Южная звезда
Загружено:
ЛИТЕРАТУРНО-ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ ЖУРНАЛ № 3(44)
Поэзия
 Андрей Дмитриев
Поезда

С вокзала уезжают поезда,
Чтоб цепь замкнуть разлук и ожиданий,
Чтоб те, кто забронировал места,
Узнали, что и там пришла весна,
Где не растут фиалки и каштаны.

Дар проводницы - чай и простыня.
Вагон толкает сильными руками
Локомотив в другую четверть дня.
Под ритм колёс вальсирует, звеня,
Вдоль кромки ложка чайная в стакане.

Шпал частокол в снегу сойдёт за след.
В заплатах высь - не ясно, чем латали.
На станции, как день февральский, сед
Сойдёт напротив ехавший сосед -
Он март привёз в дорожном чемодане.

А поезд всё летит, летит, летит,
Сквозь точки пропуская нить маршрута.
Как будто степь саму стегут плетьми,
Бежит в окне - не быть бы нам людьми -
Парит душа в подобную минуту.

Конечен путь, как длинная строка,
В конце которой автор ставит точку, -
Степь прискакала в город. Седока
Здесь ждут уже давно наверняка
В составе группы лиц и в одиночку.

Из сердца в сердце, из зимы в весну,
Из пункта А, условием задачи,
Мчат поезда и скоро привезут
Со скоростью страница за версту
В столицу грёз поэта - не иначе.

Ранняя весна

Весенний воздух молодым вином
во мне играет - чем ему не тара
душа? И мысль о том, что ты не гном,
в каком-то смысле (в этом и в ином),
быть Гулливером не даёт швейцару,
стоящему у входа в казино,

где жизнь - игра. В ней ставятся на кон
на боль и радость купленные фишки.
Вращается рулетка - молоко
в стакане циферблата взбили, ишь как,
шальные стрелки! Хрупким кулаком
ударил проигравшийся мальчишка

о безразличный монолит стола -
но юность вечно хочет отыграться.
Горят костры - вокруг снегов зола
сереет - столько жизни в этом танце!
Кого б плясать с собой ни позвала
весна - его достоин плеск оваций.

Монетой солнца платит март за то,
что, как извозчик, я его дождался -
На нём небес потёртое пальто
распахнуто, лучей атласный галстук
длиннее с каждой новой высотой -
он навевает сердцу ритмы вальса,

фокстрота, рок-н-ролла… Город жив -
как часто по зиме внушал, что умер,
не выдержав столь многих и больших
пробоин в населённом нами трюме.
Он вновь бежит (пока скрывая швы)
въезд разрешить Венере и Фортуне.
А ведь вчера ещё февраль стенал -
о нём напомнят нам сосулек стелы.
Вновь Купидон готовит арсенал,
всегда пренебрегая огнестрелом.
Кипит, клокочет ранняя весна,
срываясь с уст любого менестреля.

Перемены

Обыватель из кулька газеты лузгает
Лозунги и обещанья, внешне веские.
Перемены - это зорь полоска узкая,
Но улыбка всё равно не голливудская
У гаишника с жетоном полицейского.

У весны бы научиться дикой живости -
Кликать певчих птиц домой из эмиграции,
Призывать к цветенью в сквере жимолость.
Друг мой, снег до белой головешки жми в горсти -
Холодна она, да весело кидаться ей.

Перемены - окна настежь в затхлом тереме.
Лишь бы ветром сор и пепел не надуло в них.
Новое всегда грешит у нас потерями.
Победив, философ будет пить с гетерами -
Ложе спину сделает навек сутулою.

У весны, увы, берём мы только дерзость и
Искры мутных луж в лучах неведомых.
Обелиск бы всем в снегах пропавшим без вести,
Чтобы помнили, что культ Гермеса, Эроса
Нас не спас от серой безнадёги дедовой.

Эдельвейс

Веселья ждут - а я опять о бренном.
Спит Арлекин хмельной - Пьеро не спит.
Вокруг в труху людей стирает быт,
А время снова делает кульбит
И в тишину швыряет лай сирены,
Что отразился от бетонных плит.
Улыбки часто - только часть декора,
Вокруг средь масок лица холодны.
Ждут от строки изящный стёб одни,
Другие - потаённые ходы
Сквозь бары, будуары, желчный город.
А третьи ждут сквозняк от духоты.

В душе гвоздисто - вот и слышен скрежет.
Но голос мой такой, какой он есть.
На чай официанту дайте лесть,
А мне награда то, что кровли жесть
Сорвавшемуся пальцы меньше режет,
Что на уступе вырос эдельвейс.
Перепечатка материалов размещенных на Southstar.Ru запрещена.