- Приходи ко мне сегодня, как стемнеет, - шептала мне Мила по телефону, - я сегодня одна, муженёк уехал.

- Уже почти темно, - выдохнул я, мой голос начинал дрожать от волнения.

- Я буду ждать тебя, сладкий, - её голос возбуждал меня,  - десятый этаж, квартира сто десять.

- Уже иду, бегу, страсть моя, - торопливо говорил я уже на ходу.

Я знал, где находится её дом. Конечно, высаживал я её после наших свиданий не у дома. Там слишком много глаз. Где-нибудь неподалёку. И в этот раз я не стал парковать машину близко к дому. Мало ли что. Забежав в магазин, я с шампусиком и шоколадками направился к мерцающему огнями дому.

У подъезда, в ряд, держа под контролем всё вокруг, сидели несколько бабусек. Подъездный патруль. И муха незамеченной не пролетит. И могут ещё спросить: «Вы к кому молодой человек?. И что им отвечать?

- Блииин, - чуть не крикнул я.

Как мне теперь набирать в домофоне номер её квартиры? Они же, ушки на макушке, услышат. И всё, пиши -  пропало. Вариант был только один: выбрать момент, когда кто-то будет идти к подъезду, и шмыгнуть следом.

По двору шла какая-то девица, цокая высокими каблуками. Внимание подъездного патруля было сконцентрировано на ней. И тут к моей радости мимо меня прошёл мужик, на ходу болтающий по телефону. Я сразу же двинулся следом. И пока девица, цокая каблуками, шла по двору, я прошмыгнул в подъезд. Мужик, не отрывая телефон от уха, скрылся за дверью одной из квартир первого этажа.

- Уффф, - выдохнул я и шагнул в распахнувшиеся двери лифта.

Но на нажатие кнопки десятого этажа лифт не отреагировал. Я нажал ещё и ещё. Ничего.

- Дом новый, лифт новый, а не работает, - усмехнулся я и нажал на кнопку девятого этажа; тишина.

Нажал на кнопку одиннадцатого. Та же самая история.

- Вот блииин!

Я вышел из лифта. Нажал кнопку грузового лифта. Двери открылись. Но дальше та же история.

Лифты не работали. Оба!

Ну и фиг с ними. Мне не трудно подняться на десятый этаж.

Но дверь на лестницу была закрыта. Я попытался было её выдавить. Безрезультатно.

- Ты это, мужик, чё ломишься то? - услышал позади голос. Это был тот самый мужик, с которым я прошёл в подъезд.

- Так лифт не пашет, - ответил я, оборачиваясь.

- Лифт у нас на ключе, - усмехнулся мужик, вытаскивая сигарету из пачки. - Будешь?

- Спасибо, не курящий, - отказался я. - А как подняться, если лифт не пашет, лестница перекрыта?

- На лестницу тоже ключи, - так же весело продолжил он, скользнув взглядом по явно выделявшейся в пакете бутылке шампусика.

- Не дом, а крепость, - я начинал злиться, - может, откроете мне лифт?

- Да без проблем, парень, - улыбался он, выпуская кольца табачного дыма. - Но дело в том, что я на первом живу, мне лифт без надобности, и ключа, соответственно нет. От двери тоже.

- Я им позвоню тогда, - полез я за телефоном, - а то не пробьёшься.

- Так все и делают, - голос мужика был полон ехидства,  - на лифте навстречу ездят.

- Бред, - зло сказал я, набирая её номер.

- А то! - поддержал меня мужик, краем глаза заглядывая в телефон.

Отвернувшись и прижав телефон к уху, я вышел обратно, к лифтам. Не хватало еще, чтобы он услышал наш разговор.

- Сладкий, ты уже тут?

- Почти. Только я не могу подняться, у вас дом как крепость, лифт на ключе, лестница заперта, - без лишних нежностей сказал я, помня, что мужик с сигаретой всё слышит.

- Ой, да, а я и забыла, прости, сладкий, - прощебетала она.

- Спустись на лифте, иначе никак, - сказал я.

- Милый, я не могу, я в халатике, после душа, если меня такой увидят соседи... - торопливо произнесла она.

- А что тогда делать? Ждать, пока кто-то на десятый поедет? С твоими соседями ехать?

- Да, - чуть не заплакала она. - Что же делать?

- Канат мне из окна сбрось, - ехидство мужика передалось и мне.

- Да, да, да, - затараторила она. - Я тебе ключ из окна сброшу.

- Надеюсь, у тебя окна не во двор, - спросил я с надеждой в голосе. - Там у вас дворовая полиция лютует.

- Бабки, да? - хихикнула она. - Я с другой стороны брошу, там оба ключа, от подъезда тоже.

- Иду, - ответил я и торопливо выскочил из подъезда, не обращая внимания на бабусек, моментально повернувшихся в мою сторону.

Ключи я поймал на лету, хоть они и летели с десятого этажа практически в полной тьме. Теперь я уверенным шагом прошёл мимо бабусек, открыв дверь ключом. Лифт тоже моментально забросил меня на десятый этаж. Дверь её квартиры была приоткрыта, куда я и шмыгнул.

- Наконец-то, - прошептала она, затрепетав в моих объятьях, - как долго я тебя ждала.

- Я прорвался в твою крепость, - шептал я ей, жарко целуя, - без телефона к тебе не пробьешься.

- Телефон, да, да, хорошо, что напомнил, - оживилась она, - надо его выключить, чтоб никто не беспокоил.

- Я тоже свой выключу, - согласился я и, выключив свой телефон, вновь набросился на неё, целуя жадно, жарко, нежно...

…Ушёл я, пока ещё было темно. С рассветом все пойдут на работу, никакого желания встречаться со всеми жителями дома в утренней сутолоке у меня не было. Ещё не хватало столкнуться с её соседями по лестничной площадке. Нежно поцеловав засыпающую Милу, осторожно вышел, бесшумно прикрыв дверь. И только у лифта я понял, что забыл про то, как я прорывался сюда. Была только одна надежда - что вниз он поедет без ключа.

Но он не поехал. Оба лифта только открывали двери. Но не ехали. «Чужих не возим»-  безмолвно насмехались они надо мной.

Я пошёл к лестнице. Ну не дураки же они все площадки перекрывать! Спущусь до первого, а там дверь с внутренней стороны кнопкой открывается.

Но дверь на лестничную площадку была закрыта.

- Блииин!

Как я мог забыть.

Я включил телефон. Но её телефон был вне зоны. Выключив его, она так и заснула, не включив. Стучать в её двери в предрассветной тишине было подлинным безрассудством. Соседи проснулись бы раньше.

Тут я вспомнил о пожарной лестнице - должна же она где-то быть.

Но её не было. Нигде.

Как же мне с этого десятого этажа выбираться? Двери закрыты. Лифт только для своих. Не дом, а крепость. Тюрьма! Ни зайти, ни выйти. И теперь мне что, прыгать?

Единственный выход.

Романтика, блин!

Я долго думал, как же мне выбраться. Даже хотел всё же постучать и разбудить Милу. Но тут мой взгляд упал на лампочку, свисающую с потолка на проводе. Видать, не успели ещё плафоны поставить, вот и висит лампочка. Подпрыгнув и схватив лампочку, благо, она была современная, пластиковая (интересно, как бы хватал старую, стеклянную, раскалённую), потянув её, я схватил провод и вырвал его из штукатурки. Метра два точно. Где то что-то замкнуло, лампочка погасла, но теперь я знал, как я спущусь отсюда...

Этаж за этажом. Лампочка за лампочкой. Замыкание за замыканием... Но на первом этаже меня ждал сюрприз. Выход к лифтам на этот раз был закрыт. Я оказался на балкончике, где вчера разговаривал с мужиком. И на этот раз обе двери были закрыты.

- Блииин, всё позакрывали, - ругнулся я и, перемахнув через перила, прыгнул вниз...

- Чума на оба ваших лифта, - прорычал я, потирая ушибленную задницу. Джинсы были испачканы, руки ободраны. Вдобавок рубашка, зацепившись за что-то, порвалась. С ненавистью посмотрев на белеющий в предрассветной тьме дом, я хромая, побрёл прочь.

/Сундук из прошлого

- Как мне надоел этот сундук.

Нина пнула ногой по потёртому боку. Тапок зацепился за потемневшие от времени узоры, она, неловко повернувшись, чуть не упала. Я успел её подхватить. Тапок же так и остался висеть на сундуке.

- Он мою тапочку испортил, - взвыла Нина, прыгая на одной ноге.

- На.

Я оторвал зацепившийся тапок.

- Тебе смешно, да?

Нина, рассматривая тапок, продолжала стоять на одной ноге.

- Ага, - улыбался я, - ничё с твоей тапкой не стало.

- Выкинь этот сундук, - заныла Нина, - он старый, дряхлый, место занимает.

- Он старинный и красивый, - возразил я, - и места у нас тут много.

- Он поранить меня мог, - всхлипнула Нина, - если б не мои тапки.

- Не надо было его бить, - сказал я строго, - это была самооборона.

- Продай его, если он старинный, - сказала она. - Купишь мне платье.

- У тебя в этом сундуке есть платья, - я приоткрыл крышку, - золотом расшитые.

- Да ну этот нафталин, кто их сейчас носит, место только занимают, - хмыкнула Нина и вышла из комнаты.

Я открыл крышку. Комнату заполнил запах нафталина. Для меня это был запах детства. Запах лета.

Жили мы в городе, а почти всё лето проводили в селе. В те времена мама носила старинную, традиционную одежду. А в городе уже нет. Вот и лежали эти платья в сундуке по десять месяцев в году. Обильно переложенные нафталином. И одним из первых запахов, которым меня встречал мой маленький сельский дом, был запах нафталина, когда мама и старшая сестра доставали свои негородские наряды из сундука. Я всегда знал во время прогулок по селу, кто из женщин городская, а кто местная. Определял это по аромату нафталина.

- Вот ты, почему не носишь бешмет или черкеску? - послышался голос Нины из-за двери.

- Так нету же, - ответил я, - не сохранились.

- Так закажи новые и носи, - ехидно произнесла Нина, - нет желания, да?

- Ну как-то... - замялся я, - даже мой дед не носил.

- Вот такие вы, мужики. Сами уже поколениями не носите старьё, а мы, женщины, должны, да?

- Ты и так не носишь, я ж не заставляю, - ответил я, не переставая разглядывать узоры то на платьях, лежащих в сундуке, то на самом сундуке.

- Вот поэтому и выкинь, а не то я сама выкину. Домик и так маленький, перенесем сюда шкаф, в зале просторнее будет.

- Мы тут только летом пару недель проводим, чего ты к сундуку прицепилась!

- Хочется эту пару недель провести как человек, а не пыль с этого хлама стирать... Ну отвези на свалку его, - проворчала Нина и вышла.

Я, присев на краешек открытого сундука, наслаждался окружающим меня интерьером.

Пол был каменный, из больших, отполированных временем плит чёрного сланца, щели между которыми были закрашены синей побелкой. Стены тоже были синие. Как небо в безоблачный день. В детстве я очень любил красить стены и щели между плитами в синий цвет. Для этого мы добавляли в извёстку синьку.

Потолок же был чёрный. Балки, на которых лежали такие же каменные, сланцевые плиты, были черны от многолетнего дыма. Я их другими и не помнил. Дым от печки, а ещё ранее от очага закоптил потолок. Мы почему-то никогда его не красили.

Стёкла в старом деревянном окне позвякивали от ветерка.

Мне было уютно и безмятежно. Я вспомнил, как в детстве, когда мы играли в прятки, я иногда прятался в сундуке. Ложась прямо поверх всех этих колющихся золотыми нитками платьев. Да и сейчас я могу здесь поместиться.

Я собрался было уже залезть в сундук, как в дверях вновь появилась Нина.

- На свадьбу не собираешься?

- Со свадьбы на свадьбу... От вчерашней ещё голова болит.

- Пей меньше.

- Да разве дадут. - Я закрыл крышку сундука. - Сегодня две свадьбы, двойная доза.

- Да уж, - вздохнула Нина, - навтыкаешься по полной. Приходи домой пораньше. Я тебе позвоню, когда мы домой пойдём.

- Постараюсь.

Я незаметно для неё выключил телефон.

Тоже мне, при пацанах она звонить мне будет и домой забирать. Нашла подкаблучника!

…Было уже за полночь, когда я, покачиваясь, возвращался домой, распрощавшись с шумной компанией друзей и родственников. Водка тут, в горах никогда не пьянила меня сильно, но сегодня была двойная доза. А еще завтра продолжение свадьбы, и поэтому надо хотя бы пару часов поспать.

Стараясь не разбудить жену и детей, я отпер тяжёлую дверь, сделанную из толстенных досок, ведущую во двор. Скинув кроссовки, тихо, крадучись зашёл домой. Все спали. Я уже собрался было прилечь на диване, в зале, прямо в одежде. Но почему-то пошёл в ту самую маленькую комнатку, где стоял сундук.

Лунный свет выхватывал его из тьмы, казавшегося в этом мертвенно-бледном свете каменной глыбой. Я поднял крышку и, покачнувшись, упал в пропахшее нафталином нутро. Крышка упала следом и больно ударила меня по голове.

…Проснулся я от петушиного кукареканья и звона колокольчиков вперемешку с мычанием.

Голова болела. Приподняв крышку сундука, я прищурился от яркого солнечного света, что слепил сквозь окно. Перевалившись через край, кряхтя, упал на пол. Телефон вывалился из кармана и остался в сундуке. Но мне было лень нагибаться за ним. В доме было тихо. Все, по-видимому, спали.

Я вышел из комнаты. В зале никого не было. Более того, в зале не было мебели. Не было стола, стульев, дивана. Пройдя дальше, на веранду, я вдруг понял, что в доме всё по-другому. Веранда была не застеклена!

Протерев глаза, я попятился к туалету. Он, к счастью, был на месте. Только дверь была какая-то свежая, как будто только сколоченная. Из не успевших потемнеть досок. Едва я прикоснулся к двери, как она открылась мне навстречу. Оттуда вышел усатый мужик в каком-то кафтане, лицо которого мне показалось знакомым.

- Ты это? Чего тут? - пролепетал я, похолодев от ужаса.

- Ты кто такой? - прорычал мужик и двинулся на меня.

- Я? Я это, а ты, это ты кто? - лепетал я, пятясь назад.

- Во-оры! - вдруг заорал мужик и бросился на меня.

Я побежал вниз, по каменной лестнице, соображая, как бы побыстрее открыть тяжеленную дверь во двор. Но двери не было. Вместо неё у выхода со двора лежали свежевыструганные толстые доски. Перемахнув через них, я рванул вниз по знакомым улочкам, по дороге чуть не сбив с ног девушку, поднимавшуюся с кувшином, полным воды...

Давненько я не видел, чтобы девушки так ходили за водой: все на машине канистрами возят.

Но разглядывать девушку у меня времени не было. Крики и шум доносились сверху, от моего дома. Я бежал, бежал, и вдруг дома закончились. Я остановился. По всем моим расчётам дома не должны были тут заканчиваться. Но вокруг была лишь трава и коровы. Впереди был лесок, у которого до этого утра и заканчивались дома. Я побежал туда.

Село стало каким-то маленьким. Нигде не было застеклённых веранд. Но коров было много - никогда, даже в детстве я их столько тут не видел. Неподалёку паслись и барашки. Всё выглядело так, как мне описывал дед, когда был жив. Обессиленный, я опустился на траву. Я не знал, что делать и куда бежать. Может быть, если заснуть, то проснусь там, у себя дома, - подумал я и, убаюканный ласковым солнышком и шелестом листвы, уснул...

Проснулся от собачьего лая и чьих-то тяжёлых шагов. Приподнявшись, я сел. Солнце уже клонилось к закату. Шум и крики, доносившиеся со стороны села, утихли.

- Так это ты вор? - Чья-то тяжёлая рука опустилась мне на плечо, а впереди меня на траве улеглась собака.

- Я? Нет, нет, - прошептал я, не в силах не только куда-то бежать - даже повернуть голову к говорившему.

- Слишком ты приметно для вора одет. И без обуви по лесу бегаешь. Как тебя сюда занесло? - улыбнулся бородатый мужик в каракулевой папахе, усевшись рядом со мной. - Лицо-то у тебя знакомое, но такую одежду вижу впервые.

- Я в сундуке уснул, - торопливо заговорил я, - после свадьбы, выпил, ну, спать захотелось.

- Сундук - это понятно, всё самое ценное там, - усмехнулся он, - а сапоги, когда бежал, хозяева сорвали?

- Сапоги? Какие сапоги? Лето же, у меня кроссовки, - только сейчас я заметил, что всё это время был босиком - кроссовки так и остались у порога дома.

- Что там у тебя, ты хозяевам расскажешь, - уже без тени усмешки на лице произнёс незнакомец, - идём.

- Идём, - ответил я и поднялся.

Мы пошли обратно в село. Я уже понял, что попал куда-то в прошлое. Я не раз представлял своё село таким, да и на редких фото столетней давности видел, как оно выглядело. Но оставаться здесь не вариант. Зарежут ещё. Надо бежать. Но как? Обычно в фильмах о перемещениях в прошлое возвращение обратно происходит, если вернуться в то место, откуда ты попал сюда. Сундук! Точно! Но как?

Мы уже зашли в село, когда я, улучив момент, побежал. Но побежал не в сторону своего дома. А в противоположную. А оттуда - по крышам. Тем более они здесь плоские, глиняные. В моём детстве я нередко по крышам убегал после того, как нас засекали в чужих садах. Все бежали по улицам. А я по крышам. Почти все дома же впритык друг к другу. Уступами, ступенями, как соты, облепившие склон. И меня никогда не ловили. Я по крышам добегал и по старой груше забирался домой.

Вот только есть ли здесь и сейчас эта груша? Если и есть, то точно не старая.

- Убежааал! - слышалось вслед.

- Далеко не уйдёт без обуви, - басил голос бородатого.

- Ну попадётся он мне, - злорадствовал кто-то.

- Он и не украл ничего, и одет странно, может, просто заблудился.

Я узнал голос усатого мужика, что встретился мне у меня дома.

Голоса людей удалялись в противоположную часть села. Я же, осторожно перебираясь с крыши на крышу, шёл к своему дому. Отсутствие обуви было мне на руку - шума меньше. Дом, где потемневшие от времени деревянные ворота были всего лишь свежевыструганными досками, был всё ближе. И больше мне здесь некуда было идти.

…Не знаю, сколько я пробирался уже почти в полной темноте - лишь луна освещала мне путь. Грушевого дерева у моего дома, естественно, не было. Но я осторожно спустился в дворик и забрался наверх по выступающим камням. Так я делал ещё с детства.

Сундук был на своём месте. Он и там, в моём времени, на этом же самом месте. Получается, он всегда на одном и том же месте. Прикрыв за собой окно, я залез внутрь и опустил крышку. Уютно устроившись, я понял, что засыпаю.

…Проснулся я от грохота. Сундук трясся и скрипел. Я приоткрыл крышку. Внутрь немедленно залетел какой-то пакет и ворвался отвратительный запах. Я несколько раз попытался вылезти, но трясущийся сундук забрасывал меня обратно. Вскоре шум прекратился, и сундук вместе со мной стал наклоняться. Я вновь ударился головой о крышку сундука, и шишка на голове заболела. Кувырнувшись несколько раз, он остановился. Наступила тишина.

Некоторое время я лежал, не в силах шелохнуться, вперемешку с платьями и пакетами, что залетели внутрь. Убедившись, что больше не трясёт, я выглянул наружу. В лунном свете были видны кучи мусора. Как я сюда попал  - было непонятно. Но судя по запаху и валяющимся там и тут пакетам, это была свалка. И это было моё время.

- Урааа! - выкрикнул я и, потирая шишку на голове, выбрался наружу.

Оставалось только выяснить, почему я попал сюда, на свалку. Покопавшись в куче платьев и отрезов ткани, я нашел телефон. Он был выключен. Ах, да, я же его сам выключил. Стоило мне включить телефон, как посыпались сообщения. Кто мне только не звонил. Но больше всего Нина. Я сразу же набрал её номер.

- Алё, алё, ты где, ты куда пропал? - услышал я встревоженный голос. - Я всех обзвонила, тебя нигде нет, кроссовки дома, тебя нет.

- Я это, - растерялся я, - тут.

- Я же говорила тебе, не пей столько. Ты где? У кого? Куда босиком ушёл?

- Я не знаю, - пролепетал я, - на свалке, вроде.

- На какой свалке? - удивлённо спросила Нина.

- Не знаю. Я был в прошлом и оттуда почему-то попал на свалку в сундуке, - с трудом выдавил я из себя.

- В каком сундуке?

- В нашем... Не в этом нашем, в том, что потом станет нашим. Ну, это, из прошлого...

Я не знал, как ей всё это объяснить.

- Ты что, всё это время был в сундуке? - спросила Нина.

- Ну да! Ну, не всё время...Ну, почти.

- Боже мой, я же говорила тебе - не пей, говорила же, - застонала она.

- Какое это имеет отношение? - удивился я.

- Как ты мог не услышать, как?! - закричала она. - Целый час сундук вытаскивали, грузили, как ты мог не проснуться?

- Вытаскивали? - тихо переспросил я. - Откуда?

- Из дома.

- Загружали куда? - постепенно осознавая произошедшее, спросил я.

- В мусорную машину, - ответила Нина.

- Ты выкинула сундук, не спросив меня и даже не открыв его? - заорал я.

- Он мне надоел, я тебе говорила, выкинь, - испуганным голосом ответила Нина, - ты тоже пропал, я думала, что ты где-то продолжаешь банкет.

- Вот я вернусь, я тебе так продолжу банкет, так продолжу, я тебе так выкину, ну погоди!.. - закричал я в телефон, и, схватив сундук за ручку, потащил его за собой, хотя и не знал, куда идти.

Но мне было всё равно. Главное - идти. Главное -  добраться до неё.

А уж там-то я ей устрою!