 |
|
|
|
|
*** Приветствую тебя, моё село! Твой герб теперь - соха и одуванчик. Мне комом в горле речь мою свело, Я не могильщик твой и не обманщик. Я тот же пахарь, тот же земледел, Каким мой дед в деревне поселился. Я б твою землю, как и дед мой, ел, Когда б на урожайный год молился... Но нет во мне ни веры, ни молитв, Не верую я в промысел господен. Одна лишь страсть мозги мои сверлит: Когда, когда же буду я свободен?! От промыслов политиков, воров, От всех твоих, село, неуправленцев? Когда они, заглядывая в рот, Пред хлебным злаком подогнут коленце? Приветствую тебя, моё село, Люблю тебя и заклинаю: здравствуй! К ночи бы дождь... А утром рассвело б... А мне на пашню нужно подсобраться... *** Итак, в деревне я живу и землю трогаю живую. На ней, непаханной, жирую. Куда мне столько одному? Подсолнух - призрак коммунизма! - как прежде, бродит по селу. И ласточка из-под карниза пускает вслед ему стрелу. Злак конопляный в огороде цветет и пахнет наяву, и обращается в народе в галлюцегенную траву. Итак, в деревне я живу. Петух мой - самый главный родич - кричит, как режет по живу, о том, что мельник умер...вроде. Что не видать ткача давно... Швеи, портнихи, повитухи... А вездесущее говно плывет, как оползень с Лысухи. Итак, в деревне я живу. У города на обороте. И вижу будущность свою на дне колодца иль в болоте. Мой кот «под дурака косит», как мэр в «Матросской тишине». И обихожен он, и сыт, и расписался на стене. Его облаивают псы. А у него марксистский дух, привитый от КПСС. А псы... Что псы? Вылавливают мух. Катится солнышко к полудню, зной злит полуденных цикад. А мне, полуденному плутню, маячит пламенный плакат: «Земля ценна, как земляница, с гектара - тонна - по рублю». В кого ещё мне тут влюбиться? Когда и так я всех лублю. *** Тесь - старинное селенье Средь березовых поленниц, В цвете марьиных кореньев, В запахах гумна и мельниц... Избирателей - две тыщи. И полтысячи дворов. Но, пожалуй, не отыщешь В каждом - куриц и коров... Баритон овцы блеящей Перерезал Витя Мягких В мелодраме настоящей: «Нет цены на мясо... мать их!.. Нет цены на хлеб и масло... Перекупщик - первый вор. То ли совесть, глянь, погасла, То ли жадность - перебор...» Я согласен: дикий рынок До безумья одичал. Бизнесмен чугунных крынок По лбу крынкою стучал... Нынче - новые потери: Конституционный блеф, Полулюди, полузвери, Их союз, точней эрэф. В общем, бравурным парадам Поводов не подаем... И соломы уж не надо - Мы соломы не жуем. *** Вот, вот!.. Смотри, мой мутный глаз, ревниво, как вологодским мхом торит тропу Рубцов, как он сидит, домашний, и на диво несвойственный поре глупцов и подлецов. И как он водку глушит бестолково, и курит как тоскливо... И следит, чтоб пепел не упал нечаянно на слово! Как бы не зная: пепел строку не повредит. Строку не повредят ни дым мечты тоскливой, ни плесени сюжет, ответственной за быт, ни памяти репей, с невероятной силой цепляющий все то, что хочется забыть... Поэт Рубцов ушел, оставив нам на диво Звезду Полей. Ушел. И издали Звезда Полей сияет сиротливо ... «для всех тревожных жителей Земли». *** ...Вот Межиров - поэт, сидит в «Национале, среди лиловых врубелевских крыл...». Он полон яда, как стакан, что налит одним из почитателей-кутил... Он цедит черный ром и брызжет ядом на поколенье выживших плейбоев, и черное вино «отпетым блядям» швыряет в ноги, как гранату... «К бою! За честь и память заживо сожженных!..» ...И честь, и память - свойство дорогое, но - тьмы и тьмы плейбоев и пижонов. Отечество у них, увы, другое. *** А это - Смеляков, к любви советской строгий. Поэт он - не из «нерасслышанных имен». Да, были... были! благосклонны боги!.. И сладкий стон о Любке Фейгельман, и страшный сон про памятник чугунный мы наизусть цитировать могли, как те тунгусы, финны, скифы, гунны - песнь о «певцах отеческой земли». *** Мы знали десять строф из Пастернака, «Шестое небо» Слуцкого читали. От Бродского (хоть кот его наплакал) мы новое влиянье испытали. А Вознесенский, Евтушенко... Яшин?... С клеймом недорогим «шестидесятник» они оружием духовным нашим отягощали наш рюкзак и ватник. Уже мы говорили о Высоцком, с филатовским « Федотом...» хохотали над ...собственным убожеством и скотством. И в сказку жизни свой сарказм вплетали. ...Горят костры... Шаламов... Рейн и Бродский... Цветаева, Терентьева, Баркова... (Во временах удушливо-уродских поэт творил в застенках и оковах.) Здесь, в тишине и мраке развитого социализма(а точнее - неведомо чего), нет облика! Как нет какого-то итога, лишь виден тяжкий путь и... следствия его. *** Кто он - книжный герой ошалелого времени? Чьей звездой путеводной я вновь обольщусь? Каким текстом святым, как легендой о Ленине, поклянусь, прокляну... С кем я в шахты спущусь?!! Олигарх разорившийся? Мент неподкупный? Новоявленный образ - пролетариат - возвратившийся класс?!. (Как кухарка на кухню, после отпуска с выездом в пансионат?)... «... Тот же лес, тот же воздух, и та же вода...» Та же правда в шахтерских забоях! Но - другого господства пришли господа, обозленно-тупые, как бесы в запоях. .. .Кто герой? У кого чистый голос звенит? Что кричит он читателю, споря с пургою? Я не слышу героя. Прошу извинить... Иль другой я?!. Иль мыслью блуждаю другою? *** Ну, как живешь в эпоху перемен? Живот не жмет ли старенький ремень? Не снес на рынок старые долги? Гляди в глаза! И говори - не лги... Хочу понять обугленных друзей: Они - алмаз в окалине? Иль уголь? Какой геном развился в них? Князей? Жлобов? Забомжевавших пугал?.. Воров в законе или нуворишей? Или, надеюсь всё-таки, людей, Которым не снесло эпохой крыши, Не натолкало в череп желудей... О, да!.. О, да, спроси и ты меня, Каким я местом представляю личность, куда таскаю задницу с ранья, какую там накакаю наличность. Я, как и ты, не склонен к куполам И со своей сермяжной колокольни Благословляю паству - по делам... Целую по утрам свои иконы, Будя и побуждая шлепать в школы, Гранит науки грызть и верить в мам, И папе тайно доверять... проколы... И да прольется свет. И сгинет тьма. *** Читатель мой!.. И сельский, и российский, чуток погрязший в интернетный чат, Прими же мой поклон, предельно низкий, я признаюсь: тебе безмерно рад! За то, что ты, как Пушкин в обелиске, главу несешь - в цилиндре, без цилиндра - но с гордостью! Но в умственном изыске! И в нравственном раздумье, очевидно. |
|
|
|
Загружено:
