 |
|
|
|
|
*** На старом гулком чердаке с хрустящим шлаком под ногами, с таинственною полутьмой, прошитой золотым лучом, где бабы вешали бельё, напоминающее вольных, неведомых и сильных птиц, вот-вот готовых улететь, я в растворённое окно большое небо увидала и двор, где далеко внизу ровесники играли в мяч. На коромысло вёдра взяв, несла с колонки тётя Рая всё то же небо, через край его роняя… Тополя листвой светились. На ребят растерянно смотрела мама и ужинать меня звала. Кричали «рыба!» мужики. И голос Трошина звучал… *** Видимо, давно предрешено, чтобы вышло так, а не иначе, чтоб дозрело красное вино к нашему отъезду с южной дачи. И, наверно, выпало не зря, чтобы мы, разуты и раздеты, золотую спелость сентября приняли за середину лета. Чтобы в Тихорецке на перрон вышли и купили хлеб и груши, чтоб в ночи качался наш вагон, говором колёс смущая души, разбудив дремавшее в груди ощущенье страха и тревоги, что бывают разные пути, разное случается в дороге. Видимо, нам лучше и не знать - каждому судьба своё наметит: радоваться или горевать и какие снегопады встретят. *** Давай зайдем в кофейню № 7, почти что о такой писал Тарковский! Смотри, мы обе вымокли совсем, и черные с ресниц бегут полоски! Ну, вспомнила? В кофейне у него грек Ламбринуди был в турецкой феске, весь день стучали кости домино и, кажется, взлетали занавески… Там будет хорошо, пойдем скорей! Вина возьмем - и греки в нас проснутся, и головы почти соприкоснутся над щедрым угощеньем жизни сей! С дымком душистым кофе принесет, быть может, Лиза или даже Зоя с тяжелою змеистою косою, и в чашки колотый опустит лед… *** В леса, за шапки деревень медлительный уходит день, рассыпав золотой песок в пыли дорог. Его немереную грусть я объяснить вам не берусь - так сокровенна простота осеннего листа. И неутешно было мне, когда в язвительном огне подсохшая за день едва дымилась чёрная ботва среди картофельных полей. Но урожай в мешках милей казался тем, кто сквозь молву сжигал ботву… *** Что будет после смерти? Там мы босиком пойдём по лугу: ты - по шелкам, я - по шипам - навстречу и Отцу и Другу. Не спрашивая ни о чём, Он всё поймет по нашим лицам: тебя - обнимет горячо, меня - пошлёт еще учиться любви, покорности судьбе, где доля новая земная, где я забуду о тебе и, встретив, снова не узнаю. Лишь свет коснувшейся души покажется едва знакомым, как птицы в небе невесомом с простым названием - стрижи. |
|
|
|
Загружено:
