***
если не рис
то соль фасоль и инжир
индия это целый мир
и играет мудрец на лютне
за каждым чудом
скрываются будни

упанишады багава-гиты
кришны уже забыты
но еще есть йоги
боже как же они бледны
как же они убоги

и у каждой соринки
лишенной смысла
есть свое место
и каждая лепешка
на печке избегает
своего теста

так и наше естество
оно хочет дна
но дно непрочно
не дно а дыра

гуру саакшат парам брахма

***
Поле. Русское поле.
Ты слушаешь эту песню.
Ты говоришь: «Я ее люблю».
Мы живем на станции «Красная Пресня».
Дело идет к февралю.

На тебе очки, старинные, роговые.
По утрам ты делаешь упражнения.
Они похожи на йогу. Но более простые.
Жаль я их не запомнил.
Тут и «ласточка» была и «береза».
Я был еще очень маленьким.
Я верил в существование Деда Мороза.
Он заменял мне и Бога-Отца и Сына.
Ты говорила: «Каждый твой близкий -
это твоя половина».

Поле. Русское поле.
Хотел написать для рифмы:
«Все мы хлебнули горя -
и ты, и я и Дед Мороз.»
Но песня уже кончилась.
Я вырос. Или подрос.

А за окном - опять февраль.
Жаль, что мы уже не остались
друг с другом, и что еще не забылись -
жаль.

***
я рисую на уроке бернара стефанюса
пережившего освенцим и желтые звезды
я рисую что-то желтое и черное но у меня
ничего не получается потому что мама
говорила мне у папы есть талант а у тебя нет
а талант он всегда один
понимаешь

бернар внимательно смотрит на меня
и говорит знаешь ты не зажимайся
дыши глубже вот так дыши
и показывает свой живот он
раздувается и исчезает
снова и снова как ночью
в моем окне огни
вот так исчезает слово
вот так исчезают миры
освенцимы и желтые звезды
мамы и папы с талантами
и без
все исчезает
как и люди с погонами
тяжелые на вес
загоняющие тех
других легких
и худых в какие-то
страшные печки
исчезают даже овечки
и их пастухи

а я все рисую какие-то желтые штрихи
на черном фоне что-то похожее
на свет как ответ на вопросы
которых уже на задают в школе

спасибо тебе бернар стефанюс
за то что несмотря на полное отсутствие веры
я продолжаю рисовать очень быстро и без разбору
что-то похожее на звезду упавшую в зимнюю пору
прямо в ладони к нам как отзвук чужих телеграмм
как пропуск к вратам поднебесья
где нету ни пап и ни мам

***
сегодня начнется новая жизнь думаешь ты
потому что устал от самого себя от суеты
по добыче хлеба от рук которые так жадно
цепляются за жизнь а она
все равно  сквозь пальцы
вниз

мы скитальцы думаешь ты чтобы думать
мы погорельцы мы беженцы мы иммигранты
большого города вроде нью-йорка или пекина
мы кожура апельсина
брошенная из машины
на мостовую
и еще ты думаешь ну и что и не такую дорогу
можно перейти не ты первый и не ты последний
в мире герой но это уже другая песня
это виктор цой тоже так долго
хотевший перемен

не умел не удел пострел вдаль летел
сел на кормушку увидел избушку
на трех курьих а там ульи и пчелы
а бабушкины глаза глядят на тебя
невеселы

вита нова сказала бы ханна арендт
и не ошиблась бы

а ты сидишь птицей филин смотришь
на горизонт и слышишь голос
откуда-то издалека
хоть бы зонтик
взял бы с собой
ведь опять
жара

жара жара жара во все пределы
и свечка у стены и домик белый

белый цвет как отсутствие цвета

лети по небу виктор цой
последний в мире герой
самолетом с серебристым крылом
без билета

перемен я жду
перемен

вот послание это
тебе ханна арендт
и тебе группа кино

и нет ответа
и уже темно
бабушка махнув
закрывает окно

***
1.
сифу ляо синь говорил
я не сифу
я шифу
я уже
давно живу
давно дышу
а бороду еще
не отрастил
бороду
отращу
белая борода
на фоне
красного
это я

2.
ляо синь сказал про дао
его не выразить словами
и замолчал навсегда
тогда
его ученики
ушли в пещеры
сидят там одиноки
у костра
и думают
бесспорно все едино
но как же мысли
не обречь в слова

3.
ляо синь
идет вброд
со своим учеником
ли пенем
и вдруг видит
рыба на песке
бьется за жизнь
ля синь говорит
мы ей поможем
мы ее вернем
в реку
но рыба не человек
нельзя помочь человеку

4.
ляо синь
пьет пуэр
созерцает
горы
и думает
нет мер
и нет основы
мы все
пылинки
на ладони
дао
и всё не вовремя
всё как-то запоздало
не инет янь
не янет инь
завинет вянь
завянит винь
дыши
дыши
скомканные предложения
разорванные падежи

5.
ляо синь говорил страсть и покой
это такое же заблуждение
как стояние или движение
лучше всего поднимает настроение
улыбка молодой девы раздевающейся
у водопада
нежная кожа
мокрые волосы
застывший взгляд
одно переходит в другое
как много веков назад
и наш потомок ничем
не отличается от нас
движение это прихоть
покой это свет из глаз