Южная звезда
Загружено:
ЛИТЕРАТУРНО-ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ ЖУРНАЛ № 2(39)
Михаил Лившиц
 ХРОНИКА ПИКИРУЮЩЕГО ШЕСТИДЕСЯТНИКА

Как это было

О почившей советской науке написано много работ, в том числе достаточно капитальных исследований. Я же хочу сузить проблему до судьбы одного простого типичного ученого, которого, правда, случай сводил с людьми, оказавшимися впоследствии известными всей стране. Как говорил классик, «его пример - другим наука». Хорошо известно, что оценить то, что имеешь, можно только потеряв это.

Вошедшие в храм советской науки прежде всего получали гарантированное материальное благосостояние - кандидат наук независимо от должности получал 300 рублей в месяц. Для сравнения - зарплата «добротного» инженера с 10-летним стажем редко превышала 180-200 рублей. Ученому полагались так называемые библиотечные дни, в течение которых он мог не ходить непосредственно на службу, а оттачивать свое мастерство в библиотеках страны - конечно же, в подавляющем большинстве случаев это были халявные «отгульные» дни. И, наконец, научные конференции, симпозиумы и т.д., проводившиеся, как правило, в экзотичных местах нашей необъятной Родины. На таком симпозиуме можно было сделать доклад или сообщение - минут на 15-20, и …гуляй на здоровье! В частности, мне довелось участвовать в научном симпозиуме, проходившем в Липецке под эгидой ведущего в отрасли Института проблем управления Академии наук СССР.

В секции «Автоматизированные системы управления производством» один из докладов делал молодой доктор наук Борис Березовский. Но меня поразил не его доклад, а блестяще организованная им книгопродажа - в те годы достать хорошую книгу было большой проблемой. А здесь на столах в холле конференц-зала свободно лежали Хемингуэй, Булгаков, «Три мушкетера», Эренбург. Я не преминул высказать свое восхищение организатору, сделав - вежливости ради! - реверанс и по поводу доклада, но он только усмехнулся - энергичный, живой как ртуть, он покровительственно похлопал меня по плечу:

- Пустяки, юноша! Это - не задачки! И мой вам совет - не гонитесь за «Нобелем», а отправляйтесь в поход за рублем!

Я тоже не преминул воспользоваться моментом: дело в том, что мне выпало на этом семинаре «курировать» делегацию ученых из Польши. Это были те еще «советские» польские ученые! При первом же знакомстве меня пригласили в один из номеров, в которых разместилась делегация братской социалистической страны, выставили на стол коньяк и вывалили на диван содержимое нескольких объемистых чемоданов. Я ахнул: это был промтоварный дефицит - женские парики (писк моды в то время), складные зонтики, женский трикотаж.

- Это надо реализовать! За соответствующие комиссионные вам, - пояснили мне братья по разуму.

Вот этой-то бедой я и поделился с тогда еще просто Борисом Б.

- Ноу проблемс, - моментально отреагировал он, - пусть тащат барахло ко мне в номер. Кстати, передай им, что на заключительный банкет я пригласил местный женский народный хор!

Я моментально представил себе этот русский народный коллектив в традиционных длинных платьях-сарафанах с кокошниками на голове. Видно, на моем лице отразились сомнения, потому что Борис понимающе улыбнулся:

- Когда они снимут свои сарафаны с кокошниками, увидишь таких потрясающих бабцов в набедренных повязках и на шпильках - твои шляхтичи изойдут слюной и спермой!

Я не знаю точно, этот ли липецкий симпозиум стал прообразом научной конференции, описанной подельником Березовского по бизнесу Юлием Дубовым, оказавшимся по случаю замечательным писателем, в знаменитом бестселлере «Большая пайка». Зато сегодня очевидно, что Генпрокуратура России писательский дар Юлия Дубова оценила и потребовала его экстрадиции из Лондона...

Да, вот такая была малина - трудись не хочу! И вдруг все обвалилось - буквально моментально. То, что за 70 лет не смогли сделать все иностранные разведки, вместе взятые, с легкостью осуществили младореформаторы - ПРЕКРАТИЛИ финансирование научных работ. Способ радикальный, хотя и не новый. Первый такого рода эксперимент был успешно поставлен в 1917 году. Результаты его известны -

значительная часть научной, технической и культурной интеллигенции была вынуждена покинуть родину. Оставшаяся часть либо переквалифицировалась в управдомы, либо начала на «разрушенном до основании» фундаменте создавать то, что впоследствии стало советской наукой. Эксперимент повторился с поразительной точностью.

Огромные коллективы научных работников по всей стране остались без работы. То есть работа как таковая еще оставалась, можно было продолжать ходить на службу, но вот окошечко кассы, из которой выдавали зарплату, оказалось закрытым наглухо - помните незабываемые двадцатые годы: заколоченные грубыми досками окна и легендарнаянадпись «Ревком закрыт, все ушли на фронт!»

Начало

Первой нашла выход из ситуации руководящая партийно-административная часть любого НИИ. Значительные площади, которыми располагали эти институты, были моментально сданы в аренду всякого рода торговцам. Естественно, деньги, получаемые от аренды, легко распиливались между руководством - что же касается собственно научного контингента, то с ним делиться никто не собирался. Тогда еще не прозвучал ставший впоследствии легендарным клич, брошенный моим однофамильцем (и кстати, весьма дальним родственником, что называется «седьмая вода на киселе» - встречаемся мы, как правило, только на похоронах и поминках): «Делиться надо!» Как пел незабвенный Владимир Семенович, «товарищи ученые, доценты с кандидатами», крутитесь как хотите - на то вы и ученые! И закрутились!

Наиболее способные и еще мобильные - по возрасту! - хлынули за бугор. Началась та самая утечка мозгов, которая, как это теперь отчетливо видно, дорого обошлась стране. В качестве примера достаточно сказать, что в 1991 году «уехала» в Америку и в 2003 году легализовалась там наша Нобелевская премия в лице выдающегося физика Алексея Абрикосова. Кстати, его история достаточно характерна и типична в определенном смысле. Действительно, выдающийся советский ученый, лауреат Ленинской и Государственной премий, директор Института физики высоких давлений Академии наук СССР оказался не у дел - институту закрыли финансирование, работы «встали». И - воспринятое им как личное оскорбление - циничное глобальное ограбление всех граждан России, державших свои деньги -

не в какой-нибудь лавочке! - в Сбербанке РФ. Выдающийся ученый, в 62 года оставшийся практически без копейки, буквально взбешенный улетает в Америку, где его с распростертыми объятиями принимает Аргоннская национальная лаборатория. Он так и не увидел, как над поверженными институтами АН СССР вздыбилось в небо роскошное здание напившегося крови вкладчиков Сбербанка РФ.

А оставшиеся на родине остолбенело лицезрели звериный оскал демократии.

Когда прошел первый шок и обнаружилось, что надо что-то делать, началось «броуновское» движение.

Одни решили переждать эти, как казалось им тогда, временные трудности и сознательно окунулись в нищету. Другие спешно переквалифицировались: родилась новая формация советских людей - так называемые «челноки». За торговыми прилавками, среди официантов модных ресторанов появились люди с университетскими дипломами, со знанием языков и даже учеными степенями. Справедливости ради следует заметить, что нам, молодым ученым, и в советское время доводилось оказываться за торговыми прилавками на рынках! Дело в том, что обычной практикой во всех государственных учреждениях столицы, включая, естественно, и научно-исследовательские институты, была регулярная помощь сельскохозяйственному сектору экономики. Вконец развалившиеся к тому моменту колхозы и совхозы получали регулярную поддержку из города в виде трудовых бригад. Эта трудовая повинность была обязательной для всех - как минимум два раза в году каждый госслужащий должен был отработать в подшефном сельском хозяйстве. Скрасить пребывание в этом изображенном Иваном Пырьевым в «Кубанских казаках» колхозном раю могло только одно традиционно русское средство - да-да, вы угадали - водочка, она, родимая!

Наш подшефный колхоз располагался в районе подмосковного города Дмитров. Дорога на автобусе дальняя, и в Дмитрове обычно всегда делалась остановка. Здесь-то традиционно и распивалась первая бутылка: мы заходили на территорию рынка, становились за свободный рыночный прилавок, на котором раскладывались припасенные из дома помидорчики, огурчики, куриные ножки, выставлялись бутылки и стаканчики. Вокруг сразу же собирались аборигены, сочувствующие и любопытные - чем торгуете? Это было, как теперь говорят, «прикольно». Таки дошутились - теперь за этим прилавком действительно оказались некоторые из наших сотрудников, раскладывающие привезенный из Таиланда ширпотреб.

Мне, как и всем остальным, судьба раздала те же карты, но я не захотел играть крапленой колодой и легко спрыгнул с государственного экспресса. Было очевидно, что в ближайшее (для меня и моего поколения) десятилетие с наукой покончено и, если хочешь, чтобы «не упали штаны», надо идти в бизнес. Признаться откровенно, больших переживаний по поводу того, что «научная лавочка» накрылась, у меня не было. Как и во всяком деле, в «совковой» научной работе были и свои минусы, отравлявшие жизнь. В частности, существовало негласное правило, по которому в большинство своих научных публикаций обязательным было включение в качестве соавторов административных руководителей. Поэтому список научных трудов членов дирекции исчислялся сотнями работ, тогда как средний пласт научных работников ограничивался в лучшем случае двумя-тремя десятками (максимум!) публикаций. Исключительно забюрокраченная процедура защиты диссертаций породила популярную шутку - в нашей стране Эйнштейн вряд ли бы защитил кандидатскую диссертацию! Выезды за рубеж в научные командировки, распределение государственных премий так же всегда оставались прерогативой руководства. Обязательная периодическая аттестация научных работников, желательное членство в руководящей партии, без чего практически не строилась ни одна карьера, - все это, мягко говоря, раздражало свободолюбивых ученых! Поэтому решение расстаться с госслужбой и уйти на «вольные хлеба» было принято быстро и без колебаний.

Тем более, что возродилась новая (на самом деле хорошо забытая старая) форма деятельности - мало кому известный исполкомовский работник Юрий Лужков начал регистрировать первые московские кооперативы.

Бизнес в то время трактовался простой формулой: купил за рубль - продай за два! Но мы-то как-никак ученые, нас такой примитив не устраивал. Наиболее «головастые», отказавшись от погони за «Нобелем», устремились в погоню за рублем - и далеко не безуспешно. За тем же письменным столом были продуманы и внедрены различного рода схемы, начиная от организации простейших пирамид-лохотронов и кончая остроумными многоступенчатыми «мельницами», позволявшими, не приводя в физическое движение исходный товар, благополучно отстаивавшийся на складских площадях, виртуально «оборачивать» его по всему европейскому пространству и получать в результате прибыль, измеряемую невиданными доселе цифрами.

И здесь одним из первых преуспел мой знакомец по липецкому симпозиуму - Борис Абрамович Березовский, теперь уже фамильярно именуемый в СМИ как БАБ. В отличие от прочих олигархов первого ряда, просто присосавшихся к бесплатно приобретенным ресурсам Родины, БАБ «сделал» первые миллионы за письменным столом, усовершенствовав знаменитую формулу товарища Маркса «товар -

деньги - товар». Лишним в этой формуле оказался «товар». Проще и быстрее работать по формуле «деньги - деньги». В то время как исходный товар - ВАЗовские автомобили - отстаивался на складских площадках Волжского автогиганта, деньги - в виде документов на эти машины - гуляли за рубеж и обратно.

Другой бывший советский ученый, некто Сергей Пантелеймонович Мавроди, окончивший престижный Московский институт электронного машиностроения и трудившийся в одном из НИИ, пошел еще дальше - он начал продавать «воздух», организовав легендарный лохотрон МММ. Правда, справедливости ради следует отметить, что, как говорят математики, четко разделяющие понятия необходимого и достаточного, одно из необходимых условий достижения положительного результата - обязательное наличие некоего «властного» ресурса. Пантелеймоныч - даром что ученый! - понимал это, как никто, и верхушку пирамиды, действительно получившую «лошадиные» прибыли, составили далеко не последние лица страны.

Еще более четко этот математический постулат - насчет необходимых и достаточных условий - прослеживается на примере официально разрекламированного одного из первых «постсоветских» миллионеров Артёма Тарасова. Даже с его гениальной башкой, переполненной многочисленными идеями, он вряд ли чего добился, если бы перестройка не застала его работником знаменитого советского Госплана с вытекающими отсюда связями. Действительно, продать за рубеж выбрасываемые в землю остатки переработки мазута - идея сама по себе неплохая, и она наверняка приходила в голову многим людям, связанным с нефтепереработкой, но получить государственную квоту на вывоз этого мазута -

это, как говорится, тема докторской!

Жизнь свела меня с Артемом Михайловичем уже где-то после 2005 года - к тому времени он прочно обосновался в Лондоне, а в Россию делал периодические «набеги» с новыми проектами. Мы очень тепло сошлись на почве общей «болезни» - оба были страстными «казиношниками», каждый имел свою, абсолютно выигрышную стратегию игры. К сожалению, его новые проекты, начиная с хождения во власть (участие в губернаторских выборах) и кончая мега-идеями, по крайней мере, теми, что были известны мне, увы, не шли! Госплан и его работников давно отправили в утиль, а в команды новых правителей он не входил.

Новая ориентация

«Ну, а что делали лично Вы? » - вправе спросить читатель. Пусть название это главы не насторожит современного человека - для людей моего поколения ориентация раз и навсегда останется незыблемой. Как любил женщин, начиная с детсадовского возраста, так и люблю их по сей день. Единственное сожаление - действующее атеистическое мировоззрение (хоть ислам принимай!) не позволяет иметь несколько жен! Так что речь пойдет о смене ПРОФОРИЕНТАЦИИ!

Итак, я легко «спрыгнул» с государственной службы практически в никуда. Свобода озарила своим светом и неудержимо влекла в неведомое. Короче, мы с коллегой создали один из первых кооперативов, причем не изменили себе -

продолжали заниматься наукой, в частности созданием систем управления базами данных, но только теперь сами реализовывали свои программные изделия. Все складывалось здорово, работа кипела, денежки шли, причем ни с кем не надо было делиться. Идиллия! Мне казалось, да что там казалось - я был уверен, что «держу Б-га за бороду» и сам рисую свою дорогу в будущее.

По иронии судьбы-шутницы кооператив был организован при так называемом Межотраслевом центре научно-технических программ - обратите внимание на получившуюся аббревиатуру МЕНАТЕП (узнаете?!), который, в свою очередь, был создан двумя молодыми комсомольцами. Один из них, уже в статусе олигарха №1 страны, впоследствии стал знаменитым сидельцем исправительного учреждения в Сибири, а другой - в ту пору мой способный студент-дипломник - в настоящее время пытается из далекого Израиля навести порядки на своей вовремя покинутой Родине. Так вот, означенные комсомольцы за смешные деньги - 1,5 - 2% от стоимости работы - обеспечивали кооператив заказами.

И тут случилась одна из последних отрыжек совкового периода - в славном городе Алма-Ата объявили об очередном симпозиуме по нашей проблематике. Алма-Ата! Высокогорный легендарный каток «Медео» - кузница мировых рекордов по конькобежному спорту с возможностями массового катания для всех желающих, восточная экзотика, знаменитая центральная баня с уникальными парильными отделениями - надо ли говорить, что мы «рванули» в столицу солнечного Казахстана. Взяли с собой и очень просившегося в эту командировку моего шустрого дипломника - Леню Невзлина, вышеупомянутого комсомольца №2. Все шло очень хорошо, но в один из дней Леня отозвал меня в сторонку и рассказал, что им (то есть ему и Мише - Ходорковскому, вестимо) предлагают открыть банк. Чтобы оценить это предложение, хочу рассказать, что представлял собой в тот момент Межотраслевой центр научно-технических программ, в котором заправляли указанные комсомольцы. Представьте себе трехкомнатную малогабаритную квартирку в полуподвальном этаже одного из Тверских переулков Москвы, в которой шуршали бумажками несколько мальчиков и девочек. И - все! Какой там, к черту, банк, если наши комсомольцы были счастливы, получая от нас свои 1,5 - 2% от передаваемых нам заказов. И тем не менее, банк состоялся: кто-то слил им то ли «партийную», то ли ГБ-шную кассу (кстати, об этом официальная история умалчивает и по сей день). Мы, бывшие ученые, ныне кооперативщики, были поставлены перед выбором: уйти с комсомольцами в банк (и работать под ними, соответственно) или же пуститься в самостоятельное плавание. Пьянящий воздух свободы, сыгравший в популярном телесериале злую шутку с несчастным профессором Плейшнером-Евстигнеевым, подействовал точно так же и на нас - мы не пошли в банк, тем самым выбрав свою судьбу (а может, это судьба выбрала нас!). Как показала жизнь, все пошедшие «направо», то есть в банк, впоследствии разделились на два лагеря: одни оказались в Лондоне, а вторые, как мы уже упоминали, в Сибири.

Но мы несколько отвлеклись от темы.

Срубив одним махом науку, младореформаторы, получившие, кстати, великолепное БЕСПЛАТНОЕ советское образование, легко избавились и от вскормившей их «альмы матер» - системы образования. Действительно, зачем учиться целых пять лет, когда любой диплом о высшем образовании можно свободно купить в переходе метро, да и тот оказывается ненужным - при приеме на работу его никто не спрашивает. ВУЗы мгновенно коммерциализируются, на всех факультетах появляются два отделения - платное и «бюджетное»; соотношение между ними - семь к одному; нищенская зарплата преподавателей порождает систему взяточничества и разложения в преподавательской среде. Понятие качества образования исчезает как класс. Наши дипломы перестают признавать за границей. Страна - как в старые добрые петровские времена - живет с торговли природными ресурсами, хищнически, бездумно выкачиваются нефть, газ, лес, истощаются запасы драгоценных металлов, не гнушаемся приторговывать и генофондом - лучшие в мире российские женщины идут за рубеж на ура! Естественно, ни о каком развитии наукоемких технологий никому нет дела. Знаменитый лозунг Ильича - «Учиться, учиться и еще раз учиться» - перекочевал из газеты «Правда» в многочисленные анекдоты. Для большинства - но не для нас!

Мы - поколение «шестидесятников» (не тех «шестидесятников» хрущевской оттепели, а тех, кого перестройка застала на рубеже 50-60 лет; хотя если говорить о тех шестидесятниках, то и я, в то время восемнадцатилетний юноша, ходил к памятнику Маяковскому, где выступали молодые Евгений Евтушенко, Андрей Вознесенский и другие поэты) -

по-прежнему любим и умеем (!) учиться.

Между прочим, эта начавшаяся вакханалия с образованием довольно сильно задела и мою семью. Дело в том, что сын, закончивший в это время не что-нибудь, а престижный Московский энергетический институт, оказался вместе со своим дипломом на диване. Никакого распределения на работу молодых специалистов уже не было, делай что хочешь, работай где хочешь, а точнее, где сможешь. Куда «бечь»? И сын занялся тем, чем занялось большинство молодых людей в это время, - начал «челночить», гонять автомашины из Германии, возить шмотки из Таиланда. Естественно, это не лезло ни в какие ворота, нужно было вытягивать парня на правильную дорогу. Но где она, эта правильная дорога?

Проанализировав ситуацию на рынке спроса и предложений, я решил, что надо «сменить ногу», то есть переквалифицироваться с учетом новых реалий. Экономика, финансы, юриспруденция представлялись, и, как показала жизнь, не без оснований, наиболее перспективными направлениями. На ловца и зверь бежит - Московская высшая школа экономики, впоследствии преобразованная в Академию народного хозяйства, объявила прием на годичные курсы людей, уже имеющих высшее образование, для подготовки их по указанным направлениям.

И сын начинает - с моей легкой руки - посещать вечерний курс этой Академии по специальности «Гражданское право и финансовый менеджмент». Однако уже после третьего или четвертого занятия он заявляет мне:

- Папа, если я целый год буду сидеть вечерами в этой проклятой Академии, в Москве перетрахают всех стоящих баб, причем без меня! Ты затеял всю эту бодягу, вот сам и учись, если хочешь!

Ну напугал! Да с удовольствием! Чего-чего, а уж учиться мы любим и умеем! И через год я получаю диплом об окончании этого курса, причем диплом на имя сына! Ему -

диплом, мне - знания!

Интересно, что через несколько лет, когда сын уже имел нормальный собственный бизнес, он, почувствовав недостаток знаний, вновь поступил на эти курсы и отучился уже сам по полной программе.

Теперь, после окончания этих курсов, помимо основной деятельности - разработки и продажи программных изделий, наша фирма начинает оказывать и юридические услуги, через нас проходит множество разного рода людей, накапливаются интересные и полезные знакомства, незаметно подсобирается опыт, «набивается» рука…И постепенно эта новая работа выдвигается на передний план - и по временным трудозатратам, и по приносимому финансовому результату.

И тут опять в дело вмешивается «его величество случай».

Дело в том, что однажды любопытство и друзья привели меня в телевизионную студию, где проходили съемки передачи «Что? Где? Когда?». Это была одна из считанных отечественных программ, не купленная по лицензии, а придуманная и разработанная легендарным В. Ворошиловым. В отличие от тупых, бездарных молодежных программ типа «А ну-ка, девушки!» или «А ну-ка, парни!», в которых молодые мужики соревновались в основном в силе, а девушки -

в размерах бюста, в этой передаче принимали участие одухотворенные интеллектуальные молодые люди.

Перед началом съемки режиссер познакомил меня с одним из спонсоров программы - молодым, лет 28-30, человеком, изысканно одетым, успешным бизнесменом. По тогдашним правилам игры один из вопросов, предлагавшихся знатокам, должен был задавать спонсор. Александр Николаевич - так звали спонсора (да-да, несмотря на молодость, он уже обзавелся отчеством!) - показал мне заготовленный вопрос. Этот вопрос был выдернут из какой-то энциклопедии или словаря иностранных слов, и ответ требовал только точного специального знания. Он явно относился к категории «неубиенных» вопросов, не давая возможности знатокам найти ответ ни с помощью мозгового штурма, ни с помощью юмора.

- Вижу, вам не нравится мой вопрос? - посоветовался со мной Александр Николаевич. - Откровенно говоря, мне тоже. Сотрудники выкопали откуда-то.

- А как вам понравится такой вопрос? - я вытянул вперед две руки, сжатые в кулаки, и предложил собеседнику: - Становитесь рядом и сделайте то же самое.

Александр Николаевич присоединил свои вытянутые кулаки рядом.

- А теперь вопрос - что бы это могло означать?

- И каков же правильный ответ? - спросил он.

- Очень простой - обманули дурака на четыре кулака! - и мы оба рассмеялись.

Так мы познакомились и, что называется, показались друг другу. «Спонсор» пригласил к себе в офис - посоветоваться, обменяться мыслями, одна голова - хорошо, а два Наума - лучше! Я охотно принял приглашение. Мне сразу понравилась обстановка - типичное современное деловое предприятие, все сотрудники - молодежь в пределах 30 лет, белые воротнички, модно одетые, и, конечно, длинноногие девушки. И бизнес - прост, как апельсин, но прибыль -

фантастическая. Им удалось поймать «синюю птицу» - в то время в стране только-только появились «поляроиды» - аппараты моментальной фотосъемки. Народ балдел, спрос был неимоверный, продавали чуть ли не по фуре(!) каждую неделю. Ежедневную выручку возили в банк в коробке от пылесоса. Возникал вопрос: а что дальше, когда количество завезенных «поляроидов» приблизится к цифре взрослого населения в стране?

И тут я предложил реализовать давно вынашиваемую, правда, не принадлежащую мне идею, а именно: бизнес не может «стоять на одной ноге»! Деньги надо не коробками свозить в банк, а использовать этот финансовый водопад для создания многофункционального холдинга, представляющего собой консорциум нескольких фирм, по существу принадлежащих одному хозяину. И тут же получил ответ-предложение - вот и возьмитесь! И я с удовольствием включился - произошло соединение интеллекта и бурной вековой энергии иудейского племени с мошной «нового русского». Так, в свои 50 с хвостиком я оказался в новой ипостаси: генеральный директор холдинга. Прежде всего, прикупили помещения - уже тогда умные люди понимали, что недвижимость - это лучшее вложение денежных средств. Открыли новые направления - хозяйственный и продовольственный магазины, фасовочное производство, оптику. Штат сотрудников превышал 400 человек - это уже было большое хозяйство, оперативное управление которым загружало с головой. Но, как известно, ни один успешный бизнес невозможен без «тесного взаимодействия» с местными властными структурами. Я не случайно закавычил словосочетание «тесное взаимодействие», ибо для любого бизнесмена в России ясно, что стоит за этим выражением. Да-да, именно та самая коррупция, борьбу с которой ныне провозгласили чуть ли не основной проблемой государства. Так что успешное развитие предполагало неминуемое сотрудничество с властными структурами, начиная с низшего уровня - муниципалитеты, префектуры, и кончая … ну это вы, дорогой читатель, сейчас увидите сами.

Хождение во власть

Для начала я официально «избрался» районным советником председателя местной управы и возглавил созданный мною районный Совет предпринимателей при муниципалитете - некую общественную организацию. Эта идея легко нашла отклик и, естественно, поддержку в сердцах бескорыстных радетелей за народное благо, окопавшихся в муниципалитете. Дело в том, что при получении разрешения на торговую деятельность, а это была именно та деятельность, которой и занималось 95% населения, требовалось собрать многочисленные визы различных нужных, а также ненужных инстанций, как-то незаметно в этот список был включен и Совет предпринимателей. А прежде чем поставить свою подпись на документе очередного страждущего, последнему предлагалось сделать благотворительный взнос на нужды района - размер взноса определялся в соответствии с масштабом предполагаемого бизнеса. Все официально, по договору, не подкопаешься, а уж как «распилить» этот взнос, было, как говорится, делом техники.

Но, по большому счету, это была «мелочевка» - надо было делать какие-то серьезные шаги, чтобы выйти на качественно новый уровень бизнеса, и этот путь был найден!

Дело в том, что, когда обвалился союз нерушимый республик свободных, оказалось, что большевики надавали в долг множеству слабо развитых стран большие деньги, возвращать которые никто никогда и не собирался. Но при этом они - эти слабо развитые друзья оплота социализма на одной шестой части суши - говорили примерно как в том анекдоте про дикарей, которые нечаянно съели советского посла, а в ответ на ноту протеста заявили: а вы тоже съешьте нашего посла! Можете забрать свой долг нашими товарами, например, бананами или слонами! Шучу, шучу, но в каждой шутке есть доля правды - так и здесь. На самом деле, действительно, были товары, которые можно было забрать, например, изделия из кожи, и с выгодой перепродать их на нашем рынке. Дело было за «малым» - надо было получить государственное «добро» на право такой деятельности в конкретной стране.

Действительно, в моей «копилке» были людишки, которым я оказывал в свое время услуги - юридические и прочие (например медицинские). Один из этих благодарных «пользователей» (в дальнейшем изложении я буду именовать его «куратор») предложил мне «войти» в Госдуму в качестве консультанта в один из многочисленных Комитетов, в частности, в Комитет по науке, культуре и искусству. Этот, с позволения сказать, «комитетчик», по его словам, мог получить любую подпись или визу на любом документе - не бесплатно, разумеется, но - как выяснилось впоследствии -

не мог написать и двух слов, зачем ему я и понадобился. Сказано - сделано! Созвонились, оформили советником Комитета, выписали постоянный пропуск.

Идея состояла в следующем - прежде всего надо было создать некую общественную некоммерческую организацию при этом Комитете и уже на нее (этот общественный фонд) получить искомую лицензию. А далее эта общественная организация как бы передавала право реализации коммерческой части проекта неким фирмам, которые...

Так я попал на Охотный ряд.

Надо сказать, первое, что меня поразило, - это столовая. Куратор знал, с чего следует начинать! Последний раз в такого типа столовой я был в далекой юности, когда, будучи студентом второго курса, приехал на практику в столицу советской Белоруссии - славный город Минск, в котором по случаю мой родной дядя служил заместителем министра строительства республики. Он-то и привел как-то московского племянничка пообедать в министерскую столовую. В столовой сновали аккуратные официанточки в традиционных белых кокошничках, еда была - пальчики оближешь, а цены - ниже, чем в нашей институтской «рыгаловке». Точно такая же картина предстала передо мной и здесь - народные избранники сохранили для себя все лучшее, что было в эпоху социализма! В столовой же и развернулось первое «действо», поразившее меня до глубины души, передо мной вдруг как бы ожили картинки с экрана телевизора - вживую замелькали люди, которых я раньше видел только в новостных программах. Буквально как ребенок я открыл рот, когда мимо нашего столика прошел известный космонавт-исследователь.

- Смотрите, смотрите, - обратился я к своему куратору, - да ведь это же…

И неожиданная его реакция:

- Этот? Дурак, только премиальные за космос!

Сначала я даже не сразу понял, что имеется в виду, и только когда пошло дальше…

- Да ведь это... - и я указал на видного политического деятеля из команды первого российского президента.

- Этот - молодчик, уже «набил» миллиончика полтора, не меньше! - отреагировал куратор.

А когда в столовой появился известный российский «сын юриста», добавил:

- Это он на людях психопат, на самом деле - вполне адекватный человек, нормально «колотит» копейку!

И так - про всех! Единственным подлинным мерилом всех этих людей были деньги! Коммунисты, демократы, либералы, анархисты - все это были маски, надеваемые этими людьми для нас, «быдла», приникшего к экранам телевизоров! Мне показалось, что я попал в театр абсурда - актеры, которым раздали роли, исправно разыгрывающие их для обывателя. И правят бал в этом театре абсурда - деньги! Деньги, деньги и только деньги! Наверное, можно было бы по пальцам пересчитать тех, кто действительно был озабочен судьбой страны.

«Другого народа у меня нет!» - вспомнилась ставшая крылатой фраза первого и последнего президента бывшего СССР. Ну что ж, как говорится, с волками жить… И я принялся за работу. Общественный фонд создал и зарегистрировал быстро. Теперь почти каждые два-три дня мне приходилось бывать в Думе. Надо сказать, пообвыкся (к хорошему привыкаем быстро!), помимо столовой и буфетов были и другие приятные мелочи - великолепный книжный базар, торговые ларьки, причем неукоснительно выдерживалось общее правило: цены ниже, чем где бы то ни было в городе. Домашние уже знали - если прихожу с работы с полными кульками вкусной снеди, значит, был у народных избранников. Меня представили председателю Комитета по науке, культуре, образованию - это была женщина средних лет, чтобы ее не обидеть, типичная бывшая секретарь обкома. Она любезно приняла, поговорили обо всем и ни о чем, обещала полную поддержку (а чего не пообещать!), на прощание протянула руку с крепким «мужским» рукопожатием.

И вот настало время ковать железо - подготовлен необходимый комплект документов и передан куратору. Тот обещает получить необходимые подписи. Все, вроде бы, складывалось неплохо. Я кинул взгляд на висевший на стене календарь - на дворе был август 1998 года!

Дефолтом по башке

«Подарочек от государства» был преподнесен, если не ошибаюсь, ровнехонько 18 августа, а уже 19 мы с молодым хозяином определяли состояние дел в холдинге и вырабатывали план действий в кризисной обстановке. Прежде всего следовало определиться по финансам, то есть по банкам.

Здесь следует дать некоторый комментарий. Банковские активы холдинга были размещены на счетах двух банков: Московского филиала МЕНАТЕПа и ПРОМИНИЦИАТИВы. Первый банк был выбран, естественно, по моей рекомендации, учитывая мои исконные связи с учредителями. Хозяином второго банка был сосед Александра Николаевича по Рублевке - они граничили участками и приятельствовали (дружить молодой бизнесмен ни с кем не научился!). В свое время Сашок самодовольно поучал своего старшего компаньона:

- Вот как надо выбирать банки! Да случись что - он мне своим домом ответит, это - наша страховка!

А домишко был, как и большинство на Рублевке, площадью за 1000 кв. м и стоял на «полянке» в гектар. А вот и случилось! И что же?! Сосед-банкир, на счетах которого хранилось более трети финансовых средств холдинга, объявил себя банкротом - если по-нашему, по-простому, то фактически кинул нас. Официально он предложил забрать деньги товарами, находящимися у банка в залоге, но цены установил такие, которые в четыре, а то и в пять раз превышали их реальную продажную стоимость. И как выяснилось, поделать с ним ничего нельзя было! При этом он никуда не сбегал, не прятался.

А вот мои друзья из МЕНАТЕПа предложили забрать все деньги со счетов за минусом 20% - по тем временам это был более чем жест!

Далее. Сотрудники, и я в первую очередь, вкладывали свои личные деньги - за вполне приличный процент, конечно - в бизнес холдинга. Сейчас же встал вопрос о возврате этих денег.

Надо отдать должное Сашку - мне деньги были возвращены первому и немедленно, остальных поставили в очередь и начали постепенный процесс выплаты. До увольнения сотрудников дело не дошло, однако все бонусы были отменены. Такова была обстановка собственно в холдинге. Но здесь, что называется, на беду подоспел и результат думской деятельности. Нам было обещано - пока только обещано! - успешное решение вопроса о передаче холдингу прав погашения долгов по одной из азиатских стран - то, за что и боролись, ради чего я и был внедрен в Думу. Но - маленькая загвоздочка! - деньги за это попросили соответствующие! Если бы до дефолта, мы несомненно пошли бы на это, но сейчас - нереально, вынуть такие деньги из холдинга не представлялось возможным. Компаньоны задумались - что делать, куда податься ?

Хамовническое правосудие

А что ж ни слова о юридической деятельности, зря, что ли, учился? Запомните, молодежь, - не зря! Много чего прошло через мои руки, но я не буду хвастаться юридическими победами мелкого и среднего уровня, а расскажу об одном весьма поучительном для нашего времени поражении.

Все конфликты в истории человечества укладываются в одно определение - межевые войны. От коммунальной склоки в общей квартире до мирового пожара - причина, повод, называйте как хотите, - по существу это взаимные территориальные претензии. Вот в одну из таких войн я и оказался втянутым по милости моего подельника по холдингу.

Как я уже упоминал, этот молодой нувориш жил в элитном кооперативе на известной Рублевке. Участки у всех были не слабые - самые маленькие по 50 соток. Все бы ничего, но, как говорится, жадность фраера сгубила. В поселке в соответствии с генпланом были земли общего пользования, в основном подъездные дороги, и в том числе никому не нужный, как казалось, огромный овраг. «Поляроидные» деньги некуда было девать, и мой Сашок подбил одного из соседей, у которого тоже денег было больше, чем мозгов, на следующую затею: засыпать овраг землей и на образовавшейся площадке поставить легкий ангар, в котором, в свою очередь, соорудить теннисный корт. Сказано - сделано! КамАЗы с землей и многочисленные братья-славяне с лопатами, мягко выговаривающие букву «г», быстро сделали мечту явью. Тут бы и разрешить соседям пользоваться кортом - дети-то у всех есть, с удовольствием даже платили бы за арендуемое время, так нет! Частная собственность, что хотим, то и воротим! Подзуживаемый многочисленными завистниками-соседями, которые не могли стерпеть вальяжно шагающего в махровом халате и домашних тапочках молодого соседа с теннисной ракеткой в руках, председатель дачного кооператива подал на Сашка в суд - возведенное строение (то бишь ангар с теннисным кортом) стоит на землях общего пользования. Действительно, документов на землю под корт у Сашка не было. Председатель требовал ни много ни мало - просто снести корт как незаконную постройку! Мне бы задуматься - в таком кооперативе случайных людей не бывает. Я, правда, поинтересовался, что собой представляет этот председатель, но получил ответ:

- Да ничего, какой-то полковник в отставке, хамское мурло!

Все-таки я мельком издали глянул на председателя - действительно, типичный отставник, даже напомнил чем-то Папанова в роли тестя-отставника в комедии Рязанова «Берегись автомобиля!». У меня еще хватило ума спросить у Сашка:

- А вы не пытались договориться с ним по-нормальному?

- А зачем? Вы что, не сможете «умыть» его в суде? - ответствовал он мне.

Вот тут-то я и допустил промашку - профессиональная гордость сыграла со мной злую шутку, и я высокомерно заявил, что не могу ручаться за исход процесса, но твердо гарантирую «тянуть кота за хвост» сколь угодно долго, а выигранное таким образом время использую для оформления документов на землю, и таким образом вопрос, то бишь предмет иска, отпадет сам собой.

И грянул суд!

Надо сказать, что такого суда я еще не видел. На первое заседание я, естественно, не явился, представив справку о болезни, и моментально - через секретаря суда - получил ответ: следующее заседание состоится через неделю ВНЕ ЗАВИСИМОСТИ от вашего присутствия! Каково?! И ровно через неделю это заседание состоялось! Уже через несколько минут после начала слушания судья, не давая мне практически открыть рот, моментально отклоняя все мои ходатайства и заявления, удалив из зала за мнимые нарушения порядка всех моих свидетелей, объявила вердикт: иск председателя кооператива удовлетворить, корт - снести!

Вот такое фиаско! Совершенно ошарашенный, взбешенный, я немедленно засел за составление кассационной жалобы на решение суда, нимало не озаботившись, почему вдруг такое произошло! Весь процесс и, как следствие, вынесенное решение грешили массой процессуальных нарушений - именно на это я и сделал упор и через четыре дня подал кассацию. С этими хлопотами я как-то забросил дела в Думе, а мой думский куратор без конца названивал - ему свербило побыстрее получить свои комиссионные за провернутую сделку. Так что на следующий день прямо с утра я уже был на Охотном ряду. Куратор бросился с объятиями и сразу же потащил в столовую. Подошла «кружевная» официанточка, записала заказ и упорхнула.

- Может, коньячка для щелчка, как говорят наши прославленные ледовые бойцы, - предложил куратор.

- Семья согласна, - ответствовал я.

Тут же подскочила к столику официантка, приняла заказ и упорхнула. Однако буквально через пару минут снова подошла, положила на стол небольшой незапечатанный конверт. Куратор вытащил из конверта лист бумаги, пробежал его глазами и передал мне со словами:

- Это вам!

На листе бумаги было напечатано : «Г-н ...(была напечатана моя фамилия) вас ожидают в ВИП-зале».

Подписи не было. Я устремил взгляд на куратора - я и не подозревал о существовании ВИП-зала в столовой.

- Вон там за буфетной стойкой дверь, - показал куратор.

Я толкнул указанную дверь и сразу уперся в охранника. Показал ему пропуск и записку. Тот сделал знак следовать за ним и провел меня в небольшой зал. Помимо обычных столиков в зале имелись кабинки.

«Как в Сандунах!» - мелькнуло в голове.

Охранник откинул шторку одной из кабинок . В кабинке, вальяжно раскинувшись на мягких сиденьях, ожидал мужчина лет 40. Я сразу узнал его. Он периодически мелькал на телеэкранах в новостных программах в свите президента, помимо всех регалий имел статус не то помощника, не то советника президента по Московской области.

- Присаживайся, в ногах правды нет! - пригласил он.

Манера обращения на «ты» сразу выдавала в нем бывшего партийного работника. Столик был слегка сервирован фруктами, в центре - бутылка дорогого коньяка.

- Официантка сказала, ты коньячок заказал, так что, садись, махнем по маленькой, поговорим, познакомимся! Ну, как говорится, со свиданьицем!

Не прикасаясь к рюмке, я бросил на стол записку.

- Я пришел только потому, что получил эту записку в стенах правительственного учреждения, но сейчас сожалею об этом. Я тебе не холуй, чтобы так ко мне обращаться!

Развернулся, но не успел двинуться, сидящий поднялся с места и придержал меня за рукав.

- Чего горячишься, тебя никто не собирался обидеть, я хотел переговорить с тобой, садись!

Я сел, залпом махнул налитую стопку, бросил в рот лимончик.

- Слушаю!

- Надеюсь, ты меня знаешь, зови меня просто Николай!

Не спеша выцедил свою рюмку, сразу же налил по второй, звякнул стоящим на столе колокольчиком и - подскочившему официанту:

- Принеси нам что-нибудь посущественней!

Достал из кармана листок бумаги, начал читать:

- Кандидат технических наук, второе образование - юридическое, успешный бизнесмен, стоял у истоков МЕНАТЕПа, спортивного склада, характер нордический, стойкий, шучу, шучу, этого здесь нет - вот такую справку мне подготовили мои люди! Это ведь ты ?!

Я улыбнулся:

- Даже не верится! И тем не менее, - вежливо наклонил голову, - ваш покорный слуга!

Теперь улыбнулся и Николай.

- Ну вот, это уже другой разговор, а ты обиделся! Скажи, друг, как этот крысеныш с Рублевки ухитрился купить такого адвоката, я ведь знаю, он жмот ужасный!

- А, оказывается, мы говорим об этом деле с теннисным кортом, так? А вам-то, собственно, уважаемый, какое до всего этого дело?

Николай снова улыбнулся, опять наполнил рюмки.

- Ну, за этот тост ты наверняка не откажешься выпить - здоровье наших родителей!

- Конечно! - чокнулись, выпили.

- Так вот, мой отец - председатель того самого дачного кооператива на Рублевке!

Теперь уже я расхохотался:

- «Так вот где таилась погибель моя!» Ну и что вы хотите?

Несмотря на сложившуюся обстановку я не мог заставить себя обращаться на «ты» (проклятое воспитание!) .

- Отзови из суда свою апелляцию, ты же умный человек, неужели ничего не понял?

- Еще как понял! А чего же тогда вы боитесь апелляции?

- Да плевал я на апелляцию, просто не хочу, чтобы отцу мотали нервы!

- А если не отзову? - наигранно наивно переспросил я.

Тот юмора не схватил.

- Ну умоют тебя еще раз, тебе это надо?! Слушай, мне нужны толковые ребята, переходи ко мне, не пожалеешь, бабки, само собой разумеется, ну и все прочее, по рукам?!

Я поднялся из-за столика, начал искать глазами официанта.

- Ты чего? - удивился Николай.

- Хочу расплатиться за коньяк!

- В этом зале не платят!

- Ошибаешься, платят - налогоплательщики! - я уже, что называется, «закусил удила»!

Умом прекрасно понимал - не надо связываться, но характер брал свое. Это состояние, вернее необъяснимое чувство, сохранилось с детства. В далекой послевоенной Тишинке мальчиком я твердо усвоил правило: если навстречу по улице идут ребята с другого двора, ни в коем случае нельзя переходить на другую сторону - тогда эти ребята тоже перейдут на эту сторону и отлупят. Надо уверенно идти прямо -

и все обойдется! Если бы этот тип прямо сказал: прошу, не трогай отца, я бы согласился. Но когда тот начал грозиться, да еще это гнусное предложение…

- А как тебе понравится, если я привлеку к процессу внимание прессы, особенно зарубежной, и начнут трепать твое имя?! Думаешь, хозяин спустит тебе такой скандал? - И, не дожидаясь ответа, я вышел из кабинки.

Уже дома, вечером, сын, услышав эту историю, устало сказал:

- Да, вряд ли тебе удастся умереть в своей кровати!

Настало время расставаться с холдингом, тем более в воздухе уже витала другая идея!

«Не нужен мне берег турецкий…»

С детства я был то, что называется «спортивная натура» - играл на уровне первого разряда в футбол, волейбол, выступал за сборные команды института на первенстве города. Уже в зрелые годы увлекся большим теннисом, к которому с детских лет приобщил и своего сына. Причем хотелось, чтобы он играл на профессиональном уровне; была у меня затаенная мечта - увидеть сына на кортах Уимблдона. Поэтому уже с семи лет бабушка возила его на тренировки на ближайший стадион. Но уже через полгода занятий выяснилось: чтобы выйти на профессиональный уровень, кто-то из родителей должен оставить работу и полностью посвятить себя (и ребенка) этому делу. Мы же, сторублевые советские инженеры, в ту пору позволить себе это не могли. Так все и сошло потихоньку на нет - играть сын, конечно, научился, но, что называется, для себя. Когда же появились внуки, как всегда, захотелось осуществить то, что не удалось с сыном. К тому времени я уже знал, что все наши теннисисты, добившиеся успеха, в раннем детстве были вывезены за рубеж, где и занимались в различного рода теннисных академиях. Наиболее яркий пример - Марат Сафин, которого, одного, без языка, в детском возрасте мама - профессиональный теннисный тренер - вывезла в Испанию. А тут открылась неожиданная «дверь в Европу». Дело в том, что Германия, благополучно уничтожив во время войны шесть миллионов моих соплеменников, публично покаялась в содеянном и объявила программу приема всех желающих евреев в Германию (одновременно приглашались и этнические немцы, во множестве проживавшие в России). И условия для этих эмигрантов, получавших статус «контингентный беженец», были более чем приличные. Этой программой уже воспользовались некоторые из наших друзей - отзывы у всех были восторженные. Пройти мимо этого я не мог - потом всю жизнь укорял бы себя за нереализованные возможности. Сын, с которым я поделился своими планами, был краток: дерзай, если все будет хорошо, и мы рванем за тобой.

Не прошло и полгода, как мы с женой оказались в Германии. Мы приехали не на пустое место: в городке, который нас принял, уже несколько лет жили наши близкие друзья. С их помощью в течение буквально двух недель были решены все бытовые проблемы. Представьте себе небольшой городок, расположенный в 20 километрах от Франкфурта-на-Майне, 25 тысяч жителей, никакой промышленности, красивый, как лубок на ярмарочной картинке. Нам предоставлена небольшая двухкомнатная квартирка (40 кв.м), полностью обставленная мебелью, необходимой бытовой техникой (плита, холодильник, стиральная машина), назначено пособие - 400 марок каждому (это в пересчете в четыре раза превышало размер пенсии, которой нас одарила Россия!). От нашей квартирки было 15 минут хода до центральной, вполне европейской, улицы городка и те же 15 минут хода до ближайшего леса, в котором мы - единственные с женой! - собирали белые грибы. (Надо сказать, что в Европе вообще не признают никаких грибов, кроме шампиньонов, так что, когда мы тащили из леса ведра опят, немцы шарахались от нас, как от прокаженных.)

Так началась для нас эмиграция.

Городок маленький, практически все эмигранты из России знакомы друг с другом, и наши друзья, естественно, ввели нас в этот круг. Должен сказать, что мы с женой были просто ошарашены. Мы приехали в Германию не за «колбасой» - нам всего хватало в России; дома, в России, остались наши дети и внуки. Я уже говорил о целях нашей эмиграции, и здесь мы оказались белыми воронами.

История уже давно расставила все на свои места, так, известно, что дети абсолютно легко адаптируются в новой среде, люди в среднем возрасте, особенно если приезжают в страну «без языка», как минимум, имеют два года очень непростого «вживления» в новую обстановку - пока выучат язык, устроятся с работой. И, наконец, главное - все эмигранты, признаются ли они в этом или нет, на самом деле все время хотят убедить себя в том, что они приняли правильное решение. Поэтому жадно следят за событиями на своей покинутой родине, с удовлетворением воспринимают весь «негатив», начиная от природных катаклизмов и кончая всевозможным криминалом.

Но к этой теме я еще вернусь несколько позже.

Итак, мы в Германии. Предстояло приступить к реализации наших планов. И здесь все складывалось хорошо - буквально в пяти минутах ходьбы от нашей квартиры находился теннисный клуб. Пожалуйста, приходите, приводите детей, определитесь, что вы хотите, и занимайтесь. И денег это стоит вполне умеренных. Внуку к этому времени было четыре года, внучке - два годика. Надо сказать, что, уезжая в Германию, я подготовил для сына и всех членов его семьи полный пакет документов для эмиграции - следовало лишь отвезти документы в посольство.

Сын приехал через два месяца, и не один, с нашим внуком, но по туристической визе! На разведку - решили мы. Вроде бы, все понравилось, и через две недели они улетели. Началось ожидание. Сначала все было очень хорошо, купили машину, что официально нам не разрешалось - мы ведь получали государственное пособие, на которое и должны были жить. Но откуда муниципальным властям знать об этом, рассуждали мы и жестоко просчитались.

Я обещал рассказать об эмигрантской среде, в которой мы оказались, - теперь самое время. Сначала мы не замечали той негативной направленности, которая сквозила в их замечаниях и реакциях на события, происходящие в России. Действительно, все они на родине имели достаточно высокий социальный статус - это были бывшие врачи, инженеры, достигшие к моменту отъезда солидных должностей, а здесь они упали на самое социальное дно общества. Другое дело, что это «дно» было значительно выше тех вершин, с которых они съехали. Каждый старался рассказать, какой он был «крутой» в России, но себя-то не обманешь! И еще - здесь, в Германии, они получили великолепное бесплатное медицинское обслуживание, чем бесконечно и пользовались. Лечились по поводу и без! Постепенно это начинало раздражать, действовать на нервы. Становилось ясно то, что было объективной реальностью, начиная с первой эмиграции 1917 года, -

люди первого поколения эмиграции неминуемо получают психологический слом. Как я уже упоминал, в первые месяцы мы этого не замечали, все было в новинку, мы свободно раскатывали как по самой Германии, так и по ближайшим странам - Франции, Швейцарии, Австрии. Но буквально каждый день звонили домой сыну, спрашивали, как дела, как с документами, когда рассчитывают приехать. Сын отвечал как-то невразумительно. Почти каждый вечер мы встречались у кого-либо из этой эмигрантской компашки, мусолили новости и тихонько закипали. И взрыв таки произошел - как-то на одном из застолий один из участников поднял бокал и произнес следующий тост:

- Давайте выпьем за нашу новую родину - Германию, предоставившую нам такие прекрасные условия для жизни, -

посмотрите, все мы хорошо устроены, ни в чем не нуждаемся!

И тут меня прорвало - я поставил свой бокал на стол и сказал, что пить за этот тост не буду.

- Вы очумели, - кричал я, - за какую новую родину?! Родина у каждого человека одна - по определению. Германия для вас не более чем страна «пребывания», и никакой благодарности мы не должны испытывать. Немцы возвращают неоплатные долги, слава богу, они покаялись, но и все тут!

Поднялся страшный скандал. Мы с женой встали и покинули этот дом.

На следующий день я уже остыл и думал, что инцидент исчерпан. Но буквально через пару дней меня вызвали городские власти, потребовали отчитаться за купленный автомобиль и поставили вопрос о снятии нас с пособия. Я понял: новые «друзья» настучали куда следует. Между прочим, этой привычке они научились у немцев, там это принято. Стоит тебе оставить машину в неположенном месте, ближайшие жители немедленно звонят в полицию, бросил случайно что-то мимо урны - сразу же доброхоты тебя засекут. С большим трудом нам удалось «отбрехаться» - представили липовые доказательства, что машину нам якобы купил сын.

А время шло! И вдруг, где-то через 6-7 - месяцев после нашего нахождения в Германии, звонит сын и заявляет:

- Никаких документов я в посольство не подавал и никуда мы не поедем! Я прекрасно устроен, скажи, что там есть у вас такого, чего я не смогу получить здесь, в России! И внуков мы вам не отдадим!

Прибыли! Свет померк у нас в глазах! А чего тогда нам здесь высиживать?!

Месяца два мы еще поволынили, а затем погрузились в автомобиль и рванули на восток! Дранг нах остен!

Через два дня мы проехали Брест, посмотрели с женой друг на друга, рассмеялись и, не сговариваясь, затянули песню нашей юности: «Летят перелетные птицы в туманной дали голубой, летят они в дальние страны, а я остаюся с тобой…»

И, как говорится в старых сказках, снова зажили старик со старухой в своей старой избушке, то есть в небольшой четырехкомнатной квартирке в столице нашей Родины, городе-герое Москве.

Музыкальный момент

Еще с совковых времен была у меня мечта - выйду на пенсию и заживу в свое удовольствие! Всю предыдущую жизнь надо мной довлело взлелеянное советской пропагандой понятие - «НАДО!». Действительно, приходилось делать, заниматься, если хотите, не тем, к чему лежала душа, а тем, что не сделать было нельзя. Поэтому на время «на пенсии» откладывались непрочитанные книги, ненаписанные стихи, переводы с английского. Я мечтал - заработанная совковая пенсия - 132 рубля - обеспечивала нормальное благосостояние - я остаюсь наедине с книгой, компьютером, тем более технические переводы с английского, которыми я активно занимался, помимо расширения научного кругозора давали и весьма ощутимый заработок. И вот, казалось бы, настал момент, пора «выйти из пике», угомониться, так нет! С детства у меня была еще одна любовь - музыка! Я закончил музыкальную школу, баловался в студенческие годы участием в самопальных оркестрах. Кстати, помните лозунг тех времен: «Сегодня ты играешь джаз, а завтра Родину продашь!». Ясно, что мы играли - в меру умения - джаз, вперемежку с замечательной мелодичной музыкой советских композиторов!

А еще был у меня брат - тот достиг значительно больших успехов в музыке, стал видным профессиональным пианистом-джазистом. Так вот, в тот момент, когда я думал, что уже угомонился, братан создал в центре столицы «Артклуб» - ресторан, в котором и начал регулярно выступать со своим вновь созданным оркестром - джазовым биг-бендом (как говаривал Райкин, правда, по другому поводу, в составе 22 бугаев!). Интересовал его только оркестр, ресторанная сторона дела была отдана на откуп наемному управляющему. Результаты не замедлили сказаться: клуб приносил одни убытки, хотя двое смененных управляющих успели приобрести себе новые автомобили. И тут на семейном совете взгляд озадаченных родственников упал на меня - действительно, кого же не будет раздражать 60-летний здоровый мужик, тюкающий в свое удовольствие на компьютере. И меня «выдернули» из-за стола, слабые протесты, что я ни в зуб ногой в ресторанном бизнесе, не шли во внимание - ты же бывший ученый, любишь учиться, так освоишь и это! И понеслось!

Я оказался в двух ипостасях одновременно - надо было выполнять функции и артдиректора, и управляющего рестораном. Предстояло войти в мир шоу-бизнеса, отношение к которому у меня было неоднозначное. Мне, как урожденному инженеру и ученому, было несказанно обидно принижение и пренебрежение роли враз обнищавшей технической интеллигенции. И на этом фоне - расцвет бездуховной попсы, получающей бешеные гонорары за шедевры типа «Мальчик хочет в Тамбов, чики-чики-та» или «Ксюша, Ксюша, юбочка из плюша». Я помнил - по книгам, конечно, - то время, когда жениться на «актерке, певичке» было моветоном для юноши из приличной семьи. Теперь все перевернулось - гламурные глянцевые журналы и дешевая желтая пресса в качестве чтива для электричек бесконечно пестрели описаниями роскошных особняков, возводимых молодыми «звездами» шоу-бизнеса, а олигархи и футболисты «отлавливали» жен на концертах, корпоративах и прочих «куршавельских» тусовках.

Надо было определиться с «артистическим» амплуа клуба, по существу сориентироваться на тот контингент, который мы хотели бы видеть в нем. Естественно, что мой выбор был предопределен - мне хотелось бы видеть в клубе интеллигентную публику, интересующуюся «качественной» музыкой, литературой, политикой, в конце концов! И -

небезызвестным в науке методом «проб и ошибок» - решение было найдено.

Центральными музыкальными героями клуба - помимо регулярно выступающего раз в неделю биг-бенда - стали исполнители класса Андрея Макаревича, группы «Лесоповал», ведомой совершенно бесподобным Михаилом Таничем. Макаревич, умный, обаятельный, с прекрасным чувством юмора, выступал всегда со своим коллективом «Креольское танго» - не чаще раз в два месяца, боялся (!) надоесть публике. А концерт группы «Лесоповал» мы как-то раз совместили с общественно-политическим мероприятием - юбилеем объединения «Мемориал». В зале были бывшие политзаключенные, лидеры общественных организаций -

Гарри Каспаров, Э. Лимонов. Кстати, вышел небольшой скандальчик - бывший чемпион мира по шахматам выдвинул идею: в одиночку никому не удастся сбросить правящую компашку, поэтому он готов объединяться со всеми -

коммунистами, демократами, либералами, нацболами. И получил жесточайший отпор от бывших зеков, отсидевших по 15 - 20 лет. Те заявили, что даже в тюрьмах и лагерях не садились за один стол с коммунистами. Вот так! Лейтмотив был таков - шахматный мир потерял в лице Каспарова безусловного гения, а политика не приобрела ничего достойного! Спас вечер Михаил Танич - его военные и лагерные стихи, изумительные песни-шлягеры (вспомните хотя бы это: «А белый лебедь на пруду качает павшую звезду…») покорили аудиторию.

Устраивались и литературные вечера, в частности, следует отметить Михаила Веллера - он представлял свои новые книги и, конечно, отвечал на многочисленные вопросы. Правда, слушая его абсолютно безупречную речь, точно выверенные формулировки, я почему-то всегда вспоминал высказывание о нем светлой памяти актера Е. Весника. «У меня складывается ощущение, - говорил актер, - что у него (то бишь М. Веллера) папа был Эйнштейн - он все знает!» И конечно, одно из главных направлений - дело в том, что публика любит сама непосредственно участвовать в любых действах, поэтому пользовались большим успехом караоке, конкурсы анекдотов, рубрика «Поют непрофессионалы», различного рода викторины. Так худо-бедно и сформировалось лицо клуба, определился контингент посетителей.

Интересно обстояло дело с управлением, а точнее, с налаживанием собственно ресторанной деятельности клуба. К тому моменту у меня имелся обычный опыт общения с ресторанами - редкие посещения в качестве клиента, то есть никакого. Но ведь вы же помните - учиться наше поколение любит и умеет! Моими первыми учителями стали опытные официанты, работающие на тот момент в клубе. Кроме того, я начал посещать другие ресторанные заведения, приглядывался, спрашивал. Выяснилась следующая любопытная особенность - наиболее успешные московские рестораторы, в частности, что называется, первый среди равных - знаменитый И. Бухаров начинал… поваром! Так что пришлось «влезть» в кухню! Не буду утомлять читателя мелкими подробностями, не стану перечислять, скольких поваров пришлось уволить, скажу главное - на самом деле НЕТ ЗДЕСЬ никакой науки, а есть то, что называется сегодня новомодным словом «понты»... Однажды в клубе был устроен вечер-конкурс под девизом «Кто лучше сварит раков!». Результаты оценивало весьма респектабельное жюри, которое возглавляла блистательная Галина Вишневская! Гвоздем вечера стал мастер-класс, который давал известный московский ресторатор, отказавшийся от успешной карьеры актера, которую гарантировало ему как собственное дарование, так и фамилия папы, всенародного любимца, актера и режиссера. Представьте, что поведал уважаемой публике этот мэтр ресторанного дела. Пересказываю возможно ближе к тексту: когда рак опускается в кипящую воду (заметьте, опускается, а не бросается в кастрюлю), очень важно, за какой усик вы держите рака. Дело в том, что рак «устроен» природой таким образом, что если вы держите его за правый усик, он (то бишь рак) чувствует себя комфортно, не испытывает тревоги и, попадая в кипящую воду, сваривается вкусным! А если схватить несчастного рака за левый усик, он смертельно пугается, организм рака извергает некий антиадреналин, и рак получается невкусным! Каково! И это на полном серьезе! С этой минуты я превратился в знатока - диктовал повару самые невероятные рецепты-идеи: соединить грушу с селедкой, ананасы - с отварной картошкой и прочую лабуду. За клубом установилась репутация заведения с оригинальной кухней. Удивительное дело: а вы никогда не задавались вопросом, чем занимаются в обыденной жизни лучшие знатоки клуба интеллектуалов «Что? Где? Когда?». Так вот, лучший из них - всезнающий Борис Бурда - ведет на родном одесском телевидении «Кулинарную программу». Лучший остроумец нашего телевидения Ваня Ургант блистает в созданной А. Макаревичем программе «Смак». Вот что такое мода и веяние времени.

Спустя два года наш клуб вышел в режим самоокупаемости, даже начал приносить кое-какую прибыль. А накатанная колея была мне уже не интересна, вновь захотелось домой, за любимый письменный стол, к компьютеру. И я «вышел из пике»! Надеюсь, теперь уже навсегда!

Эпилог

А как же наука, спросите вы? Чтобы ответить на этот вопрос, я позволю себе дать краткую, буквально в двух словах, оценку общего состояния дел в стране. Вот эти два слова: торжество непрофессионализма, чума непрофессионализма, если дать волю эмоциям.

Из жизни общества выброшены, как устаревший хлам, видные советские ученые, определявшие стратегические дороги государства.

Где они, лучшие экономисты современности - академики Аганбегян, Петраков, Абалкин, Шмелев и прочие?

Молодые кандидаты наук, имеющие только опыт защиты кандидатских диссертаций, по мнению новых властей, знают дорогу к светлому будущему. Бывший сотрудник журнала «Коммунист» и рыжий приватизатор всея Руси легко справляются с первой частью программы пролетарского гимна - «Весь мир насилья мы разрушим!» Разрушили в одночасье, цинично обокрав всех граждан государства. По сути действует лозунг: «Слабый - умри!». Вторая часть гимна - «Мы наш, мы новый мир построим!» - решается в том же ключе. «Нам не нужны специалисты, нужны верные люди!» -

и здравоохранение всей страны возглавляет бизнесмен, не имеющий медицинского образования, энергетикой начинает командовать человек, смутно представляющий себе законы Ома и Кирхгофа, во главе армии становится профессиональный «мебельщик» - какая разница, чем командовать, диванами, мебельными гарнитурами или самолетами и танками. По сути, над молодой Россией бродит призрак коммунизма: большая часть представителей законодательной и исполнительной властей - бывшие партработники; если раньше для назначения на любую руководящую должность достаточно было иметь в кармане партбилет, то теперь процветает кумовство, землячество, личная благонадежность и преданность. До науки ли здесь?

Разразившийся в наши дни кризис наиболее ярко высветил наши стратегические просчеты. Всем уже ясно, что дожидаться взлета мировых цен на нефть и газ, который выведет нас из кризиса, - несбыточная глупость. На сырьевой экономике может великолепно жить Саудовская Аравия, но не такая громадина, как Россия. На традиционно русские вопросы - «Кто виноват?» и «Что делать?» - даны традиционно русские ответы: виноваты враги (не важно какие), надо чуток потерпеть (раньше ждали пришествия коммунизма, теперь - настоящего проклятого капитализма). Тупой блуждающий глаз наших руководителей на минуту задержался у «мемориала» почившей науки - может, сделать ставку на «старого коня»? И сделали: объявлено, что нас выведут к светлому будущему новые научные технологии, так называемые нанотехнологии, а дорогу покажет все тот же рыжий Сусанин. Быстро промелькнула пара лет со дня принятия этого решения, легко освоены выделенные государством на эти цели деньги, но по-прежнему страна соревнуется только с африканской Верхней Вольтой за право уйти с последних мест в мировом рейтинге успешно развивающихся стран. Услужливая память подсказывает исторические параллели - вспоминается 1945 год, когда возникла необходимость срочно реализовать атомный проект, чтобы можно было достойно противостоять Америке. Правда, тогда был воистину «эффективный менеджер» - некто Лаврентий Павлович, который таки решил поставленную задачу.

Умница В.В. Путин прекрасно видит и понимает все это - бывшее советское университетское образование дает себя знать! И сейчас, когда пишутся эти строки - точнее в мае 2010 года, - он вновь воздевает очи к небу и прибывает на очередное заседание ученых всея страны - собрание академиков и членкоров Российской Академии наук. И, как легендарный Тарас Бульба, в разгар битвы кидавший боевой клич к братьям-козакам, дескать, есть ли еще порох в пороховницах, не ослабела ли козацкая сила, обращается к уцелевшим академикам с тем же вопросом. И слышит в ответ: сила-то еще есть, батька, а вот пороховницы - пустые! То бишь денег глухо нет. А без денег даже любви нет, не то что науки!

- Будут, будут денежки, братья, только не разбегайтесь, как тараканы! - уверяет премьер абсолютно искренне (я ему стопроцентно верю!). Между прочим, мы сейчас создадим советскую, простите, российскую «силиконовую долину» - да-да, в Сколково, как писал наш пролетарский глашатай, «через четыре года здесь будет город-сад»! И на свет извлекается еще один «эффективный менеджер», некто господин Вексельберг.

И снова проклятая память - ну когда уже грянет склероз! -

извлекает на свет исторические параллели. Помните, как в свое время был создан в Сибири новый Академгородок, ставший действительно крупным научным центром. Правда, тогда туда с удовольствием поехали физики-лирики, романтики (!),

помчавшиеся «за туманом и за запахом тайги»!

Ну на сегодняшний день мы романтиков, слава богу, ликвидировали как популяцию, надо брать чем-то другим! Извините, ошибся, один остался на развод - гениальный наш нобелевец, безмерно уважаемый Ж. Алферов. Он откликнулся! А где возьмет остальных значительно менее уважаемый г-н Вексельберг? Одно дело - купить на уворованные у страны деньги яйца Фаберже, а создать наукоград - другое дело! Влить свои бабки? Во-первых, жалко, во-вторых, а куда денешься? Ему сделано то самое предложение, от которого невозможно отказаться (откажешься - тогда может не хватить денег приобрести на рынке десяточек куриных яичек!). И как бы в подтверждение этой мысли сегодня (в июле 2010 года!) в СМИ вбрасывается «потрясающая» новость - оказывается, несчастного г-на Вексельберга крупно кинули. Знаменитый Лондонский аукционный дом Кристиес «впарил» нашему фальшивку - под видом картины Бориса Кустодиева «Одалиска в интерьере» продана за 1,7 млн. фунтов стерлингов (!!!) работа неизвестного художника. Что называется, «обули»! Правда, история эта на самом деле тянется уже четыре года - англичан голыми руками не возьмешь! Но, вытащив эту историю в свет именно сейчас,

г-н Вексельберг как бы говорит нам: помилуйте, да меня просто пустили по миру!

«Не злобствуйте! - скажет добродушный читатель. - Все будет хорошо, потерпите чуток!»

Конечно, потерплю, отвечаю я, какие наши годы?!

Перепечатка материалов размещенных на Southstar.Ru запрещена.