Южная звезда
Загружено:
ЛИТЕРАТУРНО-ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ ЖУРНАЛ № 1(46)
Владимир Иванов
 Думы о пути

1

Наш паровоз, вперед лети,

В коммуне остановка...

Наша большая семья тронулась в Сибирь. Там родственники, уехавшие из Поволжья еще в столыпинскую реформу, а теперь новая волна переселения. И вот нас провожают. Кто плачет, прощается навек - ведь всё-таки едем в Сибирь, как раньше - в ссылку. Кто завидует: едем ведь мы за лучшей долей, не зря же тронулись, никто не принуждает.

Мама каждому из нас в кармашек вложила адрес: откуда мы едем и куда - на долгом пути всякое может быть.

Едем! В одном из первых вагонов. Так купить билеты настояла мама: если кто из детей и затеряется на какой станции, есть возможность, пока поезд отходит, найти и успеть заскочить хотя бы в последний вагон.

Паровоз дымит, в окно летит сажа, а я всё глазею и глазею. Хоть и меняются названия станций и городов, но в основном привычная картина - всё те же поля вперемежку с березняками. Неделю не отрывался от окна, глазами впитывал российские просторы.

Засыпает дальний поезд,

Затихает жизни ход,

И медлительно, как повесть,

Время позднее течёт.

Но очнёшься на рассвете

И не скоро разберёшь,

Что, пронизан встречным ветром,

Ты качаешься, плывёшь.

Проплывая перелеском,

Запах хвойный различишь

И, раздвинув занавеску,

За окошко поглядишь:

Ветлы, сосны - мимо, мимо

Убегают навсегда.

Бег колёс необратимый,

Полустанки, города…

И в груди легко до стона!

Вдаль глядишь во все глаза.

Чувство Родины весомей

С каждым стуком колеса!

Мне всё интересно.

- Папа, если дальше ехать до океана, сколько дней еще бы ехали?

- Да еще недельку!

- А на запад?

- Тоже с неделю.

Папа знает. Войну он встретил на западной границе, а после войны был на Дальнем Востоке. Вот она какая большая, наша страна! И жизнь впереди большая, большая! Всё можно успеть!..

***

Потом, когда впервые встретил выражение «поезд жизни», сразу вспомнил наше долгое путешествие. Я в этом поезде уже был, в первом вагоне. Да я так и еду! И все мы так едем! Страна наша самая передовая, мы в первом вагоне, не чета гнилому Западу.

Так представлялось, так казалось.

И было отчего!

Наши отцы выиграли величайшую войну! На нас - отблеск тех победных красных знамен. Это мы ощущали, глядя на знамена в праздничных колоннах 1 Мая, в День Победы, 7 ноября в день Великой Октябрьской социалистической революции… Мы - дети послевоенья, считавшего гостинцем жмых. Но мы - дети победителей, нас много, шестеро детей, как у нас, считалось нормальной семьей. У нас величайшее будущее. Уже изменения не только в головах, но и вокруг нас, в нашем селе. Откуда-то привезли кукурузу. Мы такого не видали никогда! Въедешь на коне в кукурузное поле - высоченные стебли скрывают вместе с конем! Чем не подтверждение сказочных свершений!

Но в то же время! Везде висит «Моральный кодекс строителя коммунизма», а в сельской лавке продают черный хлеб вперемешку с горохом, отчего он как сырой, непропечённый. И то продадут не сколько хочешь, а по норме, которую спустили не то сверху, не то по усмотрению продавца. Что-то не вяжется, не стыкуется! В юных умах восторг от того, что в 1980 году наше поколение будет жить при коммунизме, при полном изобилии, когда у тебя будет всё, что хочется душе, да еще бесплатно. Это нам обещал глава страны Хрущёв. А в жизни - всё как в нашем сельском магазине…

И когда в девятом классе, живя в интернате, читаем сам-

издатское повествование про политику, про Никиту Хрущева - мы верим, что это правда. Потому что иначе не жили бы так бедно, в магазине не продавали спекшийся хлеб с горохом. Вот стихи из письма.

Царь Николашка правил на Руси,

Вот жизнь была, хоть у кого спроси!

При нём водились караси

И поросились пороси,

И было много чего выпить, закусить.

Но в феврале его немножечко «того»,

И вот всю правду мы узнали про него:

Что он евреев притеснял,

Что он рабочих расстрелял,

И было б лучше, конечно, без него!

Был товарищ Сталин всем родной отец.

Он строил домны, строил ГЭС и строил ТЭЦ.

При нём и нивы поднялись,

И слёзы счастья пролились,

Капитализму при нём пришёл конец.

Но в октябре его немножечко «того»,

И вот всю правду мы узнали про него:

Что сам себя он прославлял,

Что генералов расстрелял,

И было б лучше, конечно, без него!

Хрущёв Никита ростом был с аршин.

Он много дел хороших совершил:

При нём пахали целину,

При нём летали на Луну,

При нём достигли мы сияющих вершин.

Но в октябре его немножечко «того»,

И вот всю правду мы узнали про него:

Что он Насера наградил,

Что он хозяйство разорил,

И было б лучше, конечно, без него!

А мы шагаем, мы движемся вперёд.

И если кто-нибудь немножечко «того» -

На то она, история, та самая, которая

Ни слова, ни полслова не соврёт!

А пришло это письмо с политическими стихами в контору нашего совхоза на имя бухгалтера Королева, мы учимся с его сыном Валерой. Кто прислал - неизвестно. Королевы в нашем селе недавно, наверняка выслали знакомые с прежнего места жительства.

Строим коммунизм, а крестьяне - крепостные, живут без паспортов, прикрепленными к земле. Вот и мои родители получили паспорта, когда мы все уже выросли. Как такое может быть! Не вяжется, не стыкуется…

***

Но всё-таки и наше поколение отчасти стало жить при коммунизме. Отчасти увидело коммунизм. Не всё поколение, конечно, а некоторые отдельно взятые семьи. Семьи русских олигархов…

***

Взмахи веток и солнце с утра,

Вздохи ветра и ливня потёки,

Хрупкий голос кивающих трав…

Вот они, этой жизни истоки!

Как токует оглохший глухарь,

И кукушка как славно кукует!..

Даже самый толковый словарь

Так толково про мир не толкует!

Это стихи о природе.

А на что же нам еще опереться, чем же еще нам гордиться, если не славной историей, прорывом в космос да природой?

Застой… Застоялись в очередях. На получение квартиры, за колбасой, за мясом, потом по талонам - за крупами, сахаром, хлебом…

***

На памяти: отец пришел с работы, развернул газету, заплакал - умер Сталин. Мне, пятилетнему, видимо, это запомнилось не потому, что умер Сталин, а потому, что отец заплакал. Став чуть старше, в деревенском нашем туалете однажды увидел клочок газеты с оборванным портретом Сталина. Помню страх за родителей: а вдруг кто донесёт, тогда их посадят! Откуда у мальчонки-несмыслёныша это чувство? Да страх ещё витал в воздухе…

И вот - оттепель. Мы - поколение, расправившее юные крылья в хрущевскую оттепель в ожидании скорой весны!

 Но весеннего праздника не получилось.

Наш праздник жизни арестовали и увезли неизвестно куда, неизвестно каким поездом в вагоне для заключенных.

Подморозило, однако! Меня, только что начавшего работать в газете, редактор вызывает в свой кабинет, говорит: вы тут побеседуйте, и поспешно выходит. Человек в кабинете представляется членом бюро горкома партии, шефствующим над творческой молодежью. Расспросы: какая обстановка в литературной группе при редакции, бываю ли на заседаниях областной литгруппы? А не попадался ли мне на глаза самиздатский журнал «Фейерверк»? Может, от кого о нем слышал? Так бдило око КГБ. Конечно, не видел. Конечно, не слышал. А как же! Понятно, когда оберегают государственные секреты. Но когда творческую фантазию - в смирительную рубашку!.. Вспомнился приставленный от КГБ Верченко - второе лицо после Михалкова (фактически первое?) в руководстве Союза писателей СССР...

Сумели выявиться, реализоваться те, кто успел застолбиться в литературе в хрущевскую оттепель. Нам времени, возраста не хватило! А потом уже ситуация изменилась. А потом не традиционное, не опробованное, политически не выверенное, сколь-нибудь яркое, экспериментальное, хоть как-то выпирающее из традиций соцреализма, с полетом мысли и фантазии - не проходило. Уже Вознесенский не проходил! И пришлось ему, москвичу, продираться в Союз писателей СССР посредством хитроумной комбинации через Владимирскую областную писательскую организацию, о чем я узнал, будучи студентом Литинститута.

Распутинские старухи. Шукшинские чудики. Беловские скотники, плотники. Правда в народе. И они это выразили. Они ещё успели заскочить в вагон, а мое поколение - нет. Очень настойчиво подсаживал в вагон Валентина Распутина Владимир Чивилихин. Сразу после кемеровского зонального семинара молодых писателей Сибири и Урала благодаря Чивилихину в «Комсомольской правде» появился рассказ Распутина, сделавший его всесоюзно заметным. Это был пропускной билет в литературу, как на поезд. Хорошо, что успел. Замечательный писатель!

А перед Высоцким двери поезда захлопнулись. Его не пустили - не печатали. Прищемили. Да как! Отчаяньем сорванный голос - на всю страну!

Виктор Лихоносов: «…подробная картина мучений талантливых мастеров в провинции, подлость и провокации бездарей, сугубо уполномоченных партией следить и доносить, никем с творческим и житейским смыслом драмы еще не описана; и многих погубленных юношей из … глубинки мы и не знаем. Иногда «убивали» сразу же, на семинаре, но чаще всего выматывали кишки годами, унижали тонко, пропивали их последние денежки и бесконечно лгали им: пробьем, напечатаем!» Невидимые миру слёзы… Прежде чем захлопнулись двери, сам-то Лихоносов в вагон успел - на десятилетие нас старше. И молодец, что успел. Помню его первую всесоюзную публикацию - рассказ «Брянские» в «Новом мире» Твардовского. А это он - о нашем поколении.

Наше поколение оказалось в духовной резервации. Выпало из гнезда. Не состоялись. Не сумели.

Нет, состоялись, сумели. Отчасти. Но что сумели - всего лишь горстка семечек от большого-пребольшого солнца-подсолнуха. Нашего поколения по большому счету нет в хрониках истории, мы - в мартирологе.

Нам, с таким запозданием, с таким трудом пробившимся в журналы, издательства, так запоздало выпустившим первые книжки, только что ставшим на крыло, - судьба уготовила ещё один, последний, удар. На долгом пути в профессионалы литератор пишет урывками после обычного трудового дня - за домашним столом, вроде как во вторую смену. Кстати. Мой чистый производственно-трудовой стаж - сорок лет три месяца и двадцать семь дней. Плюс мой творческий стаж как профессионального писателя, который считается, как сказали в пенсионном обеспечении, со времени первой публикации, - сорок три года. Суммируем. Итого - полных восемьдесять три года! И производственный, и творческий трудовой стаж - законные. Так извольте платить пенсию по полному совокупному стажу - за все 83 года. А вот те шиш! Размечтался!

Порой возвращался с работы

Усталый, издерганный, злой.

И чувство моей несвободы

Глухой восставало стеной.

Все звуки под вечер умерив,

Уж день отходил со двора.

Но мерить все истинной мерой

Затем подступала пора.

    

Закаты с восходом смыкались.

Шла ночь, коротка и тиха...

И лучшие чувства слетались

На хрупкую завязь стиха.

Так, урывочно, больших вещей не напишешь. К примеру, работая слесарем на автобазе, «Войну и мир» ни в жизнь не напишешь. Будь хоть каким гениальным, хоть трижды Львом Толстым…

Вот наконец-то нас признали за профессионалов, приняли в Союз писателей. Кислороду добавилось. Можно полностью посвятить себя литературе, несуетно приняться за серьезные замыслы, которые прежде остерегался испортить поспешностью. А тут - перестройка. Она закатала окончательно.

Я карьеру не спроворил.

Столько шансов упустил!

В общем, час свой проворонил,

Век поскольку был постыл.

Не устраивало дело,

Не кори за то меня.

Всё глядел я за пределы

Лживо-правильного дня.

Не для пользы, не для быта

Сокровенные стихи

Всё писал семье в убыток…

Отпусти мои грехи!

Даже давно признанные писатели страны, живые классики, теперь не в состоянии прожить литературным трудом. Отчасти их выручает наработанное имя, имидж - по нынешнему. Лишь одно хорошо для литературы. Не стало смысла в строчкогонстве ради гонорара. Хоть это очистило литературное пространство, в первую очередь от так называемой «секретарской» литературы - от длиннющих опусов литчиновников, чьи труды теперь мало кто и помнит.

Чтобы выжить, прокормиться, остается проверенный способ - снова вернуться к старой профессии, а для литературы - что останется из сил, возможностей и времени. Но если путь из другой профессии в писатели - это нормально, впереди осмысленная цель, к заветной вершине рвёшься, себя не жалея, то обратный ход - из профессиональных писателей, скажем, в слесари - творческого порыва и энтузиазма не добавляет. Осознав, что за работу над словом по труду не воздастся, немало талантов ушло из литературы. Иные сориентировались по-другому: раз трудно честно творить настоящую литературу - овчинка выделки не стоит, переквалифицировались и начали тачать чтиво. Преуспели. Талант и профессионализм при них, никуда не делся.

И ещё. Есть писатели, делающие саму литературу, и есть -

способные организовать литературный процесс. Редко когда это совпадает в одном лице. А нередко - организаторы литературного процесса поудобнее обустраиваются вокруг литературы во имя собственных интересов. Но их комфорт возмущают творцы литературы. Они непокладисты, не-

удобны, мешают людям вокруг литературы жить спокойно. Поэтому их выталкивают. Ну несовместимы они! Так, создавая для себя благоприятную, психологически комфортную среду, выживают творцов, а заодно и саму литературу. Это тоже литературный процесс.

Так оголился литературный фронт поколения. Не появилось крупного, значительного имени, которое можно предъявить, которое бы явилось знаменем, оправданием поколения.

Проехать хочу по российским просторам,

Начать путешествие на рубеже -

Такая дорога как раз будет впору

За ночи и дни просветлиться душе.

Начать бы с восхода мне, как от истока,

То мчаться с весельем, то ехать в тоске -

Начать путешествие с Владивостока

И долгую думу додумать к Москве.

Не додумал, не воплотил. Грустно брожу по кладбищу замыслов…

По кладбищу памяти, где оборваны связи между поколениями:

Сибиряки везут на юг свои недуги,

а я в Дом творчества впервые еду в Ялту.

Вот на одном из южных полустанков

за скороспелой ягодой черешней

я на перрон сошел под Перекопом.

На малолюдной площади вокзала

на мраморном щербатом пьедестале

заметил исполинскую фигуру

в буденовке с винтовкой за плечом.

Да это ж дед мой Николай весь в бронзе,

в легенду и предания ушедший!

Как сказочно-волшебный Черномор,

на Врангеля здесь вышел он из моря

ноябрьским студеным грозным утром,

под южным солнцем греется теперь.

- Здорово, дед! Ты знаешь, рос я обделенным,

тепла не зная дедушкиных рук.

- А разве дед ваш Александр жил не с вами?

- Его ведь тоже я не видел сроду,

его не стало до рожденья нас.

- Куда ж он делся?

- Туда, туда, куда порассовали

указкой свыше многих по стране.

За крупорушку в кулаки зачислен,

в Нарым направлен был он по этапу

и там на веки вечные пропал.

Семья годами мыкалась по лиху,

покуда не приветила Сибирь.

- А я-то думал, вашу жизнь и счастье

сполна своею жизнью искупил.

Так что же они, гады, натворили! -

Дед грозно глянул в сторону ЦК,

и щелкнул звук взведенного курка.

- Давно я чую, что в стране неладно,

и все пытаюсь заглянуть за дали,

узнать судьбу отеческой земли.

Все жду, надеюсь: из родных, быть может,

поедет кто на море отдыхать.

Но никого! Видать, наш род не нажил

на дальние поездки по югам.

Тебя дождался… Но в такую пору!

Ведь летняя страда, и скоро сенокос.

- Отсенокосил я. Уже прошло то время,

как график отпуска сверял по сенокосу.

Родителей не стало…

- А разве сам не держишь ты хозяйство?

- Нет, я село давно оставил.

- И зря! Наш род всегда землей кормился.

И чем же занят внук мой, сын крестьянский?

- Пишу по мере духа и души.

- Негоже хлебопашество менять на писанину!

Ты ищешь где полегче?

- Нет. Мне усилий надобно не меньше,

ведь это та же пашня - пашня духа.

- Ну, ну! Чего же ты достиг?

- Знай, от Урала и до Дальнего Востока

в писательском союзе в свое время

я был поэтом самым молодым.

- Не заносись! Скажи-ка лучше,

зачем ты пашню променял на слово?

- Краса земли с ребячьих лет пленила,

ее, как мог, в стихах я воспевал,

но ныне лишь оплакивать ее.

Отчизне не до песенного слова,

коль хлебушка не вдосталь на столе…

От слов последних потемневши взглядом,

дед снова глянул в сторону ЦК,

дотронувшись рукою до курка…

Гляжу, у деда обнажились раны -

вдруг капли закровавились у ног!

Нет, это из бумажного кулечка

рассыпалась черешня на асфальт.

Тут дали отправленье… И в южном захолустье

остался дед скорбеть на пьедестале,

а я тем часом по дороге к морю

под перестук колес тянул тягуче думу…

В поезде хорошо думается…

***

Мы еще жили сакральным словом. Не себя любили в литературе, а литературу в себе. Постоянно жили с ощущением значимости призвания поэта. Мы еще верили в святость слова.

Как в вавилонском гимне о сотворении мира.

Прежде чем выбрать Мардука вождем, Верховным Богом, его подвергают испытанию.

Тогда они в середине круга

Какую-то одежду положили -

Накидку или плащ…

И своему избраннику, Мардуку, сказали:

- О, Господин, для нас ты выше всех Богов!

Ты можешь словом лишь одним предмет разрушить

И словом же - заставить возродиться вновь!

Так пусть твои уста вот эту вещь разрушат,

А коль прикажешь - вещь должна быть целой вновь!

Он приказал - и ткань вдруг на глазах распалась;

Он снова приказал - и вещь восстановилась вновь…

И, увидав, какою силой слова Мардука обладают,

Возрадовались Боги, возликовали

И объявили Мардука своим царем.

Вот и мы верили в такую силу Слова, служили Слову как святыне.

Тогда ещё и у народа было больше интереса к слову писателя, это ощущалось на встречах с читателями. Это особо ощутил на стройке века БАМ (Байкало-Амурская магистраль), куда по путевке ЦК комсомола меня направили после принятия в Союз писателей СССР. На агитпоезде «Комсомольская правда» от Тынды - столицы БАМа - на восток и на запад в лютые морозы курсировали мы, писатели и артисты, устраивая многочисленные встречи с железнодорожниками, строителями.

Возвраты к этим дням уж редки.

Теперь тому дивлюсь в душе,

Что с давней памятной поездки

Мне вспоминается уже

Всё меньше, как в пути качался

Под вой и грохот сквозняков,

Всё больше - как с людьми встречался

Пристанционных городков,

Где агитпоезд наш вливался

В рабочий строй товарняков.

Стройка БАМ была поистине народной, с привлечением строительных бригад и материальных ресурсов со всех краев и областей. Вплоть до рельсов сталинградской рокады. Последняя всенародная стройка… Она так и осталась не законченной...

***

Мы жили в ожидании. В ожидании жизни. В ожидании своего поезда.

Как у Апухтина:

То было уж давно… На станции глухой,

Где ждал я поезда… Я помню, как сначала

Дымился самовар и печь в углу трещала;

Курил и слушал я часов шипевший бой…

Далекий лай собак да сбоку, за стеной,

Храпенье громкое… И вдруг, среди раздумья, -

То было ль забытье, иль тяжкий миг безумья,

Замолкло, замерло, потухло все кругом.

Луна, как мертвый лик, глядела в мертвый дом,

Сигара выпала из рук, и мне казалось,

Что жизнь во мне самом внезапно оборвалась.

Я все тогда забыл: кто я, зачем я тут?

Казалось, что не я - другие люди ждут

Другого поезда на станции убогой.

Не мог я разобрать, их мало или много,

Мне было всё равно, что медлит поезд тот,

Что опоздает он, что вовсе не придет…

Не знаю, долго ли то длилось испытанье,

Но тяжко и теперь о нем воспоминанье!

И с грузом опыта, с усталою душой

Я вновь сижу один на станции глухой.

Я поезда не жду, увы! пройдет он мимо…

Мне нечего желать, и жить мне нестерпимо!

Поезд поколения затерялся. То ли дорогу не достроили, как и БАМ. То ли где-то на отстое в тупике…

2

И поезд «Россия» может оказаться в тупике. Но только лишь для нас, россиян, а для остальных, возможно, «наш бронепоезд стоит на запасном пути».

Главные проблемы не видны за частоколом повседневных суетных забот. Но этого нельзя будет не заметить. Общепланетарные катаклизмы могут произойти мгновенно -

в часы и сутки. Потому готовят всё тщательно загодя… Готовят себе рядом запасную жизненную территорию на случай нового всемирного потопа, нового катаклизма, который не исключен. Приближается угрожающая комета Апофис, тают ледники на полюсах, а также в Гренландии, смещаются полюса Земли… По прогнозам, при катаклизмах могут оказаться затопленными Англия, Франция и другие европейские государства. Не потому ли заранее и готовят запасной плацдарм на балканских высотах? Не потому ли с развалом Югославии, с отделением Косова от Сербии и присутствуют войска НАТО на Балканах, защищая завоеванное для себя жизненное пространство? Но это - первый этап. На Балканских нагорьях всех не разместишь. Главный геополитический прицел - Россия, сухопутный ковчег человечества - Западная Сибирь. Западносибирская плита, по мнению ученых, наиболее устойчива, наиболее безопасна на планете.

***

Будучи премьер-министром Англии, Маргарет Тэтчер озвучила: на территории России экономически оправдано существование 15 миллионов человек. Конечно, имелось в виду экономически оправдано для них, такого количества обслуги в лице россиян для них достаточно. А остальных -

выкурить, т.е. обкурить, посадить на иглу да загнать в бутылку. Тем более, мы и сами не прочь туда нырнуть.

Мы все на пьяном корабле.

Стакан гуляет по России.

Болтает нас в сивушной мгле.

Где парус? Нет его! Пропили.

Но пусть по-чёрному мы пьём,

С похмелья жуткого бываем -

Россию мы не продаём.

Её мы честно пропиваем.

***

Всё готовится заранее… Зачем бы Западу так заботливо подводить нас к так называемому свободному рынку? Что они, счастья нам хотят больше, чем себе? Навязали курс на свободный рынок. Причем именно по западному образцу. И страна тут же стала самым рыночным государством. Рыночнее некуда! Рынок - это бизнес. Смысл бизнеса - в получении прибыли. В идеале - в получении максимальной прибыли при минимальных затратах. Этот идеал - воровство. Нет такой человеческой деятельности, нет такой прибыли, которая превосходила бы по эффективности грабёж и воровство. А коррупция - изощрённое воровство. И если в государственной системе нет оградительных мер, не созданы надежные заслоны в виде законов и иных надежных противовесов, получится то, что мы и имеем. А какими корректными выражениями напускается туман: нецелевое использование средств и т. д…

Ошибки - изначально. И вперед никак, и назад бессмысленно… Как не пошло по резьбе, так и дальше пойдёт всё туже и туже…

Народ это чувствует. И когда выбирали по телевидению имя-символ нации, телевизионный всероссийский референдум показал: с абсолютно большим отрывом от других победил - Сталин. Но его быстренько отменили: не вписывался в сценарий проекта, где хотели бы видеть в устроенном действе имя Пушкина - «наше всё» - или другое великое имя. Но народ знает, что сейчас - не до того. Быть бы живу! Будем живы - пребудут с нами и Пушкин, и другие великие наши имена. Народ в исключительном большинстве - проголосовал за Сталина. Мне думается, народ проголосовал не именно за Сталина, а в лице его - за руку, которой не хватает. За руку, могущую грамотно двигать гайку по резьбе… И ещё мне думается, этот телевизионный референдум в очередной раз показал сущность нашей демократии: голосуй не голосуй, а выберут - кого надо...

Почему?

Почему у нас не улучшается жизнь?

Вот - Счастье. Оно одно, общее - такое большое и светлое. Все хотят, все стремятся к нему. Но разные народы идут к цели своими путями. Каждый - своей колеей. Одно дело -

прокладывать дорогу по твердому грунту, другое - гатить российские болота да прорубать тайгу. Без учета наших особенностей кабинетные ученые, не ученые даже, а бумажные мальчики наши, наши младореформаторы, выкроили экономику - абы как у других.

Извилины припудрены

Словесной толчеёй,

А мнят себя премудрыми,

Нам кажут путь земной.

Сдается, именно о них, прозрев сквозь века, Ломоносов изрек: «Польза от науки сомнительна, а вот вред очевиден». Два десятилетия буксуем на месте. Мотор тарахтит, колеса вращаются, выхлопы есть - что ощущаем по удушью, видимость езды налицо: чуть приподымет - ухаем вниз, всё глубже и глубже - а воз и ныне там!

Из кучки озолотившихся возражают: это ещё до рыночников, до шоковой терапии в стране уже не осталось ни продовольствия, ни средств, ни золотовалютных резервов. Преобразования были неизбежны.

Пусть так. Неизбежны. Причина преобразований - наша бедность, дальше некуда. Но как понять такое: бедность в ходе преобразований умудрилась породить олигархию, у которой оказались самые лакомые куски общенародного богатства! Скажите мне: как, по какой логике такое возможно и допустимо?!

Один из вариантов. Тебя, Вася, мы назначаем хозяином завода. Государство - продавец, ты - покупатель. Денег у тебя нет? Не проблема! Возьмешь у государства беспроцентную ссуду, а завод купишь по низкой цене. По такой сказочно низкой, что годовой прибыли завода хватит его же и выкупить. И ссуду погасишь, и законным владельцем завода станешь… Так Вася, не вложив ни рубля своих кровных, купив за наши же деньги наше добро, стал олигархом. Не всякому Васе такое дозволялось... Этот процесс хапания народного достояния узаконили и красиво назвали залоговым аукционом. А теперь олигарх Прохоров говорит: да, несправедливо, но мы действовали по закону. И он прав! А мы не правы, потому и бедны. Страна у нас богатая, да только люди бедные, грести деньгу лопатою куда пойти - не ведают…

Индикатор состояния экономики - благосостояние граждан. Что мы имеем в смысле благосостояния? Фиг с маслом! Масло - олигархам, фигу - остальным.

Почему не развивается у нас промышленное производство? А зачем ему развиваться, если есть более эффективный способ извлечения прибыли! Вали, вычерпывай, гони по трубам углеводород, выгребай природные ресурсы - и получай куда большую прибыль! Потому со времен СССР и не достигнуто ничего значительного в промышленности. Лишь заметно некоторое оживление в производствах, обслуживающих сырьедобывающие сферы - вотчину олигархов. Чтобы они эффективно, бесперебойно, с еще большим размахом наши ресурсы и полученную за них валюту за границу гнали.

Вот ты - патриот. Ты готов не жалеть живота своего во имя процветания Родины. Да пока ты приступишь к развитию отечественного производства, будешь поднимать промышленность, укреплять свою экономику, тебя обставят конкуренты в главном - в получении прибыли. И съедят с потрохами.

Это там, где ресурсы ограничены или их почти нет, - там высокоэффективное производство, передовые технологии. Посмотрите на Японию - на этот райский пирог, в который Бог забыл положить начинку. И посмотрите на Россию, недра которой изобильны. Где мы и где они.

Вот когда исчерпаются недра, может, и у нас наступит просвет. Прозрение.

Абсурдно?

Абсурдно!

А невозможность вложить собственные деньги в собственную экономику - не абсурдно? Денежки наши в Стабилизационном фонде - за океаном. И немалые.

Сразу же вопросы. Почему наши кровные за океаном, а не в родном Отечестве? Почему они работают на чужую экономику? Почему эти деньги нельзя вложить в развитие своей экономики? Нельзя, говорят, это повредит нашей экономике, да и разворуют. Вы только вдумайтесь: нам вредят деньги!

Вложение средств Стабфонда в экономику - в основном это могло быть развитие государственного сектора. А этого нельзя! Это противоречит взятому рыночному курсу, по которому государственный производственный сектор по максимуму должен стать частным.

Еще одна опасность - коррупция. Коррупционер не боится изоблачения и тюрьмы. Знает, что в камере долго не просидит, откупится по коррупционной же схеме. Или. Его объявляют в международный розыск, а он ходит бок о бок с теми, кто его разыскивает. Как сделать так, чтобы ему неповадно и стыдно было? Может, соорудить всеобщую российскую Доску позора по аналогии с Доской почета? Может, ему огласка страшнее тюрьмы? Ведь оглаской он подставляет, позорит семью, детей, родню. Устыдится? Вряд ли. Свалит за бугор - всего и делов. Как конкретно бороться с коррупцией или она в принципе не устранима, как метастаза? Если не устранима, тогда что получается - сама система заточена под коррупцию?..

Можно обозначить сегодняшнее наше состояние с нашим богатым потенциалом одним словом - ИМПОТЕНЦИАЛ. Так и видится исполин на глиняных ногах!

ИСПОЛИН

Во имя светлых будущих свершений

и в самый тяжелейший недород

его питает коллективный гений

неласковых умеренных широт.

Из года в год потенциал державы

преобразуя в импотенциал,

за всех за нас живет он в блеске славы

и попирает нас, как пьедестал.

При виде исполинского обличья

невольное охватит торжество

и символом всеобщего величья

возрадует величие его.

Всего превыше нам его твердыня.

Из наших заблуждений и легенд,

из нашего смиренья и гордыни

незыблем эпохальный монумент.

Приставку из слова «импотенциал» просто терапией уже не изъять. Потребуется волевое вмешательство. Терапия могла помочь вначале. Теперь поздно. Надо - по живому. Хирургически. Иначе, скажем, как же одолеть коррупцию!

А в основном надо выбираться из тупика путем всенародного референдума, где народ может выразить, к примеру, свою волю относительно природных богатств страны. Народ не будет против, если в Конституцию отныне и на вечные времена будет внесена поправка: часть доходов от распродажи сырьевого национального достояния направляется на личный лицевой счет каждого гражданина России. Родился гражданин - сразу ему лицевой счет, куда капают денежки. Да продумать механизмы, чтобы эти деньги не разбазаривались на что ни попадя. А только на те личные нужды, которые совпадают с интересами страны, - на образование, обеспечение здоровья, на жилье и т.д.

Из интересов же страны будет вытекать - кого обласкивать российским гражданством. В первую очередь - всех русских, всех соотечественников, соплеменников, кто волею судеб оказался за пределами Отечества. Все, кто изъявляет желание стать подданными России, без бюрократической волокиты получают гражданство и подъемные на обустройство. Вот здесь может быть востребован Стабфонд. А если переселенцы поедут в Сибирь, на Дальний Восток, в приграничную зону - им еще и дополнительные средства. И эти деньги переселенцы должны не выпрашивать, обивая пороги, тратя время и нервы. Наоборот, чиновника поставить в такие условия, в такую зависимость, чтобы он ходил за гражданином и просил его как можно скорее получить причитающееся.

Примерно о таком подходе к заселению наших восточных пространств говорил не один политик.

***

Всё готовится заранее… Один высокопоставленный западный дипломат обмолвился: если вы когда-нибудь узнаете, кто из первых лиц вашего государства при развале СССР активно содействовал устремлениям Запада, вы ужаснётесь… В это мало верится. Что, Запад нам строил плохие дороги, по которым ездили плохие машины, шил плохие костюмы да плохую обувь? Мы сами себе же и вырыли яму, но всё же, всё же…

Всё готовится заранее… Неужели и Стабилизационный фонд намеренно уведён из страны, чтобы подкосить российскую экономику?..

Про логический финал всего этого страшно подумать. Не ведают, что творят! Ослабление России вполне может нарушить существующее какое-никакое равновесие и спровоцировать новый передел мира. Мы пострадаем сильно, но и другим мало не покажется - вспыхнут дремлющие конфликты, возникнут новые, о которых пока и понятия не имеем…

Старая, полная иммигрантов Европа.

Кстати, весьма сиволично. Первым звоночком заката западной цивилизации стало банкротство Греции - этой колыбели нашей белой цивилизации. И не надо иллюзий. В исторической перспективе процесс этот неостановим.

Голодная, томимая жаждой Африка.

Да и Азия тут как тут в нашем подбрюшье.

У всех кровные интересы. Вопрос жизни и смерти. Что ж вы, россияне! Треть плодородной земли и пресной воды планеты, а земли - пустуют. Делитесь!

А как делиться, на каких условиях (если до этого - не приведи Господь! - дойдёт), может диктовать только сильная Россия. А у слабой России и спрашивать не станут...

Делитесь! Люди все равны!

Равны, конечно. Но не до такой же степени, чтоб, войдя в чужую квартиру, вести себя хозяином, и более того - считать хозяина за прислугу. А так может и быть, если заранее не упредить, не предусмотреть…

Может, человечество и спасётся Россией. Как местом, самым безопасным на планете при катаклизмах, с богатыми ресурсами, с запасами пресной воды, где наш Байкал - НЗ человечества. Не раз предрекали и предрекают: у России есть будущее, великое будущее. Дай Бог!

Но тот ли смысл в этом пророчестве, который мы, россияне, в нём усматриваем? Не обманываемся ли? Для россиян ли это будущее?..

История России не подобна ли возможному варианту заката Европы?..

Судьба моего поколения - не грядущая ли судьба России?..

3

Мой дачный дом - на горе, на высоком берегу Томи в юго-западной Сибири. Семейный плацдарм, островок уюта и спасения. Есть куда принять родных, друзей… Хоть какое-то призрачное утешение, надежда умирает последней…

А надежда есть.

В чём загадка пространства наших умеренных широт?

Эту загадку держу в душе и памяти, когда пишу стихи о природе.

… Да проникнемся мы

Птичьим гамом весенним,

Летним буйным цветеньем,

Листопадом осенним,

Чистым снегом зимы!

Цивилизации с ровным благодатным климатом завершаются пустынным ландшафтом. Почти треть земель Испании, к примеру, уже превращена в безжизненную равнину. А у нас в России - другое. Пространство в основном ровное, да климат неровный. А если еще учесть и резкую континентальность нашего сибирского климата! Температура в течение года может меняться от плюс сорока до минус пятидесяти. Человек есть то, что он ест. Человек таков, каков его небесный кров. А небеса наши по временам года меняются четырежды в год, повышая разность потенциалов. Несмотря на внешне смиренный, а порой и сирый вид, наша природа мощно подпитывает, подзаряжает человека. Энергетика возрастает! Люди высокоэнергичнее. Мы высоко заряжены! Отсюда - и загадочная русская душа. Отсюда - и душевные силы. Отсюда - и жизненная сила народа. Его высокая духовность. Это и не дает опускать руки. В этом же - и чрезмерное терпение. Энергия природы, среды обитания незримо сказывается на воле и духе народа, на запасе его прочности. О пределах этого запаса мы и сами не ведаем…

Авось, выдюжим!..

Авось...

То холода, то тучи над Россией,

То рушится уклад, то недород.

Над нами небо алое да синее,

Над нами неоглядный небосвод.

Всё верится, мы все напасти-горести

По-богатырски с плеч своих стряхнем

И по закону да по высшей совести

На диво всем в России заживем.

Очнись, страна! Наполнись новой силою,

Нам ни к чему унынья тяжкий грех!

Семьей единою крепки в России мы,

И ты навек одна у нас на всех.

Ты вся видна себе да только Господу,

И никому неведом твой предел.

Сквозь беды все вперёд взгляни ты молодо -

Велик простор наш для великих дел!

Привольными российскими просторами

Шумят леса, волнуются хлеба.

Бескрайняя во все четыре стороны

Россия - нам Отчизна и Судьба.

4

…это я, мальчик с адреском в кармане, потерянно стою на полустанке… Ехать надо… Но куда?.. Где поезд?..

 

Перепечатка материалов размещенных на Southstar.Ru запрещена.