require "idate_txt.php"; ?>
|
На кордоне Сгорал закат. Искрился бор. Он в соснах прятал день лучистый. Вносили мы в скорбящий двор Веселый скарб геодезистов. Встречали всхлипы, визг ворот, Крыльца скрипучая усталость. Ведро испуганно, что кот, В сенях к нам под ноги бросалось. Мы здесь надолго. Но потом покинем милую берлогу - Старинный деревянный дом Мешает будущей дороге. Она пройдет через бугор... Опушка бора под угрозой, И бывший постоялый двор Сгрызет безжалостный бульдозер. Жизнь - это вечность… Но и миг! Беда с удачею - знакомы. Был крепким юношей Старик, Живущий в обреченном доме. А на вопросы: «Что стеречь? Кого тебе остерегаться?» - Он отвечал: «Страну беречь С таких вот бревен нужно, братцы. С них начинается изъян! Себя в себе за них поборешь…» Не слишком сыт, немного пьян, И каждому бродяге - Кореш. «…Жизнь мчит вперед, и нет вины, что нам диктуют перемены, Но пережили эти стены Пять поколений, три войны…» Как будто бы из века в век, как будто из туманной дали, Шел к нам навстречу человек, Которого вновь узнавали. А говорил он, чуть брюзжа, огонь в печурке разжигая, И пламя, под рукой дрожа, Теней разбрасывало стаю. Метет! Час ночи позади. И вот хозяин гладит гордо На трижды раненной груди Окопный одинокий орден. Мы понимали: этот час, он неспроста; в такую пору Слова не упрощают нас - Нас обнажают разговоры. И в нас вселял удел простой: Надежду утренней удачи - В избе локтями занят стол, А за окном... Метели Плачут… Открытка «Люби меня, как я тебя!» - Открытка южного базара, На ней голубок гордых пара Покорно мучают себя: «Люби меня, как я тебя!» Базар шумел, жевал. Он пил, Он слушал модную пластинку, А довоенную картинку У инвалида я купил: «Люби меня, как я тебя!» И южный вечер сел на мель Реки, что временем зовется, А самолет давно несется С письмом за тридевять земель, Где удивятся второпях Словам доверчивым и старым, Открытке южного базара: «Люби меня, как я тебя!» Комроты. 9 Мая 1985 г. В наш коридор из всех квартир Радушные выходят двери. Живет напротив Командир И радостным словам - Не верит. Во что ему? Когда войну Закончил он Двадцатилетним, За жертвы все - его вину И мы почувствовали - Дети. Теперь в заслуженные дни Встречался с очередью Лютой... Не греют яркие огни Традиционного салюта. Ракеты ринутся Вперед... В полет... И в небо выше. Выше... Он дверь запрет. И в две нальет - Помянет лучших, Но погибших. И, перечислив басом всех, Кто в прошлом сотворил - Плохое, Он к строю из дверных прорех В наш длинный коридор... Выходит. И нет упреков из квартир, Сегодня праздник! Завтра будни, Кричит про горе Командир... А утром! Извиняться... Будет. Гале Милая, закрой тоску журналов, Черноту и прозы, и стихов. Ты, как все хорошее, устала От бессрочных Родины грехов. Лживыми - запущены - пращами Камни прошлого - мне в сердце, Ей в лицо, Поколенья и века прощала За своих и пришлых подлецов. Озаренный - памятью нетленной, Я прощу, пусть не простит молва, Вырублю по камню - светом, тенью, На душе - заветные слова. Вырублю по совести, по чести, Не пугайся, стынет плазмой кровь, Вечность нас мгновеньем перекрестит, Осенив прозрением - любовь! Я шагну и в небеса низвергнусь, В пепел, в вулканический огонь, Ты мою истерзанную верность Словом недоверчивым не тронь. Поднебесной чистой круговертью До порога веры - нам дана: Святость духа, что по-русски терпит, Потому и вечная Она. Георгий На стене под красным бантом от клинка тенистый След. Пожилого лейтенанта неулыбчивый портрет. А под ним - в такие лета! - Только встать и снова в Бой, Точной копией портрета старичок сидит Земной. Жил трудом, а не дарами, и не ждет чужих даров, На фуфаечке с крестами планка красных орденов. На гражданской! На далекой? Было недругов - не счесть. Он прошел чины и Сроки, от вождей, спасая Честь. Смерть слепую не прощал он, жизнь Отчизне - дорога, Научился беспощадно бить лишь явного Врага. Старичок, гусар бывалый, дай мундир и - Генерал, Но, воюя кровью малой, полководцем он не стал. И за два последних года фронтовых своих дорог - Помкомвзвода до комвзвода дослужиться честно Смог. Помня участь безызвестных, коих пол-Союза чтит, Его саблю безвозмездно Городской музей Хранит. И теперь - с лицом гусара - Отставной солдатский Бог Осязает свойства пара - с кипятком лохань у ног. Не возвысился, не взвился - тем хранил страны Успех, Что работал. И не спился. Поминая павших… Всех… Зажглась не первой... Над нашим городом Звезда зажглась не первой, Не последней, И лужи чёрная вода Горит на улице соседней, Не чудо, А небесный свет Преобразил плохую воду, На нашей улице их нет - Чудес, Чтоб веру дать народу. На нашей улице Окно И день, и ночь горит Высотки, Ей десять этажей дано, Мне - путь до неба не короткий. И я пойду по этажам И обрету покой на крыше, Где в вечном холоде Дрожа, Звезда мои слова Услышит. Свята звезды и сердца дрожь, Во мне их свет, Он будет вечен: «Ты слух на виденье помножь, Идя прозрению навстречу…» - Народной правде Быт чудес, Как и пророк беды, не нужен, Наивна простота небес, Как взгляд звезды из тёмной лужи! Вот эта истина Проста, Как признак, а не призрак веры! Горит над городом звезда, Зажглась нежданной, а не первой… |
|