Южная звезда
Загружено:
ЛИТЕРАТУРНО-ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ ЖУРНАЛ № 2(55)
Поэзия
 Александр Фоменко

Горят осенние костры...
Горят осенние ненастные костры
Из рыжих листьев, бурых трав и сучьев.
И духи пламени, что летом так шустры,
Сейчас неспешны. Те сырые кучи,
Что в пищу им сегодня отданы,
Не аппетитны. Боже, сколько дыма.
Так дымен мир, так зыбки его сны,
Что Рима в них не отличить от Крыма.
Они текут - так я хотел бы течь
И таять дымом в воздухе вечернем,
Весь этот мир до срока сбросив с плеч.
Пускай на славу здесь пируют черви.
Пускай вослед мне скажут - ренегат.
Что дыму до людских характеристик?
И я дымлю, уставясь на закат,
И в нём сгораю, как последний листик.

/Двор
Ущелью мой подобен двор,
Он узок, тёмен, хаотичен.
В нём по ночам кошачий хор,
Днём - бабий хор, таков обычай.

Домов-сараев жалок вид,
В них впору жить не людям - крысам.
И виноградом столб обвит,
Подобно тирсу Диониса.

Вернувшись за полночь домой,
Курю лениво на пороге.
Столб к звёздам взор уводит мой,
И я готов один в пироге
Уплыть по Млечному пути,
Не оглянувшись, не простившись.
Он, этот двор, как ни крути,
Не загрустит, меня лишившись,

Ведь он терял так много раз.
Погашен свет, закрыты краны,
Хотя, возможно, в этот час
Соседка, дама вольных нравов,

Вдруг углядит, как я отплыл,
Бредя с очередной попойки.
Вздохнёт: душевный парень был.
И сделает глоток «семёрки».

***
Небо цвета мышиного
Сыплет лишь снег - не манну.
Чуть не попал под машину я,
В общем, идет не по плану
Жизнь, но другой не имеется.
Стих вот несу домой,
А за спиной метелица
След растворяет мой.

/Идол степи
Зачем в эту местность забрёл ты, чужак?
Здесь много людей, лошадей и собак.
На пыльную землю с опаской ступи,
Над всем возвышается идол степи.

Весь день жизнь кипит на бескрайней равнине.
Палящее солнце и запах полыни.
Здесь дикие ветры и лютые звери.
Он идол степи. Больше некому верить.

Холодные сумерки лягут на степь,
Беззвучно из тени появится смерть.
Всю ночь на свободе гуляет коса,
Лихих степняков отправляя в леса.
Но снова над степью алеет рассвет,
И новые судьбы приходят вослед.
В чём будут они виноваты, в чём правы.
Растут на костях ароматные травы.
И каждый росток его волей отмечен.
Он идол степи, он покоен, он вечен.

А если случится большая беда
И степь опустеет уже навсегда,
Останется прежним её господин,
Он - идол степи, он привык быть один.

/То снежит, то дождит...
То снежит, то дождит, то что-нибудь похуже,
То не хватает средств, то баба не даёт,
То малость занемог, то сильно занедужил,
То спутал твой порог с клозетом чей-то кот.

Вот так вот, не спеша, по капле испарится
Надежда эту жизнь исправить самому.
И на колени вновь усадишь ты блудницу
И душу в коньяке утопишь, как Муму.

/Индейка
Индейку натирая чесноком,
Я вдруг подумал, что меня, быть может,
Однажды так же станет натирать
Какой-нибудь ублюдок плотоядный,
Конечно, предварительно прибив
(Признаться, о другом боюсь и думать),
И, сколько б я ему ни верещал
Про то, что мыслю, значит, существую,
Что у меня внутри живёт душа
Его души и тоньше, и богаче,
Понять он не сумеет ни черта.
Да понимать едва ли и захочет.
Мы сами очень чутки ли к другим,
Когда внимания требует желудок.
И потому мне интересно лишь,
Какое из меня сварганят блюдо,
Добавят ли корицу, перец, лук,
Зажарят, закоптят иль в суп банальный
Я, как индюк надутый, попаду.
А может быть, их скотский диетолог
Ему сырые блюда прописал,
Тогда моя надежда лишь на то,
Что он профан, авантюрист и жулик.
И от его рецепта троглодит,
Как минимум, получит несваренье.
Хотелось бы как максимум, но я
Иллюзией себя не стану тешить,
Ведь тот, кто пасть раскроет на меня,
Наверняка, едал чего похуже.
И, несмотря на столь, казалось бы,
Неутешительный прискорбный вывод,
Сожрать индейку я не расхотел.
Злорадно скалясь, эту божью тварь
Без церемоний уложил в духовку
И, напевая бодро «йо-хо-хо!»,
Взял пульт и растянулся на диване,
Ведь вряд ли стать когда-нибудь смогу
Простым примерным вегетарианцем.

Перепечатка материалов размещенных на Southstar.Ru запрещена.