Восьмидесятые годы прошлого века. Одно из республиканских министерств Советской Союзной республики Средней Азии.

Акмала Каримовича - директора одного из периферийных предприятий, срочно вызвали на коллегию министерства. Выслушали доклад и постановили: «С должности немедленно снять! Дабы он ещё чего...» Обычная в таких случаях формулировка. В самом деле, не передавать же материалы в правоохранительные органы. Оставили служить, здесь же. В министерстве. Вроде бы человек ушёл на повышение, в столицу республики.

Пусть посидит пока в «ведущих инженерах». Осознает, одумается. И больше так не будет. А глядишь - через полгодика управление кадров подыщет для него тёплое руководящее кресло. Потому как он человек проверенный, номенклатурный.

На новое место работы Каримович приходил вовремя. Кивал простым (не ведущим) инженерам. Протискивался в свой персональный закуток. Доставал из кармана свежие газеты и затихал до обеда.

Начальник управления его не тревожил. Себе дороже. Мало ли кем могут назначить временного подчинённого.

Меж тем откуда-то из далёкой Москвы в республиканское министерство спустили «циркуляр»: «Личный штат аппарата сократить на ... процентов. Дабы сэкономить фонд заработной платы на ... %».

Поскольку подобные приказы спускались сверху с завидным постоянством, местное руководство к ним привыкло. И выполнило в указанный срок. Быстренько создало подведомственную лабораторию и перевело туда нужное количество сокращаемых. Не забыв при этом компенсировать потерю министерских корочек небольшой прибавкой к зарплате.

Если вы думаете, что основная задача сотрудника нашего ведомства среднего звена заключается в составлении всякого рода отчётов и графиков для вышестоящего начальства, то это далеко не так. Изнурительные, многодневные командировки в самые отдалённые уголки республики. Работа с машинами и механизмами по двенадцать часов в сутки без выходных и праздников - вполне обыденное дело. План есть план. И положенное количество продукции должно быть произведено и отгружено согласно выписанным накладным.

За каждым специалистом управления, был закреплён один или несколько комбинатов. И срыв плана, в первую очередь, спрашивали с него, а не с местного директора.

Мне досталось большое предприятие, расположенное на границе знаменитых Кызыл-Кумов. В помощь выделили стайку девушек из лаборатории - тех самых, которых сократили из министерства.

В республике началась хлопковая страда. Всё взрослое и не очень население добровольно-принудительно отправлялось в поля. А их кормить надо. Чем? Да лепёшками конечно же! А чтобы их испечь, нужна мука. Значит, вверенный мне комбинат хлебопродуктов должен «выдавать на-гора» этот продукт, трёх сортов, без перебоев - и как можно больше. Что такое КЗОТ, на комбинате давно забыли или не знали вовсе. «Пахать», то бишь трудиться приходилось посменно, часов по двенадцать, а то и поболее. Но! Да здравствует «великий закон чинопочитания! Каждому командированному предоставлялось жильё - в строгом соответствии с занимаемой должностью. Девочкам из лаборатории - койка в комнате на шестнадцать мест. А мне, как сотруднику аппарата, полагалась отдельная кровать в номере на двоих, с кондиционером.

- Саш, у тебя же одна койка пустует? - обратилась ко мне бойкая лаборантка Тоня.

- Да, - ответил я, не понимая, к чему этот вопрос.

- Мы же с тобой в разные смены работаем, так?

- Ну.

- Что значит ну! Свадьба у меня, сразу после хлопковой компании!

- Поздравляю. Надеюсь, пригласишь?

- Непременно.

- Только причём здесь кровать в моём номере?

- Ну ты непонятливый. Всё тебе объяснять надо. Разжевать?

Я кивнул, соглашаясь. И, не мигая, смотрел на коллегу.

- Нам здесь ещё не менее месяца вкалывать, так?

- Допустим.

- А как я, по-твоему, буду выглядеть к концу командировки, живя в общаге, да ещё и в комнате без «кондюка»? Половина девчонок в одну смену пашет, половина в другую. Выспаться совершенно невозможно. Я уже не говорю об общедоступных средствах гигиены.

- И ты наглым образом хочешь нарушить субординацию и перебраться ко мне?

- Наконец-то, догадался. Хвала небесам. Я же невеста! Неужто не понятно! И мне на свадьбе положено быть самой обаятельной и привлекательной!

- А как же жених? Он мне того, не наваляет, по приезду?

- Не боись! Я с ним уже всё обговорила. Так сказать, обрисовала ситуацию. Он в тебе уверен.

- Спа-си-бо за до-ве-рие, - выдавил я.

- Да мы с тобой и видеться толком не будем. Тебя днём нет, меня ночью. К тому же я себя блюду. Всё, чем природа наделила, только для суженного.

Я набрал полные лёгкие воздуха, чтобы отказать подчинённой в самой категорической форме. Но в столовую ворвался запыхавшийся рабочий, бесцеремонно схватил меня за рукав и поволок к выходу. Это значило только одно. На старенькой мельнице случилось очередное ЧП, и моё присутствие там крайне необходимо!

В этот день судьба решила добить меня окончательно. В административном корпусе расписался за телефонограмму из министерства. «На комбинате начинает работу чрезвычайная комиссия по выявлению родственных связей! Необходимо в отделе кадров выявить явных и скрытых родственников, работающих в подчинении друг друга. И незамедлительно подготовить приказ об увольнении. В состав комиссии также включён Акмал Каримович».

«Ну хоть в этом повезло. Поселят его в моей каморке, и проблема с Антониной разрешится сама собой - пронеслось у меня в голове. - Хорошо, если бы не храпел во сне».

Однако не тут-то было. Номенклатура, она и в Кызыл-Кумах номенклатура. Бывшего директора руководство комбината разместило в соответствии с его прошлым статусом.

А моё лежбище вечером того же дня украсили несметные количества баночек с духами, кремами и прочей совершенно ненужной ерундой…

…Пять дней спустя, еле волоча ноги после изнурительной смены, я почти наощупь (глаза закрывались несмотря на то, что тело всё ещё пребывало в вертикальном положении) пробирался к своей заветной койке. Но без душа от мучной пыли не избавиться. Пришлось топать в конец здания, где размещались вожделенные предметы цивилизации.

- Александр! Здравствуй! - окликнул меня Акмал Каримович.

- Доброго дня, - еле слышно буркнул я, практически засыпая на ходу.

- Я тут углядел, что из твоего номера девушка выходила. Прехорошенькая. Это как объяснить? Аморалка, или у вас всё по-серьёзному?

Сон пропал. Мгновенно родился оригинальный (на мой взгляд) ответ.

- Мы в командировках дней тридцать, а то и больше, пребываем, вот начальство и решило: здоровье ведущего состава надо беречь. Опять же, дабы исключить физический контакт с местными особями женского пола.

Акмал Каримович кивнул, соглашаясь. Мой ответ его полностью удовлетворил.

«Если вздумает рассказать о нашем разговоре в министерстве, его просто засмеют», - подумал я и шагнул под бодрящие струи душа.

Вода в пустыне, скажу я вам, это нечто! Был бы поэтом, посвятил бы ей целую поэму…

…Два месяца спустя отшумела Тонина комсомольская свадьба. Отныне мы с молодым супругом - кунаки!

Жизнь в министерстве текла своим чередом. Нового директорского кресла для Акмала Каримовича всё ещё не сыскали. И начальник управления чаще стал привлекать ведущего инженера к рутинной командировочной работе.

- Поедете на пару недель в Хиву. Там комплексная ревизия. В помощь сотрудникам контрольного управления. Насколько я помню, бумаги - это как раз по вашей части.

Опальный директор нехотя отложил газету. Поднялся.

- А что, больше некому?

- Все в разъезде. К тому же они специалисты несколько иного профиля. - В голосе шефа появились угрожающие нотки.

- А из лаборатории кого дадите? Хотелось бы помоложе. Посвежее.

- Что значит посвежее?

- Но ведь я на целых две недели уезжаю. Как же без женщины? Мне положено по статусу, как Александру.

Секретарша директора комбината разыскала меня на мельнице и, смущаясь, вручила телефонограмму от шефа.

«По приезду - немедленно ко мне! С подробным докладом, что тебе, НАХАЛУ, по статусу положено!»