- Черви! Черви! Жирные! Свежие! Берите червей!

Рыбак нынче обленился; сам копать не хочет, кинет пятерку за полстаканчика, да еще носом крутит: «Дохлые они у тебя; никакая рыба не позарится».

- Клюнет! Я бы сам их ел с превеликим удовольствием. Хочешь, вот этого проглочу? Не хочешь? Черви! Навозные, калифорнийские, заревые!

К Василию Федоровичу подходит Кол Колыч - хозяин рыбачьего рынка:

- Не гони, Пестик! Что значит заревые?

- На заре выкопанные.

- А вот этого не надо: ни заревых, ни замогильных, ни аскарид. Всех покупателей разогнал. Санэпидемстанция затаскала - сертификат на червяка требуют.

Василий Федорович не так давно в школе преподавал биологию. Кол Колыч - бывший его ученик, раньше учителя только за глаза Пестиком называл, теперь в глаза и на «ты»:

- Землицы, землицы в стаканчик подсыпай. Больше четырехсот за банку у оптовиков не покупай. И дождевых не бери. Не мухлюй, Пестик, проверю.

Оптовики все как один - алкаши, носители пикантной композиции запахов: тройного одеколона, самогона и коровяка. «Закусывают они им, что ли?». Червя оптовики поставляют трехлитровыми банками.

- Триста пятьдесят за склянку? Рехнулся? Сам пойди, наковыряй! Умный больно, учитель!

- Триста восемьдесят.

- Хрен с тобой, удавишься за червя!

Маленькая, но победа над Корякиной, та за четыреста взяла бы. Галина по образованию инженер-электронщик. Официально ее по штату сократили, а неофициально просто «ушли» за тесные отношения с начальником ночной смены. Слишком тесные - на транспортерной ленте. Цех был на ремонте, в него никто не заглядывал. И надо ж такому случиться: в тот момент, когда Корякина, переполненная женским счастьем, в кромешной тьме представила себя амазонкой, какой-то шутник включил транспортер. Галина заржала, как молодая кобылица, чем до смерти напугала и шутника, и любовника. Последний восторг с «наездницей» не разделил и, с его подачи Корякину сократили. Вскоре сократили и начальника. Он сейчас вареной кукурузой на том берегу торгует.

У Пестика банальная история. Коллектив школы давно директорской нечистоплотностью возмущался. Но вслух и принародно отважился только он - Пестик; истолок директора, словно в ступе. Всю правду-матку врезал: и про взятки с родителей, и куда новая мебель списалась. После той речи на педсовете коллеги на Василия Федоровича стали поглядывать боязливо, делая вид, что уже здоровались.

Комиссия гороно все проверила - ничего не подтвердилось. А директор с глазу на глаз не без ехидства, похвалил биолога: «Вы, Василий Федорович, настоящий коммунист». Похвалил и... не аттестовал.

- Другие времена. Насолил ты ему, Пестик, такого не прощают. Знай свое место, - объяснил хронический двоечник древнюю формулу справедливости и предложил: - Кстати, о месте: мне реализатор нужен на торговую точку. Соглашайся, деньги не пахнут.

Как не пахнут? Еще как пахнут! Навозом и червями, подле них и место теперь Пестику.

- Реализатор - ассенизатор, - рифмует под нос Василий Федорович и опять выкрикивает: - Черви, опарыш, крючки, удочки!

Корякина в пяти метрах от него отзывается рефреном:

- Куканы, лески, лодки надувные!

Хмарит. Всю ночь хлестал ливень. С утра перед торговыми палатками лужа-озеро. За узкой бровкой - река. До нее добраться только в сапогах - грязи по колено. Осторожно, чтоб не заляпаться, подкатывает «БМВ». Покупатель, по виду культурист, перебирая крючки, пробует зачем-то грузило на зуб.

- Бать, мне б еще удочку подлиннее. А здесь, - на лужу в отдалении кивает, - ловится что-нибудь?

В луже нет даже головастиков, но Пестик неуверенно врет:

- Вчера клевало. Но лучше на реке, там больше шансов.

- В такую даль переться? По грязи? Нет, мне в падлу, - признается «качок» и, подойдя к луже, забрасывает леску. Вскоре подъезжает такой же «знаток» рыбалки, видимо, знакомый с первым. Звучит предупредительное: «Тс-с!», и оба застывают над водоемом. Положи удилища на воду, они как раз до другого края лужи дотянутся.

Корякина подзывает Василия Федоровича выпить кофе.

- Дождь пойдет. Надо попросить Колыча раньше закрыться, - предлагает Галина.

- Не разрешит, - отмахивается Пестик. - Сейчас самый клев.

- Удавится за червя! - Корякина ненавидит все начальство поголовно. - У меня к нему идиосинкразия. Знаешь, что я своему бывшему учудила? Выбрала ночку потемней и под дверь ему нагадила.

- К нашему не подобраться, такой забор вокруг замка возвел!

- Жаль, я не мужик, рискнула бы. Всю бы «капусту» из сейфа выгребла. У него не сейф - рефрижератор, сама видела, когда в его покоях цветы поливала.

- Время такое, - вздыхает Пестик, - время королей. Николай Николаевич тоже король - червячный, но далеко не голый.

От лужи, кроя друг друга матом, бредут горе-рыбаки:

- Ты какого хрена засвистел? Видал, какая акула под поплавком кружила?

- А ты чего хохотнул? Анекдот вспомнил? У меня тоже клевало! Слушай, а мы червяков надевали?

Заслышав про наживку, Корякина, выпучив глаза, кричит, будто ее средь пожара разбудили:

- Червяк! Калифорнийский, навозный, отборный!

Рыбаки смотрят в ее сторону и отъезжают.

Вечером уставший, пропахший товаром, Василий Федорович примет ванну и растянется на диване.

- Игорек, мама гумус переложила? Ты червячков кормил?

- Конечно, дедуль.

Действительно, кормил - плямкает на балконе «калифорния» под арбузными корками.

- Дедуль, а дедуль! Расскажи страшилку!

Дочь с дискотеки придет поздно, задача Пестика - усыпить внука. Внук от страшилок засыпает иногда раньше деда.

- Жил-был король - глупый, но богатый. Однажды пошил он себе одежду самую дорогую в стране - прозрачную.

- Совсем-совсем прозрачную?

- Ну да! Говорю ж - самую дорогую. И вышел он в той одежде к народу.

Пестик замолкает и проваливается в тревожный сон. Ему снится, как он крадется по замку короля в поисках сейфа...

- А милиция?

- Где? - вздрагивает Пестик. - Какая милиция? Не нужна нам милиция!

- Он ведь голый!

- Ну... Не такой уж и голый. Что-то ж было... прозрачное.

Опять провал... «Вот он, сейф-рефрижератор!» - Василий Федорович помнит код: «Ч» - червяк, «Н» - навозный, 9, 2... Осталось набрать последнюю цифру, и вдруг - звонок! Пестик инстинктивно хватает телефонную трубку: «Алло, слушаю. Да, да, Николай Николаевич, я - Пестик. Цветы поливаю, Корякина попросила». Реализатора покрывает липкая испарина.

Спасибо Игорьку, вовремя вызволяет из кошмара сновиденья:

- Дедуль, а дальше: «Вышел к народу...».

- Вышел так вышел, не заходить же обратно. Идет себе, идет... И вдруг какой-то мальчишка, вроде тебя, как закричит: «А король-то - голый!».

- А народ?

- Что народ? Люди ко всему привыкли. Посмотрели на мальчишку, как на дурачка, и по домам разошлись.

Василий Федорович вновь засыпает. На этот раз снятся только черви: они ползают повсюду - жирные, лоснящиеся. У червей - лица: этот похож на директора школы, тот - на Корякину, третий - на начальника смены. А вот самый мелкий. «Мать честная! Да ведь это - я сам!» Пестик, холодея от страха, переводит взгляд на червя с глазами Кол Колыча и слышит, как тот злобно шипит: «Знай свое место!».

- А мальчик?

- Какой еще мальчик? Ах да, мальчик! Мальчик, мальчик... Пестик нехотя роется в сумеречном сознании и неожиданно находит достойный финал страшилке: «Червей где-то кормит... мальчик».