Тридцатиметровые ветряки с неторопливо вращающимися трёхлопастными крыльчатыми ветроколёсами электродвигателей и похожими на хвост дракона виндрозами, расположенные на вершинах зелёных холмов, окружав-ших такую же зелёную чашевидную долину, напоминали сказочных великанов с длинными ручищами.
Внизу, у подножия холмов, вилась серебристая паутинка автобана. В сером тумане выхлопных газов  по нему двигался непрерывный поток автомобилей. В западном направлении, среди прочих, -  новенький пятидесятиместный автобус «Вольво». Два дня назад он выехал из Киева, оставил за спиной пол-Украины, Польшу, а теперь отмерял первые километры Восточной Германии.
Я смотрел сквозь боковое стекло на отроги Альп и не мог оторваться. Я не верил своим глазам. Мне казалось, что я попал в сказку. Или, может быть, сплю.
- Тише, не шевелись, а то проснёшься, и сказка исчезнет, - сказал я сам себе шёпотом, так, чтобы никто не слышал.
- Что, нравится? - спросил Андрюша.
Он сидел рядом и с довольным видом жевал бутерброд.
- Такой красоты я ещё не видел.
Я снова посмотрел на зелёные альпийские холмы и для полной уверенности ущипнул себя за руку. Сказка не исчезала.
- Это ещё что, - продолжал Андрюша.- Погоди, вот мы приедем в Лейпциг, там ты увидишь, что такое настоящая цивилизация.
- А ты откуда знаешь? - спросил я.
- Мне брат рассказывал. Он в начале девяностых машины из Германии гонял.
Голубая небесная акварель смешивалась с зеленью альпийских холмов и довершала безупречную живописную картину. Я подумал об Алёне. Как было бы здорово, если бы она была здесь. Ей тоже понравилось бы. Я вспомнил, как она с ребёнком на руках плакала и уговаривала меня остаться. А я стоял перед ней растерянный и не знал, что сказать. Я обещал скоро вернуться, пытался утешить её, но она плакала, плакал ребёнок, и мною овладевало неодолимое чувство вины за то, что бросаю их, за то, что уезжаю. Это чувство преследовало меня всю дорогу. И я начинал жалеть о том, что поддался на Андрюшины уговоры и согласился ехать с ним в Германию.
А началось всё с того, что однажды Андрюша зашёл ко мне и целый вечер рассказывал о своём старинном друге, который десять лет назад вместе с родителями уехал жить в Германию и теперь каждое лето приезжает погостить к бабушке. И каждый раз приглашает его к себе в гости, даже обещает помочь с жильём и с работой, если Андрюша захочет остаться.
И в конце концов уговорил, соблазнив хорошими заработками и радужными перспективами.
Я знал Андрюшу с детства. Мы жили в одном дворе, учились в одной школе и после школы не забывали друг друга. Он был отличным парнем, толковым и серьёзным, не каким-нибудь там пустомелей. В общем, я доверял ему, а он доверял мне. На этом и строилась наша дружба.
…Перво-наперво нам нужно было сделать загранпаспорта. В паспортном столе не было бланков, поэтому пришлось обращаться к посредникам, которые содрали с нас втридорога. Та же история была и с визами. В связи с приближающимися рождественскими праздниками, немецкое посольство виз не открывало. Снова пришлось обращаться к посредникам и через две недели в наших паспортах красовались двухнедельные туристические визы. Мы заказали билеты на ближайший рейс и морозным декабрьским выехали из Киева.
После украинских морозов Германия казалась страной вечной весны. Всё вокруг благоухало зеленью, дышало свежестью и прохладой. По мере приближения к Лейпцигу начали появляться придорожные супермаркеты, индустриальные парки, заправочные станции, склады и оптовые базы, увенчанные пёстрыми рекламными щитами и вывесками.
- Вот это да,- восхищённо сказал Андрюша. - Вот это я понимаю. Смотри, как люди живут. У нас такое нескоро будет.
- Подъезжаем к Лейпцигу, - объявил в микрофон водитель.
Автобус съехал с автобана и не спеша покатил к городу. Вскоре показались первые дома, первые улицы и перекрёстки, изрезанные трамвайными линиями, первые пешеходы. Чувствовалось мощное дыхание большого европейского города. По мере приближения к центру движение усиливалось. Автобус с трудом пробирался по запруженным улицам, подолгу стоял на светофорах. Признаться, я был поражён размахом и основательностью буржуазной европейской жизни. Но больше всего меня поразили лютеранские соборы, украшенные всякими мистическими существами в духе немецкого Возрождения, как-то не совсем вписывающиеся в городской пейзаж, мрачными средневековыми глыбами возвышающиеся над лёгким стеклом и бетоном современных построек. Наконец автобус выехал на привокзальную площадь, сделал большой круг, нырнул внутрь вокзала и остановился возле платформы.
- Что расселся? - весело сказал Андрюша, схватил свою сумку и пошёл к выходу.
Я пошёл за ним. Стеклянный лифт поднял нас наверх, и мы оказались в трёхэтажном торговом центре.
- Давай зайдём в какой-нибудь супермаркет, - предложил Андрюша.
- У нас мало денег, - возразил я.
- Мы только посмотрим, - настаивал он.
Я согласился.
Когда мы вышли из торгового центра и уселись на лавочку в небольшом скверике, чтобы передохнуть, Андрюша достал из кармана двухсотграммовую плитку шоколада.
- Откуда у тебя шоколад? - спросил я.
- Был, - ответил Андрюша.
- Не ври.
- Да что ты кипятишься. Подумаешь, украл шоколадку. У них вон сколько. - Андрюша показал рукой на торговый центр.- На всех хватит.
- Ты её украл? - не поверил я своим ушам. - Как ты мог?
- Никто ведь не видел. Даже ты не заметил, - оправдывался Андрюша.
- Шоколадку нужно вернуть. Или заплатить за неё.
- Как ты себе это представляешь? Зайдём в магазин и скажем: «Мы у вас украли шоколадку, но нас заела совесть, и мы хотим за неё заплатить». Да нас в полицию сразу же сдадут.
- Ты лучшего не заслуживаешь, - я замолчал и отвернулся.
- Ты что, обиделся? - виновато спросил Андрюша. - Если бы я знал, что ты так обидишься, и не прикоснулся бы к ней. Обещаю - это было в первый и последний раз. Не веришь? Ну, хочешь, я встану перед тобой на колени? - Андрюша встал на колени и с самым жалобным видом заглянул мне в глаза.
- Не кривляйся, - сказал я.
- А хочешь, сейчас же пойду в магазин и заплачу за эту шоколадку.
- Ты с ума сошёл?
Андрюша вскочил на ноги и направился к торговому центру. Я бросился за ним.
- Тебя же в полицию загребут,- остановил я его, крепко схватив за руку.
- Пусть загребут. Я лучшего не заслуживаю.
- Пообещай, что это больше не повторится, - потребовал я.
- Обещаю. Теперь ты меня простил?
- Простил. Ты, кажется, собирался позвонить своему другу?
- У тебя мелочь есть?
Я достал из кармана несколько монет и протянул их Андрюше. Андрюша взял монеты и пошёл к ближайшему таксофону.
Его друга звали Саша. Он попросил перезвонить через час, сославшись на то, что сейчас очень занят. Больше его телефон не отвечал.
- Наверное, что-то с телефоном, - предположил Андрюша. - Поехали к нему домой. У меня есть адрес.
Ехать никуда не пришлось. Его дом был в трёх минутах ходьбы от центра. Андрюша нажал кнопку домофона. В микрофоне раздался приятный женский голос.
- Здравствуйте, - обратился Андрюша. - Саша дома?
Тишина.
- Вы меня слышите? - чуть громче сказал Андрюша.
- Слышу, подождите немного.
Спустя некоторое время тот же голос сказал, что Саша сейчас очень занят и не сможет с нами встретиться - он готовится к экзаменам. Поэтому лучше будет, если мы зайдём через недельку.
- Вы, наверное, чего-то не поняли, - попытался объяснить Андрюша. - Мы Сашины друзья. Мы приехали с Украины.
- Я всё поняла. Саша мне о вас рассказывал.
- Он обещал нам помочь с жильём и с работой.
- Я не думаю, что он вам чем-то сможет помочь. До свидания.
- Подождите. Как не сможет помочь? А где нам жить?
- Остановитесь в гостинице.
- А как же работа?
- Насколько я понимаю, у вас туристические визы?
- Да.
- Вряд ли вам удастся куда-нибудь устроиться. До свидания.
Тишина.
- Что дальше?- спросил я Андрюшу.
- Завтра зайдём к Сане. Он обязательно что-нибудь придумает. Саня - пацан, то, что надо, - не унывал Андрюша.
- А по-моему, он дерьмо.
Андрюша молчал.
- Первым делом нужно найти подходящую гостиницу,- собравшись с мыслями, предложил он.
- У нас денег не хватит на гостиницу, - возразил я.
- Необязательно пятизвёздочную, поищем что-нибудь попроще. Пойдём.
Мы прошли несколько кварталов, и Андрюша захотел есть.
- У тебя ничего там не осталось? - Он не терял присутствия духа и по-прежнему держался молодцом.
Я достал из сумки два последних бутерброда и один отдал Андрюше.
Бутерброды лишь немного приглушили чувство голода. Я был зол на Андрюшу. Он то ли делал вид, что не замечает этого, то ли и в самом деле не замечал и всю дорогу шутил, как заводной. Я готов был убить его. Да что толку. На душе был тяжёлый осадок. Я снова подумал об Алёне. Она сейчас дома. Наверное, думает обо мне и плачет. А я, как дурак, попёрся непонятно куда, уши развесил, поверил в россказни. И что теперь делать? Куда податься? Как выкручиваться из этой напасти?
Андрюша остановился возле спортивного супермаркета.
- Давай зайдём, - как ни в чём не бывало предложил он.
- Зачем? - недовольно буркнул я в ответ.
- Как зачем? Приценимся.
- У нас денег нет.
- Сегодня нет - завтра будут.
- Откуда они возьмутся?
- Заработаем.
- Тебе же ясно сказали, что на работу нас никто не возьмёт.
- Не слушай женщин. Они всегда всё преувеличивают. Давай зайдём.
- Нам жрать нечего и жить негде. Вместо того чтобы по супермаркетам заглядывать, придумал бы что-нибудь дельное, - в сердцах рявкнул я на Андрюшу.
- Ещё не вечер, - невозмутимо ответил Андрюша. - Что-нибудь обязательно придумаем. Ну давай зайдём. Одним только глазком посмотрим.
Я еле сдержал себя. Его непробиваемое спокойствие взбесило меня. Я взял себя в руки и, чтобы не сорваться, нехотя согласился.
- Ладно, - после некоторой паузы сказал я. - Только смотри. Без фокусов. Ты мне обещал.
- О чём разговор. Ты же меня знаешь, - неподдельно обрадовался Андрюша.
В супермаркете было людно. Андрюша сразу же затерялся в толпе посетителей, и я остался один. Меня это не сильно обеспокоило - глаза б мои его не видели. Я зашёл в отдел рыболовной экипировки и стал неспеша прохаживаться вдоль стеллажей с товаром, подолгу рассматривая каждую удочку, каждый спиннинг, каждую мелочь. Мои глаза загорелись, и я погрузился в мир своего воображения. Я вспомнил, как пацанами мы бегали рыбачить на реку. Удилища мы делали из лещины, а поплавки - из гусиных перьев. И без улова домой не возвращались.
- Ты что здесь, заснул? - непонятно откуда раздался Андрюшин голос.
Я обернулся и увидел сияющего Андрюшу.
- Ты долго ещё?- по-дружески хлопнул он меня по плечу. - Я подожду тебя на улице, - сказал он и направился к выходу.
Я двинулся за ним, запутался в отделах, вернулся назад, вышел к кассам и оттуда увидел зеркальный туннель выхода. Андрюша был уже там. Я хотел окликнуть его, но в тот же миг зычным аккордом раздался сверлящий уши визг сигнализации.
Я хорошо видел, как Андрюша вздрогнул, воровато оглянулся по сторонам и побежал. Никто не тронулся с места, а где-то далеко, точно чувствуя добычу, не предвещая ничего хорошего, завыли полицейские сирены.
Расталкивая посетителей, я ринулся следом за ним, выбежал из магазина, осмотрелся по сторонам - Андрюша был уже далеко - и, стараясь не терять его из виду, пустился вдогонку. Я бежал, не чувствуя ног, прохожие шарахались от меня в стороны. До Андрюши оставалось метров пятнадцать. Он свернул в переулок, я прибавил ходу, чтобы не упустить его.
Я добежал до переулка и остановился. Люди в зелёной форме держали Андрюшу под руки, их было очень много, они оживлённо жестикулировали и громко переговаривались.
- Беги! - заорал Андрюша не своим голосом.
Все обернулись в мою сторону и бросились ко мне. Андрюша попытался вырваться и получил увесистой дубинкой между рёбер. Наши глаза встретились, и он снова закричал что было сил: «Беги!».
Я не успел опомниться, как ко мне подбежали, сбили с ног, надели наручники, обыскали, подняли и поволокли к машине.
В участке нас попытались допросить, но из этого ничего не вышло. По-немецки мы не понимали, а они не знали русского. Нас отправили в камеру. Вернее, это была не камера, а небольшая комната со столом, стульями и двумя панцирными кроватями. Нам принесли две чашки кофе и бутерброды с ветчиной и сыром.
- Ну ты и дурак, - набросился на меня Андрюша, когда мы остались одни. - У тебя башки на плечах нет? Я же тебе кричал: «Беги». Ты что, не слышал?
- Я не мог тебя бросить. Мы же друзья, - ответил я, еле сдерживая нарастающее возмущение и обиду.
- Какой же ты дурак. Друзья бывают только в книжках, а в жизни - каждый сам за себя. И никто тебе не поможет, если сам о себе не подумаешь. Из-за тебя теперь групповуху шить будут. И дёрнуло меня с тобой связаться.
- Ничего нам шить не будут. Я ничего противозаконного не сделал.
- Они нас и спрашивать не станут. Приговор зачитают - и в каталажку, а оттуда не сбежишь.
- Я - честный человек. Меня не за что сажать в каталажку.
- Ты дурак. Самый настоящий дурак.
Я ничего не ответил.
- Есть будешь? - примирительным тоном спросил Андрюша.
- Спасибо. Не хочу.
- Я съем твои бутерброды. Ты не против?
- Ешь.
Он сел за стол и в считанные минуты разделался с кофе и бутербродами.
Спустя час дверь открылась и в комнату вошла симпатичная женщина. На вид ей было лет тридцать пять. Длинные белокурые волосы каскадом падали ей на плечи. Короткая юбка и облегающая блузка подчёркивали красивую стройную фигуру.
- Здравствуйте, ребята, - обратилась она к нам.
От удивления мы раскрыли рты.
- Не ожидали услышать родную речь? - дружелюбно улыбнулась она.- Я - переводчица. Меня зовут Лена. Обращайтесь ко мне по имени. Я пришла, чтобы вам помочь. Поэтому прошу правдиво отвечать на мои вопросы. Я гарантирую, что вам ничего не будет. Так что можете не переживать. И если вы будете со мной откровенны, надеюсь, вас завтра отпустят. Может быть, вы хотите сами рассказать всё, как было?
Андрюша настороженно молчал.
- С чего начать? - спросил я.
- С самого начала. И без утайки.
И я рассказал ей, как мы решили поехать в Германию, как сделали паспорта, как получили визы, как ехали, как Андрюша украл шоколадку, как мы звонили к Сане, как разговаривали с его мамой, как зашли в спортивный супермаркет, как нас схватили и привезли сюда. Она внимательно слушала и сочувственно кивала головой. Потом начала задавать вопросы, по большей части Андрюше. Андрюша отвечал нехотя, но честно. Выслушав всё до конца, она поинтересовалась, как с нами здесь обращаются, пообещала похлопотать за нас, попрощалась и ушла.
В девять вечера принесли ужин. На этот раз я съел всё. Мой изнеможённый организм нуждался в пище и в восстановлении сил. Я лёг на кровать и закрыл глаза. Андрюша доел, выключил свет и тоже лёг.
- Вот и гостиницу подыскали. А ты переживал, что нам негде будет ночевать. И платить не надо, - пошутил он.- Ничего, теперь я знаю, что нужно делать. Когда нас выпустят, пойдём сдаваться на Азюль. Не бойся, я тебя одного не брошу - мы же друзья.
- Друзья бывают только в книжках, а в жизни - каждый сам за себя.
- Обиделся? Ну прости. Разозлился я на тебя сильно, вот и не сдержался. С кем не бывает. Главное, выбраться отсюда.
- Завтра выберемся.
- Хорошо бы, - после ужина Андрюша был настроен на задушевную беседу. - Про Азюль мне один русский рассказал. Я его в супермаркете встретил. Азюль - это международная организация по приюту беженцев. Кого попало принимают. Дают общагу, работу, кормят и одевают бесплатно, и документы легальные делают. Лучше всего прикинуться беженцами из Чечни. Выбросим паспорта, скажем, что дом разбомбило, семьи погибли, придумаем имена какие-нибудь, и пускай себе проверяют.
Он долго ещё рассказывал, но я его больше не слушал. Я заснул под его монотонный усыпляющий разговор.
…Разбудила нас Лена. Она стояла посреди комнаты и приветливо улыбалась.
- Просыпайтесь, мальчики, вставайте, а то на автобус опоздаем.
- Мы куда-то едем? - спросил Андрюша.
- Домой, мальчики.
- Как домой? - оторопел Андрюша. - Вы же обещали, что нас отпустят.
- Вы свободны. Но срок ваших виз, ввиду нецелесообразности вашего пребывания в Германии, сокращён. Сегодня вы должны покинуть страну.
- А паспорта?
- Паспорта получите в Киеве. Мы их перешлём через консульство.
- Но у нас нет денег на билеты.
- Билеты уже куплены. Так что быстренько завтракайте и собирайтесь.
Нас посадили в полицейскую машину и повезли на вокзал.
- Смотрите, мальчики, - Лена показала рукой на серый собор, со всех сторон облепленный строительными лесами. - Томас кирхе - церковь святого Томаса. В ней похоронен Бах. А вот оперный театр, а вот и вокзал. Приехали.
Машина остановилась возле самого автобуса. Лена переговорила с водителем, он осмотрел нас с ног до головы, задал ей пару вопросов. Лена ответила, потом махнула нам рукой, мы подошли, водитель провёл нас на наши места и жестами дал нам понять, чтобы мы не покидали их до самого Киева. Лена помахала нам на прощанье рукой, села в машину и уехала.
До отправления оставалось пару минут. Все пассажиры были уже на местах, провожающие стояли на платформе. Андрюша молчал. Видно было, что он недоволен. У меня тоже не было желания разговаривать с ним. Я предста-вил, как приеду домой, как позвоню в дверь, как Алёна посмотрит в глазок и спросит: «Кто там?» А я специально закрою глазок ладонью и скажу что-нибудь смешное. Она сразу узнает мой голос и затарахтит замками. Я ворвусь к ней, она крепко прижмётся ко мне и никуда больше не отпустит. Да и сам я уже никуда не хочу...
Автобус выехал за город, свернул на автобан и понёсся во весь опор на восток. Андрюша по-прежнему молчал. Он был хмур и невесел. Спустя некоторое время он нагнулся ко мне и зашептал на ухо:
- У меня есть план,- сказал он шёпотом, подозрительно косясь по сторонам.- До границы на одной из заправочных станций автобус обязательно сделает остановку. Попросимся в туалет. Не звери же они - отпустят. Пусть ищут потом нас, как ветра в поле.
- Ты хочешь сбежать?
- А ты что предлагаешь?
- Я еду домой.
- Ты с ума сошёл? Только приехали и уже домой? А может, ты струсил?
- Не струсил.
- Тогда в чём дело?
- Я хочу домой. Мне надоело всё это.
- Ну а что дальше?
- Ничего, буду жить.
- На что ты будешь жить?
- Пойду работать.
- Куда?
- На завод.
- За гроши?
- Не это главное, Андрюша.
- А что же?
- Для меня главное - моя семья.
- Ты, я вижу, полный дурак. За Алёной соскучился? Трудностей испугался? Да на трудностях характер куётся и воля оттачивается. Только так становятся настоящими мужчинами. А иначе ничего в жизни не добьёшься. Слабаком был, слабаком и останешься. Всю жизнь за юбку держаться будешь. Размазня ты. Смотреть на тебя противно.
Андрюша презрительно отвернулся.
Перед польской границей автобус заехал на заправочную станцию. Была объявлена получасовая остановка. Автобус опустел. Кто вышел в туалет, кто в кафе, кто в магазин, кто просто размяться. Андрюша подошёл к водителю и на языке жестов стал отчаянно проситься в туалет. Водитель сжалился и разрешил.
- Ты идёшь? - обернулся ко мне Андрюша.
Я молча встал и пошёл за ним следом. Мы зашли в кафе и сели за свободный столик.
- Подожди меня здесь, - сказал Андрюша и вышел из кафе.
Спустя некоторое время он вернулся.
- Не передумал?- спросил Андрюша.
- Нет- твёрдо ответил я.
- Как знаешь. Тогда прощай. Я возвращаюсь в Лейпциг. С одним поляком договорился. Обещал подбросить.
- Ты всё-таки остаёшься?
- А что дома делать?
- Тогда прощай.
- Свидимся ли ещё?
- Кто знает.
- Грустно мне с тобой расставаться.
- Иди, пока искать не стали.
- Не держи на меня зла.
- Ты тоже.
Андрюша вышел из кафе и направился к припаркованным автомобилям. Я наблюдал за ним до тех пор, пока он не скрылся.
Больше я его никогда не видел.

/Наш человек в Варшаве
Был самый обычный будничный день. То ли вторник, то ли среда. Неважно. Он проснулся около восьми. Застелил постель, раздвинул шторы и вышел на балкон. Несмотря на раннее время, было уже очень жарко. Восходящее солнце висело над Шченшливицкой гурой. С балкона открывался прекрасный вид на форт, парк и озёра. Вдали за горой виднелись похожий на огромный глобус купол «Blue Cite», сверкающие на солнце неоновые верхушки небоскрёбов, острый шпиль Дворца Культуры.
Он вернулся в комнату и включил настольный вентилятор. В комнате было душно. Пять минут упражнений с гантелями. Пять минут боя с тенью. Отжимания от пола. После этого - стакан апельсинового сока и прохладный душ.
После душа - завтрак: яичница из четырёх яиц с поджаренной колбасой, салат из свежих овощей. И чашка кофе. За завтраком раскрыл записную книжку...
Потом быстро собрался. Надел джинсы и свежую выглаженную рубашку. На руку - дорогие часы. Взял сумку, ключи от машины, мобильный, обулся в прихожей и закрыл за собой дверь на ключ.
Его старенький «Рено» стоял на паркинге под домом. Он завёл машину, дал двигателю прогреться и поехал в сторону Иерусалимских Аллей. На Иерусалимских Аллеях влился в бесконечный поток автомобилей, движущихся в направлении Центрума. На рондо Зесланьцюв Сыбэрыйських свернул на аллею Прымаса Тыщонцлэча. Возле парка Мочыдло свернул на Гурчевскую и припарковался у обочины неподалёку от улицы Дэотымы.
Заглушив двигатель, посмотрел на часы. Было начало десятого. Достал телефон и позвонил. В трубке раздался мужской голос.
- Привет,- сказал он.
- Привет,- раздалось в ответ.
- Ты где?
- На концерте сижу.
- Отлично. Не опоздал?
- На полчаса раньше приехал.
- Хорошо. Что-то интересное было?
- Пока нет.
- Ладно, постараюсь скоро подъехать.
После разговора достал из сумки чёрную спортивную мастерку и бейсболку, надел их. Из бокового кармана сумки извлёк два ключа на колечке с брелоком-биркой, промаркированным цифрой «1», начатую пачку крекерного печенья, откуда взял только одну печенюшку; ключи и печенюшку положил в карман мастерки, закрыл машину и пошёл в сторону Дэотымы. На светофоре перешёл через дорогу и нырнул во дворы.
Возле подъезда одного из домов на мгновение замер, осмотрелся по сторонам, достал из кармана ключи, открыл дверь. В подъезде было прохладно и тихо. Он поднялся на третий этаж, прошёл по этажу в конец коридора, у последней двери присел и приподнял придверный коврик. Под ковриком лежала точно такая же печенюшка, как и у него в кармане. Он взял печенюшку, покрутил в руке и положил обратно под коврик. Вышел из подъезда и вернулся назад к машине.
В машине достал из сумки записную книжку и сделал в ней несколько записей. Потом поехал по Гурчевской. Свернул на Повстаньцюв Шлёньських. Доехал до Вроцлавской и там, возле магазина, оставил машину, на этот раз захватив с собой только коробку спичек.
Перешёл через дорогу и повернул на улицу Зевса. По пути взял из коробки спичку, переломил её пополам, одну половину выбросил, а от другой ногтем отщипнул тонкую щепочку. С обеих сторон улица была застроена особняками.
Возле одного из них он остановился и о чём-то задумался. По крайней мере, так это выглядело со стороны. На самом же деле он внимательно осматривал калитку во двор особняка, при этом нервно крутил коробку спичек в руке.
Выронил спички и нагнулся, чтобы поднять их. И одной рукой поднимая спички, другой незаметно воткнул щепочку между калиткой и опорной стойкой. Подняв спички и отряхнув их от пыли, он пошёл дальше.
К машине вернулся по другой улице и оттуда поехал на Жолибож, где, как и на улице Дэотымы, проделал те же самые манипуляции с придверным ковриком и печенюшкой у двери в жилом доме по улице Юлиана Адольфа Швенчицкего. Только на этот раз, чтобы проникнуть в подъезд, он воспользовался ключом с брелоком-биркой, промаркированным цифрой «2».
С Жолибожа он поехал через Гданьский мост на Торгувек. С Торгувка - на Прагу, с Праги через мост Понятовского - на Повишле, с Повишле - на Мокотув. И везде, где бывал, он проделывал всё то же самое, используя спички, печенье и ключи, и каждый раз что-то записывал в блокнот.
Когда он закончил на Мокотове, было уже полдвенадцатого, и стояла невыносимая жара. Он снял с себя бейсболку и мастерку и поехал на Краковскую аллею, в торговый центр «Łopuszańska 22».
Припарковавшись на стоянке возле торгового центра, отыскал глазами среди многочисленных авто хорошо знакомый тёмно-серый «Опель» и, выйдя из машины, направился к нему.
- Привет, Марек, - сказал он, садясь в «Опель».
- Привет, Джешю, - обрадовался его появлению тот, что сидел в «Опеле».
- Рассказывай, что тут у тебя.
- Пока всё тихо.
- Понятно.
- Я уже жрать хочу.
- Так сходи, купи себе что-нибудь.
- У меня денег нет. Дай хотя бы десятку.
- Ты ещё не заработал.
- Будь человеком, дай в долг.
- Я в долг не даю.
- Мне что тут, с голоду сдохнуть?! Ищи себе тогда другого соглядатая.
- Да пошутил я, держи.
- О! Это другое дело, - образовался Марек.
- Значит, так. Банк работает с девяти до шести. С девяти до шести глаз не спускать со входа. Ясно?
- Да ясно, ясно. Только это и делаю.
- Правильно. Я тебе за это плачу. Повторю ещё раз, на всякий случай. Вдруг ты чего-то не понял. Прежде всего меня интересуют инкассаторские машины. Как часто они приезжают. В какие дни и в какое время. Постарайся рассмотреть, сколько в машине человек. Сколько человек идёт в банк. Как вооружены. Где паркуют машину. Привозят или забирают деньги. Засеки, сколько времени находятся внутри банка. И, главное, не светись, там у них везде камеры.
- Сколько можно мне это повторять. Я всё понял с первого раза.
- Ты не возмущайся, а слушай. И будь внимателен. Я не хочу, чтобы из-за нас с тобой пострадали люди и, соответственно, моя репутация. От этой работы в конечном итоге будет зависеть всё. И наш заработок - в том числе. Так что постарайся.
- Ладно, постараюсь.
- Ну вот и отлично. Сходи в магазин, купи себе что-нибудь поесть. Только быстро. И глаз не спускай с банка.
Попрощавшись с Мареком, он вернулся в свою машину и поехал на Мокотовское поле. Там у него была назначена встреча с Моникой. Когда он приехал, Моника уже ждала его. Он махнул ей рукой, и она села к нему в машину.
- Привет, Пётрушь, - сказала Моника. - Только давай быстро, я опаздываю на работу.
- Привет. Что там у тебя?
Моника полезла в сумочку и достала оттуда жменю ключей.
- Значит, так, - сказала она. - Эти проверила, открывают. А вот эти доработаешь, что-то там заедает. И вот ещё. - Моника извлекла из сумочки несколько кусков пластилина. - Все отпечатки пронумерованы, разберёшься. Адреса квартир скину на емайл.
Достала из сумочки ещё несколько ключей.
- Эти пускай пока полежат. Я ещё там убираю. Когда можно будет, я тебе сообщу.
- Договорились.
- Ладно, давай деньги, да я побежала.
Он достал бумажник и отсчитал ей несколько зелёных сотенных купюр.
- Остальное как договаривались.
Моника пересчитала деньги и сунула их в сумочку.
- Я тебе позвоню. Если поменяешь номер, скинь по емайлу. Всё, я побежала. Пока.
- Пока.
С Мокотовского поля он поехал на Урсус, в ювелирный магазин, который находился на улице Богатерув Варшавы. На входе в магазин его встретил охранник.
- День добрый, - вежливо поздоровался он с охранником.
- День добрый, - дружелюбно улыбнулся ему в ответ охранник.
Он был в форме охранного агентства «Glok». На боку у охранника висела кобура с пистолетом. Он окинул взглядом датчики открытия на входных дверях и на окнах и модульную камеру в левом дальнем углу над прилавком, которую не заметил во время прошлого посещения магазина.
В магазине посетителей не было. Он направился к прилавку. У прилавка стояла продавщица.
- День добрый, - приветливо поздоровалась она.
- День добрый, - приветливо поздоровался он с продавщицей.
- Чем могу вам помочь?
- В прошлый раз я купил у вас вот эти серебряные запонки, - он поднял руку и показал продавщице запонку. - Пани, конечно же, меня не помнит.
- Почему же! Я хорошо вас помню. И помню те запонки, которые вы купили.
Ей на вид было лет двадцать - двадцать пять. Она была белокурой и симпатичной.
- Вот и отлично! - неподдельно обрадовался он. - Я хотел бы подобрать себе цепочку и какой-нибудь медальон под эти запонки.
Охранник сделал круг по торговому залу, зашёл за прилавок и, приложив электронный ключ к замку, исчез за бронированной дверью в пультовой. Рядом с дверью в пультовую была вторая точно такая же бронированная дверь с электронным замком.
Должно быть, хранилище, - подумал он.
- Попрошу вас к этой витрине, - мелодично пропела продавщица.- Какое плетение предпочитаете? «Бисмарк», «Сингапур», «якорное» или «панцирное»?
- Знаете, я в плетениях не особо разбираюсь, - наивно ответил он. - Хотелось бы, чтобы было неброско и элегантно. Полностью доверяюсь вашему вкусу.
- Тогда предложу вам эту, эту, эту и эту на выбор, - продавщица открыла витрину электронной таблеткой и достала оттуда четыре цепочки. - Примерьте перед зеркалом.
На стёклах витрины были датчики сигнализации.
Он повернулся к зеркалу, которое висело на стене возле витрины, и по очереди примерил все цепочки.
- Пожалуй, эта мне нравится больше всего.
- Отличный выбор,- согласилась продавщица.
- Только хотелось бы, чтобы была немного длиннее.
Продавщица посмотрела на бирке размер и достала из витрины цепочку на размер больше. Он примерил цепочку и остался доволен.
- Теперь давайте подберём медальон, - предложил он.
Витрина с медальонами точно так же открывалась электронной таблеткой и была оборудована датчиками сигнализации.
Выбрав медальон, он расплатился в кассе за покупки и вышел из магазина. В машине он достал из сумки блокнот, открыл его на той странице, где была начерчена только одному ему понятная схема, что-то там дорисовал и под схемой сделал несколько записей.
Зазвонил телефон. В трубке раздался сонный голос.
- Нужно встретиться.
- На том же месте через двадцать минут.
- Прекрасно.
Местом встречи была «Аркадия». Он приехал на пять минут раньше и сел на лавочке возле фонтана.
Михал никогда не опаздывал. И на этот раз он пришёл точно в назначенное время.
- Привет, Патрик, - поздоровался с ним Михал.
- Привет, - поздоровался он с Михалом. - Как дела на любовном фронте?
- С переменным успехом, - ответил Михал и сел рядом на лавочке.
- Как Мажена?
- С ней быстро не получится. Слишком хорошо воспитана.
- Кстати, я её сегодня видел, заезжал к ней в магазин.
- Мне нужны деньги.
- Зачем на этот раз?
- Пригласил Мажену на свидание. Сходим в киношку, потом посидим в баре, домой на такси.
- Сколько?
- Злотых триста, не меньше.
- Ого, так с тобой у меня никаких заработков не будет.
- Как хочешь. Я не напрашивался. Ты сам предложил мне эту работу.
- Ладно, ладно. Лучше тебя никто этого не сделает.
Он достал кошелёк и отсчитал Михалу четыре сотенные купюры.
- Что-то интересное о магазине узнал?
- Пока нет, - сказал Михал, пряча в карман деньги. - Ещё рано на такие темы разговоры заводить. Боюсь пташку спугнуть.
- Ты там играй, играй, да не заигрывайся. А то ещё, чего доброго, влюбишься.
- Тебе результат нужен?
- Конечно, нужен. Это главное.
- Тогда жди. Я, кажется, тебя ещё ни разу не подводил.
- Потому к тебе и обращаюсь. Лучше расскажи, вы уже целовались?
- Я же тебе говорю, она слишком хорошо воспитана. Придётся немного подождать. Всему своё время.
- Подождать, так подождать. Подождём. Надеюсь, за любовными играми ты не забыл о том, что тебе нужно сделать.
- Не забыл. Прежде всего, всё разузнать о тревожных кнопках. Сколько их в магазине и где они находятся. И об электронных замках в пультовую и хранилище. Кто имеет право доступа туда и у кого есть электронные ключи от этих замков.
- Правильно.
- Ты только не торопи.
- Время ещё есть, - пауза. - Ладно, понадоблюсь - наберёшь. Не прощаемся.
Было уже около шести - время вечернего объезда. Он решил начать с Жолибожа, так как Жолибож был ближе всего от «Аркадии».
По дороге ему позвонил Дамьян и назначил встречу в «Zapieckie» на Пивной. Он развернул машину и направился на Старувку.
Ресторан, как и всегда в это время, был битком набит людьми. Из кухни приятно пахло. Их столик был заранее зарезервирован, поэтому не пришлось ждать в очереди. Дамьян сделал заказ официанту и сразу же рассчитался.
- Рад тебя видеть, старина, - сказал ему Дамьян, когда они остались одни. - Давненько не виделись. Что у тебя нового? Как там мои заказы?
- Работаем, думаю, к концу месяца будет результат.
Дамьян достал из-под стола небольшой кожаный кейс и передал ему.
- Это оплата за два предыдущих заказа.
Он взял кейс и положил его на свободный стул возле себя. Принесли вино и воду. Дамьян налил и они выпили.
- За плодотворное сотрудничество и за удачу. - сказал Дамьян перед тем, как выпить.
- Удача нам никогда не помешает. - согласился он с Дамьяном.
Принесли еду. Дамьян налил ещё, и они снова выпили.
- Есть отработанная квартира, - сказал он Дамьяну, беря вилку и нож. - Хозяева на выезде. Будут нескоро. В квартире много драгоценностей, и всегда хранятся большие суммы денег.
- Беру. У меня как раз и исполнитель подходящий имеется. Не местный.
- Ключи у меня с собой, в машине лежат. А информацию и инструкции завтра по электронке получишь. Расчёт как обычно.
- Окейно.
Они засиделись до позднего вечера, и только в десять разъехались по домам.
Вечерний город купался в мягком свете иллюминации, витрин и рекламных вывесок. Дневная жара сменилась свежестью и прохладой. Город затихал и погружался в дрёму. Над головой раскинулся чарующий шатёр звёздного неба.
Он оставил машину на паркинге и, взяв сумку и кейс с деньгами, пошёл через двор к дому.
- Закурить не найдётся? - раздалось из темноты.
Он машинально повернулся на голос и в темноте увидел три чёрных силуэта. Вслед за вопросом последовал сильный удар. Чудом увернувшись, хорошо отработанным движением он нанёс ответный удар в темноту. Раздался глухой звук и ругань.
В этот момент где-то недалеко завыла полицейская сирена. Силуэты тут же растворились в темноте. Не дожидаясь появления полиции, он тоже поторопился исчезнуть.
Дома он первым делом налил себе стакан виски и выпил. Его трясло. Он не знал, что и думать. Ведь у него в кейсе была приличная сумма.
Алкоголь подействовал быстро, и он начал приходить в себя. Окончательно успокоившись, вспомнил, что собирался позвонить маме. Но было уже слишком поздно, и он решил позвонить завтра.
Принял душ и лёг спать. Но уснуть не получалось. Он долго ворочался и крутился в постели. А когда уснул, было уже глубоко за полночь.
Всю ночь ему снились какие-то кошмары. Всю ночь он от кого-то отбивался и удирал. А утром проснулся с мыслью, что что-то в жизни не так и что-то надо менять. Но что - он пока ещё не понимал.
С этой мыслью он прожил весь день. А вечером, когда позвонил маме и услышал её голос, в нём словно шевельнулось что-то непонятное, смутное, детское, тоскливое. И он решил на несколько дней оставить все дела и уехать к ней. Но и этого оказалось недостаточно, чтобы понять самого себя.
…Пройдёт ещё не один десяток лет, прежде чем он разберётся в себе и научится отделять зёрна от плевел.