Южная звезда
Загружено:
ЛИТЕРАТУРНО-ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ ЖУРНАЛ № 4(41)
Сергей Дорохин
 ПУТЬ В НАУКУ

Спустя ровно два года со дня получения красного диплома Ольга Игоревна Шабалина решила сменить место работы. Должность ассистента не удовлетворяла её ни в моральном плане, ни, тем более, в материальном. Начальную ступень карьерной лестницы она ещё одолела, ключи же к остальным таились либо в мохнатой лапе в министерстве, либо в пухлом конверте, либо в постели заведующего кафедрой. К первому Ольга Игоревна никакого отношения не имела, второго у неё не могло быть в принципе, третье она отвергла ещё на заре своего ассистентства.

Ничего, есть множество других мест, где свои способности можно реализовать с куда как большей пользой.

Нашлась работа в школе. Шило, фактически, поменялось на мыло, но иного подходящего варианта Ольга Игоревна не видела. Она обошла десятка три разномастных фирм, куда требовались коммуникабельные девушки с высшим образованием, и везде её готовы были принять. Но решающую роль при отборе там играли лишь её голубые глаза, 175 см роста и длинные стройные ноги, благодаря которым она запросто могла занять должность секретаря-делопроизводителя. Потенциальным работодателям её антропометрические данные не позволяли разглядеть в ней острый, аналитический ум, разносторонний кругозор и творческую натуру. Но должность секретутки Ольгу Игоревну не устраивала, поэтому она избрала ту стезю, которая была прописана в дипломе.

Она легко влилась в новый коллектив, поскольку действительно знала, куда шла.

А принявшая её школа примерной считаться не могла.

Сергей Максимович, директор - весьма грамотный и энергичный мужчина, понимающий, что без коллег он - никто.

Лидия Петровна, завуч - настоящая рабочая лошадка, знающая, что спросят с неё и что ей нужно требовать с коллег.

Владимир Александрович, физкультурник - человек, ведущий здоровый образ жизни и к тому же примерный семьянин.

Валерий Викторович, обэжэшник - заслуженный боевой офицер, действительно нюхавший порох, имеющий полную грудь наград, тем более ещё и мастер спорта по рукопашному бою.

Наконец, в этой школе работал географ Пётр Васильевич, в своё время в течение пяти лет обучавший саму Ольгу Игоревну, заслуженный учитель РФ, человек, пообщавшись с которым, Ольга Игоревна, собственно, и решила стать педагогом, выбрав, правда, основной специальностью химию.

В канун традиционного августовского педсовета Ольга Игоревна узнала о предстоящей нагрузке и сразу предоставила завучу своё календарно-тематическое планирование.

- А где пояснительная записка? - тут же спросила Лидия Петровна, недобро сверкнув выцветающими глазами.

- Какая записка? - искренне удивилась Ольга Игоревна. - Кому и что я должна пояснить?

- Записка, в которой вы должны обосновать ваш выбор именно этой программы и этого учебника.

- А что же тут пояснять? - недоумевала Шабалина. - Программу я взяла из сборника, учебник - из библиотеки.

- О! Надо же - из библиотеки! А есть ли он в федеральном списке? А соответствует ли программа базисному плану?

Ольга Игоревна смутилась, не сразу нашла что ответить. Как же так: сборник программ создают, надо полагать, не дилетанты! Надо полагать, не соответствующий базису учебник никто не стал бы рассылать по библиотекам, а не подходящую программу даже рассматривать не решились бы, не то что утверждать и публиковать! А авторы учебников? Вздумали кинуть вызов базисному плану в угоду личным амбициям? В конце концов, о каких ещё учебниках можно говорить, если в школьной библиотеке есть только этот? То есть именно этот учебник и будет выдан детям. Чего ж тут нужно пояснять?

- А если из департамента придут с проверкой и спросят, что тогда, по-вашему, я должна делать? - Лидия Петровна чувствовала себя удавом, вот только Ольга Игоревна не желала мириться с ролью кролика.

- Направляйте их сразу ко мне, - через секунду она вдруг с ужасом осознала, что ляпнула не то.

- Вы что, не знаете, что за это с работы снимут - и вас, и меня? Конечно, Ольга Игоревна, вы очень умны, мы тут на вашем фоне такие серости, но поверьте, - Лидия Петровна улыбнулась, и невероятным холодом повеяло от этой улыбки, - я не стану говорить напрасно!

Ольга Игоревна не поняла: за что снимать с работы? В чём тут криминал? В чём нарушение КЗоТа? Но решила промолчать.

Остаток предпоследнего летнего дня она провела в библиотеке гороно, изучая все имеющиеся там программы и учебники. Вывод для неё оказался ошеломляющим: и то, и другое нынче, оказывается, может написать любой кому не лень. Первая программа уделяет какой-нибудь формальной теме едва ли не треть отпущенного времени, скромно умалчивая о том, как за оставшиеся две трети изучить всё остальное. Вторая программа попросту игнорирует многие основополагающие понятия, цинично прикрываясь демагогическими излияниями о недопустимости перегрузки детей. Третья половину учебного времени отводит на лабораторный практикум, совершенно не затрагивая необходимых теоретических основ и уж тем более не предполагая о самой возможности осуществления некоторых опытов в школьных условиях.

С учебниками дело обстояло не лучше: одни содержали столь заумные задания, что и не всякому учителю были под силу, другие, напротив, составлены так примитивно, словно изначально рассчитывались на аудиторию олигофренов, третьи хоть и нельзя назвать безграмотными или нудными, но их язык изложения был слащав до приторности.

К счастью, имеющийся в школе учебник в федеральном списке значился. Программу Ольга Игоревна быстренько составила сама, едва ли не в каждой строчке ссылаясь на канонизируемый базисный план, перечить которому никакие Лидии Петровны не посмеют.

Однажды она столкнулась с Денисом Сергеевичем, педагогом-организатором и попутно предводителем знаменитого школьного детского объединения «Алмаз», по итогам недавнего конкурса признанного лучшим в области.

Он был лет на восемь старше Шабалиной, почти на голову уступал ей в росте, зато едва ли не вдвое превосходил в весе. А должностям своим он соответствовал просто идеально - благодаря затянувшемуся инфантилизму.

Ать, два, три, четыре,

Левой - правой, шаги шире.

Мы шагаем дружно в ряд,

А чтобы трудность победить,

Знанья нам помогут жить!..

Именно так расшифровывается название объединения, и этой речёвкой юные алмазовцы открывают каждое общешкольное мероприятие. Нет, сначала, как положено, звучит государственный гимн. Затем школьный хор исполняет гимн области и сразу за ним - гимн города, обеспечивая таким образом реализацию постановления областного департамента о внедрении регионального компонента в школьное детское самоуправление. Потом звучит гимн школы -

не зря же объявлялся конкурс на лучший текст и лучшую мелодию!

Когда слегка осипший хор замолкал, в зал и выходило передовое звено «Алмаза» - все сплошь в небесно-голубых блузках, суглинисто-коричневых брючках-юбочках, песочно-жёлтых галстучках и новорусски-малиновых пилотках. Детки бодро маршировали по периметру актового зала, троекратно прокрикивая свою речёвку и выставляя таким образом поэтические способности Дениса Сергеича перед всеми гостями.

- Так, вы мне нужны, - воскликнул тот.

- Да-да, чем могу?

- Не сейчас, позже. Вы, кстати, тоже об этом подумайте. Не могу же я один за всех отдуваться. - Денис Сергеич ринулся в глубь вестибюля.

Некоторое время Ольга Игоревна простояла в недоумении: над чем она должна подумать? Над своей нужностью организатору? Так это она ему нужна, а не он - ей. И за что это он должен отдуваться?..

После празднования Дня знаний все учителя естественно-математического цикла были приглашены на заседание школьного методического объединения.

- Коллеги! - возвестила Лидия Петровна. - Довожу до вашего сведения, что в ноябре на базе нашей школы проводится областная экологическая конференция. Химики, биологи, географы и все остальные - готовьте всё что угодно. Открытые уроки, методические наработки, давайте творческие задания детям. Через месяц все отчёты - у меня.

Ольга Игоревна решила составить проект методички для учителей по интегрированному спецкурсу «Химия и экология». Включить туда разделы с теоретическими основами, демонстрационным экспериментом, расчётные задачи и лабораторный практикум. В целом получится неплохая книжка, с помощью которой учитель-предметник сможет вести, допустим, факультативный курс в 9-м классе. И как только раньше никто до такого не додумался?

- Да вы отдаёте себе отчёт в том, что творите? Вы хотите подвести под монастырь и себя, и меня, и школу, которая вас приютила? - воскликнула Лидия Петровна после ознакомления с предложенными Шабалиной наработками. - А если б вашу писанину в департаменте прочитали? Не знаю, как вам, а мне моё место - дорого!

- Но чего ж в этом страшного-то?

- Чего страшного? И вы спрашиваете? Да у нас педагоги по 20 и даже по 30 лет отработали, и то на создание методички ДЛЯ УЧИТЕЛЯ не замахиваются! А тут молодая пришла, месяца не отработала, а уже других учить собралась! Это-то вы, надеюсь, понимаете?

Ольга Игоревна не понимала.

- Тем более, конференция - областная, а где, покажите мне, в вашей гениальной книге отражён региональный компонент? В общем, так: сходите в читальный зал, ознакомьтесь с новыми методиками, а потом уже и других учите. И детей, детей к работе подключайте!

Детей подключать? Да запросто! В своих институтских конспектах она нашла план составления экологического паспорта школы. Переписать его более понятным языком, расшифровать некоторые формулы и отдать в 9-б - Женьке с Юлей: эти ребята вполне справятся с такой более чем «региональной» работой!

Женя и Юля, учащиеся 9-б класса, сдали предложенное задание. Ольга Игоревна перечитала, дважды проверила все расчёты, конечно, поставила детям по пятёрке за качественно выполненную работу и со спокойной душой сдала материалы Лидии Петровне.

- Вы что, Ольга Игоревна, не понимаете, чего тут наворотили вместе с вашими ученичками? Надо же - экологический паспорт школы! А если его в СЭС увидят? Что это у вас: «Расстояние от здания до проезжей части составляет десять метров»! Вы что, не знаете, что по санитарным нормам должно быть не менее пятидесяти? Вы хотите, чтоб нас закрыли? Чтоб всех уволили?

- Но ведь не я ж эту школу тут построила, Лидия Петровна! - Ольга Игоревна произнесла с горечью незаслуженно обижаемого человека. - Что, разве раньше в СЭС этого не видели?

- Я понимаю, Ольга Игоревна, вы столь умны и остроумны, а мы тут, в школе и в СЭС, такие тупые в сравнении с вами! В общем так: забирайте вашу работу. Это, безусловно, похвально, что вы смогли заинтересовать детей, но нужно срочно всё переделывать. Если, конечно, вы не хотите, чтоб нас с вами с работы сняли.

Что переделывать - Ольга Игоревна не знала. Если только число «10» исправить на «50» и после этого самой перетащить школьное здание на недостающие метры.

Вечером, снова просмотрев свою почти готовую методичку и прилежно составленный детьми экологический паспорт, Ольга Игоревна впала в уныние. Нет, ей не было жаль своих трудов: выполнять бесполезную работу она привыкла ещё на кафедре. Ей за детей было обидно! Она не представляла, как сказать ученикам, что они сделали не то, если она же сама разъясняла им суть задачи, если видела, как блестели Юлькины глаза в предвкушении интересного дела. Как вот теперь, возвращая им этот паспорт, в котором комар носа не подточит, объяснить, что все труды были напрасны?

Стоп! Зачем возвращать? Свои оценки дети уже получили, а о подробностях беседы с завучем им знать не обязательно...

- Так, сударыня, я полагаю, вам никакого дела нет, а я тут - за всех отдувайся, - пафосно продекламировал Денис Сергеич, поймав Ольгу Игоревну в коридоре.

- Какого дела, сударь? - недоумённо ответила она. - И чего вы так переживаете? Христос, вон, на кресте за всё человечество отдувался - и ничего страшного. А вы - всего лишь за одну школу.

- Ирония ваша неуместна. Скоро День учителя, а концерт - что, я один готовить должен? Слушаю ваши предложения.

Всякий раз заново просматривая «Служебный роман» и видя на экране гиперактивную бухгалтершу Шурочку, Ольга Игоревна воспринимала её образ как откровенно надуманный, нежизненный. Теперь-то она поняла, насколько сильно заблуждалась, ибо вот же она, Шурочка, собственной персоной стоит перед нею, нездорово поблёскивая глазками.

- Извините, но я об этом не думала, - поборов антипатию, ответила Шабалина. - Вы бы хоть предупредили…

- Конечно, - Денис Сергеич, казалось, вот-вот пустит слезу. - Все готовы быть лишь зрителями. А лямку тянуть мне одному. Я знаю. Я привык…

- Чем я могу помочь?

- Кстати, вы мою речёвку алмазовцев слышали? - внезапно кокетливо проговорил организатор, пытаясь придать своим глазам маслянистость. - Ну и как?

«Я - поэт, зовусь Дениска. Что “поэт” - это приписка», -

экспромтом пронеслось у неё в голове. Вслух же она сказала:

- Честно? Рифма неточная, стихотворный размер нарушается, но если не вдумываться, то - вполне.

- Ну да, разумеется, - предводитель готов был всплакнуть. -

Вы все только критиковать и горазды. Ещё ни один не пришёл и сам ничего не сочинил! Вы поймите: здесь - не конкурс поэзии, здесь - дети, которым лишь бы складно было.

- А как же закон из пионерской юности? Помните: «Делай всё качественно, иначе - зачем?».

- Хорошо. Раз вы так умны, закончите мне фразу для открытия концерта:

Наш любимый, наш учитель,

Класса нашего водитель,

Путь укажет в знаний рай…

- …А-а, и зелёный попугай! - пропела Ольга Игоревна. - Это ж не турнир поэтов, это ж для детей, правда?

- Как же тяжело с вами общаться! - в сердцах бросил Денис Сергеич, удаляясь.

...Для школы было вполне естественно объявлять вселенский траур, едва на горизонте замаячит общественно-показательное мероприятие. Отменилось и празднование Дня учителя с его пресловутым концертом - чтоб коллеги не расхолаживались. Единственное, на что директор пошёл скрепя сердце, так это на сокращение длительности уроков.

Поэтому внезапно освободившееся время Ольга Игоревна провела в библиотеке. Наработок, концепций реформирования и модернизации образования было полно, как было полно и новоиспечённых, на мелованной бумаге и с финской полиграфией, журналов, где означенные концепции публиковались.

Вот, например, «Вестник свободной Российской академии комплексного управления». «Системно-деятельностная профилактика экологической дезадаптации у младших школьников в контексте гуманистической парадигмы» - эту статью Ольга Игоревна прочитала в третьем номере. В четвёртом попался другой шедевр изощрённого блудословия: «Передовые экологизирующие технологии в ряду прочих сочленов успешного построения учебно-воспитательного процесса».

Вот ещё одно издание - «Известия губернского отдела всеобщего независимого образования». «Об экологичных способах обучения в процессе обучения, осуществляемого вне помещения для процесса обучения» - эта статья всего лишь о специфике работы с учащимися на дому. Элементарщина, зато как звучит!

В конце концов Ольга Игоревна пришла к выводу, что, по мнению передовых и обласканных гениев от педагогики, суть реформирования образования сводится к двум основным направлениям. Это, во-первых, тотальная экологизация образования, а во-вторых, ещё и православлизация его. Самое забавное, что существительное «экология» часто стало сочетаться с каким-нибудь неожиданным прилагательным. Например, «православная», «юридическая» или даже «лингвистическая». Ольга Игоревна готова была спорить на что угодно, что на вопрос «Что такое экология?» авторы новомодных концепций ответят как угодно, только не словами из энциклопедии - наука о взаимоотношениях организмов друг с другом и с окружающей средой.

Дома Шабалина не могла думать ни о чём. Вся свежеполученная информация перемешивалась, зрела и бродила в её мозгу.

И вдохновляемая передовым эколого-педагогическим опытом, Ольга Игоревна написала творческое эссе.

«Недавно в Лондоне прошла первая Неделя насекомого. Без насекомых наша планета просто не сможет существовать: вымрут птицы и животные, погибнут растения, а земля начнёт гнить. “Человечество проживёт без насекомых всего несколько месяцев, так давайте же уважать их!” - призывают организаторы Недели. Но разве можно назвать уважением те чувства, что мы испытываем к комарам и мухам? Разве из уважения к насекомым человек изобрёл разные инсектициды и репелленты?

Кто дал нам право убивать жалящего комара? Ведь это мать, заботящаяся о продолжении рода и жизнью рискующая ради этого! Разве она виновата в том, что для откладки яиц ей нужен белок? Разве виновата, что, кроме белка крови, она ничего иного усваивать не может? А отложив яйца, самка всё равно погибнет, так зачем же убивать её, зачем вмешиваться в потайные законы Природы, которые не нами придуманы и не нами, стало быть, будут отменены? Но нет: человек сам провозгласил себя царём и сам взялся решать - кому на этой Земле жить можно, а кому - нельзя. И ведь ни один здравомыслящий хозяин не убьёт стельную корову или поросую свинью! Так есть ли у нас моральное право убивать жалящего комара?»…

И так далее, в том же духе ещё на шесть листов.

Президиум IV областной научно-практической экологической конференции постановил: «Рассмотрев представленные на конкурс работы, первое место присудить творческому эссе «Мы и насекомые», автор О. И. Шабалина…

Рекомендовать областному департаменту образования аттестовать О. И. Шабалину на высшую категорию…»

Выступление на тему «Экология тела и экология души: единство и гармония», сделанное десятиклассниками под руководством физкультурника и психолога, получило поощрительный приз. Доклад «Экологические последствия техногенных катастроф», составленный Валерием Викторовичем, на конференции, ввиду своей неактуальности, даже не рассматривался.

- Ольга Игоревна, вы понимаете, на что вы замахнулись? -

Лидия Петровна уничижающе заблестела глазами. - Вам сколько лет, а? 24? И сразу высшая категория? Да у нас её имеет только Пётр Васильевич, он трудится почти 40 лет! И тут - вы, учитель без году неделя, и хотите встать с ним в один ряд?

- Но я же не виновата, что меня рекомендовали, - спокойно ответила Ольга Игоревна. Она понимала, что высшая категория - это епархия департамента, а не завуча, поэтому унижаться до объяснений не стала.

- Давай, девочка, дерзай! - сказал Пётр Васильевич, после уроков войдя в кабинет химии. - Я горжусь тобою, моя ученица! Аттестоваться на 14 разряд позволяют не всякому взрослому педагогу, а тебя - даже рекомендуют. Так что не дрейфь! И спрашивай, если что. Помогу обязательно. Олечка, утри ты нос всем остальным!

- Спасибо, Пётр Васильевич, - звенящим голоском проговорила Ольга Игоревна. Она даже перестала думать о том, что её расхвалённое «творческое эссе» - откровенная ерунда, что логическим продолжением такого «гениального» труда должен стать трактат с предложением включить глистов в международную Красную книгу как вид, находящийся под угрозой глобального уничтожения.

В областном департаменте сообщили, что для аттестации ей предстоит дать один открытый урок и сделать ещё одну творческую работу. Например, написать отзыв на любой из новых учебников химии. В сроках не торопили, ибо времени до конца учебного года было ещё много.

Шабалина, тем не менее, предпочитала не оттягивать исполнение всякого дела, какое рано или поздно выполнять всё равно придётся. Она считала, лучше побыстрее спихнуть груз не всегда приятных обязанностей, чем делать самой себе бесконечные отсрочки. Она и на экзамены всегда заходила в первой пятёрке. Поэтому и от аттестации - процедуры хоть и формальной, но достаточно утомительной - тоже хотелось отделаться поскорее.

Относительно открытого урока проблем не возникло: десятый класс, «Природные источники углеводородов» - благодатная тема! Можно с Петром Васильевичем дать интегрированный урок - химии и географии. Она расскажет о теориях происхождения нефти, он - об основных её мировых месторождениях; она - о способах добычи и транспортировки нефти, он - о том, откуда и куда её экспортируют; она - о переработке нефти, он - о странах-производителях и потребителях, допустим, того же бензина.

Пётр Васильевич, разумеется, охотно согласился с предложенной идеей, дав несколько весьма ценных указаний. И вот уже развёрнутый план-конспект урока лежал перед завучем.

- Вы что, не понимаете, чем это дело пахнет? - вопросила Лидия Петровна. - Этим вашим керосином и пахнет! Что я должна объяснять департаменту, а?

- Насчёт чего? - Ольга Игоревна в очередной раз не поняла. - Такие темы в наших программах указаны, по времени они совпадают…

- Насчёт чего? Вы меня спрашиваете? - негодование завуча было безграничным. - Да насчёт этого вашего урока! Проведут его двое, а в табель мне что вносить? Как оплачивать этот ваш гениальный урок? Вы вдвоём отработаете 40 минут, а я, по-вашему, должна писать, что каждый отработал по уроку? Кроме того, как я буду объяснять КРУ, откуда в 10-б взялся лишний урок географии? Знаете, что за такие вещи могут сделать?

- Вы запишите только на неё, - вступился Пётр Васильевич. - Мне-то что? Авось, я как-нибудь перебьюсь без лишнего червонца.

- Вот именно, Пётр Васильевич, вам-то что? - голос завуча почти перешёл в визг. - А мне, по-вашему, что? Учитель урок провёл, а в оплату его не включили! Хотите, чтоб меня с работы сняли?

- Не волнуйтесь, - парировал географ, его профессиональный авторитет позволял общаться на равных как с учениками, так и с начальством. - Я не запишу этот урок в журнал. Если хотите, дам письменное согласие на работу бесплатно. Это вас успокоит?

Ольга Игоревна чувствовала себя оплёванной.

- Не бери в голову, девочка, - тихо проговорил Пётр Васильевич в коридоре, по-отечески положив руку ей на плечо. - Если не я, то кто ж ещё-то постоит за тебя? Нет-нет, молчи! Это я тебе в долг даю. Чтоб ты тоже всегда так же стояла за своих учеников, уяснила?

Ольга Игоревна только молча кивнула, пряча в очередной раз наполненные слезами очи.

Задуманный урок прошёл «на ура». «Гости» были в восторге, затребовали развёрнутый конспект для публикации в журнале областного института развития образования. Лидия Петровна тихонько скрежетала зубами. Пётр Васильевич великодушно помалкивал. А у Ольги Игоревны никак не шёл из головы вид горящих глаз десятиклассников. Впервые в жизни она поняла, что ради одного вида вот таких глаз стоит пройти сквозь любые трудности в профессиональной сфере!

Наконец, состоялась областная химическая олимпиада. Женька из 9-б неожиданно для всех оказался победителем. Нет, Ольга Игоревна вовсе не ставила его победу себе в заслугу. Этот ученик был настолько увлечён химией, что даже перед сном читал «Общую химию» Некрасова. Не только читал, но и понимал. Шабалина всего лишь помогла ему в выборе научной литературы да подобрала задачки повышенной сложности, над которыми и многие студенты головы пообломали. Правда, ещё иногда она позволяла Женьке оставаться в кабинете после уроков, чтобы «похимичить».

Всех победителей собрали в конференц-зале департамента. Каждому вручили по грамоте, каждому объявили, что он является гордостью и надеждой не только своей школы, но и города, области и даже всей страны. И напоследок сообщили, что для участия в зональной олимпиаде нужно внести по десять тысяч рублей - на билеты в Москву и обратно, на питание и проживание и в призовой фонд, ибо возможности области ограничены…

- Ольга Игоревна, простите, - виновато проговорил Евгений. - Мамка сказала, что сможет дать только пятьсот рублей…

- Из своего фонда могу выделить пару тысяч, - позже сообщил Сергей Максимович, тоже с некоторой долей вины в голосе. - Нет, с мальчика денег брать не надо. Ничего, объявим сбор по школе, проведём платную дискотеку. Думаю, справимся...

...Денис Сергеевич сиял: завтра он с делегацией школьников области убывает на двухнедельные каникулы в Египет. Что за школьники? Дети из классов компенсирующего обучения. За чей счёт? За счёт областной администрации, департамента образования и ведущих бизнесменов региона, пожелавших стать спонсорами этой гуманной акции...

Коллективного празднования наступающего Нового года не состоялось. Почему? А ни почему: не состоялось, и всё. С утра в школе дежурила администрация, едва ли не у входа отмечая, кто из коллег во сколько пришёл и во сколько ушёл с работы. А что, последние сутки года - официальный рабочий день, и нечего тут халтурить!

Началось второе полугодие. На три дня раньше срока. Почему - Ольга Игоревна не понимала, ведь согласно Уставу школы зимние каникулы должны быть не короче двух недель! «Мало ли что, - пояснил директор. - Впереди грипп, как он пройдёт - неизвестно, а программу выполнять надо».

Сегодня Ольга Игоревна предоставила в департамент готовый отзыв на новый учебник химии. План и основные принципы составления данного отзыва она нашла в журнале «Педагогика», в том, который до сих пор печатается в чёрно-белом изображении и по-прежнему на газетной бумаге.

- О-ой, Ольга Игоревна, вы тут слишком ре-езко написали! - печально растягивая слова, проговорила главный специалист департамента - тётенька, похожая на Пьера Ришара. За всю свою жизнь в школе она не отработала ни дня, что для её должности, впрочем, вполне нормально. - Учебник - рекомендо-ован Министерством, а вы оши-ибки и недоста-атки в нём находите! По-ва-ашему, в Министерстве одни дураки-и?

- Но ведь есть же они, ошибки! - возразила Ольга Игоревна. - И явные недостатки заметны невооружённым глазом.

- Ну и что! - «Пьер Ришар» вытаращила бесцветные глаза - то ли от негодования, то ли от удивления непонятливостью молодой учительницы. - Не ошибается только безде-ельник! Кста-ати! Вас, кажется, на вы-ысшую категорию аттестуют? Так во-от, я бы на вашем ме-есте поостереглась бы публично выставлять своё мнение! Поверьте, это - не пусты-ые слова! И амби-иции ваши тут неуме-естны! А уче-ебник - хоро-оший!

При чём тут амбиции, если все замечания к учебнику, будь он неладен, справедливы? Ведь всех и всегда интересовала истина, а не рекомендации Министерства! Или теперь другие законы? В мозгу назойливо звучали слова: «Учебник -

хороший». Недоумённый взгляд растерянно блуждал по книжной полке, споткнувшись о корешок словаря Ожегова. «Учебник - хороший»…

Шабалина открыла тяжёлый зелёный фолиант, нашла трактовки двух этих слов и записала в тетради: «Книга для обучения какому-либо конкретному предмету, в данном случае - химии, вполне достойная, приличная». Что ж, начало новому варианту отзыва положено. Тут, правда, всего тринадцать слов, но это количество легко увеличить. Достаточно найти и переписать их трактовки всё у того же Ожегова.

Итак: «Произведение печати в виде переплетённых листов с текстом и иллюстрациями с назначением или целью передавать какие-нибудь знания и навыки по тому или иному, реально существующему, вполне точному и определённому, в отличие от абстрактного, отвлечённого, разделу науки, кругу знаний как особой дисциплине, по отношению к этому, именно этому условию - науке о составе, строении, свойствах веществ и их превращениях, совершенно, полностью уважаемо, почтенно, подобающе, уместно».

Вот, это уже что-то. Объём всё равно пока ещё маловат, но в течение ближайших трёх дней Ольга Игоревна ещё раз расшифровала каждое слово из получившегося абзаца, после чего за неделю снова вместе с Ожеговым прошлась по написанному. Итого вышло целых 12 листов!

Составленный таким образом отзыв был с восторгом одобрен. «Что нравится в ваших работах - так это творческий, философский подход к вопросу, - щебетали в департаменте. - Именно философский подход, а не формальная отписка. Ваша работа обязательно будет напечатана!».

В начале февраля Ольга Игоревна наконец получила аттестационный лист. В нём чёрным по белому значилось, что данный педагог имеет три научные публикации, что она является победителем областной экологической конференции, а её ученик - не только победитель областной олимпиады, но и лауреат зональной. У членов аттестационной комиссии ни вопросов, ни замечаний не возникло, поэтому отныне Ольга Игоревна имеет 14 разряд и размер её ставки увеличивается

- Ольга Игоревна, вы не думайте, что уже отделались! - с ухмылкой Снежной Королевы произнесла Лидия Петровна. -

Хоть вас уже и аттестовали, но в моём плане контроль вашей работы приходится именно на февраль. Вы ж понимаете, что контроль - плановый, что по результатам я должна написать итоговую справку?..

И спустя неделю, побывав в классе, завуч пригласила ее к себе.

- Ольга Игоревна, ну что, посмотрела я ваш урок, вот он, весь у меня записан, - завуч открыла свой кондуит. - Одиннадцатый класс, тема «Сложные соединения»…

- «Комплексные соединения», извините, - поправила Ольга Игоревна.

- Ну да, это не важно. Вы смотрите сюда: в программе сказано: «Понятие о комплексных соединениях». А вы? Даёте формулы, названия, уравнения. Задачи задаёте по этой теме. На каком основании, а?.. В программе этого нет, а пришла Ольга Игоревна с высшей категорией и решила внести новую струю, да?

- Но ведь когда я училась - мы всё это проходили, и ничего, выжили, - виновато ответила Шабалина. - И детям интересно…

- Знаете что? Вам срочно нужно замуж. Может, когда своих детей заведёте - тогда и чужих беречь научитесь!

Ольга Игоревна снова почувствовала себя оплёванной и даже побитой, как тот слонёнок из киплинговской сказки, у которого ещё не было длинного хобота. Куда ни кинь -

кругом она не права, кругом виновата. Вот сдалась-то ей эта высшая категория! Хотела престиж поднять - и свой, и школьный, взамен получила только косые взгляды и змеиное шипение за спиной.

Что же делать? Бросить всё к чёртовой матери и податься в какую-нибудь фирму? А вот фиг им всем! Не сдастся она, не уйдёт из этой школы! Просто из принципа не уйдёт. И плакать она больше не будет, вот так!..

Под конец самой длинной, а потому и самой трудной и ненавистной, четверти состоялась ещё одна конференция. На сей раз - городская: «Формирование толерантного сознания как основополагающий фактор успешного построения школы с человеческим лицом». Гвоздь программы -

выступление профессора Герасименко с кафедры независимых педагогических инноваций Ноосферного исламо-христианского университета языкознания.

Означенный профессор оказался девушкой, явно ещё не отметившей свой 30-летний юбилей. Делегаты конференции долго аплодировали и с восторгом людей, находящихся в процессе приобщения к великому, слушали выступление. Сама же г-жа Герасименко смотрела в зал как-то виновато и говорила с изрядной долей смущения, словно юный артист, впервые вышедший на сцену. Оттого у Ольги Игоревны и создалось впечатление, что выступающая сама не до конца понимает то, о чём вещает.

Слово «толерантность» Шабалиной было знакомо из курса физиологии. Так называется устойчивость организма к каким-нибудь веществам. Например, к алкоголю. Нынче же это слово предстало в ином значении: терпимость к взглядам и верованиям других, прежде всего - учеников. «Это что ж, элементарный “пофигизм” получается в переводе?» - подумала Ольга Игоревна. Словно угадав её мысли, Герасименко изрекла следующую фразу: «Зачастую так бывает: ученик говорит, что дважды два - пять, а “Евгения Онегина” написал Горький. Это его мнение, именно так он считает! И учитель-патерналист, которого индивидуальность ребёнка интересует лишь с позиции использования её в своих педагогических или административных целях, смело ставит «двойку». Педагог же, действующий с позиций толерантности, признающий приоритеты гуманной педагогики, никогда так не поступит!».

Шабалиной впервые захотелось, чтоб её кто-нибудь сейчас ущипнул. Не спит ли она? Не в кошмарном ли сне слышит сейчас столь махровый бред со столь высокой трибуны?

Второй раз такое желание у неё возникло минут через 30, когда следующий оратор - директор одной из самых «отстойных» школ города - всё с той же трибуны произнёс: «Среди всех детей на долю действительно обучаемых, одарённых, приходится чуть более одного процента. Так зачем же мы насилуем наших учеников лишней информацией? Зачем требуем определённый процент качества знаний? Только для отчётности, для галочки. При этом интересы ребёнка, теряющего своё здоровье за учёбой, нас волнуют меньше всего. Мы утратили актуальность «тройки». А «тройка» - это удовлетворительно, нормально! Безусловно, и базисный план, и обязательный минимум нуждаются в серьёзном пересмотре и редактировании. Что там говорить: не каждого ребёнка можно подтянуть до уровня минимума. Так давайте же минимум доведём до уровня каждого ребёнка!».

Ольга Игоревна не верила ушам. Ещё со школы она привыкла считать, что равняться надо на сильных, умных учеников, что каждый ребёнок в чём-то талантливее других, что, в конце концов, учиться плохо - это позор. Теперь же предлагают равняться на посредственность, да ещё и из гуманных соображений!..

Из областного департамента образования пришло официальное письмо. Оно рекомендовало всем педагогам региона включить в календарно-тематическое планирование помимо регионального ещё и толерантный компонент, отведя на него не менее пятнадцати процентов от общего учебного времени. В школах, разумеется, данную рекомендацию восприняли как приказ, не терпящий ни обсуждений, ни, тем более, возражений.

Ольга Игоревна, не успев полностью отойти от услышанного три дня назад, от данного известия впала в крайнее смущение, граничащее с депрессией. Уроки вела на автопилоте, порою невпопад комментируя ответы. Дети недоумённо смотрели то на учительницу, то на доску, то друг на друга. Причину наблюдаемой перемены в настроении своей всегда весёлой химички они пытались отыскать в себе, в своём поведении. Ничего криминального за собою не обнаружили, тем не менее, сидели тихо, как мыши, точнее, как пробирки в шкафу.

Четверть закончилась.

Вечером Ольга Игоревна долго не могла уснуть. Самые разные образы нестройной чередой возникали в памяти. Ей виделись то маслянистые глазки организатора, совершенно искренне гордящегося своим поэтическим талантом, то ледяные зрачки завуча, громогласно повторяющего любимую фразу: «Вы что, не понимаете?..», то практически ничего не выражающий взгляд профессора Герасименко, а то - виноватый и абсолютно беззащитный взгляд ребёнка, сообщающего, что он не в силах оплатить поездку в Москву. Последнее видение окончательно разогнало сон.

Встав с постели, Ольга Игоревна накинула халат и, включив лампу, расположилась за столом. Взяв карандаш, она вырвала листок из тетрадки, и слова сами побежали по клеточкам.

«Пётр Васильевич, здравствуйте!

Извините, что я к Вам обращаюсь таким вот образом, но более спросить мне не у кого. Вы - Педагог с большой буквы, это признают даже самые отъявленные хулиганы. Помните наш седьмой класс? Нас тогда заставляли приходить в школу в дни зимних каникул, чтобы расчищать каток, который никогда даже не заливался. И Вы смогли убедить нас в том, что это дело - нужное, что игнорировать его нельзя. Так объясните же мне, зелёной послеинститутской дуре, зачем школе нужен Устав, если он всё равно не соблюдается?

Помните, как без угроз и крика Вы смогли доказать Ленке Нетёсовой, что рвать листы из дневника и обманывать родителей - в высшей степени безнравственно? Так скажите же мне, любезный Пётр Васильевич, нравственно ли ребёнка -

победителя областной олимпиады, нашу гордость и надежду, -

посылать в Москву за свой счёт, а умственных инвалидов из коррекционных классов везти в Египет бесплатно? Простите, простите меня за такой негуманный вопрос. Но ведь не эти же инвалиды будут обеспечивать престиж нашей страны в будущем!

Растолкуйте мне, пластмассовой тупице, как так получается, что любые серьёзные наработки считаются чуть ли не преступлением, а откровенная, явная галиматья охотно печатается в любых изданиях?

Пётр Васильевич, милый, скажите, почему на всех наших конференциях ценятся не конкретные дела, а степень изощрённости в словоблудии? Зачем обычный «пофигизм» перевели на французский, получили «толерантность» и носятся теперь с нею, как с писаной торбой? Ведь безо всяких красивых иностранных слов и без демагогии о радении за права ребёнка все с закрытыми глазами рисуют дурачкам «тройки», чтоб только побыстрей выпустить из школы, ибо бессмысленно оставлять их на повторное обучение, как бессмысленно ждать, что трухлявый пень однажды расцветёт алыми розами!

А помните, как Вы строили свои уроки? После Ваших рассказов едва ли не каждый из нашего класса, даже Борька Желваковский! - бежал в библиотеку, чтобы найти что-то дополнительное по Вашему предмету? Помните, как постоянно возникала очередь на прочтение редких книг из Вашего личного собрания - лишь бы узнать что-то новое и интересное? А какие предметные вечера проводились после этого! И ведь никто даже не задумывался - не перегрузится ли он лишней информацией, не перетрудит ли свои мозги! Так объясните мне, сопливой малолетке, до чего ж мы теперь докатимся, если будем постоянно урезать образовательный минимум, а из детей растить одну посредственность?..»

Она вовсе не собиралась доставлять данное письмо адресату, но доверение мыслей всетерпеливой бумаге успокоило её, уняло бушующий в душе ураган.

Пётр Васильевич явился во сне.

- Объясните мне, сопливой малолетке, до чего ж мы так докатимся, если будем постоянно урезать образовательный минимум, а из детей растить одну посредственность?

- Нетолерантно мыслите, коллега! - ответил маститый педагог. - Своими грубыми словами вы унижаете достоинство детей! Весь цивилизованный мир уже давно не говорит «дурак» или «идиот», а говорит «человек с неординарным образом мышления». А вы тут - «посредственность»…

Ольга Игоревна собралась было снова не поверить ушам, но озорные, не теряющие с годами блеска огоньки в глазах учителя, врезавшиеся в память ещё в шестом классе, позволили сообразить: Пётр Васильевич иронизирует. Он продолжал:

- Девочка, пойми: ты вошла в систему, стала её частью, винтиком. И самое глупое в твоей ситуации - это пойти наперекор. Если ты в системе, то у тебя только два пути: либо покинуть её, либо полностью принять все условия. А условия эти не столь уж и страшные. На меня не смотри, я -

человек старой закалки. Ты глянь на молодых. Как вот им удаётся так быстро приподниматься? Элементарно! Возьми какое-нибудь новое, никому не известное слово, добавь гарниру из узкоспециальных терминов, не обязательно подходящих, главное - чтоб звучание впечатляло, и полей сверху высокой целью, например, заботой о здоровье детей. Потом найди какого-нибудь невменяемого правозащитника или деятеля от науки и подбрось своё блюдо. Под таким соусом они любую околесицу слопают. Как там твоя «посредственность» по-французски будет?

- Мойэн.

- Прекрасно! Вот и термин - мойэнтность. Считай, что открылось новое научное направление.

- Ага, - Шабалина хитро улыбнулась. - Это ж такое редкое счастье - стоять у его истоков! Достанется, правда, всем без разбора - как фанатам от педагогики, так и ни в чём не повинным людям. Будут вот так же с трибун говорить и в статьях печатать о том, как это хорошо и гуманно - растить троечников. Билл Клинтон в последний год своего правления издал указ, согласно которому каждый школьник обязан научиться читать и писать к тринадцати годам. А мы не должны равняться на передовую державу, наша архиважная задача - перегнать Америку! Чё это «к тринадцати»? К пятнадцати или даже к семнадцати годам, не раньше! Нечего детей насиловать чёрт-те чем! Интеллект снизится - ну и что, зато здоровье сбережётся. А то развелась тут вшивая интеллигенция!.. Ведь с быдлом управляться куда как легче…

- Ольга Игоревна, как умный человек, помогите, - в голосе Дениса Сергеича уже не было того нездорового энтузиазма: организатор либо устал за год, либо понял, что с Шабалиной данный приём не проходит. - Какую бы песню придумать для учителей на Последний звонок? Как вы считаете?

- Нужно взять хорошо известный мотив, - она ответила даже без намёка на иронию. - И текст подобрать такой, чтоб всех коллег за живое задело. Я подумаю сегодня, обещаю.

Вечером по каналу «ДТК» показали юбилейный концерт композитора Людмилы Лядовой. Кобзон пел: «Эй, музыканты, где ваши ноты? Ждёт вас сегодня много работы…». С глубокого детства Ольга Игоревна помнила эту песню по зажигательному припеву, но о том, что называется она «Старый марш» и что автор её Лядова, узнала только сегодня.

Во сне она опять увидела школьный актовый зал. Как обычно, прозвучали гимны, прошли алмазовцы. Затем прошли выпускники, после чего на сцене неожиданно возник сам Кобзон и пропел на мотив «Старого марша»:

Ну-ка, друзья, зашвырните журналы!

Майского солнца налейте в бокалы!

Или за тридцать четыре недели

Горы тетрадок не осточертели?!

Или гнетёт ностальгия кого-то

По «приключеньям» учебного года?

Или сомненье вкралось меж нами:

Сколько на радость часов по программе?

Или неужто кому-то охота

Завтра по-новой плестись на работу?

Или кому-то действительно в радость

Слушать с трибуны всякую гадость?!.

Вскочив среди ночи, Ольга Игоревна наскоро записала всё только что услышанное, чтобы донести данную информацию до Дениса Сергеича...

Когда формально-торжественная часть праздника завершилась, педагоги накрыли длинный стол в учительской. Когда Ольга Игоревна присоединилась к коллективу, все уже пропустили «по первой», поэтому Пётр Васильевич налил Шабалиной «штрафную».

- Тост, тост! У меня созрел тост, - возопил Денис Сергеевич и, зажав в правой руке стопку, с неизменным пафосом продекламировал:

Ну-ка, друзья, отложите журналы.

Майского солнца налейте в бокалы!

Жалко, что тридцать четыре недели

Так незаметно для нас пролетели!

Пойте со мною и слёз не стыдитесь!

Выпускниками своими гордитесь!

Пусть подпоёт нам бравый директор -

Наших удач и побед архитектор!..

Спустя три года педагоги города бодро шагали на очередную плановую конференцию, посвящённую проблеме построения человекоориентированной педагогики. Зал Дома культуры был заполнен задолго до начала. Гвоздь программы - лекция на тему «Мойэнтное образование и мойэнтная педагогика как основные элементы здоровьесберегающих и гуманистических технологий на современном этапе модернизации образования». Докладчик - начальник отдела гуманистических технологий научно-исследовательского и проектного института здорового духа и интеллекта, профессор

О. И. Шабалина.

Выйдя на трибуну, Ольга Игоревна оробела, хотя это выступление для неё стало далеко не первым. Она как-то виновато смотрела в зал и говорила с изрядной долей смущения, будто извиняясь за свою откровенную околесицу. Аудитория оказалась внимательной: гости конференции с жадностью ловили каждое слово оратора, особо дальновидные даже конспектировали. Ничего удивительного: официальное письмо 3548/ЖЩ, рекомендующее вводить мойэнтный компонент в рабочую программу, уже было подготовлено департаментом.

После выступления директор департамента минут десять потратила на восторженную речь о совсем новом, но таком важном и актуальном слове в науке - мойэнтность. Она говорила, в частности, о том, что это понятие - междисциплинарное, межнаучное, что в совсем недалёком будущем появятся и мойэнтная литература, и мойэнтное искусство, и многие другие мойэнтные направления.

Коллеги из зала подобострастно аплодировали, в их числе были и Лидия Петровна, и Денис Сергеевич. И только Павел Евгеньевич, молодой специалист из седьмого ряда, впервые в жизни захотел, чтобы его ущипнули: не спит ли он?..

Перепечатка материалов размещенных на Southstar.Ru запрещена.