к твердому убеждению, что и мое выступление по республиканскому радио санкционировано именно Скрябиным в знак своей солидарности со мной и в качестве подарка моей судьбе.

Дни текли за днями, а о моем выступлении на бюро обкома партии никто в институте мне не напоминал…

7

Началась массовая уборка хлебов, и обо мне совсем позабыли. У меня же наступила самая горячая пора - прием экзаменов и эксперименты в почвенном канале. В течение всего семестра опыты в почвенном канале мог проводить лишь ночью, после занятий, а сейчас - хоть круглые сутки.

В начале августа мне стало плохо, и в предынсультном состоянии меня увезли в больницу. Видимо, столь напряженный ритм жизни не прошел бесследно. Мне думалось тогда, что я совсем не болен и во время опытов потерял сознание случайно. Да и приземлился-то довольно удачно. Посудите сами. Стоял я у почвенного канала, по которому туда-сюда постоянно пробегала тележка с тензометрическим оборудованием для замера сопротивления перемещения культиваторной лапы или косого клина в почве. Левая нога моя вдруг подкосилась, и я упал в сторону от почвенного канала. А если бы подкосилась правая нога? Даже сейчас без содрогания не могу об этом вспоминать, так как именно в этот момент приближалась ко мне тележка. Попади под ее колеса, передвигающиеся по настоящим рельсам…

Уже в больнице узнал, что всем стало ясно: в связи с наступающей засухой урожай кукурузы будет намного ниже запланированного. Поэтому все посевы кукурузы, предназначенные для заготовки силоса, были переведены в разряд зерновых и оставлены для созревания. Вначале я даже не поверил в такое решение. Но рядом со мной лежал работник нашего райкома партии и эти сведения подтвердил. Была создана соответствующая комиссия, которая и провела ревизию состояния кукурузных полей на зерно и силос, спрогнозировала возможный валовой сбор зерна, включая и зерновые колосовые. В результате проведенной работы был сделан вывод, что для выполнения принятых обязательств придется вывезти на элеватор все-все зерно, и не только фуражное, но и семенное. Собственно, как заявил мой сосед по больничной палате, районный партийный деятель, придется веником подметать все закрома.

Лежу на больничной койке и анализирую возникшую обстановку. Теперь мне стало совершенно ясно, зачем я был нужен высокопоставленным чиновникам. Ячмень в силосных ямах - единственный корм, который окажется в непосредственном распоряжении самих хозяйств. Но это ведь лишь капля в море, как говорят. Чем кормить скот? На чем вырастить украинское сало?

Пришел в больницу проведать меня и секретарь парткома Ключников. Сказал, что несколько дней назад до него дошли слухи о моем выступлении на расширенном бюро обкома партии. Удивился я, что прошло столько времени, а в институт донесли лишь сейчас. Тепло стало на душе от мысли, что и это - дело рук того же Скрябина, установившего негласное табу на информацию о моем выступлении.

Рассказал Ключникову довольно подробно обо всем, что и как происходило на том бюро. Он заметил:

- Я знал, что ты упрямый хохол и, как сам говаривал, ослу по упрямству можешь дать фору, но такого от тебя не ожидал. Не боялся за последствия?

- Так выступил, наверное, потому, что некогда было подумать, чем все может для меня закончиться, - отшутился я.

Рассказал Ключников о состоявшемся бюро обкома партии, на котором обсуждались кукурузные проблемы в связи с обязательствами дать миллиард пудов украинского хлеба. Перспективы - не радужные. В облисполкоме приняли решение о массовой отправке скота и свиней для забоя на мясокомбинаты.

Осенью народ ликовал, оттого что в магазинах от мяса полки ломились. В больницах кормили прекрасно. Мясные блюда обязательно были на завтрак и обед. Зачастую - и на ужин.

8

Наступила осень. Кукурузу убрали. Все закрома подчистили и подмели. Все наличное зерно вывезли на элеваторы. Подгорный доложил Хрущеву: «Есть миллиард украинского хлеба!».

Украинским крестьянам эта победа не казалась уж столь сладкой, как правящей верхушке республики. На них навалилось множество новых проблем, в том числе, чем кормить скот, свиней, птицу? Зерна - нет. Силоса - нет. Там, где раньше хранились корма, сейчас лишь ветер гуляет…

Если в магазинах цены на мясо оставались неизменными и полностью исчезли очереди за ним, то на рынке мясо стало быстро и резко дешеветь. Дошло даже до того, что не распроданное за день мясо так и оставалось ничейным - к концу дня можно было его безбоязненно забирать себе.

Серьезно в эту проблему я не вникал. Рыночные заботы не входили в мою обязанность. Приготовление пищи лежало на плечах жены. Главная моя забота - решение диссертационных проблем.

Все же среди преподавателей и студентов тема о хлебе насущном становилась приоритетной, так как за хлебом в магазинах очередь становилась все длинней и длинней. Зачастую и жена моя с ночи занимала очередь.

Зимой стали появляться очереди и за мясом. Вследствие засухи урожай картофеля был мизерным. Стояли очереди на рынке за мерзлым картофелем. Цены на все продовольственные товары росли с неимоверной быстротой. В магазинах цены оставались неизменными, но очереди были, как говорят, километровые.

Украине после кукурузной эпопеи 1961 года пришлось возрождаться долго-долго…

9

В области совершенствования сельскохозяйственного производства Хрущев стал не просто высказывать, но и навязывать много непроверенных идей. О предложении выполнять все работы на повышенных скоростях я уже упомянул. Свои выводы по этому предложению, выступая по телевидению, он обосновывал просто: чем выше скорость, тем выше производительность, а следовательно, и в более сжатые агротехнические сроки будет завершена пахота, сев, уборка…

Мои исследования культиваторов, и паровых, и пропашных, дали возможность утверждать, что с повышением скорости передвижения резко повышается погектарный расход топлива, а также увеличивается иссушение почвы, обуславливающее снижение будущего урожая.

В моих исследованиях работы лемешных плугов, которые я в течение десяти лет проводил совместно с заводом «Алтайсельмаш», где их серийно изготавливали, развеян еще один хрущевский абсурд. По мнению Никиты Сергеевича, которое он обнародовал в своем выступлении опять же по телевидению, пахота навесными плугами была и производительней, и экономичней, чем плугами прицепными. Оказалось, что это совершенно не так, даже наоборот. Да и качество пахоты от этого страдало.

На всю страну была распространена еще одна хрущевская абсурдная идея о переделке в самоходные всех сельхозмашин. Такая участь постигла даже прицепные зерно-уборочные комбайны «Сталинец-6». Однако их двигатели были маломощными, едва хватало силенок приводить в движение рабочие органы лишь жатки и молотилки, а тут еще надо было обеспечить передвижение и самого комбайна по полю. Это приводило к резкому сокращению их производительности и затягиванию сроков уборки со всеми вытекающими отсюда негативными последствиями.

Экономику Хрущев разделил на две части: промышленность и сельское хозяйство. Получилось как бы два государства. Мол-де, действуйте слаженно, если сможете договориться. Но ведь они не только взаимосвязанные, но и взаимозависимые.

Газеты тоже были разделены на городские и сельские. Вот это последнее меня касалось напрямую. Мне приходилось сотрудничать и с одной, и с другой и не всегда удавалось раскрыть тему полностью, если ее содержание охватывало общенациональные интересы. А иногда доходило до абсурда. Вот один пример.

Когда из Мелитополя по делам я приезжал в Запорожье, то обязательно заходил к главному редактору областной газеты «Сiльське Запорiжжя» Пересунько, с которым мы имели дружеские отношения еще с того времени, когда он был главным редактором мелитопольской газеты «Радянський степ». Однажды он попросил меня посмотреть готовившуюся к печати статью, в которой рассматривались раздельно две проблемы: о нецелесообразности совершенствования тракторных двигателей за счет турбонаддува и дооборудование пропашных культиваторов звеньями ротационных мотыг для уничтожения сорняков в рядках посевов кукурузы. При этом обе темы касались научных разработок нашего института. Я порекомендовал вопрос о двигателе с турбонаддувом вообще изъять из статьи, так как эта критика полностью противоречила современному направлению в тракторостроении, сославшись на статью в только что опубликованном номере газеты «Правда», где турбонаддув считался перспективным направлением в повышении мощности двигателя. Что касается культиватора, то сам переработал статью, переведя ее содержание из разряда негатива в перспективный позитив. Действительно, дооборудование пропашных культиваторов ротационными звеньями шло на пользу кукурузе, так как обеспечивало уничтожение сорняков в защитных полосах.

«Догнать и перегнать Америку!» - звучало чуть ли не в каждом выступлении Хрущева по телевидению. По производству стали эту задачу удалось выполнить. Хорошо это или, может быть, и не совсем хорошо? Приведу один пример из моей научной деятельности.

При проведении исследования лущильно-пахотной техники мной было установлено, что лемехи плугов, которые производились на заводе «Алтайсельмаш» и присылались мне для установки на подопытные плуги производства их завода, в течение осенней зяблевой пахоты приходилось из-за их износа менять несколько раз. И это считалось нормой. А вот лемехи плуга производства американской фирмы «Джон Дир» на испытаниях в КНИИТИМ не менялись не только в течение нескольких лет, но и до конца испытания этого плуга. И все же…

Однажды на испытания я получил комплект лемехов, которые без износа «пропахали» три года. Подумалось мне, что и мы можем достичь такого же успеха, как и американцы. На заводе «Алтайсельмаш» у меня с главным конструктором Владимиром Федоровичем Горбовым произошел такой диалог:

- Что, удалось решить проблему с износостойкостью лемехов?

- Пока что в этой проблеме практически не сдвинулись с места.

- А как же с присланной последней партией лемехов? Они ведь прослужили три года.

- А-а. Это, видимо, вам на испытания по ошибке прислали бракованные лемехи.

- Вот так бракованные. Побольше бы таких.

- Мы получаем прокат для изготовления лемехов из Новокузнецкого металлургического комбината. Однажды там забраковали какую-то плавку стали, которая по каким-то параметрам не соответствовала требованиям. Вот эту забракованную сталь там и пустили на изготовление лемехов.

- А нельзя ли договориться с комбинатом, чтобы постоянно давали такой же «бракованный» прокат?

- Комбинат мог бы. Но не из чего. Хрущев же поставил задачу догнать Америку по производству стали. Какой? Любой! Лишь бы догнать.

10

Перед написанием этих строк я из своего архива выделил четыре десятка публикаций 1987 - 89 годов по оценке деяний Никиты Сергеевича Хрущева. Именно тогда был наибольший всплеск интереса к личности этого государственного деятеля с целью дать оценку его десятилетнему правлению. Интерес к этому неординарному и разноликому человеку то утихал, то вновь возникал. Но здесь меня больше всего интересовали публикации конца восьмидесятых годов, годов-предвестников будущих бурных событий девяностых.

Не скрою, что с большим интересом вновь перечитал эти публикации. В них был и объективизм, но превалировал субъективизм. Отдельные его деяния получали разностороннюю, часто противоречивую оценку. Но что касается его выступления на ХХ съезде партии с разоблачением культа личности Сталина, то во всех публикациях этот шаг отмечался обязательно и признавался главным положительным достижением Хрущева.

О содержании этого доклада я в то время знал лишь то, о чем было доложено на закрытом партсобрании Мелитопольского института механизации сельского хозяйства.

Как лично я воспринял откровения Никиты Сергеевича? О многом судить не смею, так как непосредственным участником многих событий, изложенных в докладе, не был и достоверно подтвердить или опровергнуть не могу. Я всегда уже на первой лекции нового потока студентов обязательно говорил: «Не верьте мне, не верьте никому на свете… до тех пор, пока не осознаете, что это именно так. Но для этого нужны необходимые знания сути рассматриваемой проблемы. Поэтому советую учиться, учиться, учиться… ». И еще: «Не делайте ничего, во что вы не верите. Делайте только то, во что верите». «При необходимости найти лучшее решение из нескольких возможных вариантов откройте кран, включающий на полную мощность вашу интуицию. Она есть у каждого, и требуется лишь научиться ею управлять».

Если крупным планом рассматривать доклад Хрущева о разоблачении культа личности Сталина, то он выглядит следующим образом. Коллективизация, которая проводилась на рубеже 30-х годов ХХ века, названная «раскулачиванием», имела цель уничтожение крестьянства. Середина 30-х годов названа периодом репрессий, в результате которых миллионы невинных людей были расстреляны, а десятки миллионов оказались в ГУЛАГе. Подготовку страны к войне и саму Великую Отечественную войну Сталин провел бездарно, не «прислушивался» к его, Хрущева, советам. Многие планировавшиеся военные операции провалились из-за неумелого планирования их проведения…

На моих глазах проходили и коллективизация, и индустриализация страны. Участвовал в разгроме и фашистской Германии, и милитаристской Японии. Принимал активное участие в восстановлении разрушенного войной сельского хозяйства. Поэтому постараюсь как можно более объективно описать то, что я видел сам, и какое участие лично я принимал в восстановлении разрушенного войной народного хозяйства.

Детство мое прошло в период коллективизации. Воспоминания о нем у меня постоянно ассоциируются именно с этой революционной эпопеей в селе…

Одним из проводников коллективизации был мой отец. Так что я не понаслышке знаю, как она, коллективизация, проводи­лась на Днепропетровщине, в селах Протопоповка (где мы в то время жили) и Косовка, откуда родом моя мама.

В Протопоповке было семь зажиточ­ных крестьян, которых причисляли к ку­лакам. Среди них выделялась тройка «не­примиримых», и особенно один из них - Вожжа (кличка), которого ненавидели все селяне без исключения, но к которому ежегодно многие приходили занять муки до следующего урожая, и за эту услугу он, как говорят, сдирал с них по три шкуры.

Одного из подлежащих раскулачиванию крестьян отец уговорил вступить в колхоз. Вскоре его дом сгорел. Так от­реагировал «кто-то» на решение кулака стать колхозником. Нас поджигали дважды. Даже сейчас, закрыв глаза, вижу полностью объятую пламенем соломенную крышу нашего дома. В этих и других под­жогах подозревали Вожжу. Отца подсте­регали из-за угла не однажды, но посча­стливилось, он остался жив. Участвовал в польской кампании 1939 года. Погиб в августе 41-го под Киевом.

В Косовке был лишь один зажиточный селянин - Сидор Бобошко, брат моего деда по материнс­кой линии. Он был кузнецом и плотником, сапожником и портным, по нему крестьяне сверяли, когда сеять и когда косить. Од­носельчане его уважали. Он не только без раздумий принял предложение отца по­дать заявление о вступлении в колхоз, но и возглавил его. Председательствовал до начала Великой Отечественной войны, с которой его так и не дождались - пришла похоронка.

Я непременно бегал на собрания, на которых отец убеж­денно доказывал крестьянам блага кол­лективизации. Оратор он был отменный. По душам беседовал с колеблющимися. А таких людей было немало.

Но отец всю коллективизацию провел без перегибов, кур и цыплят не обобществлял. Для него главным была земля и то, как ее обработать. Лошадей и волов колхоз­ники держали вначале по своим домам и выезжали в поле, как и прежде, но уже на поле безо всяких там прежних меж. Убедились, что, как гласит украинская пословица, «гуртом и батька добрэ быты». Построили новую конюшню для лошадей. Дальнейшего становления колхоза я уже не видел, так как отца перевели начальником райземотдела в другой район.

11

После успешно проведенной моим отцом коллективизации в южной зоне Александрийского района Днепропетровской (ныне Кировоградской) области его послали учиться в Харьковский коммунистический университет имени Артема. После окончания первого курса он приехал домой на каникулы, и я с ним частенько вечерами засиживался за разговорами, как тогда говорили, «о текущем моменте». Вспоминали и о коллективизации.

Разговоры шли у нас в диалоговой форме, которую отец любил использовать еще в то время, когда проводил коллективизацию. И сейчас, закрыв глаза, я «вижу» отца на скамейке у груши, а я - на земле, не отрывая от него своих завороженных глаз.

Очень любил я отца не только за то, что он ни разу в жизни не поднял на меня руки, но и за умение доходчиво растолковывать довольно сложные проблемы взаимоотношений различных политических течений в тогдашнем обществе.

- Зачем было раскулачивать кулаков? - задаю отцу давно наболевший вопрос. - От этого ведь пострадали не только кулаки, но и мы. Нас дважды Вожжа поджигал. И наша новая избушка куда хуже, чем сгоревшая в прошлом году.

- Что избушку построили хуже, чем была, это так. Трудно было и саман делать, и стены сложить, и крышу покрыть. Окна помог сделать Сидор, брат твоего деда Степана. Да и с лесом для крыши он помог. Я с детства приучен крыть крышу соломой, так что крыл сам. Вот так гуртом и построили эту хату.

После небольшой паузы отец задает мне вопрос:

- А как ты думаешь, откуда взялось у Вожжи более ста гектаров земли, двенадцать пар лошадей, плуги, сеялки, бороны?

Я пожал плечами. Откуда мне это знать?

- Он откупился от войны Империалистической, и не участвовал в баталиях Гражданской войны. Умело тащил к себе все, что плохо лежало. Где была его конюшня?

- Вон там, за речкой, на пустыре.

- А просто ли туда добраться?

- Ходим и сейчас туда за щавелем, погрязая по щиколотки в грязь, а после дождя - так и по колено.

- Думаешь, случайно он там обосновался?

- Подальше от людских глаз?

- Вот то-то. Конокрадом он был. Так что богатеть он стал как владелец лошадей. А вскоре ему на «помощь» пришел НЭП.

Признаюсь, что в то время, кроме слова «НЭП», я ничего об этом не знал и спросил:

- А что это такое?

- Образно говоря, это что-то среднее между капитализмом и социализмом. В селе порядки стали, какими и были до революции. Крестьяне ходили на поклон к тому же Вожже за мукой, просили помочь вспахать, посеять, подвезти, привезти… Расплачивались кто мужицкими руками, а у кого руки недюжие - землицей своей. Вот так он и завладел землей бедняцкой и руками батрачьими.

- Так зачем же тогда ввели вот такой НЭП?

- Надо было создать условия для выживания народа, особенно после голодовки двадцать первого года. Решено было делать и поступать так, чтобы было во что одеться, обуться, было что покушать. Особенно вольготно стало жить ремесленникам и зажиточным крестьянам. Да и города надо было обеспечить хлебом.

- Этим и воспользовался Вожжа?

- В том-то и суть. Однако стало ясно, что НЭП хорош тем, что народ и села, и города накормил и одел. Но он одновременно привел к возврату старых порядков, появлению новых буржуев и восстановлению бесправия трудового народа.

- Зачем позволила советская власть установление такого беззакония?

- Все не так просто. Голод после двадцать первого года стал постепенно преодолеваться. Но уже в двадцать третьем пошли разногласия в партии по поводу пропорций в уровне восстановления производства продукции города и села. Большой вред принес троцкист Пятаков, настаивавший на развитии промышленности за счет увеличения эксплуатации крестьян. Даже те немногочисленные заводы, которые удалось хоть как-то восстановить, были вновь на грани остановки. Стал резко обесцениваться рубль.

В селе по этому поводу ходили самые разные слухи. Одни - недовольно ворчали, другие - радовались.

- Осенью двадцать пятого года, - продолжал отец, - Троцкий резко выступил против линии партии на создание собственной социалистической экономики, предлагая копировать капиталистический Запад. Это превратило бы СССР в аграрно-сырьевой придаток развитых стран и сделало бы нас совсем беззащитными перед повторением империалистического разбоя.

Отец сделал небольшую паузу, перелистывая свой институтский конспект, и продолжил:

- Декабрьский 1927 года ХV съезд партии создал правовую базу для проведения массовой коллективизации села. Однако после съезда Бухарин и его соратники открыто выступили против создания колхозов, что кулаки восприняли как сигнал воспрепятствовать коллективизации и начать бандитскую борьбу против всех, кто стоял на платформе решений ХV съезда партии. Вот тут Вожжа и стал охотиться за мной.

- Но у тебя же есть револьвер!

- У Вожжи и его сообщников оружия побольше!

- И все поджоги в нашем селе - это тоже дело его рук?

- Несомненно.

- Так почему же он столько лет гуляет на свободе? Почему не арестовали?

- Пытался я этого добиться, но в наших органах уж слишком много троцкистов. Говорят мне, что я же не поймал его на месте преступления, и как я могу доказать, что на меня были покушения, коль я стою перед ними жив. Более того, однажды стали меня обвинять в том, что я оговариваю честного и уважаемого человека.

- Честного? Это что же, Вожжа честный человек?

- Тяжелым был 1928 год, - продолжал отец. - Возникли хлеб­ные трудности, прежде всего по вине кула­ков, которые специально саботировали, имели хлеб, но не продавали его государству. В этом помощниками кулаку стали опреде­ленные влиятельные оппортунистические деятели. Так, Рыков, докладчик на но­ябрьском, 1928 года, пленуме ЦК партии, настойчиво доказывал нереальность цифр первого пятилетнего плана, ратовал за сни­жение темпов индустриализации, уменьше­ние капиталовложений в развитие тяжелой промышленности, призывал к свертыванию строительства колхозов и совхозов, настаи­вал на ослаблении наступления на кулака. Потому-то кулак сопротивлялся коллективизации с оружием и факелом для поджога в ру­ках. Дальше терпеть козни кулачества было не просто невыносимо, но и преступно. Так возникла необходимость перейти к не­посредственному раскулачиванию.

- А тебе не страшно было проводить коллективизацию?

- Проводить коллективизацию было сложно. Кулаки охотились не только за мной и нашими активистами, но и даже за теми кулаками, которые намеревались пойти в колхоз. Вот и Лукича хату подожгли.

Наибольшую неприязнь у отца вызывал даже не Троцкий, а Бухарин, ратовавший за фермеризацию села.

- Коллективизация проводилась с 1923 по 1934 год, то есть 11 лет, - утверждал отец.

- Неужели так долго? - сомневаюсь я.

- В течение первых шести лет создано колхозов лишь единицы, - поясняет отец. - Крестьяне в своем большинстве противились коллективизации. Они по своей натуре консервативны, к тому же - с собственническими пристрастиями. Поэтому на коллективный уклад жизни просто так они решиться не могли.

- Так почему же за последние два года произошел столь резкий сдвиг?

- Причина первая - раскулачивание. Нашему народу подавай врага - и тогда он и на смерть без раздумий пойдет.

- И дополнительный соблазн - богатства раскулаченных крестьян поступали в общий, колхозный котел? - подсказываю.

- И это верно, - подтверждает отец. - Причина же главная - трактор. Он стал главным агитатором за колхоз. Созданные в 1929 году МТС сыграли решающую роль в ускорении темпов коллективизации. Она, массовая коллективизация, раньше и не могла произойти, ибо для нее необходима была революция в производительных силах. Посуди сам. Колхоз с использованием конной тяги практически не давал особых преимуществ в повышении производительности труда. Трактор - вот это и есть тот «паровоз», который «привез» крестьянина в колхоз.

…Долго в тот вечер мы с отцом еще сидели у груши.

12

Однажды отец пришел домой раньше обычного и взволнованно воскликнул:

- Арестовали Хатаевича!

Его глаза светились! Даже, пожалуй, не просто светились, а искрились. Из них вырывались лучики какого-то наслаждения вперемешку с торжеством.

Что я знал о Хатаевиче? Первый секретарь Днепропет-ровского обкома партии. Недалеко от нас были летние военные лагеря имени Хатаевича. Вот, пожалуй, и все.

Смотрел я на отца недоуменным взглядом. Во времена, когда отец проводил коллективизацию, я был в курсе всех его дел, вместе с мамой и сестрами остро переживал все перипетии его работы, да и всей нашей жизни. А сейчас, на новом месте, о своей работе дома он ничего не говорил. Тогда, в период коллективизации, наша хата была для него одновременно и рабочим кабинетом, и залом для заседаний. А сейчас в нашем доме звучали только наши детские крики и мамины уговоры поменьше шуметь. Что произошло?

Продолжал смотреть на отца с удивлением. Но задавать вопросы не стал. Понял лишь то, что в жизни отца произошло что-то очень важное, что его заставило вот так несдержанно отозваться о Хатаевиче.

- Вот что, сын мой, - после паузы произнес отец, - ты уже, считай, взрослый, и я могу поведать тебе о том, что тяжелым камнем лежало у меня на душе последние годы, как я из довольно солидного начальника превратился в маленького бригадирчика.

И вот что он поведал.

После окончания Харьковского коммунистического университета имени Артема он был направлен на работу начальником райЗО (районного земельного отдела) Васильковского района Днепропетровской области. По нынешним меркам - это начальник районного управления сельского хозяйства.

От своего предшественника получил стол с горой непрочитанных «бумажек» - всевозможных законов, инструкций и постановлений относительно того, как должна функционировать советская власть на селе. На разбор стола отец отвел ночи.

Сложнее было разобраться с деятельностью Васильковской МТС. Председатели колхозов ринулись к новому начальнику со всевозможными просьбами. Очень просили ликвидировать «показуху», суть которой заключалась в том, что тракторные агрегаты постоянно базировались при МТС и чуть ли не каждодневно с красным флагом колонной разъезжались по колхозным полям. Многие из них только добрались до поля, а уж и обедать пора.

Собрал отец в МТС всех председателей колхозов и руководство самой МТС. Дебатов практически не было. Всем было ясно, что это - пережиток революционной эйфории и с ним нужно было расстаться еще вчера. Более того, на этом же собрании распределили тракторы по колхозам, и «квартироваться» им, тракторам, дома, то есть в МТС, приказано лишь в длительное межсезонье или при серьезном ремонте.

При решении этого вопроса отец совершил свою первую серьезную ошибку - не согласовал свои действия с райкомом партии, посчитав, что это чисто производственное мероприятие и находится полностью в его ведении. И, как выявилось позже, напрасно…

Председатели колхозов, почувствовав в новом начальнике рационального руководителя, подняли перед ним крамольную тему - несправедливость оплаты за выполненную МТС работу. Существо проблемы заключалось в том, что оплата производилась, как говорили, с колеса и вовсе не зависела от результатов конечного труда. Чем больше, например, культивировали поля, тем больше колхозу приходилось платить. Как это отражалось на величине урожая? Никого это не интересовало. Поэтому в неурожайные годы чуть ли не весь урожай приходилось отвозить на элеватор в счет оплаты работы МТС. Себе же и на семена мало что оставалось, не говоря уже о том, сколько граммов зерна остается колхозникам на трудодень.

Эту проблему отец стал изучать со всех сторон: партийной, юридической, социальной, производственной. И вновь допустил предыдущий промах - первоначально не получил на это свое деяние согласия райкома партии.

Знали ли в райкоме партии о шагах, которые предпринимает новый начальник райЗО? Безусловно! И не просто знали и присматривались к нему, но и держали под контролем каждый его шаг. В районной газете появилась на него карикатура, где он разбирает горы бумаг на своем письменном столе. Эту критику отец признал в общем справедливой. Но что ему делать, если работа требовала следовать букве закона, а они, эти законы, кучей лежали у него на рабочем столе непрочитанными.

Объехал отец все колхозы, детально познакомился с их производственной деятельностью и экономическими показателями. Разобрался и с тем, сколько приходилось вывезти зерна на элеватор за работу МТС, сколько колхозу оставалось на семенной фонд, сколько для удовлетворения производственных нужд и сколько на оплату на трудодень. И - пришел в ужас…

Теперь ему не до разгребания гор бумаг на столе. Решил посоветоваться с районным партийным руководством. Пришел в райком партии, а там ему как снег на голову - вызывает Хатаевич. Хотел уяснить, по какому поводу, какие материалы с собой взять. Но в райкоме, усмехнувшись, только развели руками.

В приемной секретаря обкома долго ждать ему не пришлось. Вежливо сообщили: «Заходите, вас ждут». Не успел отец закрыть за собой дверь, как услышал окрик:

- Развалить МТС задумал? Решил идти против линии партии? Я этого тебе не позволю!

Остановился отец у самой входной двери.

- Партбилет - на стол!

Отец машинально положил партбилет на стол. После он мне объяснил, что в тот момент поступал как солдат, без осознания, что за этим может последовать.

- Партбилет пока забери! - с гневом выпалил Хатаевич. - Об оргвыводах узнаешь в своем райкоме партии. Разговор закончен.

Так же, как и положил партбилет на стол секретарю обкома, машинально забрал его обратно, вышел из кабинета и оказался на улице. Свежий ветерок привел его в чувство. Он не робкого десятка. За плечами - Гражданская война, НЭП, коллективизация. Бывало всякое…

Вернулся домой. Зашел в райком партии. Встретили внешне благожелательно. Ни о чем не спросили, мол-де, сочтешь нужным - расскажешь сам. А сейчас - работай, жди.

Недели через две пригласили в райком партии и прочитали приговор такого толка: с работы начальника райЗО снять и направить в Криворожский район управляющим отделением совхоза.

- Вот так я оказался здесь, - подытожил отец. - Обидно? Безусловно! Поступал, как требовала тогда обстановка, дело. В Васильковском районе я был единственным специалистом с высшим партийно-сельскохозяйственным образованием. Но я - коммунист, значит - солдат партии. Куда партия пошлет, туда и должен идти. Солдат самостоятельно пути не выбирает, а идет туда, куда приказано. И везде преданно должен служить делу, которому посвятил всю свою жизнь - строительству коммунистического общества. На каком посту? На любом, но обязательно должен беззаветно служить Родине.

- И кто же вот так тебя подставил? Персонально?

- Да разве дело в том, кто персонально? Хатаевича объявили врагом народа. Но ведь он - не одинок. Такие вот «патриоты», прикрывающиеся линией партии, засели и в районах, и в области, да и повыше…

Слезы блеснули на его глазах. На мгновение. Но вновь стал прежним. Дальше разговор не продолжил, но пообещал, что он не последний, и посоветовал внимательно читать газеты.

13

Я ожидал, что в ближайшее время отец вновь вернется к начатому разговору. Но шли недели, месяцы… Целыми днями, без выходных и праздников, он продолжал делать порученное ему дело. Да и не только порученное. Так уж сложилось, что фактически пришлось взвалить на свои плечи почти весь совхоз, хотя продолжал числиться управляющим отделением. Многие просили пояснить, разъяснить, уточнить, как лучше выполнить определенные производственные работы, решить возникающие в их семьях проблемы.

Особенно много неясного было по поводу линии партии по выявлению врагов народа. Как могло случиться, что их, врагов этих, оказалось так много?

В период коллективизации я понимал все происходившее. Тогда все было ясно - кто друг, а кто враг. А сейчас…

С того памятного разговора прошло почти полгода. Однажды возвратился отец с работы рано. Я еще уроки не выполнил. Настроение у него было хорошее. Улыбался. Шутил.

- Вот и все! - промолвил он и, сделав паузу, с удовлетворением сообщил: - Теперь я уже не управляющий отделением совхоза. Возвращаюсь на партийно-хозяйственную работу. Получил новое назначение. Так что сегодня у меня появилось время продолжить наши с тобой занятия по «текущему моменту».

Подошел отец к этажерке, достал оттуда школьную тетрадку, проговорил:

- Начнем вот с этой цитаты. Прочитай, - предложил мне.

На обложке тетради написано: «Конспект лекций по истории ВКП(б) студента 1-го курса Харьковского коммунистического университета имени Артема Бугайченко В. Н.

Читаю: «Мы должны превратить Россию в пустыню, населенную белыми неграми, которым мы дадим такую тиранию, какая не снилась никогда самым страшным деспотам Востока. Разница лишь в том, что тирания эта будет не справа, а слева. Не белая, а красная. В буквальном смысле этого слова - красная, ибо мы прольем такие потоки крови, перед которыми содрогнутся и побледнеют все человеческие потери капиталистических войн. Крупнейшие банкиры из-за океана будут работать в теснейшем контакте с нами. Если мы выиграем революцию, раздавим Россию, то на погребальных обломках ее укрепим власть сионизма и станем такой силой, перед которой весь мир опустится на колени. Мы покажем, что такое настоящая власть. Путем террора, кровавых бань мы доведем русскую интеллигенцию до полного отупения, до идиотизма. До животного состояния».

- Что это за бред? - спрашиваю. - Какой маньяк это написал?

- А ты прочитай еще вот эту цитату, - и открыл тетрадку на другой странице.

Читаю: «Жизнь, даже чисто физиологическая, станет коллективно-экспериментальной, человеческий род, застывший, снова поступит в радикальную переработку и станет - под собственными пальцами - объектом сложнейших методов искусственного отбора и психофизической тренировки».

Если при чтении первой цитаты я полностью понимал ее содержание, то в этой - мало что осознал. Смотрю на отца непонимающими глазами, а он предлагает прочитать еще одну цитату.

Вновь читаю: «Рабочий класс может приблизиться к социализму лишь через великие жертвы, напрягая все свои силы, отдавая свою кровь и нервы».

- Прочитал? Ну и как?

- Ужас! Какие идиоты все это написали?

- Не идиоты, а один видный политический, военный и государственный деятель.

- Так кто вот такое мог написать?

- Эта писанина принадлежит Лейбу Мовшевичу Бронштейну.

- Такого я не знаю.

- В школе эта фамилия обычно не называлась, так как слыл он под псевдонимом Лев Троцкий. Да-да! Все эти высказывания принадлежат ему, Троцкому.

В этот момент в моей памяти всплыли дискуссии папиных соратников о коллективизации, которые частенько проходили в нашем доме. О Троцком говорили частенько. Клеймили - нещадно. Анализировали его преступную, предательскую деятельность. Разбирали содержание его многих директив, направленных, по существу, на разжигание гражданской войны и уничтожение неугодных ему слоев населения России. Но о том, что я прочитал в цитатах, разговора не было. Об этом я и спросил отца.

- И я об этом узнал лишь в университете. Еще раз прочитай первую цитату и обрати внимание на его мысли относительно помощи заокеанских банкиров, - добавил он.

Читаю: «Крупнейшие банкиры из-за океана будут работать в теснейшем контакте с нами». Задумался. Какая связь между заокеанскими банкирами и лично Троцким? На чем будет основываться их «дружба»? Я уже достаточно хорошо понимал, что любые деловые отношения должны быть взаимовыгодными. Что выиграют банкиры? Что выиграет сам Троцкий? Что им нужно? Последние вопросы произношу вслух.

- А ты еще раз прочитай ту же цитату и обрати внимание вот на эти слова, - и пальцем указывает на одно из мест цитаты.

Читаю: «…на погребальных обломках ее укрепим власть сионизма».

- Это что? Троцкий планировал создать сионистскую республику?

- Совершенно верно. Планировал создать российскую сионистскую республику, - подтвердил отец. - Улавливаешь идею?

- Сам Троцкий не мог выполнить эту задачу. Кто ему в этом должен был помогать?

- А ты обрати внимание на два слова в той же цитате: «мы», с чего начинается цитата, и «банкиры».

Что касается банкиров, то здесь все ясно. Не сами они, а их капитал будет предоставлен в распоряжение тех, кто подразумевается под словом «мы».

- Если Троцкий пишет «мы», то кого он подразумевает?

Отец раскрывает ситуацию, сложившуюся в России после Февральской революции 1917 года. Эта революция - буржуазная. Она была выгодна лишь крупному капиталу и не смогла остудить революционного накала в российском обществе. Тучи новой революции сгущались над страной. К ней, к новой революции, готовились не только большевики. Международный еврейский центр сионистов в помощь Троцкому прислал семитысячный отряд. Все они, как и многие коренные евреи-сионисты, поменяли свои настоящие фамилии на российский лад и, по велению своего патрона Троцкого, растворились в российском обществе. Став вторым лицом в составе большевистского правительства, Троцкий расставил своих последователей и в армии, и в милиции, и в прокуратуре, и в следственных органах…

- В произошедшей в октябре 1917 года социалистической революции, - продолжил отец, - Троцкому не удалось создать свою сионистскую республику. Поэтому он поставил задачу воссоздать условия для возникновения следующей революции, но уже сионистской. Для этого надо было вызвать у российского народа недовольство советской властью путем массовых репрессий, которые были узаконены 24 января 1919 года председателем ВЦИК Свердловым (Апфельбаумом) указом: «Провести массовый террор против богатых казаков, истребив их поголовно. Провести массовый террор по отношению ко всем вообще казакам, принимавшим какое-либо прямое или косвенное участие в борьбе с советской властью».

- Это и против казаков запорожских?

- Безусловно! - подтверждает отец. - Две недели спустя, 5 февраля, уже сам Троцкий в директиве к исполнению местными Советами в прифронтовых областях потребовал: «Все оставшиеся в рядах казачьей армии после 1 марта объявляются вне закона и подлежат истреблению. Все семьи казаков, оставшихся в рядах казачьей армии, объявляются арестованными и становятся заложниками. В случае бегства одной из семей подлежат расстрелу все семьи заложников».

Отец перебирает свои тетрадки-конспекты и очень быстро находит нужные для нашего разговора материалы.

- Свердлову и Троцкому вторит Бухарин в своей работе «Экономика переходного периода», изданной в 1920 году. Вот что он пишет: «Расстрелы являются одной из форм становления коммунистического общества… Без массовых репрессий и расстрелов нам коммунизм не построить».

Я внимательно вслушиваюсь в содержание слов самого отца и в содержание того, что он цитирует.

- Но всех этих «теоретиков» планирующейся сионистской республики опередил Овсей-гаршен Ааронович Радомышельский, известный нам под кличкой Зиновьев. Он возглавлял в Петрограде и губернии советскую власть. В газете «Северная коммуна» 19 сентября 1918 года он дал директивное указание такого содержания: «Мы должны увлечь за собой 90 миллионов населения из 100 миллионов населения России. С остальными бесполезно разговаривать - их надо уничтожать». После этого директивного указания по всей губернии прокатились расстрелы без суда и следствия.

- Я очень хотел бы, - говорит отец, - чтобы ты не отождествлял сионистов с простыми евреями. Ты же знаешь, что в пятнадцати километрах от нас расположен еврейский колхоз. Там работают трудолюбивые и честные евреи.

Я знал, что отец только вчера побывал там. Знакомился с деятельностью их партийной организации, входящей теперь в состав территориальной, которую ему поручено возглавлять.

- Сионисты - это выродки еврейского народа. Они, выродки, имеются, к сожалению, у любого народа, в том числе и украинского, - подытожил отец. - Состав троцкистской группировки разноплеменной, многие «клюнули» на приманку заморского капитала. А теперь - о самом важном моменте в рассматриваемой проблеме. Посуди сам. Чинимые в ходе Гражданской войны зверства ставили главной задачей как можно больше сторонников советской власти переманить на их сионистскую сторону, умышленно истребляя многих-многих невинных людей якобы от имени советской власти. Это происходило до высылки Троцкого из страны, происходило и позже, включая и настоящее время. Мне думается, - заключает отец, - что сейчас назревает какая-то новая волна противоборства между сторонниками и противниками советской власти. Теперь ты можешь самостоятельно следить за развитием событий. Хатаевич был не одинок. В этом я твердо убежден. И в Васильковском райкоме партии были не только его сторонники, но и ставленники.

14

Переехали мы жить на новое место - в Зеленую Балку того же Криворожского района.

Просторный зал нашей зелено-балковской квартиры, как и в Протопоповке, превратился в рабочий кабинет, дискуссионный зал и приемную секретаря территориальной партийной организации.

Вскоре после приезда сюда начали появляться газетные публикации о судебных процессах над «врагами» народа. Печатались полные стенограммы: вопрос - ответ, вопрос - ответ…

Признания подсудимых приводили меня в ужас. Тогда у меня относительно виновности этих врагов народа никаких сомнений не возникало.

Часто мы с отцом возмущались поведением зарубежных деятелей, которые протестовали против проводимого судебного процесса, считая подсудимых истинно российскими патриотами.

В наше село приехала к своим родственникам семья репрессированного директора одной из домен Кривбаса (Криворожского рудного бассейна). Вела себя эта семья как-то обособленно, ни с кем не контактировала. Сейчас я даже не могу припомнить, работали ли они в нашем колхозе. Их обе дочери-школьницы не очень приветливо были встречены нами из-за их явно не украинского внешнего вида. В период процесса приехала к нам еще одна семья репрессированного деятеля. Признаюсь, что их дочь, евреечка, была смышленой, дружелюбной и довольно симпатичной. Никого не сторонилась. Как-то незаметно вписалась в наш школьный коллектив. Одноклассники признали ее, и кое-кто из парней даже стал за ней приударять, включая и одного из моих друзей. О репрессированном отце она никогда ничего не говорила, а мы ей об этом и не напоминали.

Судебные процессы у меня вызывали много вопросов. Чуть ли не каждый день отец принимал у себя дома посетителей, многие из которых приходили узнать его мнение по поводу всего того, что происходило и в мире вообще, и на судебном процессе в частности. В зал дверь обычно не закрывалась, и я мог слышать ответы отца. Чаще всего посетители приходили вечером, когда домашние заботы отходили на второй план.

Всех посетителей интересовал прежде всего, вопрос, как удалось выявить всех этих «врагов» народа. Отец пояснял:

- Всю свою жизнь вредили они открыто, организовывали взрывы на шахтах, диверсии на заводах, не скрывали своего отрицательного отношения к партии, к советской власти, колхозам, простому народу… И все это время советская власть и лично Сталин надеялись, что они образумятся. Убийство Кирова стало той гранью, которая отделила их от нашего народа, так как «перевоспитать» их надежды больше уже не было. Настало время от них избавиться и воздать по заслугам.

Часто посетителей интересовал вопрос: действительно ли они были шпионами? При этом в понятие «шпион» обычно вкладывалось обывательское определение - выдавать за деньги государственные секреты.

- Были ли они шпионами? Были куда больше, чем простые шпионы! - утверждал отец.

Большой популярностью пользовались отцовские вечера в клубе под названием «Текущий момент». Ввел он их сразу же по приезде в Зеленую Балку. На стене клуба был повешен ящик для записок с вопросами секретарю территориальной парторганизации. Вопросы можно было задавать и непосредственно на самом «вечере». В это время клуб был заполнен посетителями не только нашего села, но и близлежащих сел и хуторов, даже тех, которые не входили в зону деятельности возглавляемой отцом территориальной партийной организации.

Такие же вечера отец проводил и в других селах и хуторах.

Для поездок у него была тачанка - пулеметная, времен Гражданской войны, изрешеченная пулями, но без пулемета. Однако отец предпочитал ездить на велосипеде.

Готовился к таким вечерам очень основательно. Каждый раз использовал труды Ленина, полное собрание сочинений которого приобрел, будучи еще студентом университета. Никаких текстов докладов или тезисов он не писал. Собираясь на вечер, в соответствующем порядке раскладывал вопросы и делал закладки на нужных страницах томиков Ленина. Иногда брал с собой некоторые газетные публикации.

Даже после судебного процесса и вынесения приговора людской поток к отцу не уменьшился. На вопрос: «Справедлив ли приговор?» ответ, как правило, был утвердительный. Но однажды я услышал и такой ответ: «Несправедлив. Я на месте Сталина расстрелял бы их, гадов, из пулемета еще в Гражданскую войну!»

Не однажды мы с отцом обсуждали положение дел в Красной армии. Он убежденно утверждал:

- Проведенная в Красной армии чистка укре­пила обороноспособность страны, в корне подорвала влияние троцкистов в армии, очистила ее от изменников и шпионов.

Все последующие годы, до моего призыва в армию в 1940 году, отец со мной делился своими мыслями по поводу всех его дел. Сейчас-то я понимаю, что он, формируя мои взгляды, одновременно использовал меня в качестве боксерской «груши», отрабатывая в разговоре со мной свое видение существовавших проблем. Это нужно было ему, чтобы быть готовым ответить на всевозможные вопросы его многочисленных посетителей.

15

- Были ли эти репрессии необходимыми, или они были направлены против врагов, а жертвами стали невинные люди? - не мог я не задать отцу такого вопроса.

- После победы Октябрьской революции против ленинской линии на строи­тельство советской власти в России, - утверждал отец, - выступила оппозиция во главе с Троцким и его сподвижниками Каменевым (Розенфельдом), Зиновьевым и примкнувшими к ним Бухариным, Рыковым, Томским, Ягодой, Радеком и рядом других оппозиционеров. Их задачей был захват власти, реформирование всей жизни в России по западному образцу, то есть возрождение капитализма, как того требовали их хозяева - заокеанские и европейские, с кем они были тесно связаны, которые их финансировали и ими руководили. Троцкисты сразу же после победы Октябрьской революции в большом количестве оказались в составе правительственных структур, особенно в правоохранительных органах, чему способствовал сам Троцкий, который был вторым лицом в советском правительстве. Что же касается Крас­ной армии, то здесь его голос был почти всегда решающим, так как он был Председателем революционного Совета республики. Поэтому и неудивительно, что сионистские деятели оказались у власти во всей ее вертикали - от прос­тых следователей до министров.

Первое открытое сражение Сталина с троцкистами произошло на ХIV съезде партии в декабре 1925 года. На этом съезде стояла задача определить пути перехода от гражданской войны к мирному социалистическому строительству. Доклад на съезде сделал Сталин, наметивший пути превращения России из аграрной страны в страну индустриальную. Он предложил сделать основной упор на создание тяжелой промышленности как основы индустриализации страны. С содокладом выступил Зиновьев, он резко осудил сталин­ский план индустриализации и настаивал на приоритетном развитии легкой промышленности, ссылаясь на опыт капиталистических стран.

Диалог-дискуссия между Сталиным и Зиновьевым был столь забавным, что отец решил привести его в стенографическом виде, пользуясь своими институтскими конспектами по истории ВКП(б).

Сталин задает содокладчику Зиновьеву вопрос:

- Кто является автором предлагаемого вами плана индустриализации страны?

Зиновьев, не ожидая такого вопроса, побледнел, явно растерялся и неко­торое время даже молчал. После паузы ответил:

- Этот план принадлежит мне и товарищам из оппозиции, родился он в результате мучительных раздумий о судьбе страны.

Сталин задает второй вопрос:

- Почему же этот план оппозиции как две капли воды похож на план аме­риканского банкира Дауэса, направленный на ограбление и закабаление нашей страны?

Побледневший Зиновьев схватился рукой за сердце, не в силах произнести ни слова. Не получив ответа, Сталин перед делегатами съезда раскрывает суть плана Дауэса, являющегося видным представителем ассоциации промышленников США, и в заключение отмечает три цели этого плана:

- Первое. Создать объективные условия для получения Англией и Францией репараций с Германии. Второе. Превратить СССР в сырьевой придаток развитого Запада, тогда ни о каком строительстве социализма в СССР не может идти и речи. Известно, что страна, которая не производит собственными силами машины, теряет всякую самостоятельность. Она всегда зависит от страны, из кото­рой получает машины. Третья задача, поставленная Дауэсом, поистине опасна для нашего великого советского народа. Если мы клюнем на приманку, которую нам подбрасывают американские империалисты, - начнем индустриализацию стра­ны с развития легкой промышленности, нам, в случае империалистической агрес­сии, от которой, как говорил Ленин, мы всегда на волоске, защищаться будет нечем... мы останемся беззащитными перед лицом возрождающегося гер­манского империализма.

Затем Сталин задал еще один вопрос:

- Кто же вы такие, господа оппозиционеры? Либо вы люди до предела на­ивные, абсолютно безграмотные в области политики и экономики, младенцы, поистине не ведающие, что творите, либо вы агенты Дауэса, стремящегося сорвать социалистическое строительство в нашей стране!

В ответном слове Зиновьева было признание своих ошибок и заверение не выступать против линии партии.

Отец в заключение этой беседы со мной сказал:

- Проводя коллективизацию, я ни на минуту не сомневался в правоте Сталина и делал все от меня зависящее, чтобы советская власть была надежно защищена от любых заморских посягательств.

Я выразил соболезнование невинно репрессированным и спросил:

- Неужели нельзя невинных освободить?

- Еще в 1937 году, на февральско-мартовском Пленуме ЦК партии, Сталин говорил: «Некоторые наши партийные руководители без меры исключают из партии тысячами и десятками тысяч партийцев. Но так могут подходить к членам партии лишь люди глубоко антипартийные. В результате такого бездушного отношения к людям искусственно создается недовольство и озлобление. Мы не должны плодить врагов советской власти, так как троцкистские двурушники ловко подцепят таких озлобленных товарищей и умело потащат их за собой».

Я спрашиваю о тех, кто уже сейчас безвинно сидит в тюрьме. Как быть с ними?

- На январском 1938 года Пленуме ЦК партии принято решение провести расследование и реабилитировать всех незаконно репрессированных, арестованных троцкистскими службистами, а также арестованных по всевозможным доносам и наговорам. После установления истины клеветники и доносчики угодили в те места, куда направляли свои жертвы. В 1939 году началась массовая реабилитация незаконно осужденных.

16

Убийство Кирова, о котором частенько говорил отец, меня потрясло. Я воспринимал это как продолжение троцкистского террора. Однако впо­следствии, в 1938 году, когда отец вернулся с переаттестации командного состава, где ему в петлицы повесили уже «шпалу», дающую ему комиссарские полномочия в батальоне, отец про­должил разговор. Начался он с моего простого вопроса:

- За что же убили Кирова?

- Причина главная - ускорить государственный переворот, создать поскорее «Российскую сионистскую республику». Возглавлял эту террористическую деятельность сам Троц­кий. Действовал он, прежде всего, через своих ставленников - Бухарина и Тухачевского.

- Это я понимаю. Первоочередной задачей троцкистов было обезглавить советское руководство, убить ведущих деятелей партии и, прежде всего, убить Сталина. Но почему все началось с убийства Кирова?

- В Ленинграде продолжало действовать вражеское «зиновьевское» гнез­до предателей, так называемый «Ленинградский центр». В него входили бывшие участники зиновьевской оппозиции, организовавшие подпольную контрреволюционную группировку. Этот «центр» ставил своей задачей убрать со своей дороги всех-всех, кто мешал их плану захвата власти. Кормили, поили и направляли деятельность этих вредителей капиталистические страны посредством своей разветвленной шпионской сети.

- Так они что - были шпионами?

- Да нет! Они были не просто шпионами, а куда хуже - организовывали диверсии на шахтах, крушения поездов и другие вредительства. Одновременно вы­давали западным разведкам наши государственные секреты.

- Понятно. Киров же возглавлял ленинградскую партийную организацию. Вот потому-то и начали с него...

- Не только. Обстановка сложилась в то время вот какая. Из Казахстана по­шли письма в ЦК партии с жалобами на беззакония, творимые местными властя­ми, особенно уполномоченными НКВД, которые издевались над семьями выслан­ных туда кулаков. Для проверки этих жалоб был послан Киров. Жалобы под­твердились. Министру НКВД Ягоде, «девичья» фамилия которого Генрих Иегуда, был объявлен выговор, а прокурор Восточно-Казахстанской области Эдельштейн-Жириновский исключен из партии. По­несли соответствующее наказание и другие ответственные работники. После этого более пристально стали вести проверку деятельности всех структур и в правительстве, и в армии.

- Ты обмолвился о Тухачевском. Он тоже враг?

- Нам на военных сборах рассказывали, что была очень большая прослойка троцкистов среди высшего командного состава армии и военных округов, которая практически была сформирована еще Троцким. Все они были сионистами и не просто ждали, а органи­зованно готовились к свержению советской власти. Во главе военных и был Тухачевский. Он и его сподвижник Антонов-Овсиенко после Гражданской войны на Тамбовщине из артиллерии расстреливали взбунтовавшиеся села, от­равляющими газами выкуривали укрывшихся в лесу крестьян, а потом расстреливали, - уточнил отец.

Отца призывали на военное сборы каждое лето. После последнего сбора ему пришлось переквалифицироваться в интендантского деяте­ля, и польскую кампанию он прошел всю, от начала до конца. Весной 1941 года вновь был призван на военные сборы, но домой так и не вернулся. Погиб под Киевом 9 ав­густа 1941 года.

17

Хрущев в разгар массовых репрессий пишет Сталину: «Дорогой Иосиф Виссарионович! Украина ежемесячно посылает 17-18 тысяч репрессированных, а Москва ут­верждает не более двух-трех тысяч. Прошу принять срочные меры. Любящий Вас Н. Хрущев».

Из вышеизложенного следует, что в действительности вовсе не Хрущев, а Сталин первым провел реабилитацию незаконно осужденных.

В подтверждение этого своего вывода приведу высказывания двух видных западных политиков.

Вот оценка того же Джозефа Дэвиса: «Они виновны. Я был окружным прокурором, и у меня наметанный глаз». А вот мнение Лиона Фейхтвангера: «До тех пор, пока я находился в Европе, обвинения, предъявленные на процес­се Зиновьева, казались мне не заслуживающими доверия. Мне казалось, что ис­торические признания обвиняемых добываются какими-то таинственными путями... Но когда сам присутствовал в Москве на втором процессе, когда увидел и услышал Пятакова, Радека и их друзей, я почувствовал, что мои сомнения растворились, как соль в воде, под влиянием непосредственных впечатлений от всего то­го, что говорили подсудимые и как они это говорили. Если все это было вы­мышлено или подстроено, то я не знаю, что тогда значит правда».

18

Хрущеву очень хотелось приписать Сталину и убийство Кирова. Он дал со­ответствующую команду. Искали-искали и не нашли. Но все же было сообще­но, что для доказательства недостает лишь маленького звена.

Я не раз возвращался к анализу событий XX съезда партии и никак не мог понять, зачем был нужен Хрущеву этот «культ личности»? Сейчас же, ког­да познакомился с рядом публикаций, основанных на изучении архивных материалов, в моей голове посветлело. Одна из причин и тогда немного виднелась - предстать перед народом этаким бесстрашным воином в виде Ильи Муромца, мол-де, «партия отныне - в верных руках. Вот какой я - Хрущев. Верьте и доверяйте мне еще больше, чем Сталину». Собственно, этот шаг Хрущева можно квалифи­цировать как своеобразный ход, чтобы утвердиться в качестве первого лица в стра­не. Ведь до этого о Хрущеве мы знали лишь то, что его фамилия Хрущев.

Когда Хрущев освободил Жукова от должности военного министра, у меня, да и у многих других, с кем мы обсуждали эту проблему, возникло какое-то недоумение. Чем он не угодил Хрущеву? Я думаю, что причиной этого стала легендарность великого полководца, на фоне которого Хрущев смотрелся мелковато. Хрущев и решил освободиться от этой сильной личности. Возможно, что на это решение повлияла и попытка Хрущева реабилитировать своего расстрелянного сына Леонида. Он, Первый секретарь ЦК КПСС, пришел к Жукову, всего лишь министру обороны, чтобы тот подписал наградной лист на летчика Леонида Хрущева для присвоения ему звания Героя Советского Союза посмертно. Жуков, скомкав наградной лист и бросив в сторону Хрущева, заявил: «Преда­телей не представляют к боевым наградам, тем более к такому высокому званию Героя».

В хрущевскую оттепель поступило негласное распоряжение прекратить принимать в институт евреев. Это еще одно хрущевское преступление. Вот если бы Хрущев дал указание отстранить от управления страной не евреев, а сионистов...

19

Еще раз перечитал имеющиеся в моем распоряжении публикации о Никите Хрущеве. Какими эпитетами его характеризовали? Старомодный, грубый в обращении, не обладал широтой взглядов, малообразованный, недостаточно эрудированный, непоследовательный, неспособный разбираться в людях, отличался волюнтаризмом, любил лесть и восхваления, скоропалительный, торопливый, эмоциональный… И в то же время неуемная жажда перемен, смелый, деятельный… Я, соглашаясь с каждым из этих эпитетов, со своей стороны добавлю: честный, патриот, энергичный, но недальновидный, не умевший выбрать правильную дорогу на соответствующем перекрестке…

Если положить на чашу весов «негатив» и «позитив» в деянии Хрущева, то что перевесит?

По суждениям почти всех авторов всевозможных публикаций, чаша, на которую уложен «позитив» только в виде «культа личности Сталина», перевешивает весь-весь «негатив».

По моим суждениям, исходя из того, что я воспринял в период хрущевской оттепели, чаша с «негативом», как говорят в народе, - зашкаливает, ибо «позитив» в действительности оказался «негативом».

Перепечатка материалов размещенных на Southstar.Ru запрещена.