Южная звезда
Загружено:
ЛИТЕРАТУРНО-ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ ЖУРНАЛ № 1(74)
Геннадий Гусаченко
 Белые розы

1

За окнами кафе, по весенней Светланской, главной улице Владивостока, шумно проносились вереницы автомобилей, шли пешеходы.         

- Все куда-то едут, бегут, спешат по своим делам… Квартиры у них… Семьи… Их там любят и ждут… - произнёс Максим Логачёв, штурман траулера «Сириус», глядя на улицу через бокал с красным вином.

- Кто виноват, что мы с тобой холостяки? - в тон приятелю ответил механик этого рыболовного судна Роман Вострецов. - Завязывать надо с морем, дружище… А то до скончания века бобылями останемся… Сам знаешь… Познакомишься перед уходом на промысел, обещает она ждать, встретить на причале после путины. А вернёшься из плавания через полгода, никто не машет платочком с пирса…

- Вот я и думаю, Рома… Последняя путина и баста! Бросаю якорь… Куплю домишко где-нибудь на берегу бухты Тихая. Рыбачить буду не тралом сейнера, а удочкой с надувной лодки. Устроюсь в портофлот на какой-нибудь буксир… Или на морской трамвай… Каждый день дома. Обнимай свою ненаглядную сколь душе угодно.

- Такую ещё найти нужно… А искать надо любовь, а не жену. Ведь бабы, они как? Одной рукой хватко за деньги твои, а другой цепко тебя за шею держать хотят. А так не бывает, чтобы сразу и то, и это… Если есть деньги, тебя дома нет… Если ты дома, денег нет… Отсюда раздоры, разводы…

- Она не такая…    

И хотя штурман не назвал имени той, которая «не такая», механик знал о ком речь. Он был согласен с товарищем, надеялся, что, да, Светлана не такая, как все… Не жадная до денег… И мужа будет любить бескорыстно.    

Оба сейчас думали о синеглазой белокурой девушке из железнодорожной кассы на Океанской. Оба моряка безнадёжно утонули в её чистых глазах-озёрах. Оба вляпались, втрескались, что называется, по уши. Оба пару часов назад получили от неё отказ. Не выдавая один другому своих чувств к Светлане, втихомолку вздыхали о ней, но по нескольким вскользь брошенным восторженным словам, по коротким фразам, как бы невзначай произнесённым в ее адрес, каждый из них догадывался о причине тоски и грусти, снедавшей товарища.

- Зря ты затеял этот разговор с ней, - сказал механик.

- А сколько ещё она будет водить нас за нос? - произнёс Максим. - А в итоге она отказала нам обоим…

- Вот свободное место за этим столиком, - сказала официантка, подсаживая к ним старого, белого, как болотный лунь, капитана дальнего плавания.    

- Молодые люди чем-то взволнованы? - добродушно спросил капитан, присаживаясь.

Захмелевший Лобачёв без стеснения рассказал постороннему человеку о неудачном признании.

- Она отказала вам обоим?.. И она права… - наливая в рюмку коньяк, наставительным тоном произнёс капитан. - В девушке говорит инстинкт будущей матери… Ей нужен отец её будущих детей. Заботливый муж, надёжный и сильный, здоровый духом и телом. И такой человек должен сам проявить себя перед женщиной… Как в природе… Неспроста сражаются между собой за право произвести потомство изюбри, тетерева и прочие животные и птицы. Естественный отбор… Надо биться за свою возлюбленную…

- Спасибо за совет … Но нам такой ни к чему… Мы друзья, драться из-за женщины не станем… Всего доброго! Пошли, Рома…    

2

Они познакомились с ней в Доме культуры моряков. Максим пригласил её на танец. Они красиво кружились в вихре вальса, а Роман, неуклюжий, большой, широкоплечий, бывший чемпион мореходного училища по гиревому спорту, с завистью наблюдал за ними. А потом объявили «Белый танец», и она пригласила его. Роман чуть не умер от стыда, когда она вытащила его на середину круга, и он, неумело переставляя ставшие вдруг непослушными ноги, наступил ей на белую туфельку...

Прошлым летом «Сириус» стоял в доке «Дальзавода». Максим, Роман и Светлана ходили вместе в театр, в кино, в цирк, в дельфинарий, на пляж, катались на яхте в Амурском заливе. Максим много шутил, рассказывал всякие занимательные истории, читал стихи, которые очень нравились ей. Застенчивый, скромный увалень Роман, напротив, во время их встреч молчал, осторожно, словно крылышко бабочки, поддерживая со своей стороны локоток Светланы. Не торопясь, они гуляли по набережной, любовались огнями вечернего Владивостока, отражёнными в глади бухты Золотого Рога, ели мороженое в кафе «Льдинка». Однако, ни Максим, ни Роман не могли понять, кто из них ей нравится. Временами Максиму казалось, что ей больше нравится Роман. И под руку она сама его берёт, и первому руку при встрече подаёт, и поглядывает на него чаще. Роман же не сомневался, что разговорчивый, весёлый Максим ей больше по душе.             

Осенью судно вышло из ремонта, и накануне ухода сейнера в Олюторский залив на лов сельди, друзья проводили ее до кирпичного дома, обнесённого забором из синего металлопрофиля. Светлана пожелала друзьям счастливого плавания.

- Возвращайтесь скорее… Я буду ждать вас… Пишите… Звоните…

- Обязательно придём, - пообещал Максим. - И надеюсь, ты сообщишь нам своё решение…    

- Какое решение?

- Да ладно тебе, Макс, не торопи события… - одёрнул друга Роман. - Поживём, увидим…

В море они получали письма, «эсэмэски», в которых Светлана называла их «мои любимые, мои хорошие, мои дорогие, мои славные…»

3

Светлана часто спрашивала себя, кто ей нравится больше. Максим порой ставит её в неловкое положение своими манерами, начитанностью, положением штурмана - «белой кости» на судне. С молчаливым Романом она чувствовала себя проще. Он не кичился образованием, спортивными достижениями, и при всей кажущейся медлительности успевал подхватить под руку, придержать, заботливо осмотреть её спасательный пояс во время прогулок на яхте. С ним она чувствовала себя надёжно защищённой. «Будешь за ним, как за каменной стеной».

Светлана ждала возвращения Логачёва и Вострецова с надеждой на то, что любовный треугольник разрешится сам собой, кто-то из двоих влюблённых в неё моряков проявит себя в своих чувствах к ней, и самого настойчивого из них она назовёт своим избранником. И это будет правильный выбор, потому что только сильный, смелый и отважный достоин её любви. «Вот придёт день, когда вернутся они из путины… Не вдвоём, как всегда, а кто-нибудь один из них придёт ко мне и скажет: «Я люблю тебя…»» - думала Светлана, составляя срезанные розы в ведро с водой.    

И сначала представляла идущего к ней весёлого Максима, потом видела в мечтах нескладного богатыря Романа.

4

И день свидания настал.

В отутюженных брюках, в кителях с золотыми шевронами на рукавах, в белоснежных сорочках с чёрными галстуками, украшенными заколками-золотыми якорьками, в фуражках-«мицах» с муаровыми лентами на околышах и с «крабами» на них, сменившись с вахты, два друга степенно сошли по трапу с борта сейнера в рейдовый катер, полный моряков, с нетерпением ожидавших встречи с берегом, с родными и близкими им людьми. Вздымая винтом воду, блестевшую радужными пятнами мазута, катер устремился на причал, и скоро Логачёв и Вострецов уже шли мимо городского парка. Гремела музыка, дымились шашлычные жаровни, пахло блинами «с жару, с пылу», слышались весёлые крики и песни под гармонику: владивостокцы отмечали масленицу.

Напротив кинотеатра «Уссури» они остановились, словно вдруг споткнулись, вопросительно уставились друг на друга, как бы спрашивая взглядом: «Идём… А куда? На работе она или дома?»

- По моим подсчётам её дежурных смен, она должна сегодня работать, - неуверенно сказал штурман, посматривая на своё отражение в витрине и привычно поправляя и без того безупречно повязанный галстук.

- Она работала в тот день, когда мы приехали к ней на станцию Океанская… Ждали, пока закончит работу…

- Полгода прошло… Ты не ошибся? - произнес Вост­рецов.

- Штурман не имеет права на ошибку, - с шутливым пафосом ответил Логачёв. - На то есть судовой вахтенный журнал… Важный документ самой строгой отчётности и точности… В нём есть запись второго помощника капитана… Моя, то есть… Когда и во сколько…

- Ладно, идём… - решительно махнул рукой механик.

Тротуары Светланской расцвели пышными букетами тюльпанов, нарциссов, хризантем, роз и мимоз. Приятели прохаживались вдоль рядов, уставленных вёдрами с цветами, не зная, на чём задержать взгляд.

- Ей понравятся белые хризантемы… Такие не растут у неё в саду, - наконец сделал выбор Логачёв.

- А я думаю, мимоза больше напоминает о весне, - выбирая из кучи мимоз одну пушистую ярко-жёлтую ветку, сказал Вострецов.

- Чего же ты взял только одну? - спросил Логачёв, обхватывая огромный букет хризантем.

- Помнишь, японец в Осаке рассказывал легенду о садовнике? Самурай вырубил весь сад и оставил в нём один цветок невзрачной повилики, чтобы император мог полюбоваться им.

- Так то японцы…

Скоро электричка домчала их до заветной станции Океанская. Два неразлучных друга направились по перрону к вокзалу, с робостью школьников заглянули в окошко кассы. Пожилая женщина в фирменной блузе с нашивками «РЖД» приветливо посмотрела на моряков.

- Вам куда, мальчики?

- Да, нет… Мы уже приехали, - растерянно ответил Логачёв.

- Мальчик Логачёв ошибся в координатах и посадил судно на мель, - сделав ударение на слове «мальчик», беззлобно подначил друга Вострецов.

- Вырвать тебе язык за такие слова! Надеюсь до пенсии не посадить судно на мель, на камни, на прочие подводные пакости, - огорчённый отсутствием в кассе Светланы, ответил штурман.

- Ну вот… А говорил: последняя путина, в море больше не пойдёшь… Домик у моря купишь… Ладно, дружище… Не кипятись… Наведаемся по старой памяти на Кленовую, пять… Кирпичный дом, увитый плющом, синий забор, собака за ним…

- Неудобно, Рома… Без приглашения…

- Неудобно, Максим, на потолке спать… Одеяло падает… И потом… Она ведь говорила, что будет ждать нас.

- Ну, если так… Пошли…

...Сторожевой пёс загремел цепью, хрипло залаял, вызывая хозяев. Через минуту щеколда в калитке щёлкнула, и в проёме возникла она… В норковом манто, наброшенном на японский халат, расшитый розовыми пионами, в тапочках-зайчиках… Сияющая счастливой улыбкой.

- А я вас ждала… Как долго ловили вы эту чёртову селёдку! - протягивая к ним руки, сказала Светлана. - Хоть бы позвонили, предупредили о приезде.

- Хотели сделать сюрприз… Это тебе! - вручая прекрасный букет, галантно поклонился Логачёв.

- Спасибо! - принимая хризантемы, поблагодарила Светлана.

Роман, неловко переминаясь, высвободил руку из-за спины, несмело подал веточку мимозы.     

- Боже! Какая прелесть! Рома, вы просто чудо! Я обожаю мимозы! Как она пахнет! - восторгалась Светлана, чем привела Романа в смущение.

Про себя он подумал: «Это она так… Чтобы не обидеть меня… Надо было купить белые розы…»    

- Если бы вы знали, как я вам рада! - проговорила она. - Простите… В дом не приглашаю… Отцу сделали операцию, он в больнице. Я сейчас еду к нему с мамой. Приходите завтра. Я в отпуске. Мы пойдём куда-нибудь.

- Завтра не сможем… Завтра снимаемся с якоря и уходим в море…        

- Как?! Вы же только пришли! И что? Опять на полгода?

Лобачёв пожал плечами, виновато улыбнулся.

- Кто знает? Может, даже больше… Как рыба пойдёт… Хотим знать... Кому больше ты хочешь написать письмо? Мне или Роме? Ну, это самое… Кого больше будешь ждать с моря? Меня или Рому?

Вострецов отвернулся, рукой протестующее замотал.

- Не надо, Макс… Чего спрашивать? Пусть сама скажет…

- Так я и говорю… Пусть скажет, кто ей по нраву…

Светлана вспыхнула:                

- А ну вас! Я с вами по-хорошему, а вы… Кто так прямо? Я что, возле калитки должна вам в любви объясняться?! Ничего не знаю… Прощайте…

Светлана, придерживая левой рукой охапку цветов, правой поочерёдно приобняла моряков. Сначала Максима чмокнула в гладкую, пахнувшую тонким парфюмом щёку. Потом Романа, и как показалось штурману, её поцелуй в грубоватую потную щёку механика был более продолжительным.    

Повернулась и ушла, гордая и независимая, с сознанием своей исключительной красоты и с надеждой, что кто-то из них, более смелый и решительный, окликнет её и крикнет: «Света! Звезда моя! Счастье моё! Я! Я люблю тебя!» Нет… Никто не окликнул, никто не остановил её. Щёлкнула задвижка калитки, отгородившей их от нее.

Отвергнутые отказом Светланы сделать выбор, два друга понуро побрели на остановочную платформу. Неудачный визит к «даме сердца» ещё теснее сблизил их. Светлана обоим представлялась теперь желанным, но таким далёким, затерянным в тумане огнём маяка, недоступного к сближению. Никто так не родствен друг другу, как моряки, смотрящие на огонь маяка.

- Знаешь, Макс… По-моему, ей всё равно… ты или я… - сказал молчавший всю дорогу Роман.

- Может, так оно и есть… Кому охота связывать свою жизнь с морскими бродягами… Хотя, тебя она целовала дольше… И на белый танец в Доме культуры моряков тебя пригласила. И мимозы твои оценила…

- Да это она так, ради приличия… Надо было купить белые розы… В другой раз я так и сделаю…

5

Августовским тёплым вечером кнопку звонка на синем заборе у кирпичного дома на станции Океанская нажал молодой человек в джинсах, в белой футболке, в белых кроссовках и с букетом белых роз.

Калитка распахнулась, и он увидел её. Светлана была в лёгком халате, облегавшем её стройную фигуру. Увидела Максима, растерянно спросила, отряхивая руки от земли:

- Максим?! Почему один? А где твой друг Рома?

- Вот, это от Романа, - подал цветы Максим. - Он просил подарить тебе белые розы…

- А почему он не пришёл?

- Он не придёт, - с трудом проговорил Максим. - Нет больше Ромы… На судне был пожар… Роман бросился в машинное отделение, чтобы спасти моториста. Товарища спас, а сам получил ожог лёгких… Он просил сказать, что очень любил тебя…

- Это неправда…

- Это правда, Света… Он умер в больнице Петропав­ловска-Камчатского…

Она, плача, не затворяя за собой калитку, убежала, уткнув лицо в белые бутоны нежно-восковых роз.

- Ты сделала правильный выбор, - тихо сказал ей вслед Логачёв.

 

6

…Через семь лет по улице Садовая проходил капитан дальнего плавания. Он остановился напротив кирпичного дома, обнесённого синим забором, из калитки которого вышла женщина. Она вела за руку девочку лет пяти. Позади них шёл толстый, низкорослый, лысый мужчина в широких, ниже колен, шортах, в шлёпанцах на босу ногу, с большим животом, обтянутым тенниской. Короткая щетина рыжей бороды обрамляла его одутловатое лицо. Он нёс плетёную корзину с пляжными вещами, с бутылками пива и закусками. Семейная пара, обсуждая погоду, подошла к поджидавшему их «Лексусу». Водитель услужливо распахнул дверцу, торопливо сел за руль, и они укатили.

Было жарко и душно. Капитан снял фуражку с белым чехлом, утёр вспотевший лоб носовым платком, снова надел фуражку и зашагал в санаторий «Океанский», где отдыхал после многомесячного плавания.

- Наверное, ты сделала правильный выбор… Нашла своё счастье… - задумчиво проговорил он, окидывая взглядом кирпичный дом за синим забором, увитым плющом.

 В открытую калитку, не притворённую торопливо уезжающими хозяевами, виднелись цветущие белые розы.

Перепечатка материалов размещенных на Southstar.Ru запрещена.