В вечерней тишине нудели комары и мошка. Круглобокий "уазик" и тягач "Урал" с полудня месили колёсами грязь, пробиваясь сквозь стену кустарников. На рассвете выехали машины из таёжного села Горелое в райцентр. Сейчас они возвращались.

Накануне в контору гореловского зверопромхоза из областного охотуправления пришла телеграмма. "Срочно. Карпухину. Поездом 38 вагон 12 выехал 19-го. Встречайте. Рожков Ю.П."

Встретить специалиста - биолога, назначенного на должность главного охотоведа, а заодно получить в банке деньги для выдачи зарплаты рабочим директор зверопромхоза Карпухин отправил две автомашины.

- Езжайте по шоссейке,— напутствовал водителей Карпухин и ушёл, озабоченный обустройством жилья новому охотоведу.

Прежний был неплохой человек и работник толковый, да случилось несчастье: погиб на медвежьей охоте.

Автомобили одновременно покинули просторный зверопромхозовский двор, но в полдень их пути разошлись в городе. "Уазик" свернул на железнодорожную станцию, а "Урал" покатил к кирпичному зданию банка. Шофер "Уазика"- коротко стриженый, в камуфляжных солдатских брюках и куртке достал пачку сигарет, но тотчас спрятал в карман: поезд уже прибывал к перрону. Из двенадцатого вагона вышел угрюмого вида мужчина в штормовке и брезентовой шляпе, в непромокаемых штанах, вправленных в сапоги. На ремне через плечо у него болталась офицерская сумка. Он пристально и настороженно посмотрел по сторонам.

- Вы - Рожков?-  подошёл водитель к приезжему.

Тот вздрогнул, уставился на шофёра. Вид парня, видимо, успокоил его и приезжий небрежно вытянул руку:

- Рожков… Юрий Петрович… Кандидат биологических наук.

- Павел, -  смущенно ответил водитель, довольный обхождением учёного. Сразу видать: свой человек, не выпендристый.

- Как я понимаю, Павлуха, ты из этого самого, как его, звероколхоза?                

- Из зверопромхоза,-  поправил Рожкова шофёр.-  Директор Карпухин за вами послал.    

- Ну, умастил, -  присвистнул Рожков и, словно припомнив что-то, добавил: - Да-а, я давал телеграмму… Фартит мне сегодня! Кстати, кореш… Ты Лебяжий знаешь? Прииск такой? Золотишко там моют...

- Как не знать?-  сказал Павел.-  Всего на сотню вёрст от Горелого...

- Как с бензином?

- Пустыми не ездим… Заправился под завязку.

- Отлично, Павел! -  хлопнул Рожков шофёра по плечу как давнего приятеля. - Рви когти как можно скорее до вашей конторы, а там скоро и в Лебяжьем шороху наведём.

Перехватил удивлённый взгляд шофёра и, показав жёлтые прокуренные зубы, доверительно наклонился к его уху:

- Память молодости жива, Паша. Короче - ты меня понял? Повидаться с бывшей любовью надо…

"Уазик" подъехал к банку.

- Вместе с нашими поедем, объяснил шофер. - А вот и кассир наша, Чижова.-  И, открыв дверцу,  крикнул: - Ну, как, Валя? Получила?

Молодая женщина в джинсах и сапогах кивнула. Её сопровождали егерь Мишин с тугим чемоданом и участковый инспектор лейтенант полиции Овчарук, вооружённый коротким автоматом. Втроём они подошли к тягачу, Мишин, сняв с плеча карабин, поставил чемодан в кабину, помог подняться в неё кассиру. Следом за женщиной в кабину "Урала" забрался Овчарук. Мишин сел в "уазик" и автомобили тронулись в обратный путь.

"Уазик" первым повернул в сторону чернеющих на горизонте елей. "Урал" следовал за ним. Водитель грузовика лихо крутил руль. Кассир Чижова, думая о своём, сосредоточенно смотрела вперед. И только Овчарук, притиснутый к дверце, с автоматом, зажатым между колен, не умолкал. Скрадывая время утомительной езды, заводил разговор об одном и без всякой связи переводил на другое.

- Наконец-то получат люди зарплату. Заждались. Два месяца, считай, не выдавали, всё денег в банке не было… Ух, ты! Дерево какое! Красное, как суриком выкрашенное. От болотной воды это… Теперь мне забот прибавится. При деньгах гореловцы будут. Водка рекой польётся… Смотрите, рябчик! Сидит себе преспокойно. Треснуть бы его из этой штуковины, -  потряс автоматом участковый.

За деревянным мостом через заросшую ивняком речушку дорога разделилась надвое. Левый свёрток, малонаезженный и топкий, звался зимником. С наступлением холодов, когда морозы скуют болотную жижу, двинутся по нему лесовозы, трелёвщики и прочая техника. Иные водители, случалось, и летом отваживались проехать зимником, сокращая путь от Горелого до райцентра больше, чем наполовину. Некоторым из этих смельчаков нередко приходилось десятки километров тащиться пешком по грязи, возвращаясь за подмогой, чтобы вытащить машину из трясины. Но попытки вызволить застрявшую в болоте технику порой заканчивались неудачей. Ненасытная трясина жадно пожирала всё, что попадало в неё.

Шофёр "уазика" Павел Белов был одним из таких упрямцев-любителей ездить через топь. И потому никто из сидящих в кабине "Урала" не удивился, увидев директорский автомобиль на зыбкой дороге. Глубокая колея за колёсами, залитая водой, подтверждала намерение водителя "Уазика" продолжать путь по зимнику.    

У развилки дорог "Урал" притормозил, и шофер, выглянув в окно, недовольно заметил:

- Дорога через топь, Павлуха, не всегда короче дороги по шоссе...

- Да вот Юрий Петрович попросил… Быстрее, говорит, надо,-  нерешительно ответил Павлуха.

Но Рожков уже вылез из машины, чавкая сапогами по грязи, направился к "Уралу". Не торопясь, как и подобает начальству, подошёл, сдержанно представился:

- Рожков… Юрий Петрович. Новый главный охотовед. Что же это вы, мужики? Там люди деньги ждут, не дождутся, а вы хотите круги выписывать.

- Напрямки, конечно, ближе, но дорога, я вам скажу… Топь...

- Дело, кореш, срочное у меня,-  перебил шофёра Рожков.-  А наука, сам понимаешь, не терпит… Короче, рванём напрямую вместе. Дёрните нас, в случае чего.

- Или вы нас,-  усмехнулся шофёр тягача, смерив снисходительным взглядом маленький "уазик". И вопросительно посмотрел на попутчиков: - Решайте сами...

- Сворачивать с маршрута Карпухин не разрешал,-  несмело возразил егерь Мухин.

Но Овчарук подтолкнул:

- Иван - мужик, видать по всему, путёвый. - И Мухин, стремясь завоевать расположение нового охотоведа, крикнул:

- Какой разговор, Петрович! Прорвёмся! Дорога, ясно, не фонтан, но "Уралы" проходят. И, стараясь немного разрядить натянутую обстановку, со смешком добавил: - Не дадим пострадать науке, верно, Никола?    

Шофёр "Урала", не желая перечить новому начальнику, неохотно бросил:

- Я - что? Я - как все!

И круто развернув тягач, выехал вслед "Уазику".

- Вот и хорошо,-  катая во рту папиросу и блуждая глазами по сторонам, процедил Рожков сквозь сжатые редкие зубы.

Выплюнул папиросу и зачавкал к "уазику".

- Погнали, живо!-  хлопнул он дверцей.

Автомобили двинулись в тайгу, разбрызгивая по сторонам мутную жижу, то убыстряя скорость на возвышенностях, то медленно и осторожно сползая в мшистые низины. Густые, низкорослые заросли хвощей и клюквеничника сплошным зелёным ковром устилали эти болотистые места. Заморенные вечной сыростью ели и пихты быстро сменялись на обочинах дороги, обречённые чахнуть и гибнуть. Всё глуше надвигалась вечерняя, сумеречная тайга. И хотя юркий "уазик" и неуклюжий "Урал" ещё ни разу не буксовали, пробираясь через топи по мощенным из жердей гатям, настроение пассажиров и водителей не отличалось весёлостью.

На узкой переправе через болото "уазик" неожиданно вильнул в сторону и наглухо сел в разлом между брёвнами. Павел выскочил из машины, присвистнул:

- Капитально сели. Эх, Юрий Петрович, зачем же вы за руль схватились? Яма здесь, пролом...

- Хотел как лучше, думал не вырулишь ты,-  оправдывался Рожков, исподлобья и пристально всматриваясь в просвет между корявыми деревьями, туда, где скрытая зарослями калины дорога, усыпанная опавшими листьями, круто взбегала на сухой взгорок.

Рокоча двигателем, к попавшему в ловушку "уазику" осторожно подобрался тягач. Все вышли из него, разминая затекшие ноги. Утомлённые долгой ездой Мухин и Овчарук, торопливо и жадно затянулись табачным дымом, отгоняя им ринувшихся было на них комаров. Кассир Чижова, отмахиваясь от гнуса сломленной веткой калины, испуганно озиралась на угрюмый лес, на смердящую зловонием и плесенью гладь болота, обманчиво зеленевшую густой ряской. Топкая и зыбкая поверхность то там, то здесь вспучивалась огромными пузырями и с шипеньем лопалась, издавая глухие, протяжные вздохи.

- Как же это занесло тебя сюда, Павлуха? Ты вроде как нарочно влетел сюда… Вот же, проезд, рядом,-  качая головой, недоумевал водитель "Урала".

- Руль выбило из рук, -  не желая выдавать "медвежью услугу" Рожкова, покривил душой Павел.

- Ерунда, мужики, выберемся. Мы, бывало, в экспедициях и не в такие передряги попадали, -  подбодряя всех, сказал Рожков. - Где трос, кореш?-  обернулся он к водителю "Урала". - Давай его сюда, быстро! Ты, Павлуха, за руль садись... А ну, мужики, все сюда! Навались, братва! Курить потом будем…            

Стоявшие неподалеку Мухин и Овчарук, неловко и бестолково засуетились, помогая Рожкову распутывать буксирный трос. Рожков долго и неумело возился с ним, пытаясь сделать петлю, но водитель "Урала" выхватил у него трос и сам принялся связывать концы. - Ловко у тебя получается,-  похвалил Рожков, незаметно отходя в сторону.

Овчаруку мешал спадающий с плеча автомат. Положив его на сиденье, лейтенант бегом вернулся к "уазику".

Наконец мужчинам удалось зацепить трос за крюк, зажатый бревном, но в тот же миг сзади стоящий "Урал" взревел мотором и разъярённым быком рванул вперёд. В одну секунду всё было кончено. Маленький "уазик", сбитый вместе с людьми с настила медленно погружался в пучину зыбкой трясины. Бесчисленные пузыри зашипели вокруг него. Чья-то рука с растопыренными пальцами некоторое время торчала из мутно-зелёной жижи, но вскоре на её месте, среди потревоженной ряски, уже не оставалось ничего, кроме пятна блестевшей воды.

Из кабины "Урала" с чемоданом и автоматом не торопясь выбрался называвший себя учёным охотоведом, зло и неприлично выругался в адрес тех, кто ещё минуту назад стоял рядом с ним.

Вдруг он увидел перед собой женщину. Ещё не придя в себя от случившегося, кассир, оцепенев от страха, ждала своей участи. Ужасное зрелище, которому она стала свидетелем, начисто лишало её шансов уцелеть в этой таёжной трагедии. Быть может, несчастье произошло случайно? Но злобный вид незнакомца, выдавшего себя за биолога Рожкова, не оставлял надежд. Смерив взглядом стройную фигуру молодой женщины, он ощерился кривыми зубами.

- Ох, и повеселюсь с тобой, кралечка, прежде чем устрою шухер на Лебяжьем.    И громко, дико расхохотался. Эхо, похожее на рёв, всколыхнуло тишину дышащих смрадом болот.

- Плешивый моя кликуха. Я три ходки к хозяину делал. И все за мокруху… Ловко я наколол этих фофанов,-  захрипел мнимый охотовед.-  А этого вашего Рожкова я ещё вчера пришил и с поезда сбросил,-  откровенничал он.-  Чемоданчик теперь мой! Сколько здесь? Молчишь, стерва! Ничего, сам пересчитаю, сделаю вам одолжение. Такая работёнка мне очень по душе придётся...

Истеричный хохот потряс таёжные болота. Плешивый вдруг запрыгал, лихорадочно пытаясь от чего-то избавиться, и задёргал ногой, дико взвыл и навзничь опрокинулся в трясину. В темноте он наступил в петлю троса, и тонущий "уазик" неумолимо потянул его за собой. Визжащий, захлебывающийся грязью рот Плешивого несколько раз булькнул, испустив вопль, и скрылся в трясине...

Гулкий стук сапог кассира по деревянному настилу, быстро удаляясь, послышался в тишине. Лишь болото продолжало хлюпать и тяжело вздыхать, пожирая в своих безмерных глубинах добычу.