Фаворский свет
Во имя святителя Григория Паламы по Великому Посту 7505 года от Сотворения Мира и 1997-го от Рождества Христова

Сулят пустые тленные подарки
Мирских страстей шальные маячки.
Но свет Фаворский в жизни -
самый яркий.
Подай нам, Боже... тёмные очки.

Святой Григорий,
перл в церковном клире,
Духовный светоч выхода из бед,
Ты из людей, живущих в этом мире,
Узрел впервые этот чудный свет.

Он озарил тебя в пустыне мёртвой -
Непостижимый сказочный мираж,
И ты к нему стремился волей твёрдой,
Сверяя с Богом всю земную блажь.

Спасенья Свет, открытый на Фаворе,
Был как бумажка лакмуса душе:
Когда грешил - тускнел и таял в море,
Когда постился - блеском хорошел.

Святой Палама в дебрях чувств убогих
Искал упорно светлые места
И оказался первым из немногих,
Кто не ослеп в Свечении Христа.
Ты как пример унылому народу,
Который в днях не ищет ничего,
Обрёл Фавора вещую свободу,
Навек взойдя к Источнику его.

Монолог пред святым Сергием Радонежским

О преподобне, богоносне, отче наш Сергие...

Я гляжу на тебя, ясноликий святой,
Заливаясь стыда кумачом.
Ты такой недоступно великий-простой:
Все земное тебе - нипочём.

Ты глядишь на меня удивленно с икон,
Будто ищешь заветный ответ:
Почему, приходя к тебе в храм на поклон,
Я несу в себе смрад сигарет.

Я молюсь тебе, ставя свечу за свечой,
И читаю твой гимн наизусть.
Я молю тебя стать мне духовным врачом,
Но в очах твоих - отчая грусть.

Я боюсь, что однажды, решив не молчать,
Ты воскликнешь, улучив момент:
Как же можно леченье душе назначать,
Если травит себя пациент?!

Священнику

Исповедую тебе, Господу богу моему и творцу...
вся моя грехи яже содеях во вся дни живота моего...

Под просторной церковною сенью
Собираясь ни свет ни заря,
Православные ждут в воскресенье
Исповедника у алтаря.

Над златисто-пурпурным окладом
Перед паствой своей помолясь,
Ты со святоотеческим взглядом
Начинаешь выслушивать... грязь.

Кто-то вдруг засмущается мило,
Кто-то вымучит скорбный оскал:
...Я вчера, извини, отравила...
...Я сегодня, простите, украл...

Шепчут страшное грешные губы,
Веет страшным от грешных сердец:
В лучшем случае - просто прелюбы,
В худшем - чей-то невольный конец...

Разгадав этот дьявольский ребус,
Преподносишь прощения дар.
А потом ты садишься в троллейбус
И в метро, где царит перегар.

Но тебя не влекут погремушки:
Ни уют, ни престиж, ни мошна.
Ты творишь ради бедной старушки,
Той, что скажет: прости, я грешна.

...Юных душ искривленная маска
Пострашней, чем классический Вий.
И тебе, словно детская сказка,
Снится заповедь: «Не убий».

Храмы любви

Где не тянется к небу спасительный крест,
Неуместны библейские драмы.
Здесь в любви находили источник чудес
И любовью украсили храмы.

В древней памяти прочих культур и миров
Нет другого такого примера,
Чтоб любовь почиталась не меньше богов,
Чтоб любовь принималась как вера.
Шли молиться сюда бедняки и князья
Не случайным воскресным наскоком.
Ведь по лестнице изображений скользя,
Их глаза поднимались к истокам.

Тоньше кружев сплетенье причудливых поз -
То суровей тона, то нежнее,  
И действительно, если подумать всерьёз,
Неужели есть что-то важнее.

Но суровые нравы грозили войной
Этой мудрости сказочно-давней,
И другими камнями жестокой рукой
Разбивали священные камни.

Что явилось причиной нелепого зла:
Та же вера, а может быть, зависть?
Изувечены лица, но, странно, тела -
Все тела и движенья остались.

И не ведал никто из чудес мастеров,
Что толпа современного люда
Будет истово щёлкать простую любовь,
Как забавное древнее чудо.

Их потомки в любви начинают с нуля:
Им милее Ганеши и Рамы.
Всё же как хорошо, что есть в мире земля,
Где любовью украсили храмы.