/Осень  

Я вышел на улицу и увидел:
Голуби бродят по карнизу и топорщат перья,
Лошадь идет в упряжке,
И сегодня видно её дыхание -
Лёгкий пар из ноздрей.
Она фыркает, поворачивает голову
В мою сторону.
У неё умные чёрные глаза.
Сосед Константин протягивает с телеги
Гроздь спелой калины, прихваченной морозом.
Я раздавил во рту ягоду -
Сладкая горечь -
Выплюнул косточку-сердце.
И неведомо откуда накатила тоска.
Это пройдёт. Скоро пройдёт, я знаю.
Потому что это не первая в жизни осень.

/Пристань Нарым
            Валерию Сердюку

Ожидая катера на холодной заре,
мы ёжились, околевали,
а старухи в стороне на горе
сидели строго как в «Калевале».

За ними в светлеющем небе росли
высокие крупные  ели,
и две старухи за край земли,   
за край своей жизни  глядели.

И мы укротили постыдный озноб,
сумели, возобладали,
и с нашими спутницами заодно
достойно и просто ждали.  

Они, немую молитву творя,
и мы на брёвнах причала
вбирали всю благодать сентября,
что небо нам расточало.

И утро ровный северный свет    
равно на всех проливало,
как в памятных чуть не с дошкольных лет
картинках из «Калевалы».

***
Разные есть у лета цветы:
В поле, в траве, в росе.
Если к ним наклонялась ты,
Были красивы все.

Этот гулкий высокий бор
С  благословенных лет
На сто раз поменял убор -
Прежнего  его нет.

Мы не любили красивых слов
Типа там «тра-ла-ла».
Ты, смеясь,  говорила: «любофф».
А  это любовь была.

***
Избранных мало и потому
Бог помогает им,
И что откроется одному,
Тот донесет другим.

Где жили звуки - в горних местах
или в глубинах земли?
Моцарт расслышал и сделал так,
Чтобы и мы смогли.
Скрипки его и флейты его
Увлажняют глаза.
Это наитие, колдовство?
Что тут можно сказать.

/Старые снимки

За столом: медовые пряники
с молоком. Балдею от Пресли.
Вот мы тушим огонь на торфянике,
он опять за своё - хоть тресни.  

Боря хвалится классными ластами.
Даст поплавать - не жмот, не жила.
Эта девушка смотрит ласково
И влюбленно. Ей-богу, было.

Вот в стаканах - кофе с цикорием,
Эти, с краю, грустны ребята.
Предстоит отчаливать вскоре им
Не прощаясь и без возврата.

Спирт «Рояль». Ну так что ж: налей его
Причастимся, друзья-собратья,
доброй памяти Менделеева.
Всех потом не смогу собрать я.

Даты, надписи полустертые.
Но как близко и рядом, Боже!
Все со мною - живые и мёртвые,  
И сегодня живые всё же.