Германия - моя юношеская любовь. Одно время меня даже хотели послать в Германию учиться. Да, видать, не судьба.

Бывая на международных семинарах, я даже получал частные приглашения от немцев, но воспользоваться ими по определённым причинам не мог.

Два последних года я хотел съездить в Германию с помощью Гёте-института. Но тоже не складывалось.

Решение проблемы, как это часто бывает, пришло с не-

ожиданной стороны: в июне меня пригласили на литературный фестиваль в немецкий город Штутгарт. Я дико обрадовался. Согласитесь: свидание со своей любовью приятно в любом возрасте.

Однако волокита в германском посольстве мой пыл значительно остудила.

После собеседования виза даётся обычно в течение трёх дней. Мне дали почему-то через двадцать.

В Берлин поезд прибыл не в 7.30, как положено, а ровно в восемь. На перроне вокзала Лихтенберг было почти пустынно. Пасмурное, холодное утро. Над городом стояли тучи.

Сойдя на перрон, я ожидал окунуться в атмосферу живого немецкого языка. Но не тут-то было. Кругом слышалась русская речь. Русские приехали, и русские же их встречали.

Войдя через подземный переход в здание вокзала, я, ориентируясь по указателям, нашёл Reisezentrum (Центр путешествий). Прежде всего надо купить обратный билет, решил я. Ведь виза кончается через шесть дней.

- Ich moechte gern eine Fahrkarte nach Kiev. Der Abreisetag ist der 27. Oktober,- сказал я приветливой кассирше. Женщина с готовностью оформила проездные документы. Тут же я купил и билет до Штутгарта. Проезд от Берлина до Киева стоил 101 евро, от Берлина до Штутгарта - 128.

Положив оба билета в карман, я вышел на перрон и стал ждать электричку на Восточный вокзал. Именно оттуда отправлялся экспресс до Штутгарта. Неожиданно ко мне подошла женщина и сказала: «Helfen Sie uns bitte».

Странно, подумал я. Чем я могу помочь? Я ведь только что из России. «Wir sind bestohlen worden», - продолжала женщина.

Я отвернулся: стало как -то скучно. За последние полтора месяца я три раза ездил в немецкое посольство и довольно часто слышал эти слова в московском метро.

Подошла электричка, и я продолжил своё путешествие.

Восточный вокзал. Боже мой, как он изменился! Последний раз я был здесь зимой 1980 года. Во времена Германской Демократической Республики. На всём громадном пространстве вокзала не было ни одного сидячего места. Все люди ютились в небольшом кафе в подземном переходе. Был вечер. Мы, советские туристы, ждали поезда на Москву.

Запомнилось, как я беседовал с одной немкой «про жизнь» и как немцы угощали нас кофе.

Увы, кафе уже снесли. Да и сам вокзал стал многолюдным и оживлённым. Со всеми удобствами.

Вроде бы всё стало значительно лучше, но радость от встречи была почему-то с грустинкой.

Наконец к перрону подошёл «Inter-City-Express»с хищно заострённым носом. Я с любопытством вошёл. Мне было известно, что этот поезд идёт со скоростью более двухсот километров в час. А как будет на самом деле?

Сел я в вагон с цифрой 2 на боку - второй класс. Впрочем, и второй класс стоил довольно дорого - 120 евро. За эти деньги я мог бы не только до Штутгарта доехать, но и вернуться домой, проехав три страны: часть Германии, Польшу и Украину.

Внутри экспресса было непривычно уютно: на полу толстый палас, мягкие кресла, удобные столики. В глубине вагона - буфет. Неподалёку - туалет.

Бросилось в глаза то, что многие пассажиры сидели с ноутбуками. Кто работал, кто развлекался. Я взял журнал, экземпляры которого лежали на каждом столике, и стал просматривать.

Однако на следующей станции вошла толпа людей, и меня тактично попросили встать: я сидел на чьём-то месте. Извинившись, я взял сумку и пошёл дальше по вагону в поисках места. Неподалёку увидел интеллигентного немца в тонких очках, который деловито раскладывал на столике кипу газет, явно собираясь углубиться в чтение. Уютное местечко напротив него было свободно.

- Darf ich hier Platz nehmen? - спросил я.

- Natuerlich, - ответил он.

Слово за слово, разговорились. Прекрасная возможность вдоволь наговориться по-немецки. Я представился российским туристом.

- Какие у вас разительные перемены, - сказал я. - В 1980 году Восточный вокзал поразил меня своими громадными размерами и тем, что был пуст внутри, без единой скамейки. Приткнуться некуда было. А сейчас другое дело. Клас-

сный вокзал.

- О! - поднял немец указательный палец. - Социализм ведь о человеке не заботился.

Интересная мысль. А я думал, что капитализм. Но спорить не стал. Контакт важнее.

- Можно щекотливый вопрос? - не удержался я.

- Да?

- Как вы относитесь к военному конфликту России с Грузией?

Ответ был неожиданный.

- Происки американского империализма, - доверительно наклонившись ко мне, ответил немец.

- Вы коммунист?

- Боже упаси, - махнул рукой мой собеседник. - Я инженер. Просто констатирую факт. Это правительство вместе с госпожой Меркель не знают, кто начал первым. А мы знаем.

- Кто это мы? - уточнил я.

- Подавляющее большинство немцев. Вы помните, из-за чего разгорелся Карибский кризис? - продолжал немец. -

Из-за того, что Советский Союз разместил ракеты вблизи США, на Кубе. То же самое, с точностью до наоборот, происходит сейчас: американцы размещают ракеты вблизи России. Что вам остаётся делать? К счастью, у вас сейчас умное руководство.

- Кого вы имеете в виду? - спросил я.

- Медведева и Путина, - с явной симпатией пояснил немец.

Поезд шёл не везде быстро. Где-то и помедленнее.

- Тут есть места, - пояснил мой попутчик, - где железнодорожное полотно старое. Поэтому экспресс скорость сбрасывает.

- А чем отличается первый класс в этом экспрессе от второго? - поинтересовался я.

- Ценой, - лукаво улыбнулся немец. - Примерно на 70 процентов дороже.

- А если серьёзно?

- Ну, может быть, чуть почище да людей поменьше.

Проговорили мы с ним четыре часа, пока во Франкфурте-на-Майне он не вышел.

В Штутгарт экспресс прибыл в 15.00. Пройдя по перрону, я задумался: куда идти? Огромный Штутгартский вокзал поставил передо мной проблемы: где найти Reisezentrum, где и как купить билеты на городскую железную дорогу?

- Простите, - обратился я к красивой немке средних лет, которая бежала мимо меня куда-то на перрон. - Где здесь Центр путешествий?

- Пойдёмте, я покажу, - улыбнулась она.

Пройдя со мной в обратную сторону метров пятнадцать, женщина показала рукой влево:

- Идите туда. Потом по эскалатору вниз и ещё раз налево.

- Спасибо.

- Всего доброго, - улыбнулась немка и вновь заспешила по своим делам.

Наконец я купил билет, доехал до остановки Бад Каннштатт, вышел в город. Куда теперь?

- Wo ist hier die Tеinacher Strasse? - спросил я какого-то юнца.

Тот молча пожал плечами.

Спросил ещё пару человек. Никто не знал. И вот, о чудо! какая-то старушка, что-то вспомнив, показала мне, куда идти.

Я добросовестно потопал.

Через пару кварталов спросил ещё одну старушку. Она показала в обратную сторону. Пошёл.

Спросил у стайки девочек.

Они посоветовали идти в конец улицы, до остановки, и там спросить.

Прошёл. Улица была пустынна. Наконец, я увидел молодую женщину с сумкой.

- Wo ist hier die Teinacher Strasse? - задал я свой дежурный вопрос.

- Ich weiss nicht - улыбнулась она. - Und was interessiert Sie in dieser Strasse?

- Hotel Mercure.

- Oh, Das weiss ich. Wir haben denselben Weg.

Мы пошли вместе, обсуждая красоту города. Неожиданно она сказала:

- Wie ist das zu erklaeren: Sie wohnen in Stuttgart und kennen die Stadt nicht.

- Ich bin aus Russland , - ответил я.

- Komisch, dass ich das an der Aussprache nicht erkennen konnte.

- Und warum sollten Sie das erkennen? - поинтересовался я.

Женщина рассмеялась.

- Да потому, что я сама русская, - неожиданно сказала она по-русски.

Тут уж засмеялся и я: городили-городили огород по-немецки, а оказалось, что мы земляки. Русские!

- Я уже здесь десять лет живу, - добавила моя новая знакомая.

Больше ничего расспросить я не успел. Она вдруг остановилась возле узорчатой железной калитки.

- Вот мой дом. Приятного отдыха! - улыбнулась она.

Наконец я вошёл на крылечко отеля «Меркурий». Стеклянные двери автоматически распахнулись предо мной.

- Guten Tag, - сказал я симпатичной служащей за стойкой. - Mein Name ist Viktor Sumin. Fuer mich soll ein Zimmer reserviert werden. Schlagen Sie nach, ob es der Fall ist.

- Ja, Ja, - улыбнулась немка.

Она дала мне анкету. Я заполнил и получил ключ. Паспорта никто не спросил.

- Слава Богу, никуда больше не надо ехать, - вздохнул я с облегчением.

- Слушай, так ты русский? - кинулся ко мне худощавый мужчина возле стойки. - Помоги, пожалуйста. Предлагают номер за 60 евро, а это для меня дорого. И ничего больше не могу добиться. Лопочут что-то по-своему. Ни бельмеса не понимаю.

Я изложил служащей просьбу своего земляка. Она позвонила в другой отель, где ему предложили переночевать всего за 30 евро. Земляк обрадовался несказанно. Разошлись мы друзьями.

Как впоследствии оказалось, это был литератор из Тамбова.

Номер мне понравился сразу, едва я открыл дверь. Белоснежная кровать. На подушке - шоколадка. На столе - телевизор, телефон, кабель подключения к скоростному Интернету. Ручка, конверты и бумага, чтобы гость отеля мог написать письмо.

В столе - Новый завет, телефонная книга и книга адресов Штутгарта.

Повесив одежду в просторный стенной шкаф со множеством вешалок, я обнаружил здесь же встроенный в шкаф бар с батареей напитков.

В огромном нижнем ящике шкафа лежало что-то огромное и мягкое. Я прочитал записку: «Если Вас не устраивает стандартная подушка, возьмите эту».

Ванная поразила блеском и чистотой. Блеск усиливало огромное, чуть ли не во всю стену зеркало. Кругом висели белоснежные полотенца. Я насчитал шесть. Внизу на стене - табличка: «Если Вы бросаете полотенце на пол, то это значит, что мы должны его заменить. Если Вы полотенце вешаете, значит, Вы будете пользоваться им и дальше».

У зеркала и на стене в подставках - различные гели и шампуни, маленькое фирменное мыло.

Приняв душ, я с наслаждением разлёгся на белоснежной постели. Двое суток в дороге - и, наконец, блаженный покой.

Взяв пульт, я включил телевизор. «Добро пожаловать, господин Сумин. Мы рады приветствовать Вас в нашем отеле!» -

прочёл я неожиданные слова, появившиеся на экране.

На душе стало приятно. Я лишний раз убедился, что немцы любой пустяк могут сделать приятным.

Пощёлкав пультом, я узнал, что на TV 40 каналов: на немецком, английском французском, испанском, итальянском, арабском, греческом, китайском, японском, южнокорейском, турецком. Один - на русском языке (RTP-Planeta). Промелькнула пара кадров какого-то фильма с участием Збруева.

Кстати, «Меркурий» - это не один отель, а целая сеть гостиниц по всей Европе.

...Вечером я вышел в фойе. Там уже собрались литераторы. Организаторы опаздывали. Потоптавшись, все прошли, по чьей-то подсказке, мимо шведского стола в дальний зал ресторана. Точнее, в небольшую комнату. На стенах - репродукции картин в строгих чёрных рамках, неяркий свет бра, столы застелены белыми скатертями. Посередине комнаты на столе в большом пластмассовом тазу со льдом - бутылки шампанского, рядом - сок, на столах - фужеры.

Неподалёку - ненавязчивый официант в галстуке «бабочка».

Наконец приехала Лада Баумгартен - организатор фестиваля.

Она коротко представила каждого гостя. Всех запомнить было невозможно. Запомнил в целом: литераторы прибыли из России, Украины, Эстонии, Азербайджана, Канады, Австрии, Бельгии, Германии.

Я оказался за одним столиком с литераторшей из Австрии, журналисткой из Бельгии, режиссёршей телевидения из Ярославля и молчаливым стихотворцем с «берлинщины» Дельфиновым. Как оказалось впоследствии, очень эпатажным поэтом и ведущим. Где-то за дальним столиком мелькала шевелюра Алексея Шорохова - секретаря Союза писателей России.

После представлений завязались беседы с бокалами шампанского и сока.

Вечер знакомств. Беседа, как бабочка, порхала, ни на чём особо не задерживаясь...

...Проснувшись утром с головной болью, я вышел прогуляться по городу. Было тихо и прохладно. Пройдя через парк, я очутился в лабиринте городских улиц. Пошёл наобум, куда глядели глаза. Было как-то пустынно. Хотя нет, вот из-за поворота вынырнул утренний трамвай. Какая-то девушка проехала на велосипеде. Город просыпался.

«Baekaerei» («Булочная») - бросилась мне в глаза вывеска на другой стороне улицы. Вошёл внутрь. Здесь уже был народ, суетились продавцы.

- Was wuenschen Sie? - одна из трёх продавщиц с готовностью смотрела на меня.

- Ich moechte mich erst mal umschauen, - бросил я стандартную фразу.

- Bitte, bitte, - улыбнулась женщина.

Наконец, из обилия мучных изделий я выбрал katzenzunge («кошачий язык») - нечто и впрямь похожее на большой язык. Но скорее буйвола, а не кошки. И всего-то за один евро. Попробовал - оказалось вкусно.

Зашёл в небольшой магазинчик купить простую тетрадь. Оказалось, у немецких школьников, в отличие от наших, рабочие тетради формата А-4.

Потом набрёл на небольшую рыночную улочку - Marktstrasse. Масса вещей продавалась прямо на улице, много маленьких магазинчиков. Вывеска одного из них была особенно оригинальна - «Schnaeppchenparadis». В переводе -

«Рай выгодных покупок». За один евро здесь можно было купить несколько вещей. Я купил три тетради и брелок для ключей - несколько пластиковых еврокупюр на цепочке. В уменьшенном, разумеется, виде.

Выйдя из магазина, я почувствовал голод.

На двери одного из заведений прочёл меню. Стандартный завтрак стоил 5,5 евро.

Вошёл, сделал заказ. Попросили немного подождать. Сел, огляделся. На стойке и на столиках лежали для клиентов свежие газеты. Просмотрел местные новости. Через пару минут принесли еду.

Весь завтрак поместился на большой тарелке: два листа колбасы, лист ветчины, лист сыра. Колбаса, ветчина и сыр порезаны такими широкоформатными и тонкими кусками, что они и впрямь напоминали большие листы. Ещё в тарелке были кусочек помидора, огурца, прочая зелень, накрытая сверху разлапистым капустным листом, кусочек дыньки плюс порция масла и джема. Две булочки. Стакан чая и какая-то хрустящая выпечка в форме трубчатого рогалика. Удивительно, но я наелся всем этим до отвала.

После завтрака я свою экскурсию продолжил.

Улочка привела меня на овощной рынок. Картошка стоила здесь в переводе на наши деньги 60-70 рублей за килограмм. Купил килограмм персиков за один евро.

Часы на рыночной башенке пробили десять. «Жена идёт сейчас с работы домой на обеденный перерыв, - подумал я, -

а у нас ещё утро». Среднеевропейское время позже нашего на два часа.

...Поэтри-слэм - это состязание поэтов. Очень модное на Западе. Наш слэм состоялся в зимнем саду отеля в 19 часов.

Вначале Лада зачитала приветственное письмо от российского консула. Консул выразил признательность участникам фестиваля за содействие в распространении русского языка и русской культуры.

Потом началось и собственно поэтическое состязание. Все пятнадцать участников были поделены на группы по пять человек. Каждому выступающему - две минуты. Финалистов каждой группы определяли по громкости аплодисментов. Потом финалисты сразились друг с другом, и таким образом был определён победитель. Точнее, победительница. Ею оказалась женщина с весьма бойкими стихами.

Как ни странно, самые маститые среди нас не заняли никакого места. Они добродушно улыбались, понимая, что это всего лишь игра. Зажигательная, интересная, но игра.

Обменять русские деньги на евро в Штутгарте весьма проблематично.

В вестибюле отеля висел список валют, которые можно было прямо здесь обменять на евро: английские фунты, швейцарские франки, японские иены и т.д. и т.п. Русских рублей в перечне не оказалось.

Впрочем, шустрая литераторша из Сибири всё-таки обменяла. В каком-то коммерческом банке. По курсу 46 рублей за 1евро. В России за евро давали 36 с копейками.

Купить билет на городскую железную дорогу не так-то просто. Везде стоят автоматы.

Впрочем, как оказалось, и не сложно. Читаешь список остановок, набираешь номер нужной остановки. В окошечке высвечивается зона и цена. Бросаешь в прорезь монеты. Через пару секунд выскакивают билет и сдача. Бумажные купюры бросаешь в другую прорезь. Вот и все дела.

Наша остановка Бад Каннштатт - вторая зона, если ехать от вокзала. Цена - 2 евро 30 центов.

В связи с этим я вспомнил Доротею Грюттнер, которая удивлялась дешевизне проезда по Белгороду. Тогда я её не понимал.

Теперь её восторг мне ясен.

Как-то, забирая ключи от номера, я сделал служащей отеля - очень красивой девушке - шутливый комплимент:

- Sie sprechen sehr gut deutsch.

- Sie auch, - парировала девушка.

- Ich bin aber aus Russland.

Моя собеседница встрепенулась и, улыбнувшись, не-

ожиданно выдала по-русски:

- Привьет! Как дела?

- Спасибо, хорошо, - засмеялся я

Но это было ещё не всё. Девушка на одном дыхании пропела мне куплет песни «Чёрные глаза».

- Wer hat das Ihnen beigebracht? - спросил я.

- Meine russische Freundin, - ответила немка.

Мне стало приятно. Русский язык здесь был не пустым звуком.

Во время пешеходной экскурсии по Штутгарту я обратил внимание на молодую женщину лет тридцати с большим фотоаппаратом.

- Вы тоже литератор? - спросил я.

- Нет, фрилансер. Свободная журналистка, говоря по-русски. Езжу за свои деньги по заграницам, ищу интересные сюжеты. Потом продаю в московских редакциях. Только что была в Италии на кинофестивале, Микки Рурка фотографировала, теперь вот к вам приехала.

- Ну и сколько за одну фотографию платят?

- От двух до двадцати тысяч рублей.

- Оправдывает это ваши поездки?

- Когда как, - улыбнулась женщина. - Раз на раз не приходится. Но в любом случае на скуку пожаловаться не могу.

Экскурсия по Штутгарту была суетливой и скучной. Экскурсовод - русская женщина - явно зарабатывала деньги, не особенно заботясь о нас.

«А чего, собственно говоря, я бегаю вместе со всеми, - подумалось вдруг мне. - Не лучше ли затеряться в городе?»

Я отстал от группы и пошёл на Кёнихштрассе. Кстати, Кёнихштрассе переводится как Королевская улица. Это была Shoppingmeile - улица магазинов. Начиналась она от железнодорожного вокзала.

В начале улицы я зашёл в фирменный магазин «Адидас». Огромнейший магазин самообслуживания. Одежда висит на плечиках. Подходи, выбирай, меряй.

Едва я приступил к осмотру товара, как услышал задорный детский крик: по пространству магазина мимо меня промчался на самокате какой-то малец. Он никому не мешал, и ему никто не делал замечания.

Продавцов не было видно.

Впрочем, они появились, как только заметили, что я заходил кругами вокруг олимпиек и маечек.

Когда я купил курточку и майку, мне их просто свернули и положили в фирменный бумажный пакет чёрного цвета. Никакого целлофана.

Следующим был книжный магазин - царство книг, фильмов и сувениров. Накопавшись среди книжек до отвала, я, к своему удивлению, обнаружил, что есть ещё и второй этаж. Эскалатор мягко вознёс меня в мир толстых романов и детских книжек. Пройдя меж стеллажей в глубь зала, я увидел большой сказочный дворец из латекса с кучей игрушек. Детишки самозабвенно возились внутри дворца, а родители спокойно выбирали себе нужную литературу. Никто никого не обременял. Все были при деле.

Поодаль я заметил дутые резиновые диваны и матрасы. Какая-то молодая пара отдыхала на одном из матрасов. Как в поле, среди ромашек и одуванчиков. Парень лежал на спине, а девушка - рядом. Её голова покоилась на груди молодого человека. Идиллия, да и только. На них никто не обращал внимания: уголок ведь и предназначался для отдыха.

Мне тоже захотелось плюхнуться на один из матрацев и полежать минут десять в своё удовольствие. Однако менталитет не позволил.

Потом пошли магазины поменьше. Очень много вещей, выставленных на распродажу по сниженным ценам. Товары были уценены на 25, 50 и даже 75 процентов.

Женщины рылись в этих товарах энергично и рьяно. Что-то падало на пол и оставалось там лежать. Никто не поднимал, и никто никому не делал замечаний. Ведь, согласно немецкой поговорке, Koenig Kunde (клиент - король). Очевидно, всё приводится в порядок после закрытия магазина.

Впрочем, привлекательными были не только магазины. Завораживала и сама улица. Вот слаженный дуэт двух негров - ударник и гитарист, зажигательно поют какую-то весёлую песню. Рядом толпится, улыбаясь, народ. Музыкантам бросают монеты.

Вон какой-то мужчина в разноцветной рубахе и тюбетейке наигрывает на саксофоне мелодию. На голове мужчины смирно сидит попугай.

Чуть дальше другой музыкант играет на очень длинной трубе с загнутым концом. Кажется, что-то шотландское.

Кёнихштрасе - пешеходная зона. То тут, то там, прямо посреди улицы, стоят столики. Люди едят, пьют кофе.

Неожиданно дома слева расступились, и открылся шикарный луг с густой зелёной травой. С правой стороны возник огромный дом с колоннами. Возле дома - множество столиков под бело-голубыми полотняными зонтиками. Люди пили кофе, беседовали, да и просто наслаждались городским пейзажем на фоне заходящего солнца.

По другую сторону, на лугу, люди тоже отдыхали. Кто лёжа, кто сидя, кто стоя у фонтана. Вокруг была красота, покой и безмятежность.

В Баден-Баден мы выехали в субботу сразу же после завтрака. Штеффен, муж Лады, подогнал автобус ровно к половине девятого.

Я всю дорогу смотрел в окно. Смотреть было на что! Кругом - лубочные картинки красоты и ухоженности. Словно в сказке. Ну не может такого быть в действительности. Да и сам Шварцвальд был просто великолепен. Горы, поросшие густым лесом, в голубой утренней дымке.

Когда автобус остановился на одной из окраинных улочек Баден-Бадена, первое, что я сфотографировал, были мусорные контейнеры. Их было три: для белого стекла, для коричневого и для зелёного.

Потом к нам подошла худенькая, коротко стриженная бабулька - экскурсовод.

- Ренате Эфферн, - представилась она. - Председатель тургеневского общества Германии.

Она повела нас по парку вдоль канала.

- В общем, Баден-Баден - это русский город, - начала Ренате. - Когда русский царь Александр Первый возвращался из Франции, победив Наполеона, он открыл для себя это местечко. Тут было построено казино. Много русской знати приезжало сюда играть. Они оставляли здесь целые состояния. На эти деньги и был построен наш город. Так что вы у себя дома, - заключила она. - Кстати, в этом отеле, - показала Ренате на помпезный дом по другую сторону канала, - останавливался Б. Н. Ельцин с супругой. Самый дешёвый номер в нём стоит 600 евро в сутки.

- А самый дорогой? - поинтересовался я.

- Десять тысяч, - прозвучал ответ.

По аллее парка мы прошли к курзалу - лечебному корпусу.

- Хотя это строение и называется курзал, здесь, кроме кошелька, ничего не лечат, - пояснила Ренате.

Мы прошли в казино - самое красивое в Европе. Казино имело много залов с игральными столами и рулеткой. Нам разрешили фотографировать.

Во время игр фотографии запрещены.

- Здесь играл Достоевский. Толстой проиграл тут свою Ясную Поляну, - рассказывала Ренате. - Был случай, когда один игрок прямо возле столика застрелился, поэтому сейчас в казино дежурит психолог. Если он видит, что кого-то от проигрыша «повело», тут же оказывает психологическую помощь.

Кстати, когда ваши новые русские спрашивают меня, не боимся ли мы, что они скупят наш город, я всегда отвечаю: нет. Ведь среди 55000 жителей нашего города живут 900 миллионеров. Только наши миллионеры ездят на велосипедах, а ваши - на «мерседесах». У нас миллионера от обычного человека отличить практически нельзя. В этом вся разница...

На обратном пути из Баден-Бадена я заметил в автобусе двух пожилых женщин. Оказалось, русские. Живут в Штутгарте уже несколько лет.

- И где же вы работаете? - поинтересовался я.

- Нигде. Живём на социалку, - ответила одна из них.

- И сколько это?

- Триста шестьдесят евро.

По русским меркам это, вроде бы, и не мало. Около двенадцати тысяч. Однако для Германии - сущие крохи. Съездить первым классом в Берлин. Туда и обратно.

В Шварцвальде мы заехали в какой-то маленький городок. Обедали в ресторане маленького, надо полагать, семейного отеля. Здесь, впрочем, как и по всей Германии, было не два типа туалетов: «М» и «Ж», а три. Третий - специально для инвалидов. Казалось бы, деталька. Но для инвалидов существенная.

На следующий день в 11 часов состоялся литературный семинар «Как выйти на европейский книжный рынок».

Впрочем, по теме семинара выступающие говорили мало. В основном живописали собственные трудности советского периода. Мол, зажимали, не печатали, КГБ строил всяческие козни.

Хотя по ходу речей становилось понятно, что и сейчас их не особо печатают. В основном они издают книги за свой счёт.

За советский период вступился Алексей Шорохов:

- Чем дальше от нас уходит советская эпоха, тем яснее понимаешь, в какое прекрасное время мы жили.

По большому счёту, семинар наших надежд не оправдал.

Но никчёмным его не назовёшь. На семинаре я познакомился с секретарём Союза писателей России Алексеем Шороховым, получил один номер бельгийского журнала «Европеец», в который можно отсылать свои статьи.

Небезынтересным было выступление Юрия Каплана из Союза писателей Украины. Он процитировал слова Остапа Вишни, который в 1928 году писал: «Всё на Украине самое лучшее. Плохо одно: к востоку от нас живут москали, которые нами питаются…».

- Тогда это была шутка, - сказал он. - Сейчас это говорят на полном серьёзе.

На заключительный вечер в культурный центр «Мерлин» я не поехал.

Отправился бродить по городу и покупать родственникам подарки.

Я уже успел влюбиться в этот город окончательно и бесповоротно. Литературные дела на тусовках не решаются, а когда я ещё приеду в Германию? Бог весть. Да и приеду ли?

Поэтому надо пользоваться моментом, решил я.

Утром 21октября я спустился в столовую и, набрав на шведском столе всяческой снеди, приступил к завтраку. Времени было в обрез: поезд в Нюрнберг отходил в 8.40.

- Разрешите? - подсела ко мне огромная женщина из Эстонии.

При представлении на фуршете людей было многовато, и я, честно говоря, не запомнил, кто же она была по профессии. То ли литератор, то ли редактор, или режиссёр радио. А может, телевидения.

- Вы сегодня уезжаете? - осведомилась она.

Я кивнул.

- Могу вас подвести до аэропорта, - предложила «эстонка».

- Спасибо, но мне надо на железнодорожный вокзал, - ответил я. - А откуда у вас машина? Ведь вы тоже на фестиваль приехали.

- Так я прилетела из дома во Франкфурт, а там взяла на прокат машину. На ней и сюда приехала. Уже тысячу километров накатала, - похвалилась она.

- И сколько стоит прокат машины?

- Недорого. Я взяла «вольво». За сутки плачу всего 128 евро.

- С заправкой?

- Да нет, что вы? Заправка отдельно.

- И что надо для аренды машины? - поинтересовался я.

- Кредитная карточка. Она означает, что банки вам доверяют. А это - главное.

- А как же вы будете машину возвращать?

- Никак. Я оставлю её в аэропорту. Это предусмотрено условиями аренды. Кстати, - похвалилась «эстонка», - вчера я совершила удачную покупку. Купила столовый сервиз на двенадцать персон за две тысячи евро. Двести сэкономила.

«Не хило», - подумалось мне.

Вот вам и притеснение русскоязычных в Прибалтике.

Впрочем, время поджимало. Попрощавшись, я поспешил в номер за вещами. Электричка на Нюрнберг уходила в 9.05.

Почему на Нюрнберг, спросите вы? Да потому, что в целях экономии я решил возвращаться в Берлин на региональной электричке «Interregio». С массой пересадок. Первая пересадка была в Нюрнберге. Через Нюрнберг путь, по совету одного земляка, якобы был короче.

К тому же поезд «Берлин - Киев» уходил в 21.30, и у меня была масса свободного времени. Так, по крайней мере, мне казалось. Итак, в Штутгарт я ехал по западным землям, обратно - по восточным. (По территории бывшей ГДР.)

Вагоны электрички «Interregio» значительно меньше, чем экспресса. Чем-то напоминают наши, но с мягкими сиденьями.

Кондуктор, он был словно с книжной репродукции: рыжий, в красно-чёрной униформе, дал свисток, и поезд тронулся. В вагоне вместе со мной - три человека.

Нюрнберг - второй по величине город Баварии - захватил меня сразу же, едва я вышел на Королевскую улицу. Неужели все главные улицы, ведущие от вокзала, во всех городах Германии называются Королевскими, подумалось мне.

Нюрнберг - город со средневековым флёром. Я бродил по нему, как завороженный, и фотографировал, фотографировал, фотографировал.

Очнулся, когда сел на скамейку перевести дух. Часы показывали около трёх. До отхода моего поезда оставалось всего шесть часов, а я был на другом конце Германии.

Мне стало не по себе. Опасность опоздать на киевский поезд стала близка к реальности. А это ведь нарушение визового режима. За что предусмотрен штраф в 200 евро и запрет на въезд в Германию в течение нескольких лет.

Плюнув на экономию, я вернулся на вокзал и сел в Inter-City Express. Внутри этот поезд был попроще того, на котором я ехал в Штутгарт. Здесь не было стеклянных купе.

Но так же, как и в западных землях, многие пассажиры, едва войдя в вагон, включили ноутбуки и начали работать или развлекаться. Гнездо для подключения компьютера было под каждым сиденьем. Трое из шести в моём окружении находились в виртуальной реальности.

Да и восточный говор был как-то ближе.

Берлин. Центральный вокзал запомнился своей громадностью и полутьмой. Конечно же, места, где люди работали: буфеты, справочные, кассы по продаже билетов, - были ярко освещены. На остальной территории вокзала царил полумрак. Очевидно, в целях экономии.

По этому полумраку я бежал как одержимый. Ибо до отхода поезда оставалось не так уж и много времени, а я даже не нашёл нужную электричку.

Когда я спрашивал, как проехать на вокзал Лихтенберг, то слышал неизменный ответ: поднимитесь на ярус выше.

Так я и не понял, сколько же ярусов у Центрального вокзала немецкой столицы. Зато на вокзал Лихтенберг приехал всё-таки вовремя.

Хотя если бы не знал немецкого, то, вероятно, не успел бы.

...Если в Берлин я ехал первым классом, то из Берлина - вторым. Немецкие купе меньше русских. Они трёхместные. Все три полки на одной стороне. На другой - столик, умывальник, вешалки для одежды и раздвижная лесенка, чтобы залезть на третью полку. В данном случае лесенка была для меня.

Моими попутчицами оказались две женщины. Одна - молодая, лет тридцати. Учительница немецкого и английского языков из Киева. Другая - лет пятидесяти - жена какого-то немца из окрестностей Кёльна. Русскоязычная украинка. Она ехала к своим взрослым детям в гости.

Женщины оказались весьма разговорчивыми. Учительница была у друзей. Она везла два огромных целлофановых пакета с книгами на немецком языке.

«Жена какого-то немца» показывала фотографии своего мужа - седого господина лет семидесяти, семейной яхты и прочая, и прочая.

Меня заинтересовала фотография огромной тыквы, выставленной в Кёльне. Вес тыквы - 400 килограммов.

А вот женщина запечатлела табло, на котором цифры 251 (километров в час). Самая большая скорость, которую развивает «Inter-City-Express».

- Вообще-то максимальная скорость - 300 километров в час. Но ехать со скоростью большей 251 запрещено. Иначе экспресс может просто слететь с рельсов, - пояснила женщина.

- Откуда вы это знаете? - полюбопытствовал я.

- Мой муж - бывший железнодорожник, - улыбнувшись, ответила «жена одного немца». - Кстати, вы знаете, почему экспрессы не стучат на стыках рельсов?

Я не знал.

- Потому что в стыки заливают какое-то вещество и стыка, как такового, нет.

Потом женщины улеглись. «Жена одного немца» перед сном углубилась в чтение какого-то немецкого романа.

- Повышаю свой языковой уровень, - пояснила она, перехватив мой взгляд. - Я ведь работаю в доме престарелых. Разговорную речь понимаю не плохо, а сказать могу далеко не всё.

Я полез на свою полку и предался размышлениям. Боже мой, сколько сейчас в Германии русского народа! Учатся, работают. Да и просто определились на постоянное место жительства.

Почему же тогда изучение немецкого языка у нас свёртывают, повсеместно внедряя английский? С какой целью?

Ведь мода приходит и уходит, а два наших народа остаются. Без средства взаимопонимания?

Так и не найдя ответа на эти вопросы, я заснул.

Проснулся, когда поезд уже подъезжал к восточному рубежу Евросоюза - польско-украинской границе. За окном был яркий осенний день, а в купе учительница английского и немецкого языков объясняла «жене одного немца» основные формы глагола verstehen (понимать).

Жизнь шла своим чередом.