Южная звезда
Загружено:
ЛИТЕРАТУРНО-ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ ЖУРНАЛ № 1(58)
Поэзия
 Елена Резник

* * *
Куда пойти? Куда сегодня деть
мою любовь? Погода нам на диво
не портится: так ярко и красиво
цветёт сентябрь, что отступает смерть.

Ещё помедлить. В небо поглядеть.
Купить с лотка заманчивые сливы
и съесть. Вообразить себя счастливой.
Суметь забыться. Может быть - запеть.

Бродить по переулкам. Залететь
в какой-то двор. Нелепый хлам бумажный
поддеть ногой… Вдруг остро захотеть

найти знакомый дом восьмиэтажный.
Припомнить всё - безвыходно и страшно.
Моя любовь, куда себя мне деть?

* * *
Мы вправе жить. Мы платим полной мерой:
надеждой, верой, нервами - вперёд.
Но душит страх, но давит камень серый.
И серный дождь над скверами идёт.

Любовь, и та представится аферой
под прессом мер, берущих в оборот
и плоть и дух. Прескверною химерой
нам наша жизнь под старость предстаёт.

Винить ли век, что - вскользь, что - между делом,
меж пальцев, что в потоке оголтелом
друг друга мы теряем; что у нас
нет ни Судьбы, ни Имени, ни Дома;
что всё отвергли, ни к чему иному
не обратясь?

* * *
Чернильный сумрак. Заполночь. Вода
застыла, словно лаковое блюдо
в кругу огней. Чуть слышатся отсюда
нечастые ночные поезда.

Деревья спят. Их слитная гряда
темней небес. Предощущенье чуда.
Я знаю: ты возникнешь ниоткуда
легко и резко - так же, как всегда.
 
Мы помолчим. Озвучивать слова
нам незачем: за гранью вещества
звук неуместен, как прикосновенье.

Над озером, над тёмною стеной
качнулась ночь. И на одно мгновенье
мне кажется, что ты и впрямь со мной.

* * *
Я всё в тебе люблю: и голос твой, и смех,
и цвет твоих волос, и благородство жеста,
и взгляд прозрачных глаз. О, из другого теста
ты испечён - в отличие от всех!

Но ты теперь цветёшь, я ж - вяну, как ни грех.
Признание моё - напрасно, неуместно
и даже, может быть, покажется не лестно.
Прости. Ты этот бред забудешь без помех.

Теперь я - только дух. Я - меньше, чем мечта,
чем дождь, чем лёгкий лист, ложащийся несмело
на светлый твой порог. У этого листа

и форма есть, и цвет. И дольчатое тело
его - ласкает глаз. О, как бы я хотела…
Прости. Я - только дух: бесплотна и чиста.
* * *
Вернуться на круги своя… Но где же
та благодать? Лишь запахи и сны
из прежней жизни лгут, что мы - всё те же.
Но зеркала - суровы и честны.

Чужое время заползает в бреши
души. С орбит, что были нам даны,
мы сброшены навек. И безнадежен
наш поиск, и мечты - обречены.

Как нам забыться «ветром унесённым»;
нам - выжившим, несчастливо спасённым,
нам - погорельцам, проклятым, иным;

ни скорби, ни суду не подлежащим,
но прошлому, увы, принадлежащим
и навсегда разъединённым с ним?

* * *
Понять, что значит эта тишина
декабрьским днём на кухне полутёмной,
где каплет кран, где кажется объёмной
от снега плоскость тусклая окна…

Понять? А нужно ль? Важно, что она
нас пестует. Нам выгоднее с нею
сродниться, распушаясь и коснея -
как пряжа на волчке веретена.

Замрём. Нам во спасение дана
зима: полусознанья, полусвета
пора. Давай ценить её за это.
А истина - не так уж и важна!

Мы всё поймём когда-нибудь: когда
очнёмся и отхлынут холода.

Перепечатка материалов размещенных на Southstar.Ru запрещена.