 |
|
|
|
|
*** Я просыпаюсь. Мой костер погас. Лишь уголек в золе едва мерцает. Звезда, сгорая в небе, созерцает Меня и этот мир в последний раз. Трава в росе. Выходит из тумана Осина и чуть слышно шелестит. Повремени… Прошу… Еще так рано… Еще дорожка лунная блестит. Еще волна песок не разбудила, И чайка не расправила крыло, И тайну мне ромашка не открыла, И воду не тревожило весло. Еще чуть-чуть… Настраивают скрипки Кузнечики… К травиночке-струне Прильнула нотка маленькой улитки… А я ее не слышу в тишине. Еще мгновенье… И среди ветвей Защелкает, раскатится, зальется, Вступая из-за такта, соловей, За ним другой… И рассмеется солнце! О, утро, несравненный музыкант! Как можешь ты рождать такие звуки! В отчаянье заламываю руки… Вот мне бы на секунду твой талант! * * * Не гляди на меня. Лучше слушай, как ходит по крыше В новогоднюю ночь петербургский неласковый дождь. Если хочешь, кричи… Я кричал, Бог меня не услышал. Если хочешь, уйди… Я ушел, - кабы знать, где найдешь… Не гляди на меня. Лучше слушай, как мокрою лапой Заоконная ель одичало скребется в стекло. Пересилив себя, ты сумела назвать меня папой И сама испугалась, - давненько мне так не везло. Не гляди на меня. Не играл я с тобою в пятнашки, Не водил тебя в школу, не ставил превыше всего. Приходили стихи, я раздаривал их, как ромашки, И представить не мог, до чего доведет мотовство… Не гляди на меня. Как тебе объясню? Что отвечу? Вот мой стол, вот перо, вот в косую линейку тетрадь… Не такой представлял я с тобою случайную встречу. Слава Богу, жива… Не резон мне теперь умирать. *** Ночь зачитана до дыр И заштопана стихами. Занавески с петухами Спят за окнами квартир. Светофор из лужи пьет И мигает желтым глазом… Прочь! Пускай теперь, зараза, Без меня баклуши бьет. Предрассветный полумрак Мной ничуть не потревожен. Стал с людьми я осторожен - Сочиняю для собак. Не обманут, не солгут Кобели, щенята, суки… Как стихи, бегут, бегут, Чтоб лизнуть чужие руки. *** Ненасытная печь за поленом глотает полено. На исходе апрель, а в тайге еще снега по грудь. Скоро лед в океан унесет непокорная Лена, И жарки расцветут, и не даст птичий гомон уснуть. Где-то там далеко облака собираются в стаи. Где-то там далеко людям снятся красивые сны. А у нас еще ветер хрустальные льдинки считает На озябших деревьях, и так далеко до весны. Тишину потревожил испуганный рокот мотора. Не иначе - сосед мой, рисковый, бывалый мужик, До того одурел от безделья и бабьего вздора, Что по рыхлому льду через реку махнул напрямик. И опять тишина. На сей раз проскочил-таки, леший. От души отлегло. Я бы так ни за что не сумел. В эту пору на лед не ступают ни конный, ни пеший, А ему хоть бы хны. Он всегда делал то, что хотел. И за то пострадал, и срока отбывал на Таймыре, И на выселках жил от верховьев до Карских ворот, Пил еловый отвар, кулаком плющил морды, как гирей, И выхаркивал легкие сквозь окровавленный рот. Он глядел на меня, усмехаясь, в минуты застолья И на третьем стакане меня зачислял в слабаки, А глаза изнутри наполнялись любовью и болью - Так на небо глядят пережившие жизнь старики. *** Хотел обнять полмира, Да руки коротки. Я метил в командиры, А вышел в штрафники. Я не плету сонеты И не хожу в строю. Заплечных дел поэты Меня не признают. А я все хмурю брови И лезу напролом - Поэзия без крови Зовется ремеслом. *** Я всякого в стихах наговорил, Пренебрегая сводом строгих правил, Не золотил строку, не серебрил, И вряд ли уважать себя заставил. А жизнь идет. Залаял рыжий пес. Вбежал сынишка. Притащил котенка. И со слезой, взволнованно и звонко Вдруг выдохнул: «Достал из-под колес…» «Четвертый кот! Ведь я же запретил!» А сын, прижав к груди живой комочек, Глядит в глаза… (Запомнил восемь строчек, Что я котенку как-то посвятил.) Как хорошо, что сын мой дорожит Комочком грязной шерсти… Не напрасно Я жизнь люблю неистово и страстно, Не ставя ни во что уменье жить. В окно стучат ночные мотыльки. Творит луна приливы и отливы. Котенок спит, а рядом спит счастливый Поэт, не написавший ни строки. |
|
|
|
Загружено:
