Южная звезда
Загружено:
ЛИТЕРАТУРНО-ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ ЖУРНАЛ № 2(51)
Наталия Осадчая
 Чиновник

Дмитрий прочитал эсэмэску, пришедшую из деканата: «По результатам тестирования вы приглашаетесь на собеседование комиссии по профессиональному распределению…» Дальше стояло время, номер кабинета.

Вызов на собеседование означал только одно - выводы электронного мозга после профтестирования требуется проверить при личной беседе.

«Конечно, это Клепа постарался, - думал Дмитрий, идя по коридорам университета. - «При таком отношении к учебе вам не стоит рассчитывать даже на сносное место после окончания университета!..»

Впрочем, Дмитрий пропускал возмущения преподавателя мимо ушей: его отец, известный исследователь подводных глубин, в университете тоже не был любимчиком преподавателей. И у деда-академика учатся капитаны астронавтики дальнего плавания, а ведь на третьем курсе его едва не отчислили!..

До назначенного времени оставалось пятнадцать минут. Он сел на подоконник и стал разглядывать проходивших мимо девушек. Взгляд всегда останавливался в районе груди. Когда девушки проходили и оказывались к нему спиной, Дмитрий опускал глаза к уходящим ногам.

- Выпускник Дмитрий Антонович Шевцов, войдите, - сообщил бездушный голос в невидимый динамик над дверью.

Дмитрий спрыгнул с подоконника, одернул куртку и уверенно направился в кабинет.

За длинным столом сидели пятеро преподавателей, в том числе и декан их факультета и (у Дмитрия вдруг мороз пробежал по коже) ректор университета. Ректор смотрел в монитор компьютера и сурово хмурился.

- Дайте мне информацию на бумажных носителях, - обратился он к председателю комиссии. - Мне кажется, произошел какой-то сбой или здесь вирус.

Та, похоже, предвидела его просьбу и тут же протянула ректору пухлую папку. Тот открыл папочку на завязочках, чем вызвал усмешку Дмитрия.

- Кто бы мог подумать, - вздохнула председатель комиссии. - Такая семья…

- Я много раз говорил, предупреждал, но вы же не слушали меня! Ссылались то на отца, то на деда, будто бы они в состоянии вставить ему свои мозги, - выкрикнул Клепа.

Дмитрий перестал улыбаться.

- Все ясно, - ректор закрыл папку. - Начинайте, Ольга Степановна.

- Дмитрий Антонович, - обратилась председатель комиссии. - Вы получили результаты тестирования?

- Нет, - помотал головой Дмитрий. - Когда я прошел тест, мне сказали, что возник сбой в программе, и я прошел его заново сегодня утром.

- А где бы вы сами хотели работать, независимо от проф­распределения? - спросил ректор.

Он пожал плечами:

- Я готов работать в любой сфере, куда меня направят.

- Это слишком простое решение, господин Шевцов, - вмешался Клепа. - Я бы даже сказал - примитивное. Когда вы поступали в университет на астротехнический факультет, чем вы руководствовались?

Дмитрий молчал. Не мог же он признаться, что пошел на астротехнический факультет только потому, что его дед - известный ученый именно в этой отрасли и большинство преподавателей - его ученики.

- Я выбрал этот факультет, - наконец выдавил он, - чтобы продолжить семейную династию, создавая двигатели для кораблей дальних перелетов.

- Тогда почему же вы не участвовали ни в одной студенческой выставке? Вас не было ни на одной не то что университетской, а даже на факультетской олимпиаде? За время обучения вы не предложили ни одного смелого, пусть безнадежного, но зато творческого, нестандартного проекта?

- У меня по всем предметам пятерки, при чем здесь олимпиады и проекты? - возмутился Дмитрий.

- Вы ни разу не вступили в спор с преподавателями, не так ли? - уточнил ректор.

Дмитрий пожал плечами.

- Когда больше половины вашего факультета были пойманы за то, что разрисовывали стены граффити, вас среди них не было? - спросил математик.

- Вы бы предпочли, чтобы я участвовал в подобном вандализме? - возмутился Дмитрий.

- Боже упаси, - хмыкнула Ольга Степановна. - Вы и шалости - это несовместимо.

- Шалости? - Дмитрий разгорячился. - А в какую сумму обошлось университету привести стены в порядок?

- Студенты сделали это за свой счет, - напомнила Ольга Степановна. - Потом им было позволено проявить свое художественное творчество в другом отсеке, более соответствующем такому направлению, как граффити.

Дмитрий промолчал.

- Дмитрий Антонович, - председатель комиссии откашлялась. - Подождите за дверью, мы сообщим вам свое решение.

Дмитрий вышел. Он никак не мог понять, какую цель преследовало это странное собеседование. Наверное, компьютер определил его на какую-то очень ответственную работу, и комиссия решила проверить, годится ли он для такой должности...

Его размышления прервал тот же механический голос:

- Дмитрий Антонович Шевцов, войдите.

Он вошел, преисполненный достоинства и самоуважения.

- Вы были приглашены на комиссию, - начала председатель комиссии, - чтобы мы смогли оценить, насколько прав оказался электронный мозг. К сожалению, комиссия пришла к такому же решению, что и наш кибердруг. Я очень сожалею, Дмитрий Антонович, но вам дано единственное направление, и оспорить его вы сможете не раньше, чем через пять лет. Вам придется работать в губернском управлении в разряде чиновника 2 класса.

Дмитрий почувствовал ледяной холод в груди, а на лбу выступил пот.

- За что? - прошептал он. - Это ошибка.

Председатель комиссии протянула ему электронную карточку - направление на работу.

- Я не пойду туда работать, - замотал Дмитрий головой и отступил к двери.

К нему подошел Клепа.

- Спорить нужно было раньше, молодой человек, теперь поздно. Поверьте, мне очень жаль, - он вздохнул и похлопал юношу по плечу, - не все еще потеряно, через пять лет вы сможете пройти перетестирование… хотя, - Клепа опять вздохнул, - этого еще никому не удавалось…

Дмитрий выхватил направление и выскочил вон...

...Он до поздней ночи кочевал по вагонам метро, переходил со станции на станцию. Телефон разрывался, но Дмитрий не отвечал, звонили мама, папа, дед - все, наверное, хотели узнать результаты профтестирования. Мама наверняка накрыла праздничный стол.

Но он теперь не сможет посмотреть им в глаза. Отец скажет жестко: «И ты еще смеешь называться моим сыном?». Дед попросит накапать успокоительных капель. Мама заплачет.

А наутро за ним приедет служебная машина, и личный шофер занесет форму чиновника - три костюма: черный, серый, синий. Мама не предложит взять с собой обед в термосе, потому что чиновники едят в столовой, которая предназначена только для них. Отец не пожмет руку, чтобы пожелать первого удачного дня, потому что для него, исследователя океанов, рискующего при каждом спуске своей жизнью, человек-чиновник - ничтожество и ошибка природы. Дед скептически посмотрит на форму Дмитрия, поинтересуется, не тесновато ли в пиджачке и как дышится в галстуке, завязанном под шею, чем выскажет свое презрение.

На улице люди, заботящиеся о своем здоровье и передвигающиеся на велосипедах, будут подрезать его автомобиль и смеяться, заглядывая в окно. Для них всех он тоже - никто. Человек, не способный на творчество. Человек, не способный созидать. Человек, не способный самостоятельно думать и отстаивать свое мнение. Человек, тупо исполняющий предписания и не смеющий спорить с начальством. Человек, которому никогда не познать свободы...

Он постыдится прийти на встречу выпускников в университет, и он будет переходить на другую сторону улицы, увидев знакомых…

Хотя нет, он даже не сможет ходить по улицам - его повсюду будет возить служебная машина. И шофер такой же неудачник, как и он, только выпускник училища, а не университета.

Отпуск - первый год в Турцию, потом на Кипр, потом - Таиланд, Канары. Проститутки и никакой любви со свободной девушкой. Его путешествия с отцом на горные реки, по Баренцеву морю останутся в воспоминаниях. Так же, как останется лишь в воспоминаниях чукотская девушка, которая учила его править собачьей упряжкой.

Хорошо, что он не женился в университете, теперь жена наверняка бы развелась с ним. Его, скорее всего, женят на тупоголовой дочери начальника отдела, которая нигде, кроме школы, не училась, не проходила профтестирования и поэтому сидит дома в ожидании суженого, которого приведет папаша.

Он каждый день будет ходить в губернское управление, писать скучные, никому не нужные бумажки, фальшиво улыбаться, кивать и поддакивать всем, кто выше его по рангу.

Его дети будут учиться в школе для детей чиновников. Если его дети окажутся более-менее способными, то сразу после школы они уйдут из дома, будут жить в общежитии - лишь бы откреститься от тяжелого ярма чиновника.

Дмитрий заплакал.

Он плакал последний раз в своей жизни, потому что с завтрашнего дня это простое человеческое чувство ему будет чуждо.

Перепечатка материалов размещенных на Southstar.Ru запрещена.