Южная звезда
Загружено:
ЛИТЕРАТУРНО-ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ ЖУРНАЛ № 2
Поэзия
 Алексей Якимов

***

В лужах тонут «Титаники»,
Рябь на глади стекла.
Что кнуты и что пряники,
Если есть купола.
Что обиды и выводы -
Если в зелени трав
Проживают правители
Неприметных держа,.
Где, судьбою не жалуем,
Притесненный вождем,
Поглощаемый жабами,
В бездну смытый дождем, -
Мой двойник... Но история
Там, как день, коротка
В пыльной аудитории.
Муравья и жука
Привлекая внимание,
Говорит... Что с того,
Что цикад стрекотание
Заглушает его.
Этот мир - неумышленный,
Плохо созданный мир...
Все мы были Всевышними,
Если были детьми.
И внутри многогранника,
Средь людской толкотни,
Отыскать бы механика
Для земной шестерни.
Чтобы мир непридуманный
Чуть подладил - и вспять,
И волшебными рунами
Был расписан опять.


Путешествие

Здесь нет ни парков,
ни чугунной ограды,
И в одиночестве трудно
побыть одному.
Здесь, как и везде, люди
чему-то рады
И я пытаюсь тщетно
понять - чему?
Здесь мало прикосновений
и взгляды тонут
В шизофренической
планировке домов,
И вместо труб в небо уходят
тромбоны,
Импровизируя не для средних
умов.
Подозреваю, что не дождусь
листопада.
Ветер разденет деревья
в первую ночь
Знакомства. Так здесь живут,
и так надо.
И я привыкаю, чтоб выстоять,
выжить и смочь.
Здесь не в чести саксофон
и скрипки фальшивят,
Здесь солнце - как в Палестине,
мат - как в Твери.
Над центром города
ночью танцует Шива
И пьяный Петр теряет ключи
от двери.
Здесь коронуют и мочат,
казнят и любят,
Здесь фонари безысходнее,
чем темнота;
Здесь цепь златая
на Лукоморском дубе
Зеленый след оставляет,
как медь на перстах.
Подделка видна во всем:
в обилии старых
Вещей в квартирах,
прошлого века домах,
В лавках ветхозаветных
и их антикварах,
И в размерах, принимаемых
за размах.
Время размазано кашей
по белой скатерти
(Простите, но от цитаты
не удержусь),
И каждый гордится тем,
что стоит на паперти
С равной долей успеха.
И лестниц грусть,
Ржавая и скрипучая...
Камень старый
Трясет бородою мха
на сильном ветру.
Из года в год
надстраиваемые мансарды
Не делают небо ближе.
И много врут
Люди по обе стороны
истины. Радует,
Что можно чихнуть -
и никто не предъявит счет.
Здесь не за что, правда,
схватиться, внезапно падая,
Зато и никто в спину
не подтолкнет.
Здесь просто тебе снится
происходящее,
А ты снишься ему,
А в сущности - нет
Ничего:
Прошлое, будущее и
настоящее
Сливаются в точку.
Точка летит на Свет.


Вавилон

В Вавилоне сегодня весь день -
пять часов.
Куртки строителей башни
пропахли летом.
Общность звучания
множества голосов
Не выдает языковых
различий.
На этом
Дне может начаться смешенье
племен.
Цены на пиво снижены.
Сумерки чисты.
Судьбами мира играющий
Вавилон,
Над которым не дремлют
Божьи стрелки-радисты.
Запеленгован звук,
исходящий из
Башни, прообраза
каждого.
Веки тянет
Ко сну, и боязно
глянуть вниз,
Туда, где пирамиды
и египтяне,
Где Александрия,
и чей-то шуршит
хитон,
О песок отираясь
в поиске
предназначенья.
Туда, где Рим,
где Марк Порций
Катон
Старший
и приснопамятные
изреченья,
Где из точки А - в варяги
стремится грек,
А из точки Б - норманны спешат
навстречу,
Где перемешаны кашей
песок и снег
Под заунывный звон
Новгородского веча,
Туда, где исход,
суббота
и холокост,
Где скалятся Луны-кокетки
перед телескопом.
И где не важно - Охтинский,
Бруклинский мост
Не тронут ни маршем
колонны
и ни потопом.
Страшно глядеть вниз,
где лежит роса,
Кругами по лиственной
кромке, где, заметая
Следы машин,
асфальтовая полоса
Под перекресток нырнет,
где и растает.
Где в комнате на стене
очень мало книг -
Но самых любимых,
без которых не можешь.
Где Мессия, Ирод, Лилит -
среди ребятни -
Не отличить,
Как Марию среди
прохожих.
Может быть, грустью глаз,
обрамленных в гладь
Длинных каштановых прядей -
Выдаст и только
После исчезает,
чтобы раскрылась тетрадь,
Давшая спор православному
и католику,
Чтобы раскрылся чей-то
скупой дневник...
Вниз не гляди, не надо,
не то закружится
Голова.
Над зимним парком огни
Лампочек
не освещают
вселенского ужаса,
Весело светят, как бы самим себе,
На самом деле - снегу
и двум бредущим
По нему влюбленным,
непокорным судьбе.
И пусть их счастье станет
делом грядущим,
Пока - не смотри вниз.
Скрипучих лесов
Громада вокруг стены
колышется.
Лоно
Астарты готово по списку
принять мудрецов
И продлить существование
Вавилона.
Где сегодня в течение дня -
только пять часов,
Время вести малышей
из детского сада,
Уткнуться в подушку,
дверь закрыть
на засов,
Жарить цуккини
и поливать рассаду,
Пытаться покончить с собой
и нести цветы
На свидание,
класть ладони на плечи
У ограды,
у вывески,
у запретной
черты.
Где рухнула башня
и смешались
наречья.


* * *

Заблудившийся рок-н-ролл
с глазами
младенца.
Время, сопящее рядом,
но это - обман.
В этой жизни мы успеваем
лишь оглядеться,
Исчезая в пространстве,
где сфинксами дремлют дома,
Поглощаясь дворами улиц
под незнакомыми
Именами,
путаясь в цифири номеров,
Успеваем пройти эволюцию
насекомыми,
Становясь привычной
для чьих-то новых миров.
Вот и мой муравей поднимается
вверх по стеблю
Скоростного шоссе,
упирающегося в облака.
И еще непонятно,
какие увидит дебри
Он с верхушки
этого асфальтового цветка.
Еще непонятно. И станет едва ли
понятней
Панический ужас
во встречных глазах машин
И в окладах икон.
Череда устаревших понятий,
За которыми нет
ни Создателя, ни души.
И как подающий большие
надежды агностик,
В непостижимости
видя развязку
пути,
Он поднимается.
Так не встряхните,
не сбросьте,
Кто-нибудь должен
до самых высот
доползти.
Заблудившийся рок-н-ролл
с глазами пророка.
Стынущий образ.
Неровности тешат глаз,
И я не хочу судьбу узнавать
до срока,
Фантазию бегства
всегда держа про запас.
Будут еще муравьи -
и еще улитки,
Склоны крутые и
травяной частокол.
Не выключай.
Не останавливай пытки
Эхом Любви,
Заблудившийся рок-н-ролл.


Ледяное...

Пусть Земля переменит убранство,
Вместо пыли примерив лед,
Улыбаясь из подпространства,
Где окончит полет.
Пусть нам будет немного грустно,
Пусть нам будет горько чуть-чуть -
Как без специй еда безвкусна,
Без печали немыслим путь.
Только чтобы потом, просыпаясь,
Нас хватало на новый день.
И хромая судьба, и слепая,
Как и везде,
Где ступает нога, и взгляды,
Разделенные, будто стеной, -
Пеленой табачного яда...
Что ж ты медлишь, Ной?
Строй ковчег из дощечек-улиц,
Из проспектов длинных досок
Сколачивай, точно улей,
Вмещающий нас. Песок
С золой не мешают потопу.
Пристанью будет гора.
По суше стремятся топать
Зачатые позавчера.
Но мне не менять привычек,
Хоть суша мне - отчий дом.
Хожу по воде обычно,
Когда она станет льдом.
Поодиночке и скопом,
Каждый год напролет,
В противовес потопам
Вода обращается в лед...


Тьма

Что может нас поставить
вровень
С Богами? Лишь
ночная тьма,
Спустившаяся выше кровель
И всё сводящая с ума.
Невидимы, непостижимы,
Как комната за алтарем,
Сильней, чем клики и режимы,
Равны с бродягой и царем...
И нерешенных нет вопросов,
И, очертания поправ,
Ты будешь вычурный философ,
Я буду - трансильванский граф.
Стена, крыло, веревка, камень,
Извечный крест, начальный круг -
Изменчивая временами
Символика житейских мук.
Небес взметнувшаяся кобра
Раскрыла ночи капюшон.
Коль по Земле кочует образ,
Он будет снова воплощен.
Хотя уже неузнаваем,
Но в этом - суть игры ума...
За бессознательного краем
Клокочет океаном тьма,
И ночью мы равны со всеми:
Кто был рожден, и кто придет
На смену нам, развитьем темы,
Песчинкам дна умножив счет.
Перепечатка материалов размещенных на Southstar.Ru запрещена.