Южная звезда
Загружено:
ЛИТЕРАТУРНО-ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ ЖУРНАЛ № 1(50)
Михаил Лившиц
 Конспект одной дружбы

Сильный удар пришелся точно в водительскую дверь. Водитель грузовика, врезавшегося в его новенький «Вольво-740», с побледневшим лицом пытался открыть заклинившуюся дверцу и кричал ему, что он (Сашка то есть) сумасшедший, что «вольво» обязан был уступить ему дорогу. Напрасно кричал: Сашка и сам прекрасно сознавал, что в этой аварии виноват именно он.

Тем временем водитель грузовика обежал «вольво» с другой стороны, рванул правую дверцу на себя, подхватил Сашку под мышки и потянул из-за руля. Тот оказался на асфальте, прислонившись спиной к открытой дверце.

- Я побегу, вызову гаишников, «скорую», - бормотал растерянный водила.

- Не надо.

Сашка вытащил из кармана пачку стодолларовых банкнот и, зажав их в кулаке, начал делать рукой жесты, которыми обычно останавливают таксистов. Но ни одна машина так и не остановилась. А скоро подъехали и гаишники. Они начали было по рации вызывать «скорую», но Сашка попросил:

- Не надо. Лучше позвоните вот по этим телефонам, и за мной приедут! - и протянул милиционерам свою визитную карточку.

- Как скажешь, командир, сейчас передам по рации, а мы начинаем оформлять аварию. Ты виноват, согласен?

Гаишник развернул свою планшетку.

- Конечно я. Оформляй, все подпишу без вопросов!

Гаишники еще писали свои бумаги, когда рядом остановилась точно такая же «вольво» и из нее выскочил черноволосый парень интеллигентного вида, в очках.

- Мишаня, отволоки меня в клинику, кажись, у меня перелом левой ноги!

- Только за отдельную плату!

Приехавший с помощью водителя грузовика уже осторожно перетаскивал Сашку в свою машину. Вытянувшись, насколько это было возможно, на заднем сиденье, Сашка перевел дух - он знал, что с этого момента все его проблемы кончились...


Глава 1

Они познакомились случайно - учились в разных вузах: Миша Ледниковский в «керосинке» (так именовался в народе институт нефтехимической и газовой промышленности им. И.М. Губкина), а Сашка Резник - в Институте стали и сплавов. Оба учебных заведения на Ленинском проспекте, и поэтому курировались одним и тем же райкомом ВЛКСМ, где они и встретились впервые тридцатого августа 1983 года - оба были комсоргами своего курса, оба энергичные, общительные, этакие «живчики», про которых говорят, что у них в одном месте шило.

Сашка был типичным во всех отношениях представителем беспокойного племени, которое Всевышний сначала раскидал по всему миру, затем не без любопытства наблюдал за тем, как оно будет выживать, и в конце концов дал знак собираться всем вместе на крошечном клочке раскаленной суши, чтобы сделать его землей обетованной. Михаил - плод союза русской женщины и мужчины, про которого можно было сказать, как сказал про своего отца один громкоговорящий политический деятель: «Мой отец - юрист».

Секретарь райкома комсомола был краток:

- Идя навстречу пожеланиям советской молодежи, передовым отрядом которой, несомненно, является студенчество, райком ВЛКСМ решил сформировать стройотряд из студентов ваших вузов для работы на Алтае. Отъезд планируется на третье сентября. Сейчас в орготделе вам выдадут бланки путевок, которые должен будет заполнить каждый студент, и объяснят прочие мелкие организационные подробности. Вопросы есть?

- А если кто-нибудь откажется ехать? - выскочил с вопросом один из собравшихся.

- А нужны ли нам студенты, которые не поддерживают линию партии? Кто не захочет добровольно ехать, будет отчислен из института!

В орготделе выяснилось, что студенты «керосинки» и Института стали и сплавов едут в одном эшелоне.

Уже потом, когда поезд тронулся, они обменялись впечатлениями. В «керосинке» все прошло гладко, а вот у Сашки, когда он объявил, что отказники должны тут же встать и заявить об этом, поднялась Лида Головачева. Она только что вернулась с южного курорта, к тому же была модно и со вкусом одета.

- Я не могу ехать, мне надо удалять гланды!

- Принеси справку от врача!

Больше никто не поднялся, хотя не поехало еще несколько человек: администрация тихо «отмазала» спортсменов, отправляющихся в составе сборной института на всесоюзные студенческие игры.

- Кстати, - продолжал Сашка, - а подружка Лиды едет. Инна, подойди... Познакомься, наш комиссар и мой друг Мишаня! Вот интересуется твоей смелой подружкой. Познакомишь их, когда вернемся?

- Познакомлю, но сразу предупреждаю - шансов нет! Ее интересуют только иностранцы.

- А если я заработаю кучу денег и стану богат, как Крез? - улыбнулся Михаил.

- Все равно - не будет лоска! Какой бы дорогой костюм не напялил на себя. - И Инна ушла к девчатам.

Почти десять суток они тряслись до города Бийска на Алтае. Потом их развезли по вагончикам в степь, там они потрудились дней десять. И - домой, на этот раз поезд добирался до Москвы пять суток. В октябре Ледниковский и Резник, как и все студенты, уже вновь принялись грызть гранит науки.


Глава 2

Открылся глазок-решетка, лязгнул замок железной двери.

- Ледниковский, на выход!

Михаил встал, одернул тюремную робу, вышел из камеры и, не ожидая команды, повернулся лицом к стене, завел руки за спину. Выводящий надзиратель, убедившись, что никого поблизости нет, быстро прошептал:

- Михаил Борисович, к вам приехала жена, ей разрешили свидание; ваш адвокат и наш начальник ждут вас.

Надзиратель относился к этому зэку с уважением - то ли действительно ценил его принципиальность и стойкость, то ли был благодарен за подарки, которые перепадали администрации учреждения от друзей неординарного узника. Так во всех камерах появились телевизоры и холодильники, не говоря уже о служебных помещениях охранников.

- Осужденный Ледниковский, статьи… - начал было Михаил, но начальник исправительно-трудового учреждения перебил его:

- Да ладно вам, мы же не на суде, садитесь, Михаил Борисович!

В отсутствии подчиненных он относился к заключенному тоже по-человечески. Действительно, мог бы уже освободиться, делов-то - написать прошение о помиловании на «высочайшее» имя, но нет, не гнется! И, тем не менее, все указания вышестоящего руководства, а суть этих указаний всегда была одна - давить, но не ломать физически, начальник ИТУ выполнял.

Михаил и адвокат обменялись рукопожатием.

- Да вы, по-моему, поправились со дня нашей предыдущей встречи, выглядите прекрасно! - произнес адвокат.

- Режим, все вовремя, по расписанию.

- Михаил Борисович, - вмешался начальник ИТУ, - могу предоставить вам отдельное помещение для свидания с женой.

- Спасибо, не надо, давайте все как обычно. - И Михаил сел на привинченный к полу табурет.

- Тогда, с вашего разрешения, я передам моему подзащитному следующие документы.

Адвокат положил на стол начальника папку с бумагами, дождался, пока тот бегло просмотрит их и подпишет. Начальник нажал кнопку звонка, передал надзирателю папку с бумагами:

- Проводите заключенного в комнату для свиданий!

Адвокат задержался, давая возможность Ледниковскому поздороваться с женой.

Лида Головачева, а ныне Лидия Васильевна Ледниковская, бросилась к мужу. Они обнялись, затем Михаил нежно отстранил жену. Она отступила на шаг, окинула мужа взглядом:

- Как чувствуешь себя, Эдмон Дантес? Только по-честному! Садись, сначала перекуси, чайник уже давно вскипел. И вы присаживайтесь, Теодор Маркович, попируем тут, «во глубине сибирских руд»! - пригласила она адвоката.

Уселись за столик, разлили по оловянным кружкам чай.

 

… Тогда, много лет тому назад, после того как строй­отряд вернулся в Москву, Сашка сдержал слово. Они отмечали Новый 1984 год. Собрались в студенческом общежитии, в комнате отдыха накрыли собранный в складчину стол. Сашка пригласил и Михаила. Были и девочки - в числе приглашенных и Инна с закадычной подружкой Лидой.

- Так вы и есть та самая смелая девушка, которая проигнорировала линию нашей партии? Позвольте представиться, Михаил. - Ледниковский слегка склонил голову в галантном поклоне - стройный, черноволосый, в очках.

- А вы тот самый юноша, который обещал стать богатым, как граф Монте Кристо? - И Лида протянула руку, которую Михаил, слегка пожав, задержал в своей ладони.

- Для вас просто Эдмон.

- Ну и как тебе этот парень? - спросила позже Инна.

- Ничего, на четыре с плюсом, пожалуй, потянет.

- А может, на пять с минусом? - подколола та.

Лида улыбнулась:

- Нет. Но ты же знаешь, наши мальчики - не мой вариант.

...На преддипломную практику подружки Инна и Лида попали в Ялту. По набережной разгуливали в шортах. Однако в столовые и рестораны в шортах не пускали, не говоря уже о гостиницах, где бдительные швейцары стояли насмерть. Поэтому они носили с собой легкие полотняные тряпки, обернувшись которыми, они оказывались как бы в юбках. И вот однажды, на набережной появилась малюсенькая двухместная легковушка - «фольксваген-жук», из которой выпорхнули две иностранки, представьте себе - в купальниках! И спокойно направились в гостиницу, в ресторан, где подобострастный швейцар любезно распахнул перед ними дверь. Подружки остолбенели.

- Все, - пришла в себя Лида, - с сегодняшнего дня откладываем с каждой стипендии по десятке, а там, может, еще и родители что-нибудь подкинут, и начинаем копить на такую машину.

И действительно, подруги честно копили первые несколько месяцев, но с приближением зимы не выдержали - купили себе шубки из искусственного меха. Единственное, что осталось от этой затеи, - желание обязательно «ненашего» джентльмена…

...Ребята тоже перекинулись парой слов.

- Пожалуй, я на ней женюсь, - серьезно сказал Михаил, - не сейчас, конечно, пусть она слегка перебесится, а я тем временем заработаю кучу денег. Готов взять тебя компаньоном, - предложил он Сашке, - одна голова хорошо, а два Наума - лучше!..


В комнату заглянул надзиратель, подобострастно улыбнулся:

- Может, чего надо? Могу сбегать в ларек!

- Спасибо, - поднялся адвокат, стараясь опередить Лидию Васильевну, готовую сорваться на грубость.

Надзиратель вышел.

- Как родители? - спросил Михаил. - Хорошо бы отправить их отдохнуть куда-нибудь за рубеж.

- Все здоровы. Ты же знаешь, пока ты здесь, они никуда не поедут. Сын наш теперь в Штатах, занимается бизнесом...

- Ни в коем случае ни под каким предлогом ему нельзя возвращаться в Россию, - сказал Михаил, - надеюсь, он это понимает.

Адвокат вмешался:

- Вы, конечно, в курсе, что Александра Резника заочно приговорили к пожизненному заключению и требуют его экстрадиции на родину.

- А они не требуют вернуть на родину и бывших советских евреев? Это был бы радикальный путь выхода из кризиса, Хотя, по официальным данным, валовый национальный продукт растет не по дням, а по часам, - усмехнулся Ледниковский. - Сашка там скучает небось по российским снегам.


Глава 3

Александр Исаакович Резник проснулся как всегда рано (привычка, оставшаяся с советских времен), бросил взгляд за окно и расстроился - хотя его вилла находилась в элитном районе недалеко от Тель-Авива, но все-таки это был арабский Восток, и как тут не вспомнишь незабвенного товарища Сухова: «Восток - дело тонкое!» Несмотря на полное внешнее благополучие - деньги, связи и режим всемерного благоприятствования со стороны властей, он - еврей по паспорту, но русский по воспитанию и мышлению (говорят, что национальность человека определяется по тому, на каком языке он думает, или - для женщин - на каком языке они кричат слово «мама» во время родов), он скучал по России, точнее по Советскому Союзу. Это не была эмигрантская ностальгия, которая проходит после недельного пребывания на родине. Он тосковал по тому образу жизни, который вел в последние годы в России. Его мучило чувство вины перед другом...

По окончании института Сашка и его подружки-одногруппницы Инна и Лида получили распределение в проектный институт. Девчонок это вполне устроило, а Сашка, что называется, «закис» с первого же дня. Особенно раздражали его черные сатиновые нарукавники, надеваемые инженерами на работе. Он дал себе слово, что никогда не наденет их. Да и работа проектировщика была под стать этим нарукавникам - однообразная, рутинная. Уже после первого дня трудовой деятельности он, привыкший к студенческой вольнице дипломного периода, заглушил прозвеневший будильник, укрылся одеялом, но был разбужен трясшей за плечи матерью:

- Вставай, опоздаешь на службу!

- Так я же вчера уже был там. Сколько же это будет продолжаться?

- Лет сорок, до пенсии, - улыбнулась мать.

«Караул, - подумал Сашка, - с этим надо что-то делать».

Из этой ситуации было как минимум три выхода. Поступить в дневную аспирантуру. Но для этого необходимо отработать по распределению два года. Неплохо, надо будет иметь это в виду. А что делать сейчас - сегодня, завтра?! Выручил дружище Михаил.

Перед ним после окончания института наметились два пути - работа на каком-либо промышленном предприятии, причем обязательно на должности в так называемой рабочей сетке - это давало возможность вступить в компартию, ибо на «инженерной» сетке действовали лимиты по приему интеллигенции. А без членства никакая карьера не представлялась возможной. И наоборот, партийный билет в совокупности с дипломом о высшем образовании открывали возможность поступления в Академию внешней торговли с последующей работой за рубежом.

И второй, не менее перспективный путь - активному комсомольскому деятелю Михаилу Ледниковскому поступило предложение о работе - для начала инструктором - в райкоме ВЛКСМ. И далее по партийной линии, как говорится, со всеми перемещениями.

В отличие от другого выпускника «керосинки» (который, правда, был постарше Михаила и выбрал первый путь, начав работу на заводе и закончив ее - в знаменитой на всю страну кепке) Ледниковский выбрал второй путь. Новоиспеченный инструктор райкома ВЛКСМ и пришел к Сашке с неожиданным предложением:

- Мне поручено на лето возглавить пионерский лагерь - предлагаю тебе поехать со мной старшим пионервожатым. Подбери ребят на должности вожатых. Три месяца на воздухе в ближайшем Подмосковье, после окончания летнего сезона - законный отпуск, плюс еще месяц от набежавших отгулов за субботы и воскресенья. Вопросы есть?!

Ударили по рукам!

- Главное, что следует знать, - продолжал Мишка, - упаси бог, чтобы кто-нибудь из пионеров утонул или какой-никакой другой несчастный случай. Тогда оба пойдем под суд. И второе: никто из девочек-пионерок старших отрядов не должен забеременеть в ближайшие месяцы после окончания летнего сезона.

- А к пионервожатым последнее относится? - спросил Сашка.

И как в воду глядел - в сентябре они с Инной подали заявление в загс...

В первые дни июня друзья - в пионерских галстуках - собирали детей во дворе проектного института и рассаживали их по автобусам.

Лагерь располагался в чудном месте. Деревянные корпуса с палатами для пионеров и комнатой для вожатых. Михаилу, как начальнику лагеря, полагался небольшой отдельный домик. Инна с Лидой взяли самый младший отряд.

Каждый день после отбоя пионервожатые собирались в домике начальника лагеря или в столовой для обсуждения прошедшего дня и составления плана действий. Обычно сопровождалось это собрание небольшим застольем, но без выпивки. Потом расходились - кто по своим спальням, кто - по интересам...


Глава 4

И все-таки основное, чем были озабочены молодые советские инженеры Михаил и Александр, - как заработать деньги, точнее много денег. Советскому инженеру официально запрещалось «халтурить», то есть подрабатывать где-то на стороне. Была одна разрешенная возможность - преподавательская деятельность в нерабочее время. Сашка, импульсивная натура, немедленно воспользовался этим - он заявился в ближайший к месту жительства техникум, выложил на стол директора диплом.

- Какой курс вы можете преподавать? - осведомился тот.

- Да любой! - легкомысленно выпалил Сашка и получил отлуп.

- До свидания, нам не нужны специалисты широкого профиля, мы предпочитаем узких профессионалов.

Урок пошел впрок - в следующем техникуме на подобный вопрос был дан уже четкий ответ.

- Электротехнику, в крайнем случае - электронику.

И он был принят.

Однако работа оказалась не такой уж простой. После полного рабочего дня отчитать вечером четыре лекционных часа - никаких денег не захочешь. Еще в более трудном положении находились студенты-вечерники. Сашка проникся к ним сочувствием, и они нашли общий язык. Он отпускал их домой значительно раньше положенного срока и дал понять, что не будет «зверствовать» на экзаменационной сессии.

До начала экзамена староста курса подошел к преподавателю электроники Александру Исааковичу Резнику и тихонько сообщил:

- В ресторане уже накрыт стол...

Увы, эта идиллия быстро закончилась, нашлись-таки доброхоты, стукнувшие в дирекцию, и Сашка был немедленно уволен.

Вечером на съемной квартире молодых супругов Сашки и Инны, поженившихся через четыре месяца после окончания пионерского лета, друзья отметили это событие.

- Не расстраивайся, старик, мы пойдем другим путем! - провозгласил Михаил первый тост.

- Еще один ленинец, - не преминула вставить Лида Головачева, - а обещал ведь небо в алмазах, граф Монте-Кристо!

- Между прочим, Эдмон Дантес отсидел семнадцать лет, прежде чем завладел сокровищами, - вставила Инна, - так что потерпи, подруга.

Много лет спустя, когда Ледниковский шил тапочки в Сибири, Резник шутливо упрекал супругу:

- А ведь это ты накаркала тогда про семнадцатилетнюю отсидку. Правда, вышло слегка наоборот - сначала появились сокровища, а потом уже срок. Но вообще-то многое сходится: помнишь, у Дюма - барона Данглара держали в плену разбойники и кормили его за баснословные деньги, пока не разорили. Так же и здесь - мало того, что отняли все, что могли, в России, так еще и раскатали губы на выведенный капитал. Но Мишка - молодчага, откуда только силы берет. Хотя история учит, что многие выдающиеся деятели, Нельсон Мандела например, отсидели много лет, но в конце концов стали первыми лицами в своих странах.

Но тогда, в маленькой московской квартирке, они были молоды и счастливы.

Все пионерское лето Мишка верно и преданно ухаживал за Лидой, каждый день дарил цветы, не пережимая при этом и не форсируя интимные отношения, хотя, может быть, и не встретил бы отказа. Более того, когда они вернулись в Москву, Мишка предложил:

- Если ты по-прежнему хочешь закадрить иностранца, надо выучить язык. Я записал тебя на курсы английского, это на Арбате. Занятия - каждый день после работы.

Лида вынуждена была согласиться, хотя, как избалованная московская девочка, была ленива, и перспектива каждодневных вечерних занятий ее, мягко говоря, не увлекала. Мишка видел это и по окончании рабочего дня встречал ее у выхода из метро «Арбатская». Поскольку она приезжала после работы, они сразу же направлялись к ресторану «Прага», где в угловом кафе подавались жареные шпикачки с квашеной капустой. Отстояв очередь и поев, они оказывались перед дилеммой: идти на курсы или гулять по вечерней Москве? Проблема решалась в пропорции пятьдесят на пятьдесят. Инна была уверена: курсы подруга не закончит, а вот замуж за Мишку выскочит. И не ошиблась.

Еще в детстве врачи поставили Лиде нехороший диагноз: врожденный порок сердца.

- Жить с этим можно, - говорили эскулапы, - а вот детей рожать - нет.

Вообще это удивительно: Лида была весьма спортивная девушка, прекрасно плавала, хорошо каталась на коньках и выступала на легкоатлетических соревнованиях, защищая честь то школы, то институтской группы. Но слова врачей запомнила. Естественно, Михаил ничего не знал об этом, но, даже если бы и узнал, это ничего не изменило бы в его отношениях с Лидой. Он был влюблен.

Курсы английского языка закончились тем, чем и должны были, - Лида бросила их. Причины были: во-первых, она получила от Ледниковского предложение, от которого не отказалась; во-вторых - она забеременела, и в-третьих - тоже влюбилась в этого «ответработника», как она шутливо называла Михаила.

Первыми оказались посрамленными эскулапы - Лида легко и без каких-либо последствий родила мальчика. А тем временем друзья - Сашка и Михаил - под крылом райкома ВЛКСМ зарегистрировали некоммерческую организацию с непривычной для того времени аббревиатурой - МЕНАТЕП, которая расшифровывалась так: межотраслевой центр научно-технических программ.

Именно так родился на свет МЕНАТЕП: руководитель орг­отдела райкома ВЛКСМ М. Ледниковский (он уже продвинулся по карьерной лестнице!) получил карт-бланш на создание некоего центра, под который была выделена трехкомнатная квартирка на первом этаже в центре Москвы. А Александр Резник, к тому времени аспирант-заочник, попавший в очень сильный коллектив профессиональных программистов, разрабатывающих системы управления базами данных (СУБД), чрезвычайно востребованные в тот период «асунизации» (от слова АСУ - автоматические системы управления) всей страны, привнес весьма плодотворную идею - получать на этот центр (учитывая связи и возможности райкома) заказы на разработку конкретных СУБД, которые и выполнялись этим коллективом программистов - за весьма приличные деньги. Работа закипела, пошли и денежки. И все были довольны: и заказчики, и исполнители. Жигулевские «девятки» (последний шик советского автомобилестроения) друзья вскоре приобрели. И главное - выбившись из нищеты, они незаметно для себя приобрели чувство, напрочь отсутствующее у рядовых граждан, - чувство экономического достоинства, так они его называли.


Глава 5

Он не любил вспоминать, как все это произошло. Это знали и понимали близкие люди и не бередили его душу. Но ночами его мучили тяжелые сны, возвращавшие его в те первые дни лишения свободы, когда еще никто и не подозревал, насколько это все окажется серьезно…

- Ну и где твой граф Монте Кристо? - любил он спрашивать жену. - Какие такие приобретения он мог себе позволить: особняк в Париже - да ради бога, только мигни, парусный бриг для несчастного Морреля-отца - посмотрел бы он на нашу яхту. Да еще и отсидел семнадцать лет в тюрьме.

- Да, - соглашалась жена, - ты выполнил свое обещание, и не гневи Бога, в которого так верил Эдмон Дантес, считая себя лишь орудием в выполнении его воли. А ты, конечно, как бывший коммунист, в Бога не веришь. Хотя сейчас многие коммунисты, особенно бывшие видные партработники, и стоят в храмах, которые их предшественники разрушали. Но человек не может жить без веры. Так во что веришь ты?

- В наши активы, и только в них! - самоуверенно отвечал Мишка, теперь уже именуемый не иначе как господин Ледниковский.

«Гражданин мира» - так думал он о себе, заработавший большие, очень большие деньги, признанный в Европе, Америке и Азии как один из «серых кардиналов» России. Ему казалось, что теперь он обладает неприкосновенностью - как пришелец из иных миров. В этом ему льстиво поддакивали ближайшие друзья-соратники. А вот его истинный и давний друг и соратник Сашка Резник так не считал. Он по-прежнему вместе с Ледниковским стоял во главе их бизнеса, добровольно уступая Михаилу ведущие роли - так уж сложилось с первого дня их знакомства и вполне устраивало обоих. Однако выросший, в отличие от Михаила, в семье, едва сводившей концы с концами, он, по-видимому на генетическом уровне, был более осторожен, в его подсознании крепко сидел лозунг советского обывателя: «Не высовываться, целее будешь!» Уже на пике их успеха он как-то неожиданно предложил Михаилу:

- Давай оформим второе гражданство, благо у тебя папа тоже «юрист».

- Это еще зачем? Назови мне такую точку на этой планете, куда я бы не мог поехать.

- Пусть будет еще одно гражданство, пока это не возбраняется нашими законами, - не сдавался Сашка.

- Тебя не устраивают наши законы? Скажи, что именно, и мы легко их подправим.

...Вспоминая это, он готов был рвать на себе волосы. Поздно! Уже много лет он ходил наголо остриженный...

А в те молодые годы, когда только-только начал функционировать созданный ими МЕНАТЕП и был ещё комсомол и партия, как-то вечером, во время семейных посиделок, Михаил неожиданно предложил жене:

- А не пора ли нам отдохнуть друг от друга?!

Лида так и застыла с открытым ртом. Муж, по-прежнему обожавший ее, несмотря на прожитые годы, приносивший цветы по поводу и без, и вдруг говорит такое?!

Михаил улыбнулся:

- Меня включили в комиссию райкома партии, отбирающую кандидатов для работы за рубежом. Ты включена в состав группы на двухгодичную командировку от твоей проектной конторы на Кубу. Что скажешь про остров Свободы? Говорят, они там практически не работают, только танцуют в промежутках между «Федиными» спичами?

Лида пришла в себя:

- Не может быть и речи. На кого я оставлю нашего Пашку?

- Он поедет с тобой.

- Кто разрешит?

- Комиссия райкома. Вопросы есть?

- А ты? - все никак не могла прийти в себя Лида.

- А что я? Одинокий мужчина средних лет ищет подругу для совместного времяпрепровождения...

- Ты можешь говорить серьезно?

- А если серьезно, я думаю, у меня будет возможность хотя бы раз в три месяца приезжать к вам. И еще - вы с Пашкой там должны будете выучить два языка - английский и испанский. В стране пребывания за два года это вполне по силам. Здесь сколько язык ни учи - толку не будет, тебе ли это рассказывать. Где твой английский? А ведь семь лет в школе, два года в институте, английские курсы на Арбате, помнишь?

- Если бы ты не сбивал меня с толку шпикачками, может быть, я и закончила бы курсы. Пожалуй, я попрошу Инку, чтобы она присматривала за тобой, «бесхозный» мужик - это опасно.

- Хорошая мысль. У них с Сашкой уже двое детей, причем я не заметил, чтобы они думали останавливаться на этом. Что с них взять, евреи. Им сейчас самое время присмотреть за мной. Между прочим, Александр Исаакович Резник заканчивает двухгодичный курс обучения в Академии народного хозяйства, а ты ведь не захотела туда идти, помнишь, я предлагал?

Она, конечно, помнила. В 1987 году преуспевающим функционерам райкома ВЛКСМ от райкома партии было сделано неожиданное предложение - открыть свой банк в Москве. Для чего и «слили» им часть партийной кассы, которая впоследствии будет именоваться невесть куда пропавшим золотом партии.

Михаил и Сашка к тому времени уже разъезжали на новеньких «девятках», и вдруг - создать и возглавить банк. Им предоставили помещение - огромный подвальный этаж в центре Москвы, «слили» деньги в уставный капитал - творите, созидайте. Надо сказать честно, что оба они, как говорится, ни уха ни рыла не смыслили в банковском деле. К счастью, понимали это.

- Я пока поруковожу этим банком, а тебе придется серьезно подучиться, - сказал Михаил другу.

Сказано - сделано! Сашка поступил на двухгодичные курсы Академии народного хозяйства по специальности «Гражданское право и финансовый менеджмент». Лекции читали блестящие экономисты советской эпохи: академики Л.И. Абалкин и С.С. Шаталин, будущий глава Высшей школы экономики Евгений Ясин. Но особенно выделялся среди всех академик А.Г. Аганбегян. Это был не только выдающийся специалист, но и блестящий оратор. На его лекции сбегались как на концерты выдающихся звезд эстрады. Сашка просто млел от удовольствия, никогда еще учеба не доставляла ему такого наслаждения. Да и публика вокруг была подходящая, в частности, в одной группе с ним «образовывался» и будущий многолетний лидер российских коммунистов, и много других, оказавшихся впоследствии не последними людьми слушателей. Читали лекции и приглашенные зарубежные специалисты. На одной из таких лекций любознательный Сашка задал иностранцу, специалисту по банковским делам, простой вопросик:

- Объясните, пожалуйста, как может иметь место ситуация, сложившаяся в нашей стране: экономика, я имею в виду прежде всего промышленность и сельское хозяйство, рухнула, страна ничего не производит, только торгует. И при таком явном провале процветают банки, их количество растет как грибы после дождя, не парадокс ли?

Иностранец слегка задумался, пока переводился вопрос на английский язык, и ответил так:

- По-видимому, в наших странах одним и тем же словом «банк» именуются различные организации. Во времена нашей великой экономической депрессии первыми рухнули банки...

...Лидия Васильевна Ледниковская все это, конечно, помнила…

- Сколько ж можно учиться, - вздохнула Лидка. - Когда планируется командировка? Пашка хоть успеет закончить очередной класс?

- Какая разница? На Кубе есть школы. Там советских специалистов пруд пруди. Кубинцы рады бы потрудиться, но у них времени нет - то танцуют, то слушают речи. Внесешь свой посильный вклад в дело построения социализма во всем мире.

В первом же письме мужу Лидия писала:

«Хорошо, что тебя здесь нет. Все кубинки - красавицы, и все исповедуют свободную любовь. За деньги, вестимо. Причем в любое время и в любом месте. Что касается языков, ты прав. Пашка уже балакает на испанском, не говоря уж об английском. У меня в этом плане дела идут похуже - мозги уже не те. Буду звонить, в посольстве есть возможность говорить бесплатно, наши руководители уже договорились на этот счет.

Целую!

Твоя Мерседес».


/Глава 6

В начале девяностых годов, в период «разгула демократии», появилась возможность легкой приватизации недвижимости, которую оценили далеко не все. Так сложилось, что бывшие комсомольские деятели Михаил Ледниковский и Илья Баславец, приятельствовавшие еще в райкоме ВЛКСМ, снова нашли общие интересы. Илья, инвалид детства (у него были парализованы ноги, и передвигался он на костылях или инвалидной коляске), вошел в состав Межрегиональной депутатской группы и возглавил Октябрьский райсовет в Москве. Используя свои старые связи (а в советское время он был ни много ни мало заместителем председателя Государственного комитета по строительству и жилищно-коммунальному хозяйству), Илья начал регистрацию в своем райсовете новых коммерческих структур, щедро выделяя им «бесхозную» недвижимость. Тут-то они и подсуетились, приватизируя с легкой руки Баславца здания в центре столицы. Оперативное руководство этим процессом осуществлял Александр Резник. К тому времени он официально именовался представителем по связям с общественностью.

Поначалу все шло хорошо, филиалы банка (то бишь и помещения) появлялись почти во всех районах Москвы. Но не все было так гладко. В одном из выделенных филиалу банка помещений небольшая секция на первом этаже этого здания была приватизирована некоей энергичной дамой, которая открыла там парикмахерскую. Сашка познакомился с этой дамой, постарался ей понравиться, что - как ему казалось - удалось. Даме объяснили ситуацию, попросили уступить (продать!) банку помещения. Взамен предложили более обустроенное помещение недалеко, тоже в центре Москвы. Причем банк брал на себя все расходы по обустройству парикмахерской. Казалось бы, что может быть лучше? Но дама неожиданно уперлась - она, видите ли, привыкла гулять в этом районе со своей собачкой и переезжать категорически отказалась. Сашка начал было чесать затылок, но его подчиненные успокоили:

- Не берите в голову, Александр Исаакович, решим задачку, да это вообще-то и не задачка.

И у дамы «вдруг» умерла собачка. Ну что ж, бывает, собачкам не делают посмертного вскрытия для определения причин смерти, и поэтому никто и не узнал, что собачка была отравлена. И дама не догадалась. Тогда непонятливой вежливо объяснили:

- Посмотрите, какие крутые ступеньки у входа в ваш салон! Давайте поспорим, что в ближайшие дни вы споткнетесь и сломаете ногу?

И дама поняла, что сто процентов - проспорит. И быстренько подписала все необходимые документы.

Банк выполнил свои обязательства - полностью оплатил расходы по обустройству салона-парикмахерской на новом месте. Как говорится в старом анекдоте, «пропавшие ложки нашлись, но осадок остался». Резник предпочитал делать вид, что это его не касается.

Еще в начале создания многофункционального холдинга друзья ухватили «золотую жилу» - в Европе появилась новинка: фотоаппараты мгновенного действия - «поляроиды». Навел объектив, нажал кнопочку, и через три секунды в руках у тебя фотография. Цветная! И тут появился некий голландец, ошивающийся в России, наверно, наслушавшийся рассказов, как его предки при Петре Великом учили русских уму-разуму. Не бесплатно, само собой. И предложил он организовать поставку этих аппаратов в Россию. За небольшие, как казалось нашим бизнесменам, проценты - всего 7-10 от суммы продаж. Согласились - они еще тогда не знали, что в Европе ни при каких условиях комиссионные не превышают трех процентов. И голландец все устроил, в Россию прикатила первая фура с «поляроидами». Эта партия была реализована за неделю! Фура окупилась, как тогда говорили, с «пятью концами». Друзья сообразили, что почти все полученные деньги (ну оставили себе немножко, чтобы приобрести пару новеньких «Вольво-740» и, как говаривал Сашка, на поддержку штанов) необходимо вложить в следующие поставки, что и сделали. Кроме того, граждане, приобретавшие заветную новинку, незаметно для себя «садились на иглу» - для «поляроидов» нужно было покупать специальные кассеты. Казалось бы, все должны быть довольны, но у друзей стал возникать зуд при передаче голландцу оговоренных комиссионных, которые тоже неизмеримо возрастали. Действительно, а зачем он теперь нужен, этот господин? Западные фирмы без проблем поставляют товар, какие могут быть проблемы, когда русские дают стопроцентную предоплату. И голландцу сказали: спасибо, до свидания, лавочка закрывается, желаем успехов в труде и личной жизни!

Голландец очумел, возопил, но был вежливо препровожден на выход. Но он недаром столько времени ошивался в России - доброхоты подсказали ему, как решаются подобные проблемы. И в один прекрасный день охрана доложила руководству, что с ними добивается встречи некий господин, отказывающийся себя назвать. Дали команду охране - пропустить.

В кабинет Резника вошел и без приглашения уселся на стул довольно развязный человечек:

- Я Никола Ярославский, у меня к вам предъява!

Сашка, не говоря ни слова, перевел взгляд на своего начальника службы безопасности.

- Приходи через пару дней со своей предъявой, а пока - до свидания!

Через пару часов начальник службы безопасности, между прочим бывший (на пенсии) милицейский полковник, доложил Резнику:

- Мы «пробили» этого Николу Ярославского - действительно, есть такой, представляет одну из московских криминальных группировок. Я забил ему стрелку на завтра и вызываю наших бандюганов.

И они встретились в кабинете Резника вчетвером - четвертым был здоровенный детина, со шрамом через всю щеку, некто Толик - «бригадир» таганской группировки.

- Какие проблемы, братан, - начал Толик, обращаясь к Николе Ярославскому, - какая у тебя к нам предъява?

- Вы наехали на моего клиента!

- На этого голландского хрена моржового? Он кто тебе - брат, сват?

- Он заплатил! Теперь это наш клиент.

- Правильно, - ответствовал Толик, - он и должен платить, мы не в какой-нибудь Швейцарии, а в России. Короче, предлагаю: мы на него слегка наедем, ну там сломаем ему руку или ногу, можем разбить его машину - это уж как ты скажешь. А ты, когда он закричит «Караул!», обеспечишь ему защиту, заодно объяснишь, куда можно соваться, а куда - нет. Срубишь с него еще деньжат за охрану, которые по-братски поделим между собой. И все - кранты! Договорились?

- Лады! - протянул руку Никола Ярославский.

- Отлично! - поднялся со своего места начальник службы безопасности. - Переходим в другой кабинет, я распорядился, «поляна» накрыта.

И больше этого голландца никто не видел...

А Ледниковский тем временем осуществлял стратегическое руководство - он быстро понял, что в России любой, даже самый успешный, бизнес не может стоять «на одной ноге». Поэтому его усилиями создавался многофункциональный холдинг, представляющий собой консорциум разных фирм, принадлежащих на самом деле одним хозяевам. Но все-таки главное, что его привлекало, был нефтяной бизнес. Что вы хотите, выпускник «керосинки», как-никак.

В 1989 году в СССР появился первый советский легальный миллионер - Артем Тарасов. За январь 1989 года в возглавляемом им кооперативе «Техника» была выписана заработная плата - 3 000 000 рублей, из которой заплачены официальные налоги, в частности налог на бездетность - 6%, то есть 180 000 рублей. Будучи членом КПСС он уплатил и членские взносы в партию - 3%, то есть 90 000 рублей. Это вызвало шок в советском обществе. Не вдаваясь в подробности его бизнеса, отметим - он продавал за бугор отходы нефтяного производства, которые здесь просто выливались на землю.

«Если такие деньги легко получают за отходы, то сколько же можно заработать, продавая собственно нефтепродукты?» - задался вопросом Ледниковский.


Глава 7

Лидия Ледниковская с сыном пробыла на Кубе не два года, как планировалось изначально, а три. Почти каждые три месяца приезжал Михаил - во-первых, он просто скучал, а во-вторых, ему это практически ничего не стоило. Это были последние годы, когда еще не обесценились «березовые чеки» (советским командировочным за рубежом зарплату выдавали чеками), которые отоваривались в фирменных, закрытых для обычных граждан магазинах «Березка». Всем было известно: год работы за рубежом - и ты можешь стать обладателем самой престижной советской машины «Волга» («ГАЗ-24»); еще год работы - приобретай двухкомнатный кооператив; а три и более - оставшуюся часть жизни проведешь в «коммунизме».

Поэтому Лида была в полной уверенности, что она заработала столько денег, что муж откроет рот и скажет что-нибудь вроде: «Ну, мать, снимаю шляпу!»

Но на поверку оказалось, что шляпу придется снимать именно ей. За три года, что она с сыном пробыла на Кубе, вновь испеченные банкиры «наколотили» столько бабок, что затрещал список Форбса.

Когда вернулись в Москву, Михаил скомандовал:

- Сбросим твои «березки» по курсу - официально, через банк - и вперед, в пещеру Аладдина.

- Подожди, - взмолилась Лида, - я хочу хотя бы платьица, кофточки какие-никакие приобрести, я три года на этом острове протопала в шортах и джинсах. Да и ты хоть увидишь, что твоя жена - женщина, а не командировочный советский инженер.

- Мне не нужны твои наряды, я уже давно заметил, что ты самая красивая в мире, - сказал, нежно обняв жену, Михаил.

- Ну да, - не сдавалась Лида, - ты посмотри, как Инка разодета, мне рядом с ней и показаться неудобно.

 Действительно, подружка, приехавшая вместе с Михаилом встречать «кубинцев» в аэропорт, выглядела просто великолепно. Она несколько располнела - двое детей, которых они с Сашкой Резником произвели на свет, не прошли для ее фигуры бесследно. Но Инка расцвела той особой женской красотой, которая свойственна только счастливым русским женщинам.

Подруги встретились очень тепло - соскучились друг по дружке.

Конечно, не обошлось без шопинга по московским бутикам, а вечерами вся компания собиралась в ресторане.

Михаил абсолютно четко представлял себе перспективы бизнеса и пути достижения наилучших результатов.

- Моя конечная цель - добывание денег. Это и только это доставляет мне истинное наслаждение. А тратить их - ваша задача, - шутливо обращался он к женской половине компании.

И ничье мнение не могло его поколебать. Даже Сашка, поначалу пытавшийся возражать по некоторым вопросам, вскоре понял, что это бесполезно, и сосредоточился на выделенной ему «делянке» - он (с одобрения и согласия Ледниковского) взял на себя функции руководителя по связям с общественностью. Однако, несмотря на большие деньги, которые он уже имел к тому времени, грызла его некая неудовлетворенность. Более чем способный инженер в прошлом, он не имел ученой степени, даже кандидатскую и ту не успел написать и защитить.

Правда, сейчас он мог легко купить за деньги даже звание академика каких-либо наук, которых в советское время и в помине не было. Но себя-то не обманешь... Много лет спустя, когда Александр Исаакович Резник уже обретался на земле обетованной, появилась гипотеза возникновения раковых заболеваний, которая утверждала, что почти девяносто процентов раковых больных - это люди, внешне вполне благополучные, но снедаемые неким душевным дискомфортом.

Как-то судьба занесла Резника в один из старейших советских институтов. Это был вуз, ректором которого был Юрий Афанасьев. Этот институт, переименованный, как и почти все бывшие советские вузы, в университет, влачил жалкое существование, немногочисленные оставшиеся преподаватели нищенствовали. И вот появляется нувориш, «в миру» рядовой советский инженеришка, который оформляется сначала на должность секретаря ученого совета института, извините, университета, а через некоторое время становится... ректором. И, естественно, в кассу института хлынули денежки. Гордые преподаватели, профессора, доценты, научные, «остепененные» сотрудники денежками не побрезговали, но богатого выскочку, возглавившего их ученый совет, тихо возненавидели.

Резник сначала этого не заметил и ничтоже сумняшеся обратился к одному из профессоров с просьбой помочь ему в определении темы кандидатской диссертации, которую он искренне хотел сам написать и защитить. Профессор, страдавший так же, как и Резник, тем же недостатком - пятый пункт в паспорте, правда, впоследствии (в ельцинское время) превратившимся в достоинство, отечески обняв за плечи молодого коллегу, объяснил, что диссертацию он, конечно же, напишет, защита на ученом совете пройдет успешно, но при голосовании мстительные члены совета набросают ему полную корзину «черных» шаров.

- Тебе это надо? - ласково вопросил профессор.

- Что посоветуете? - отозвался несколько ошарашенный, не привыкший к тому времени к отказам Сашка.

- Возьми тему будущей диссертации, требующую изучения предмета непосредственно за рубежом, например «Гносеологические корни иудаизма в свете растущего противостояния мировых религий». Как звучит... Музыка!

- Вы намекаете на Израиль? - разыгрывая наивность, спросил Сашка, у которого слово «гносеология» ассоциировалось с давнишней работой Владимира Ильича, изучение которой входило в обязательный курс диалектического материализма в советских вузах.

- Именно, именно, батенька! - поддержал тон профессор.

И ведь как в воду глядел - не прошло и нескольких лет, как Александр Исаакович Резник оказался на земле обетованной, надежно укрывшей блудного сына от тюремного срока, который щедро отвалила ему родина. Но это будет потом, ведь мало кому удается заглянуть в карту своей судьбы. А пока надо было продолжать «ковать железо». И Сашка оставил в покое неблагодарный вуз, сохранив непреклонным ученым финансовое довольствие.

Задача, которую они выработали с Ледниковским, требовала обработки общественного мнения, надо было постоянно прессовать обывателя, буквально зомбировать его, чтобы получить поддержку начинаниям «концессионеров». Сделать это можно было только с помощью СМИ: телевидения, радио и печатных изданий, не гнушаясь даже желтой прессой. И пошло-поехало. На первом месте стояло, безусловно, телевидение - были щедро профинансированы несколько общероссийских каналов, которые с завидной частотой стали внушать обывателю, усевшемуся после работы перед телеэкраном, что только нефтедобывающая компания СОКЮ не просто качает нефть и газ из закромов Родины, но и обращает вырученные деньги на нужды простых граждан. Многократно повторенная мысль входит в подкорку, причем, как установили психиатры, постоянное вранье приводит к тому, что даже сам врун с некоторого времени начинает верить в выдуманную им ложь.

И никому (почти никому!) из обывателей не приходила в голову мысль: почему же жизнь не улучшается? Только Высоцкий напрямую обратился с вопросом: «Где деньги, Зин?» А обыватели, едва выбравшиеся из нищеты и побывавшие, например, в Арабских Эмиратах, с изумлением узнавали, что крошечная страна, продавая только нефть (а больше у них ничего и нет, кроме бескрайних песков, на которые, увы, нет покупателей), дает возможность всем жителям страны не работать и жить безбедно.

Но чего-чего, а терпения русскому народу не занимать.


Глава 8

Итак, условия задачки: есть деньги (много, банк-то свой), есть мозги (молодые, свежие, не замутненные советскими предрассудками), есть энергия и желание работать, провозглашена демократия (правда, в чисто российском понимании, смахивающая на бардак и криминальный произвол, да ну и что?).

Спрашивается: что нужно, чтобы стать могущественным и независимым олигархом мирового уровня?

По старой детской привычке, прежде чем приступить к решению задачки, заглядываем на последнюю страничку и читаем ответ. Вот он: НАЛИЧИЕ ВЛАСТНОГО РЕСУРСА.

Многие самозабвенно считают, что талант пробьется везде и всегда. Ошибочка! Советские ученые, прошедшие сито всемогущего ВАКа (Высшая аттестационная комиссия, присваивавшая все звания, начиная от кандидата наук и кончая академиком), шутили, что в Советском Союзе Альберт Эйнштейн вряд ли защитил бы кандидатскую диссертацию. На всех уровнях требовалась поддержка власть имущих. Они это хорошо понимали, как и то, что за поддержку надо заплатить. И не поскупились.

Результат не замедлил сказаться, они получили доступ в ближний круг президента - не без протекции приватизатора всей страны, сыгравшего, как оказалось впоследствии, роковую роль в судьбе Ледниковского.

Они познакомились случайно. Их отцы воевали вместе - причем не где-нибудь в штабной службе, а в одном танковом корпусе. Оба были ортодоксальными коммунистами, рвали глотку «За Сталина!» Более того, у отца Ледниковского оба родных брата оказались врагами народа и были расстреляны. Так вот, наш танкист свято верил, что раз взяли, значит, было за что, и практически отказался от братьев. Уже много лет спустя, когда всплыла вся правда о врагах народа, он ужасно раскаивался и пытался денежной поддержкой оставшихся в живых племянников искупить грехи своей слепой молодости.

А вот фронтовая дружба двух танкистов - это святое, и она осталась. Когда питерский танкист приезжал в Москву, он всегда останавливался в московской квартире Ледниковских. Там и познакомились молодой студент «керосинки» Мишка Ледниковский и рыжий прыщеватый ленинградский студент. Между ними завязалась не то чтобы дружба, но родилось взаимное уважение и симпатия. Они шли по жизни каждый вроде бы своим путем, но не упуская друг друга из виду. И настал момент, когда уже привлеченный во властные коридоры «Рыжий» отправился на стажировку (если так можно назвать консультации с ведущими американскими политологами и экономистами, среди которых, конечно же, были и сотрудники ЦРУ) в Америку. Он и присоветовал уже преуспевшему банкиру отправить сына на учебу в Штаты.

- Пусть он зацепится в Америке, получит грин-карту. Наше будущее - там, за океаном, хотя мы с тобой будем жить и работать в России, - убеждал он Ледниковского.

И не без успеха. Правда, на первых порах Михаил отправил вместе с сыном и жену. В переводе «на русский» это означало купить на западном побережье престижную виллу - граф Монте-Кристо достал еще пару камешков из сундуков, завещанных ему незабвенным аббатом Фариа. Жена было заупрямилась сначала, американская вилла представлялась ей золотой клеткой: в Москве оставались все друзья, подружка Инка.

- Я понимаю, Пашка будет учиться в одном из американских университетов, а я что, буду нянькой при великовозрастном балбесе?! Он уже взрослый, моя опека будет ему только в тягость. Я хочу и могу еще, слава богу, сама работать. А чем я буду заниматься в Штатах? - упиралась она. - Да и вообще, мы с Инкой собирались открыть свой собственный бизнес в Москве, тебе ничего не стоит помочь нам создать сеть спа-салонов или еще что-нибудь в таком же духе, - продолжала она. - Я знаю, откуда ветер дует. Это тебе твой рыжий дружок присоветовал.

- Ты еще скажи: «рыжий, рыжий, конопатый, убил дедушку лопатой», - попытался отшутиться Михаил. - А вот он, наоборот, тебя любит и очень хорошо о тебе отзывается.

- Пусть он лучше свою жену любит, какая она там у него по счету. Почему ты под его дудку пляшешь? Да, он втерся в ближний круг президента, но ты не думаешь, что туда попадают отнюдь не самые лучшие люди? Он не доведет тебя до добра, он…

- Успокойся, любимая, - прервал Михаил жену, - ты же знаешь, меня никто никуда не ведет, я сам выбираю свой путь. Ну и иногда советуюсь с ним. - И Михаил, смиренно сложив руки на груди, возвел глаза к небу.

- Дантес, между прочим, верил в Бога, считая себя лишь орудием в его руках, а ты коммунист, чего же теперь-то ручки сложил и на небо уставился?!  

- Да, я коммунист, без этого, ты знаешь, невозможно было работать в комсомольских органах, я не отрекся от партии и по сей день. Но я не стою со свечкой в храме, как большинство «перековавшихся» партийных боссов. - Михаил тоже слегка завелся. - Ну, успокойся, побудешь пару месячишек и приедешь.

- А как насчет работы в Москве?

- Это непростой вопрос. Поскольку я стал публичным человеком, у нас все на виду. Как думаешь, почему народ и все общественное мнение так ополчились против Горбачева? Здесь далеко не последнюю роль сыграла его жена. Я уже не говорю о жене нашего мэра. Кладовщица с завода «Фрезер» вдруг стала самой преуспевающей бизнес-вумен в России. Ты можешь себе представить, чтобы, например, жена мэра Нью-Йорка вела какой-либо бизнес в том же Нью-Йорке?! Помяни мое слово - это добром не кончится.

- Ну и что из этого следует? Куда податься нам с Инкой, бедным крестьянкам?

- Благотворительность! Только публичная благотворительность. Помнишь, как мы разделили наши супружеские обязанности: я зарабатываю деньги, а ты их тратишь. И только так.

- Это и все твои супружеские обязанности, поэтому и пытаешься сплавить меня в Америку?

- Почему сплавить? У меня тоже дела в Штатах, я веду переговоры с ведущими нефтяными компаниями. Кстати, вывел меня на них «Рыжий». Это чего-нибудь да стоит, как ты считаешь?!

- Как считала, так и считаю. Он ничего не делает бескорыстно, и я чувствую, рано или поздно он тебя подставит…


Она оказалась права. Позже, уже в колонии, Ледниковский вспоминал этот разговор. Подвела народная мудрость, которая гласила - послушай женщину и сделай наоборот. Кто знает, если бы он тогда прислушался к жене, может, и не оказался бы здесь.


Глава 9

Пока Михаил Ледниковский вел переговоры с американскими нефтяными заправилами, Александр Исаакович Резник смотрел на восток, причем на Ближний, на землю обетованную. Врожденная осторожность - недаром его предки сотни лет выживали во враждебной среде - взяла свое. Мало того, что он оформил всей семье второе гражданство, он перевел туда значительную часть своего капитала, приобрел недвижимость в элитной зоне - небольшой особнячок о двух тысячах квадратных метров с полянкой на десять гектаров. Даже - в Израиле это принято - прикупил места на кладбище. По соседству с мэтром советской песни Иосифом Давидовичем.

Такие граждане на дороге не валяются, и кто бы ни потребовал в случае необходимости их экстрадиции, вряд ли мог бы рассчитывать на успех...

Но пока Резник «ковал железо» на родине, в России. К этому времени в стране, в результате все той же пресловутой приватизации, образовалась небольшая группа (в дальнейшем они стали именоваться олигархами) сумевших приблизиться к ближнему властному кругу и прихвативших лакомые куски богатств страны - месторождения цветных и редких металлов, металлургические и машиностроительные заводы и т.д. Это был период, когда первый российский президент перешел во вторую фазу своего правления. А олигархи образовали кружок (наши олигархи по воспитанию и образованию были в чистом виде марксистами), получивший в дальнейшем название «семибанкирщина». Господин Резник был не последним человеком в этом кружке. Означенные кружковцы вообразили (не без оснований!), что они вполне могут «заказывать музыку» в стране. Провозглашенный в начале правления первым российским президентом лозунг «Берите суверенитета сколько хотите!» распространился и на остальные стороны жизни, и в первую очередь на экономику - расцвел криминал (бандиты брали с бизнесменов сколько считали нужным), иностранцы скупали за бесценок бывшую советскую оборонку, и вообще вся экономика была отдана на откуп двум специалистам - внуку двух великих сказочников и рыжему приватизатору. Опыта им было не занимать - один руководил целым отделом экономики журнала «Коммунист», про второго и говорить нечего.

Что касается приватизации, то тут Егор Тимурович, безусловно порядочный и приличный человек, мягко «открещивается» от приватизатора всея Руси. Сознавались!

«Меня не совсем устраивала приватизация в том виде, как она была проведена в стране. Но, увы, я далеко не все решал сам, да и времени мне история отвела совсем немного - всего полгода».

Время и неведомые нам, обывателям, силы поставили Егора Тимуровича на капитанский мостик безусловно тонущего корабля. Корабль он СПАС! Сколько при этом утонуло членов экипажа? Вопрос риторический. Но Гайдар не вцепился мертвой хваткой в рулевое колесо - он не лез во власть, а политики касался только в той мере, в какой требовало управление кораблем. Более того, когда страшные штормы трепали корабль и его соратники-подельники грабили содержимое трюмов, Егор Тимурович не запачкал ни руки, ни совесть. Честь ему и хвала, наше безмерное уважение.


Глава 10

 Вернувшийся в Москву Ледниковский активно перехватил у друга Сашки бразды правления в кружке «семибанкирщины». Обстановка там была, как в знаменитой басне Крылова про музыкальный квартет, в котором, как известно, каждый пел свое, не очень обращая внимание на соседей. Вроде бы все вместе, но каждый себе на уме и готов в любую минуту подставить соседа - такие доброжелательные паучки в банке. Жили не тужили, пока не подошло время отпустить на заслуженный отдых, понимаешь, первого российского президента. Он уже сильно притомился к тому времени, все больше и больше времени уделял «работе с документами», как говорится, «мавр сделал свое дело» и далее по тексту. А тут и преемника подобрали - сами, между прочим, подсуетился один, по прозвищу «Береза».

- Этот парень, - говорил он, - то, что надо. Мало говорит, зато умеет слушать, опыт есть, с Собчаком работал, а мне так просто в рот смотрит.

Уговорил!

Пригласили парня на царство - все честь по чести, под Новый 2000-й год первый российский президент поздравил народ, извинился, если что не так было, и представил преемника.

А познакомились «кружковцы» с преемником еще раньше когда тот в августе 1999 года заступил на должность председателя правительства. Кто был инициатором той встречи, сейчас сказать трудно. Но то, что готовились к этой встрече обе стороны, - факт. О чем говорили? А нам откуда знать, нас не приглашали. Но досужие, так называемые хорошо информированные источники (как правило, это просто сплетники) говорят, что он (преемник то есть) произвел неоднозначное впечатление - одни его сразу зауважали, а вот нашему герою, Ледниковскому, он вроде бы «не показался». Трудно в это поверить, но якобы Ледниковский после встречи где-то в кулуарах обронил фразу: «Никогда эта серая мышь не будет президентом».

А поскольку в прежней, советской, жизни премьер был сотрудником всесведущих органов, те, по-видимому, и донесли ему эту фразу.

Вступив в должность, преемник собрал «кружковцев» (а может это они его пригласили, сейчас поди разберись) и заявил примерно следующее:

- Ребята, вы занимаетесь бизнесом - и на здоровье! Я не буду ворошить прошлое, хотя хорошо знаю, что первый миллион каждый из вас украл. А вы, в свою очередь, не будете соваться в политику. Ферштеен?

Те, разумеется, покивали, только один взбеленился, самый ушлый, ну тот, который «Береза». Хотя он и немецкий хорошо знал, и английский, и вообще математик.

- Вот тебе и раз, - говорит, - я тебя, можно сказать, породил...

- Ты не Тарас Бульба, а я не розовощекий Андрий. Смотри, как бы я тебя ненароком не зашиб, - перебил его преемник.

А он легко мог это сделать, мастер дзюдо - это вам не фунт изюма!

- Это так ты отвечаешь на добро? - продолжал упираться «Береза».

- Именно! Я человек памятливый. Заметь, не злопамятный, а памятливый. Это разные вещи. Поэтому добром советую, уезжай куда-нибудь к чертовой матери, а я закрою глаза - и мы в расчете.

И «Береза» съехал в туманную столицу, и обе стороны остались при своих интересах.

А что остальные «кружковцы»? Они озадачились, не все и не всем было ясно.

«Ах так, - подумал преемник, - придется вам популярно объяснить, чьи, как говорится, в лесу шишки».

И присадил слегка, всего на трое суток, в тюрягу самого говорливого, который на телевидении «четвертую кнопку» откупил. Тому это не то что не понравилось, а очень не понравилось, хотя он не в самых плохих условиях сидел - отдельный люкс, то есть одиночка, но с телевизором, холодильником, и продукты питания в передачах присылали (тюремную баланду он даже пробовать брезговал), но без вида на море, конечно. И через три дня он завопил:

- Я все понял, говорите, что надо, я все сделаю!

А надо делиться, как потом деликатно объяснил всей стране бывший самый честный и порядочный министр финансов.

- Ты «четвертую кнопку» на телевидении отдай, ну еще парочку газет, зачем тебе столько, и гуляй себе.

- Понял! Берите, я и сам хотел отдать, но не успел, - сказал.

И вышел на волю.

Сразу же сообщил «кружковцам»:

- Господа, вы как хотите, а я «делаю ноги»!

И отбыл в Европу.

Как говаривал классик, «его пример другим наука».

А преемник поглядывал на них, и что было у него в голове, трудно сказать. Возможно, он думал, глядя на эти «денежные мешки»: ну еще один срок поцарствую, набью, конечно, кое-какие бабки, а эти уже сегодня (сегодня!) нахапали столько, что обеспечили своих внуков и правнуков. Справедливо ли это?

А предупрежденные «кружковцы» (те, которые умели слушать!) поняли, что надо помалкивать. Почти все. Но не Ледниковский. Увлеченный перспективами развития СВОЕГО нефтяного бизнеса, он и не заметил, как вошел в противофазу действующему президенту. Вместо того чтобы осваивать богатейшее Грозненское месторождение, тот затеял «чеченское мочилово». Российским обывателям нравились резкие высказывания президента - простым, понятным языком, близким к «фене». Они не знали, что нефтяное месторождение в Грозном является уникальным по качеству добываемой нефти - из скважин бил почти что бензин, напрашивалось строительство мощного нефтеперерабатывающего комплекса, чтобы гнать на продажу не сырец, а качественный продукт. Да и трубу надо было гнать не на Запад, а на Восток, осваивать богатейший азиатский, и в первую очередь китайский, рынок. Так думал Ледниковский, да ладно бы думал, он и не собирался молчать и открыто выражал свое недовольство действиями государства.

- Дружище, ты играешь с огнем, - пытался остановить его Резник, - посмотри, все боятся ему противоречить. Только «Береза» продолжает критиковать, но, заметь, из-за кордона, находясь вне зоны досягаемости. А «Гусь» тот вообще воды в рот набрал, а сидел-то всего три дня.

- Ты, как всегда, прав, хотя у меня и больше прав, - отшучивался Михаил, - а я и не собираюсь возникать. Вот сейчас прокачусь по России, повстречаюсь с местными руководителями, расскажу им про нашу компанию, деньжат подброшу в благотворительные фонды. А ты, старик, подготовь поездку, это по твоей части, зафрахтуй мне самолетик, насчет гостиниц побеспокойся и прочего.

- И как, по-твоему, президент отнесется к твоему турне?! Он что, глупее нас с тобой? Помнишь высказывание одного нашего неоднократного олимпийского чемпиона? Напоминаю: «Можно случайно проиграть олимпиаду, но случайно ВЫИГРАТЬ олимпиаду нельзя!» Перевожу для «дефективных» - у первого российского президента была куча кандидатур на должность преемника, а выбрал-то он нашего нынешнего, тогда весьма неприметного.

- К чему ты клонишь, не пойму, - спокойно отвечал Ледниковский. - А вот наш приватизатор поддерживает эту идею, хотя он и находится в ближнем властном кругу.

- Ополоснись холодной водой, - ответствовал Сашка. - Да ежу понятно, что твое турне в чистом виде предвыборная поездка. Ты задумал создать оппозицию действующей власти, изменить Конституцию, ограничив полномочия президента, сделав его представительской фигурой - и только, и создать в итоге парламентскую республику. Вот так он расценит твое турне.

- Да ты бредишь, дружище, давно не отдыхал, смотайся куда-нибудь под пальмы, полежи на белом песочке, подлечи нервишки в массажных салонах, - пытался отшутиться Ледниковский. - Кстати, и девочек наших прихвати, а то мне Лидка всю плешь проела. Уж не ты ли ее настраиваешь? Больно в унисон поете.

- Ну что ж, видит бог, я пытался тебя остановить. Будем надеяться, что больше никому не придет это в голову.

И руководитель нефтяной империи господин Ледниковский М.Б. стартовал на своем самолете.


Глава 11

Его взяли в Иркутске - он только успел сойти с трапа самолета. Для начала просто задержали, у генпрокуратуры возникли вопросы. Официальный повод - привлечение в качестве свидетеля. С ним немедленно связался рыжий приватизатор:

- Не волнуйся, за тобой стоит весь западный бизнес, я сейчас же еду на телевидение и оповещу весь мир о твоем задержании. Там такое поднимется, что никому мало не покажется.

И ведь сдержал слово - выступил по одному из ведущих федеральных каналов. Причем в заключение сказал, обращаясь непосредственно к родителям Михаила Борисовича:

- Ради бога, не волнуйтесь, произошло небольшое недоразумение, сегодня четверг, обещаю, что в ближайшую субботу мы все вместе с Мишей будем пить кофе у вас на даче.

Успокоились все, кроме жены, - Лида по-прежнему терпеть не могла Рыжего.

«Вот ты и присел, Эдмон Дантес», - мелькнуло у нее в голове, но она гнала от себя эту мысль.

А Миша не возвращался - и, что характерно, за пределами страны стояла тишина. Запад и рта не открыл. Ледниковскому еще не предъявили никакого обвинения, но и не выпускали. Пресекли его общение с внешним миром. А через некоторое время задержали и его ближайшего соратника, крупнейшего акционера, куратора службы безопасности. Повестки из генпрокуратуры стали получать и другие топ-менеджеры компании. В воздухе запахло грозой, и одним из первых почуял это Сашка Резник. Он позвонил жене друга:

- Лида, где сейчас ваш Пашка?

- В Америке, но он собирается немедленно вылетать в Россию, очень волнуется за отца.

- Ни в коем случае! Он должен оставаться в Штатах. Я знаю, конечно, что ты никуда не поедешь, но, по большому счету, и тебе было бы лучше уехать. Пока я отправляю своих в Израиль, присоединяйся к ним, так будет лучше для всех.

- Спасибо, Саш! Ты прекрасно понимаешь, что я никуда не поеду. Подумай о себе, чувствую, что они доберутся и до тебя.

- Знаю, уже получил повестку.

- Неужели явишься?

Резник не исключал, что его телефонные переговоры уже прослушиваются, и поэтому ответил:

- Конечно, раз вызывают, надо явиться.

И вылетел ближайшим рейсом в Израиль.

А рыжий приватизатор вдруг исчез с экранов телевизоров. Но с должности не слетел, по-прежнему оставаясь в ближнем властном кругу президента. Тот знал ему цену, но держал - всегда выгодно иметь под рукой всенародно ненавидимого деятеля, которым можно будет откупиться, если вдруг припечет.

Когда приватизатор позвонил жене Ледниковского, та не сдержалась:

- Это ты посадил Мишу, провокатор проклятый!

А времечко тикало, и спустя три месяца Ледниковского подвели-таки под суд. Уже в качестве обвиняемого за экономические преступления в особо крупных размерах. Прокуроры, а их было несколько, так же как и адвокатов, долго искали ему подходящие статьи в Уголовном кодексе. Но в итоге справились. Процесс тянулся необычайно долго. Обвинение несло такую чушь, что смеялись все - журналисты и адвокаты, правозащитники и западные наблюдатели. Усмехались и обвиняемые, не смеялся только судья - то ли ему действительно было не смешно, то ли по статусу не положено. А возможно, он знал то, чего другие не знали.

Одновременно начался разгром нефтяной империи. Известные всей стране «зеленые заправки» вдруг сменили вывески, ведущие топ-менеджеры компании практически разделились на две группы: те, кто поумнее, отправились лечиться за границу, причем билеты брали только в одну сторону, а розовые оптимисты остались и не заметили, как оказались в следственных изоляторах - причем ни возраст, ни пол, ни малые дети, ни болезни тем более в расчет не принимались. Одной пришлось даже рожать в следственном изоляторе.

Заключительное слово, которое в соответствии с процессуальными нормами, было предоставлено потерпевшей стороне, которую олицетворяла жена главного обвиняемого Лидия Васильевна Ледниковская, не возымело никакого действия на судью.

Ледниковская вышла на трибуну, неожиданно лицо ее налилось кровью, она воздела к небу сжатые в кулаки руки и гневно прокричала:

- Будьте вы прокляты и все потомство ваше до десятого колена!!!

И, пошатываясь, направилась на свое место.

А приговор не замедлил себя ждать - восемь лет с отбыванием в колонии общего режима.

А в голове у Лидии Ледниковской пульсировала мысль, которую она пыталась и не могла отогнать: Эдмон Дантес отсидел 17 лет. Она сердцем чувствовала, восемь лет - это еще не предел.

Перепечатка материалов размещенных на Southstar.Ru запрещена.