Южная звезда
Загружено:
ЛИТЕРАТУРНО-ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ ЖУРНАЛ № 4(29)
Сергей Вараксин
 ОБНАЖЕННАЯ НАТУРА

Как хороши в России вечера! Нет, правда! Да нет, ну при чем здесь хруст французских булок?! Булок у нас своих хватает. Выйдешь на крыльцо... покурить, конечно, а вы что опять подумали? Я же серьезно. Вокруг посмотришь, аж душа радуется. Поля, лес за речкой. Птички поют, кузнечики стрекочут... Средняя полоса России... Конечно, сортир на улице. Ну а что вы хотели? Средняя полоса... Вот Мишкин, как после техникума приехал, так тут и живет. Сидит вечерами на крылечке, смотрит в поле, кузнечиков слушает, мечтает. О чем, кстати, можно мечтать в такой обстановке? И так, можно сказать, в раю. Жена Дашка - красавица, колхоз работает - тьфу, тьфу - не сглазить. Огород свой, опять же. Да нет, нормально все. Просто Мишкин отчего-то вдруг нервный стал, как увлекся фотографией. Хотя понятно! Попробуйте поснимать трехсотрублевой китайской мыльницей.

А началось с чего? Мишкина Дашка в библиотеке работает. Принесла она несколько журналов. Так, картинки перед сном посмотреть. Мишкин листал, зевал и вдруг торкнуло его... Вот, бля! - не удержался. Вообще-то он никогда не ругается. В каждом номере цифровая камера разыгрывается: Nikon, Canon - у Мишкина аж под ложечкой засосало. Ну и поехало. Как с работы, так Мишкин скачет по квартире: фон выбирает, лампы туда-сюда двигает. Главное, он решил: снимать будет только «ню». В смысле - обнаженную натуру. Чтоб не тянуть долго, а сразу, наверняка.

- Ню, ню, - сказала ему Дашка, покрутив пальцем у виска. - Нашел дуру. Буду я голой фотографироваться!

Минут тридцать не разговаривала с Мишкиным. Он ходил за ней, тыкал пальцем в обложки.

- Смотри, каких уродок снимают!

Дашка присмотрелась. Действительно.

Мишкин повесил на стену простыню, врубил свет, сказал:

- Раздевайся!

И сразу стал орать, махать руками, командовать, в общем. Через пять минут в комнате стояла страшная жара. Дашка потела и стеснялась, потом раскраснелась, показала Мишкину язык, и встала в совсем уж неприличную позу. Мишкин не выдержал и, снимая на ходу штаны, бросился на Дашку, цепляясь ногами за провода. Конструкция полетела на пол. Мишкины стонали под свалившейся на них простыней, пока Дашка не закричала охрипшим голосом:

- Пить хочу, не могу больше!

Следующая сессия была в поле. Мишкин стащил с жены трусы, загнал на стог и велел вертеться вокруг шеста на фоне заката. Сам бегал вокруг, приседал, щелкал вспышкой. Потом был перерыв, Мишкин долго не мог придумать сюжет для снимка. В конце концов он махнул рукой и сфоткал Дашку прямо на дороге. Дашка стояла голая с китайским зонтиком посреди полей, озиралась по сторонам и приседала, пугаясь каждого шороха. Мишкин опять ругался, но в целом был доволен. Он отвез пленку в город, получил снимки и сел сочинять письмо в журнал.

«Много лет занимаюсь творческой фотографией, - писал он. - Работаю с glamour modeling. Посылаю на Ваш строгий суд свои лучшие фото в жанре «ню», отобранные моим критичным взглядом».

- Ты чего врешь-то? - испуганно спросила Дашка, заглядывая ему через плечо.

- Не мешай! - огрызнулся Мишкин и продолжал: «О самих работах. Конечно же, они постановочные, но стремился я, конечно же, к обратному, т. е. естественности и непринужденности. Благо, модель мне попалась терпеливая и не закомплексованная». - Мишкин посмотрел на Дашку.

Дашка сказала:

- Хоу! - игриво шлепнула Мишкина по затылку и ушла на кухню, модельно покачивая задом.

«Все три фотографии долго вынашивались в моем воображении, - строчил Мишкин, - но довольно быстро были сняты моим фотоаппаратом «SKINA» на пленку Kodak Gold 400. Различными были только сюжетные мотивы и источники вдохновения», - закончил он, перекрестился и положил письмо с фотографиями в пакет.

Полетели томительные дни. Мишкин ждал журнал.

- Пришел? - кричал он Дашке, высовываясь из окна на улицу.

Дашка разводила руками и мотала головой.

- Нет еще!

Мишкин выходил во двор и нервно курил, стряхивая на землю пепел.

- Может, на почте потеряли? - спрашивал он.

- Идем ужинать, фотограф! - веселилась Дашка и ерошила пальцами его волосы.

Вечерами они долго сидели на крыльце. Мишкин курил, а Дашка просто так, прижавшись к Мишкину.

Наконец он пришел. Дашка еще издалека показала журнал Мишкину, и Мишкин чуть не вывалился на клумбу. Он разорвал целлофановую упаковку и быстро просмотрел список авторов опубликованных фотографий.

- Есть! - закричал он.

Застучало в висках. Мишкин пробежал пальцем по содержанию номера, нашел «КОНКУРС», открыл, его фотографий не было. Страшное предчувствие охватило Мишкина. «Только не в «критике»! - просил он, в панике листая страницы. «НАША КРИТИКА» - вспыхнуло в голове у Мишкина. Он увидел три свои фотографии и стал читать, проглатывая строчки. «Увы, удачными эти работы назвать нельзя, и тому есть минимум одна причина: снимкам не хватает образности, отвлеченности. Автор ограничился тем, что просто зафиксировал на пленку обнаженную девушку, а недостаток фантазии простодушно попытался компенсировать безвкусными цветистыми названиями - какой наивный прием! «Неяда», «Нимфа», «ОдалисТка» (!)... Лучше уж никак не называть снимок, чем называть так... Посмотрите на эту жертву «glamour modeling». - Буквы поплыли у Мишкина в глазах, он с трудом улавливал смысл написанного. - Еще бы! Взять бы самого автора да выпустить на дорогу без штанов и нижнего белья...» - Мишкин закрыл журнал, бросил его на стол и, не глядя на Дашку, вышел на улицу. Он сел на крыльцо, трясущимися руками вытащил сигарету из пачки и закурил, нервно затягиваясь. Дашка открыла журнал и начала читать дальше: «Руки в боки. Натужно, напряженно, неестественно. Именно такие сюжеты негласно именуются критиками как: «Ой, вступило!» или «Радикулит». - Дашка хихикнула. - По выражению лица модели на этом снимке можно спрогнозировать дальнейшее развитие событий, - писал журнальный остряк. - Стук упавших тел, звон разбивающихся осветительных приборов и шум свалившегося фона...» - Дашка упала головой в стол и тряслась от смеха, закрыв рот ладонями. Отсмеявшись, она сделала очень серьезное лицо и пошла к Мишкину.

Мишкин сидел на крыльце и курил уже четвертую сигарету. Дашка села рядом и обняла Мишкина.

- Может, на курорт съездим, море посмотрим? - сказала она и подула Мишкину в ухо.

- Ну его, - сказал Мишкин и затянулся в последний раз. - Зачем нам море-то? - Он вздохнул, поплевал на сигаретку и аккуратно положил ее в банку из-под килек. - Нам тут хорошо. - Он махнул рукой куда-то в сторону колхозного поля.

Они долго еще сидели, прижавшись друг к другу. Тихонько посвистывали птицы, укладывая спать своих птенцов, стрекотали в траве кузнечики. За полями серой полоской фольги светилась речка, за речкой стоял лес.

Перепечатка материалов размещенных на Southstar.Ru запрещена.